Твердыня Notre-Dame их спаяла воедино

      Даниэль пришёл домой, когда домашние уже спали. По крайней мере, он думал, что спали. Как только он переступил порог кухни, включилась настольная лампочка. — Мама, ты что не спишь? В засаде? — В засаде, в засаде… Ужин на плите, два раза уже подогревала. — Спасибо, родная! А мой сын уже спит? — Спит-спит, весь вечер ждал тебя. Хотел показать тебе какой-то фокус, которому его научили в садике. — Ну, утром посмотрю, — подавив зевок, сказал Даниэль.       Мать только покачала головой. Даниэль тем временем медленно накрывал на стол. — Ты стал позднее возвращаться… — Мама, ты же знаешь, всё близится к дебюту, всё ускоряется… — Сынок, я же всё вижу! У тебя кто-то появился. Ты не разу не сводил мальца к себе на репетиции, не познакомил с командой. Что, боишься, что она не позарится на мужчину с ребёнком?.. — Мама, ребёнку не место на работе, там я думаю о роли, а не о том, куда малой может залезть. И да, у меня никого и ничего не появилось, кроме шанса, который даётся один раз в жизни. — Детство ребёнку тоже даётся один раз. — Мама, милая, ну что я могу! — Как что? Раз матери нет, так ребёнку нужен отцовский пример, дух… Поговорить с ним, сказку на ночь рассказать… — не отступала мать, — а вообще по-хорошему ему мать нужна, а тебе жена. — Мама, мы сейчас касаемся весьма и весьма зыбкой темы… — Жизнь вообще очень зыбкая тема, мой мальчик, да что с тобой разговаривать, ешь и иди спать, сама всё помою. — Спасибо, мама.       Перед сном Даниэль крадучись прошёл в спальню, где в обнимку с плюшевым мишкой спал Жозеф — его маленькая копия. Прежде чем окунуться в сон, мужчина почувствовал, как детские ручонки обняли его за плечо. — Надо будет завтра купить ему новую джинсовую курточку…       Мать же, закончив убираться на кухне, увидела, что Даниэль забыл на столе томик Гюго. Она хотела его положить на полку, но когда взяла в руки, на пол упали какие-то листочки. Мадам Лавуа подняла их…       Первым был листок бумаги в клетку, весь исписанный и перечёркнутый. В конце листа было выведено несколько строк без исправлений: L'amour est juste un sentiment Mais on ne pourrait pas vivre sans L'amour est juste et justement C'est pour ça qu'on lui ment souvent       Другой бумажкой оказалась фотокарточка. На ней была изображена труппа Нотр-Дама. Мадам Лавуа видела похожую в газете, только… На этой её сын смотрел не в объектив, а на девушку, стоящую чуть впереди, в белой рубашке с открытыми плечами, с тёмно-каштановыми вьющимися волосами и невероятно магнетическим взглядом карих омутов. Мадам Лавуа задумалась…       По утрам наша с Сашкой зарядка часто превращалась в куриные бои. В тайне от родни в студенческие годы мы вместо обычной физкультуры посещали секцию по самообороне и с тех пор периодически повторяли базовые приёмы самозащиты, так, на всякий случай. — Ну признайся, тебе он нравится? — Ох, Сашка, ну до чего же ты приставуча! — Я тебя встряхиваю, а то соберёшься лет через тридцать, придёшь к нему, обмотанная бабушкиным платком, и он тебе скажет: ох, какие у тебя прекрасные морщинки, а суставчики какие ревматические, мммм… Ох, мать, аккуратней. — А ты не выдумывай! Что? Досталось? — Досталось! И ничего я не выдумываю, проворонишь своё счастье, такие мужики на улице не валяются! — Ты его совсем не знаешь! — Ну, судя по твоим рассказам, он довольно-таки видный мужчина! Да и вчера вечерком в преддверии мюзикла про него передачу по телеку крутили. Интересная у него жизнь! Старший в семье из шестерых детей, у их родителей было четверо родных и две приёмных дочери. Ну жизнь мотала нашего героя, был и успех с выпуском альбома «Tension attention», и неудачи… Сейчас как раз чёрная полоса… — Да? А что случилось? — Да друг его обанкротился, а он отвечал за выпуск дисков мсье Лавуа… В общем… В сорок лет ему пришлось начинать с нуля карьеру… То есть сейчас. Но беда не приходит одна: за несколько лет до этого его бросила любимая женщина, найдя партию повыгодней, а он остался один с маленьким ребёнком.       Я делала разминку и переваривала этот поток информации… Сколько же пережил этот бедняга! И ведь не сломался, пошёл вперёд! Возможно, поэтому он дал согласие на участие в мюзикле (этот жанр сейчас не в моде, как известно): ему нечего было терять! Он начал всё с нуля… — Сашка, я в душ!       Тёплые струи воды лились по моей коже, а в мозгу хороводом носились мысли. Банкротство, предательство любимой женщины, отец-одиночка… Кажется, я только сейчас осознала, насколько ответственная работа легла на мои плечи! Я в ответе не только перед собой, но и перед другими, перед каждым членом нашей команды и перед ним. И я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы этот мюзикл был популярен, чтобы у Даниэля Лавуа был успех…       С такими мыслями я вышла из дома. Мы с Сашкой решили на пару сходить в торговый центр купить новые кроссовки. Проходя мимо отдела детской одежды, моя подруга резко притормозила. — Сашка, ты чего? — Лизок, посмотри направо.       Я посмотрела, куда указывала Сашка, и увидела очень милую картину. Даниэль Лавуа сидел на корточках и застёгивал джинсовую курточку его сынишке, который что-то оживлённо ему лепетал.       Даниэль почувствовал на себе мой взгляд и повернулся ко мне. На его лице отразилось замешательство, неловкость, даже некоторое смущение… А я… Я просто улыбнулась,борясь с желанием броситься к нему на шею.