Сердце колдуна

Все свои силы и мысли Гарри бросил на ночные тренировки: во-первых, он не верил, что без демона сможет закончить войну, а, во-вторых, усталость давала возможность не думать и не вспоминать сцену, подсмотренную за ужином. Единственное, что Гарри себе позволил – это пакет молока с фотографией пропавшего мальчика, предположительно съеденного его «семьёй». Но не утешить родных, выдав убийц, ни поставить на вид «родственничкам», что это противозаконно и чревато, Гарри не мог – он просто таращился сухими глазами на немного нечёткое фото, пока пил молоко, сам не понимая, зачем травит себе душу. «Ты уже виноват в первой смерти, – предупредил он сам себя. – Стоит ли оно того?» «Ты спасёшь мир от змеемордого – какая тебе ещё нужна индульгенция, малой?! – отозвался демон. – Я могу поговорить с твоей тёткой, чтобы не трогали людей, но пока за ними нет присмотра, сам понимаешь, за их послушание я бы не поручился». «А ты бы поговорил? – фыркнул Гарри с изрядной долей скепсиса. – Мне кажется, что ты тоже не прочь отведать человечины…» «Не сомневайся – поговорил бы! – отрезал демон, словно ненароком пропуская мимо ушей шпильку о мясе. – Но на мелочь у меня нет времени – я вплотную занимаюсь тем, что посулил в порыве сострадания». «Сострадания ли? – Гарри даже поперхнулся молоком. – Разве не для себя стараешься?» «Одно другому не мешает!» – весело отозвался демон, подталкивая Гарри к двери. *** Ночь, когда мир изменился до неузнаваемости, была самой обычной. Всё так же мигали тусклые, городские звёзды, всё так же трещали кузнечики в ночной траве и пьяные крики, костерящие на все лады слишком расторопных бобби, тоже были привычными. Гарри вышел на улицу, пропустив попытки «родственников» показать свою убогую нежность, отмахнулся от «тёткиного» объятия (странно, но сейчас его сердце даже не ёкнуло при виде её притворной заботы) и бодро потопал к пустырю. Демон ещё спал, он настаивал, что будить его надо не заранее, и не жёг внутренности, если Гарри об этом забывал, а долго и нудно ворчал. Гарри не обманывался: будь у подселенца побольше силёнок, его бы никто не жалел. Пока демон спал, можно без помех подумать, не сильно ограничивая собственные мысли, безрадостней которых давно не появлялось. Дорога шла прямо, не виляла и не раздваивалась, поэтому в плену дум Гарри не грозило пройти свой поворот или оступиться. Иногда его настигали мчащиеся куда-то автомобили, обдавая выхлопными газами. Гарри вздрагивал, оборачивался, будто бы монстр шёл за ним и готовился рухнуть на его беззащитную спину. Свои чувства идущий Гарри вряд ли мог объяснить: гремучая смесь мечтаний, сожаления, что мечте не дано сбыться, злости на самого себя и демона, которому вроде бы и положено обманывать, но играть на страданиях живых людей бесчестно. Только вся эта смешавшаяся в кашу гамма никак не умаляла понимания, что не демон обманул его – он сам постарался, не слушая никого: ни Снейпа, ни чету Уизли. И когда с помощью новообретённых способностей Гарри победит Волдеморта, он добровольно сдастся Снейпу. «Раскаяние и Искупление»? Что ж, он готов и к этому. Второй раз позволить крыльям прорвать кожу на спине оказалось легче, но всё равно боль полоснула по напряжённым нервам, а потом, словно испуганная крыса, затаилась, монотонно грызя изнутри. Гарри рассёк ночной воздух широкими взмахами, оттолкнулся и взмыл. Лететь было неудобно: незадействованные руки и ноги висели как сосиски на витрине мясника. «Пристегните ремни! Не покидайте своих мест! Когда наш самолёт наберёт высоту, стюарды предложат вам обед! – дурашливо пропищал Гарри, на самом деле понятия не имея, что говорят при взлёте – он никогда не летал. – Мы покидаем Суррей…» «Мне, пожалуйста, стакан крови девственника и жареную лягушачью икру с радиоактивными водорослями… – пробормотал демон, ворочаясь. – Лови нить и не сбейся с дороги, путешественник…» Перед мысленным взглядом Гарри протянулась тонкая серебряная жилка. Она вела куда-то за