Твердыня Notre-Dame их спаяла воедино

      Станция Порт Мело — это мост в другой мир, где я, обыкновенный пассажир поезда под названием «жизнь», переношусь в зазеркалье. Здесь я — Эсмеральда и больше никто. Об этом мне напоминают вспышки фотокамер и руки с протянутыми листочками, на которых я уже не знаю, что писать… С каждым днём их всё больше и больше. Новые имена, новые лица — всё это стирается в одну пёструю волну, которая меня пугает… Меня, но не Даниэля. Он улыбается всем, всегда приветливый и вместе с тем немного отстранённый, он с достоинством несёт себя сквозь поток людей, а я… Я как-то по-детски прячусь за его широкую спину. Но и мне достаётся звериная доля внимания. Я запинаюсь, краснею, неровным почерком что-то вырисовываю на листах.       Порой ловлю на себе взгляд моего Даниэля. В его глазах отражаются мысли в малейших нюансах. От желания защитить меня до понимания, что мне нужно дать свободу для самостоятельного опыта общения с моей будущей публикой, от отцовской гордости до восхищения мной как женщиной, от радости за свою коллегу до тревоги, что популярность меня испортит. Не бойся, мой любимый друг, я не обладаю привычкой терять голову.       Внутри нашего маленького мирка — суета сует. Все снуют, носятся туда-сюда, что-то проверяют-перепроверяют. Мы с Даниэлем пришли чуть ли не первыми из всей нашей команды: он долго вживается в роль, а я… А для меня прийти вовремя равно прийти сильно заранее. Я почему-то страшно боюсь опоздать.       В моей гримёрке — море цветов, несколько открыток от друзей и незнакомых лиц. Нет, в этом крошечном мирке находиться совершенно невозможно! Запах цветов затяжным аккордом стоит у меня в голове, пока я перевоплощаюсь. Выхожу, надеясь проветрить голову. Если бы! В гримёрке — вязкий шлейф цветочных запахов окутывает голову, а снаружи напряжение разливается по нервам, как ток по проводам. Люк Пламондон бродит тенью отца Гамлета по коридорам. Ришар направил своё волнение в более конструктивное русло и даёт нам последние советы по пению. Шарли и Вики дымят как паровозы, закрывшись в кабинете, к ним не подступиться.       Брюно всех смешит, Жюли критически рассматривает своё отражение, Гару балдеет под умелыми руками Моник, которая делает ему массаж перед тем, как он наденет горб. Флакон с мазью от моей бабушки гордо красуется у зеркала. Да, я всё-таки не забыла его вручить. — Лиззи, ты не хочешь помочь Моник? Она будет слева, а ты справа, — кокетливо подмигнул мне Гару. — О нет, дружок, «Déchiré» не твоя партия, — отшучиваюсь я.       Поворачиваю голову направо — Патрик травит анекдоты с парнями-акробатами и гогочет во весь голос. Особнячком от всех сидит мой Клопен, перебирая какие-то мелодии на гитаре. Направляюсь к нему. — Немного странная фраза для нынешней ситуации, но как ты? — спрашиваю я.       Люк поднимает на меня глаза и внезапно расплывается в широкой доброй улыбке. Господи, сколько раз его поезд сходил с рельсов спокойной жизни и как он выработал способность улыбаться несмотря ни на что? Или это врождённое?.. — Как и все, переживаю, просто по-своему, а ты как? — А я не знаю, как дожить и пережить первые минуты выступления, — признаюсь я. — Ну, не волнуйся, мы столько репетировали! У нас всё получится! Воспринимай это как небольшое приключение, как сказку… — Только в сказке карета превращается в тыкву с ударом часов… — Но зато остаётся хрустальная туфелька! — Люк, ты мой Клопен, — я беру его руки в свои, — ты мне прям папа, с тобой поговоришь — и кажется, море по колено!       