Сердце колдуна

«Доверие нужно заслужить, а ты не смог, – огорчился Гарри, топая к лаборатории. – Он наверняка просил что-то у той женщины… Книгу, вероятно, и это связано со мной…» «У него всё связано с тобой, – проскрежетал где-то далеко демон. – Даже потенция. А уж покой и сон напрямую зависят от тебя. Вечный покой можешь ему подарить, подлив в кофе его снадобий. Разрешение на вход в лабораторию он ещё не отозвал – пользуйся, хлюпик! А сон… Он поэтому и спит так долго, чтобы хоть во сне присунуть тебе во все дырки…» Подселенец замолчал, но в его молчании чувствовалось злорадство. Гарри в сердцах сплюнул. Кто о чём, а демон о сексе. Словно это у него была гиперсексуальность подростка. «Не можешь нагадить, так стараешься уколоть словами?!» – отстранился от неприятного впечатления после короткой перебранки Гарри. «Я живу внутри тебя, – захихикал подселенец. – Внутри тебя моя кухня, внутри тебя моя спальня…» Поттер поморщился, ему совсем не кровать представилась – скорее унитаз: таким тоном было сказано, что по-другому и не поймёшь. Приподнявший голову голод забило крайнее отвращение. Гарри доплёлся до лаборатории, умостил наполовину пустой флакон на полку, машинально мазнул пальцем по ней, проверяя слой пыли. Палец окрасился серым – на полке можно было свободно рисовать. Но Снейп запретил убирать и даже дышать этим воздухом, ещё хранившим в закромах тонкие нотки насыщенных запахов зелий, поэтому Гарри стряхнул слежавшиеся волоконца с кончиков пальцев и вышел. Он не беспокоил хозяина: сам оставил выданную на время одежду на профессорской кровати (его одеяла были способны её только испачкать), с неким удивлением замечая еле заметную вязь знаков, украсивших голый лобок; сам спустился в кухню, чтобы приготовить обед, если уж ланч они пропустили. *** Водные процедуры в тот вечер начались раньше. Профессор пожелал расслабиться в ванне с маслом можжевельника. Днём он куда-то исчезал, Гарри это время провёл на цепи – о чём немного сожалел, было бы неплохо покинуть опостылевший дом хотя бы на пару часов, а когда Снейп вернулся, он уже не отлипал от тонкой книжонки в истрёпанной обложке, настолько, что и название на ней давно исчезло. Поттер не удивился: даже в ванной профессор не расставался со чтивом. Гарри предвкушал спокойный вечер: демон угомонился, после напитка Смерти его ещё чаще клонило в сон, либо же он просто дулся, что всё пошло не по привычному плану. Поттер влез в подготовленную воду, с наслаждением забросил на бортик руки и ногу и прикрыл глаза. Усталые от постоянной работы мышцы обмякли, Гарри сравнил себя со сдувшимся шариком. Воздух ещё пах можжевельником – Гарри пожадничал себе масла, хотя профессор предлагал ему немного. Можно было представить, что вокруг не плесневелые стены и давно поржавевшие вентили, а горячий источник на склоне горы, посреди густых зарослей. «Было бы прекрасно… – поттеровские мысли плыли, словно облака, гонимые ветром. – Шелестящий тростник возле зеркальной заводи, круги на воде, томное покачивание кувшинок, резвые стрекозы, присевшие на полупрозрачные, бело-нефритовые лепестки…» От невнятного вопля Гарри дёрнулся, попробовал вскочить, поскользнулся, неловко рухнул, расплёскивая воду, ушёл под неё с головой, забил руками и ногами и, нахлебавшись ароматной жидкости с привкусом мыла, вынырнул. Снейп, весь вечер демонстрировавший чудеса рассеянности, с ужасом смотрел куда-то в район гарриного пениса. От нескромного взгляда Поттер покрылся краской стыда и попробовал прикрыться ладонями, но Снейп их отбросил и, не заботясь об удобстве, вытянул его из ванны. «Припекло! – с особым предвкушением заявил демон. Значит, не спал, а притворялся. – Так вот зачем он засунул тебя в ванну – чтобы мышцы разогрелись, их тогда легче растягивать. Крепись, сейчас твоей жопке устроят секс-марафон!» Но Снейп бухнулся на колени, почти прижимаясь впалой щекой к гарриному лобку, и