Продолжение сериала

      Еще почти полтора года «Номад» разрезал своим форштевнем океанские волны в неведомых краях, сбивался с пути во время ураганов и туманов, нащупывал фальшкилем подводные рифы и мелкое дно, претерпевал встречи с пиратами и с не менее ненавистным врагом — штилем. Моряков преследовали болезни, голод, усталость. Часто при появлении предвестников шторма они не могли найти бухту, чтобы укрыть корабль и отдохнуть самим, поэтому ежемесячный ремонт корабля стал для экипажа обычным делом. Во время серьезных поломок к ним присоединялись пришельцы, чтобы ускорить процесс.       Зыбкая надежда добраться до Сопары угасала с каждым днем. На небе менялись созвездия, в записях судового журнала — широты, но заветный поворот материка на восток так и не появлялся. Его ожидание, сопровождающееся однообразной работой и неизменным пейзажем за бортом, превращалось в пытку. И в один из дней на смену скучному периоду пришла пора для бури. Засверкали грозы, поднялся ветер, так и норовивший унести «Номад» подальше от берега. Сопротивляться стихии было тяжело, но страх потерять из вида сушу, пусть и казавшуюся безжизненной, заставлял моряков держать курс. Когда умолк рев океана, когда в воде, вместо молний, стало отражаться солнце, экипаж заметил, что суша уже не слева, а справа от них, что юг не впереди, а позади, и радости их не было предела.       Продолжался путь, продолжались встречи с африканскими жителями. Моряки с помощью Ронгара узнавали, где находятся источники пресной воды, и обменивали папирус и европейские ткани, которые на Востоке мало кто оценил бы, на слоновую кость. С чувством победы команда вошла в родную для них часть Индийского океана и была готова к его пересечению.       Больше трех недель не появлялось ни малейшего признака суши. Невозможность точно рассчитать долготу, на которой находится «Номад», приводила к ошибкам в определении оставшегося расстояния до Сопары. Бедные матросы, которые только один раз были в открытом океане, не находили себе места от волнения за то, что суша больше не предстанет их взору. Иногда им начинали мерещиться горы на горизонте. Поочередно они забирались на смотровую площадку и подолгу всматривались вдаль.       В один из дней команда как могла развлекалась в кают-компании. Дубар и Ронгар играли в шашки, Фаруз и Брин — в шатрандж*. Синдбад стоял у края стола около ученого и девушки, поставив ногу на табурет и опершись локтями на колено, и наблюдал за их игрой. Фаруз сделал ход, и Брин, склонив набок голову, посмотрела на него с улыбкой и сказала:       — Зачем ты поддаешься мне?       Синдбад тихо засмеялся.       — Я не поддаюсь, — Фаруз старался оставаться серьезным.       — Ну конечно. С Синдбадом и Ронгаром ты играешь по-другому.       — Земля! Земля! — донеслось с верхней палубы, но никто не вскочил и не побежал наверх убеждаться в том, что «Номад» достиг суши. Все только переглянулись.       — Я сейчас пойду и откушу ему голову, — добродушно пригрозил Дубар. — Уже пятый день подряд ему мерещится какая-то земля.       Только Дубар хотел сделать очередной ход, как дверь, ведущую с верней палубы, распахнул один из матросов и, не спускаясь в кают-компанию, на одном дыхании сообщил:       — Капитан, там, вдали, правда видно что-то похожее на берег.       Все, кроме Фаруза, поднялись наверх. Ученый поспешил в свою каюту, чтобы взять магноскоп, который он мог доверить только команде. Присоединившись к друзьям, Фаруз передал магноскоп капитану и сам вгляделся в горизонт, на котором появилась неровная темно-синяя полоса.       — Это земля? — спросил Синдбада матрос, который отвлек команду от их развлечений в кают-компании.       — Да, — ответил моряк, не отводя оптический прибор от глаз, и услышал радостные возгласы матросов, некоторые из которых поспешили в кубрик обрадовать остальных.       Команда кинулась в объятия. Дубар, как обычно, в пылу чувств чуть не задушил всех, но вовремя взял себя в руки.       — Я не могу поверить в это! — воскликнула девушка.       — Сколько раз за это плавание мы думали, что не доберемся сюда? — спросил Дубар.       — Теперь у нас есть повод для праздника, — сказал Фаруз. —       Синдбад, что ты там высматриваешь? — обратился он к капитану, который так и не примкнул к общему веселью.       — Там стоит очень необычный корабль, я не помню, чтобы когда-то видел такие, — отрывисто и тихо ответил Синдбад, сосредоточиваясь на том, чтобы удерживать ускользающий объект в поле зрения. — Посмотри, — он протянул магноскоп товарищу.       