Walking back to you Is the hardest thing that I can do. Вернуться к тебе Это самое сложное, Что я могу.
Было несправедливостью, что примерно в то же время, когда жара наконец начала спадать, половине деревни, включая Сакуру, пришлось переселиться в пустыню для подготовки к экзаменам на чуунина в этом году. Ладно, половина деревни была небольшим преувеличением, но к свите Цунаде у ворот деревни присоединилось определённо много людей. Сакура должна была отправиться в Суну как ученица Цунаде и как медик. Остальные состояли из охранников АНБУ, экзаменаторов-чуунинов, учеников-генинов и их учителей, а также большой группы других людей, которых Сакура не знала, но подозревала, что они просто отправлялись на бесплатный отдых. Сакура выдвинула кандидатуру Саске на экзамены по его просьбе, по этой причине он угрюмо брёл рядом с ней под защищающим его светлую кожу от палящего солнца зонтиком. Взгляды на лицах других джоунинов были бесценны в тот момент, когда она подошла и сказала Цунаде, кого выдвигает. Неджи даже дошёл до того, что отказался выдвигать кандидатуры своих учеников из-за того, что на экзамене будет Саске. Однако Какаши придерживался своего решения, выдвинув всех своих учеников, за исключением девочки, и сделал это, даже не взглянув в сторону Сакуры с того момента, как вошёл на собрание, и до той секунды, когда снова вышел за дверь. Даже сейчас у неё было ощущение, что он старательно избегает её, держась позади движущейся процессии со своими двумя учениками и уткнувшись носом в книгу. Сакура понимала эту тактику и в какой-то степени ценила, но также она не могла не чувствовать себя обиженной. Он довольно успешно сказал ей, что между ними ничего не может произойти, никак не объяснив, почему, и Сакура не совсем понимала, как к этому относиться. Было ли это потому, что он вообще не был заинтересован в отношениях с другим человеком, или только с ней? Была ли причина, по которой он избегал её после инцидента на Водном поле, в том, что он находил её настолько неотразимой, что не мог находиться рядом с ней, не желая на неё наброситься? Или же он просто находил своё влечение к ней слишком отвратительным и не мог его выносить? Это удручало. Сакура знала, что любые отношения между ними были бы странными, запретными и неприемлемыми, и что Какаши, вероятно, поступал правильно. Но всё же… её внутренний романтик был растерян и сбит с толку тем фактом, что первый мужчина, за всю её жизнь проявивший к ней хоть какой-то реальный интерес, изо всех сил старался избегать её. После собрания насчёт выдвижений она заподозрила, что лишь её воображение заполняло молчание между ними её собственной неуверенностью. Но на следующий день, когда он вышел из комнаты отдыха джоунинов ровно через десять секунд после того, как она вошла в неё, на её плечи тяжелым грузом опустилось осознание. Он, должно быть, избегал её. Что ещё могло заставить его отложить книгу и встать, чтобы уйти, в тот момент, когда он увидел её краем глаза? Романтика так не работает! Во всех книгах, которые она читала, когда мужчину и женщину влекло друг к другу, не было такой силы на земле, которая могла бы помешать им быть вместе — будь то другие люди или их собственные запреты. В конце концов, любовь всегда брала верх. Но очевидно, что такой конец был просто фантазией. В реальной жизни притяжение делало всё неловким. Оно разрушало дружбу. Хотя, может, это было только тогда, когда притяжение возникало между не теми людьми…? Сакура осознала, что закрывает лицо руками и откровенно кривит лицо, только когда Наруто похлопал её по плечу. — В чём дело? У тебя что, тепловой удар? — Надо было захватить зонтик, — заметил Саске. Он, казалось, чувствовал себя особенно воинственно, так как накануне Цунаде приказала ему пройти ещё один психологический экзамен. Он сдал его, но не совсем блестяще, отсюда и его довольно скверное настроение. — Дело не в этом, я просто думала кое о чём, — устало сказала Сакура, вытирая пот со лба. — Кое о чём, — загадочно сказал Наруто, — или кое о ком? Сакура пристально посмотрела на него. Саске просто выглядел озадаченным. — О чём ты сейчас говоришь, идиот? Вероятно, он имел это в виду в самом хорошем смысле, и, к счастью, сейчас оскорбления отскакивали от Наруто гораздо проще. Кроме того, несмотря на предупреждающий взгляд Сакуры, он не мог упустить возможность позлорадствовать над тем, что Саске чего-то не знал. — Что, ты не в курсе? Разве она не говорила тебе, что ей нравится Какаши-сенсей? Ну, знаешь, нравится? Недоверчивый взгляд Саске переместился с Наруто на Сакуру. — О чём это он? Сакура не ответила, но сильный