провёл по чёткой вязи символов пальцем, словно пробуя их стереть с тела своего раба. От прикосновения знаки стали ещё чётче, ярче, как будто кто-то невидимый наводил их пером. Снейп поднял голову, и Гарри вдруг понял, почему профессор выглядит так непривычно. Он улыбался. Эта улыбка не напоминала ни оскал, ни сардоническую усмешку – нет, лицо профессора было столь одухотворено ею, кощунство не запечатлеть его на иконе. – Смогли… – прошептал Снейп. Гарри застыл, окаменев от растерянности. Что смогли и каким образом он в числе сумевших – он и не подозревал. – Смогли! – закричал профессор с весёлым гиканьем. В порыве дикой радости он подхватил Гарри на руки и закружил по небольшой ванной комнатке, грозясь поскользнуться и покалечить не только своего раба, но и свернуть шею себе. Всегда хладнокровного профессора словно подменили: он кружил, подпевая что-то срывающимся голосом, то принимался выцеловывать на поттеровском животе мандалы. Гарри вцепился в колкую материю сюртука и не сопротивлялся. В целуемом животе ёкало от головокружительного вальса. И лишь демон, готовившийся к разврату и не получивший его, причитал где-то на периферии: «Он и так был не в себе, а теперь рехнулся от недотраха… Что же это делается?! Его стручок отсох от затянувшегося целибата? Кто же так трахает? Не в живот целуй, дуралей, ниже! Ну хотя бы оближи, если ни на что не способен. Кто так трахает?! Всему учить надо… Всему!» Неизвестно, насколько хватило бы Снейпу сил кружить и плясать, если бы не звонок в дверь. Заслышав первую трель, он отмахнулся, но тем не менее поставил Гарри на коврик и принялся энергично растирать его полотенцем. О бритье он даже не вспомнил, всё время мурлыкал незатейливый мотивчик. Улыбка так и не покинула его лица. Вторая трель заставила профессора поморщиться и обречённо вздохнуть. Третья – выдать Гарри собственный халат и самолично затянуть на талии пояс. Когда к четвёртой трели добавился оглушительный грохот в дверь, Снейп убрал руки от раба и пошёл открывать неизвестному гостю. Почему-то предстать пред очи прибывшего Гарри было стыдно. Ему казалось, что у него на лбу горит надпись: «Занимался сексом со своим учителем», и халат это всячески подчёркивал. Поэтому он выглянул за дверь и, не увидев никого постороннего, мышкой прошмыгнул в спальню. «Сделай своему пердуну сюрприз, – науськивал демон. Гарри представил червяка внутри себя, сидящего (насколько позволяла его червячная анатомия) в истинно английском кресле с «ушами» на спинке, закинув лапку на лапку, и куривший толстую, похожую на человеческий палец сигару. – Раздеваться не надо, распусти пояс, ляг на бочок, подопри головушку ручкой и жди своего маразматика. Ему точно захочется развести твои стиснутые коленки…» Гарри не слушал, он заменил халат на всё ещё не убранные с кровати шорты и футболку и прокрался поближе к гостиной – вдруг у хозяина найдётся для него повеление. Снейп словно знал, что его раб неподалёку – не успел Гарри подойти ко входу в комнату, как напряжённый профессорский голос позвал: – Гарри, зайди – тут тебя хотят видеть. Будто кипятком облили – горячая волна пронеслась от пяток до самой макушки, отчего Поттеру показалось, что почти незаметная щетина на его голове заколебалась. «Это Рон или Гермиона, – подумал Гарри. – Наверное, всё же Гермиона, Рон не нашёл бы этого городишки… Или миссис Уизли…» Не угадал. Даже мистер Уизли в гостиной не обнаружился. В кресле сидел директор Хогвартса, Дамблдор, и на его морщинистом лице было написано вселенское отвращение. Обычно присев хоть куда-нибудь, он начаровывал чай и принимался чаёвничать, поблёскивая стёклами очков-половинок и улыбаясь. Взгляд поверх стёкол всегда был лукав и немного загадочен. Обычно. Но не в этот раз. Ни чая, ни сластей Дамблдор не просил и не волшебствовал сам – он сидел, как-то съёжившись и не выпускал из рук суставчатую белую палочку. Об его неласковый