But I gotta face it I like what we have don't want to stain it Fuck, I think I'm gonna have to stay in this...
— ...проснись же ты, наконец! Убаюканный чередой тягостных непрекращающихся воспоминаний, Кайба и сам не заметил, как в процессе распития виски, пережившего добрую половину его заклятых конкурентов, но павшего смертью храбрых при одном лишь упоминании давно утерянной подростковой любви, провалился в глубокий, полный беспокойных образов и видений сон. И сейчас, находясь где-то на границе между алкогольным бредом и неизбежным пробуждением, мужчина смутно улавливал какие-то отдаленные, доносящиеся словно бы издалека звуки: как барабанит за окном непрекращающийся осенний дождь, как гудит работающий в кабинете новенький кондиционер... и как чей-то голос продолжает настойчиво повторять его имя. — Сето, проснись! Выдранный из сна бесцеремонно громкими криками, мужчина нехотя приоткрыл отяжелевшие веки и растерянно осмотрелся. В тот же миг перед ним появилось взволнованное личико Юги. Неугомонная голограмма яростно бесновалась перед его лицом и безостановочно тараторила, почему-то упрекая Кайбу в излишней эмоциональности и, как выяснилось, неконтролируемом пристрастии к спиртному. — Отлично! Ты нагло пробрался в мою несчастную душу, намертво застрял в моем изнывающем от любви сердце, а теперь вот начал бессовестно покушаться на последний островок безопасности — мои сны. Что дальше? Я и так постоянно думаю о тебе, может, для полноты картины еще и спать мне запретишь? — раздраженно прошипел мужчина, глядя исподлобья на взбалмошного компьютерного ассистента, и тут же, в ожидании какой-нибудь ответной неизменно ядовитой колкости, мысленно приготовился дать ему словесный отпор. Однако... Юги лишь вопросительно нахмурил брови и с неподдельным удивлением спросил: — Что, прости? — О-о-о, только не делай вид, будто ты здесь абсолютно не причем. И хватит строить мне глазки! Больше я на твои чары не поведусь! — окончательно разозлившись, Сето невольно перешел на гортанный рык, заставляя и без того напуганного юношу подпрыгнуть на месте от неожиданности. Явно переоценив свои возможности, мужчина резко вскочил с кресла и рывком выпрямился, однако в ту же секунду вспышка жгучей злости внезапно сменилась приступом чудовищной головной боли, заставившей того мучительно скривиться. — О чем ты говоришь? Я не понимаю... — продолжая, как думалось мужчине, строить из себя прямо-таки ангельскую невинность, Юги ахнул и резво подскочил к голубоглазому, успевая подхватить того прежде, чем, не в силах устоять на ослабевших ногах, он шлепнется обратно в многострадальное кресло. Однако вместо ответа Кайба лишь грубо оттолкнул голограмму и, упершись руками в стол, продолжил шипеть от накатывающей волнами тошнотворной боли. Взгляд мужчины случайно уцепился за недопитую, но, тем не менее, полупустую бутылку, одиноко стоящую на самом краю рабочего стола. Картинка вдруг благополучно сложилась воедино, и вся эта абсурдная ситуация обрела более-менее логичное объяснение... — Да это все просто сон! — лихорадочно, почти что истерично рассмеявшись, мужчина хлопнул себя по лбу и с видом познавшего истину философа торжественно заявил: — Я так зверски напился, что просто-напросто заснул у себя в офисе, и теперь, когда я снова оказался в полупьяном бреду, все, что мне остается — это наблюдать со стороны за тем, как собственное сознание продолжает изводить мою и без того неспокойную душу. Ну разумеется, по-другому и быть не могло! Будь происходящее реальностью, сумел бы я прикоснуться к бестелесной голограмме? Конечно, нет! Ведь она всего лишь причудливое хитросплетение когерентных волн, искусно воссозданный с помощью генератора