Чего боится староста Рейвенкло?

      Лиза       Дорога обратно показалась мне гораздо короче, чем когда я уходила отсюда, как я назвала это место — музей. Но меня тоже нужно понять, говорила я это ведь совсем не со зла, не с презрением, и с непониманием, где я нахожусь. Когда вы видите человека во врачебном халате со стетоскопом, вы сразу думаете, не задумываясь — врач. Стереотипное мышление.        Точно так же и я, не дав себе времени поразмыслить решила — музей. Да и давайте не будем врать, у вас дома есть хоть одна картина? Я уверена, что нет, у большинства дома нет никакой репродукции. Здесь же, в доме этого, не побоюсь назвать по званию честно, террориста, не обходится угла в главной комнате без картины, и, кажется, это не репродукция.       Странно, обычно я занимала время уходя в свои чертоги разума, размышляя о пройденном мною материале во время обучения, и изученного мною лично. А сейчас, сидя на кровати все в той же комнате, где высятся огромные стопки книг, которые в любой момент грозятся упасть, поджав ноги под себя, я рассуждаю о обстановке в доме, где я, в гостях…       У меня просто ничего не укладывается в голове. Как так получилось, череда случайностей, из-за которых я не могу вернуться домой в ближайшие 12 месяцев. Мне грозит встретить Рождество, день рождения, День Битвы за Хогвартс в чужой стране, чей язык я, думаю, зря выучила.       А мама… Как я ей объясню это… Я могу ей сказать, будто решила остаться в Англии с видом на жительство, или просто посмотреть на окрестности и достопримечательности этого города. Но как я ей скажу, что она не может ко мне приехать, и я не могу навестить ее…        С работы меня уволят и за меньшее отсутствие, не говоря про год… Интересно, примут ли меня в другой магазин атрибутики Гарри Поттера с такой рекомендацией, что я отправилась на родину мальчика-который-выжил и не возвращалась год.        Вся моя жизнь была сосредоточена там, на моей родине, во Франции. Даже когда мама уехала за новой жизнью, оставив меня взрослую и самостоятельную одну, и я навещала ее в Вене, прилетала на неделю-другую, я не выпадала из своей жизни.       Когда я отправлялась в любые другие страны с целью путешествия, а не командировки по врачебному обмену, как мечтала в своей первой юности, я не выпадала из своей жизни.       Мама, Гарри Поттер, медицина. Три составляющих моей жизни.       Телефон я уже, можно сказать, потеряла, просто не помню, где его оставила. Видимо, в съемной квартире. Его определенно уже упаковали в прозрачный пакет и тот проходит как улика по делу пропавшей свидетельницы, которая могла бы дать информацию по поводу человека в маске Гая Фокса.       Суть в том, что я лишилась общения с матерью. Это будет мучительно для нас обеих.       Медицина. Она всегда была в моей жизни. Я квалифицированный профессионал, имею диплом, общее медицинское образование и диплом, который подтверждает, что я хирург. Если я не спасаю жизни людям так, как хотела бы, так, как имела бы возможность, если бы не фобия, я всегда помогала нужным советом по ерунде разным людям: случайным прохожим, подписчикам, соседям, моей маме, и знала, что не наврежу им.       Гарри Поттер.       Видимо, это все, что у меня и осталось. Форма, знание фандома, умение быстро входить в шифтинг.        И что же мне делать? Использовать неожиданно появившееся, надеюсь, свободное, время, для шифтинга? Я могу провести бесконечное количество времени в астрале, все равно проснусь в тот же день, в физическом мире ничего не изменится.       Ооо… Впасть бы мне в кому на весь этот год, чтобы он как можно быстрее прошел. Тоже своего подобия шифтинг. Но нельзя… Я как медик должна понимать: Не бывает комы без последствий, даже после комы длиною в сутки идет реабилитация. Если я хочу незаметно для себя прожить следующий год, то последующий после него год, если не больше, я буду учиться заново ходить и говорить…       Мне нужно объяснить себе: Это всего лишь время, это лишь малая часть моей жизни, всего лишь момент, по сравнению с тем, сколько я прожила и сколько еще проживу. Момент, о котором я буду потом едва ли вспоминать, я забуду об этом, о том, как провела год в чужой стране, с чужим языком, менталитетом и страхом быть убитой а каждом шагу.       К горлу подкатил комок. Глаза защипало. Я запрокинула голову и моргала, пытаясь отогнать слезы. Истерика мне сейчас ни к чему, не хочу усугублять свое состояние.       