горизонт, и Поттер вначале немного испугался. Его крылья ещё не окрепли настолько, чтобы летать на дальние расстояния. Но он оборвал жалкие стенания своего внутреннего «я»: возможно, завтра или послезавтра подселенец, пока мирно дремавший, решит, что он вполне созрел для окончательного рывка. И тогда жизни Гарри и, очень может быть, Снейпа зависнут на тонкой нити, и несогласие убить ещё одного будет воспринято как бунт на корабле и подавлено самым жесточайшим образом. Легче решить, пока ситуация не обострилась до предела. «Что ты там решил обострять? – зевнул подселенец и зашевелился. – Держи равновесие! Тебя качает, как подвыпившую чайку!» Вместо ответа Гарри нырнул в облако, и демон завопил от восторга. Тот, кто никогда не летал, думает: небо везде одинаковое, а Гарри на собственном опыте знал – это не так: над Литтл-Уингингом оно разлилось тёмной и вязкой смолистой массой. Казалось, даже крылья увязают в нём, не разворачиваются свободно. Над большим городом, который они недавно покинули, небеса горели от неоновой рекламы и подсветки. Будто и в самом городе, и над ним царил вечный праздник. А над тёмной громадой замка небо раскинулось почти чёрным бархатом с яркой вышивкой звёзд-алмазов. Здесь путь Гарри заканчивался. Сияющая нить свернулась, как Уроборос, вокруг самого высокого шпиля, в темноте напоминающем торчащую в клубке спицу. Гарри схватился за него рукой и спикировал на маленький пятачок крыши, которая так и норовила стечь из-под ног отдельными черепичками. А оттуда, прыжком отсекая все сомнения, он бросился вниз. Казалось, особняк спал: ни одного огонька или даже искорки не пробивалось из окон, чуть более чёрных, чем основная громада. Гарри походил взад-вперёд, пытаясь определить, где в замке вход, и побрёл, спотыкаясь во тьме. Нет, он вдруг не прозрел и не увидел дорогу, выложенную жёлтым кирпичом – просто слева стояла сплошная стена темноты, а справа мелькнул тусклый огонёк. Какие мелочи иногда играют важную роль. Огонёк оказался садовым светильником, волшебство в котором почти выдохлось, но его окружали другие огни, поярче. Гарри сразу понял, что выбрал правильное направление: дорожка из разнокалиберных плиток, с двух сторон окаймлённая светильниками, упиралась в большие двери, даже издалека и в скудном свете массивные и дорогие. Над скруглённым верхом строители прилепили какой-то герб, но Гарри смог разглядеть лишь колосья вокруг щита. Сам же щит оставался неясным полем из бороздок и выпуклостей. Гарри раздумывал просто толкнуть двери или постучать, как демон внутри него взбрыкнул и с плохо скрываемым торжеством заявил: «Отдохни, мелкий, настало моё время!» – Поттер почувствовал, что проваливается в черноту, куда более густую, чем окружающая его ночь. *** Сознание вернулось так же внезапно, как и исчезло. Гарри сел, проморгался и зажал себе рот обеими руками, часто сглатывая. Окружающая его картина больше всего походила на кадры из кровавых побоищ Дадли, словно Гарри просочился внутрь игровой приставки и теперь должен был выжить любой ценой. Впрочем, в отличие от игр, реальные трупы и их части не шевелились и не пытались задушить или загрызть единственного живого. Любопытство Гарри не распространялось так далеко, чтобы заглядывать в лица мёртвых. Но всё же некоторые детали он успел выхватить: тело Люциуса Малфоя, пришпиленное старинной шпагой к стене, Волдеморта, голова которого лежала в луже крови отдельно, вперив пустой взгляд в шторы с потемневшим низом, а безголовое туловище с переломанными пальцами висело на люстре вместо осыпавшихся хрустальных подвесок. Гарри мысленно пытался дозваться до демона, но тот молчал и не шевелился, вообще не показывая своего существования. Кое-как парень выбрался из лабиринта комнат, на пороге дома его стошнило, и силы окончательно покинули. В таком виде его и нашёл отряд авроров. Гарри сидел под ближайшим ко входу деревом, обнимая колени и не реагируя ни на что. После авроров появились уже знакомые Поттеру лица: Дамблдор и его извечная тень – профессор Снейп. Дамблдор бросился внутрь особняка, а Снейп первым делом подошёл к Гарри, помахал перед его остекленевшим взором ладонью и, поняв тщетность своих усилий, поднял на руки безвольное тело. Дамблдор, бледный и с выпученными глазами, будто бы узрел невообразимый кошмар, вылетел из дверей. Его благодушное выражение лица испарилось, он с неприязнью покосился на безучастного подростка, уютно откинувшего голову на плечо Снейпу. – Северус, я против того, чтобы ЭТО… находилось рядом с тобой. Зайди и взгляни. Он не пощадил никого. – Мне незачем смотреть: я и без того знаю, что происходит с волшебниками, если на них сыплются неприятности. – Волшебник? – содрогнулся директор. Его лицо было бледно и в холодной испарине. – Это демон в человеческом обличье! Снейп натянуто улыбнулся: – Вы переволновались, Альбус, это просто ребёнок. – Смотри, Северус, не пожалей, – Дамблдор отодвинулся подальше, брезгливо оглядывая ученика. – Собаку, загрызшую человека, лучше пристрелить. – А меня вы тоже пристрелите? – отрезал Снейп, поворачиваясь к директору вполоборота – так легче защитить свою ношу, если тому приспичит избавиться от бессознательного Гарри. – Ну же! Мне тоже случалось оступаться и неправильно выбирать. Поттер отправляется со мной. До начала учебного года прошу нас не беспокоить. Вам следует позаботиться о том, чтобы кровавые подробности торжества Добра над Злом не просочились в прессу. А то как же оно будет тогда выглядеть?! Позвольте откланяться, Альбус. Дамблдор ещё хватал ртом душный воздух, а Снейп со своей ношей уже растаяли в ночи. Авроры выносили тела и складывали на траву рядком. Счёт шёл на десятки. *** Гарри очнулся в незнакомом месте: его комнатка выглядела запущенной, хотя и просторной, в ней пахло изрядно пропыленной тканью и лавандой. Он поднялся на ноги, сделал шаг, но массивная цепь из странного блестящего металла, одним концом накрепко вмурованная в стену, а вторым охватывающая его шею поверх плотного кожаного ошейника, сильно ограничивала передвижения. В углу на видном месте стоял ночной горшок с зайчиком на эмалированном боку, а в другом – несколько одеял разной степени ветхости. Интерьер дополняли сползшие обои, потрескавшаяся краска на плинтусах и двери, и огрызок провода там, где у магглов висит люстра. Не считая полосы кожи и металла на шее, Гарри был полностью наг и, что странно вдвойне, с его тела удалили все волосы: ноги, лобок и подмышки блестели, будто покрытые лаком. Гарри с ужасом схватился за голову, но под пальцами почувствовал обнажённую кожу. Бровей и ресниц он лишился тоже. Леденящий страх постепенно захлёстывал. Он подумал, что его ждёт тюрьма – судя по всему, он не успел убраться из особняка, полного мертвецов и крови. Подселенец тоже не отзывался ни на посулы, ни на угрозы. В конце концов, бойню устроил демон, возможно, у него есть идеи, как выкарабкаться из этой ситуации. Но ответом ему была глухая тишина. Словно до вызова или после приёма того зелья, снейповского. «Зелье! Наверняка они меня им накачали, чтобы обезопасить себя, – Гарри грыз ноготь на большом пальце. – Значит, точно посадят!» Дверь заскрипела, Гарри обернулся на звук. Профессор Снейп вошёл спокойно, левитируя перед собой стул и поднос с едой. Он ещё не успел опустить причитающийся перекус на пол, как Гарри почувствовал: его рот полон слюны, а голод терзает и без того пострадавшие кишки. – Доброе утро, мистер Поттер, – Снейп сел напротив на принесённый им стул и закинул ногу на ногу. – И вот мы вынуждены продолжить наш с вами разговор. Как видите, я сдержал своё слово: ваш выбор до сих пор имеет значение. – А что?.. – язык Гарри вдруг прилип к нёбу, он не мог себя заставить сказать «моя семья». – Что с ними? Снейп вздохнул, поджал губы и долго барабанил пальцами по собственным коленям. Потом сощурился на заглядывающее в окно солнце и заклинанием распахнул фрамуги. Вместе со свежим воздухом в комнату ворвались запахи стоячей