Strauß von Amaranthusen

Знаете ли, женой одного из первых лиц государства быть нелегко. Даже, если твой муж просто премьер-министр. Даже, если обычно ты занята тем, что преподаешь экономику в университете и тебе не нужно учить тонну церемониалов и ходить на кучу мероприятий. Нелегко, ибо когда ты уже обычно спишь, тогда является твой супруг и всё – вам не до разговоров и прочего. О соитии вообще молчу. Такой плотный график у Алексея появился лишь пару месяцев назад и Юлия ещё давно привыкла к этому ритму жизни, но ей все равно не хватало возлюбленного. Радостно и одновременно как-то грустно ей было просыпаться с утра, трогать то место сбоку, где он спал, чувствовать почти остывшее тепло, вдыхать его запах, что остался на подушке... Ах. Чтобы как-то поддерживать связь с супругом, женщина по возможности звонила ему или же, если никак не получалось, просто готовила ему ужин и оставляла ему краткую, милую записку, чтобы порадовать. Сегодня должно было случиться вновь. До отпуска Навальному ещё долго и долго... Юля устало пришла домой, поставила сумку с конспектами в одну сторону, свою – в другую. Странно. Почему второй комплект ключей на месте? Обычно Лёша берет их с собой... Забыл, возможно? Ладно. Разберемся. Она хотела уже стянуть с себя туфли, но от шума в какой-то из комнат у неё упало пальто из рук. Какого черта? Женщина быстро повесила верхнюю одежду на крючок и тихо начала подкрадываться к комнате, хватая баллончик. Это единственное, что попалось под руки. Пол чуть не скрипнул, Навальная с ужасом застыла, но вскоре продолжила. Ага. В гостиной, значит! — Попался! – Она уже хотела распылить средство, как тут удачно заметила... Знакомое до боли лицо. Алексей! Он! Блондинка мгновенно поставила баллончик куда подальше и прыгнула к нему в объятия. Долгие, нежные, полные ожидания и тепла объятия, в которых ловили удовольствие оба. — Я невероятно по тебе соскучился. – шепнул мужчина, притягивая любимую ещё ближе к себе и целуя её в щеку, а потом за ушко. Профессорша прикусила губу, отвечая: — Я тоже по тебе соскучилась... – она немного отодвинулась, рассматривая политика. Он всё ещё был в своем очередном дорогом костюме для работы, только пиджак лежал на кресле и рукава рубашки закатаны так, что можно оценить силу рук мужчины. Всё ясно. Она хохотнула, – Ты что с работы сбежал? — Ради тебя можно. – засмеялся Навальный в ответ, – Шучу. Просто сегодня Фортуна на моей стороне и я приехал раньше. — А мне почему не позвонил? — Я готовил сюрприз... Присаживайся. – сильные руки осторожно усадили Юлию на мягкое кресло. Лёша присел на колени, провел кончиками пальцев по тонкой ткани чулков Wolford (береги, Господи, австрийское качество!) – от этого прикосновения пробежали мурашки по коже, – и ловко поддел туфлю возлюбленной. Он медленно стягивает обувь с ноги, но делает это с таким видом, что хочется наслаждаться и наслаждаться этим зрелищем. О, это чувство приятного облегчения, когда ты избавляешься от груза после долгого дня! Чулки тоже уже лежат внизу. Умелые пальцы начали массировать ступни. Супруга от удовольствия откинулась на спинку кресла и довольно мурлыкнула. Но вдруг она воскликнула: — Так ты же тоже устал, тебе тоже нужен отдых! — Подожди, дорогая, я ещё успею отдохнуть. – премьер-министр подмигнул ей и продолжил. Из-за прилива крови ступни становятся тёплыми-тёплыми. Пальцы пробегаются к изящным коленкам, очерчивают их, теперь уже руки поднимаются вверх... — Любимая, секунду. Мы продолжим, но сначала я кое-что приготовил. Покушаем и уже сытые удовлетворим другой голод. – как можно так соблазнительно и одновременно успокаивающе-нежно говорить? Вот как? Остаётся только