Гу на заре.

Кх достал член из бесчувственного тела омеги. Жар погони уже отступил, в отличие от желания чресл вливаться в Гу без остановки. Но Кх - умный. Он не такой, как все. Он потерпит, сбережёт своего мальчика для себя живым. Ещё со времён, когда Гу был маленьким худым зверёнышем, отнимавшим куски еды у омег слабее себя, Кх заметил его и решил сделать своим. По сравнению с остальными слабаками своего племени, этот омега больше всех похож на настоящего человека. Он сможет вЫносить и родить достойных детей от последнего из беловолосых горцев, выживших после резни с чёрными голыми пожирателями людей. Кх легко закинул окровавленное, чуть дышащее тело себе на плечо и двинулся к подножию гор. С самой высокой вершины, в пещере которой раньше гнездилось его племя, спускается в долину ручей. Он - слёзы горного бога, предавшего сородичей. Холодная чистая вода смоет грязь и кровь с его омеги, синие придонные черви съедят всю болезнь в ранах, а бог получит шанс хотя бы отчасти загладить свою вину перед Кх. В ту зиму пришли голые человекоеды. Если бы они не запустили в пещеру клубок ядовитых змей, принесённых из-за гор! Подлые трусы, знающие слабость своих дрожащих тел, кормящихся из клубка гнилых кишок, набитых человечиной! Белые горцы - выше них на голову, сильнее - на быка, смелее - на всю смелость богов! Отравленное племя, вырезанное умирающим под покровом ночи, как поганые степные псы, теперь хранится только в семени Кх, самого слабого изо всех альф, из-за этого не прошедшего состязания седьмой осени жизни и брошенного своим отцом в ту роковую ночь подыхать на склоне горы. И пусть только благодаря этому он спасся, Кх навсегда запомнил свой позор. Он возродит свой род, взяв себе лучшего из омег и родив как можно больше альф, способных к размножению его силы. Он был младшим из шести детей вождя, и все его братья родились альфами. Его отец омега умер, родив Кх на этот проклятый свет слабым. Ему дали имя от последнего, что сказал умирающий омега - от кровавого кашля! Он слышал крики, когда его племя резали, как жирных спящих баранов перед зимой. Он сидел в укрытии семь дней и восемь ночей и наблюдал за жизнью человекоедов, чтобы узнать врага, чтобы победить его, когда эта безбожная нечисть выжрет горы дочиста и спустится в долину. Он знает всё про голых животных. Они не умеют носить одежду, они жрут всё живое и друг друга, не зная плодов земли. Они не живут парами всю жизнь, защищая своего омегу. Их омеги - общие дырки, вечно беременные и дохнущие в родах под открытым небом без лекарей. Их альфы - звери, режущие новорождённых бет за ненадобностью и пускающие тела младенцев себе в пищу. У них нет вожака, они двигаются всей стаей с места на место, не думая о запасах и пополняя свою численность захватом чужих омег у найденных ими племён. Они не умеют разводить огонь, не умеют думать. Они придут в долину, они уже совершили свой первый набег прошлым летом на племя степняков, принявшее его. Он пришёл сюда, чтобы выжить, и был вынужден остаться с единственными, кого тогда нашёл - с дикарями, слабыми степняками, не умеющими считать дальше своей ладони, не знающими времён года и лекарскую ворожбу горного бога, даже не имеющими языка! Он всё стерпел, играл по их правилам ради своей победы, и это время приближается к его плечам, грея их телом его омеги. Он отомстит голым животным, вырезав их всех до одного вместе с захваченными ими омегами, заполненными их потомством! Кх шёл всю ночь и половину дня. Мышцы приятно перекатывались на спине под весом драгоценной ноши, ноги не предали ни единым звуком или шорохом травы при ходьбе. В каменной нише у подножия гор он погрузил тело Гу в воду по плечи и, нарвав нежной травы, стал аккуратно отмывать лицо своего омеги от первого танца страсти. Он ещё доставит удовольствие мальчику, докажет ему, что он - лучший из всех альф. Степняки не знают счёт, поэтому они не помнят, что Кх старше их вождя. Из-за его белых волос они не различают его седины, не догадываются о его мыслях. Они не знают, что на восьмую ночь Кх пошёл сквозь гору по неизведанным лабиринтам пещер в поисках спуска в долину, помечая свой путь насечками на стенах. Только ему ведомо, что в недрах самой высокой горы хранится бесценный клад - мёртвое чудовище из неизвестного камня, режущего другие камни как сало телёнка на заклании. Они не видели рисунки на стенах, показавшие Кх людей, живших так давно, что даже памяти о них не осталось у всех богов этой земли. Людей, управлявших чудовищами, похожими на умершего в горе. Только Кх знает, что если очень долго бить самым крепким камнем по шкуре чудовища, можно отколоть себе одну из её чешуек и сделать из неё оружие, которого не видывали племена. Оружия, разрезающего пополам любого человека безо всяких усилий. Если Кх вооружит им всех, то даже слабые степняки с лёгкостью уничтожат голых зверей. - Кх. Кх? - Гу? Омега открыл единственный не затёкший глаз и внимательно смотрел на своего альфу. Вода приятно холодила израненное тело, зудевшее буквально везде. Гу поднял руку из воды и вскрикнул, увидев синих червей, копошащихся в ране. -Гу, гргргр, - тихо и успокаивающе заворковал Кх, опуская его руку обратно в воду. Значит, так нужно и так будет. Гу расслабился и попытался понять, как жить теперь с этим позором, как принять саму мысль о принадлежности беловолосому