Фаруз медленно поводил прибором вдоль горизонта, и после того, как на его лице нарисовалось изумление, он встал на колено рядом с бочкой, поставил на нее локти и продолжил наблюдение.       — Это… Это поразительно! — тихо восхитился ученый. — Как за те годы, пока нас здесь не было, кто-то сумел додуматься до такого?       — Дай-ка мне, — попросил Дубар и, получив магноскоп, навел объектив на то чудо, которое первым разглядел его брат. — Да этого не может быть! Может, нас просто реи в глазах двоятся?       — У всех одновременно? — иронично спросил капитан.       — А что? Вода, за которой мы ходили последний раз, очень странная на вкус. Где гарантия того, что сельчане, у которых мы ее набрали, ничего не подмешали нам?       Дубар передал магноскоп Ронгару, который спустя несколько минут наблюдений удостоверил своего друга, что корабль не мираж и не галлюцинация.       Судно выглядело одиноко на фоне меленьких лодок, рассредоточенных по акватории. Моряки, не занятые никакой работой, устремили на этого гиганта пристальные взоры, поражаясь его размерам. Такому великану, казалось, ничего не стоило бы освободить от другого корабля любую удобную для его стоянки зону.       Парусник с острыми обводами оказался почти в два раза больше «Номада». Четыре стройные мачты устремлялись высоко в небо. На первых трех из них покачивались по пять рей, а реи последней казались совсем причудливыми: они были односторонними. Многочисленные снасти издали были похожи на паутину, и команда даже представить не могла, как с ними управляться и сколько усилий приходится прикладывать каждый раз матросам. Борт корабля был таким высоким, что с «Номада» можно было увидеть его верхнюю палубу, только если забраться на смотровую площадку.       Корабль Синдбада бросил якорь среди судов привычного размера, и матросы, так давно жаждущие встретить землю, радостно и слаженно опускали шлюпку на воду. Им было совсем безразлично то, что приковало к себе внимание команды.       — Интересно, как у него швы в обшивке не расходятся от таких нагрузок? — спросил Фаруз, водя взглядом по паруснику и не ожидая ни от кого вразумительного ответа.       — Я даже не понимаю, где находится верфь с условиями для его постройки, — сказал Синдбад.       — Как ты думаешь, какая его максимальная скорость?       — Не знаю.       — Представляешь, если около 30 узлов?       — 30 узлов? С ума сойти! — не сводя глаз с корабля, изумился капитан. — Если бы у нас была такая скорость, мы как минимум в два раза быстрее дошли бы сюда. С таким кораблем и пираты не страшны. Идешь на всех парусах и никто тебя не догонит. Да и на палубу особо не поднимешься. А ты представляешь, какого размера у него трюм? Там же и материалы для ремонта поместятся, и провизии месяца на три хватит, не придется нигде останавливаться.       — Наверное, владелец этого корабля влиятельный человек.       — Я бы с ним побеседовал. Может, он согласился бы раскрыть мне секрет своего успеха.       — Может, его секрет в том, что он продал все свое имущество?       — Да может. Но где он все-таки нашел верфь для постройки корабля? Любой стапель проломился бы под его весом. Да я даже и стапелей таких длинных не видел никогда.       — Значит, строят не в наших краях.       — Зачем строить корабли не в наших краях под наши условия плавания?       — Ну да, ты прав. Странно получается. В Китае его построить не могли. Не на их манер оно выглядит. Здесь, в Индии, тоже, потому что три года назад даже в планах ни у кого не было возводить новую верфь и строить совершенно новый корабль. И остается что? Что он был построен где-то на севере. А если это так, то я все равно не понимаю, как он попал сюда. По тому же пути, что и мы? Но если это и так, то слухи о нем ходили бы в Аль-Ошбуни. Или он прошел мимо Китая? Или он вообще из тех земель, которые нам не известны?       — Тогда получается, что в тех землях есть кораблестроители с таким богатым опытом постройки судов. Не могли же его построить по одной интуиции, чтобы потом бросить в море и посмотреть, всплывет он или нет.       — Да и на одних законах Архимеда такое тоже не соорудишь.       — Меня больше интересует, что он забыл в этой глухомани, — присоединился к обсуждению Дубар.       — Наверное, решил пополнить запасы провизии, — ответил ему брат.       — А ведь более тысячи лет назад Сопара была славным портовым городом, а когда-то даже столицей, — просветил их Фаруз.       — Ну что ж, посмотрим, что от него осталось, — сказал Синдбад.       