Strauß von Amaranthusen

Лето во всю уже разогнало свой ход. В столице духота, солнце раскаляет и без этого горячий от жары асфальт. Алексей Навальный — новый премьер-министр, только что и мог, то и вытирал пот, текущий с его лба градом. Это не от жары, признай? Ты потеешь из-за волнения. А волнуешься, ибо делаешь нечто важное — выбираешь Юле подарок на годовщину свадьбы. Двадцать три года брака — это солидная дата! Стоит это признать. Пришлось нанять в помощь персонального байера. Это человек, который вместо тебя покупает подарки, одежду и ещё всякое. Времени, увы, для покупок не хватало, соотвественно, подобное решение было только в пользу. Татьяна — молодая, веснушчатая девица, — явно знает своё дело. Она не достаёт политика с смсками и вопросами о куче нюансов, нет. Кратких сообщений и двух встреч в неделю достаточно. Но появляется проблема — таким образом Лёша всё же тратит свои «окна» в графике, ведь встречи, обсуждения и прочее тоже занимают некоторое время… Из-за этого он не видится с своей женой ещё больше. Да, пытался решить это, но чёрт, постоянно происходили накладки. Один раз Юлия сама не выдержала. У неё была свободная минутка, а у Лёши, как она видела по его записной книжке, долгий обед. Она села в машину и поехала сама, без водителя. Эдакий маленький момент самостоятельности. Странно, что удалось проехаться по Москве без пробок. Это радует скорее, но так непривычно! Сначала охрана не хотела пускать Юлю, но когда та опустила стекло, шлагбаум возле здания поднялся мгновенно. Три пролёта по лестнице и гвардейцы уже почти что торжественно открывают женщине тяжёлую, резную дверь с темного дуба и с позолотой. «Это явно ещё от старой власти, Алексей такого не любит.» — подумала одна из первых жён в РФ и увидела его — её милого мужа, который хоть и выровнял спину с серьезным видом, но все ещё сидел с полными щеками еды, словно хомяк. В кабинете пахло лапшой вок. Женщина присела сбоку и неодобрительно покачав головой. При этом улыбаясь, погладила любимого по щеке: — Вредное кушаешь опять. — Приходится, дорогая. — Навальный сказал это после того, как сглотнул и быстро вытер рот салфеткой. Он отставил бумажную коробку с лапшой в сторону и раскрыл руки для объятий, в которые Юлия, конечно же, бросилась с невероятным жаром. — Я так скучаю по тебе, ты не представляешь. — шепчет ей Алексей, наклоняясь прямо к ушку женщины. Она, прижимаясь к нему, только говорит: «Представляю, потому что я тоже скучаю.» Его горячее дыхание обжигает кожу, а сильные руки обнимают так трепетно, что становится так невыносимо терпеть эту нарастающую нежность! Это не сопли. Просто они все ещё по уши любят друг друга. Политик вдыхает аромат волос возлюбленной и продолжает: — Если бы я мог, то тебе поставил кабинет сбоку. — Юля улыбается, а он слегка нахмурился, — Ты не думай, я не шучу! Мы видимся с утра десять минут и ночью ровно столько же. Усадить бы тебя возле себя и… — он не успевает договорить. Просто жена оставляет краткий влажный поцелуй на его губах и президент не может оставить это так. Он осторожно приподнимает её лицо за подбородок, чтобы Юлия смотрела на него вновь, проводит рукой по лицу и мягко целует, теперь уже обнимая её за талию. Они целовались нежно и неторопливо. Объятия тёплые, вокруг тишина и спокойствие… Казалось, ничто и никто не может испортить этот момент. Но в кабинет постучали, а затем вошли так, что пара успела только перестать целоваться, но явно не разомкнуть объятия. Помощник