воды. – Умерщвлены, – наконец ответил он. – Значит, все знают… – стыд опалил Гарри щёки, и этот жар потёк дальше: на шею и бурно вздымающуюся грудь. – Если вы о причине их воскрешения, то нет. Да, собственно, мало кто осведомлён о произошедшем. Просто дом вспыхнул, выгорел дотла, оставив три остова, в которых сложно признать ваших родственников. Гарри дёрнулся, опустил взгляд и прошептал: – Я не совсем вас понял… – Я поясню, если вам настолько это интересно, – Снейп резко поднялся, взметнув полы мантии, и приблизился к окну. От единого движения оно обзавелось крепкой решёткой. – Когда вы заключили договор с тем, кто внутри вас, его магия создала тела, неотличимо схожие с вашими родственниками. Оживить мёртвых, да ещё чтобы они были такими же, как до смерти, не под силу никому. Поэтому вместо людских душ магия подселила вассалов высшего демона, которого вы впустили внутрь себя. Так понятней? Вместо близких людей вы жили с демонами в одежде из ваших родственников. И после уничтожения не осталось ни тел, ни крови. – Да, так всё ясно, – кивнул Гарри, утыкаясь носом в голые колени. – А если ясно, и вопросов пока не предвидится, я предлагаю подкрепиться. Серьёзные темы оставим на потом. Кстати, я так и не спросил: понравились ли вам книги? Гарри как раз набил полный рот беконом и картошкой, поэтому он только закивал, не переставая работать челюстями. Он проглотил всё, когда его настигла очередная несвоевременная мысль. – Но если мои родственники уничтожены, то где же буду жить я? – выпалил он. – Ешьте-ешьте, – почти ласково ответил профессор. – Мы обсудим всё после. – А мои вещи? – Гарри было безумно жаль альбома с фотографиями. Но и другого тоже. – А ваши книги? Они же сгорели?! – Перестаньте себя накручивать! – вдруг рявкнул Снейп, снова садясь на стул. – Если вас так донимают мысли, то пораскиньте мозгами над очевиднейшими вещами: каким образом мог вспыхнуть дом, где живут демоны? Ну уж понятно даже идиоту, что я не просто уничтожил их, а ещё и подкинул три трупа, собрал ваши и свои вещи. И лишь после этого сжёг дом. Почему я озвучиваю вам, мистер Поттер, такую банальщину? – Простите, – Гарри снова принялся за еду, но уже гораздо аккуратнее: из-за отповеди профессора кусок не лез в горло. – Да, наверное, я волнуюсь не о том. – Вот именно, – припечатал Снейп, опалив голого ученика сердитым взглядом. – Поскольку всё это случилось в одну ночь, гибель вашей семьи приписали деяниям Тёмного Лорда. А его смерть от ваших рук окрестили местью. Думаю, лучшая версия для всех, кто потом будет любопытствовать на эту тему. – Значит, меня не запрут здесь до конца моих дней? – спросил Гарри, отодвигая поднос. Получилось жалобно, будто он умолял маньяка его пощадить. Снейп усмехнулся, но как-то невесело. – Всё зависит от вас, – сказал он, когда Гарри уже и не ждал ответа. – Вы наелись? Примите зелье и отдохните. Поттер безропотно выпил горькую настойку, заполз под одеяло, устроился поудобней на твёрдом полу и покорно сомкнул веки. Притворяться не пришлось – он уснул почти моментально. *** Утром ничего не изменилось: всё та же комната, одеяла и ночной горшок, всё то же ощущение тревожности, всё то же молчание демона внутри. Гарри продрал глаза, облизал пересохшие губы и, презирая себя за слабость, помочился в горшок. Его терзал чудовищный стыд, что Снейпу придётся выносить за ним, и уже заранее опасался времени, когда ему захочется большего. Но волновался Гарри зря: как только он закончил «мокрое дело», содержимое горшка исчезло, не оставив ни капель, ни запаха. Профессор не заставил себя ждать: всё с тем же подносом он горделиво вошёл в комнату. Гарри набросился на завтрак, будто голодал минимум неделю. Бекон, яйца – ему казалось, что ничего на свете вкуснее нет этих незамысловатых продуктов. Снейпу нравился его аппетит. – Отъедайтесь, мистер Поттер, – напутствовал он с довольным видом. – Ваше волшебство изо всех сил сопротивляется вашей глупости, а посему ему нужны ресурсы. Гарри