Осмысление и переосмысление

— А что, собственно, делать-то? Джису перевёл пустой взгляд со своей одежды на Джуна, который тут же закрыл рот и принял виноватый вид. — Вообще, удивительно, что профессор оставил нас одних в лаборатории. И вот к чему это привело, — равнодушно сказал Тэён, сидя за партой и беззаботно крутя пером в воздухе. — Кажется, он думал о нас лучше, — ответил Джонхан, напряжённо вглядываясь в мокрую от пролитого зелья одежду друга напротив. — Джису, напомни-ка свойства того, что мы тут намешали… — Драконий тоник. Используется для лечения больных драконов. Раньше в малых дозах использовался для придания драконам дополнительных сил перед длительными полётами, но в 1921 году Румынская конференция по защите магических животных приняла зак… — Джису! Мне не историческая справка нужна, а что с твоим телом может произойти! — Что ж, — сквозь зубы выдохнул Джису, — если я не останусь инвалидом после всего этого, то, возможно, напишу книгу о зельях и добавлю обязательно эффект Драконьего тоника на человеческое тело. Проверенный на собственном опыте. Джонхан впервые слышал от друга такой жёстко-саркастический тон. В принципе, его можно было понять в такой ситуации. — Не волнуйся, Джису, вроде бы змейки чем-то похожи на драконов. — Ну Тэен!.. Джуново «Ну Тэён!» — единственное, что помогало бороться с приступами отвратительности пуффендуйца. Обычно Тэён в такие моменты поднимал руки вверх в жесте «сдаюсь» и обезоруживающе улыбался. Что удивительно, несмотря на его поведение в их компании, при посторонних, на уроках он был тише воды, ниже травы. Трудолюбивый, скромный, способный ученик, не доставляющий проблем. А на них как будто отыгрывался. — Тебе, может, одежду снять? — снова заговорил Тэен. — Чтобы зелье попало ещё и на руки? — полуистерично спросил Джису. — Если ты не понял, повторяю: я без понятия, как оно действует на тело, окей? Тэён пожал плечами и снова принял беззаботный вид. — Накамото пошёл за Снейпом, да? Руки-крюки у него, конечно, как можно было умудриться задеть котёл и уронить? Будто по волшебству в тот же миг дверь с грохотом распахнулась, и в класс влетел профессор, тут же взмахивая палочкой и лишая Джису школьной формы. Тэён тихо охнул. — Мистер Хонг, вы не додумались снять с себя одежду? — холодно произнёс Снейп, рассматривая покраснения на теле первокурсника. Джису неуверенно сжался и ответил: — Я не был уверен, профессор… — То есть никто даже не попытался включить свой мозг и вспомнить, что сок огнецвета, входящий в состав Драконьего тоника, при большой концентрации вызывает ожоги? Или хотя бы догадаться, что зелье для драконов должно по свойствам соответствовать их характеристикам организма, а я напомню, что они дышат огнем. У Джису покраснело не только тело, но и лицо после слов профессора. Джонхан повёл головой в сторону и уставился в пол. — Мистер Юн, дайте свою мантию мистеру Хонгу. Вы можете идти, мистер Хонг? Зелье попало на ноги? — Да, попало, но я могу идти, — с этими словами Джису двинулся с места, но Снейп остановил его жестом руки. — Нет, если у вас уже успели образоваться волдыри, они лопнут при движении, — профессор ухватил укатанного в джонханову мантию Джису под ноги и взял на руки. — По возвращении из Больничного Крыла я надеюсь, что не увижу никого из вас в своём кабинете, — отчеканил Снейп и, взмахнув мантией, с Джису на руках вышел из помещения. Юта с мучительным раскаянием смотрел на скрывающуюся в коридоре фигуру профессора, пока не перевёл виноватый взгляд на ребят и не вперил его в конце концов в пол. Видимо, у Тэёна хватило порядочности, чтобы не давить на совесть слизеринца ещё больше, и он даже выразил своего рода поддержку, утешительно хлопнув по плечу всё ещё гипнотизирующего пол Юту. Первокурсник бросил на него удивлённый взгляд. Впрочем, Тэён уже вышел за дверь, а Джун, цыкнув и попутно ободряюще улыбнувшись Юте, последовал за ним. — Юта, — мальчик с выжиданием посмотрел на заговорившего Джонхана, — идём в гостиную. Первокурсник несколько секунд молча смотрел на сокурсника, но в итоге, криво улыбнувшись, взял Джонхана за руку.