откашлялся, неловко отводя глаза в сторону, а Лёша уже отпустил любимую и поправил галстук. — Простите, что побеспокоил, — стыдливо начинает мужчина, — Просто понимаете, нам нужно пойти на совещание… — Это может немного подождать? — экс-оппозиционер умоляюще склоняет голову набок, но ему отказывают. Надо, потому что потом все будут заняты. И он грустно погладил Юлию по спине, шепнув: «Едь домой, отдохни, а я постараюсь сегодня приехать пораньше. Люблю.» Поцеловал ещё в лоб на прощание и ей пришлось уйти. И никакой романтики, бывшего лоска власти, лишь обязанности и взгляды всех в спину. *** Кстати, не вышло Навальному приехать пораньше. Единственное, что он застал по приезду домой — это спящую Юлию и холодный ужин. Совесть грызла его, но единственное, что радовало — это перспектива сюрприза, который должен был порадовать любимую и как-то сгладить эти углы… Сам того не понимая, он только тяготил жену этим. Да и звонки к «какой-то Тане» уже стали слишком заметны. Юля с каждым днём печалилась больше, а к годовщине оставалось меньше недели. — Лёша, с тобой можно немного поболтать? — Навальная начинает внезапный разговор в постели мягко, чтобы не спугнуть. Мужчина кивает, не удивляясь. В разговорах нет ничего страшного. Женщина с такой же мягкостью в движении убирает руку возлюбленного со своей талии и чуть отодвинувшись, чтобы не лежать с ним в обнимку, спрашивает: — Как давно ты начал мне изменять? — Юль, дорогая, я… Не изменяю тебе, нет, ты чего? — политик мямлит, не понимая к чему всё это, но его жена молчит, только пронзительно смотря в глаза. У неё наворачиваются слёзы, но её тон всё ещё холодно-спокойный: — Не ври. Молодая симпатичная Таня, к который ты уже две недели ездишь, а может и больше… Ваши милые переписки, которые ты от меня скрываешь. Нет, я понимаю, личное пространство, но ты никогда раньше даже аморальные шутки не прятал, Лёша! — тон на миг надламывается и премьер-министр тянется погладить любимую для успокоения, но она вновь отстраняется, — Тем более… Мне сбросили фотки, где ты с ней так мило хохочешь. Глянь. Ты поймёшь, почему из всех аргументов я сделала такой вывод. Да, на фото эти двое в кафе. Алексей помнит этот момент, здесь они смеются из-за несколько странного дизайна ювелирного изделия. Ничего плохого. Но если посмотреть чуть ниже, может показаться, что парочка держится за руки. На самом деле, здесь сфотографировано так, что не видно листочка, но… Как доказать? Никаким образом это у тебя не получится. Навальный ещё хоть пытается выкрутится, объяснить жене всё без деталей, но ничего не получается. — Раз разводится ты не хочешь, но рога уже мне наставил, — ей так тяжело выговаривать эту фразу, — то пойдём в мировой суд. Я от тебя много не заберу, ты мне и без этого когда-то принёс кучу моментов радости. Мне этого хватило. Лунный свет падает на её бледное лицо. Слёзы стекают по её щекам и скулам. Алексей подаётся вперёд, осторожно вытирая их, но его руки убирают и бросают лишь наконец: «Не трогай меня.» Навальный чувствует внутреннее замешательство. Чёрт, что делать? Этот вопрос только громче звучит, когда он с утра видит — её нет. Она уехала. Убежала и подалась подальше, лишь бы не видеть его. Сначала Лёша просто час убивает на то, чтобы выплакать всё, но позже ему в голову приходит нечто гениальное… Чёрт. Но тут не обойтись без помощи министра обороны. Если думаете, что министр собирается брать квартиру родителей Юли штурмом, то нет. Ошибаетесь.

