Продолжение сериала

Фанфаронские выходки Усмана и Али подходили к концу. Весь экипаж уже мог просечь их авантюры, и эти двое, боясь невеселой перспективы провести в кандалах оставшийся путь, постепенно начали подчиняться правилам корабля. Синдбад поручил контроль за ними двум матросам, которые скоро стали их недругами. Капитан не хотел концентрировать внимание на двух отщепенцах морского сброда, когда его мысли были заняты другим: он целый день наблюдал за Брин, потому что она вела себя необычайно молчаливо, почти на все вопросы моряка отвечала сначала односложно, потом пыталась добавить к разговору еще пару слов. Синдбад не собирался мучить ее таким образом. Вечером он хотел обсудить это с командой, но после дружного бражничества прошлой ночью похмельный мозг Дубара не смог бы участвовать в собрании. Фаруз тоже не отличался наблюдательностью от недосыпа, как казалось Синдбаду, а на Ронгара свалилась куча работы, что ему было не до слежки за чьим-то состоянием. Капитан решил узнать, в чем дело, когда Брин спустилась вместе с Дермотом в свою каюту. Моряк увидел, как она ушла с палубы, и пошел за девушкой. Он остановился около ее двери и поднял руку, чтобы постучать, но услышал голос Брин. Синдбад почти приложился ухом к двери и пытался разобрать монолог девушки. — Ты сможешь вернуться на «Номад» после превращения. Будь спокоен за меня. Первое время я поживу в Ришехре, а потом найду другой город. Синдбад сдвинул брови, и его глаза забегали по настилу палубы. Он задержал дыхание и напряг слух, чтобы услышать продолжение. — Нет, Дермот, нет, со мной ничего не случится, а у вас с Синдбадом общая цель — найти Мейв. Я бы помогла вам, если бы имела хотя бы какое-нибудь влияние на это дело. А так я буду только подвергать вас опасности, да и кто знает, может быть, моя черная магия не дает Мейв вернуться обратно. Да, мне очень жаль расставаться с… со всеми. И, наверное, я никогда в жизни с этим не смирюсь, но я должна, Дермот. Только как мне сказать им об этом? Синдбад не смог дослушать ее размышления: отворилась дверь, ведущая с верхней палубы вниз, и капитан был вынужден отступить от каюты Брин, чтобы избежать лишних вопросов. Он положил ладонь на голову от недоумения и не мог сообразить, что делать дальше. В таком озадаченном состоянии его нашел матрос, шедший в кубрик. Он медленно прошел до входа в свое корабельное пространство, не сводя глаз с Синдбада, но потом остановился и приблизился к моряку. — Капитан, — обратился матрос. Синдбад, смутно понимая происходящее, начал искать глазами человека. — С вами все хорошо? — матрос посмотрел ему в лицо. Синдбад навел на него безразличный взгляд и слегка закивал. — Да-да, — он опустил руку, — Я думаю о нашем новом курсе. Не слишком ли опасен маршрут, — тихо и прерывисто добавил моряк и прошел к себе. Вечером кок позвал команду на ужин. Подошедшие Ронгар, Дубар и Фаруз спросили друг у друга, где Синдбад и Брин. На удивление, Дубар заметил, что Брин вела себя чересчур тихо сегодня, Фаруз припомнил то же самое, хотя в течение прошедшего времени совсем не обращал на это внимание. Ронгар тоже поддакнул друзьям, возвращаясь в события минувшего дня. Но почему-то они решили сначала посетить Синдбада и всей компанией отправились в его каюту. Дубар без стука открыл дверь и первым вошел к капитану. Синдбад сидел до этого за столом при свете лампы и что-то писал на листе папируса. Заслышав скрип петель, моряк вскочил, что его стул заколебался на ножках. — Чего ты так шарахаешься? — возмутился Дубар, подходя к капитану. — Стучаться надо. — Я твой брат, и я не обязан стучаться. Синдбад не стал ничего отвечать, чтобы прервать ряд пререканий Дубара. — Что ты хотел? — спросил капитан, поглядывая через плечо Дубара на Фаруза и Ронгара. — Нас уже три раза звали ужинать, ты до сих пор не идешь. — Я не пойду, идите без меня. Мне не особо хочется и нужно многое сделать. Синдбад повернулся к столу и незаметно перевернул лист, заложив его картами. При этом разговоре он не отличился дружелюбием, и Дубар не стал копать дальше, а с недовольным видом вышел в коридор. Брин стояла на коленях около стола в своей каюте. Рядом с ней находилась кружка с зельем для Дермота и сам он, небольшая деревянная коробочка, откуда доносился приглушенный писк, и стояла металлическая миска с куском ткани внутри, который девушка уже пыталась зажечь лучиной, но, услышав приближающиеся