Still a little bit of your taste in my mouth, Still a little bit of you laced with my doubt, Still a little hard to say what's going on. Я всё ещё чувствую твой вкус во рту, Ты ещё ощущаешь сомнений моих теплоту, Всё ещё сложно сказать, что происходит.
В Руководстве Первого уровня по Основам ниндзя, которое все ученики академии получили в свой первый учебный день, был список правил, которые соблюдали все ниндзя — даже джоунины. Они были больше похожи на руководящие принципы, но эффективно описывали обязанности и взгляды, которые были присущи ниндзя Конохи. Правило номер один гласило: Долг превыше чести. Ниже давалось краткое объяснение для новичков-ниндзя относительно того, что подразумевалось под этим. Что-то насчёт того, что миссии всегда на первом месте. Что ниндзя должен быть готов пожертвовать ради миссии чем угодно — будь то достоинство, репутация или даже жизнь. Сакура не могла вспомнить точную формулировку, но Ирука-сенсей перефразировал это правило как: «Даже если вам придётся сражаться грязно или коварно, чтобы победить… дерзайте». Хотя Сакура была уверена, что он просто приукрасил для детей. Вероятно, у этого конкретного правила были более мрачные коннотации. Правило номер одиннадцать было интересным: Романтические связи с товарищами по команде не поощряются. После того, как Сакура оказалась в Седьмой команде, она фактически вырвала эту страницу из своей книги. Она не могла вспомнить, какое объяснение было дано по поводу этой директивы, но, вероятно, оно имело какое-то отношение к изменённому восприятию и эмоциям, что чётко увязывалось с правилом двадцать пять: Шиноби не должны выказывать эмоции. Сакура не понимала, почему оно до сих пор актуально. Лучший ниндзя, которого она когда–либо встречала, был бурлящим потоком эмоций, которому было наплевать на то, чтобы скрывать их — в этом была его сила. Она видела, что случалось с теми, кто варился в своих эмоциях; с теми, кто позволял ненависти и страданиям разъедать их сердца, пока они не сходили с ума. Если бы нужно было выбирать: быть ли Наруто или Саске, — она предпочла бы быть Наруто. У него было меньше проблем с мозгами. Но в тот момент Сакура вспомнила о тридцать четвёртом правиле. Если вы скомпрометированы: измените компрометацию. Объяснение? Если вас случайно обнаружат там, где вас не должно быть, без шансов на спасение или побег, попытайтесь выдать это за нечто более незначительное, чем есть на самом деле. То есть схватите ближайшего человека и засосите его. Клише были клише, потому что они работали. Конечно, Сакура должна была знать, что Какаши не стал бы подходить к делу нерешительно. Для этого он слишком серьёзно относился к своей работе. Он хотел, чтобы одежда была снята, ноги раздвинуты, а руки лежали в таких местах, где их не должен размещать товарищ по команде или друг. Всё, что угодно, лишь бы придать этому дополнительной аутентичности…***
Заявление «Прости, но мне придётся поцеловать тебя» заняло первое место среди таких, как «Прости, но я собираюсь предоставить тебе бесплатный отдых» или «Прости, но мне, возможно, придётся исполнить одну из самых больших твоих сексуальных фантазий прямо здесь и сейчас». Сакура не могла отрицать, что от этих его значительных слов в её животе пронеслись необъятные трепещущие чувства. Сочетание его тела, так тесно прижатого к её, и адреналина, бегущего по венам, заставило что-то сработать внутри неё. Это кружило ей голову и заставляло нервничать, но в то же время она испытывала непреодолимую жажду чего-то. Чего-то большего, чем просто его рука на её ягодицах и прошёптанные извинения. Её обнимал самый красивый мужчина на свете. Она почти чувствовала необходимость сказать: «Нет, ты прости, но это мне придётся поцеловать тебя». Как она могла устоять? Но с другой стороны… непостижимый факт, что самый красивый мужчина на свете на самом-то деле был её учителем, несколько всё запутывал. Это был Какаши-сенсей. Ленивый бездельник, который сидел и читал порнографию, в то время как его протеже тренировались и сражались друг с другом под его не очень-то бдительным оком. Человек, который внезапно исчезал, когда на стол приносили счёт. Мужчина, который высасывал змеиный яд из большого пальца её ноги, когда ей было двенадцать, и всё время заставлял её отводить взгляд, чтобы она не увидела его лицо. Мужчина, который дразнил её сандальчатой в течение следующих шести месяцев. Человек, который сгубил её золотых рыбок. Но прежде чем у Сакуры появилась реальная возможность обдумать все психологические проблемы, которые могла породить вся эта ситуация, Какаши наклонил голову и прижался своими губами к её. Несмотря на то, что для неё это было впервые, Сакура ожидала, что у неё будет хоть какое-то представление о том, как это должно быть. Она множество раз слушала, как об этом бубнила Ино. По словам Свинины, существовало много видов поцелуев. Плохие. Хорошие. Неаккуратные. Целомудренные. Такие медленные и нежные, что от них хотелось растаять. А также грубые и голодные, от которых скручивались пальцы на ногах и спадала одежда (по крайней мере, по словам Ино). Сакура не была уверена, к какой категории относился поцелуй Какаши. Казалось, он сочетал в себе слишком много всего одновременно. Нежный — почти осторожный — как будто он проверял её реакцию, но с нетерпеливой ноткой, которая напоминала ей, где они находятся. Пальцы Сакуры неуверенно зарылись в мягкие волосы у него на затылке, когда он сменил угол поцелуя. У неё в животе разлилось тепло, а по позвоночнику пробежала слабая дрожь. Её глаза закрылись, когда она почувствовала, как рука на её ягодицах слегка сжалась. Она должна была прийти в ужас. Всё, что она смогла