бессильно кивнуть. Она полностью во власти чар своего мужа. Через пару минут на уже сервированном по всем правилам этикета столе (перфекционизм в некоторых деталях был очень важен!) стояли две тарелки с изумительным блюдом, аромат которого приятно щекотал нос. Её любимая паста карбонара, да, чёрт возьми! — Ты знал, чего я хочу! – радостно хлопнула в ладоши Юля. Ой. От её хлопка потушился свет. Зато появилось приглушённое, но приятное освещение свечей. Идеально. В бокале уже прекрасно переливалось красное полусладкое вино – один из дорогих и любимых сортов, который ещё надо было побегать поискать... Чёрт, как же он постарался! Женщина благодарила Н уже тысячу раз, наверное, но он лишь взял её руку, поцеловав тыльную сторону ладони: — Я просто благодарю тебя за два месяца ожидания и понимания. Ты натерпелась же... У нас не было времени нормально поговорить, мы общались через звонки и записки... Ты ждала меня до поздней ночи и всё равно готовила ужин... Я ценю это. Другая бы уже не стерпела. Трапеза не ограничивалась лишь комплиментами, кроме этого был приятный разговор, который ещё с самого начала обречён на игривые заигрывания. Когда тарелки и бокалы были пусты, тогда министр начал медленное наступление. Он просто молча взял на руки жену и склонив голову на бок, невинно спросил: — Я... ещё не спротивился тебе в этом плане за два месяца? — Нет, с чего ты взял? – его любимая поцеловала его в кончик носа, тот повеселел и скромно объяснил, пытаясь скрыть розовые щёки: «Разное бывает.» Через миг он осторожно опустил её на кровать, навис над девушкой, опираясь на руки, и впился в её желанные и такие манящие губы. Поцелуй был как будто впервые – долгим, сладким и очень трепетным. Поцелуй в шею, один, второй... И так до ключицы, которую "покусывают" губами, груди, которую усердно и долго ласкают, небольшого мягкого животика, который расцеловывают вдоль и в поперек... Навальный приподнял голову, всё ещё лёжа фактически на животе у женщины и опираясь подбородком там же: — В университет завтра можешь не идти, я найду официальную причину. – когда профессорша хотела спросить "Почему?", нашелся ответ, – Тебе надо будет отоспаться после сегодняшней ночи. Смешок и уже рубашка с мужчины летит вдаль комнаты, обнажая подтянутое тело. Лёша – её личная античная статуя, что ожила. А как иначе оправдать его красоту, м? Он опускается вниз, к тому самому месту, на котором прервал прелюдию, и сначала покрывает поцелуями всё вокруг входа в Юленьку, а потом начинает свою сладкую пытку. Слегка оттягивает губами малые половые губы, осторожно ведёт языком по их контуру вверх и вот оно, то что надо – самая чувствительная точка, на которую политик действует очень осторожно. Он стимулирует клитор медленно с помощью кончика языка, позже опускает свой язык вниз, вводит его внутрь супруги, и ласкает жену уже и пальцами, и языком одновременно. Громко постанывая, женщина перебирает пальцами золотые локоны любимого. Между стоном она хрипло отозвалась: — Лёшенька, возьми меня! — Желание дамы для меня - закон. – ласково шепчет мужчина, целуя ей ручку и поднимаясь. Он плавно вошёл в Юлию, давая время привыкнуть (всё-таки, два месяца удержания и его большие размеры – две вещи, которые надо учесть) и сделал первую мягкую фрикцию. Постепенно он играет с темпом: то он вбивается в женщину с невероятной силой, то делает толчки очень медленно и до упора. Юля сверху, Юля снизу, Юля на боку... О, Господи. Где-то наступал поздний вечер, сумки всё ещё валялись в прихожей, громкие стоны заглушают даже симфонию 1812 года Чайковского, а кровать скрипит вместе с паркетом. Знаете, нелегко быть соседями первых лиц государства...