***
Морской воздух… Как приятно снова вдохнуть его полной грудью, смотря вдаль на синее море, которое скоро начнёт алеть в лучах южного заката… Неделю назад мы с Сашкой приехали в Крым и провели её каждая со своими семьями. Но сегодня она приехала ко мне, чтобы поддержать меня и помочь мне отстоять своё решение перед мамой и бабушкой. Вечером у нас должно было быть традиционное чаепитие, на котором я и поставлю родных и знакомых перед поистине шокирующим фактом. Поэтому Сашка решила меня поддержать в этот день, за что я ей безмерно благодарна. Смотря на дорогое, милое сердцу море, я набиралась мужества и сил. Мои обнажённые ступни, испачканные мокрым песком, щекотала пена, а освежающий бриз вздымал вверх алую летящую юбку. — Эй, мать, ну идём, уже все собрались! О, ты надела летящую юбку для танца Эсмеральды! Красотка! — и она мне заговорчески подмигнула. Ох уж эта Сашка! Я вздохнула, распустила косу, отчего мои кудри тут же отдались воле бодрящего ветерка. «Да, пора, рисковать, так рисковать! Боже, помоги!» И мы вместе с Сашкой отправились на веранду пить чай. — Ну, а куда теперь, Лиза? — с любопытством спросила меня соседка тётя Тоня, блаженно потягивая тёплый напиток. — Вернёшься домой? — Надо бы, — вторила ей бабушка, — в аспирантуру можно поступить и на Родине, нечего там в этом Париже делать. Раньше бабушкина попытка оградить меня от всех соблазнов и искушений этого мира вызывала во мне бунтарское раздражение, теперь же лишь лёгкую улыбку. Что это, взросление? — Боюсь, аспирантуру пока придётся отложить… — Переедешь сюда работать? — спросила мать, весьма удивлённая этой новостью. — Нет, — живо ответила я, — я буду пока в Париже, там я уже нашла себе работу… Даже две, — и я хитро посмотрела на Сашку. — Боже, неужели нельзя на Родине? — возмутилась бабушка. — Я категорически против того, чтобы ты жила в Париже… Неужели здесь нельзя найти работу?.. — Поверь, бабуль, нельзя… — кротко ответила я. — Но почему же? — недоумевала она. — Потому что… — помедлила я, но всё же набралась смелости продолжить, — потому что помимо работы по специальности у меня будет работа по призванию. — То есть? — хором воскликнули все присутствующие. Я победоносно-хитрым взглядом обвела сидящих за столом: — А это мой маленький сюрприз… В этот момент Сашка включает музыку… Звучит мелодия «Цыганки». Уже целую неделю я тренировала этот танец на берегу моего родного любимого моря. Я пыталась заставить своё тело вспомнить уроки танцев, которые я регулярно брала в школьные годы. Нет, конечно, во время обучения в университете я продолжала заниматься танцами, чтобы не растерять навыки. Но они были такими короткими и нерегулярными, что, как я ни старалась, большую часть умений я неумолимо растеряла. Поначалу тело меня не слушалось, оно было непокорно неуклюжим, мои ноги отказывались с лёгкостью парить по песку, а корпус делать изящные повороты. Было ощущение, что я заново учусь ходить: после первого, второго и третьего дня мышцы болели невыносимо, но я упорно продолжала тренироваться. Где-то на исходе пятого дня я почувствовала, что тело наконец начало меня слушаться, и это было моей маленькой победой. На следующий день я попробовала и танцевать, и петь, и обнаружила, что это моя новая, ещё более трудная, высокая и крутая ступень мытарств. Я вспомнила, что у матери была книга по тренировке дыхания, к счастью, мне удалось без труда её найти в нашей библиотеке, которую бабушка содержала в просто сказочном порядке. Мне кажется, что в библиотеке она только и занималась тем, что сортировала книги по тематике да по алфавиту, и в тот день я, как никогда в жизни, была ей благодарна за её маниакальную любовь к порядку. Конечно, было бы смешно ожидать, что через два дня занятий у меня что-то получится. Поэтому я решила максимально упростить движения и