***
На следующее утро, когда Ева выходит из ванны, Оксана завтракает - панини с сыром и чем-то еще, - сидя в постели с открытым МакБуком; рядом с ней лежит открытка. Ева сразу понимает, что это такое, и поэтому подходит к ней в своем халате и поднимает. На открытке красуется классический снимок Флоренции, сделанный с холма или башни над городом, открывающим вид на реку, старые здания и церкви. На другой стороне открытки небрежным почерком написано: «Buon compleanno», но больше ничего, ничего подозрительного... помимо ряда мелких цифр в правом верхнем углу. - Они так общаются между собой? - хмурясь, спрашивает Ева. Это и просто, и умно. - По большей части, - говорит Оксана, нажимая на клавиши и всматриваясь в экран. - У меня дома целая коллекция таких. Я могла бы украсить ими стену. «Без сомнения, миллион открыток из Лондона», - думает Ева. - Твоя цель у тебя в компьютере? Оксана смотрит на нее с прищуренными глазами, будто раздумывает, стоит ли ей раскрывать подробности своей работы, но затем вздыхает и поворачивает свой ноутбук к Еве. - Да. Я начну подготавливаться после ужина. Сегодня День освобождения, и он учувствует в военном параде. Там будет слишком много людей, так что мне придется дождаться его у его дома. Он должен будет вернуться туда, чтобы переодеться для вечернего празднования. - Звучит опасно, - рассеянно говорит Ева; она занята запоминанием информации на экране ноутбука, поскольку позже она ей понадобится, но Оксана почти сразу хватается за края компьютера и кладет его обратно себе на колени, скрывая экран от Евы. - Не опасно, - коротко говорит Оксана. - Я в этом очень хороша. - Затем она смотрит на Еву с легкой самодовольной улыбкой в стиле Оксаны. - Ох, бедняжка, посмотри на себя. Не нужно беспокоиться обо мне. - Знаю, что не нужно, - говорит Ева, а затем встает и уходит, чтобы причесаться.***
Погода на улице прекрасная, но они целый день сидят в номере. Ева то и дело уходит на балкон, на который падают солнечные лучи, и смотрит на людей, гадая, не сошла ли она с ума, раз пошла на такое, но даже с учетом событий прошлой ночи в голову не закрадывается сомнение, и поэтому она остается спокойной и собранной, старается отгонять от себя малейшие намеки на беспокойство. Съев очередную пиццу, Оксана наконец начинает готовиться: она достает из-под кровати чемодан, осматривает и заряжает пистолет, прикрепляет к его стволу глушитель, еще раз проверяет свой компьютер, а затем убирает маленький складной ножик за пояс своих шорт, туда же отправляется и пистолет. Она совсем не похожа на того, кто собирается убить высокопоставленного члена вооруженных сил Италии, но в этом и вся прелесть ее обманчивой внешности. Ева молча наблюдает за этим захватывающим процессом подготовки к вечернему убийству. Ева еще никогда не подбиралась к ней так близко перед тем, как она уйдет забрать очередную жизнь. В «Миллениуме» она не начинала никаких приготовлений, пока в номере находилась Ева. У Евы тяжело на сердце. Ей кажется, что она слышит, как тикают минуты до ухода Оксаны. Невероятно, что она зашла так далеко. Она чувствует себя точно так же, как и в Париже, в постели с Оксаной. Зная, что в кармане у нее запрятан нож, она закрыла глаза и притворилась, что отдыхает, пока на деле собиралась с силами, чтобы вонзить лезвие в лежащую рядом с ней женщину, которая, несомненно, пыталась определиться с лучшим методом соблазнения. Ева была хорошей лгуньей, и такой она и осталась. Когда Оксана убирает свои волосы в пучок, Ева наблюдает за последним движением ее рук - она больше не увидит ее живой и свободной, потому что в конце этого дня она будет либо арестована, либо мертва. Еве придется найти выход из своей зависимости, в одиночку. - Ладно, - весело говорит Оксана, но ее взгляд ясный и пристальный, а глаза сосредоточенные; она выглядит в точности так, как Ева описывала ее художнику - так, давным-давно, она выглядела за несколько минут до убийства полицейских, медсестры и Касии Молковской. - Я пошла. Оставайся здесь, хорошо? Это не займет много времени. - Мне нужно кое-что у тебя спросить, - говорит Ева, хотя и понимает, что сейчас для этого не совсем подходящее время. Она не хочет выдать, будто пытается узнать то, что сможет, прежде чем они распрощаются, будто она пытается расставить все точки над «i», она не хочет даже намекать, что это может быть их последним разговором, но правда в том, что сегодня вечером Оксана вполне может столкнуться со своей давно назревшей смертью, а Ева должна знать. Оксана кажется слегка нетерпеливой, смотря на свои наручные часы, но все же она подходит к Еве и садится рядом с ней на диван. - Ладно, - вздыхает она. - В чем дело? - Что узнали Каролин Мартенс и Эллисон Перри? - прямо спрашивает Ева, и лицо Оксаны становится пустым. - Я знаю, что ты хороша в своей работе, и я знаю, что ты вернешься, но может случится что угодно... - шальные пули никто не отменял, - ...