сделать, это прижаться немного ближе. Голоса становились громче, разговор был почти различим через полузакрытую дверь. Сакура хотела, чтобы они ушли. Не только для того, чтобы избежать осложнений с миссией, но и просто для того, чтобы Какаши продолжал делать с ней эту замечательную вещь ещё немного… — Стони, — пробормотал он ей в губы. Его низкий приятный тон казался немного глубже и грубее, чем обычно, и сам звук этого эхом отдался в мозгу Сакуры. Честно говоря, она даже не поняла, что он сказал. Но одного его голоса было достаточно, чтобы вызвать тихий, надтреснутый стон в глубине её горла. Рука Какаши скользнула по её растрёпанным волосам, в то время как другая сжалась на задней стороне её бедра, слегка приподняв её ногу, чтобы она обхватила его бёдра. Он подался к ней. — Громче, — прохрипел он. Из горла Сакуры вырвался хриплый стон. Возможно, умышленно, но не без чувства. Она знала, почему он хотел, чтобы она шумела: тихо ведут себя только люди, замышляющие недоброе. Люди, крадущие керамические изделия, не будут стонать так громко, чтобы привлечь к себе внимание. Она смутно осознавала, что приближающийся разговор в коридоре внезапно смолк. Её услышали, и она почувствовала, как Какаши улыбнулся ей в губы — редкая возможность заглянуть в его мысли, к чему она не совсем привыкла. Она лишь сегодня впервые увидела, как он улыбается. То, что она почувствовала эту улыбку на своих губах, вызывало в её сердце невероятно смешанные чувства. Кем именно был этот человек? Шаги приближались всё более торопливо. Какаши убрал одну из её рук со своего плеча, чтобы просунуть ту себе под рубашку, заставляя скользнуть по его спине. Сакура с радостью подчинилась — она была более чем счастлива хорошенько пощупать прекрасно натренированные мышцы. Его рука отпустила её и довольно резко легла на её грудь. Сакура ахнула от невероятного тепла его большой ладони, накрывшей грудь так, будто она, чёрт возьми, принадлежала ему. Он не схватил её так, как это сделал Мацура: не ущипнул и не потянул за её чувствительные соски. Он просто прижал к ней руку, почти уважительно, его пальцы проследили изгиб и мягко надавили так, что Сакуре захотелось выгнуть спину. Затем он тихо и одобрительно пробормотал ей в рот: — Хорошая девочка. Ему не следовало этого говорить. Уже то, что один его голос творил странные вещи с её внутренностями, было достаточно плохо и без того, чтобы он произносил такие непреднамеренно эротические слова. Потому что хорошие девочки так не поступают. Хорошие девочки не трутся о бёдра своих учителей. Они не накидываются бесстыдно на мужчин в затемнённых комнатах. Они не увлекаются процессом настолько, что каждое притворное прикосновение, поцелуй и ласка становятся настоящими и искренними. И они, конечно, не балансируют на грани оргазма, когда им говорят, что они хорошие девочки. Брови Сакуры сошлись вместе, когда из её горла вырвался ещё один жалобный стон. Покалывание между ног, которое она впервые почувствовала в лесу, вернулось в полную силу, и Сакура беспомощно вцепилась в широкие плечи своего бывшего учителя, пытаясь справиться со всеми новыми и пугающими ощущениями, что обрушились на неё. Но его поцелуй не помогал подавить их. Во всяком случае, ленивое скольжение и прикосновение его губ к её лишь раздувало пламя. Затем дверь с грохотом распахнулась. — Какого чёрта вы здесь делаете? Сакуре не потребовалось подделывать свой потрясённый вздох, когда Какаши оторвался от её рта. Они оба ошеломлённо моргнули, увидев квадрат света, заполнившего дверной проём, и во всех отношениях выглядели как пара прерванных любовников, которыми они и пытались казаться. — Э-м-м… — начал Какаши, но разумная мысль на этом оборвалась. Сакура знала, что он просто притворяется, и это заставляло её чувствовать себя немного глупо, так как её сбитое с толку выражение и вялые мысли были вполне реальными. Виднелся лишь силуэт мужчины, стоявшего в дверях, но даже Сакура могла видеть, что сходство с неким старым извращенцем было сверхъестественным. Хоть этот человек и был стройным и казался ненамного старше Какаши, его длинные волосы и борода уже поседели от стресса. Позади него стоял пожилой мужчина в очках, который, несомненно, был слугой, и в руке он держал старинный самурайский шлем, который, вероятно, был какой-то наградой, которую он подобрал (или украл) во время своего похода. — Галерея закрыта для персонала, — сказал мужчина, который, несомненно, был сыном Мацуры, Джином. — Пошли вон! Сакура и Какаши отпрыгнули друг от друга, как будто их магнитные полярности только что поменялись местами. Сакура неловко подняла пояс и снова завязала юкату, Какаши заправил рубашку и водрузил маску на место. — Извините, Мацура-сама, — сказал он почти кротко. — Этого больше не повторится. Джин отступил назад и сердито посмотрел на пару, когда они вышли из комнаты. — Если повторится, в следующий раз я не буду столь снисходительным. — Спасибо, Мацура-сама, — Какаши смиренно поклонился и взял Сакуру за руку, чтобы увести её по коридору. Она заметила в зеркалах, мимо которых они проходили, свой розовый румянец, а также припухшие от поцелуев губы. «О, чёрт», — подумала она, когда ощутила, как её руку покалывает в его ладони: «Как я теперь смогу снова смотреть ему в глаза?» Они не прекращали энергично идти, пока не добрались до лестницы, где Какаши быстро отпустил её руку и повернулся к ней с серьезным видом. — Прости меня за это, Сакура, — сказал он, звуча соответствующе виновато. — Это был наименее проблематичный ход, и я не хотел рисковать развязать бой. И всё же прости, если тебе от этого было некомфортно. Что ж, было. Но это ещё и заставило её почувствовать