Люк как-то ласково взглянул мне в глаза и мягко сказал: — Однако тебе сейчас не хватает не этого, и кто-то другой должен тебя держать в своих руках и отнюдь не по-отечески. — Я не могу пойти к нему, — тихо шепчу я, у меня нет ни тени сомнения, о ком речь, — он готовится, ему нужны уединение и тишина. — И ты, — мягко настаивает Люк, — и даже больше, чем всё остальное. — Думаешь… — Лиз, время идёт и скоро начало, а тебе и ему гораздо приятнее, гораздо будет разделить эти минуты перед моментом X на пару.       Я киваю и, благодарно похлопав Люка по плечу, решительно направляюсь к нему. Даниэль в самом укромном уголке закулисья сосредоточенно смотрит в книгу. Я робко кашлянула. Он вздрагивает и поднимает голову. — Луиз, ты что-то хотела? — Хочу… Хочу сказать тебе и одновременно не знаю, что бы такое сказать, чтобы звучало нетривиально, — бормочу я, опустив глаза в пол.       Через мгновение вижу носки твоих ботинков вплотную прижатыми к моим туфлям. Я поднимаю голову, ты смотришь сверху вниз какое-то мгновение, и потом крепко прижимаешь к себе. Наши дыхания — в один неровный такт, наши руки — в единый клубок цепких объятий. — А может, не надо ничего говорить, — вслух рассуждаю я. — Сейчас это красноречивее всяких слов, — глухо шепчешь ты, проводя пальцами по моей спине. — Тогда поцелуй меня, — я теряю всякий стыд.       Чувствую, как ты застываешь на несколько секунд, а потом с огорчением ощущаю, что ты отстраняешься, чтобы посмотреть мне в глаза. — Ты действительно хочешь? — жадно и пытливо всматриваешься в мои глаза. — Да, — тихо киваю я, притом нисколько не смущаясь.       Ты берёшь моё лицо в свои ладони и… Чмокаешь меня в лоб. — Дан, я не про такой, — несколько обиженно отвечаю я. Ну как можно шутить в такую минуту?       Смешинки из твоих глаз резко куда-то исчезают. — Тогда запасись воздухом, потому что я долго ждал этой минуты.       Мгновение — и дикий мёд моих губ оказывается в твоей власти, мгновение — и земля куда-то плывёт, а я судорожно цепляюсь за твои плечи. Жизнь ценна этими мгновениями! Да, это красноречивее всяких слов, вместе с дыханием мы выпиваем наши тревоги и страхи и передаём друг другу силу, мы части одного целого, если один не выдержит и начнёт падать — другой поддержит его. Непроизнесённые клятвы мы уже скрепляем печатью, и в этот важный процесс мы вовлекаемся с головою…       Наше рваное дыхание нарушает безмолвие этого укромного уголка. — Я мечтал об этом чуть ли не с первого нашего знакомства, — шепчешь мне в волосы. — Рада, что эта мечта исполнилась, — в свою очередь, шепчу тебе в складки твоей сутаны. — Что, правда? — поднимаю на тебя свой вопросительный взгляд. — Ну, неосознанно поначалу, — по-мальчишески счастливо улыбаешься ты. — Всё думал, как это должно быть, романтический ужин при свечах на балконе, или на прогулке в парке, а получилось как-то сумбурно, за четверть часа перед премьерой, в душном пыльном закутке… — Всё случилось, как и когда надо, и, может, даже и хорошо, что сумбурно, — ласково улыбаюсь я, потянувшись за ещё одним, но уже коротким поцелуем. — Но всё же нам нужно строить уже совместные планы, и я думаю, начинать надо с малого. — Давай так, ты будешь строить, а я подстраиваться, — ответила я, в последний раз целуя тебя перед тем, как нехотя выскользнуть из твоих объятий.       За несколько минут до начала собираемся все вместе в круг. Никаких особых подбадриваний, просто протягиваем руки. Кладу свою на другие одной из последних, и тут же тёплая сильная ладонь накрывает мою, а над ухом слышу его горячее дыхание. Мой Дан…