***

— Знаешь, я не понимаю, о чем тут вообще говорить. Мы рассуждаем о том, правильно ли поступили великаны в этой ситуации, но по факту мы говорим о великанах! О не особо-то и разумных созданиях! Это было самое идиотское решение за всю историю магической Британии — брать себе в союзники великанов, Мерлин, да как Уилльтестер Леминг вообще смог допустить, что это может закончиться хорошо? Джонхан недоуменно косился на разбушевавшихся слизеринцев-старшекурсников, которые уже минут десять спорили о Магической войне 1547 года. Ещё чуть-чуть и они бы стали похожи на буйных гриффиндорцев, но предусмотрительно сидящий рядом Сонхва периодически одергивал их. — Что с ними вообще такое? — вполголоса спросил Джонхан у сидящего напротив старосты. Сонхва закатил глаза, раздражённый вкрай бесконечными спорами. — Пятикурсники, — практически выплюнул он. — Вечно у них обострение к концу года. Первые серьёзные экзамены, СОВ, все дела… Действительно, апрель уже подходил к концу, а через месяц всех ждали экзамены. Правда, у пятикурсников и семикурсников они начинались раньше, в мае, поэтому взбудораженность понять можно было. Джонхан и сам немного дрейфил при мысли о первых в своей жизни экзаменах, хотя они с Джису за год норму знаний превысили, по крайней мере, вдвое. В целом, Джонхану было беспредельно скучно. С того несчастного для всей их зельеварской компании случая в марте прошло полтора месяца, и, конечно, во внеучебное время Снейп и близко их больше к лаборатории не подпускал. К счастью, их затея с клубом не прошла даром, и отстранили только их братию, остальные продолжали свою деятельность. Снейп с тех пор ввёл ограничение: в клуб могли вступать только ученики с четвёртого курса. Конечно, все расстроились, и даже Тэён, как бы ни напускал на себя пофигизм, был по-настоящему огорчён. Всё, что им с Джису оставалось, — это развлекать себя суненовскими сплетнями по вечерам в гостиной. Даже фанатичный Шуа уже чуть ли не плевался при виде учебников и пергаментов, поэтому пока что они забросили дополнительное обучение. — …и тут мне Джун говорит: «А почему ты думаешь, я не могу начать изучать Тёмные искусства?». А я ему: " Ну ты же полукровка, о чем разговор?!». Джонхан, до этого инертно смотрящий на языки пламени камина, облокотившись на ручку кресла, удивлённо поднял голову. Джису слева от него тоже отвлёкся от книги, взглянув на валяющегося на полу Сунена. — Джун — полукровка? — полузаинтересованно спросил Джису. — А, — Сунен растерялся от того, что его перебили, чего раньше никогда не происходило. — Ну, да. Собственно, как и я, — он неопределённо повёл плечом и на секунду отвёл взгляд в сторону. — Мы знаем, — мягко и кратко ответил Джису, улыбнувшись другу. Возможно, Сунен на как можно долгое время хотел откладывать афиширование такого деликатного для Слизерина факта, но его язык-помело, видимо, молчать долго не мог, поэтому спустя пару недель учёбы однокурсник выдавил из себя признание, хотя его никто и не спрашивал. Сами Джонхан и Джису были выходцами из многопоколенных чистокровных семей. И если Джонхан не мог похвастаться кристально чистой кровью (несколько веков назад одна Юн связалась с магглом, хотя догадалась дать детям свою фамилию, а родители не лишили единственную дочь наследства), то Джису вроде как вообще попрекнуть было нечем. То непростое признание Сунена не сделало для них погоды, несмотря на его опасения. Ни Джонхан, ни Джису не были радикально настроенными, они считали, что чистота крови — только их забота, на остальных им было всё равно. Пусть хоть на вампирах женятся. Но Сунена в такие неловкие моменты не отпускала тревога о том, что его положение на факультете шатко. Все-таки полукровок в Слизерине можно было по пальцам пересчитать. — А про кого ещё знаешь? — поинтересовался Джису. Сунен взглянул на него с подозрением. — Может быть, мне не стоит распространяться, чтобы вы не перестали с ними общаться, — непривычно тихо ответил друг. Джонхан притворно схватился рукой за сердце и забавно открыл рот. — Да за кого ты нас принимаешь?! Сунена это развеселило, слава Мерлину, а Джису