взор можно было порезаться. Искоса взглянув на вошедшего, директор продолжил свою речь, начатую, вероятно, сразу по приходу. – Не надо тыкать мне его возрастом – он опасен для учеников! Я не собираюсь менять своего решения – этого… – Дамблдор ткнул в молчавшего Поттера палочкой, и она зловеще заискрила, – в школе не будет! – Я не могу вас убедить в обратном, директор, – пожал плечами Снейп. – Но оставить его самого в доме я тоже не могу, а посему вам придётся искать мне замену. – Но это невозможно! – воскликнул директор. Его взгляд стал растерянным. – До начала года меньше недели – где, скажи на милость, где я должен её искать?! Нет, наш разговор мне напоминает игру, кто кого перешантажирует! Ну не могу я. Ты понимаешь это?! Не могу оставить в школе потенциально опасное существо. – Поттер – не существо, он был и остаётся человеком, Альбус. Я готов поклясться, что ничего непоправимого в Хогвартсе не случится. – Ты можешь обещать и клясться, но под суд попадёшь не ты, если кого-то твой протеже покалечит или, не приведи Мерлин – укокошит. – Василиск, значит, вам не мешал? – вскинулся Гарри. Раньше он любил Дамблдора, но сейчас директор его раздражал. «Да-да-да, мальчик, – вторил ему на заднем фоне демон. – Прекрасный довод! Тебе необходимо учиться, а в школе много простодушных детишек… Полукровок и магглов…» Дамблдор и Поттер синхронно поморщились. – Он не ходил на уроки, – парировал директор, наконец обращая внимание на Поттера. – Не пользовался общей спальней и душевыми. – Зато унитазом пользовался, – буркнул Гарри. Дамблдор набрал воздуха, чтобы разразиться уничижительной тирадой. Его глаза метали молнии. – Поттер и не будет пользоваться общей спальней и душевыми, – прервал Снейп разгорающийся спор. – Кроме уроков ничего не поменяется. – Но он будет на них ходить! – Дамблдор поднялся, и теперь его долговязая фигура возвышалась над другими спорщиками. – Посещать уроки, трогать потенциально опасные компоненты, пользоваться палочкой, наконец. – Но Квиррелл тоже ходил, – подначивал Снейп с гаденькой усмешкой. – И одержимым он был, и невменяемым. Поттер, по крайней мере, пытается сопротивляться вторженцу. В отличие от Квиринуса. – Этот разговор никуда не приведёт! – отмахнулся Дамблдор. – Попомни меня, я ведь предлагал тебе выход, а ты, как обычно ослеплённый собственной гордыней, его не увидел… – Непреложный Обет, Альбус, – сдался вдруг Снейп. – Я готов его дать. В случае чего спишешь всё на меня. Моей репутации уже ничто не повредит. – Ладно, – едва ли не скрипя зубами, выдавил из себя Дамблдор. – Пусть будет компромисс. Я очень надеюсь, мистер Поттер, что не пожалею о своём решении. Очень надеюсь. Он развернулся к двери и пробормотал: «Старый дурак, опять тебе неймётся. Твоё добро тебя же и догонит…» Снейп вышел вслед за директором, а Гарри остался стоять на месте – мелко дрожали колени, того и гляди оступится. Нет, дело было совсем не в обучении в школе Чародейства и Волшебства – Снейп обещал, что вернёт его к привычной жизни и, вероятно, пробует сдержать своё слово. В прошлом останется и просящий сноса дом, и куча одеял в углу спальни, и замкнутость их с профессором жизни – жизнь, напоминающая заточение в Азкабане. К возвращению Снейпа благодарность Гарри зашкаливала. Поэтому броситься на шею своему хозяину казалось ему логичным и совершенно неудивительным. Снейп так не считал – он мягко перехватил протянутые к нему руки и, лишь удостоверившись, что ни когтей, ни плевка кислоты ему не светит, позволил себя обнять. И даже обнял в ответ, игнорируя вопли подселенца, которые он наверняка слышал: «Фу, какая мерзость! Я до сопливой романтики никогда не опускался. Розовая дырка приятней розовых соплей! Потрахались бы вы уже, что ли…» Гарри вдруг рассмеялся в профессорский отворот сюртука. Снейп беззлобно фыркнул и отстранился. – У нас много планов на эти дни, мистер Поттер, – сообщил он