шаги, она сначала притаилась, а потом выронила лучину, схватила тканевый отрезок и быстро легла на койку. Ткань она заложила под подушку. После второго стука дверь открылась, и Брин, подняв глаза, увидела Фаруза, Дубара и Ронгара. — Брин! — обеспокоенно произнес Дубар, подходя к девушке. Она притворилась сонной и, якобы щурясь от света, наблюдала за моряком. — Что случилось? — удивленно спросил Фаруз и сел рядом с Брин на край койки. Он дотронулся ладонью до лба и щек, но не почувствовал температуру. — Ничего, я просто немного устала, — грустно улыбнувшись, ответила Брин. — Спасибо, что беспокоитесь обо мне, — сказала она и сделала глубокий дрожащий вдох. Фаруз, Ронгар и Дубар обменялись взглядами. — Нас звали… — продолжил ученый. — Да, я слышала, я не пойду. Я не хочу сейчас. — Да что происходит? — ударив себя руками по бокам, разочаровался Дубар. — А это что опять такое? — сердито спросил он, поднимая со стола кружку с зеленым напитком. Дермот пробежался по столу и вспорхнул на плечо Дубара. Брин резко приподнялась на локте, но Фаруз успокоил ее и сказал лечь обратно, а сам встал и понюхал содержимое кружки. — Это для Дермота. Не делайте с этим ничего! Это очень нужно! — быстро проговорила девушка. — Хорошо-хорошо, — утешил спокойно Фаруз и поставил кружку обратно. Потом он поднял крышку деревянной коробки и взглянул внутрь, посветив туда лампой. Его губы слегка пошевелились, а лицо приняло изумленный вид. — Дермот не съел ни одной мыши за вечер! — воскликнул Фаруз. — Он не голоден просто. И он тоже немного устал. Поэтому я приготовила ему этот отвар. — Это сговор? Или что? Как такое может быть? На корабле три человека, — начал Дубар, но запнулся, вспомнив про Дермота, и вернулся к развитию своих мыслей, — три члена экипажа, с которыми не пойми что происходит. Дубар начал перечислять события этого дня, отмечая, что Брин практически не попадалась ему на глаза. Он расспрашивал ее о нужде в помощи, о проблемах, которые девушка не хочет никому говорить, но Брин так и не призналась. Она не знала, как заставить их поверить ей и дать время подготовиться к тому, чтобы сообщить о своем уходе с корабля. Чем дольше длился разговор, тем явственнее проявлялось ее беспокойство. Фаруз ходил от переборки к переборке, подпирая ладонью щеки и подбородок и подозревая начало какой-то болезни на корабле. Через некоторое время в каюту вошел Синдбад и остановился у порога, не понимая, что за совещание устроила его команда втайне от него. Капитан посмотрел на Брин. Девушка выпрямилась на постели. Она сжимала в кулаке часть покрывала, ожидая начала новой беседы, но уже в присутствии Синдбада. Их обмен взглядами прекратился, когда Фаруз подошел к капитану, озвучивая свое предположение: — Я думаю, недавно Гомрун пережил какую-то эпидемию, но нам ничего не рассказали, чтобы мы не уходили из города. Возможно, мы заразились от тех, кто не до конца выздоровел, — он повернулся к остальным. Все недоумевающе слушали его. — Я не могу принимать меры, пока точно не узнаю, что это за болезнь, на это нужно время, но за это время может заразиться остальная часть экипажа. — Какая эпидемия, Фаруз? — Синдбад слегка развел руками. — У тебя, Брин и Дермота одинаковые признаки. — Признаки? Я полностью здоров. О чем ты говоришь? — Потеря настроения и аппетита, слабость — так могут начинаться тиф, чума, малярия… — У меня нет слабости, Фаруз, я просто занят. Не переживай, с нами все хорошо. Тем более при той дозе алкоголя, которую нам предложили в Гомруне, мы просто не могли заболеть, — моряк улыбнулся и покосился на Дубара. — Не смешно, Синдбад, — вскочив с койки, пробасил брат капитана. Но Синдбад улыбнулся еще шире, после того как увидел Ронгара, прикрывающего рот ладонью от смеха. Фаруз повел головой от их беспечности. — Он в полном здравии, Фаруз, за него можешь не переживать, — Дубар подошел к брату и резко развернул его за плечо к выходу. Не теряя веселости, Синдбад обернулся на Ронгара и Фаруза и ступил вперед. — Иди уже, надо поговорить, — Дубар задиристо подтолкнул его в спину. На лице Брин от увиденного невольно промелькнула улыбка. Но мгновение счастья быстро сменилось. Девушка вспомнила о рисунке под подушкой, который она не успела сжечь, и должна сделать это до полуночи, иначе все предшествующие их с Дермотом старания станут напрасными. Она подняла глаза на задумчивого Фаруза, и он, толи ощутив