кивнул, больше для галочки, он не особенно вслушивался в профессорский монолог. Увы, послушать измышления Снейпа всё же пришлось. На этот раз Гарри не досталось зелья, сна и следующего приёма пищи – стул, который так и остался стоять с прошлого раза, охотно принял профессорский зад. Снейп расправил мантию и брюки, некоторое время сверлил ученика глубокомысленным взглядом, но потом вздохнул: – Итак, мистер Поттер, – было заметно, что слова давались ему с трудом. – Я хотел бы узнать ваше решение. – Решение? – глухо переспросил Гарри. Он ожидал, что Снейп сорвётся и наорёт на него. Какая-никакая, а отсрочка. Конечно же, он прекрасно понимал, но тянул время неизвестно зачем – отвечать всё равно придётся. «Раскаяние и Искупление» звучат мирно и почти обыденно, а что под ними скрывается? Боялся ли Гарри Снейпа? Раньше нет, слегка опасался, а вот после безобидного вызова демона бояться приходилось всех и вся. – Вывести меня из себя вам не удастся, – Снейп усмехнулся, отбросил назад волосы и спокойно уложил руку на спинку стула. – Не тяните время, мистер Поттер, у меня его много, а вот у вас, боюсь, всего несколько дней. Потом мне придётся ликвидировать сущность. С вами вместе. Неприятная процедура. – Вы ничего мне не объясняете, а требуете принять решение! – огрызнулся Гарри, отворачиваясь. – Но в прошлый раз вас это не остановило. Хотя предупреждали: некромантов и одержимых демонами в магическом мире не просто не любят – их уничтожают безоговорочно! А теперь вы хотите ясности? Извольте… Гарри всхлипнул: – Но благодаря одержимости я смог убить Волдеморта! Он вперил жалобный взгляд в профессора. Снейп поднялся очень медленно, словно обессиленный, и так же подошёл ближе. Его лицо вдруг исказила злая усмешка. – Значит, вы – герой, мистер Поттер? – насмешливо протянул он. – Медаль на грудь, почёт и всеобщее уважение? Вы этого ждёте? Он глубоко вдохнул и продолжил уже не столь расслабленно: – Или, может, надо рассказать, сколько трупов кроме Волдеморта авроры вынесли из особняка Малфоев? Что ваш однокашник Драко Малфой остался лишь чудом в живых, но ему ещё предстоит долгое и дорогостоящее лечение? Или рассказать, что вы или тот, кто внутри вас, выкосил всю общину домовиков, невзирая на их полную покорность вам? Вы не герой, мистер Поттер, вы убийца, сравнимый лишь с вашим главным антагонистом по количеству жертв! А хотите я передам вам слова вашего наставника, Альбуса Дамблдора? Он предложил пристрелить вас. Спуститесь на грешную землю. Вы не нужны волшебному миру. Пока только я ваша последняя надежда… – Иногда и смерть – это выход, – процитировал Гарри какого-то телевизионного героя скорее для себя. Щека будто взорвалась болезненным жаром. Гарри заскулил, закрывая лицо скрещенными руками и отползая подальше от Снейпа. – Смерть? – шипел профессор. – Трусливо пытаетесь улизнуть? Да, Поттер? Может, ещё и на меня повесите свою безвременную кончину? Дерзайте! Залейтесь слезами и попросите: «Дайте мне яда, сэр»! Гарри не мог отвести взгляда от бушующего словно цунами профессора. Равнодушное лицо в мгновение ока преобразилось: верхняя губа поддёрнулась, обнажая белые, кривоватые зубы, на бледных щеках вспыхнул румянец, а глаза горели, как два костра в ночи. Такой Снейп пугал больше обычного, и Гарри отрицательно мотнул головой, затем ещё раз. Странно, но поттеровские ужимки Снейпа успокоили. Он откинул рукой длинные волосы со лба и потёр лоб между бровями. – Не можете принять решения, потому что не знаете? – процедил он. – Приятного в «Раскаянии и Искуплении» нет ничего. Вы будете моим рабом. И я буду руководить вами, поощрять и наказывать. Вы выросли в цивилизованном обществе, а потому ваша гордость станет большой преградой на пути принятия ситуации. Да, я не из тех, кому кружит голову власть над людьми, но вам придётся повиноваться мне безоговорочно. Сказано прыгать с башни – вы берёте и прыгаете. Думать за вас буду я. – И сколько это будет продолжаться? – Гарри скорчился на полу. – Или