делать повороты в прыжке и батманы лишь в проигрышах, но всё равно это мне пока удавалось с большими усилиями. А сейчас, сидя за столом, я вдруг осознала, что это мой первый экзамен… Экзамен не только мой, но и музыки, либретто, образа Эсмеральды в целом, как она танцует, поёт, общается с публикой, найдёт ли моя цыганка отклик в человеческих душах?.. Сама публика будет проэкзаменована этим произведением, и сейчас во многом от меня зависит успех или провал этого предприятия. С первых нот я ощутила в себе прилив сил, я расправила плечи, мои глаза загорелись огнём, кровь хлынула к лицу. Сейчас я не Елизавета Кромова, не Луиза Лоран, я Эсмеральда, цыганка с больших дорог, которая живёт в своих простых мечтах, чистых и бесхитростных, как и её песни. Медленным плавным шагом я выхожу на середину небольшой площадки перед нашей верандой и, тряхнув кудрями, начинаю петь: Bohémienne Nul ne sait le pays d'où je viens Bohémienne Je suis fille de grands chemins Bohémienne Bohémienne Qui peut dire où je serai demain Bohémienne Bohémienne C'est écrit dans les lignes de ma main. Идёт проигрыш, я делаю изящный поворот в прыжке (да, он у меня получился!), подхватываю летящие юбки и начинаю ими размахивать. Краем уха я слышу, как добродушные тётя Тоня и дядя Боря хлопают в такт музыке, я поднимаю глаза, Сашка показывает мне верхний палец. (Спасибо вам, дорогие!) Мой голос нарастает, набирает обороты, движения становятся всё легче и легче. После первого куплета я буквально лечу на крыльях своих юбок, прерывисто вылавливая губами в воздухе смесь из запаха солёной воды, фруктов, свободы и вдохновения. Моя цыганка разговаривает с морским прибоем, двигает корпусом в такт музыке, вырисовывает в воздухе кистями рук невообразимые узоры. Она дикарка, чужеземка, иностранка, сошедшая со страниц старой пасторали, она не знает, насколько опасна эта золотая клетка под названием «город», в который она попала по прихоти злого рока. К последней ноте я абсолютно выбиваюсь из сил, но всё-таки ощущаю удовлетворение, меня переполняет пьянящее вдохновение, которое позволяет мне смело посмотреть в глаза зрителям в ожидании вердикта. Минутная пауза… За это время я успеваю окинуть лица всех присутствующих. Сашка едва сдерживает хитро-довольную улыбку, мать смотрит на меня, как будто в первый раз увидела, бабушка застыла в ужасе (бедняжка, всё же её надо было подготовить), а гости довольно улыбались. — Дорогие зрители, — я выдержала торжественную паузу, — создатели мюзикла «Собор Парижской Богоматери» утвердили меня на роль Эсмеральды. И тут на меня посыпались многочисленные вопросы вперемешку с поздравлениями. Мне пришлось во всех подробностях всё рассказать «от» и «до». В итоге вечер изрядно затянулся, и гости, опьянённые новостями, разошлись только к полуночи. Завтра весь Севастополь будет знать, что я участвую во французском мюзикле по роману Виктора Гюго. Ну а сейчас пора наводить порядок… Ни мать, ни бабушка за время уборки не проронили ни слова. Но когда наступило время желать друг другу спокойной ночи перед сном, бабушка окинула нас с Сашкой хмурым взглядом: — Александра, выйди, пожалуйста, нам с Лизой предстоит серьёзный разговор! — О нет, это мне с мамой предстоит серьёзный разговор, а вы идите спать, — вдруг подала голос моя мать. Я удивлённо окинула её взглядом, но возражать не стала. Мы с Сашкой закрыли за собой дверь. Я было хотела отправиться в комнату, как подруга схватила меня за руку и потащила к двери, ведущей на веранду. — Сашка, ты куда? — Тсс, я заметила, что окно на кухне открыто, пойдём, посидим под ним, интересно всё-таки. Не знаю, почему я последовала за подругой. Раньше я никогда не подслушивала чужие разговоры, но, вспомнив наказ папы, что, постоянно следуя правилам, можно пропустить жизнь, я всё-таки переступила через