на себе ее внимание, толи просто от тишины, молча обменялся со всеми взглядами и от непонятного смятения решил тоже выйти. Вслед за ним ушел и Ронгар. Когда они оба скрылись из вида Брин, девушка подбежала к двери, бесшумно задвинула щеколду и быстро приступила заканчивать сегодняшнее заклинание для Дермота, надеясь, что никто не заметит запах гари из ее каюты. Тем временем Дубар, отведя Синдбада подальше от каюты Брин, начал с ним свои разборки. Фаруз и Ронгар подошли к ним, предопределяя тему разговора. — Ты совсем не замечаешь, что происходит вокруг тебя, — осуждал Дубар. Синдбад понял, о чем идет речь и вмиг остепенился. Его брат ждал, по-видимому, какой-то реакции от него, но капитан не стал задавать пустых вопросов. Ронгар жестами дал понять, что только пару раз видел Брин за этот день. — Вот именно, — подтвердил Дубар, — У нее что-то случилось, и она не хочет говорить об этом. А ты же знаешь, что она любит решать свои проблемы втайне ото всех. — Знаю, — потупив взор со вздохом ответил моряк. — Ну так иди и поговори с ней. — У меня нет времени сейчас на всякие разговоры, — резко возразил Синдбад собирался уйти, но Дубар дернул его за руку и притянул к себе. — На всякие? — Да! Между прочим, мне нужно еще найти карту ветров и течений этого залива, потому что я не хочу еще раз застрять на какой-нибудь мели из-за того, что мы не сможем справиться с управлением. — Ты так говоришь, как будто в прошлый раз мы сели на нее из-за меня. И это был твой приказ пройти именно тем маршрутом. — Правда? Дубар сдержался от новой вспышки злости. — И если бы не Брин, мы бы не стояли сейчас здесь. Сархан, принеси, пожалуйста, вина, — обратившись к коку, попросил Дубар. — Раз ты не хочешь разбираться, мы сами все сделаем, — он обиженно посмотрел на брата. — У тебя на всё одно решение, — кинул Синдбад через плечо и ушел к себе. На его столе догорала лампа. Моряк подлил масла, и она засветила ярче. Он сел за стол, взял перо и чистый лист папируса и снова начал что-то писать. Рядом лежал такой же лист только с размазавшимися чернилами. Синдбад останавливался, задумывался, продолжал записывать, зачеркивал, редактировал и через некоторое время он положил перо, снова подлил горючего в лампу и медленно перечитал все, что у него получилось. Затем капитан взял новый лист и попытался написать первое слово разными почерками. Сравнив их, он понял, что они похожи. Тогда Синдбад спрятал все листы под карты и вышел в коридор. Там до него донеслись тихие разговоры из кают-компании, в основном голос Дубара, но он не стал прислушиваться, а прошел в каюту Мейв, взял там одну книгу по магии и вернулся за стол. Моряк стал копировать причудливые буквы со страниц книги, складывая из них слова, но вскоре он осознал, что добиться такой же каллиграфии, как и у переписчика этого гримуара, за короткое время у него не получится. Синдбад отнес книгу обратно, заметив на этот раз, что том, украденный у Турока, на месте. Уже у себя в каюте моряк развернул карту, недолго посмотрел на нее, взял астролябию и отправился на палубу. По пути наверх он встретил укоряющий взгляд Дубара, но не стал останавливаться у стола, за которым он до сих пор сидел в компании всех членов команды, даже Брин. После определения местоположения «Номада» Синдбад сказал рулевому изменить курс, и корабль заметно накренился влево, а после его стабилизации вся команда вышла на палубу. Они застали капитана отдававшим приказ брасопить реи в нужном направлении. Потом он повернулся к ним. Луна озаряла их каким-то потусторонним светом. — Примерно завтрашним днем мы остановимся у острова Куш, — сообщил друзьям Синдбад. — Пополним запасы продовольствия и наберем свежей воды. — По-моему, у нас и так достаточно всего и нам незачем тратить время впустую на остановки в местах, в которых даже порта нет, — сказал Дубар. — Мне, наверное, виднее, — приблизившись к лицу брата, тихо произнес капитан. — Правда, Синдбад. До Ришехра при хорошей погоде остается дня три-четыре, неужели мы не дотянем с тем, что купили в Гомруне? — Я все-таки ошибся, Фаруз, — начал Дубар, — насчет того, что мой брат в порядке. У него начинается помутнение рассудка, потому человек со здоровым умом не будет отдавать глупые приказы, при этом не объясняя внятно, чего он хочет. Синдбад укоризненно и так пронзительно посмотрел на моряка, что, хоть и ничего не ответил, но у Дубара больше не было