толчок в плечо Наруто сказал всё за неё. Когда блондин поднялся с песка и присоединился к ним, он бросил на Сакуру неодобрительный взгляд, вытряхивая песчинки из волос. — Саске никому не скажет, Сакура-чан. Он умеет хранить секреты, — он посмотрел на Саске. — Она влюблена в Какаши-сенсея. Саске скорчил такую гримасу, будто только что уловил неприятный запах. — Фу. — Что, «фу»? — Сакура взорвалась, остановившись как вкопанная. — Почему это «фу»?! Саске остановился рядом с Наруто и оглянулся на неё. — Сколько ему, лет пятьдесят? Это ужасно. Скрестив руки на груди, Сакура пронеслась мимо, оставив их догонять её. — Вы знаете, это так типично для вас, ребята. Ты же знаешь, что он не такой уж старый! И почему это так неправильно, что он мне нравится, когда вам обоим позволено вожделеть женщину, которую мы видели в фильме на прошлой неделе. Ей, должно быть, было около тридцати пяти, но я же не говорила вам, что это отвратительно! Типичные двойные стандарты! — Я не нашёл её особенно привлекательной, — отметил Саске. — Шок! — невозмутимо произнёс Наруто. — Да, ну, это был Наруто, конечно, — выпалила Сакура. — Его челюсть была практически на полу, когда она сняла топ, и что-то я не вижу, чтобы ты набрасывался на него из-за её возраста. — Это другое! — запротестовал Наруто. — Не похоже, что я когда-нибудь буду с ней. — Не похоже, что я когда-нибудь буду с Какаши-сенсеем, так в чём же дело? Совершенно раздражённая обоими своими друзьями и не совсем понимая, почему, и даже не желая этого понять, она отошла от них, лавируя между группами и парами других путешественников, направляясь к Цунаде. Женщина шла в окружении нескольких охранников АНБУ, ей сильно мешали её официальные одежды Хокаге, и она выглядела очень покрасневшей. — Цунаде-шишо, — начала Сакура. — Сколько ещё до того, как мы доберёмся до Суны? — О, Сакура, ты как одна из тех надоедливых детей, которые всегда спрашивают: «Мы уже пришли?» Знаешь, сколько людей спросили об этом с тех пор, как мы выдвинулись? Я отпинала бы их всех. Учитывая, насколько неприятными могли быть пинки Цунаде, Сакура быстро сменила тактику. — Может, нам стоит сделать перерыв? — Мне нравится эта идея, — сказала Цунаде со вздохом, останавливаясь. — Пятнадцатиминутный перерыв. И кто-нибудь, позовите мне капитана Тензо, — сказала она АНБУ, — я хочу хороший холодный фонтан, немедленно. «Бедный Ямато», — подумала Сакура. Всем нравилось использовать его навыки вплоть до злоупотребления ими. И Сакура уже было собиралась улизнуть, когда Цунаде поймала её за запястье. — Мне нужно, чтобы кто-то раздал генинам письма с инструкциями. Ты не выглядишь шибко занятой, — и с этими словами она достала пачку тонких свитков из своей мантии и сунула их в руки Сакуре, прежде чем отпустить её ленивым движением. Сакура в волнении прикусила нижнюю губу. Она привыкла к тому, что Цунаде сваливала на неё всю работу, когда ей не хотелось делать её самой, и обычно Сакура была рада возможности помочь. Только вот раздача свитков генинам, несомненно, означала, что ей придётся обратиться к ученикам Какаши и, по ассоциации, к самому Какаши. Было пятнадцать свитков для пятнадцати учеников, и Сакура пробиралась через группы отдыхающих, чтобы найти их всех — что, в основном, было довольно легко, так как генины, как правило, были там самыми маленькими людьми. Она отдала свитки трём ученикам Шикамару (наблюдая, как Шикамару сторонится её в стиле «я должен уберечь свои яйца»), ещё два — команде Гая и один — ученику Куренай. Она заметила поблизости Какаши, который, как и следовало ожидать, был слишком занят чтением своей книги, чтобы замечать её, и попыталась успокоиться, когда подошла к нему и двум мальчикам, сидящим на песке у его ног. — Письма с инструкциями, — любезно сказала она мальчикам, наклоняясь, чтобы передать им по свитку. — Убедитесь, что вы внимательно их прочитали. Там всё, что вам нужно знать об экзаменах. Она выпрямилась и случайно взглянула на Какаши, отчасти надеясь, что он, по крайней мере, заметил её. Но нет. Он перевернул страницу и читал дальше, словно она была невидимой и немой. Вероятно, он не хотел ранить её, но Сакура не могла отрицать, что её грудь сжалась от боли из-за откровенного отвержения. У неё в горле тут же встал ком, и она повернулась и быстро ушла, прежде чем кто-нибудь понял, что она борется со слезами. Ученики Какаши загалдели, как это обычно делал любой бесчувственный ребёнок, не осознавая, что Сакура была не совсем вне пределов слышимости. — Какаши-сенсей, вы поссорились со своей девушкой? Сакура не стала задерживаться, чтобы услышать какой-либо ответ, который он