Только бы не появился Профессор…        Одного только упоминания о нем хватило, чтобы упасть лицом в подушку и завыть от страха. От страха его появления. Только не опять. Не второй раз за сутки.       Он не сможет появиться, когда я с кем-то разговариваю.        От этой промелькнувшей мысли я заново научилась дышать.        Конечно, Вэ не очень приятно выслушивать мои истерики, панические срывы. Он находится где-то в другой комнате своего дома, рядом, незримый для меня, и не знает, как от одного факта, что где-то в паре шагов есть живой человек, останавливает мое психическое расстройство сидеть на месте и не высовываться, как-будто цербер на цепи.        Я вздохнула с облегчением, в висках закололо, я упала на подушку, ощущая всю тяжесть своего тела. Я просто чувствую как устала…       Странное чувство. За последние сутки оно стало мне будто бы, чужим. Чувство спокойствия. Наконец-то оно наступило.        В дверь постучали. Я села в кровати. Стоит привыкнуть к таким моментам, прошел пока момент, когда я жила одна. Бедная моя квартирка, пустовать будет.        — Войдите. — Сказала я.       V       В Галерее Теней довольно прохладно, а Лиза продолжает ходить в легкой форме. Нужно найти для нее на первое время какую-нибудь кофту, свитер.       Красный свитер. Надеюсь, он не будет напоминать ей о том, чего она боится.       За дверью комнаты, где Лиза проведет ближайшее время, было тихо. Что это может значить? Это хорошо? Она ведь не впала в истерику, не испытывает мучений. Это плохо? Она в панической атаке и ничего не может сделать, ничего не может произнести? Или это нейтрально, и она просто спит?       Увидев ее, первой мыслью было обратиться к ней на «вы». Лиза взрослый человек, хотя со своим тощим телосложением и стрижкой больше похожа на мальчишку, и по внешности, и под возраст. Но мы весь вечер обращались друг к другу на «ты», будет странным просто так взять и перейти на «вы», не будем выставлять лишних границ.        — Как ты себя чувствуешь? — Спросил я.       Вместо ответа Лиза уронила голову на подставленную ладонь, а другой рукой показала жест, который должен означать, что она в порядке.        — Здесь холодно. Возьми одежду, чтобы не замерзнуть.       Так же молча Лиза протянула руку, и я передал ей свитер. Она тут же его натянула по самые колени.        — Ты не хочешь разговаривать?        — А нужно? — Впервые произнесла хоть слово Лиза.        Звучало это без сарказма или издевки, а наоборот, с интересом, ей правда было интересно, и она как будто подумала, что делает что-то не так, это читалось в ее растерянном взгляде, а может повлияло отсутствие у нее очков.        — Я просто… С мыслями пытаюсь собраться…        Она уткнулась подбородком в колени, закутанные в свитер, немного покачиваясь вперед-назад.        — Лучше не пытаться…       Спрятав лицо в рукавах, Лиза тихо всхлипывала. И что делать в таком случае? Столько лет я не общался с людьми, и совершенно не понимаю, что делать в таких ситуациях. Ясно одно: нельзя оставлять ее здесь одну, ни в коем случае. В другой бы ситуации, с другим ее жизненным опытом я бы решил, что не стоит стоять над душой и смущать человека при проявлении эмоций. Но сейчас, в таком состоянии, к ней может в любой момент прийти не лучший образ Профессора Снейпа.        Я сел на край кровати, оставив между мной и Лизой расстояние, и с этой дистанции положил руку ей на плечо, что сразу же перешло в неловкое объятье. Слезы у нее сразу стали тише, но не потому что она успокоилась, она просто не хочет проявлять эмоции, когда так близко чужой человек. Видимо, это было зря…        — Почему ты меня спас? — Спросила Лиза не поднимая глаз. — Я тебе столько всего наговорила… Накричала… Тебе впору меня ненавидеть, а вместо этого — следил, чтобы я спокойно дошла своей дорогой, и потом не отдал пальцейскому. Как у тебя сил хватило помогать мне после всего этого?       Я отпустил ее из объятий, но продолжал держать за спину и затылок.        — Я не мог поступить иначе.       Лиза кажется, усмехнулась, грустно, но все-таки это была усмешка. Она смеется самой себе.        — Я понимаю, что живя в другой стране, ты не знала до этого момента, какая на самом деле царит обстановка в стране, все что ты говорила, было основано на твоем прежнем представлении, но теперь ты знаешь.        — Я считала тебя главным злодеем, а ты оказывается главный антагонист этой истории. — Она перевела наконец-то взгляд ко мне. — Ты и правда Северус Снейп.        Я постарался сильно не высказывать своего негодования, но все-таки убрал руки от Лизы, поняв, что хуже ей уже не станет.        — При всем моем уважении, перестань меня сравнивать с этим отрицательным персонажем.        Лиза сощурилась и отсела назад.        — Это ты меня сейчас так оскорбить решил? — Совсем другим тоном спросила Лиза. — Я же не просто так упомянула Снейпа сразу после того, как назвала тебя антагонистом — противоречивым персонажем, ни хороший, ни плохой.       Что ж, главное, что она отвлеклась от переживаний. Обсудить с ней снова ее любимые книги будет не лишним.        — Используя твою фразу, скажу, что у тебя свое представление о Северусе. Врать не стану, когда я читала и смотрела Гарри Поттера, то мне очень не нравился Снейп. Он был ужасен, особенно в книгах.        — Тем не менее…        — Нужно читать до самого конца. Ты знаешь что нужно ответить на фразу «После стольких лет?».        — Рискну высказать, что фраза вырвана из контекста, сложно будет подобрать правильный ответ.        — Главное, чтобы ответ не был «Правильным», а чтобы он передал суть. Но продолжение — «Всегда».       Мы перешли к обсуждению другого вопроса. Я боялся как бы от воспоминаний Лиза снова не впала в слезы, но она равнодушно говорила, не проявляя абсолютно никаких эмоций.        — Почему там в переулке, когда… ты отащил меня от того пальцейского, ты звал меня Старостой Рейвенкло?        — Примерно тот же вопрос я хотел бы задать и тебе: почему ты тогда без видимой на то причины назвала меня Северусом?        — Сначала сам ответь.       Справедливо, она первая спросила.        — Я посчитал нужным не произносить твоего настоящего имени при пальцейском…        — Ведь ты шел следом и знал, что я представилась не своим именем. Даже зная, понимая, что ты убьешь того пальцейского, все равно, назвал меня просто Рейвенкло.       Странно, что при упоминании убийства мной пальцейского, человека, не звучит осуждения. Что говорить про страх, нет осуждения.        — Так было нужно.        — Вот ты сам и ответил на свой вопрос. Я не ожидала, на самом деле, что ты опять убьешь пальцейского… — Тут-то голос ее предательски оборвался, это говорит о том, что убийство кого-либо для нее по прежнему не стало нормой и она это осуждает.        — Я думала… Не стоит произносить твоего… псевдонима, даже его, при пальцейском. Я даже не знаю как до такого додумалась. Просто, в бессознательном состоянии была, и сама не ожидала, что… назову тебя Северусом. Но правда, вы оба антагониста, оба очень похожи.

***

       — Я не знаю, в какой момент решила, что хочу стать врачом. Наверное, просто ради того, чтобы в отпуске, в панике людей, когда кто-то крикнет «Здесь есть доктор?», появилась я. Но до этого момента я пока не дожила.        Но что-то, какое-то неведомое желание стать тем, кем я не стала, двигало мною столько лет, заставило меня испортить зрение, когда я сутки напролет читала материал, и у меня болели глаза от отражения книги от мерцающей лампочки…       Скажу честно… Когда был выбор интернатуры, мне было сложно решить, и хотела пойти в патологоанатомы, но все-таки выбрала хирургию.       Наверное, если бы я все-таки выбрала патологоанатома… То все пошло бы иначе… Но когда бы я поняла, что это не то, чем я хочу заниматься? Ведь у меня была… есть цель помогать людям. А мертвым уже не помочь…       Иногда Лиза останавливалась, над чем-то задумывалась, но старалась не задерживаться и потому быстро продолжала говорить. Наверное, она задумывалась над тем, как она произносит такие предложения как «Отражение книги от мерцающей лампочки», «Патологоанатом». До сих пор она не высказала вслух ничего о том, что мы говорим на ее родном языке — французском, хотя она должна была заметить за столько времени нашего разговора.        У Лизы хороший чистый английский, она не говорит инфинитивами, не пропускает артиклей, и не смешивает в английской речи французских слов. Это было всего один раз, там, в ее квартире, когда она в испуге и злости использовала французские слова.       Вряд ли при изучении, она бы выучила перевод тех слов, которые я отметил в ее речи.