многое, многое другое, о половине из чего она не хотела думать и чего не хотела понимать. Поэтому Сакура предпочла улыбнуться и пренебрежительно махнуть рукой. — О, нет, пустяки, — выпалила она. — Не беспокойтесь об этом. Мы просто делали свою работу. Какаши вздохнул и приподнял бровь. — Ты была хороша, — сказал он удивлённо. — Если бы я вошёл и увидел такое, я бы тоже в это поверил. Сакура не совсем понимала, что на это ответить. Было бы лучше, если бы он просто поверил, что всё это была очень хорошая актёрская работа, как и с его стороны, а не узнал, что каждый стон был настоящим, и что от одного взгляда на него её живот всё ещё пронзали судороги желания. Сакура опустила глаза в пол, теребя манжеты рукавов и снова покраснев. — Пустяки. — Ты когда-нибудь думала о том, чтобы стать актрисой? — спросил он непринуждённо. — Далеко пойдёшь. Взгляд Сакуры слегка сузился, когда она посмотрела на него. Он дразнил её. Он знал, что ей некомфортно, а Хатаке Какаши жил ради того, чтобы заставлять людей чувствовать себя некомфортно. Возможно даже, что он знал, насколько лично она восприняла их маленькое взаимодействие… и… О боги, не допустите, чтобы дело было в этом…! Быстро сменив тему, Сакура скрестила руки на груди. — Ваза по-прежнему у вас? Он похлопал по подсумку. Сакура проследила за его жестом. Внезапно её глаза расширились. — Эм… у вас, вроде как, кровь? — указала она с гримасой. — Хм? — Какаши поднял свой покрытый красными пятнами большой палец и удивлённо уставился на него. — О… это после призыва Паккуна. — Фу! Вы перепачкали всю мою одежду! — возмущённо взвизгнула Сакура, скорчив гримасу при виде липких красных отпечатков пальцев на своём вырезе и поясе. — Прости. — Вам действительно нужно резать так глубоко? — Прости. — Рано или поздно вы умрёте от потери крови. — Возможно. — Этого мне не исцелить, знаете ли. — Это ничего. — Где вы оставили рюкзак? Вы взяли бинты, да? — Всё в порядке, — Какаши отмахнулся от её беспокойства и снял маску. — Я просто буду сосать его, пока он не перестанет кровоточить. Сакура приподняла бровь от того, как беспечно он только что снова открыл ей своё лицо. — Осторожнее, Какаши-сенсей. Ваше лицо приобретает довольно дешёвую сенсационность, — поддразнила она. Тем не менее, она снова упивалась его видом. От кончика его носа идеальной формы до милой ямочки в уголке рта. Засунув большой палец в рот, он лениво взглянул на неё и жестом показал: «Следуй за мной», — снова спускаясь по лестнице. Сакура поплелась за ним, проклиная его привлекательные ямочки и родинки. Не будь он таким чертовски красивым, возможно, бабочки в её животе уже исчезли бы. Когда они повернули на нижней площадке, чтобы спуститься на следующий лестничный пролёт, Какаши врезался в стену. Сакура протянула руку, чтобы поддержать его, сразу же забеспокоившись. Это было не похоже на него — спотыкаться о собственные ноги. — Сенсей, вы в порядке? — спросила она. Он выпрямился, выглядя слегка удивлённым. — В порядке. Что ж, даже у элитных ниндзя бывали свои моменты неуклюжести. Сакура решила, что лучше не привлекать к этому внимания. Даже у Какаши, вероятно, было достоинство. Но на середине следующей лестницы это повторилось. Какаши внезапно прислонился к стене, как будто кто-то вышиб из него весь воздух. Теперь уже чрезвычайно взволнованная, Сакура схватила его за плечо, чтобы он не упал с оставшихся ступенек. — Возьмите себя в руки, — прошипела она. Она слышала, как по коридорам впереди них двигаются люди. Сейчас было невероятно неподходящее время для того, чтобы Какаши упал в обморок. Она не думала, что он особенно напрягался, но за время её пребывания с Мацурой вполне возможно, что он несколько раз расчехлял Шаринган во время своих поисков. Обычно так всё и происходило. С ним всё в порядке до тех пор, пока его не настигало переутомление и он больше не мог держаться. Когда такое случалось, лучше всего было просто выкрикнуть: «Полено!» — и убраться с дороги. Но внезапно Какаши снова встал ровно. — Я в порядке, — заверил он её. — Просто голова кружится. Это звучало не очень-то хорошо. — Не обижайтесь, Какаши-сенсей, — предупредила она, крепко держа его за рукав, пока они с большей осторожностью преодолевали оставшиеся шаги. Когда они достигли лестничной площадки, она ослабила хватку. — Я не понесу вас обратно. — Справедливо, — сказал он со вздохом и слабой улыбкой на своих прекрасных губах. — Может, тогда просто поволочёшь? Кожу Сакуры стало покалывать от страха. — Какаши-сенсей… Глаз Какаши тут же закрылся, и он завалился набок. Сакура в ужасе наблюдала, как он с глухим стуком упал на пол и издал тихий стон, прежде чем затихнуть. Она опустилась на колени рядом с ним и торопливо встряхнула его. — Сенсей! — прошипела она. — Какаши-сенсей, вставайте. Сейчас не самое подходящее время для того, чтобы вздремнуть. Ответом стал лишь тихий храп. Она перевернула его на бок и провела рукой по его лбу. Температуры нет. Зрачок расширен. Глубокое, ровное дыхание. Кровь на губе — но это кровь с большого пальца. Большого пальца… который… О нет… он же не…? Сакура заглянула за ворот своей юкаты и глубоко вздохнула от отчаяния. На её груди вновь была кровь. На этот раз не её, а Какаши. Он пощупал её перемазанную наркотиками грудь, а затем засунул пальцы в рот. — Идиот! — она кипела настоящей угрозой и яростью. — Тупой, тупой идиот! Что же ей теперь делать? Она не могла затащить его в шкаф, спрятаться и ждать, пока кончится действие наркотика. Мацура проснётся до того, как это произойдёт, и сколько времени им потребуется, чтобы понять, что ваза пропала? Они должны были уйти прямо сейчас. Но Какаши был не в состоянии путешествовать… И