и из-за этой информации погибло восемь человек, а ты мне всегда говорила, что ничего не знаешь, и что твой куратор тебе ничего не рассказывает, но я тебя знаю, так что я знаю, что ты знаешь. А теперь мне нужно это узнать. Расскажи мне. Оксана выглядит сбитой с толку, но затем ее лицо озаряет удивленное впечатление. - Ева Поластри. Я всегда знала, что ты очень умна, - размышляет она с блестящими глазами, будто она ею гордится. - Зачем тебе это знать? Ева на мгновение задумывается. - Мне нужно знать причину, по которой моя жизнь стала такой, какая она есть. Не думаю, что мы бы были здесь, если бы Каролин и Эллисон все еще были бы живы, так что расскажи мне. Пожалуйста. Это чистая правда; если бы Каролин была жива, Оксану бы не отослали, и они бы здесь не оказались. Оксана фыркает и закатывает глаза. - Ты уверена, что хочешь это услышать? У Евы расширяются глаза. Она была права. - Да, Вилланель. Хочу. Я ничего не смогу сделать с этой информацией. Я не хочу с ней ничего делать, я просто... просто это нужно для моего спокойствия. Пожалуйста. Оксана оглядывает комнату и, наконец, смотрит на Еву. - Каролин обнаружила платежную ведомость, которая заплатила за Коломбо. Она проследила ее до того, кого мы называем хранителем. Ева моргает. - Хранителем? Это... - Это тот, который знает личности начальников. Они принимают все решения. После Константина мой новый куратор поделился со мной немного большим, чем я знала раньше. Я не знаю, какого из хранителей нашла Каролин, но она проследила деньги через лазейки с помощью офицера в итальянском агентстве. Кто-то во всем этом деле с Коломбо налажал и забыл использовать правильный аккаунт; такая глупая ошибка, - Оксана смотрит на Еву, которая ничего не говорит, и потому она продолжает: - Итальянский офицер работал не по правилам, и он хотел разузнать о моих работодателях так же сильно, как того хотела и Каролин, вот они и решили сотрудничать. Он зашифровал для нее всю информацию, которую смог найти об организации, и отправил ее Каролин. По настоящей почте. Сердце бешено колотится. Ева знает, что Оксана говорит правду. Ну наконец-то. - Они не смогли перехватить посылку, поэтому они его убили, а потом... а потом послали меня за Каролин. Разумеется, он отправил флешку к ней в офис, а не на домашний адрес, и хотя новогодняя вечеринка и была очень веселой, я не могла просто зайти в МИ-6 и обыскать ее стол. Мы знали, что кто-то сможет найти эту флешку; кто-то с таким же высоким рангом, как и она. Тот, кто работал на нашу организацию изнутри МИ-6, не смог ее добыть, зато смогла Эллисон Перри. Наш контакт услышал об этом. Как только мы узнали, что накопитель у нее, дело было сделано. Как только они выяснили, у кого накопитель, Оксана сожгла все оборудование и убила почти всех в доме Эллисон Перри. Еве требуется минута, чтобы переварить эту информацию; внутри бурлит ненависть и облегчение. Она ломала над этим голову почти четыре месяца, и теперь она знает - она знает, что агент, который передает информацию «Двенадцати», все еще жив и работает в МИ-6. - Мы больше никогда не будем разговаривать об этом, - строго говорит Оксана, прерывая мысли Евы. - Теперь я могу идти? Я не хочу опаздывать. Это очень грубо. Ангел смерти всегда приходит рано и никогда не опаздывает. - Да, - шепчет Ева, все еще думая об Эллисон Перри, об истории Оксаны, но затем она понимает, что Оксана действительно уходит, что момент наконец настал, что все скоро закончится, что это может быть последний раз, когда она видит живую Оксану; сердце болезненно стучит о ребра, а грудь будто заполняется водой, вытесняя кислород. - Эй, послушай... Оксана останавливается у входной двери и поворачивается, чтобы посмотреть на нее. Ева сглатывает. Оксана выглядит прекрасно, а ведь она вот-вот попадет в ловушку. Ева запомнила каждые изгибы ее тела прошлой ночью, но сейчас, в этот самый момент, она скользит взглядом по фигуре Оксаны, запоминая ее и надеясь, что выражение ее собственного лица беспокойное, а не виноватое. Она не встанет, чтобы остановить ее, не после всего, через что они прошли, после всей опасности, всей страсти, всей боли, всей благодарности, всей агонии, всего сожаления, всей любви, которую она почувствовала из-за Оксаны. Она не станет ее останавливать. - Будь осторожна, - шепчет Ева вместо всего, что хотела бы сказать. У Оксаны заинтересованный вид; она слегка наклоняет голову с внимательным взглядом, будто что-то решает, но потом ее лицо смягчается, и она подмигивает, глядя в сторону кровати. - Лучше бы тебе быть здесь, когда я вернусь. Возможно, я захочу сбросить немного энергии. Ева сглатывает. - Я буду здесь, - шепчет она. - Обещаю. Оксана ухмыляется и выходит за дверь.