игриво тыкнул Джонхана в бок. — Не ты ли допрашивал меня тогда в купе? — Ой, всего лишь шутка. Хотел запугать, — отмахнулся Юн. Когда они отсмеялись, Сунен все же ответил на вопрос: — Ну, если из ваших знакомых… — он снова неуверенно замолчал, с подозрением взглянув на друзей. Те смотрели со спокойным ожиданием, и, видимо, что-то в их лицах убедило Сунена не бояться продолжить. — Тэён — магглорожденный. Джонхан не мог удержаться и с глубоким потрясением поднял вверх брови. Этот наглый и порой высокомерный пацан, которого периодически очень сильно хотелось проклясть, был магглокровкой? Вот бред сумасшедшего! Интересно, он бы вёл себя так же, если бы знал, что эта информация известна слизеринцам? — Вау, — ровно произнёс Джису, повернув голову к Джонхану. — Как тебе такое? — Я в полном шоке, — рассмеялся Джонхан и взглянул на друга с хитрой ухмылкой. — Но я рад, что теперь на него можно повлиять. Джису закатил глаза. — Как? — с иронией спросил тот. — Растреплешь слизеринцам? Им плевать. — Одному конкретному слизеринцу, — загадочно ответил Джонхан. Сунен только отмахнулся от их интриг. — Вону — чистокровный, правда только в первом колене, — Джису кивнул на это. Уже знал. — Кто ещё? У Юты кровь так чиста, что ей в пору помещения стерилизовать. Джонхан и Джису недоуменно переглянулись. Они были без понятия, что это значило, но по контексту можно было примерно догадаться. — На Слизерине нет полукровок среди младших курсов, — с плохо скрываемой печалью произнёс Сунен, опуская взгляд. Он искал. — У Чимина там хоть и не все так уж идеально в роду, было много браков с полукровками, но он всё же определённо чистокровен. Джису и Джонхану было немного жаль друга, но всё же они считали, что он слишком драматизирует. На Слизерине на него никто косо не смотрел и не притеснял, хотя, возможно, это было из-за того, что многие не знали о его статусе крови, а с сокурсниками Сунену просто повезло. Джонхан знал, что среди слизеринцев есть довольно много тех, кто презирает магглокровок и полукровок. Конец первого курса Джонхан впоследствии с трудом мог вспомнить из-за стресса. Причём не от экзаменов, а от Джису. Всё же в отношении учёбы у его друга была определённая истеричность. Они были готовы на все сто, но за месяц до экзаменов в Джису проснулся монстр. Даже Тэён кидал на Джонхана иногда сочувствующие взгляды в Большом Зале, а Джун так и вовсе снабжал ромашковым чаем. Правда делал он это тайком, чтобы не попасться на глаза Джису, потому что тот наставительным тоном начинал читал лекции о том, что стоит незамедлительно положить свою жизнь на подготовку к экзаменам. Тэён тоже избегал Джошуа, потому что тот готов был душу вытрясти у второкурсника, но узнать подробности экзамена после первого курса. Чимин всё больше пропадал в клубе, он действительно завёл себе там друга, причём, к удивлению, примерно такого же активного и общительного, как Сунен, одногодку — Ким Тэхена с Пуффендуя. Джонхан не понимал, как Чимин мирится с тем, что его друг — социальная бабочка, ведь именно это и побудило найти себе друга, но, видимо, их дружба с Тэхёном была особенной. В итоге, под раздачу Джису больше всего попали, конечно же, Джонхан и ещё Сонун, потому что не умеет так же искусно прятаться. Третьекурсник практически у виска крутил, когда слышал мандражные вопросы Джису, потому что для него это испытание — пройденный этап, который, по его мнению, и яйца выеденного не стоит по сравнению с его экзаменами третьего курса. Единственными яркими пятнами стали три события. Два из них — посиделки около озера. Ещё зимой Сунен, чуть-чуть поднывая, признался им в том, что всегда хотел иметь большую компанию друзей, с которыми можно было бы отлично провести время. Джонхан вспомнил об этом, когда в окна постучалась тёплая погода, и ему в голову пришла светлая мысль — устроить пикник и пригласить всех знакомых и знакомых знакомых. Однако, когда в середине мая выдался особо хороший день и ребята изнывали, как хотели пойти и понаслаждаться теплом, Джису находился в острой фазе экзаменационной паранойи, и они решили, что будет некрасиво с их стороны