она была уверена, что слышит, как Джин и его слуга возвращаются из галереи над ними. — Вы худший учитель на свете, — в сердцах сказала она бессознательному мужчине, взяв его за руку и за ногу. С помощью тщательно выверенного контроля чакры она подняла его в воздух и закинула на плечи подобно очень большому ковру. Она почти мгновенно согнулась под его весом, прежде чем подправила высвобождение чакры. — Я, что, не смогу вас никуда отнести, что ли? — пробормотала она, быстро убегая от приближающихся голосов наверху и практически сбежав вниз по следующему пролёту лестницы. Она неслась вниз по последнему лестничному пролёту, когда встретила идущую навстречу уборщицу. Та в ужасе вздрогнула при виде миниатюрной Сакуры, тащившей на плечах мужчину под два метра. — С ним всё в порядке? — спросила девушка, широко раскрыв глаза, когда Сакура пронеслась мимо. По румянцу, залившему щёки девушки, и по тому, как её широко раскрытые глаза бесстыдно уставились на лицо Какаши, Сакура решила, что та заметила, насколько хорош её сенсей. Неудивительно, что Какаши всё время носил маску. Нормальное социальное взаимодействие, вероятно, было довольно обременительным, когда все вокруг просто пялились и пускали слюни. — Он в порядке, — отозвалась Сакура. — Просто выношу его подышать свежим воздухом. Небольшая пауза. — А ты в порядке? — Я тоже. У этого вот кости полые, — сказала Сакура, поднимая Какаши для пущего эффекта. — Знаешь, где ближайшая дверь? Хочу вытащить его на улицу, пока его снова не начало рвать кровью. Встревоженная девушка указала в конец коридора, из которого только что вышла. — Через кухню. Мне позвать медиков? — Конечно, зови, — они не задержатся здесь достаточно долго, чтобы иметь с ними дело. Найти кухню было легко, ей просто нужно было идти на запах жарящейся темпуры. В тот момент, когда она ворвалась в двери, на неё посмотрели несколько десятков озадаченных и недоуменных взглядов всех работников кухни. — Извините, — быстро сказала она. — Где здесь дверь? Мне нужно вывести его на улицу, прежде чем… Несколько дюжин рук безмолвно указали через комнату туда, где у открытой двери стоял мальчик с корзиной капусты. За ним была улица и ночь. Аллилуйя. Сакура пробормотала слова благодарности кухонным работникам, когда бросилась к двери и пронеслась мимо мальчика с капустой, направляясь к выходу. Стоя в темноте во внутреннем дворе, Сакуре потребовалось мгновение, чтобы сориентироваться. Северная звезда была прямо перед ней, а это означало, что Коноха находилась к востоку от того места, где она стояла. Но как пройти мимо стен по периметру, не устраивая сцен? — Эй, ты там. Сакура напряглась и повернулась. Солдат, одетый в ту же одежду, что и Какаши, вглядывался в неё с помощью тусклого света фонаря. — Что происходит? — потребовал он ответа. — Э-м-м… он немного приболел, — попыталась Сакура. — Просто выношу его подышать свежим воздухом… — Отпусти этого человека, — ниндзя казался довольно встревоженным тем, что Сакура вообще могла нести его. — Думаю, будет лучше, если я просто отнесу его немного дальше… Но к тому времени ниндзя, казалось, понял, что она не просто обычная служанка. — Бросай нашего человека и сдавайся, — его рука потянулась к рукояти меча, едва видневшейся над его плечом. Сакура мысленно застонала. Она с самого начала знала, что эта миссия обернётся неприятностями. Дела явно не собирались становиться лучше. — Не могу этого сделать. Извини, — Сакура одарила мужчину быстрой извиняющейся улыбкой, прежде чем подняла ногу и опустила её обратно на землю. Земля раскололась и затряслась, и ударная волна, полная развороченной земли, полетела в сторону мужчины. У него было достаточно времени, чтобы вскинуть руки и защитить лицо от летящих обломков, прежде чем земля ушла у него из-под ног. К тому моменту Сакура уже неслась к стене по периметру. — Остановите её! — услышала она чей-то крик позади себя. — Она шпионка! — Умино исчез! Это был клон! — Взять их! Взять обоих! — Они шпионы! Сакуре пришлось отшатнуться в сторону, когда у её ног в землю ударили несколько сюрикенов. Ей не нужно было оглядываться, чтобы подсчитать количество преследующих её человек. Присутствие чакры подсказало ей, что их было как минимум восемь. Стена периметра быстро приближалась. Двое мужчин, стоявших на страже наверху, вытащили кунаи, ожидая, когда она неизбежно взберётся. Они будут разочарованы. Собрав новую порцию чакры в своей руке, она выпустила её при ударе о стену, издав резкий крик. Больше полутора метров твердого бетона и штукатурки осыпались, как плохо завёрнутый онигири. Сакура бросилась сквозь пыль и обломки, не обращая внимания на ошеломлённые и испуганные крики впереди и позади себя. Приближалась вторая стена. Сакура снова отвела кулак и снова усилила чакру. Ещё один удар, и стена разлетелась вдребезги, позволив Сакуре пробежать сквозь неё, едва сбавив шаг. Сакура немного пожалела, что Какаши спит и не видит этого. Она была уверена, что он был бы доволен её прогрессом. Но её друзья и товарищи по команде всегда были без сознания, когда она выполняла свои крутейшие трюки. Возле третьей стены у Сакуры заболело запястье, но она всё равно пробилась сквозь неё и увернулась от множества стрел, полетевших в её сторону. Она была среди деревьев, и только это имело значение. Сейчас за ней следовало по меньшей мере двадцать человек, но они не смогут её четко разглядеть, если она будет зигзагообразно перемещаться в листве. Вероятно, они были только на уровне чуунина, судя по тому, что Какаши рассказал ей о войсках в лагере Мацуры. И хотя Сакуре не хотелось брать их всех на себя, она знала, что определённой отвлекающей тактики будет