мог дать, и бросилась прямо к АНБУ, чью маску она узнала. — Держи, Сай, — сказала она ему, сунув оставшиеся свитки ему в руки. — Раздай это. Приказ Цунаде. — Ты плачешь, — прокомментировал он удивлённо. — Снова смотрелась в зеркало? Это была не самая мудрая вещь, которую кто-либо когда-либо говорил ей, и Сай с самого начала никогда не был у неё в фаворе. Поэтому, не заботясь о том, видел ли кто и что о ней подумали, она оттянула его маску на эластичных завязках, а затем быстро отпустила, позволив той врезаться обратно в лицо с приятным хлопком. Она оставила его там, шатающегося от удивления и боли, с охапкой свитков, которые он пытался не уронить, и направилась туда, где Саске и Наруто сидели в тени зонтика Саске. Они, как и все остальные, мимо кого она проходила, бросили на неё странные взгляды. — Что тебя гложет? — тактично спросил Саске. — Ничего, — сердито выдавила она, прекрасно понимая, что её нижняя губа дрожит, а глаза остекленели. Она села к ним спиной, чтобы они не видели. Как легко этот мужчина мог влиять на неё. Ему не нужно было делать буквально ничего, чтобы расстроить её сильнее, чем было разумно. Она с горечью взглянула на него через плечо и на мгновение опешила, увидев, что он точно так же смотрит на неё. Он отвернулся в тот момент, когда она поймала его взгляд но, по крайней мере, это заставило её чувствовать себя немного лучше. Он не мог с лёгкостью игнорировать её, как ему хотелось думать.***
Когда они прибыли к воротам Суны, сам Казекаге ждал их с братом и сестрой и различными членами своей свиты. И в то время как большинство присутствующих ниндзя Конохи, включая Сакуру, настороженно смотрели на молодого человека, Наруто беспечно бросился ему навстречу в своей типично жизнерадостной манере. К счастью, Гаара вполне привык к его шумному поведению и воспринял это с неопределённой улыбкой, что для Гаары было эквивалентом крепкого мужского объятия и восторженных хлопков по плечу. Темари показала делегации из Конохи отель, в котором им полагалось остановиться, располагавшийся в другом месте, чем отели групп из других деревень - чтобы предотвратить жульничество. Сакура уже желала вернуться домой в свою любимую полную зелени Коноху. В Суне всё было миллиона оттенков бежевого и жёлтого, включая здания и местную растительность. Все, казалось, было наполовину засыпано песком, и Сакура решила, что внутри отель будет выглядеть таким же песчаным и ветхим, как и снаружи. Однако, когда их ввели в помещение, Сакура обрадовалась, не увидев нигде ни песчинки (за исключением вещей, которые они принесли с собой). Повсюду были роскошные ковры и скульптурные стены из известняка. Жильё было гораздо лучше, чем то, которое Сакура помнила в Кири в прошлом году. Но, как это обычно бывало, Саске нашёл повод выразить недовольство. — Типично. Деревни всегда стараются показать своё гостеприимство в попытке превзойти друг друга. В следующем году они предоставят нам каждому по отдельному отелю. Вот почему я ненавижу сдавать экзамены за границей. Это так претенциозно. Возможно, это и был просто ещё один аспект межпоселенческого соперничества, но Сакура сочла его одним из наиболее приятных. Лучше, чтобы люди боролись за то, чтобы предоставить лучшее размещение, чем чтобы они пытались перерезать вам горло, пока вы спите. — Не волнуйся, Саске. Тебе нужно провалиться лишь ещё разок, а затем экзамен вернётся в Коноху, — сообщил ему Наруто. Саске в ответ швырнул в него песком. Темари, стоявшая у стойки регистрации, привлекла всеобщее внимание властным хлопком в ладоши. Двадцать лет, а уже что-то вроде бой-бабы. Сакура взглянула на Шикамару, наконец-то поняв, почему он, вероятно, был обречён жениться на ней. Она была в точности, как его мать. — Мы выделили вам пятьдесят комнат, — объявила Темари. — Сами решите, кому какую. Между тем, пожалуйста, помните, что мы не потерпим вандализма, жульничества, создания проблем или чрезмерного шума после одиннадцати часов. Бары и рестораны находятся дальше по дороге, просто следуйте к восточной Башне. Все иностранные гости получают двадцатипроцентную скидку на еду и напитки, но я также напоминаю вам, что комендантский час начинается в двенадцать. От большинства взрослых в фойе послышался лёгкий ропот разочарования. — Также, — резко сказала им Темари, — экзамен начинается завтра ровно в десять часов и заканчивается в шесть. Ваши оценки будут выданы вам послезавтра. Ропот разочарования внезапно сменился вздохами шока и возмущения со стороны генинов. — Но я думал, это займёт недели! — запротестовал генин. Судя по звуку, это был самый громкий ученик Какаши. — А в прошлом