объемных изображений результат симбиоза между сложнейшими компьютерными программами и воспоминаниями одного некогда влюбленного по уши юнца. Просто картинка, можно сказать, прекрасный мимолетный образ, каким я его запомнил... Поэтому ты всего лишь галлюцинация! Пускай и чертовски соблазнительный, но все же плод моей буйной воспаленной алкоголем фантазии... Тц! И вправду, куда бы я ни делся, где бы я ни спрятался — ты каждый раз неизбежно находишь меня, даже в моих снах. А, впрочем, сейчас это не так уж и важно! В конце концов, это мои сновидения, и я буду делать в них все, что захочу, — подхватив недопитую бутылку, Сето вальяжной походкой направился к противоположной стене, делая на ходу несколько живительных глотков. Обжигая горло нестерпимо приятной горечью, жидкость оседала на его языке и распускалась букетом восхитительного послевкусия. Попадая в желудок, холодный алкоголь будоражил и без того разгоряченную кровь, заставляя мужчину невольно расплыться в блаженной улыбке. Щелкнул выключатель, и, освещаемый лишь проблесками огней ночного города, кабинет генерального директора погрузился в жутковатый полумрак, окутавший фигуру мужчины вуалью своей чернильной тайны. Ледяной взгляд бесстыжих до невозможности голубых глаз по-кошачьи пристально уставился на Юги из образовавшейся темноты. Понимая, что Сето начал откровенно пожирать его взглядом, юноша стыдливо опустил глаза, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Ты какой-то странный, — на удивление спокойно произнес мужчина, плюхнувшись на стоящий посреди комнаты кожаный диванчик. — Судя по твоей откровенно безвкусной толстовке и донельзя вульгарным джинсам с рваной отделкой и этими несуразными дырками на коленях, ты не совсем голограмма, иначе я бы обязательно запомнил сей тихий ужас... Так кто же передо мной — мое личное цифровое проклятье или непостижимый образ ныне таинственной личности по имени Юги Муто? — Ой, моя одежда? Я просто... — растерянно опустив голову и посмотрев на свои старенькие джинсы, парень готов был пуститься в долгие объяснения, но грубый окрик заставил его мгновенно смолкнуть: — Я не просил тебя оправдываться! Я спросил — кто ты? — Глаза мужчины лихорадочно блеснули в гнетущем полумраке. Наслаждаясь паническим замешательством ассистента, Сето наконец почувствовал несравненное превосходство над голограммой, которая, тем не менее, вместо того, чтобы взять и оскорбиться, лишь преисполнилась уверенности в себе. — Прекрати! — не выдержав психологического давления, юноша закричал и для пущей убедительности топнул своей маленькой стройной ножкой. — Прекрати этот цирк сейчас же! Ты ведешь себя ужасно глупо, Сето Кайба! — И по чьей же это вине? Знаешь... я все еще люблю тебя, — вспоминая тот роковой день, когда он в очередной раз струсил и не решился сказать Юги о своих чувствах, мужчина горько усмехнулся, однако порозовевшее от нахлынувшего смущения личико прекрасной галлюцинации немного приободрило его. — После того, как Юги навсегда улетел от меня в треклятую Америку, я угодил в клетку собственных всепоглощающих чувств и просто не смог заставить себя признать абсолютную истину — все было кончено. Промучившись еще около года, я наконец сдался и похоронил свои чувства в самых потаенных уголках души, твердо решив никогда больше не вспоминать о них. Но последние шесть месяцев стали для меня настоящим кошмаром. Чертова голограмма умудрилась не просто воскресить эти чувства — она с корнем вырвала мое сердце. И теперь, не имея хоть какой-либо возможности увидеться с ним, поговорить, обнять, сказать, как сильно я любил, люблю и буду любить его, я нестерпимо медленно пожираю себя изнутри, — сделав еще один неторопливый