желания спорить с ним. — Пойдем, — сказал капитан Брин, взял ее ладонь, открыл дверь с верхней палубы и пропустил девушку вперед. — Они не дадут тебе покоя со своими расспросами, — проговорил он вполголоса, когда они уже спустились. Синдбад пригласил Брин в свою каюту, но она не стала входить и неожиданно спросила: — А ты был когда-нибудь в Ришехре? — Был, конечно. Несколько раз. — Тебе он нравится? — Да хороший портовый город, не бедный, многолюдный, народ там с виду доброжелательный, — он осекся, внезапно опомнившись, и был рад, что воспоминания об услышанном сегодня разговоре Брин и Дермота пришли ему в голову именно сейчас, а не в тот момент, когда он уже успел бы расхвалить Ришехр. — Но это только с виду. На самом деле, каждый там сам за себя. Знаешь, почему? Потому что часто пираты высаживаются у берегов Ришехра и нападают на местное население, чтобы отобрать у них то, что они нажили торговлей с приходящими к ним кораблями. Там нельзя выйти ночью на улицу без меча, ножа или топора. Все, кто может, покидают этот город, а те, кто остается, превращаются в таких же бандюг, как и пираты. Я думаю, скоро этот город станет притоном разбойников. Брин затаив дыхание испуганно смотрела на капитана. — Какой ужас, — прошептала она. — Если мы найдем сына Ирфана, то должны будем забрать его оттуда. Я надеюсь, с ним ничего случилось. Может, и вправду не будем завтра останавливаться у острова? Вдруг тому мальчику срочно нужна помощь? Лицо капитана разгладилось после увлеченного выдуманного рассказа о Ришехре, и его добрые глаза наблюдали за Брин. — Синдбад, — девушка взялась за его предплечье, чтобы он что-нибудь ответил. Моряк слегка улыбнулся и погладил девушку по голове. — Не переживай, — он нежно взял Брин за плечи и повел к ее каюте. — Спи спокойно и ни о чем не думай, я уже все решил. Она не понимала, как Синдбад мог все обдумать, если он не может видеть весь мир и что с кем происходит. Последние слова капитана так и не лишили ее сомнений. Брин знала, что не уснет, и ушла наверх помогать матросам. К утру она сидела на фальшборте, держась за бакштаг, и тоскливо смотрела на воду от усталости. Всю ночь напролет ее мучили мысли о Ришехре, о том как она останется там и если не там, то где; как уйти с корабля до превращения Дермота; как живет мальчик, оставленный один Ирфаном, как отец мог оставить сына одного в таком опасном месте. Брин чувствовала, что не сможет дольше таить в себе эти мучительные размышления. Она ждала Синдбада. И когда капитан выбежал на палубу после того как узнал, что девушка работала две ночные вахты, Брин уже была готова рассказать ему все. Услышав быстрые шаги, Брин обернулась, а потом встала. Синдбад уже был рядом. Он положил теплые ладони ей на плечи и беспокойно произнес: — Ты не спала всю ночь?! Это все из-за того, что я рассказал вчера про Ришехр? — Нет, Синдбад, мне нужно с тобой поговорить, — взявшись за его руки, ответила девушка. Ее сонные глаза выглядели умоляюще. — Тебе нужно поспать, потом поговорим, — он взял ее за талию и хотел спускаться, но Брин встала перед ним. — Это срочно, Синдбад. — Пойдем-пойдем. Брин думала, что они идут к ней в каюту, чтобы она могла спокойно все открыть ему, но Синдбад сказал ей ложиться, и как только ее голова коснулась подушки, девушку была уже не в силах что-то сказать. Капитан укрыл ее и выманил наружу Дермота. После он услышал, что корабль приблизился к Кушу. Это оказалось немного раньше планируемого времени прибытия, но Синдбад посчитал это время более удачным раскладом событий. Он взял деньги, спрятал исписанный лист папируса за пазуху и снова появился на палубе. Матросы взяли пару бочек, спустили шлюпку, и Синдбад с четырьмя помощниками двинулся на ней к берегу. Когда шлюпка была затащена на песок, капитан попросил троих матросов поискать какой-нибудь источник воды и наполнить ею бочки, а сам с еще одним моряком пошел на рынок. — Ты иди, Сархан, купи, что считаешь нужным, и возвращайся к шлюпке, я тоже вернусь скоро, — капитан отдал ему деньги, проследил за тем, чтобы тот удалился на достаточное расстояние, и подошел к прилавку с письменными принадлежностями. Он купил два листа пергамента, перо и чернила. Потом позвал к себе мальчишку лет тринадцати и спросил: — Слушай, ты умеешь читать? Тот завертел головой. — А перо в руке держал когда-нибудь? — Нет. — А твои друзья? — Один мой знакомый умеет писать