самцу. Внезапно Кх наклонился и начал тщательно вылизывать рану на виске омеги. Гу ухмыльнулся, шикнув от боли в треснувшей губе. Пусть вылижет все раны этой ночи своему омеге, а потом отведёт его обратно в племя и войдёт с ним в связку на глазах шамана и вождя, как это всегда было принято. * - А!! Вождь оглядел собравшееся племя. Четыре новых пары стояли перед ним. Остальные альфы будут пытать удачу на следующий год. Жаль, что из-за струсившего и потёкшего раньше времени Су целая ладонь альф потеряна. Они бились насмерть ночью в лесу, и глупого омегу взял сильнейший из них - длинностволый Мо, чуть не разорвавший слабака своим орудием пополам. Теперь Су осталось только пережить связку, которую уже пора было бы начинать - все четверо нашедших омегу альф порыкивали в нетерпении вокруг костра, крепко держа подбитых и окровавленных мальчиков в предвкушении завершающей части этого дня. Племя уже выстроилось вокруг и начало медленно двигаться в водовороте, всё громче вскрикивая и взрыкивая, раззадоривая альф к спариванию. Беты выползли из своей общей норы, держа на руках младенцев и не выпуская к людям подросших детей, не созревших для случек. Кто знает, на кого могут кинуться старые альфы, потерявшие омег в эти снега. Теперь их участь - охота и защита племени. Не смог уберечь своего омегу - время твоих случек ушло навсегда. Теперь только альфы, никогда не имевшие омег, посеят своих детей в подросший молодняк. - АА!! - взревел шаман, и племя закричало на все голоса ему в ответ. Альфы одновременно повалили своих омег в центр круга на землю поближе к костру, чтобы после завязки с наступлением темноты всем было хорошо видно, как избранные летающим богом понесут потомство. Старый вождь ходил вокруг них, отгоняя порыкивающих альф, преданных своими телами и совершающих попытки ворваться в круг, чтобы погасить огонь своих членов о тела омег, уже принадлежавших другим самцам. Племя громко кричало, прогоняя бесплодие, шаман выл, тряся гремящей костью, и это было хорошо. Плохо было только одно: к костру не вернулись самый сильный омега племени и самый злой боец, пришедший из-за гор. Где же они? * Гу медленно встал из ручья, стараясь не тревожить заживающие раны. Свет небес спускается к земле, чтобы богу долины не обожгло лицо и он смог открыть все свои глаза. Пора идти обратно, время связки скоро настанет, и они должны быть в общем круге, чтобы понести здоровое потомство. Кх схватил Гу за руку. Он не собирался идти обратно и входить в связку на глазах у всех степняков по их обычаю. Время случки - только их дело, это извечная тайна между альфой и омегой, должная принести немыслимое удовольствие омеге. Так было у горцев, и он знает, как это сделать. Гу удивлённо обернулся к альфе и махнул рукой в сторону стоянки племени: - Кх? Альфа притянул его к себе и начал лизать в уши, спускаясь по шее и успокаивающе воркуя. Гу попытался вырваться. Кх рыкнул и повалил его в траву у ручья, не прекращая вылизывать плечи, плавно перемещаясь всё ниже. Что делать? Омеге положено всегда и во всём слушать своего альфу, но и закон племени нарушать нельзя. Гу лихорадочно думал. Племя - важнее альфы, если их выгонят, они не выживут вдвоём. Никто не выжил. Значит, надо сбежать. Но он не сможет, ведь Кх оказался самым сильным альфой, он просто не отпустит Гу! Кх лизал грудь омеги, поглядывая влажными глазами на его лицо. Оно из растерянного превратилось в смирившееся. Альфа слегка куснул Гу за сосок. Тот шикнул в ответ, приобнажив свои молодые белые клыки. Кх стал кусать сильнее, оба соска по очереди, и почувствовал, как крепкий член омеги наливается в ответ на его ласки, как в воздухе острее запахло течкой его мальчика. Сладкий запах вскружил голову, но торопиться было нельзя, и Кх переместился ещё ниже. Он вылизал крепкие мышцы живота, зарылся носом в густую чёрную шерсть на лобке своего омеги, одновременно дотрагиваясь кончиком языка до гладкой головки. Гу протяжно застонал, в недоумении глядя вниз. Он никогда не видел, чтобы альфа лизал омегу там. Это обязанность омеги! Альфа должен брать его, когда захочет и как захочет, а омега может помочь себе сильной рукой. Но лизать! Хитрый злой Кх медленно опустил руки на ноги Гу и развёл их в стороны, открывая и приподнимая себе навстречу своего омегу. А потом наклонился ниже и засунул язык прямо в дрожащую текущую дырочку! Гу задохнулся от удовольствия, почувствовав, как его член вздрагивает в ответ. С каждым мгновением жар в заднице разгорался, разжигаемый умелым Кх, и Гу начал поскуливать от нетерпения. Но злой Кх не брал его, только сильнее дразня и радостно взрыкивая. Тогда Гу зашипел и выскользнул из-под альфы. Он быстро перевернулся животом вниз, встал на колени и, чтобы злой Кх точно понял, чего он хочет, раздвинул свои половинки руками, демонстрируя альфе красную дрожащую попку. И Кх ворвался в неё, торжествующе рыча, а предательское тело омеги само насадилось на его толстый член. Гу слышал свои крики, но не понял, что они принадлежат ему. И когда он почувствовал пульсацию наливающегося внутри себя узла, то забился в непрекращающемся финале. В ту ночь только бог долины смотрел на Гу бессчётными глазами своими, и ещё два глаза были свидетелями его сладкого позора - прозрачные, как горный воздух, глаза его альфы, встретившие его взгляд на заре. Но и они не принадлежали людям его племени.