всю оставшуюся жизнь я проведу в услужении вам? – Я не знаю, – обескураживающе честно признался профессор. – Для каждого свой срок. Могут уйти годы или же всего один месяц. А пока вы принадлежите мне, это вам понятно?! Гарри кивнул, всхлипнул и зажал рот ладонями: даже одна пощёчина была удовольствием ниже среднего, а если Снейп обезумеет и начнёт бить его ногами? – Сейчас я проведу ритуал, где вы признаете меня своим хозяином… Это ясно? Гарри задушил очередной всхлип. – Дальше я немного модифицирую ваше тело. Ничего болезненного не будет. Вы выдержите всё спокойно, без борьбы. Затем я объясню вам правила существования в этом доме. И ещё… – Снейп запнулся, но всё же закончил: – До первого сентября у вас запрет на использование волшебства. Он никуда не делся – я лично прослежу за этим. Гарри сглотнул, но согласиться не смог – правда парализовала ужасом. – Поднимайтесь, – в руках у Снейпа был ключ от ошейника. – Нам нужно спуститься в ритуальный зал. Профессор сразу повернулся к Гарри спиной, не разглядывая его чересчур обнажённое тело. Смысл ему смотреть сейчас – наверняка он раздевал и удалял волосы: хоть трахай – никакого сопротивления. Остальная часть дома ничем не отличалась от комнаты Гарри: всюду проглядывалась всё та же запущенность и крайняя бедность. Правда, была ещё одна версия, Гарри не верил в нужду Снейпа: равнодушие. То же, что и у Гарри, приневоленного жить в Хогвартсе львиную долю года. Минимум мебели, пыльные шторы своеобразных расцветок, давно выцветшие или даже отставшие от стен обои. Но Снейпа такое положение дел, кажется, нисколько не беспокоило. Самые пыльные участки он проходил, немного приподнимая мантию, больше никаких лишних телодвижений Гарри не заметил. Даже в Хогвартсе, где домовики не сидели, сложа руки, бывали комнаты в пыли и паутине – что говорить за дом профессора?.. Подходя к узкой лестнице, которая, скорее всего, вела в подвал, Снейп подхватил с одинокой табуретки саквояж с потемневшими заклёпками и, не сбавляя шаг, нырнул в темноту. Гарри помялся на пороге, но в ответ на окрик всё же пошлёпал босыми ногами вниз. В подвале было свежо и сыро – в этом он не отличался от слизеринских подземелий. А ещё темно. Снейп, вероятно, экономил на освещении либо же ему не нравился электрический свет, как многим волшебникам, долго прожившим вне мира магглов. И всё-таки на несколько свечей у алтаря Снейп расщедрился: по их еле заметному свету Гарри и нашёл профессора. На алтаре уже истекало соками сердце. Чьё оно, Гарри предпочитал не знать, но усиленно убеждал себя, что не человеческое. Кровь и слизь текли по еле заметному желобку в ритуальную медную чашу, по внешним бокам которой змеились тонкие чеканные линии. Гарри передёрнуло, тошнота медленно подымалась вверх по пищеводу. – Дышите, мистер Поттер, рвота в ритуал не входит, – насмехался профессор, заметив, как его ученик попятился к выходу. И Гарри дышал, запрокидывал голову, чтобы унять зарождающую панику, и закрывал глаза, но всё равно дрожал, не в силах обуздать себя. – Подойдите ближе, – повелел Снейп, и Гарри и не подумал ослушаться. Он немного замёрз, а, возможно, и не немного, но испуг удачно маскировался под холод. Профессор окунул в чашу кисточку и сосредоточенно принялся рисовать по коже Поттера. Лоб, щёки, горло, затылок, грудь, потом живот. Кисточка несколько раз коснулась вялого пениса, на этом моменте Гарри зажмурился. – Откройте глаза, не думаю, что вы знаете клятву наизусть. В ритуале не было ничего страшного, только после прочтения грудь сдавило, словно сверху положили тяжёлый камень. Гарри решил: маггловская аура места помешала закрепиться магии подчинения, но в последний момент, когда Снейп сказал, что принимает клятву и нового раба в свою семью, сердце на алтаре вспыхнуло и в мгновение ока выгорело до черной лепёшки. Её профессор разломил надвое: одну часть протянул застывшему Поттеру, а вторую сунул себе в рот. Тошнота вернулась снова, но Гарри, не отрывая взгляда