достаточно, чтобы одурачить их. Сделав шесть теневых клонов, Сакура резко изменила направление и отправилась на юг. Четверо мужчин последовали за ней, а остальные — за её копиями. Еще три клона и резкий поворот на восток, и она сократила число своих преследователей до одного. Он был вездесущим, бросал сюрикены так, будто те выходили из моды, и творил дзюцу, которое заставляло корни деревьев подползать к её ногам. Ещё несколько клонов, и вскоре она избавилась и от него. Всё ещё отчаянно желая увеличить расстояние между собой и комплексом и скрыть свои следы от любых натренированных следопытов, она направилась на звук бегущей воды. Река. Она ступила на неё с помощью чакры в ногах и побежала по течению, направлявшемуся на юг. Это уводило её от Конохи, но Цунаде ясно дала понять, что они с Какаши не должны оставлять никаких признаков того, что они связаны с деревней Листа. Не было ничего хорошего в том, если бы её следы привели преследователей прямо в Коноху. Но Сакура не успела далеко уйти, так как ей пришлось устало шагнуть на берег, чтобы передохнуть. Её дыхание было прерывистым, а руки и ноги казались холодными — верный признак того, что она израсходовала слишком много чакры. В отличие от Наруто, внутри неё не было огромного колодца с чакрой, в который можно было погружаться всякий раз, когда возникала необходимость, а вес Какаши начинал истощать её силы. У неё был предел, и если бы она зашла слишком далеко, то лишь вытащила бы Какаши и рухнула бы лицом в землю, что было и вполовину не так весело, как казалось со стороны. Она спустила Какаши с плеч и уложила с подветренной стороны скалистого образования. Он всё ещё крепко спал, хотя его волосы и одежда были полностью покрыты бетонной пылью. Из-за этого он выглядел ещё более бледным и измождённым, чем был до этого. Сакуре понадобилось мгновение, чтобы смахнуть пыль с его щеки, прежде чем она спохватилась и виновато отдёрнула руку, хотя и не была уверена, был ли повод чувствовать себя виноватой. Застонав, Сакура подтянула колени и уткнулась в них лицом. Ей это было не нужно. Ей ничего из этого не было нужно. Она устала и была сбита с толку, и ей ничего так не хотелось, как вернуться в свою маленькую тесную квартирку со знакомо пахнущими покрывалами и мягким матрасом. Вместо этого она была здесь, посреди бог-знает-чего, дрожа от холода и усталости, и виднелась лишь половинка луны. Рюкзак, который нёс Какаши, в котором была вся их еда, деньги и одеяла на случай непредвиденных обстоятельств, остался в комплексе. Сакуре не хотелось возвращаться за ним. Ей также не хотелось рыскать в поисках ближайшей деревни. У неё не осталось достаточно чакры, чтобы таскать Какаши с собой, а она не собиралась оставлять его посреди леса, пока вокруг бродили вражеские ниндзя. Казалось, они в тупике. Вздохнув, Сакура поднялась на ноги. — Лучше извлечь из этого максимум пользы, — сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь, и направилась к деревьям. Воздух был влажным, а это означало, что через несколько часов, вероятно, пойдёт дождь. Им понадобится какое-нибудь укрытие, а без одеял это будет трудно и очень неудобно. Несмотря на это, Сакура принялась за работу. Она выбрала самые тонкие деревья, которые смогла найти — те, которые могла полностью обхватить одной рукой. Резкий удар ногой в основание разрушал корни, позволяя ей тащить деревья одно за другим к скале, где лежал Какаши. Она прислоняла их под углом к камням, уложив бок о бок, чтобы образовать наклонное укрытие над своим бессознательным товарищем по команде. Дождь начался, когда Сакура вырвала из земли седьмое дерево. Маленькие капли воды стучали ей по голове и плечам, падая с неба со всё увеличивающейся скоростью. Но она выполнила свою задачу только наполовину, и вытянутая фигура Какаши по-прежнему была открыта для стихии. Такой жалкий. Будучи одним из лучших ниндзя Конохи, он, безусловно, проводил слишком много времени на спине — обычно на больничной койке. Дождь с каждой минутой усиливался. Руки Сакуры были красными и ободранными, а на пальцах виднелись занозы. Её волосы вялыми мокрыми прядями свисали с плеч, когда она наконец опустила последнее дерево и начала укладывать поверх стволов ветви с толстыми листьями. Отчасти это было сделано для маскировки, а отчасти для того, чтобы дождь не стекал в просветы между деревьями. Когда Сакура удостоверилась, что сделала всё возможное, учитывая её убывающие запасы энергии, она присоединилась к Какаши под навесом — подползла и села рядом с его головой. Там было не особенно просторно, и Какаши довольно бесцеремонно занимал много места, но Сакура слишком устала, чтобы беспокоиться. Хотя на краткий миг ей смутно захотелось, чтобы рядом был Ямато со своей удивительной способностью заставлять полностью меблированные дома вырастать из земли подобно грибам. Сакура вздрогнула. Она не хотела думать о грибах. Излишне говорить, что она больше никогда не положит гриб себе в рот. Какаши тихонько пошевелился. Сакура взглянула на него сверху вниз и поняла, что это, вероятно, потому, что на его неприкрытый нос довольно заметно капало. Очевидно, этого было недостаточно, чтобы разбудить ниндзя, но это определённо доставляло ему дискомфорт. Не совсем уверенная, правильно ли это, Сакура помогла ему. Она ухватилась за ткань его рубашки и осторожно притянула его к себе, пока его голова не оказалась у неё на коленях. Теперь маленький ручеёк безжалостно стекал ему на грудь. Сакура положила руку на влажное пятно, не давая своему бывшему сенсею промокнуть слишком сильно. Конечно, её волосы не помогали делу. Теперь их было так много, что в них оставалось много воды, и она стекала по