***

День годовщины начался с шума под окнами квартиры родителей Навальной. Она недовольно открыла дверь, ведущую на балкон, и вышла на него. Уже хотела бы наорать на шумящую толпу, ведь семь утра и всё такое. Но оцепенела. Перед её окнами стояли рядами огромного роста мужчины в парадной форме. Увидев женщину, они резко выдернули из чехлов… музыкальные инструменты. Первые аккорды легко узнать. Это одна из их песен. Один из этих «шкафов» выходит вперёд и начинает петь низким, приятным баритоном: — I see the crystal raindrops fall, dnd the beauty of it all, is when the sun comes shinin' through — о Господи. Приятно, конечно, но это явно к чему-то сейчас приведет. Зная Алексея, к очень неожиданной развязке. «Хоть танк, надеюсь, не притащит!» — мысленно умоляет женщина, а песня идёт дальше: — To make those rainbows in my mine, when I think of you sometime… And I want to spend some time with you. — ой, а чего они легонько расходятся в стороны? Соседи смотрят на это с таким же удивлением, как и Юлия. Внезапно начинается пение хором: — Just the two of us we can make it if we try, just the two of us… — теперь ясно. Между них прятался Лёша. Даже с его ростом в метр девяносто почти, если пригнуться, то можно проскользнуть незаметно. Но у него не получилось — женщина всё заметила. В руках у взволнованного премьера огромный букет пионов, смешанных с гипсофилами, вертикордиями… Сам он тоже выглядит достойно. Его золотистые волосы уложены на бок, да и одет слишком рискованно как для летней адской жары: серый костюм-тройка, идеально (пока что) белая рубашка, галстук невероятно интересного оттенка зелёного цвета, который оттеняет глаза экс-оппозиционера… Зелёный — цвет надежды, правда? Теперь уже просто тише играет мелодия, слегка ускоренная в темпе, а Навальный берёт мегафон в свободную руку. Он, глядя на супругу, выравнивается и откашлявшись перед этим, начинает: — Дорогая моя Йулия, — он с какой-то особенной мягкостью выговаривает их локально придуманную форму её имени, — мы знакомы уже двадцать… с чем-то лет. Я не люблю называть даты, если честно. Но все эти годы, вопреки разной степени обстоятельств, у нас всегда было одно — стабильность. Ты всегда верила и поддерживала меня, а я восхищался тобой и обожал тебя. Ты стабильно снилась мне каждую ночь, солнышко. — он улыбается и на миг краснеет, — Шутить не надо. Всё прилично. Я к чему веду… Юль. Любимая, чтобы не было, что тебе бы не говорили и не скидывали, знай, я всегда любил тебя и был тебе верен. Я люблю тебя. Аплодисменты из открытых окон соседей, красные, словно свёкла, щёки у парочки… Прекрасный момент. Юлия поняла, что улыбается. Она показала жестом, мол, она на миг, набросила на себя первую попавшуюся одежду и выбежала на двор. Пока ехала в лифте, успела прочесть все нюансы от той самой Тани. Всё прояснилось. Всё, оказывается, хорошо. Никто не изменял. Чёрт, теперь так стыдно… Как только вышла из подъезда и подбежала к супругу, начала извинятся, но он кивал головой, мол «всё окей, ничего не случилось, бывает». Всепрощающий муж — это хорошо с одной стороны, но отблагодарить охота. Навальная осторожно забирает букет и чуть отодвигая эту огромную кучу прекрасных цветов от пары, встаёт на носочки, чтобы поцеловать возлюбленного в нос. Милый, краткий жест любви, но э, нет. У Алексея свои планы. Он притягивает её к себе и сам целует жену, но уже в губы. Мягко, нежно и с невероятным трепетом, будто впервые. По телу разливается очень знакомое по ощущениям тепло. — А теперь, когда мы разбудили всех твоих соседей и сделали фурор, надо ехать в ресторан. — на миг оторвавшись от поцелуя, смеётся политик, — Я купил тебе платье, которое ты хотела ещё в Италии выцепить, но тогда оно было не в наличии. Оно в чёрной коробке. Остальные пакеты не смотри, ещё рано… В остальных пакетах безделушки от Cartier, билеты на завтрашнее утро в Ниццу… Конечно, постарался Алексей Анатольевич, постарался. Парочка спокойно укатила со двора на кабриолете под гул повторяющихся оваций.