глоток, мужчина откинул голову на спинку дивана и устало прикрыл веки, невольно выпадая из реальности. — А что если... что если Юги Муто чувствует то же самое? Что если он любит тебя столь же горячо и тягостно, как и ты его? Реплика юноши заставила Сето удивленно встрепенуться. Приподнявшись на локтях, мужчина недоверчиво осмотрел тихонько подкравшийся и стоящий прямо напротив него чарующий плод воображения. Лишь на мгновение его затуманенный алкоголем взгляд прояснился, и робко, почти что отчаянно, в нем зажегся крошечный огонек надежды, который, увы, тут же погас, залитый потоком суровых реалий. Заметив это, парень театрально ахнул и тотчас принялся оправдываться: — Ах, не принимай близко к сердцу! Я всего лишь нематериальный образ, маленький отголосок мучительных душевных переживаний, который явился тебе в образе Юги Муто, — прикрыв губы ладошкой, парень беззвучно рассмеялся и, воспользовавшись откровенным недоумением Сето, ловко пристроился на коленях последнего. — Впрочем, давай вернемся к чуть более насущным темам... Быть может, твои чувства всегда были взаимными? — Увы, этого я уже никогда не узнаю, — сокрушенно произнес мужчина и, немного помедлив, вновь потянулся к бутылке за очередной порцией янтарного яда. Однако, перехватив руку президента и отобрав у него злосчастное виски, Юги проворно вскочил, не давая поймать себя в капкан пылких объятий. Отойдя на пару шагов назад, юноша задумчиво повертел бутылку в руках и сделал то, чего Сето не ожидал от него даже во сне — залпом выпил все оставшееся содержимое. — На твоем месте я бы не стал делать поспешных выводов. Знаешь, Сето Кайба... я все еще люблю тебя. Лукаво усмехнувшись, парень обернулся к стоящему напротив диванчика кофейному столику и, отставив теперь уже допитый виски на самый его край, принялся неторопливо избавляться от своей одежды. Юги делал все нарочито медленно, тем самым лишь раззадоривая и дразня воображение неотрывно следящего за ним мужчины. Неспешно расстегивая молнию и снимая толстовку, очаровательный проказник вдруг ахнул и застенчиво обнял себя за плечики, наигранно смущаясь и делая вид, будто изголодавшийся по нему взгляд президента застал его врасплох. Разумеется, маленькая шалость не укрылась от Сето, чья реакция, вместе с тем, превзошла всевозможные ожидания... Невольно подавшись вперед, голубоглазый несколько раз мотнул головой и зажмурился, видимо, желая избавиться от прекрасного наваждения. Но каково же было его удивление, когда, выждав несколько секунд, он вновь открыл глаза и понял — Юги никуда не исчез! Победно усмехаясь, дьяволенок все так же стоял напротив дивана и продолжал самозабвенно раздеваться, время от времени кокетливо поглядывая в сторону мужчины. — Ну и что ты делаешь? — поинтересовался Кайба, стараясь как можно правдоподобнее изобразить равнодушие на своем отчаянно раскрасневшемся лице. — А разве не понятно? Я соблазняю тебя, — нетрезво хихикая, прошептал юноша. Окинув голубоглазого выразительным, можно сказать, плотоядным взглядом, негодник хищно облизал влажные губы и тут же кончиками ловких пальцев аккуратно поддел края своей черной футболки. — Пф! Еще чего не хватало! Можно подумать, я просто возьму и так легко позволю тебе это сделать. Нет уж, я сыт по горло приставаниями одной маленькой наглой голограммы! Хотя, признаться честно, Юги, во сне ты меня еще не соблазнял... — чудом подавив мечтательный вздох, президент демонстративно фыркнул и в знак невысказанного протеста недовольно сложил руки на груди. Однако закончить сию пламенную речь ему так и не дали: в лицо мужчине неожиданно прилетела скомканная футболка, которая, он готов был поклясться, пахла чем-то горьковато-сладким. Донельзя