всему лицу бедного Какаши. Он снова заёрзал, вновь ощущая дискомфорт. Что ж… в любом случае, самое время было от них избавиться. Она больше в них не нуждалась. Наклонившись и сдёрнув с бедра Какаши один из его кунаев, она поднесла лезвие к своим волосам и начала их срезать. Она не была особенно аккуратна — когда она вернётся домой, всегда можно попросить Ино привести их в порядок. На данный момент волосы останутся неровным бобом длиной до подбородка. Сакура уронила кунай в лужицу скопившихся рядом с ней розовых прядей и глубоко вздохнула. Она снова посмотрела на Какаши и нахмурилась. Его лицо по-прежнему было открыто ей — расслабленное и пустое. Он выглядел человеком без возраста. Ему могло быть тридцать. Ему могло быть двадцать. Если бы он чуть больше хмурился (что было нетрудно), ему можно было бы даже дать за сорок. Сакура забавлялась, тыча пальцем в его ямочки и родинки, пока он не издал несчастный стон и не пошевелил рукой. Он постепенно приходил в себя. Сакура решила поговорить с ним. Это могло бы помочь ему прийти в себя немного быстрее, и это помогло бы ей не уснуть и быть немного более собранной. Но о чём говорить? — Хорошая погода, да? — обратилась она к Какаши. Какаши не согласился, судя по его молчанию. Сакура потёрла лицо руками. — Я так устала… — она имела в виду как физически, так и эмоционально. Она не думала, что так сильно расширит границы своей чакры с тех пор, как столкнулась лицом к лицу с Акацуки. Не думала, что пройдёт через такой сильный стресс с тех пор, как ушёл Саске. Два сексуальных контакта с двумя разными мужчинами в течение одного дня. Два совершенно противоположных опыта. Мацура вызывал у неё отвращение и стыд. Какаши же… Сакура не была уверена, что вызывал Какаши, кроме того, что некоторые ощущения, вероятно, были совершенно неуместны в рамках их отношений и рангов. Ей не следовало вдаваться в подробности, а рассматривать это лишь как простое представление, чтобы отвести подозрения от того, что их обнаружили в запретной зоне. Вероятно, именно так это видел Какаши. Все это было для него машинальным. Поцелуй с кем-то ради миссии, вероятно, ничем не отличался от всего остального, что он делал для миссии. Он почти наверняка даже не видел в этом какого-то особого смысла. Для него она всегда была одержимой любовью двенадцатилетней девочкой, которая тратила больше времени на то, чтобы подобрать наряд, чем на подготовку к миссии. И Сакура даже не была уверена, что хочет, чтобы он видел в ней что-то большее… Но она не могла перестать смотреть на его губы. Они были раздвинуты ровно настолько, чтобы она могла немного видеть его зубы (он явно носил маску не для того, чтобы экономить на гигиене зубов). Как ни странно, его клыки заинтриговали её. Как и у большинства людей, они были немного длиннее и острее, чем резцы, но это показалось ей такой странно нормальной чертой, что это было почти умопомрачительно. Очевидно, она всё ещё привыкала к мысли, что Хатаке Какаши вообще обладал зубами. Она лениво подумала, каково было бы почувствовать эти клыки кончиком своего языка. — Ох! Сакура быстро натянула Какаши на лицо маску, иначе рисковала погрузиться ещё в какие-нибудь странные мысли. Так стало немного лучше. Теперь, когда она не могла видеть его рот, у неё больше не было мыслей о том, чтобы наклониться и проверить, будет ли второй поцелуй таким же приятным, как первый. Ты должна перестать думать об этом…! — Итак, — громко объявила Сакура. — Я подумывала о том, чтобы купить новый холодильник! Видите ли, мой постоянно выключается, и вся еда портится. Иногда мне приходится выпрашивать у Наруто… что действительно неприятно. У него в холодильнике есть вещи, которые, клянусь, на самом деле обрывают разговор, когда ты открываешь дверь, и просто пялятся на тебя. Эта тема, вероятно, мало помогала с тем, чтобы заставить кого-то бодрствовать. — Наруто говорит, что вы по-прежнему время от времени заглядываете, чтобы провести выборочные проверки, — обратилась Сакура к ниндзя, лежащему у неё на коленях. — Это удивило меня. Я не думала, что вы действительно проводите время с кем-то из нас после того, как я выпустилась. Хотя… судя по холодильнику Наруто, очевидно, давно вас там не было. Сакура постучала пальцами по бедру, устало размышляя об этом. — Конечно, может, вы только со мной не разговаривали. Я почти уверена, что несколько месяцев назад видела, как вы разговаривали с Саске за пределами академии. И вы определённо посещали Наруто по крайней мере один или два раза, — она скользнула взглядом по его лицу, обратив внимание на повязку, закрывающую его Шаринган. Она осторожно сняла её, надеясь, что ему будет удобнее. — Однажды я помахала вам в штаб-квартире, а вы успешно проигнорировали меня, — тихо сказала она, смущённо улыбаясь собственной мелкой склонности цепляться за самые незначительные, но обидные случаи. — Что это было, а? Я же не убивала ваших золотых рыбок, правда? Какаши тихо вздохнул. — Ты была в моей слепой зоне. Сакура вздрогнула от неожиданности. — Какаши-сенсей? Вы проснулись? Он не ответил. Его дыхание было таким же, как и раньше, даже непотревоженным. Его ресницы даже не дрогнули. Всё ещё спит. Сакура с любопытством наклонилась. — Как ваше полное имя…? — Большинство людей называют меня… Какаши-сама… Сакура нахмурилась и ткнула его в бок. — Вы всё-таки проснулись! — И очень жаль, — пробормотал он, по-прежнему закрыв глаза. — Голова раскалывается. Сакура почувствовала укол сочувствия и прижала прохладную руку к его лбу. Но она ничего не могла для него сделать. Хотя теоретически она могла использовать чакру, чтобы успокоить боль, это было неразумно. Даже Цунаде не использовала свою