только на хинди. — А по-арабски он читает? — Наверное нет, по-арабски он умеет только немного говорить. — Ты не мог бы привести меня к нему? — Я могу привести его к вам, если он не побоится. — Передай ему, пожалуйста, что я не буду его уводить никуда и ничто с ним не сделаю. Мне нужно только переписать одно письмо и все. — Хорошо. Мальчик убежал и через недолгое время привел своего скромного друга. На вид он был чуть младше первого и беднее одет. — Не бойся меня, — сказал капитан и протянул мальчику руку. Тот положил на его ладонь свою, и Синдбад слегка пожал ее. Моряк склонился к его лицу и произнес: — Как тебя зовут? — Ратнам, — тихо произнес мальчик, потупив взгляд — Меня зовут Синдбад. У меня есть небольшая просьба к тебе, Ратнам. Видишь этот текст, — он показал ему лист. — Ты что-нибудь понимаешь из него? Мальчик обрадовал капитана отрицательным ответом. — Если я дам тебе перо, чернила и чистый лист, ты сможешь переписать его? Ратнам пожал плечами. — Давай ты попробуешь, если не получится, то ничего страшного. — Хорошо. Ратнам устроился на скамейке возле чьего-то дома. Он сел коленями на землю, положил на скамью два листа, быстро проглядел текст и начал вырисовывать буквы. Синдбад немного понаблюдал за его письмом, затем сказал, что ненадолго отойдет, а к тому моменту, как он вернулся, мальчик завершил все. — Ну, Ратнам, ты меня выручил. Держи, это тебе и твоим друзьям, — моряк поставил рядом с мальчиком большую сумку с фруктами, пожал еще раз легонько Ратнаму руку, подождал, пока высохнут чернила и, попрощавшись с ребятами, ушел. По пути к берегу Синдбаду попался торговец расписными вазами, и у капитана возникла внезапная идея. Он подошел к прилавку. — Это наш местный стеклодув делает такую красоту, — сказал продавец, — Вы в подарок хотите? Или вам подобрать что-то? Если вам нужно, то наш мастер может изготовить для вас вазу любой формы, какую пожелаете. — Я возьму эту, — Синдбад поднял зеленую вазу в виде кувшина. Из-за черных узоров она была похожа на магический сосуд. — Сколько я вам должен? — Двадцать пять динариев. Синдбад отдал деньги и положил вазу в мешок. Чтобы замаскировать ее, моряк докупил фруктов и наконец отправился обратно, беспокоясь о том, что его могли начать искать, но матросы послушно ждали его в шлюпке. Они уже уложили купленный груз, привязали бочки с водой к маленькому суденышку и стали выталкивать его в море. У борта «Номада» их встречал почти весь экипаж. После поднятия провизии Синдбад первым ступил на палубу. — Ты очень хорошо решаешь проблемы, — с иронией сказал Дубар, но Синдбад не подавал виду, что обращает внимание на его порицание. — Ты их решаешь так хорошо, что после твоих разговоров пропадает желание спать. Капитан прошел в свою каюту мимо брата, поздоровавшись со всеми, кого еще не видел в этот день, и поторопился осуществить задуманное. Достав вазу, Синдбад вынес мешок с фруктами в кают-компанию и увидел там Дермота, клюющего что-то из своей миски. В вазу Синдбад положил пергаментный свиток, перевязанный веревочкой, разулся и вышел в коридор разведать обстановку. Почти все были заняты подготовкой к отплытию, поэтому моряк мог незаметно для всех войти в каюту Брин, что он и сделал. Синдбад не хотел лишний раз скрипеть, и приоткрыв дверь, он сделал себе щель, достаточную для прохода внутрь. Капитан на несколько секунд замер у порога, убеждаясь, что Брин спит, и давая глазам привыкнуть к темноте. Моряк подкрался к койке Брин и поставил кувшин между девушкой и переборкой. Он так же бесшумно вышел, надел обувь и как ни в чем не бывало занял пост рулевого. Спустя время Брин проснулась от звука ударяющегося стекла. Спросонья она не понимала, что происходит вокруг нее. Девушка потерла глаза, не успевшие отдохнуть, и села на постели, прислонившись плечом к переборке. Близкий отрывистый звон не давал ей покоя, и, приободрившись, она поняла, что источник шума поблизости. В темноте Брин разобрала незнакомый предмет рядом с собой, который колеблется от качки. Девушка увидела, что это была ваза, из которой выглядывал свернутый в трубочку пергамент. Брин боялась касаться хрупкого сосуда в полумраке и подумала зажечь лампу. Девушка выглянула наружу: там сновали матросы, но она не хотела пока что никому показываться, кроме Синдбада, которого среди присутствующих не было, и решила добыть огонь для лампы с помощью кресала и огнива. Когда все было