от жующего Снейпа, откусил кусочек. Если бы не обстоятельства, он решил бы, что это довольно вкусно, а так в голове крутилось лишь: «… пока смерть не разлучит нас…» *** Снейп лучше знал людей, чем они сами себя. Ритуал и озвученные условия, вроде послушания, оказались лишь вершиной айсберга. После Снейп рассказал и о других, и Гарри снова не сдержал слёз, в мыслях костеря себя за излишнюю слезливость и доверчивость. Одежду Снейп и не собирался давать, а ещё он лично сбривал все волосы Гарри и делал это ежевечерне. Он мог коснуться любого места на теле ученика, мог наблюдать за принятием ванны или оправлением потребностей. Мог и не отказывал себе в сомнительном удовольствии. Первый ритуал бритья Гарри назвал пробой пера, за что получил шлепок по губам. Легкий, но многообещающий. Рабу не пристало критиковать хозяина. – Проба пера… – пакостно усмехнулся Снейп, намыливая голову подопечному, – была, когда ты позволил демону войти в собственное тело. Понравилось или их любвеобильность сильно преувеличена? – Понравилось, – зачем-то ляпнул Гарри, стараясь вывести Снейпа из равновесия, и получил подзатыльник. Тоже не сильный – профессор не намеревался избить подопечного, а давал почувствовать границы дозволенного. – Тогда и остальное понравится, – Снейп ополоснул обритую кожу и рывком вытянул раба из ванны. – Открой рот. Гарри повиновался. Он жалел себя, страшился будущего, но какая-то въедливая и на редкость вредная часть его сознания зудела, словно комар над ухом: «Ты сам постарался… Ты виноват… Гарри». Но была и другая мысль: «За что мне всё это?» Снейп достал из кармана сюртука (в маггловском мире мантии он почти не носил) плоскую коробочку, извлёк из неё синюю капсулу, слабо светившуюся от влитой магии, и вложил её открывшему рот, подобно голодному птенцу, Поттеру. Гарри судорожно сглотнул, но капсула, словно по волшебству растаяла, оставив на корне языка ощущение вязкости. Он поморщился. Снейп хмыкнул, накинул на подопечного большое полотенце и оставил его в покое – вытереться раб мог и самостоятельно. – Проходи в гостиную и жди меня там, – сухо скомандовал Снейп. – Полотенце брось в корзину, завтра как раз будет тебе занятие. Гарри кивнул, поёжился от налетевшего сквознячка, но выполнил всё в точности. Сунув немного озябшие ладони между коленей, он сидел и надеялся, что разговор будет не столь тяжёлым, как предыдущие. Наверное, поэтому он застыл столбом, когда вошедший Снейп приказал лечь ему на колени и раздвинуть ягодицы руками. Шуткой и не пахло – профессор терпеливо ждал повиновения, лишь раздувающиеся ноздри показывали его нарастающее раздражение. Наконец Гарри осторожно переполз ближе к нему и неловко плюхнулся, ушибив грудь острым профессорским коленом. Снейп чем-то зашуршал, хлопнула пробка, и его палец, рассыпая по коже раба холодные брызги, ввинтился в анус Гарри. Протесты, приправляющие это унижение, так и не были озвучены – Гарри глотал молчаливые слёзы и звал смерть. Когда внутрь его тела протолкнули нечто покрупнее, он дёрнулся, всхлипнул, но не решился противиться насилию. Его фантазия рисовала гигантских размеров фаллоимитатор или другой прибор, увидеть который он мог лишь на подпольных просмотрах порнофильмов, устраиваемых покойным кузеном. Гарри свесил голову и смотрел, как расцветают у профессорских ног предательские пятна. Крики и попытки отбиться были уделом другого Поттера: брутального, с квадратной челюстью и непоколебимыми принципами. Хуже колупания в анусе могло быть одно, но свой сарказм Снейп попридержал для иного случая. Он был так любезен, что обтёр поттеровские ягодицы от брызг смазки и отцепил скрюченные пальцы от порозовевшей задницы. – Было страшно? – и позволил Гарри, отяжелевшему от настигшего кошмара, отползти в сторону. Поттер кивнул. – Не хотите узнать, что я делал с вашим телом? Гарри пожал плечами. Снейп смотрел на него, не мигая, и вдруг сказал: – Повиновение не означает, что думать вам тоже запрещено. – Вы же говорили, что