чакру, чтобы лечить людям головы — без крайней необходимости. Это часто приводило к неприятным побочным эффектам, которые были хуже, чем первоначальная проблема. Так что Какаши придётся с этим смириться. — Вы можете снова поспать, если хотите, — предложила она. — Я разбужу вас, если что-нибудь случится. Какаши не заинтересовался этим вариантом. — Где мы? — В нескольких километрах к юго-востоку от комплекса Мацуры, — сказала она ему. Какаши приоткрыл один глаз. — Не слишком далеко. Сакура фыркнула. — А ощущалось даже дальше, особенно с мёртвым грузом в виде вас на моей спине. — Извини… — сказал он легко, сонно растягивая последний слог. — Небольшая оплошность с моей стороны. Сакура холодно посмотрела на него. — Не думайте, что я никому об этом не расскажу. Элитный Хатаке Какаши! Опаивается наркотиком на миссии ранга А, и маленькой девочке приходится нести его домой на руках! Какаши посмотрел на неё так же холодно. — Конечно. Так и скажи им, — прохрипел он. — Конечно, сперва придётся объяснять, как именно я накачался наркотиком. Ах. Точно. Было бы довольно трудно избежать разговора о том, как наркотики попали с её груди в его рот, не выкопав при этом себе хорошую большую яму. — Ладно, — проворчала она, слегка покраснев. — Но я, по крайней мере, смогу рассказать им, что вы сделали что-то глупое? Какаши вздохнул и закрыл глаза. — Помнишь то время, когда ты смотрела на меня снизу вверх и почитала? Сакура сморщила нос. — Если я когда-то и смотрела на вас снизу вверх, то только потому, что вы были выше, — поддразнила она. Брови Какаши поползли вверх. — Дети могут быть такими жестокими. Сакура мягко улыбнулась. — Я больше не ребёнок, Какаши-сенсей. — Да… Я знаю, — выдохнул он. Оба его глаза приоткрылись, один тёмный и нечитаемый, другой кроваво-красный и медленно вращающийся. Для любого другого это было бы жутким зрелищем, но Сакура видела это слишком много раз и не боялась. Она видела силу Шарингана и была свидетелем баллистического разрушения, которое мог нанести Мангекё. Она знала, что смотреть в Шаринган — это то же самое, что смотреть в дуло пистолета… но она безоговорочно доверяла стоящему за ним человеку. Он никогда бы ей не навредил. По крайней мере, намеренно. Внезапно Какаши сделал глубокий вдох. — Почему ты согласилась на это, Сакура? Она моргнула, глядя на него. — А? — Миссия, — сказал он. — Почему ты согласилась на эту миссию? Рот Сакуры на миг шевельнулся, пытаясь справиться с обращённым на неё вниманием… пытаясь вспомнить, какова была её мотивация. Что ж, даже если она не могла озвучить свои личные причины, она могла привести ему логическую причину. — Я подходила для неё больше всего, вот почему. Какаши качнул головой. Она почувствовала, как на её бедро навалилась тяжесть. — Нет, не подходила, — сказал он спокойно. Его полуприкрытые глаза смотрели спокойно, ничего не выдавая. Сакура быстро пожалела, что вернула маску… потому что у неё было такое чувство, что его рот сказал бы ей больше, чем глаза. Она могла только догадываться, что в этот момент его уголки были с неудовольствием опущены вниз. — Ты подходила для неё менее всего. Слегка уязвленная такой оценкой, Сакура стиснула зубы. — Вы так думали? Так почему не сказали Цунаде выбрать кого-то другого? Кого-то получше? — Я сказал. Сакура сдержала желание столкнуть его со своих колен и выйти под дождь. — Прелестно. Простите, что была для вас таким бременем, Какаши-семпай. Хотя я не должна удивляться. В течение последнего года вы делали всё возможное, чтобы игнорировать моё существование, так что не лишено смысла, что вы попытались убрать меня с совместной миссии… Рот ей закрыла ледяная рука, прервав тираду. Какаши не выглядел впечатлённым. — Почему ты солгала Цунаде-сама? Сакура оторвала его ладонь от своего рта и начала плавно тереть её между своими, чтобы немного согреть её. — Вам придётся быть более конкретным… Я довольно часто лгу ей… — хотя она почти наверняка знала, какой случай он имел в виду. — Ты была девственницей… Так ведь? Он сказал это так спокойно, так уверенно, что Сакура поняла — у неё нет ни малейшей надежды убедить его в обратном. Он знал. Она угрюмо продолжала гладить его руку. — Когда вы поняли? — тупо спросила она. — Я заподозрил это в тот момент, когда ты сказала это в кабинете, — мягко сказал он. — И понял это, когда Шикамару сказал мне, что ты предложила целому бару. Дерьмо. Ей придётся придушить этого парня, как только она вернётся домой. Как это проблематично. По лицу Сакуры разлился глубокий румянец, в основном от гнева — не весь он был направлен на Шикамару, но и на мужчину перед ней. — Тогда почему вы не остановили меня? — выдохнула она. — Если знали, почему позволили мне это сделать? — Ты больше не ребёнок, Сакура, — тяжело ответил он. — Ты не можешь продолжать полагаться на то, что взрослые примут решения за тебя. Не тогда, когда ты сама взрослая. Я верил, что у тебя для этого были свои веские причины, вот почему я не вмешивался. Сакуре захотелось плакать. Она была далеко не такой взрослой, как он думал. — У меня не было веской причины… Я просто не понимала. Я не осознавала, что это будет так, — сказала она ему дрожащим голосом. — И всё из-за вас! Я не хотела, чтобы вы думали обо мне хуже из-за того, что я не смогла этого сделать. Какаши мгновение помолчал. — Нет ничего плохого в том, чтобы быть девственницей, Сакура. Это не болезнь, которую нужно вылечить как можно скорее, и ты не должна рассматривать девственность как своего рода препятствие… — И это говорит мистер Лишился-Своей-В-Одиннадцать! — выпалила Сакура. К его чести, Какаши оставался в основном бесстрастным, но от неё не ускользнул краткий прищур в стиле