году в Кири у нас было целых две недели на подготовку! — Ниндзя, которые не могут подготовиться к простому испытанию в течение двадцати четырех часов, не годятся для того, чтобы стать чуунинами, — холодно парировала Темари. — В реальном бою вам бы очень повезло, получи вы настолько предварительное уведомление. Это эффективно заткнуло рот жалобщикам. — Она дело говорит, — тихо вздохнул Наруто. — Хотя это кажется довольно жестоким. — Думаю, они просто хотят избавиться от нас как можно скорее, — пессимистично пробормотал Саске. Сакура украдкой взглянула на Какаши, чтобы узнать, что он думает об этих приготовлениях, но самое большее, что она смогла увидеть, это кончики его растрёпанных серых волос над головами некоторых других учителей. Она разочарованно подумала, что он, наверное, всё равно читал свою книгу. Сакура, Наруто и Саске договорились занять три комнаты рядом друг с другом. Она прекрасно знала, что Наруто, вероятно, будет жить у Саске на протяжении всего их пребывания, но чем больше комнат, тем лучше (когда речь шла о включённом обслуживании номеров и возможных мини-барах). И, естественно, Наруто захотел комнаты на самом верхнем этаже. Поначалу Сакура не соглашалась, так как уже три года жила в квартире на третьем этаже и была сыта по горло идеей подниматься по стольким лестницам. Но когда Наруто указал на лифты, она неохотно согласилась. А потом задалась вопросом, возьмёт ли Какаши тоже комнату на верхнем этаже… Это была глупая, навязчивая мысль, которую она тут же выбросила из головы. Затем та вернулась обратно. Будет ли он на том же этаже? А было бы хорошо, будь он на том же этаже? Если бы его номер был прямо рядом с её? Может, и нет. Разумная и логичная часть её мозга подсказывала ей, что лучше всего ей вообще его не видеть: с глаз долой — из сердца вон, и всё такое. Но её сердце надеялось на другое, потому что сердце никогда не было разумным или логичным. Она лениво представила, как они делят две комнаты со смежной дверью. И она пройдёт через неё, удивлённо моргнёт, глядя на него, и скажет: «О, я думала, это моя ванная. Простите, что помешала». И затем идеально учтивым, харизматичным и, вероятно, очень не похожим на Какаши тоном он отвечал: «О нет! Ты никогда не помешаешь мне, Сакура. А теперь раздевайся и ложись в мою постель». В этот момент её фантазия немного разыгралась, и Сакуре пришлось встряхнуться от своего нелепого воображения. Потому что этого никогда не случится. Каждый раз, когда он смотрел на неё, он, вероятно, съёживался про себя и думал: «Ученица». И, вероятно, ничто из того, что она могла бы сделать, не изменило бы этого. Когда она поднималась в лифте с Наруто, Саске и дюжиной других людей, потому что другой лифт был сломан, она печально вздохнула. — Вам никогда не хотелось, чтобы у вас был переключатель в сердце и вы могли бы просто отключить свои чувства к другим, когда захотите, потому что они продолжают тревожить вас? — Да, — довольно решительно сказал Саске, пристально глядя на Наруто, ковырявшегося в носу. — Это было бы очень кстати, — сказал кто-то в задней части лифта. — Кто-то должен изобрести такое дзюцу, — сказал другой. — Хотел бы я иметь такой для жены… — сказал мужчина. — Да, что ж, а я бы хотела, чтобы у меня был такой, который заставил бы тебя хоть раз помыть посуду, — сказала женщина. Совершенно не подозревая, что затеяла одну сюрреалистическую дискуссию и один неприятный спор, Сакура подождала, пока двери лифта откроются, и вышла, всё ещё находясь в ловушке собственного ступора. Естественно, Саске и Наруто немедленно исчезли, чтобы исследовать свои номера, прежде чем Наруто ворвался к Сакуре, чтобы установить, что да, они были одинаковыми. Когда Саске в конце концов присоединился к ним, они просто слонялись по комнате Сакуры, ничего не говоря. — Ну… и что теперь? — спросил Наруто, выглядывая в окно. — Наверное, мне стоит потренироваться, — сказал Саске. — Ну уж нет! — Наруто хмуро посмотрел на него в ответ. — Ты тренировался без остановки в течение двух лет. Тебе нужно расслабиться! Отдохни перед экзаменами! Сакура вздохнула, перекатываясь на спину на кровати. — Он имеет в виду, что тебе следует напиться, — перевела она. — Тебе тоже, Сакура-чан, — сказал он ей. — Ты была немного подавлена в последнее время. Алкоголь это исправит. — Неееет… — застонала она, закрывая лицо, — я просто хочу остаться здесь и заказать обслуживание в номер, а затем лечь спать пораньше и забыть всех вас, ужасных людей, пока я не проснусь красивой и отдохнувшей и готовой исцелять всех людей, которых Саске завтра убьёт. Наруто и Саске многозначительно посмотрели