принцип. Может, бабушка права, парижский богемный дух меня развращает. Через несколько минут мы с Сашкой уже скрючились под окном. По доносившимся фразам мы поняли, что разговор более чем оживлённый. — Мама, почему ты мне никогда не говорила, что дочь так поёт! У неё особенный голос, просто смесь звенящего хрусталя и полёта бабочки! Никогда не слышала подобного! Я так рада, что ей передались мои гены! Она настоящая артистка! — Именно этого я и боялась! — вздохнула бабушка. — Мне очень хочется оградить её от всех напастей, которые может предложить этот грязный, развратный мир. Я не допущу, чтобы она окунулась в эту пошлость. — Мама, что пошлого было в этой песне?.. — Да причём тут песня?! Лиза не будет петь ни в этом мюзикле, ни вообще на сцене. Сейчас быть артисткой — всё равно, что быть проституткой! — Мама, не все проекты грязные! — Может быть, но она там будет одна в окружении незнакомых людей, как я поняла, там одни мужчины! — Вот ужас-то! — прошептала мне на ухо Сашка. — Почему? Не одни мужчины… — возразила было мать. — Из женского состава будет только она, девушка двадцати трёх лет, и школьница! Тебя, конечно, это не волнует, да? — Ну а что такого? Мам, наша девочка уже большая, ей не нужна дуэнья, — чувствуется, мать пыталась успокоить бедную бабушку. — Дорогая, я не хочу, чтобы Лиза пошла по твоим стопам, была соблазнена одним из этих французов… — Зачем тебе французы, когда у тебя будут шикарные канадцы? — шепнула мне на ухо Сашка. -… и забеременела от какого-нибудь прощалыги… — Сделаешь ребёнка с достойным человеком, — тут же нашлась подруга. — А я так хочу, чтобы у неё всё сложилось, и она вышла замуж за достойного человека! — Выйдешь за кого-нибудь из канадцев, — почесала подбородок подруга. — Сашка, перестань, — шикнула я, устав слушать её шутки. — Мама, — в голосе моей матери послышались слёзы, — я знаю, камень в мой огород… Но не смей называть Жерара прощелыгой! Я была счастлива с ним… В ту ночь… Слышишь? Счастлива! И да простит мне Бог это счастье. Я за него получила сполна душевных мук! Ты думаешь, это легко смотреть на дочь и видеть глаза человека, который для тебя недосягаем?.. Я медленно отползла, вернулась в дом, на цыпочках прошла мимо кухни и бросилась к себе в комнату. Захлопнув дверь, я бросилась на постель. Краем уха я услышала Сашкины шаги. — Мать, ты чего так рано ушла? Твоя мама обещала бабушке, что она поможет тебе, она научит тебя петь животом и управлять дыханием во время движения! Мама, кажется, в первый раз в жизни заступилась за тебя! — Сашка, — отрывая голову от подушки, прошептала я, — неужели ты не понимаешь?! Моя мама до сих пор любит отца!.. Ночью пошёл дождь, летний дождь, который обещал насыщение всё ещё не остывшей земле. Я практически не спала в ту ночь, смотря на капли, стекающие по стеклу. В ту минуту мне казалось, что это слёзы, слёзы, которые роняют души лучших из людей, смотря на наши ошибки и неудачи, на горести и потери. отчего-то становилось легче на душе. Мне внезапно подумалось, что мюзикл, может быть шансом свести вновь моих родителей… Да и мне найти путь к их сердцам…***
Со следующего дня у меня началась настоящая, в буквальном смысле профессиональная подготовка. Мама рассказала много интересного и поделилась важными навыками. Я впервые в жизни поняла, насколько она интересный человек и как много у нас всё-таки общего. Оставшиеся три недели каникул я провела за работой: первая половина дня — пение, вторая — танцы. Хореограф, у которого я занималась в школьные годы, помогла мне с движениями, и к концу я уже ловко двигалась и пела. В общем, прошла хорошую советскую школу вокального и хореографического мастерства. Но настал час, когда нужно было возвращаться в Париж, к отцу, к работе… И к довольно интересному и трудному приключению. Я буду участвовать в создании мюзикла!