сконфуженный этим открытием, Сето развернул смятую ткань и, поднеся ту к лицу, жадно втянул носом запах. В ту же секунду ноздри его приятно защекотали едва уловимые ароматы терпкого сигаретного дыма и приторно сладкого кондиционера для белья. Удивительно правдоподобные ощущения вдруг мягко подтолкнули к одной такой интересной догадке, плавно перетекающей в неминуемое осознание. Прокручивая в голове одну и ту же предельно абсурдную мысль, мужчина чуть было не протрезвел, но тут... внимание его привлекло какое-то странное движение. Президент нахмурился и вопросительно поднял голову. Увиденное заставило голубоглазого неосознанно разжать пальцы, выскользнув из которых, футболка с тихим шелестом упала на пол. Призывно качнув бедрами, юноша легонько отпихнул босой ножкой лежащие позади него джинсы и гордо выпрямился. Кажется, Сето напрочь пропустил тот момент, когда воплощение абсолютного идеала осталось полностью без одежды, и сейчас, немного покрутившись вокруг себя в самой что ни на есть наглядной демонстрации вызывающе соблазнительного тела, прелестное видение грациозно подошло к мужчине, властно оседлав его бедра и не менее властно схватив за галстук. — Вау... — благоговейно прошептал Кайба, чувствуя, как в паху разливается нестерпимый жар. На секунду взгляд маленького бесенка скользнул вниз и, судя по озорному смешку, он все прекрасно понял. Окончательно залившись краской, мужчина по-детски беспомощно уткнулся носом в грудь Юги, не зная, куда себя деть от жгучей смеси желания и стыда за это томительное, стремящееся вырваться на волю вот уже десять лет желание. — Юги, неужели ты?.. — откидываясь на спинку дивана, с толикой надежды в голосе пролепетал Сето, однако робкий шепот его был нагло прерван чувственным поцелуем, разорвав который очаровательный призрак мягко приложил пальчики к губам мужчины и успокаивающе прошептал в ответ: — Чш-ш-ш, не думай об этом. Ты во сне! Просто закрой глаза и получай удовольствие. Сето молча повиновался. Закрыв глаза, он расслабленно выдохнул и позволил своему прекрасному наваждению делать все, что ему заблагорассудится. Ласковые ручки юноши осторожно коснулись его шеи, дразня президента трепетными, почти что невесомыми прикосновениями, затем скользнули к лицу, оглаживая щеки и волевые скулы, и наконец, грациозно взметнувшись кверху, зарылись в шелковистые волосы цвета спелого каштана, любовно перебирая непослушные прядки. — Что ты чувствуешь? Хотя, нет, погоди. Не отвечай! Пусть тело все скажет за тебя. Уж оно-то врать не станет, — лукаво рассмеявшись, Юги принялся неторопливо расстегивать пуговицы на белоснежной рубашке президента, обнажая мускулистую, несправедливо скрываемую под слоями дорогущей одежды грудь. Холодные ладошки коснулись разгоряченной пышущей жаром кожи, изучая, с любопытством шарили под рубашкой в непреодолимом стремлении познать каждый миллиметр этого бесконечно желанного тела. Чувствуя, как шаловливые пальчики видения скользят все ниже и ниже, подушечками очерчивая рельефные изгибы торса, Сето заметно напрягся. Ощущения его вдруг непривычно обострились, и без того чувствительное тело весьма бурно реагировало даже на самые незатейливые ласки, ведь, переполненное благоговейной страстью и сотканное из любви к этим восхитительным прикосновениям, оно каждой неистово трепещущей клеточкой, каждым сантиметром, всей своей сущностью желало лишь одного — желало Юги Муто. Он хотел как можно скорее повалить юношу на диван и впиться зубами в мраморную нежнейшую кожу, словно нетронутый холст разукрасив ее соцветием ослепительно алых укусов, хотел, не отрываясь, целовать манящие пунцовые губы часами напролет, хотел, наконец, во всех смыслах залюбить