друг на друга. А затем, двигаясь как один, они схватили Сакуру за руки и стащили её с кровати. — Эй! — завопила она. — Это для твоего же блага, — хором ответили они. Если только это не было как-то связано со сражением, из плана Наруто и Саске никогда не выходило ничего хорошего. Они вытащили её из отеля в город, чтобы осмотреть некоторые достопримечательности при дневном свете. Это включало посещение кактуса, который предположительно цвёл только в присутствии по-настоящему красивой женщины (Сакура была слегка расстроена его явным безразличием к ней), скалы забавной формы, которая должна была быть местом, где когда-то умер старый герой Суны, и двор статуй, посвященных предыдущему Казекаге. Все они были в какой-то степени рады видеть, что статуя человека, который, как предполагалось, был отцом Гаары, подверглась умеренному вандализму и имела смешные усы, нарисованные чёрным маркером. — Полагаю, это избавляет нас от необходимости это делать, — прошептал Наруто. Затем, поскольку температура падала, а свет угасал, они затащили её в самый захудалый бар, который смогли найти. Естественно, там не продавали ничего, что не вызвало бы спонтанного роста волос на теле, поэтому Сакура решила заказать воду. И по мере того, как всё сильнее вечерело, она начала желать, чтобы Наруто и Саске сделали то же самое, потому что они оба становились раздражающе болтливыми, когда напивались. — Знаешь, в чём твоя проблема, Сакура-чан, — протянул Наруто после пятого глотка. — У тебя в голове возникают эти странные фантазии, верно? Ты нацеливаешься на какого-то недосягаемого парня и притворяешься, что он идеален. Тебе нужно забыть о таких придурках и просто держаться нормальных людей. — Что ты подразумеваешь под «нормальными»? — устало спросила Сакура. Ей не было весело. Барная стойка была липкой, воздух был наполнен сигаретным смогом, а температура была достаточно удушливой, чтобы смешиваться с чрезмерно сладким запахом алкоголя таким образом, что её затошнило. Никогда в жизни ей так не хотелось оказаться дома, в своей постели. Кроме того раза, когда она застряла в постели Мацуры. Сакура почти проклинала всё это. — Нормальных! — заявил Наруто. — Ну, знаешь, кого-то твоего возраста с такими же интересами, хобби и прочим дерьмом. Сакура хранила молчание, отчасти потому, что боялась, что её стошнит, если она откроет рот. — Влюбляться в своего учителя просто странно, понимаешь? — Ино влюблена в него, — отметила она, массируя виски. — Ино не его ученица, — напомнил ей Саске, закрыв глаза. — И даже тогда это всё равно странно. Помяни чёрта — за плечом Сакуры появилась Ино. — Кто странный? Народ, вы снова говорите обо мне? На самом деле, это уже слишком. У меня так уши покраснеют. Ино пришла с Шикамару и Темари, и на этот раз Сакура была рада её появлению. Это означало, что теперь Наруто и Саске было на что отвлечься от того, что они ругали её за «влюблённость», если это вообще можно было настолько умалить. Сакура в основном избегала вступать в разговоры. Она сидела, потягивала воду и вполуха слушала, как Наруто рассказывает анекдот, от которого все посмеивались, и прекрасно понимала, что быть подавленной просто не здорово. Она не чувствовала себя так с тех пор, как Наруто и Саске покинули деревню, а она обнаружила, что не может наслаждаться обществом других своих друзей, потому что двух людей, которых она хотела видеть больше всего, просто не было рядом. Она посмотрела на пустой стул справа от Саске и страстно захотела, чтобы на нём сидел Какаши. Просто чтобы иметь возможность видеть его, слышать его голос и чувствовать его присутствие, как будто между ними ничего не случилось. — В чём дело? — спросила Ино, подталкивая Сакуру локтем. — Я знаю, что ты зануда, но обычно ты не такая скучная. Выпей немного моего напитка. Прежде чем Сакура смогла остановить её, Ино поднесла свой стакан к губам Сакуры и заставила её непреднамеренно сделать неаккуратный глоток, ударив стаканом о зубы. — Ино! — прохрипела она. — Как ты можешь это пить? На вкус как отбеливатель! — Очевидно, таки приобрёл вкус, — сказала Ино, забавляясь. — Теперь можешь сказать мне, в чём дело. — Нет, не могу, — обиженно пробормотала Сакура. — Я тебя знаю. Скажу тебе что-то сейчас, и к тому времени, как я встану на следующее утро, только живущие в глуши не будут знать, что я тебе сказала. — О, Лобастая, ты же знаешь, что я гожусь для этого. Обещаю! — Ино ухмыльнулась и подняла руку с большим пальцем, прижатым к мизинцу. Сакура уставилась на неё. Это был их жест обещания, который они придумали в детстве, когда ещё были лучшими подругами. По сей день Ино никогда