собирать большую компанию без их друга. Конечно, они тогда собрались в составе Джуна, Джонхана, Сунена и Тэёна, предварительно без особого сожаления со стороны Джонхана и с особым сожалением со стороны Джуна опоив за обедом Джису снотворным, потому что иначе вырваться было просто невозможно. В следующий раз план был наконец осуществлён, и это состоялось, конечно, после экзаменов. Джонхан, Джису, Сунен, Юта, Чимин, Джун, Тэён, Вону, а также друг Чимина Тэхён, друг Тэёна Доён, друзья Юты второкурсник с Гриффиндора Джонни и первокурсник со Слизерина Тэн и друзья Сунена второкурсник Чжухон и первокурсник Чангюн с Пуффендуя — все они собрались у озера и развлекались, как могли, попутно знакомя друг друга со своими друзьями. Джонхан был рад наблюдать за тем, как Сунен был счастлив, и сам он, безусловно, прекрасно провёл время. Но тут на сцену вступает третье яркое событие, которое непосредственно переплетается со вторым. Ребята только успели расположиться у дерева рядом с озером и разложить еду и всякие развлечения вроде магических карт. Джонхан отвоевал силой убеждения у Тэёна место под деревом, хотя тот не был готов уступать просто так, поэтому к видимому недовольству Джонхана сел рядом, облокотившись на его плечо. Джонхан только хотел скинуть с себя пуффендуйца и самому устроиться где-нибудь в руках Джису, как он краем глаза увидел, как сидящий напротив Джун широко раскрытыми глазами глядит им за спины и давится кексом. — Привет, ребята! К вам можно? Весёлый и благодушный голос был Джонхану не знаком, хотя, казалось, где-то раньше он его уже слышал — слишком уж он был запоминающимся. Скидывать с себя Тэёна не пришлось, он сам оторвался и, как все, взглянул назад. Повернув наконец голову, Джонхан чуть не поседел. Обладателем того самого голоса был, можно сказать, звезда факультета Гриффиндор Чон Хосок. Но не это было страшным. Рядом с ним доброжелательно улыбался никто иной, как Чхве Сынчоль. — Да, конечно, ребята! Знакомьтесь, это Хосок и Сынчоль. Они с Гриффиндора, — беззаботно сообщил Вону, будто кто-то не знал двух звёзд квиддича. Джонхан резко обернулся и посмотрел на сокурсника. Вону светился, как рождественская елка, и не замечал направленного на него прожигающего взгляда. Или просто тщательно игнорировал. Джонхан не спускал с него глаз до тех пор, пока не почувствовал, как кто-то сел рядом с ним, и медленно не обернулся. Впрочем, ему не требовалось подтверждение, чтобы знать, кто это, — Хосок уже сидел рядом с Вону. Пока что Сынчоль не обращал на него внимание, обводя любопытным взглядом всех собравшихся. Зато Джонхан увидел Тэёна, как никогда нагло ему ухмыляющегося. Ну, конечно, этот прощелыга быстро сориентировался и отодвинулся от Джонхана, оставив единственное заметное свободное место. Все-таки Тэену место на Слизерине, и, если бы он не был магглокровкой, там он бы и оказался. У Джонхана слегка тряслись ноги, поэтому он поспешил подогнуть колени к груди и обхватить руками. Он сам толком не понимал, что заставляет его всегда так волноваться, когда дело касается этого Чхве. Возможно, дело было в связывающем их кулоне или всё ещё не отпустившем Джонхана образе Сынчоля, спасающего его от квоффла. Вспомнив о кулоне, первокурсник бросил косой взгляд на ворот гриффиндорца, но за мантией даже основания шеи видно не было. Впрочем, Джонхан и не сомневался, что Сынчоль украшение не носит. Может быть, даже попросит родителей летом продать или уже забыл о его существовании. Какое-то время Сынчоль молчал, но чуть погодя влился в разговор с остальными. Джонхан практически заставил Джису поддерживать с ним беседу, лишь бы не говорить с гриффиндорцем, хотя его друг старался всячески отвязаться. Казалось, что сегодня все настроены против него: от Вону, пригласившего Сынчоля до сидящего по другую сторону от Джису Джонни, пытающегося втянуть того в разговор. В итоге, последнему это удалось, и Джонхан остался без защиты от нежелательного общения, и, старясь показать бурную занятость, снимал и вновь надевал кольца на пальцах. Какое-то время ребята общались все вместе, но вскоре поняли, что галдение