сделано, она аккуратно взяла вазу, достала из нее свиток, и обложила сосуд покрывалом, чтобы он никуда не улетел и не катался по постели. Перед тем как снять веревочку, Брин подумала, почему она собирается это делать, вдруг кто-то забыл вазу у нее, но в то же время она не могла вспомнить ни одного случая, когда кто-то заходил в эту каюту без ее разрешения, хотя она не хранила у себя тайных вещей, за исключением последних дней. Ее пальцы неуверенно сняли веревочку и развернули лист. Брин еще не успела пробежаться по тексту, как ее глаза наскочили на подпись в конце: «Дим-Дим». Она удивленно подняла брови и предположила, что эта ваза оказалась у нее магическим способом. Вихрь мыслей пронесся в ее голове. Девушка боялась начать читать, перелистывая в памяти свои занятия магией за прошедшую неделю. Но, найдя в себе силы перебороть волнение, Брин раскрыла текст и с трепетом в сердце побежала по строчкам: «Здравствуй, Брин! Не пугайся, когда ты получишь это письмо, я пишу его только с добрыми намерениями. Я наблюдаю за вашим кораблем иногда, когда мне хватает магических сил, чтобы оживить мое «зеркало правды». Оно может показать мне почти любой момент и любую историю, произошедшую с вами. Обычно мне приходится долго читать заклинания, чтобы открыть картину происходящего, но недавно зеркало само позвало меня. Оно позвало меня, чтобы рассказать о том, чтó ты узнала о себе. Но я прошу, не бойся этого. Твоя магия не раз спасала жизнь команде. Ты никогда не направляла ее на злодеяния, никогда не заполучала богатства с ее помощью, как это делал, например, Турок. Его дочь имела все несметные богатства ограбленных знатных господинов и часто получала щедрые подарки от своего отца. Но Синдбад положил конец этой несправедливости. Турок мертв. Может быть, когда-нибудь вам удастся одолеть Румину, чтобы даровать миру полное спокойствие. И не думай, Брин, что тебе придется покидать «Номад». Пока его капитан жив, он не оставит тебя. Синдбад дорожит тобою как любым очень близким другом. И знай, что ты всегда можешь посвятить его в какую-либо тайну, он благонадежен в этом деле и никогда не выдаст секрет, что бы ни случилось. Послушай мой совет: расскажи ему про Дермота и про себя. Вы должны вместе решить, как вам быть. Вы команда, и пока вы вместе, дорога у вас одна. Письмо это сожги или положи в вазу, а вазу закопай в Ришехре или утопи в море, но чтобы никто этого не видел.» Брин несколько раз перечитала письмо и почувствовала, какой камень спал с ее души. Она с облегчением упала спиной на постель, прижимая лист к груди. Ее взбудоражило радостное волнение, и девушка чувствовала как ей не хватает воздуха. Дрожащими руками Брин перенесла вазу в рундук и заложила ее разными вещами. Там же она нашла бутылку с широким горлышком и поместила внутрь ее свиток, а часть обвязывавшей его веревочки высунула наружу и заткнула бутылку пробкой. Она не могла поверить в такое быстрое разрешение ситуации. Брин казалось, что все происходит у нее в мечтах, и она вот-вот очнется от грез, и уйдет эта блаженство, и жизнь снова бросит ее на путь борьбы с препятствиями. Она вышла из каюты, чтобы найти Дермота и рассказать ему обо всем. Прежде, чем встретить сокола, девушка увидела Фаруза, который срочно бросил свои дела и сказал, что специально для девушки приготовил ромашковый отвар и попросил зайти к себе в каюту. Брин не отказалась, зная, что не у нее еще будет время для обсуждения письма. В каюте Фаруза все, казалось, подготовились ко встрече Брин. Ученый передал ей кружку и предложил посмотреть на некоторые свои изобретения, Ронгар достал мешок с чертежами, по количеству которых было видно, что Фаруз никогда не испытывал идейный кризис. Все заканчивалось на том, что он не знал, где сможет применить свои изобретения и бросал их разработку. На каждую выдумку у Фаруза была сделана модель. Дубар отвязывал деревянные коробки от полок и выставлял хрупкие макеты на стол. Одним из них была модель высокобортного корабля, у которого посреди верней палубы возвышалась какая-то установка. Фаруз взял судно в руки и сказал, что все это выглядит слишком громоздко и ни один кораблестроитель не согласится на создание такой махины. Потом он поднял палубу и показал, как работает его изобретение. — Я хотел сделать помпу, с помощью которой не приходилось бы откачивать воду вручную. Можно было бы установить в трюме котел с водой и