эту галлюцинацию. Хотел... но вместо этого лишь послушно сидел с закрытыми глазами, краснел и, закусив нижнюю губу, тихонько стонал на потеху маленькому дьяволенку — потому что даже во сне он боялся его спугнуть... боялся повторить одну и ту же непростительную ошибку. — Глупенький! Я читаю тебя как открытую книгу. Сказал же — тело врать не станет. И оно томится от всепоглощающего желания, томится уже очень долго. Сето, тебе не спрятать от меня эту сущность, горячую и полную страсти. Тебе не спрятать всего себя. Поэтому не сдерживайся, просто дай волю чувствам! Не бойся, в этот раз убегать не стану — сегодня ночью я только твой, — наклонившись к уху президента, томно прошептал Юги и, жадно припав к губам ошеломленной жертвы, утянул того в неприлично долгий поцелуй. Они встали. Разгоряченный и окончательно потерявший голову от возбуждения, Кайба старался раздеться как можно быстрее, но повисший у него на шее и нагло подставляющий себя под ненасытные поцелуи юноша немного замедлял этот процесс. С трудом избавившись от пиджака и рубашки, мужчина в спешке попытался расстегнуть ремень, но Юги вдруг мягко накрыл его руки своими и прошептал: — Позволь мне. Медленно опускаясь на колени, юноша провел языком влажную дорожку от самой груди и вдоль напряженного живота Сето, изредка позволяя себе отвлечься на такие маленькие слабости, как поцелуи или же хищные укусы. Наконец, подобравшись к брюкам, очаровательный проказник ловко расстегнул пряжку, ослабил ремень и, окончательно шокируя мужчину, зубами ухватил бегунок молнии, потянув его вниз. Восхищенный до глубины души, Кайба заворожено наблюдал за происходящим, как вдруг неожиданная для него самого мысль повлекла за собой неминуемое осознание — он хочет, во что бы то ни стало хочет прикоснуться к Юги там, в реальности. Руки невольно потянулись к торчащим в разные стороны волосам галлюцинации. Прикосновение вышло мягким и, можно сказать, решительно неловким, что немного отвлекло маленького чертенка от хитрых проказ, вынуждая его поднять голову и вопросительно посмотреть на президента. Видя чуть ли не детскую растерянность на лице голубоглазого, юноша негромко рассмеялся и, резко поднявшись с колен, вдруг порывисто обнял возлюбленного, прильнув к нему всем своим, увы, ненастоящим телом. Милый сердцу образ, прекрасный далекий идеал, он взял Сето за руку и как самый ласковый котик потерся щекой о его ладонь. Взгляд аметистовых глаз тотчас же наполнился озорными смешинками. — Не сдерживаться, помнишь? — отстранившись, Юги нежно переплел их пальцы и осторожно повел того обратно к дивану, покорно укладываясь на кожаную поверхность которого, проказник утянул Кайбу за собой... утянул в бездонный головокружительный водоворот. Поцелуй, требовательный и упрямый для юноши, волнующий и неловкий для мужчины. Он задыхается. Сето ласково гладил бархатистую, покрытую замысловатыми узорами из родинок кожу, осыпал поцелуями личико и тоненькие ручки, иногда останавливался и любовно осматривал изящное до одури прекрасное тело, извивающееся под ним. Теряя драгоценные крупицы рассудка. Маленький проказник вмиг сделался таким послушным и, как показалось Сето, до невозможности хрупким; чарующее видение постепенно таяло и растекалось в этих заботливых руках. Он тонет. Однако стоило мужчине напрочь утратить и без того последние крупицы бдительности, как его тут же виртуозно уложили на лопатки — ангельская кротость галлюцинации оказалась всего-навсего хитрой уловкой. Погружаясь все глубже и глубже. Оказавшись сверху, Юги горделиво выпрямился и, перехватив запястье любимого, принялся старательно облизывать его дрожащие пальцы. — Я говорил тебе не сдерживаться, но... ты же не