торжественным тоном. – «Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс, Научи нас хоть чему-нибудь. Молодых и старых, лысых и косматых, Возраст ведь не важен, а важна лишь суть». Демон показательно издавал звуки рвоты. – Я думал, мне теперь не светит учёба, – промямлил Гарри. Его выбивало из колеи странное поведение профессора. Будто он выпил или нанюхался чего-то веселящего. «Вдруг это его зелье из красного флакона так действует», – строил догадки Гарри, на которые тут же услышал ответ: «Да он по жизни обдолбанный. Думает, что так тебя проще в постельку завалит. Подыграть ему не хочешь, малой?» Гарри не ответил – он вообще сильно сомневался, что Снейп обращает на него больше внимания, чем на мебель или книгу. В крайнем случае, на очень нужную и интересную книгу. – Почему не светит? – отозвался Снейп. – Из-за сидящей в вас мелочи ломать себе будущее? «Ну ты и гад! – протянул подселенец. – Мелочь у тебя в штанах, импотент!» *** Последние три дня перед школой и правда выдались суматошными. Сбор вещей почти полностью лёг на плечи Гарри – Снейп же пропадал в лаборатории. Поттер неимоверными усилиями вытаскивал его оттуда, готовил неожиданные блюда, но едва профессор заканчивал есть и благодарил за угощение, как снова исчезал в своей зельеварческой мастерской. Он пропах странными ароматами – не противными, но необычными – идентифицировать их Поттер не сумел. От лаборатории эти запахи быстро разошлись по дому, демон почему-то нервничал, заслышав некоторые из них. «Отравит он тебя: каким-то незнакомым афродизиаком тянет…» – бывало, бормотал он и звал выйти на порог подышать свежим воздухом. Выходить из дому Поттер не стал – прохожие, хоть и были редки, вряд ли оценили бы его неодетость – но иногда высовывал голову в кухонное окно: перебить плотный аромат, отзывавшийся лёгкой тошнотой. Поход в Косой переулок запомнился Поттеру не как глоток свободы – полоса препятствий, не иначе. Гарри думал, что его по обыкновению оставят дома, а вышло совсем по-другому: Снейп принёс откуда-то вполне заурядную мантию (из тех, что скрывают под собой всё, включая полное отсутствие другой одежды) и потащил покупать необходимое к школе. Гарри клятвенно обещал вернуть потраченное на него, что почему-то сильно рассердило профессора: они немного повздорили перед входом в переулок – Гарри даже заработал лёгкий подзатыльник за свой своенравный язык. Демон сидел тихо. Он не спал, потому что изредка он всё же выдавал восклицания – ему не доводилось ещё бывать в волшебном мире. Ветер свободы нёс только неудобства. И первым из целой плеяды оказалась, как ни странно, одежда. Да, та самая одежда, о которой Гарри буквально бредил: она натирала, пленяла и не давала ветерку нести упревшему телу толику прохлады. На второй минуте неспешной прогулки по волшебным магазинам Поттер был готов дёрнуть обратно в дом, стащить с себя мантию и заняться ланчем, как привык с недавних пор – голышом. Одну одежду Гарри бы перетерпел – терпел он и худшее на своём веку. Но люди… Своим воспитанием он не кичился – тётя вообще считала, что вложила в мальчиков лишь самый необходимый минимум, а людей же в Косом переулке и этому не научили. Предположим, Гарри действительно смотрелся необычно: из-за сбритых волос его лицо утратило чёткость черт, а уши слегка оттопыривались. В этом виде (сходства добавляла и широковатая чёрная мантия) он немного напоминал покойного Волдеморта. Люди, конечно, узнавали Гарри Поттера – их настолько занимало приключившееся с национальным героем, что они осмеливались спрашивать об этом у Снейпа. Легендарное терпение профессора дало трещину на втором ходоке, и следующий спросивший летел через всю улицу, срывая визгом горло. Больше желающих полюбопытствовать не находилось. Лишь монотонное жужжание людских голосов никак не стихало. Профессор и без того не относился к любителям бродить по магазинам, а посещение сразу