будете думать за меня, – огрызнулся Гарри, съёживаясь. Он не мог привыкнуть к отсутствию одежды – ему это казалось настолько непристойным, что лишь само осознание самого факта вгоняло в ступор. Снейп дёрнул его на себя и усадил на свои колени. Гарри пискнул от неожиданности, но покорно прильнул к профессору и внезапно обнял его за шею. Слёзы опять полились ручьём – на рубашку, на курчавые волоски, настырно выбравшиеся из-под воротничка, на немного колючую щеку. Профессор укачивал его на своих коленях, как маленького. И даже касания, раньше несказанно нервировавшие, не раздражали – Снейп то гладил поттеровскую спину, то поправлял его сползающие ноги. – Что значит рабство? – запинаясь, спросил Гарри, когда истерика начала утихать. Рубашка профессора неприятно липла к щеке, но Снейп не жаловался: он так и продолжал иногда поглаживать кончиками пальцев то плечо, то лопатку, то колено. – Почти взрослый, а до сих пор не знаете? – фыркнул Снейп над ухом. – Рабство бывает разным… – уязвлённо ответил Гарри. – На рудниках, на полях… Он замялся, но закончил: – В постели… – Моей постели ты и не избежишь, Гарри, – буднично ответил Снейп. Поттер задрожал. – Да перестань ты трястись! Ты не понимаешь, всё: твоя обнажённость, послушание и доступность в любой момент – нужны для того, чтобы я успел предпринять меры, если демон захватит твоё сознание! Или ты думаешь, что зелье будет действовать вечно? Нет, уже завтра ты столкнёшься со своим соседом. Да, я поставил барьеры в твоём теле, но я не могу бороться за тебя. «Раскаяние и Искупление» – что это, ты знаешь? Гарри поднял лицо. Он даже не предполагал, о чём думает профессор с таким отстранённым выражением. И очень бы удивился, узнав, что Снейп любуется его заплаканными глазами и искусанными губами. – Видишь ли, Гарри, в нашем мире демона нельзя убить. Дай договорить, не перебивай. Можно разрушить его вместилище, но нам с тобой этот вариант не подходит. Барьер в твоём рту худо-бедно обезопасит меня от кислоты, которую ты выплёвываешь, в анусе – гарантия, что демон не выйдет наружу поискать другого носителя. В этом случае он убьёт тебя сам – разворотит все внутренности и исчезнет. Ему легче захватить кого-то иного, чем бороться с взбунтовавшимся, его, как он уже считает, телом. – Неужели есть кто-то наивнее меня? – пробормотал Гарри. – Ребёнка двух-четырёх лет можно легко уговорить на что угодно. Не существует охранных амулетов или заклинаний, чтобы обезопаситься полностью от такого. Ведь демоны чертовски редко появляются в нашем мире. Их нужно вызвать, сами они не приходят… – И что будет со мной дальше? – Снейп не ответил. Никто в мире не умел предугадывать будущее с полными гарантиями сбываемости. *** Засыпать без зелья оказалось сложнее: настырные мысли отвлекали, но в середине ночи, когда луны уже и не было на небосводе, однако небо оставалось бархатисто-чёрным, Гарри, отупевший от ужасов собственного сознания, провалился в забытьё. Снейп был вполне терпимым хозяином – поначалу решил Гарри. Он несколько раз входил в комнату раба, но не будил – давал проснуться самостоятельно, уступил мольбам пользоваться общим туалетом, а не зачарованным горшком, и накормил завтраком. Первая половина дня пролетела быстро и неожиданно спокойно. Снейп даже подтвердил мнение Поттера о своей вменяемости в роли хозяина. Они вместе убирали пропыленную квартиру. Профессор многое чинил и отчищал волшебством, а работу попроще оставлял Гарри. Он даже благословил его, когда тот расчихался от взметнувшейся пыли. Если бы не голое тело, Гарри решил бы, что он добровольно помогает профессору, а рабство ему просто приснилось. Они так же мирно пообедали – Гарри заслужил похвалу Снейпа за мясное рагу – и, усевшись в гостиной с чаем, обсуждали прочитанные книги. Поттер рассмеялся в ответ на саркастическую шутку профессора, когда на него обрушилась темнота. Он ещё успел почувствовать отзвуки чужой ярости, девятым валом погрёбшей под собой его ледяное спокойствие.