что за?!, который быстро сменился любопытной беспечностью. — М-м? — он приподнял бровь. — Кто тебе это сказал? Сакура заёрзала. — Ну… это общеизвестно. Все о вас это говорят… — она не могла до конца поверить, что обсуждает это с Какаши. — Ну, это неправда, — сказал он в конце концов, к её большому облегчению, прежде чем добавить: — Скорее, это было в двенадцать… Сакура уставилась на него, разинув рот. — Это не намного лучше! Какаши пожал плечами и снова отвернулся от неё. Пока Сакура томилась в собственном неверии и смущении, он, казалось, обдумывал что-то своё. После нескольких минут передышки, наполненной дождём, он вздохнул. — Прости меня. Сакура устало посмотрела на него сверху вниз. — За что? — За многое, — отстранённо ответил он. — Но главным образом за то, что я не действовал, когда должен был. В тот момент, когда я понял, мне следовало попросить кого-то другого. Сакура нахмурилась, услышав это. В каком-то смысле она была согласна, но всё равно очень обрадовалась, что у неё появился этот небольшой шанс снова поработать с бывшим учителем. А если бы он взял с собой кого-нибудь ещё… поцеловал бы он ту девушку так, как целовал её? Твою ж мать… это была бы Ино, так ведь? — Хотя я рад, что ты пошла, — продолжил Какаши немного веселее. — Никто не может выпутаться из неприятностей так, как это можешь ты, Сакура-чан. И если бы ты не помогла мне найти вазу, я бы выглядел довольно глупо, целуясь сам с собой. — Я бы позавидовала Джину, увидь он это, — Сакура наклонила голову. — Ваза ведь по-прежнему у вас? Какаши похлопал себя по карману, точно так же, как сделал тогда, в комплексе. Только на этот раз он замер. — О… — его глаза широко распахнулись, будто кто-то только что ударил его ножом в живот. — Что? — встревоженно спросила Сакура. — «Ича Ича Хаос» исчезла…! Не имея подушки, которой можно было бы накрыть его лицо, Сакура откинула голову назад, ударившись о камни. — Не верится… По большей части она была очень оскорблена. Реакцией Какаши на «утерянную» девственность Сакуры был вздох и «ой, какая оплошность». Его реакцией на утерянную порнографию стало учащённое сердцебиение и обильное потоотделение. — Нет… погоди, я оставил её в рюкзаке, — вспомнил Какаши с облегчением. — Где он? — спросил мужчина. Сакура избегала его взгляда. — В комплексе, — тихо сказала она. Какаши печально вздохнул. — Это не конец света, — горячо сказала она ему. — Просто купите новую, когда вернёмся. — Но это была подписанная копия… — Вы знаете Джирайю-саму лично! — вопреки её прежнему желанию целовать этого мужчину до бесчувствия, теперь ей просто хотелось придушить его. — Пусть подпишет снова. Вы всё равно не смогли бы читать сейчас, у вас голова болит. И я держу пари, что вы даже не смогли бы удержать книжку — ваши руки просто льдышки! Сакура принялась за работу, потирая другую руку, которой пренебрегла, касаясь его чакрой, чтобы распространить немного своего тепла. Какаши бросил на неё пронзительный взгляд — ну, пронзительный, учитывая его состояние, так что это было больше похоже на неясное «что?» пьяного ленивца. — Не утруждайся, — сказал он. — Ты слишком устала. Она уступила и вместо этого просто подула на его ладонь. Однако она чувствовала, что его взгляд всё ещё прикован к ней. — Ты хороший ниндзя, Сакура. И хороший человек, — сказал он довольно серьёзно. — Я не думаю, что кто-то другой смог бы сбежать из того места, таща меня за собой. Ты держала себя в руках даже после того, через что мы заставили тебя пройти. — Мы? — Сакура моргнула. — Мацура и я. Сакура усмехнулась. — Ну, может, Мацура, да. Но вы… То есть… это было другое… — Неужели? — Какаши решительно прервал её. — Я делал это с тобой принудительно. — Но это было по-другому, — пробормотала Сакура, сильно покраснев. — Мы просто делали свою работу — и это было не совсем неприятно. Какаши поднял бровь, но ничего не сказал. — Я имею в виду… на самом деле мне не с чем это сравнивать, но вообще-то это было довольно неплохо, — заткнись, заткнись, заткнись, Сакура! Пока у тебя ещё осталось хоть какое-то достоинство! — …не с чем это сравнить? — Это был мой первый поцелуй… Снова этот взгляд, будто его только что пырнули ножом в живот. Она, вероятно, спровоцировала небольшой сердечный приступ. — Сакура, я… — Сейчас это не имеет значения, — отрезала она, чувствуя, как усталость пробирает её до костей. — Всё кончено. Дело сделано. С этим ничего нельзя поделать. Некоторых вещей не изменить, — неважно, как сильно она хотела бы этого. Воспоминание о впивающихся в неё пальцах Мацуры она возненавидит навсегда. — Мы даже не должны сейчас говорить об этом. Вам нужно поспать, чтобы действие наркотиков совсем прошло. — Тебе поспать нужно больше, — отметил Какаши, он всё ещё выглядел немного настороженным. Эффект от заявления о первом поцелуе ещё не прошёл. — Тому, кто стоит на страже, лучше не находиться под действием транквилизаторов, — лукаво ответила она. — Теперь закрывайте глаза. Рукой, которая не пыталась вернуть Какаши тепло, она накрыла его лоб и начала слегка нажимать и массировать несколько известных точек, связанных с головной болью, которые показывала ей Цунаде. Через несколько секунд она почувствовала, как тело Какаши расслабилось, и с его скрытых маской губ сорвался вздох. — Это хорошо, — пророкотал он. Это маленькое замечание согрело её. Было приятно знать, что он воспользовался её помощью, даже в такой мелочи, как эта, поскольку в большинстве случаев всё было наоборот. Через несколько минут он снова заснул. Сакура пригладила рукой его растрёпанные волосы и позволила им упасть ей на бок. Пальцы её другой руки были переплетены с пальцами Какаши. Она решила не двигать ею.