стольких мест вводило его в состояние перманентного раздражения. Единственные места, куда он вошёл с полуулыбкой, были книжный магазин и аптека. Демон же канючил и брыкался (Гарри едва почувствовал его метания), просясь одним глазком взглянуть на «Всё для квиддича». «Полёт – это же непередаваемо! – вздыхал он. – Но вы, задроты, не способны понять всего наслаждения им. Вместо украденного фургона лучше бы крыльями своими воспользовался…» «Дурак? – не выдержал Гарри. – Магглы бы нагнали военной техники и сбили бы меня на десятой минуте полёта!» «Да ладно! – фыркнул подселенец. – В том занюханном городишке и людей-то нет, кроме твоего трахальщика и пары мелких мудаков, одного из которых ты грохнул…» «Насколько помню, это был ты! – закипал Гарри. – Я был в «отключке!» «Но меня никто на месте преступления не видел!» – довольно парировал демон. Гарри, раздражённый бесцеремонностью магов, понуканиями злого Снейпа и неудобной мантией, цепляющейся за каждую стойку для зонтов и кованые оградки клумб, выдохнул, принимая решение больше не препираться, а просто ждать, пока пытка подготовкой к школе закончится. Но всё только начиналось. Последним магазином по логистике профессора был книжный. И надо же, чтобы на пороге, когда Гарри уже предвкушал тишину пыльного дома и чашку какао, они столкнулись с семейством Уизли и Гермионой Грейнджер. Уизли Гарри узнал сразу: такое количество рыжих невольно притягивало даже самый рассеянный взгляд. Несмотря на солнечный день, Джинни куталась в вязанную кофту поверх старой, местами вытертой мантии. Возможно, чтобы скрыть крайнюю её заношенность – день баловал солнцем и немного большим, чем хотелось, теплом. Рон натянул прошлогоднюю школьную мантию, которая была ему безбожно коротка, на оголённые щиколотки просто нельзя было не обратить внимание. Молли и Артур выглядели немного лучше своих отпрысков: рабочая мантия Артура была того выигрышного цвета каштана, на котором не замечались залоснившиеся участки; на Молли же красовалась давно вышедшая из моды одежда, но домохозяйке особенно некуда в ней выходить (халат практичней) – только кружевной воротничок пожелтел. Гермиона на фоне Уизли смотрелась райской птичкой. Девушка была мила в маггловском платье без рукавов и в соломенной шляпке, скрывающей постоянный беспорядок каштановых кудрей. Юбка колокольчиком обнимала тонкие лодыжки, и мужчины, некоторые даже с дамами, не могли отвести глаз от сливочной белизны её ног. Непривычные для волшебника плетённые сандалии выдавали её немагическое происхождение. «Малфой бы не преминул её уколоть этими ремешками», – подумал Гарри, изгоняя с собственного лица мрачное выражение. «Что за Малфой такой? – демона так воодушевила прогулка по Косому переулку, что он не прекращал болтать. – Я с ним встречался?» «Белобрысое семейство с манией величия, – фыркнул Гарри. – Ты знаком и с главой семейства, и с единственным отпрыском. Отпрыска я, правда, не помню, а вот главу семьи ты пришпилил к стене их особняка, как охотничий трофей…» «Это такой с длинными патлами? Как девка? – захохотал подселенец. – Конечно, помню. Я хотел его бледного крысёныша нанизать на кочергу, чтоб из жопы в глотку вылезло, а он сорвал со стены шпагу. Всю в каменьях, пижонскую. Ну я…» «Тс! Заткнись!» – Поттер шагнул навстречу спешащей Грейнджер, игнорируя улюлюканье демона. – Гарри! – крикнула она и, широко улыбаясь, подбежала к Поттеру. Голубые цветы за тульей её шляпки затрепетали. Джинни проводила жизнерадостную Гермиону тяжёлым завистливым взглядом. – Здравствуйте, профессор. Привет! Она вежливо кивнула Снейпу и ухватила Гарри за свободную от ноши руку. – Я так рада, что мы вас встретили. Однако радостью лучилась только она. Чета Уизли вежливо раскланялась, Молли потрепала Гарри по голове, но лицо её выражало больше озабоченности, чем счастья. Артур улыбался отрешённо – Поттер догадывался, что в мыслях он