думал, что просто возьмешь и подчинишь меня себе? В конце концов, Сето Кайба, ты еще ни разу не выходил победителем из наших дуэлей, — хрипло рассмеялся юноша, проводя языком вдоль указательного пальца президента. Он закрывает глаза и лишь загадочно улыбается в ответ — тонуть в Юги Муто оказывается чертовски приятно. — Ну, так сразись со мной, Юги, сразись как раньше. Если позволишь, я буду ходить первым, — заговорщицки произносит мужчина, чей вкрадчивый интимный шепот пробирает маленькую галлюцинацию до мурашек, заставляя целый табун озорных искорок пробежаться от затылка к паху. Дуэль! Прошло чуть больше десяти лет, но чувство превосходства и желание в этом случае буквально одержать верх над соперником не отпускали их даже сейчас, поэтому, дождавшись, когда юноша отвлечется, Сето вновь поменял их местами, на сей раз укладывая возлюбленного на живот и не давая ему с необычайной для столь хрупкого тела легкостью извернуться и оседлать себя. Руки президента благоговейно огладили спинку проказника, нежно скользя кончиками пальцев вдоль позвоночника, что вызвало у лежащего под ним видения тихий смех. Такой мягкий, такой мелодичный, такой... идеальный. — Хах, Сето, мне щекотно. Ты что, хочешь, чтобы я... АХ! — судорожно выдохнул мальчишка, однако, стоило любезно обласканным и обильно смоченным пальцам мужчины проникнуть внутрь, то игриво ныряя по одному и слегка поддразнивая напряженное колечко мышц, то грубо и резко проникая до самого основания, как тишину полупустого этажа тут же прорезал до неприличия громкий полный безмерного счастья стон. А ведь это были всего лишь пальцы. Наблюдая за тем, как, подмахивая стройными бедрами и двигаясь навстречу пальцам, в его руках отчаянно извивается податливое возбужденное тельце, голубоглазый удовлетворенно хмыкнул и, сперва как следует насладившись зрелищем, звонко шлепнул юношу по упругим ягодицам, заставляя последнего вновь покрыться сладостными мурашками. Затем, наклонившись к уху галлюцинации, Кайба горячо прошептал: — Ход окончен, Юги. Разгоряченный и мучительно жаждущий ласки, маленький проказник перевернулся на спину и, посмотрев на Сето глазами полными томительного упоения, нарочито обиженно протянул: — Ах, вот, значит, как? Учти, Кайба, то, что я люблю тебя, не значит, что начну поддаваться... даже в сексе! Извернувшись, хитрец проворно выскользнул из рук президента и неспешно подошел к испещренному серебряными каплями дождя окну. Отражаясь в кристалликах влаги и наполняя их неоновыми отблесками, огни ночного города таинственно плясали на задумчивом лице юноши, неудержимо притягивали к себе взгляд, завораживали, манили, нет — умоляли подойти и прикоснуться к нему, прикоснуться к прекрасному. Обнаженный и до невозможности притягательный, воистину недостижимый идеал, он молча стоял возле окна и, пальчиком скользя вдоль образовавшихся на стекле узоров, тоскливо смотрел на такой родной и одновременно с тем совершенно чужой город. Вдруг проказник обернулся и, загадочно улыбнувшись, поманил мужчину к себе. Словно завороженный, Кайба послушно встал и, подойдя к юноше, тотчас угодил в специально подготовленную для него ловушку — умопомрачительный, пьянящий своим запредельным правдоподобием поцелуй. Забывшись, он готов был простоять так всю ночь, не отрываясь от вожделенных губ, но маленький хитрец вдруг разорвал поцелуй и, отступив на пару шагов назад, прислонился спиной к окну, хихикая. С каждой минутой поведение Юги становилось все чудней и чудней, он, как самая настоящая галлюцинация, то смиренно припадал к мужчине, наполняя того безграничной, обжигающей сердце и пах страстью, то вдруг стремительно ускользал, дразня своим безмолвным присутствием... Как