не показывала этот жест, и Сакура была странно тронута, увидев его снова после стольких лет. — Хорошо, — уступила Сакура, — но только потому, что ты единственный человек, который знает, что делать. Несмотря на свой растерянный вид, она схватила Ино за руку и потащила её вдоль барной стойки, подальше от остальных. Она не хотела, чтобы кто-то подслушивал их разговор. Ино смотрела на неё с лёгким любопытством, пока Сакура беспокойно барабанила пальцами по липкой барной стойке. — Помнишь, мы говорили о твоей влюблённости в Какаши-сенсея? — тактично начала Сакура, но Ино прервала её, прежде чем она смогла продолжить. — О, опять ты об этом, — Ино выглядела раздражённой. — Уже второй раз поднимаешь эту тему. Послушай, я не собираюсь преследовать его, так что можешь просто бросить свою чрезмерную защиту и взять себя в руки. Сакура проигнорировала её на том основании, что Ино не совсем понимала. — Ну, гипотетически, что бы ты чувствовала, если бы Какаши-сенсей заинтересовался тобой? На лице Ино появилось выражение шока. — А? — она неуверенно посмотрела. — Хочешь сказать, Какаши интересуется мной? — прошептала она. — Нет, — быстро сказала Сакура. — Дело не в этом. Мне просто интересно, раз он тебе нравится, что бы ты сделала, если бы понравилась ему в ответ? Ино в замешательстве наморщила нос на несколько мгновений. Затем внезапно пришло осознание, и она протрезвела. Она совершенно серьёзно посмотрела на Сакуру, и на этот раз в её тоне не было и следа самодовольства или насмешки. — О, — сказала она, явно поражённая. — Он тебе нравится, да? И что… и ты ему нравишься? — затем вернулась чуть более дружелюбная усмешка. — Боги, он, должно быть, в отчаянии. Так в чём же проблема? — Между нами кое-что произошло, — медленно и несколько неохотно сказала ей Сакура, чувствуя, как внутри неё поднимаются эмоции, формируя очередной ком в горле. — И он сказал, что «не может». И… теперь я… я не знаю, что делать. Он не разговаривает со мной, он даже едва смотрит на меня и не замечает меня, и это так сбивает с толку, а я не знаю, как с ним разговаривать, и не знаю, что делать. Вот почему я спросила тебя. Что бы ты сделала? Ино скорчила гримасу. — Что именно он имел в виду под «не может»? Сакура пожала плечами. — Он просто сказал, что «не может». «Правда не может», — вздохнула она. — Думаю, он имел в виду, что у него не может быть со мной отношений. — Тогда он не заинтересован, — прямо сказала Ино. — Заинтересован. — Вот как? Докажи. Сакура прикусила губу. — Когда он это сказал, он лежал на мне сверху, и у него было… это… там внизу, — Сакура взмахнула руками, чтобы дополнить слово, которое не хотела произносить. Ино ахнула. — Не может быть! — прошипела она. — Серьёзно? Насколько, по-твоему, он был большой? — Я… я не думаю, что это… — В кубических сантиметрах. — Ино! — Прости, прости, — пробормотала Ино, выглядя разочарованной. — Итак, ты ему явно нравишься, и он находит тебя привлекательной. Но не хочет быть с тобой? Может… он чувствует себя стеснённым вашими званиями и положением? Я имею в виду, он же твой учитель. Очевидный ответ заключается в том, что ваши текущие отношения — это не те, что он, по его мнению, может нарушить. Это был очевидный ответ. Сакуре просто нужно было услышать это от кого-то ещё. Она вздохнула и потёрла лицо. — Проблема в том, что у нас нет текущих отношений. После того, что случилось, между нами всё испортилось, и я не думаю, что мы когда-нибудь снова сможем быть прежними друг с другом, — сказала она с несчастным видом. — У меня такое чувство, будто я потеряла друга. — В таком случае, ты находишься в подвешенном состоянии. Вернуть всё назад ты не можешь, поэтому твой выбор — оставаться там, где ты есть, и продолжать быть несчастной, или двигаться дальше и испытать судьбу, — отметила Ино. — Полагаю, во втором случае есть большая вероятность, что что-то пойдёт не так, но лучше пойти на этот риск, чем позволить отношениям между вами оставаться плохими и неловкими до конца ваших дней. Сакура покачала головой. — Я не знаю, как это сделать. И это не то, чего хочет Какаши. Ино шумно выдохнула. — Сакура, только потому, что он старше тебя, не значит, что ему лучше знать. У учителей нет ответов на все вопросы. И я думаю, ты обнаружишь, что, когда дело доходит до романтики, тридцатилетний мужчина может быть таким же запутавшимся и потерянным, как и восемнадцатилетняя девушка. Он мужчина, чёрт его дери. Ты не можешь ожидать от него слишком многого. Вот, выпей, выпей! Сакура с благодарностью взяла стакан Ино и выпила половину напитка, не заметив, что на вкус он по-прежнему был как отбеливатель. — Но