Матросы первыми выпрыгнули из шлюпки еще до того, как она килем коснулась дна, бросились вперед, к деревьям, и принялись целовать их и землю.       Едва ли успев сойти на каменистое побережье, по которому были разбросаны рыбацкие лодки, команду поприветствовал седобородый человек в длинном синем шервани с золотыми узорами и в такого же цвета тюрбане.       — Вы прибыли из Каликута? — спросил их незнакомец, густые усы которого скрывали улыбку, и только радостные глаза выдавали доброе расположение его духа.       — Нет, мы вернулись из Африки.       — А я-то думал, что вы наши долгожданные гости из Каликута и приехали на свадьбу моей дочери. Даже отсюда мне было видно, с каким интересом вы смотрели на корабль моего будущего зятя, поэтому я решил, что именно по нему вы поняли, что не ошиблись с городом.       — Корабль, конечно, удивительный. И как же давно он здесь стоит?       — Около месяца. Моя дочь познакомилась с его капитаном и одновременно владельцем, когда мы с ней были в одном из портов Персидского залива. Тогда же он решился взять нас на борт и привезти сюда. На нем же мы совершили несколько рейсов в Египет, куда я до этого ходил со своим караваном, ну а недавно его капитан сделал моей дочери предложение.       — Я поздравляю вас и вашу дочь.       — Спасибо! Меня, кстати, зовут Аджиит, — он протянул капитану ладонь.       — Синдбад, — ответил моряк и пожал руку Аджиита.       — Синдбад?! Правда? Я так много хорошего раньше слышал о вас в разных странах. Но вот уже как несколько лет о вас не было никаких новостей. Честно говоря, ходили разговоры, что вы погибли.       — Мне не впервой слышать об этом.       — Я очень рад, что с вами все хорошо. И, знаете, что? Приходите завтра на свадьбу. Я знаю, что с вами путешествуют ваши преданные друзья. Берите их с собой.       Дубар, Ронгар, Фаруз и Брин смущенно переглянулись.       — В полдень все уже будет готово. А живем мы на центральной площади города, у нас на нее выходит входная дверь и смотрит на север. Если заблудитесь, то попросите кого-нибудь указать вам дом торговца Аджиита или капитана Джодока, с которым вы завтра как раз сможете обо всем поговорить.       — Да, такую возможность упускать мне точно не хочется. Спасибо вам за приглашение, мы обязательно придем. А вообще вам ничего не известно о том, где был построен такой корабль? — Синдбад указал головой в ту сторону, где стоял огромный парусник.       — Джодок сам об этом не знает, он выкупил его у одного судовладельца, которому морская торговля приносила одни убытки. Я не знаю, почему он не поинтересовался городом, где возможно построить такие корабли, но что теперь поделаешь. Да и того судовладельца он искать тоже не хочет.       — Как же с таким кораблем можно не разбогатеть? Вместительный и, наверное, быстроходный.       — Совсем не быстроходный. Мы всего один раз смогли достичь на нем 14-ти узлов.       — Да ладно? Вы шли на всех парусах?       — Да.       — А при каком ветре? Были ли от него волны?       — Я не достаточно наблюдательный и сведущий в этом деле человек, чтобы ответить вам, поэтому обязательно приходите завра к нам, и Джодок вам все расскажет, а вы поделитесь своими историями. Простите, но я вынужден вас оставить, чтобы не задерживать подготовку к свадьбе. Я пришел сюда только потому, что мне сообщили о прибытии нового корабля, и я думал, что он из Каликута. Но вы не думайте, я не расстроен. Наоборот, всегда хотел познакомиться с вами, Синдбад, да вот только никак не удавалось. Завтра мы будем вас ждать.       — Спасибо!       Они дружелюбно попрощались, и Аджиит направился домой.       — Ты чем-то расстроен? — спросил Синдбад Фаруза, который уже давно смотрел на мокрые доски пристани.       — Нет, я думаю. Эта история с кораблем такая странная.       — Да.       — Ну давайте будем стоять здесь до вечера и пытаться выяснить что к чему. Почему нельзя дождаться завтрашнего дня и все узнать? — спросил Дубар, предполагая, что капитана и ученого сейчас начнут снова озарять догадки.       Синдбад с легкой улыбкой посмотрел на брата и сказал:       — Иди, Дубар, иди. Пройдись по местным барам и в лучшем купи нам всем вина.       — Я вообще не думал об этом.       — Конечно.       — Но если я вам здесь не нужен…       — Иди, — мягко произнес капитан. — Только не перебарщивай там, чтобы случайно не рассказать всю правду о нашем плавании.       — Да помню я, помню.       — А я пойду поищу какое-нибудь место для ночевки, если здесь такие есть, — решил Фаруз.       Ронгар показал жестами, что хочет составить компанию Дубару.       — Последишь за ним, — сказал Ронгару капитан, когда его брат уже отошел от них. — А то я знаю, как он выполняет обещания, касающиеся этого дела.       Ронгар дал слово, что Дубар не выпьет лишнего. К нему присоединились трое матросов, и они вместе отправились в город.       — Мне кажется, эти матросы больше не выйдут с нами в море, — сказала Брин, глядя им в след.       — Я могу их понять, — ответил Синдбад и перевел взгляд на девушку.       Он обнял ее за плечи одной рукой, и Брин посмотрела в счастливые и немного уставшие глаза моряка и, нежно обвив шею капитана, коснулась его губ легким поцелуем. Они закрыли глаза и легонько соприкоснулись лбами.       — Сходи в город, поищи какой-нибудь рынок, выберешь себе наряд на завтра, — тихо произнес Синдбад.       — А я пока узнаю, какая обычно обстановка в этом порту.       Вдруг его часто навещают пираты, тогда нам придется ночевать на «Номаде», да и не лишним будет найти людей, которые бы получше присмотрели за ним, пока мы будем в городе.       Брин немного отстранила голову и спросила:       — А что насчет человека или… пришельца, которому мы должны помочь? Мне поспрашивать людей, есть ли в этом городе кто-то, кто регулярно приносит им несчастия?       — Я думаю, лучше отдохнуть хотя бы неделю, прийти в себя после того, что нам пришлось пережить. Потом уже будем решать, что делать.       Легкая улыбка тронула лицо Брин. Синдбад обхватил талию девушки. Сухой ветер, раскачивающий пальму над ними, играл ее волосами. Капитан погладил щеку Брин.       — Я готовлю для тебя сюрприз, — сказал он.       — Какой? — Она улыбнулась шире.       — Узнаешь.       — И зачем ты мне это сказал? Теперь я буду мучиться.       Синдбад рассмеялся.       — А с чем этот сюрприз связан?       — Если я скажу, ты можешь догадаться.       — И как долго мне ждать?       — Это будет зависеть от того, как быстро я найду то, что мне нужно, в этом городе, — договорив, он немного нагнулся к ее губам, и они слились в сладком поцелуе.       Этот поцелуй уже не оставлял тех трепетных чувств, которые когда-то наполняли их сердца. Им было просто приятно находится вместе и обволакиваться нежностью, приятно от мысли о том, что теперь они могут уйти в уединенное место и никому не сказать куда, и никто их не найдет, где не придется решать корабельные проблемы, беспокоиться о выборе курса и безопасности «Номада». Они оба слишком устали от этого. Но что бы еще помогло им лучше узнать друг друга и сблизиться, как ни это плавание, перенесенное в их морском доме, где они жили как одна большая семья?       Брин шла по малолюдному городу. Еще только два года назад ей бы хватило одного взгляда, чтобы понять, что он ей безразличен, потому что был похож на все те деревни, в которые когда-то заходила команда для пополнения запасов воды. Она вспоминала, как в каждой такой деревне Синдбад надеялся найти или Мейв, или Дим-Дима, или хотя бы какие-то указатели пути к ним. В этих мыслях для нее не было ничего ностальгического. Это было тяжелое время, которое девушке не хотелось вспоминать, но ассоциации с прошлым сами всплывали в ее голове.       Дороги в городе то сужались, то расширялись. По бамбуковым крышам некоторых хижин вился плющ. К центру города становилось больше кирпичных домов, но они все так же были одноэтажными. Между домами росли пальмы и акации. Любая проехавшая повозка с лошадью оставляла за собой клубы пыли. Прямо на земле у стен построек сидели дети, некоторые из них бегали, некоторые помогали по хозяйству. Прохожие засматривались на Брин, потому что она выглядела не так, как они, и своими пристальными взглядами немного смущали девушку.       Ей пришлось недолго ходить, чтобы найти рынок. Он был более оживленным, чем районы города. На залитой солнцем площадке с протоптанными дорожками сидели на настилах торговцы. Рядом с ними стояли плетеные ящики с фруктами, овощами и зеленью. Дальше шли ряды бамбуковых навесов, под которыми продавали повседневную одежду и наряды удивительной красоты. Брин и представить себе не могла, сколько кропотливого труда было вложено в самые великолепные из них. Девушка медленно проходила мимо них, восхищаясь их красотой и даже не зная, что выбрать, как вдруг она почувствовала чью-то ладонь на своем плече.       — Брин?! — прозвучал рядом с ней радостный голос.       Девушка повернулась и увидела Каурию, которая была одета не так шикарно, как прежде, когда они только познакомились. Но ее любовь к ярким цветам так и не умалилась: простое красное сари было обернуто вокруг ее фигуры, а голову покрывала красная дупатта из плотной ткани.       — Каурия?! — Брин удивленно подняла брови. — Не может быть! — она взяла ее за плечи и провела ладонями по ее рукам.       Девушки долго и крепко обнимались.       — Последний раз мы виделись в… — попыталась вспомнить Брин.       — В Гомруне.       — Ты помнишь?       — Я не смогу забыть это, Брин. И я каждый день вспоминала всех вас и особенно тебя. Ты изменила мою жизнь.       — Я?       — Да. Пойдем куда-нибудь, где потише, поговорим. И познакомься, — она посмотрела на маленьких детей, стоящих рядом с ней и держащих пустые корзиночки. Им всем не было и 5 лет. — Это Мурали, Викрант и Джита.       Они совсем не были похожи на Каурию. Брин присела рядом с ними и погладила по головке утиравшую слезы девочку с двумя черными косичками.       — Ты чего плачешь, малыш?       — Я устала идти.       — Пойдем ко мне.       Брин взяла девочку на руки, повесила ее корзинку на локоть и пошла вслед за Каурией. Они расположились на траве за городом на окраине леса. Дети сразу же убежали играть друг с другом, а Каурия начала свою историю:       — Знаешь, Брин, на самом деле, тогда, когда мы виделись с тобой последний раз и ты предложила мне свои деньги, чтобы я перестала зарабатывать тем способом, которым зарабатывала всегда, я не поверила, что стану жить лучше. Мне всегда казалась, что молодость и дана для того чтобы зарабатывать как можешь и ни в чем себе не отказывать. Я никогда ни в чем себе не отказывала. У меня всегда было где и с кем жить, всегда было много украшений. И я так часто удивлялась твоим взглядам, я считала твою жизнь скучной. Прости, надеюсь ты не обижаешься? — Она положила ладонь Брин на спину и посмотрела на девушку.       — Ну что ты? — Ласково произнесла Брин и улыбнулась Каурии.       — И вот после того, как я с вами попрощалась, я почувствовала что-то странное в своем сердце. Как будто моя жизнь стала бессмысленной. Я не умела, как ты, радоваться просто тому, что я живу, мне хотелось чего-то большего. И в тот вечер, когда ваш корабль ушел из Гомруна, я сидела на берегу моря и думала, что мне делать дальше. Потом ко мне подошел моряк и предложил переночевать с ним. Я отказалась, потому что у меня совершенно не было настроения. Я знала, что это опять будут временные отношения, а после них — новые и так дальше. Я впервые задумалась об этом и стала задумываться каждый день. Так прошел, наверное, месяц. Потом в Гомрун пришла чума. Мне пришлось оставить свой дом, который я там смогла купить и не успела продать. Я взяла с собой все самое ценное и пошла пешком вдоль побережья. Спустя несколько дней я увидела деревню, но побоялась в нее заходить, потому что думала, что и она могла быть заражена чумой. Я продолжала идти, посещала разные города и села, чтобы немного отдохнуть. По пути я продавала все свои украшения, иногда подрабатывала трактирщицей, часто ко мне приставали искатели легких отношений, но тогда я уже твердо решила для себя, что не вернусь к прошлой жизни. Потом я бросила и работу в трактирах. И вот так спустя год я оказалась в деревне, которая находится недалеко отсюда. Я как обычно зашла в нее, чтобы найти ночлег и попала в дом женщины, которая осталась одна с тремя внуками. Я решила остаться и помогать ей в воспитании детей. Я работаю на полях, на ферме, где придется, иногда шью одежду, не скажу, что делаю это мастерски, но на жизнь хватает.       Брин посмотрела на Каурию.       — Ты поступила правильно, — сказал Брин.       Каурия тяжело вздохнула.       — Я жалею, что не встретила тебя раньше, так сказать, на пороге своих ошибок.       — Мы все о чем-то жалеем.       — И ты?       Брин прижала к себе колени и, уткнувшись взглядом в траву, ответила:       — Наверное.       — У тебя что-то случилось за это время? — спросила Каурия, подозревая по грустной реакции девушки, что ее жизнь не всегда была благополучной.       — Я бы все равно никак не смогла ни на что повлиять, поэтому что было, то было.       — Что-то с Синдбадом?       — Нет, это было с другим человеком. Но я уже давно отпустила все мысли, которые у меня были с ним связаны.       — А Синдбада ты давно видела?       — Примерно полчаса назад, — улыбнулась девушка.       — Так вы вместе?       — Мы до сих пор ходим из города в город на «Номаде» вместе с Ронгаром, Фарузом и Дубаром.       — И тебе не надоело?       — А что мне еще делать?       — Поселиться в каком-нибудь городе и жить спокойной жизнью.       — Я не хочу. Тем более рядом с Синдбадом мне не особо приходится о чем-то беспокоиться.       — Но разве ты не ревнуешь его?       — К кому?       — Как? К другим девушкам, с которыми он проводит время в портах.       — Нет, он изменился, он уже не такой.       — Не смеши меня, Брин. Если ты так думаешь, то это не значит, что оно так и есть.       — Понимаешь, у нас правда были слишком тяжелые плавания, и все свободное время каждый из нас отдавал только желанию поспать и отдохнуть. Ты просто не представляешь, насколько напряженной была наша работа.       — Правда? А зачем вы ходили туда, куда так трудно добираться?       — Там меньше конкурентов. Но сейчас мы решили прекращать с этим.       — Ну и правильно.       В течение последнего самого долгого и самого опасного плавания доверие Брин к Синдбаду возросло так, что ей даже и в голову не пришло усомниться в его верности в порту Сопары. Когда она уходила в город, то совсем не думала, что капитан мог обманывать ее со своими планами, и что вместо поиска матросов он пойдет на поиск какой-нибудь привлекательной девушки. Теперь же, после разговора с Каурией, убежденность Брин в честности Синдбада немного поколебалась. Она сама не понимала, почему это произошло, и никак не могла себя успокоить. Их разговор с Каурией продолжался, только теперь Брин с меньшим вниманием слушала ее и более коротко отвечала на вопросы о своей жизни. Потом Каурия замолчала и после недолгой паузы повернулась к Брин и продолжила:       — Я знаю, почему мы встретились с тобой.       Брин посмотрела на нее, и Каурия открыла запястье левой руки, скрытое дупаттой.       — Около полугода назад я подрабатывала рыбалкой. И один раз мы вышли в шторм, отдалились от берега, закинули верши несколько раз, и когда ветер и волны незаметно быстро усилились так, что лодку стало мотать во все стороны, мы поняли, что настала пора возвращаться. И в тот же момент увидели, что нас сорвало с якоря и отнесло слишком далеко от берега. В лодке нас было двое. Я взяла второе весло, хотя в жизни никогда весла в руках не держала, и старалась кое-как грести. И в какой-то миг нас обоих волна вышвырнула за борт и быстро отнесла от лодки. Мой напарник пропал из виду, и я помню, как в скором времени сама оказалась под водой, как вдохнула ее и после ничего не помню. Потом вдруг просыпаюсь на берегу с этим браслетом на руке, ничего не понимаю, встаю, иду к рыбацким хижинам, от меня все шарахаются, потому что четыре дня назад попрощались со мной. Я сама в шоке. Возвратилась домой, дети плачут, а я до сих пор не могу поверить, что жива. Я хотела уехать в другой город, чтобы избежать каких-то обсуждений произошедшего, но чей-то голос все время твердил, что я должна остаться здесь. Я испугалась.       — Это был Дим-Дим. Я уверена, это был он, — радостно произнесла Брин и обняла Каурию. — Теперь ты тоже с нами. Нужно рассказать об этом Синдбаду.       Попрощавшись ненадолго с Брин, Синдбад подошел к одному из рыбаков, который просмаливал лодку, и завел с ним разговор про порт. Рыбак поделился всем, что ему известно, и посоветовал также побеседовать со смотрителем порта, хижина которого располагалась недалеко от берега. Синдбад нашел эту хижину и постучал в дверь. Ему открыл молодой человек и пригласил внутрь, где уже за столом сидел посетитель. При виде Синдбада он резко поднялся, и капитан тут же остановился.       — Тетсу!       — Синдбад! — распластав руки, ронин бросился в горячие объятия. — Какими судьбами, точнее, ветрами, тебя сюда занесло?       — Теми же, что и тебя, похоже. Выйдем?       — Да.       Тетсу повернулся к смотрителю порта, извинился, и они покинули хижину.       — Опять нас свело общее дело, — сказал Тетсу.       — Тебе известно о нем что-нибудь?       — Мы должны помочь какому-то человеку.       — Да. Но мы пока решили отдохнуть немного, потом уже пытаться во всем разобраться. Ты давно прибыл?       — Сегодня. А вон стоит мой корабль.       Он указал туда, где покачивался патамар.       — Так это твой? Я давно обратил на него внимание. Думал, какие-то торговцы прибыли. Давно приобрел?       — Год назад. Кстати, недалеко отсюда.       — Ну я тебя поздравляю! — Синдбад похлопал давнего друга по плечу.       — Спасибо! Но если бы не ты…       — Не будем о старом. Что думаешь, насчет этого творения неизвестных? — капитан посмотрел на огромный парусник.       — Я думаю, что хочу такой же себе.       — Я бы не рисковал испытывать его своей жизнью.       — То есть ты не уверен в его надежности?       — Не знаю. Вообще нас пригласили на завтрашнюю свадьбу его капитана.       — Значит, пойдем туда вместе. Меня тоже позвали.       — Интересно, они туда всех моряков подряд созывают? Щедрые люди, ничего не скажешь. Кстати, а как ты узнал о том, что нужен здесь?       — Вообще я плыл в Китай, но в одном из портов ко мне подошли очень странные люди, назвавшие себя жителями другого мира, заставили повернуть обратно, обещали помогать в дороге и запретили отказываться. Правда, они были на моем корабле не всегда. Иногда предупреждали, что уходят помогать другому кораблю, который должен оплыть Африку, и говорили, что я не могу сообщать это кому-либо, у кого нет на руке браслета. Поэтому сообщаю это тебе. И я так понимаю, скоро мы должны встретить кого-то еще, с кем сможем разделить эту тайну.       — Ты уже встретил. Мы вернулись от Африки. Полтора года можно сказать, провели рядом с ее берегами. Я до сих пор удивляюсь тому, что мы добрались сюда на целом «Номаде», а не на щепках от него. Дубар часто называет его непробиваемым.       — Как же вы отдыхать успевали?       — Если ответственно относиться к работе, то и на отдых времени не останется. А мы люди ответственные.       — Я нисколько в вас не сомневался.       — А если говорить серьезно, то дел было много. В шторм вообще приходилось забывать об отдыхе. Да и о каком отдыхе даже в каюте может идти речь, когда за бортом волны, которые долетают до верхней палубы?       — Эх, Синдбад, как я тебя понимаю. Как думаешь, не выпить ли нам?       — Вообще я хотел сначала попросить кого-нибудь, чтобы присмотрели за кораблем, потому что у нас там остались всего лишь четверо матросов, вдруг они не справятся. И Брин должна вернуться из города. Я обещал подождать ее.       — Насчет порта ты не переживай, мне рассказали, что он спокойный и сюда вообще редко кто заходит. А Брин действительно стоит подождать.       Синдбад и Тетсу сидели на прибрежных камнях и разговаривали, когда позади них раздался детский смех. Они обернулись и увидели двух маленьких мальчиков и девочку, которые гонялись друг за другом, а рядом с ними — Каурию и Брин. Моряки поднялись и пошли навстречу девушкам. Синдбад и Каурия перебрасывались растерянными взглядами. Капитан всегда избегал встреч с бывшими любовницами, потому что не знал, как объяснять свои внезапные исчезновения. Несмотря на то что Синдбад и Каурия тогда понимали мимолетность своих отношений и расставание их оказалось мирным, сейчас друг при друге они не чувствовали себя раскрепощенно.       — Рад видеть тебя, Брин, — сказал ронин, немного склонив голову в знак приветствия.       — И я тоже рада видеть тебя, Тетсу. Познакомься, это Каурия.       — Очень приятно. Тетсу.       Каурия протянула ему руку с браслетом, и он робко пожал ее, не ожидая, как и Синдбад, видеть еще одного человека, причастного к их делу.       — Вы тоже путешествуете? — спросил Тетсу.       — Нет, я живу недалеко отсюда, в деревне. Сейчас мне нужно вернуть детей домой, а пока меня не будет, Брин вам все расскажет.       Они остались втроем, ожидая возвращения Каурии, но раньше нее вернулись Фаруз, Ронгар и Дубар, приведя с собой трех скандинавов с радужными браслетами, которые чуть больше двух лет назад оставили свои дома, а потом и корабли, чтобы добраться в Индию по суше.       Как выяснилось, Фаруз быстро оставил затею с гостиницей и, догнав Дубара и Ронгара, отправился на поиски места, где можно было бы разгуляться. Кое-как объяснившись с местными жителями на полуарабском-полухинди с жестами, моряки нашли бар. В нем располагалось несколько столов, но все они были заняты. Не мудрствуя лукаво Фаруз, Дубар и Ронгар подсели к посетителям, за чьим столом оставалось еще несколько свободных мест. Русые волосы ниже плеч и светлая кожа выдавали в незнакомцах чужестранцев. К тому же и одеты они были на свой лад: все в светлых льняных рубашках с длинными рукавами и брюках, подпоясанных кожаным ремнем.       — Вы прибыли издалека? — спросил Фаруз, как только сел на лавку.       — Да. Вы, вижу, тоже.       — Но мы часто здесь бываем.       — Вы торговцы?       — Да. Но пока мы без дела. Это не ваш патамар стоит в порту?       — Нет, мы продали наши корабли на Средиземном море египтянам, чтобы добраться сюда.       — Ого, — Фаруз взглянул на друзей, которые с интересом слушали его собеседника. — Погодите, — ученый посмотрел на них и немного задумался. — А откуда вы знаете арабский?       — Мы часто бываем на северном побережье средиземного моря, поэтому арабский — это наша необходимость. А в этой стране нам приходится трудно.       — Мы не в лучшем положении.       — А ваш дом далеко отсюда?       — Мой бывший дом находится в Норвежском королевстве, в северных широтах. Но свой путь я начал из другого места.       Один из скандинавов поднял кружку с вином и отпил. Свободный рукав его рубашки скользнул вниз по локтю, обнажив радужный браслет, который находился под ним.       Фаруз, открыв рот от изумления и указывая на этот браслет, посмотрел на Дубара и Ронгара, которые были поражены не меньше него. Скандинав посмотрел на свою руку, потом на моряков, потом переглянулся со своими.       — У наших друзей такие же! — воскликнул ученый.       Двое других скандинавов закатили свои рукава, чтобы показать браслеты, и Дубар, Фаруз и Ронгар удивились еще больше.       — Кто привел вас сюда? — спросил Дубар.       — Мы не знаем ничего об этих людях, но они сказали, что если мы откажемся, то погибнем. Все началось с того, что я… А, да, познакомьтесь, это Ньорд и Хемминг, — он указал на сидящих рядом с ним людей. — Меня зовут Ральф.       — Я Дубар. А это Фаруз и Ронгар.       Ральф кивнул в знак знакомства и продолжил:       — Так вот, все началось с того, что я поступил на службу в дружину к нашему вождю, которого мы называем ярлом. В то время у него на службе было уже несколько таких же обычных воинов, как я, и один воин, который мог сражаться чуть ли не за десятерых. Мы с ним сразу как-то не сошлись характерами, да и слишком сильно он хвастался своим высоким жалованием передо мной постоянно. И я бы не решился притронуться к нему, если бы он не узнал, что моя жена изменяет мне с ним. Я убил его. Потом развелся с женой. За убийство меня навсегда выгнали из тех земель, где я жил. Поэтому мне пришлось искать новое место для жительства, и я решил плыть в Исландию, к западу от моей Родины. В порту я нанялся гребцом на корабль Хемминга. По пути нас настиг ледяной ветер, поднялись волны. Я почти не мог грести, мне было страшно холодно, а потом стало просто страшно. Я не первый раз был в море и не один раз видел штормы, но в тот момент я почему-то не верил, что выживу. Меня, Хемминга и Ньорда выбросило на берег. Когда мы очнулись, то увидели, что к берегу прибило и наш корабль. Все казалось таким загадочным. Тогда-то мы и обнаружили на руках эти браслеты. Мы оказались в Исландии, и я провел там совсем немного времени, перед тем как в дом, где я жил, постучали странные люди и сказали, что через 2,5 года я должен оказаться в Сопаре. Я даже не мог представить, где это. Эти края совершенно чужие для меня. Единственное, что поддержало меня в тот момент — это знание того, что со мной пойдут Ньорд и Хемминг, что я буду не один. И вот мы здесь уже месяц живем и работаем, но ничего не происходит. Мы обошли весь город, как смогли поговорили с разными людьми, но мы до сих пор не ничего понимаем. Кто нас здесь ждет? А вы давно прибыли?       — Сегодня, совсем недавно. И у нас есть друзья, с которыми вам необходимо познакомиться.       Их стало семеро. Семеро избранных пришельцами носителей радужных браслетов, которым было поручено выполнить рискованное задание. Весь оставшийся день они рассказывали друг о друге и делились мнениями о том, что стоит предпринять, чтобы найти того, кому нужна помощь. Загадка от пришельцев оказалась слишком таинственной. Горожане не жаловались на какие-то беспокойства в Сопаре, пираты и воины давно не опустошали эти земли, и даже правительство было не в чем упрекнуть.       Продолжительная беседа, которая вскоре после начала стала непринужденной, закончилась, и скандинавы привели команду к гостинице, в которой они снимали комнаты, и где осталось много свободных мест. Каурию до дома проводил капитан, потому что время клонилось к ночи, а ее деревня хоть и находилась недалеко, но дорога туда пролегала через лесную тропу. От Каурии он узнал, где в такое позднее время, когда все торговцы закончили работу, можно купить одежду, потому что Брин так и не успела выбрать себе наряд. На обратном пути Синдбад зашел в дом одной портнихи и купил девушке костюм. Давно уже на небе замерцали звезды, и капитан был уверен, что его утомленная команда уснула. И действительно, ни в одном окне гостиницы он не увидел свет. Синдбад осторожно приоткрыл дверь комнаты Брин и подкравшись к тумбочке, стоявшей у изголовья ее кровати, положил на нее костюм. Через незастекленное окно донесся шелест листвы, и Синдбад чувствовал, как веяние теплого ветра пробежалось по комнате. Капитан так же тихо вышел в коридор и направился к себе, надеясь, что его подарок порадует Брин утром.