нагревать его. Кстати, я еще придумал дымоотвод, правда не очень эффективный, но об этом позже. Так, на чем я остановился? А, да, нагретый пар поступал бы поочередно то в один, то в другой цилиндр, поршень поднимался бы, нагнетая в цилиндр воду. В то же время нагнетенная вода бы охлаждала цилиндр. За все это время она бы успевала подняться примерно вот до этого уровня, — он показал место на модели, — а в это время здесь открывается клапан, выпускает воду, а пока это происходит, в другой цилиндр впускается пар. Только есть проблема, — Фаруз подвинул к себе коробку и начал перебирать в ней свои разработки. Брин с улыбкой переглянулась с Дубаром и Ронгаром, чувствуя как к ней возвращается душевное равновесие. Благодаря Фарузу, она знала, как обосновать смену настроения. — Нашел, — ученый выложил на стол несколько деревянных цилиндров размером с кулак, — посмотрите, какие здесь зазоры между стенками цилиндра и поршнем. А здесь их совсем нет. А у этого поршень совсем не двигается. У меня не получается добиться такой точности, чтобы и поршень двигался, и пар не просачивался через щели. — А то, что корабль перевернется с такой громадиной на борту, его не напрягает, — шепнул Дубар на ухо Брин, и девушка тихо засмеялась. Они узнали принцип действия еще нескольких других изобретений Фаруза, разговаривали на отвлеченные темы, шутили и весело провели некоторое время, пока их голоса не услышал Синдбад. Капитан понял, что они собрались вместе и Брин среди них, и зашел в каюту Фаруза. Все сразу подняли на моряка глаза и затихли, как будто он собирался их отчитывать за такое времяпрепровождение. Но мирное выражение его лица не подразумевало конфликта. Брин мгновенно вспомнила о письме, думая, что сейчас настанет подходящий момент, чтобы во всем признаться. Синдбад оперся ладонями о стол и посмотрел на разложенные на нем модели. — Фаруз показывает вам свои изобретения? — спросил он и остановил ласковый взгляд на Брин. Девушка кивнула ему и улыбнулась. — Брин, можно тебя на пару слов? Она уже собралась идти, как увидела, что Дубар что-то начал нашептывать капитану. — Ты опять хочешь все испортить? — сказал Дубар. Синдбад, смекнув, к чему клонится этот разговор, пропустил его фразу мимо ушей и указал девушке головой на дверь. Брин пошла к выходу, а Синдбада удержал Дубар. — Я приду сейчас, Брин, — сказал ей капитан, и она, обернувшись, снова кивнула ему. — Что опять? — недовольно спросил Синдбад приглушенным голосом. — Она впервые за два дня улыбнулась. Мы только подняли ей настроение, а ты снова врываешься и все пускаешь насмарку. — Я не понимаю, ты думаешь, что я совсем пустоголовый, или что? — Нет, просто ты ничего не делаешь! Синдбад стиснул зубы, но не стал ничего отвечать и после глубокого вдоха выдохнул накопившееся негодование. Он быстро исчез из каюты, хлопнув дверью. Брин, стоявшая в коридоре, вздрогнула от неожиданного удара. Синдбад в пылу злости совсем забыл, что она стоит рядом и встал как вкопанный, растерянно уставившись на девушку. — Что-то я случайно, — сказал он, почесав затылок, и подошел к Брин. — Помнишь, ты хотела со мной поговорить? — он доверительно посмотрел в ее робкие глаза и, нежно положив руку ей на спину, привел к себе в каюту. Оставшись с капитаном один на один, Брин почувствовала себя раскованнее, но девушка все равно боялась его реакции и того момента, когда она увидит, как Синдбад изумлен ее вестью. Брин смотрела то в пол, то поднимала застенчивый взгляд на капитана. Моряк встал ближе к девушке, ощущая ее неровное дыхание, и прижал ее ладони к своей груди. Брин, положа голову ему на плечо, произнесла со вздохом: — Я не знаю, как сказать это, Синдбад. — Пойдем сядем, — прошептал он ей на ухо. Он посадил Брин на свою койку, а сам сел коленями на пол и нежно поглаживал девушку по щеке. Она приоткрыла губы, но молчала в растерянности. Потом Брин спустилась к капитану и тоже села на колени. — Понимаешь, Синдбад… — девушка закрыла глаза ладонью. — Не волнуйся. Не волнуйся, не надо, — он отстранил ее руку от лица, и Брин почувствовала, как холодны его пальцы. Она смотрела попеременно то на капитана, то куда-то в сторону, но его глаза все время следили за ней. — Синдбад, в тот день, когда ты мне показал книги Мейв… Брин остановилась, а в глазах моряка блеснула радость. Он чуть заметно закивал. — Я ночью пришла на «Номад». И зашла в каюту Мейв. — И что же? — И без