шестнадцати человек больше похоже не на беседу, а на белый шум, поэтому большинство перешли на общение со своими соседями. Сынчоль тоже заметил, как компания разделилась на кучки, и повернулся к Джонхану. Первокурсник внутренне рвал на себе волосы. — Я помню тебя с распределения, — у Сынчоля был мягкий и приятный голос. В целом, он был похож на маленькое солнышко, особенно, когда улыбался. Джонхан слегка прокашлялся и все же нашёл в себе силы говорить, но смотрел на свои пальцы. — Да. Я тоже тебя помню. Ещё мы как-то врезались на стадионе. Сынчоль вдруг рассмеялся. Джонхан слегка зажмурился. Он действительно жутко любил его смех, но старался это не показывать, впрочем лёгкую улыбку подавить не смог. — Да, точно. Помню, как ты смотрел на зачарованный потолок в первый день. Было так жалко тогда, что ты не попал в Гриффиндор, ты выглядел очаровательно. Создавалось ощущение, что все прислушиваются к их разговору. По крайней мере, на последней фразе Джису слегка дёрнулся рядом с ним, а Тэён с весёлым изумлением на лице вскинул голову и посмотрел в их сторону. Джонхан замялся. Кажется, он покраснел, но все-таки пересилил себя, поднял взгляд на Сынчоля и смущённо пробормотал: — Эммм, спасибо. — Очаровательно, как сейчас, — добил Сынчоль, с ласковой улыбкой рассматривая его лицо. Джонхан чуть не прикрыл лицо руками и не запищал, как красна девица, но остановил себя на том, чтобы смущённо опустить взгляд. Он этого не видел, но в тот момент Тэён тихонько взвизгнул и ухватил сидящего рядом Доена за руку, продолжая пялиться на Сынчоля с Джонханом. Тот, конечно, закатил глаза, но всё равно улыбнулся уголком губ. Оставшиеся два дня в школе Джонхан ходил с мечтательной улыбкой, как идиот. Сынчоль теперь стал здороваться с ним в коридорах и непременно мило улыбаться. А у Джонхана от этого каждый раз непременно случался маленький сердечный приступ. Конечно, на следующий день Джонхан слегка избил Вону перед завтраком книгой о зельях, но, судя по всему, не был так уж негативно настроен, поэтому через секунд десять спокойно прошёл за слизеринский стол. Омрачилось состояние Джонхана, наверное, на пире в честь окончания учебного года. В тот момент он наконец чётко осознал, что, скорее всего, ему придётся провести всё лето в поместье в окружении старинных реликвий, портретов и домовиков. Последний раз они общались с мамой по переписке, кажется, полтора месяца назад. Она пожелала ему удачи на экзаменах и сказала, что находится у подруги в Италии. О каникулах речи не шло, но Джонхан всё же уточнил дату своего приезда. Также Джонхан обеспокоился тем, кто же встретит его на перроне. Скорее всего, мама пошлёт кого-то из домовиков, если не забудет о том, что сын приезжает, и это было так… стыдно. Наверняка, всех будут встречать родители, друзьям и Сонхве тоже будет интересно узнать, как выглядят родители Джонхана, а увидят только старого семейного эльфа. И так ясно, к каким выводам они придут, а Джонхан ненавидел жалость. Джонхан не желал тревожить маму, к тому же, письмо в Италию не смогло бы дойти за полтора дня, а мама не успела бы прилететь в Англию, даже если бы захотела. Он в нервном ожидании смотрел в окно купе. С ним сидели Джису, Чимин и Тэхён и, видя, что Джонхан подавлен, оставили его в покое, и негромко переговаривались. Когда поезд остановился, он не спешил выходить из поезда, надеясь, что, когда выйдет, ребята уже отправятся с родителями домой. Но, конечно, так быть не могло, они не могли не попрощаться, ведь они не будут видеться всё лето. К тому же, Сонхва был тут как тут и на правах старосты помог Джонхану достать чемодан и провел к выходу из вагона. Бывший первокурсник вышел на перрон и огляделся, пытаясь высмотреть своего эльфа Игнеса, но вдруг услышал: — Ханни! Родной голос всколыхнул тёплые воспоминания, и Джонхан с детским ожиданием на лице развернулся по направлению к самим дорогим людям в своей жизни. Бабушка чуть ли локтями не расталкивала всех, пробираясь к нему. Дедушка спокойно шёл за ней, закатывая глаза, но всё равно молча улыбался. Когда женщина наконец до него добралась, то сжала его