его поймать? Как не ошибиться? Казалось, еще одна секунда, и мальчишка просто упорхнет, оставив Сето в полном одиночестве, запертым в клетке мучительного сновидения вплоть до самого утра. Или того хуже — голубоглазый неизбежно проснется, самостоятельно лишив себя возможности побыть с Юги хотя бы во снах. Казалось, в глаза вот-вот ударит яркий утренний свет, и он моментально проснется! Протяжный стон. Из глубоких раздумий президента вырвал протяжный стон. Сето поднял голову. Видение стояло все на том же месте, прижавшись спиной к окропленному проблесками разноцветных прожекторов окну, и умело, как будто нарочно поддразнивая мужчину, ласкало себя пальчиками. — Ты слишком много думаешь. Впрочем, как и всегда... Просчитывать всевозможные варианты, заранее планировать каждый свой шаг, тщательно анализировать действия противника, выстраивать хитроумные стратегии — это так на тебя похоже. Ты совсем не изменился, Сето Кайба! — разочарованно протянул Юги, однако, на губах его тотчас же заиграла снисходительная улыбка. — Хоть раз доверься своим чувствам, пускай теперь они играют за тебя, а не ты ими... Да и, в конце концов, просто возьми меня уже! Ход окончен. Последняя капля. В этот момент терпение мужчины лопнуло и, предварительно скинув штаны вместе с нижним бельем, он взял и окончательно распрощался с рассудком. А затем... Вспышка злости, сиюминутный порыв, неконтролируемая страсть вперемешку с уязвленной гордостью дуэлянта. Кайба рывком подскочил к мальчишке и, подхватив очаровательную иллюзию на руки, грубо придавил того к окну. Холодное стекло обжигало нежную кожу проказника, горячее дыхание возлюбленного согревало его мятежную душу. Чувствуя, как ритмично сокращаются мышцы Сето, как напрягаются его руки, как наполняется силой каждый изгиб этого прекрасного тела, Юги мгновенно растаял, начисто выпав из реальности, однако, приглушенный рык и нетерпеливый укус в плечо тут же заставили юношу опомниться. Ухватив мужчину за шею, дьяволенок судорожно обвил ногами его талию, не давая себе упасть. Как можно теснее прижимаясь к окну спиной, безобразник неожиданно понял — он самостоятельно загнал себя в ловушку, ведь их положение не только лишало малейшей возможности двигаться, но и давало Сето полный неограниченный контроль над ситуацией, что, судя по торжествующей улыбке, не укрылось и от него самого. Однако высказаться на тему столь вопиющей несправедливости дьяволенок так и не успел — властно приподняв бедра последнего, мужчина начал осторожно входить. Вскрикнув, мальчишка блаженно застонал и, непроизвольно дернувшись, прижался к президенту всем своим дрожащим от предвкушения телом. Небольшой перерыв на жадные поцелуи, затем непрекращающиеся попытки одержать верх друг над другом и, наконец, жгучий обмен ласками. Несколько осторожных толчков, легкая боль от перевозбуждения, и вот Сето наконец погружается в мальчишку на полную длину. Проказник оказался до невозможности узким, и это пьянящее чувство восторга, перекликающееся с заветным желанием обладать им целиком и полностью, охватило мужчину с головой. Первые минуты Кайба честно старался двигаться медленно, давая юноше возможность привыкнуть к новым ощущениям, однако, не удержавшись, президент довольно быстро сдался и резко начал ускоряться. Темп стремительно нарастал, поцелуи становились все горячей и требовательней, ласки превратились в настоящие испытания на выносливость, ведь, порядком изголодавшись друг по другу, они хотели утолить этот зверский голод в нежной любви, в трепетных прикосновениях, в неторопливых поцелуях, но, увы, этого было мало, катастрофически мало. Поэтому вскоре их поцелуи превратились в болезненные укусы, прикосновения