твоего разрешения я взяла одну книгу, — девушка стыдливо посмотрела на капитана. — Ну и ладно. В этом нет ничего такого. А что за книга? Брин слегка пожала плечами. — Прости меня, Синдбад, прости если сможешь, — умолял ее раскаянный голос. — Ну что ты, — моряк заправил ей пряди волос за уши. — Если хочешь, то можешь хоть все книги взять. И в любой момент, когда тебе нужно, можешь зайти в ту каюту. — Мне не нужно больше, я уже все сделала. Ой, то есть… Я не это хотела сказать. Я имела в виду, что… Что я прочитала, точнее пыталась прочитать, но там было так много слов, что… — девушка закрыла от волнения глаза, — Можно я пойду, Синдбад? — Конечно, — разочарованный тем, что Брин все-таки не призналась, капитан не смог завуалировать свою грусть. Они поднялись, и девушка быстро подошла к двери. Синдбад, как преданный друзьями человек, наблюдал за Брин. Она остановилась, взявшись за круглую ручку. Потом девушка сложила руки на двери и прислонила к ним голову. Капитан медленно подошел к ней и обнял, повернув к себе. Брин крепко обнимала его в ответ и сказала: — Я владею черной магией. Она ждала, когда моряк отпустит ее, но он еще сильнее прижал девушку к себе. — Ты слышишь, Синдбад? — тихо спросила Брин. — Слышу. — Когда ты первый раз показал мне книги Мейв и разрешил их посмотреть, я взяла одну из них и случайно провела по обложке рукой. И камни на ней почернели. Я открыла эту книгу, а потом ты сказал, что ее может открыть только человек, который владеет черной магией. Я думала, что я что-то недопоняла, что, может, я взяла не ту книгу, или что-нибудь еще, но той ночью, я вернулась на корабль и зашла в каюту Мейв. А потом нашла эту книгу, чтобы снова открыть ее. Меня так испугало, что я смогла снова это сделать, ты не представляешь. Я не могла спать после этого и что-то делать без мысли о том, кто я. Мне пришлось взять эту книгу только чтобы прочитать как превратить Дермота в человека. В Гомруне я купила травы у одной знахарки. Она давала мне настойку, и как раз тогда нас увидел Фаруз и обиделся на меня за то, что я ему не доверяю. А я доверяю. Я не хотела беспокоить его просто, тем более после того, с чем вам всем пришлось столкнуться в том городе. Потом я нарисовала углем на ткани все рисунки и вернула книгу обратно. Каждый день я сжигаю по одному рисунку и делаю Дермоту настойку из трав. Я не хочу притягивать к вам неприятности, Синдбад. Поэтому я должна найти себе дом в любом городе как только превращу Дермота. Он поможет тебе искать Мейв. Он ждет ее. Ждет, когда найдет свою сестру. Я хотела остаться в Ришехре, но ты вчера рассказал мне про него, и я не знала, как мне быть, поэтому и не могла заснуть ночью. Я и сейчас не знаю, что мне делать и как теперь жить с этим. — Я рад, что ты остаешься честна со мной, но никому другому об этом не рассказывай, — начал он ровным тоном на удивление Брин. — Никому другому — это значит, что и Фарузу, и Дубару, и Ронгару тоже не нужно пока об этом говорить. Придет время, и они все узнают. — Какое время? — отстранившись от капитана, спросила девушка. — Нет, я ничего такого не имел в виду, просто сначала я сам поговорю с ними. И тебе не нужно искать никакой город, ты остаешься здесь. — Почему ты так спокойно говоришь обо всем этом, как будто ничего не произошло? — А разве что-то произошло? — с улыбкой спросил Синдбад. — Но я же рассказала тебе такое… — Это ничего не меняет. Была бы на твоем месте какая-нибудь Румина, был бы другой вопрос. Но ты… Ты наша с того дня, как мы встретили тебя на острове, — он договаривал все тише и тише, приближаясь к губам Брин. — Не надо, — успела прошептать она до того, как поцелуй коснулся ее губ. Брин ощущала как ее обволакивает тепло и их поцелуй становится страстнее. Но эта страсть для нее переходила в боль, опаляющую сердце. Она резко прервала поцелуй и выбежала из каюты. Синдбад не успел даже понять, как девушка ускользнула из его рук и поспешил за ней. — Брин, постой, — он ускорился и догнал ее, поймав за руку. Синдбад встал перед ней, чтобы начать речь, но девушка перебила его. — Я просила тебя, Синдбад. Почему с тобой нельзя просто поговорить? Почему любой разговор переходит в это? — обиженно сетовала она. — Если ты уйдешь в Ришехре, я не покину порт, пока не найду тебя и не верну на корабль. Черты ее лица смягчились после слов капитана. Синдбад серьезно посмотрел на Брин и поднялся на верхнюю палубу.