в своих крепких объятиях. Джонхана окружил умиротворяющий запах сандала и ванили с отдалёнными нотками корицы. Он не представлял, как сильно скучал по бабушке и дедушке до этого момента. Из его глаз сами по себе потекли слезы. Он ведь ожидал, что его встретит равнодушный эльф и он отправится в холодный нежилой дом, но здесь были люди, которые его по-настоящему любили. Реальность была слишком хороша по сравнению с ожиданием, что не могло оставить его спокойным. Бабушка уже хотела отстраниться, но он ухватился за её мантию. Она всё поняла без слов и прижала внука ещё ближе, приветливо знакомясь с Сонхва и немного отвлекая его внимание. Дедушка слегка хлопнул Джонхана по плечу, и это привело его в чувства. Он ещё пару секунд дал себе время успокоиться и поднял взгляд на любимых родственников. — Я не ожидал вас здесь увидеть, — чуть хрипло сказал Джонхан. — Да мы уже поняли, — в голосе дедушки прослеживался злой сарказм, но Джонхан знал, что он был направлен не на него, а на его мать. Дедушка не упускал случая, чтобы устроить ей скандал по поводу её отношения к сыну. Бабушка, впрочем, зыркнула на мужа предупреждающе и взглянула вновь на Джонхана ласково. — Ты так подрос и с каждым днём всё краше, Ханни! — она потрепала его за пока ещё по-детски пухловатую щечку, и Джонхан смущённо зарделся. — Спасибо, ба. — Не могу с Вами не согласиться, — подал голос всё ещё стоящий рядом Сонхва, приветливо улыбнувшись Джонхану. — Мне пора идти, проследить, что все выбрались из поезда и всех забрали, всё же я староста, — в его голосе было заметное хвастовство. — Приятно было познакомиться, миссис и мистер Юн. Приятных каникул, ангел! Сонхва напоследок по привычке растрепал ему волосы, за что заслужил недовольный взгляд, и, ухмыльнувшись, ушёл. — Неприятный тип, — заворчал дедушка, хмуро глядя вслед Сонхва. Джонхан от души рассмеялся. — Это точно! А мне никто не верит! — Ну что, Ханни? Аппарируем? — спросила бабушка. — Секундочку. Я попрощаюсь с друзьями. Искать их долго не пришлось. Джису и Сунен сами уже шли к нему на встречу. Слева подскочил Чимин. Через пару секунд подошёл Юта, а затем и Тэён с Вону. — Ну что, до следующего учебного года, ребята? — первым заговорил Тэён и протянул руку для рукопожатия в неопределённом направлении. Сунен, конечно же, проигнорировав это, сжал его в объятиях. Тэён стоял поражённый. Они не были близки с Суненом, по сути познакомившись как следует только во время посиделок. Он, хоть и знал о его отнюдь не слизеринской натуре, всё же был шокирован. Остальные только посмеивались, глядя на это. Вдоволь переобнимавшись (Тэён и Юта скрепя сердце пожали друг другу руки — у них были натянутые отношения после ряда событий, свидетелем которых Джонхан не был), они наконец разошлись, пожелав хорошо провести время. Вместе остались стоять только Джонхан и Джису. — Это твои родители? — спросил Джису, кивая в сторону ожидающих внука женщину с мужчиной. — Ахахах, нет. Это бабушка и дедушка. Но я скажу бабушке, что ты её перепутал с мамой. Ей будет приятно знать, что она ещё молодо выглядит, — усмехаясь, ответил Джонхан. — А там твои родители? Джису кивнул, тоже обернувшись к ним. Они были будто бы точно такими же, как сын. От них веяло спокойствием и сдержанностью даже на расстоянии. Но они слегка улыбнулись, когда увидели, что Джонхан их разглядывает. — Будь добр, не забывай писать письма, — строго произнёс Джису, возвращая к себе внимание. — И ещё, — он запнулся, но продолжил. — Можешь звать меня Джошуа. Джонхан весь вытянулся и изумлённо посмотрел на друга. — Господин Хонг, благодарю за такую честь! — Джонхан сделал глубокий поклон и уже хотел зайти дальше в своей клоунаде, поцеловав край мантии друга, но Джису, будто поняв, что тот собрался сделать, быстро его поднял. Джонхан увидел, как он закатывает глаза. — Я пожалею об этом, — обречённо произнёс Джису. Джонхан подмигнул ему и, понимая, что они могут вечность так вот стоять, решил первым уйти, хлопнув друга по плечу. На ходу он с озорной улыбкой обернулся и крикнул на весь перрон: — Шуа! Счастливых каникул! Джису снова закатил глаза.