оставляли на коже глубокие царапины, а любовь... хах, в любви они навеки утонули и ей же захлебнулись. Как вдруг! Юги заглянул в голубые затуманенные глаза мужчины и понял — это все не просто так. Дуэль продолжается. Очаровательный проказник мягко приподнял лицо Кайбы и демонстративно провел языком от подбородка к приоткрытым губам, игриво покусывая их. Быстродействующая магия. Сето вдруг поставил галлюцинацию на пол и, не давая тому опомниться, грубо развернул, прижимая любимого лицом к окну. Длительная ловушка. Упираясь руками в стекло, юноша изящно выгнулся и, сам того не осознавая, рефлекторно сжал мужчину. Атака напрямую. Стоило маленькому соблазнителю призывно вильнуть ягодицами, как их тут же обжег увесистый шлепок, затем еще один и еще. Активировалась магия поля. Сколько времени прошло? Загадка... Сето казалось, что мимо него с головокружительной скоростью проносятся часы и даже дни, Юги же замер в растянувшихся на вечность минутах томительного блаженства. С каждым толчком, с каждым ударом, с каждым поцелуем и укусом мальчишка открывался возлюбленному с новой удивительной стороны, постепенно заполняя собой ноющую пустоту в душе голубоглазого и наполняясь им в ответ. Юги не просто занимался с мужчиной диким сексом — он пробуждал в нем давно забытые чувства, беспрекословно отдавал всего себя, опьянял, будоражил и, наконец, становился одним целым с его телом и душой. Это была самая прекрасная дуэль в жизни Сето! И она могла бы длиться, ни много ни мало, целую вечность, до тех пор, пока не наступит мучительное утро, однако... Порядком утомившись, возлюбленные решили переместиться обратно на диван, и в какой-то момент Юги вдруг судорожно выгнулся, пронзительно закричав на весь кабинет: — Я... я сдаюсь! Тело юноши мгновенно обмякло и, тяжело дыша, маленькое видение устало растеклось по дивану, блаженно прикрыв глаза. — Победа, — простонал мужчина, повторяя это заветное слово несколько раз, будто пытаясь хорошенько распробовать, посмаковать, физически ощутить, как оно перекатывается на языке и на самом его кончике замирает. Одного лишь этого слова вполне хватило, чтобы всепоглощающий оргазм накрыл президента с головой. Издав громкий, почти что звериный рык, Сето кончил и неуклюже повалился на бок рядом с юношей. Уткнувшись носом в шею маленького соблазнителя, мужчина все не мог восстановить сбившееся дыхание, и, пока тот приходил в себя, Юги с замиранием сердца слушал его хриплые придыхания. Но тут голубоглазый чуть слышно всхлипнул и, положив руку на талию галлюцинации, притянул того к себе. — Только не исчезай, прошу! Юги, куда же ты пропал? Почему бросил меня совсем одного? Почему?.. — плача, шептал Кайба. Повернувшись на бок, юноша мягко убрал челку с лица любимого и по-родительски успокаивающе поцеловал того в лоб. — Тише-тише, все хорошо. Рано или поздно произойдет нечто прекрасное, и, обещаю, это изменит твою жизнь раз и навсегда. Маленькое чудо, оно случится несмотря ни на что! Быть может, уже завтра?.. А сейчас отдыхай, ты изрядно вымотался. — Тихий проникновенный голос видения подействовал на мужчину как снотворное, и тот, продолжая внимать сию утешительную ложь, начал блаженно засыпать. После всего произошедшего тело вдруг налилось гнетущей тяжестью, буквально каждая его клеточка просила отдыха, просила забыться в благодатном сне. Или же наоборот, проснуться?.. Не удержавшись, Сето открыл глаза и растерянно взглянул на улыбающееся личико маленькой галлюцинации, делая это, как ему тогда показалось, в последний раз. Мир стремительно заволакивал густой чернильный мрак, и призрачные очертания юноши тотчас подернулись легкой рябью — он исчезает, догадался Кайба.«А я просыпаюсь...»