считает, хватит ли ему семейного бюджета собрать детей в школу. Рон, словно копируя чьи-то манеры (скорее всего Перси), подошёл спокойно, протянул ладонь для пожатия и улыбнулся куда сдержанней Гермионы. – Привет, – природная суетливость и живость всё равно прорвались сквозь официальную маску: Рон дёрнул манжеты, стремясь их натянуть пониже. Он очень переживал, что его семья бедна, и приходится затаскивать единственную мантию до дыр. Гарри искренне улыбнулся в ответ, и вдруг демон издал томный вздох: «Прекрасная девушка, – проворковал он. – Из магглов, да? Подружка?» Поттера бросило в пот – вряд ли подселенец что-то понимал в человеческой красоте, да и без надобности она была ему. Ему требовалось новое вместилище и по всем признакам он его выбрал. – Может, выпьем по чашке чая? – сверкая зубами, предложила Гермиона, не подозревая, что маленькое и злобное существо любуется ею издали. Пока любуется. Снейп не нашёл повода для отказа – старшие Уизли так насели на него, что он, дезориентированный их напором, сдался и кивнул. Миссис Уизли с нежностью обняла застывшего Поттера: – Я ожидала, что ты немного подрастёшь, – от неё буквально веяло убийственной жалостью. – Твой отец был довольно высок, повыше моего Артура. Рона прёт, как на дрожжах, по два раза в год брюки покупаем, а ты что-то отстаёшь… «Зато твой дебил отстаёт в развитии, – ощерился демон. – Толку от этого дрыща – только заборы им подпирать! И не лапай, мамаша, не лапай! Иди своего сыночка облагодетельствуй, селянка невоспитанная!» Поттер промолчал. Возразить миссис Уизли было нечего – Рон и правда скоро на Снейпа будет смотреть сверху вниз, перечить демону – ещё безнадёжней – у него на всё было своё мнение. – Да ладно, – хохотнул мистер Уизли. – Нагонит. Вспомни Билла: он до конца школы был едва ли не самым низким на факультете, а потом за лето перед седьмым курсом вымахал выше всех. Пришлось ему из ловца становиться загонщиком. Каждому своё! «Чертовски верно бухтишь, морковная голова! – отозвался демон. Его ничуть не смущало, что собеседник его не слышит. – Тресни свою глупую жёнушку, чтобы твои слова ей прямо в черепушке отпечатались, а то ведь дура дурой – забудет!» Столик, который они заняли, был, пожалуй, самым большим в кафе. Гарри сидел против солнца, отчего постоянно щурился, Гермиона расположилась напротив – её волосы, позолочённые светом, не уступали по яркости апельсиновым шевелюрам Уизли. Рон плюхнулся рядом с ней, он так многозначительно положил руку на спинку стула Гермионы, словно подчёркивал, что имеет на девушку свои планы. Гарри отвёл взгляд, ковырнув шоколадный десерт и спрятав ехидную улыбку: наверняка Гермиона не знала о собственнических замашках рыжего друга. Старшие обошлись без сладкого (они бы ничего не пили – сэкономив и на этом), заказав только кофе, и обсуждали животрепещущие вопросы политики Министерства. Миссис Уизли то и дело поддёргивала объёмную вязаную сумку, больше похожую на коврик у входной двери, и пугливо озиралась – ей всюду мерещились воры, приглядывающиеся к её добру. Гермиона нагнулась к Поттеру и прошептала, вероятно, стесняясь обсуждать такое на улице: – Мне так жаль, Гарри, твоих дядю и тётю. Это страшно, то, что с ними случилось. – Откуда вы узнали? – поинтересовался Поттер, делая равнодушный вид. Но сердце зачастило, глухо забилось о рёбра, в ушах застучало. Вилка в его руках затряслась. Снейп, сидящий рядом, внимательно посмотрел на Поттера – Гарри физически чувствовал настороженность этого взгляда. Профессорская ладонь сжала ему плечо, крепко – до боли, и приступ скорби отступил. Гарри бросил вилку на стол и откинулся назад, растягивая губы в неубедительной улыбке. – Дамблдор приходил на ужин, – ответил за Гермиону Рон. Девушка сидела рядом, прикрыв салфеткой печально изогнутый рот. Её глаза и без того тёмные и большие как у лани заблестели от подступивших слёз. «Прекрасная девушка, – повторился демон. – Но уж слишком слезлива. Хотя по остальным параметрам она мне подходит… Не тот тощий очкарик, который меня вызвал…» «Не заглядывайся – не для тебя она», – прошипел ему Гарри. «Забыл спросить моего грозного хозяина…» – парировал демон и умолк, но Поттер был уверен, что подселенец не сводит с неё свои органы зрения (глаза в зеркале Моргана не отражались, но червь, несомненно, был не слеп). – Если бы мы знали раньше… – посетовала Гермиона. Она неловко взялась за нож – тонкие её пальчики трепетали – прибор выскользнул из руки, фантастическим образом перевернулся в воздухе, резанул девушку по тыльной стороне ладони и свалился под стол, громко зазвенев по брусчатке. Гермиона одёрнула руку и с толикой изумления смотрела на царапинку, украшенную, словно рубином, одной капелькой крови. Ментальный удар демона был силён. Гарри подумал, что из его зрачков во все стороны брызнули яркие жёлтые искры. Перед глазами поползли чёрные пятна, а мозг, казалось, сплющило в лепёшку. «Дотронься до её ладони, – рычал демон, заставляя Поттера схватить Гермиону за руку и стереть кровь собственными пальцами. – Что ты сопротивляешься?! Это же твоя подружка ранена!» Гарри всеми силами пытался вытолкнуть чужое сознание и усмирить собственное тело, вознамерившееся дотронуться до ранки. Он сцепил пальцы под столом и закусил внутреннюю сторону губы. Во рту расцвёл металлический вкус крови, перебивший даже осевший на языке шоколад. Подселенец уже хрипел, Поттер был готов хлопнуться в обморок, но никто из них не сдавался. – Гарри, тебе плохо?! – Гермиона, не имевшая понятия, что за борьба идёт в голове её приятеля, поднялась из-за стола и сама протянула раненую руку. Демон взвыл и усилил напор. И когда, казалось, трагедии не избежать, спокойный голос прорезал тишину: – Не надо, мисс Грейнджер, я сам, – кто-то (почти ослепший и оглохший от усилий Поттер догадывался, кому он принадлежит) подхватил качающегося Гарри под локоть, – мистера Поттера после пожара мучают приступы удушья. Я наловчился с ними справляться… Прошу нас простить. Гарри практически повис на Снейпе, пока тот тянул его в туалет. Посчитав дальнейшие попытки растратой сил, демон отступил, шипя оскорбления не способному ни на что импотенту. От облегчения Поттер застонал и позволил довести себя до раковины, умыть и поддерживать своё обмякшее тело, пока растраченные на борьбу силы не вернутся. – От твоего сопротивления разболелась голова у меня, – новая порция холодной воды остудила горячие щёки и лоб, Гарри приоткрыл глаза (вокруг всё качалось и плыло) и попробовал выдавить из себя нечто остроумное. Слова не шли – из горла вырвалось невразумительное бульканье. Гарри сплюнул в раковину кровавую слюну и сам потянулся к воде – хотелось избавиться от тошнотворного привкуса. – Но я вижу, что ты хочешь исправить свою ошибку. Я тобой доволен. – А что Дамблдор говорил обо мне? – невнятно просипел Поттер, тушуясь от этого томного «доволен». – Что я лечу тебя от ожогов после пожара, – Снейп ополоснул руки. Его взгляд из Зазеркалья не отпускал прислонившегося к кафельной стенке Поттера. – Не бойся, о твоей глупости не было не сказано ни слова. – Он хотел её крови, – прошептал Гарри и слегка прикрыл глаза – висок приятно холодила белоснежная плитка туалета. – До того, как оказаться в доме дяди и тёти, я разбил руку… – Кровь? – Снейп вытер ладони бумажным полотенцем со смутными вензелями и приобнял Поттера. – Я боялся, что ты охотишься за её сердцем. О крови я и не подумал. – Она отпирает все замки… – Гарри осенило, почему кто-то вмешался в его мысли, помогал принимать решения – он накормил своей кровью чёрную тетрадку… «Понял наконец, тупица?! – прошелестел демон. – Но ты же смекаешь, что это знание ничего не меняет?! Не получилось сейчас – я подстерегу другое время. Ты не сможешь помешать мне… Волшебство твоего обожаемого Хогвартса играет мне на руку».