знаешь, — задумчиво сказала ей Ино, — тебе, наверное, лучше смириться с этим и найти нормального парня. Снова это слово «нормальный»… — Суна — неосвоенный ресурс, Лобастая! — радостно воскликнула Ино. — Здесь полно красивых парней с сексуальным акцентом Суны! И у тебя не возникнет проблем с тем, чтобы назначить свидание, потому что для них ты экзотика. Парням всегда нравятся иностранные цыпочки. Сакура кивнула. — Ты права. — Конечно, права! — Ино выглядела довольной. — Мы могли бы начать прямо сейчас. Позади тебя очень симпатичный парень смотрит тебе в затылок, так что… — Нет, не об этом, — сказала Сакура, отмахиваясь от неё. — Я имела в виду, что ты права насчёт Какаши. Мы не можем вернуться назад, поэтому мы должны продолжать пытаться идти вперёд или, по крайней мере, добиться какого-то завершения. А теперь, если ты меня извинишь, я должна вернуться в отель, чтобы немного поспать. Завтра мне нужно встать пораньше и приготовиться убить всех людей, которых исцелит Саске. Ино бросила на неё жалостливый взгляд. — Сакура… Думаю, ты немного пьяна. — Тогда чем скорее я вернусь, тем лучше, — Сакура вернула напиток Ино и встала. Было смутное ощущение головокружения, но оно было не особенно сильным. Она чувствовала себя лишь немного более согретой и счастливее, чем раньше, и совсем не такой взмокшей, какими начинали выглядеть Наруто и Саске. — Увидимся завтра, Ино. — Помни, что я сказала, — предупредила Ино. Что-то насчёт… парней, которые клюют на иностранных цыпочек? — Неважно, — Сакура дружески похлопала её по плечу и вышла из бара, направляясь домой. Проходя мимо различных оживлённых кафе и ресторанов, освещённых лишь светом уличных фонарей, Сакура поняла, насколько Суна отличается от Конохи. Для начала униформа была другой, но многие люди также были и тепло одеты, как будто они вообще не чувствовали жары пустыни. Это совершенно очевидно отличало Сакуру от них, поскольку она, как и большинство людей из другой деревни, старалась носить как можно меньше одежды. Вероятно, именно по этой причине так много мужчин поняли, что она из Конохи, и подходили к ней. — Хочешь присоединиться к нам и выпить? — окликали её некоторые мужчины. Сакура вежливо помахала в ответ. — Нет, спасибо. Я домой. Хотя, возможно, дело было в том, что на ней была очень короткая юбка. Казалось, что все в Суне также были загорелыми. Ну, все, кроме вон того светловолосого человека в зелёном жилете. Сакура пригляделась и поняла, что смотрит на жилет Конохи, а человек, одетый в него, был не кем иным, как её Хатаке Какаши. Сакура остановилась. Он её не видел. Он сидел за стойкой похожего на Ичираку кафе, спиной к улице. В его руке покачивалась ручка, он что-то писал, а рядом с его рукой стояли высокий стакан и бутылка. Он ничего не подозревал, и табурет слева от него был пуст. Возможно, это эффект слов Ино или напитка Ино (а может, и того, и другого) заставил её подойти к нему. Внезапно встреча с ним перестала казаться такой страшной. Страх перед неизвестным исчез. Когда она скользнула на табурет, ручка Какаши замерла над отчётом, который он писал. Очевидно, ему даже не нужно было поднимать глаза, чтобы узнать её. Был ли это её запах или манера двигаться, или же её выдавало что-то совершенно другое, Сакура не знала. Но она почувствовала внутренний укол самодовольства от того уровня напряжённости, который он внезапно проявил. Она видела, что он хотел уйти, но это было слишком неприкрыто для Копирующего ниндзя. Небрежно выйти из комнаты, когда она вошла, это одно, но встать и расплатиться без единого слова, когда она села рядом с ним, — совсем другое. Особенно когда он явно был чем-то занят. — Вы могли бы сказать, что заняли это место для кого-то другого, — сказала она ему. — Я могла бы вам поверить. Или, может, вы только что вспомнили, что оставили дома утюг включённым, и вам нужно спешить обратно в Коноху? Он выпрямился на стуле и посмотрел на неё. — Добрый вечер, Сакура, — сказал он с намёком на улыбку в глазах. Но это было формально и бессмысленно: так обычно улыбаются дантисту. И более того, когда он перестал писать, он поднял руку, чтобы прикрыть свою работу. Было принято скрывать отчёты от посторонних глаз на публике, но Сакура не делала этого в кругу доверенных друзей. В целом это заставляло её чувствовать себя оскорблённой и нежеланной, как будто она лишь мешала ему. И всё это от простого движения его руки? Нужно больше мужества! Не спрашивая, Сакура схватила бутылку напитка Какаши и сделала глоток. Почти сразу же она пожалела об этом, и ей пришлось подавить желание опплевать всех по другую сторону стойки. — Фу — это хуже, чем то, что пьёт Ино! — воскликнула она, кашляя и отплевываясь. — Сётю, — вежливо сказал Какаши, забирая бутылку и отодвигая её подальше от Сакуры. — На самом деле его не пьют вот так, прямо из бутылки. Лучше сначала смешать с водой, — он сделал движение, как будто хотел похлопать её по спине, но потом, казалось, передумал. Однако от Сакуры это не ускользнуло. Как только она снова смогла дышать, она вытерла рот и посмотрела на него искоса. — Какаши-сенсей, я тут подумала… — Полегче. Она долго глядела на его профиль в маске, отфильтровывая шум разговоров и музыки вокруг них. Для неё значение имел лишь он. — Ты сердишься на меня? — тихо спросила она. Она ожидала, что Какаши покачает головой и скажет «нет», независимо от того, было ли это правдой, но вместо этого он просто глубоко вздохнул и посмотрел на неё так, словно ему было скучно. — А что? Ты сердишься на меня? Сакура опустила взгляд на барную стойку. — Немного. У меня в груди что-то есть, и всякий раз, когда я думаю о тебе, это горит. И иногда это приятно, а иногда просто больно. Чем ближе я к тебе, тем сильнее это ощущается. Но… Я не знаю, ненависть это или что-то ещё. — Это может быть киста. — Это не киста! — огрызнулась она. — Это любовь или что-то такое же глупое. — Мм, — вздохнул Какаши себе под нос. — Честно говоря, тебе было бы лучше, будь это киста. Сакура постучала пальцами по стойке и угрюмо подпёрла подбородок ладонью. — Это, кстати, был мой способ сказать тебе, что, думаю, я люблю тебя. — Ага, — устало сказал Какаши. — Я знаю. На самом деле в любовных романах всё было совсем не так. Обычно признания в любви происходили во время свидания при лунном свете или после ситуаций, в который речь шла о жизни и смерти, а иногда и после невероятного секса. У них всё произошло не так. С таким же успехом она могла бы сказать ему, что забыла взять с собой зубную щетку, и его реакция, вероятно, была бы такой же восторженной. Чувствуя себя сердитой и подавленной, Сакура потянулась к стакану Какаши с Сётю и льдом. Он выхватил его у неё из рук и стянул маску к подбородку, чтобы сделать глоток. — Не твоё, — сказал он, ставя его вне досягаемости. — Купи себе свой. — Не могу. Я здесь недостаточно взрослая. От её комментария по его лицу пробежало интригующее выражение. Это длилось недолго и проявилось лишь лёгким отпечатком под глазами, но это было. Она могла бы не заметить этого, если бы он был в маске, и внезапно это оказался один из тех редких случаев, когда она могла прочесть его мысли. — Мой возраст заставляет тебя чувствовать себя неловко? — пробормотала она. В глубине души она подозревала это, просто надеялась, что, возможно, ошибалась. Временами он называл её «слишком юной, чтобы понимать». Казалось, всё сходится. Какаши ещё раз тяжело вздохнул и начал сворачивать свой отчёт. Он снова собирался уйти. — Давай не будем говорить об этом, Сакура. — Нет, давай будем, — настояла она. — Причина, по которой ты не хочешь быть со мной, в том, что я слишком молода? В том, что я твоя учени… — Прекрати, — коротко сказал Какаши, резко поворачиваясь к ней лицом. — Тебе на самом деле ничего от меня не нужно, так что давай просто забудем об этом. Это не обсуждается. Ничего никогда не может случиться, и я не позволю тебе совершить такую ошибку. Он взял на себя чертовски много для того, кто любит читать между строк. Вот он и высказался, снова подрывая её чувства и обращаясь с ней как с ребёнком, который не знает, чего хочет. Ну, честно говоря, она не была уверена, что хочет отношений с Какаши. По крайней мере, если ей придётся постоянно мириться с подобными замечаниями. Он ничего не знал о том, что было у неё на сердце. Это может быть ошибкой, но Сакура должна была это сделать, если хотела. Она внимательно изучала жёсткие линии подбородка, когда он взял свой напиток с намерением допить его в несколько глотков. Очевидно, он был в достаточной степени скупердяем, чтобы покончить с тем, за что заплатил, прежде чем прервать разговор. Но скупердяй или нет, он был бесспорно хорош собой, и её внутренности превратились в сплошное желе, когда она смотрела, как он закрывает глаза, запрокидывает голову и сглатывает. Она чувствовала себя извращенкой-вуайеристкой из-за того, что так смотрела на него. Желание поцеловать его возникло снова, уже не в первый раз. Обычно этот порыв подавлялся здравым смыслом и страхом быть отвергнутой. Однако при наличии алкоголя эти факторы странным образом отсутствовали. Слова слетели с её губ прежде, чем она смогла их остановить. — Поцелуй меня. Какаши поперхнулся. Он был вынужден поставить полупустой стакан и прижать рукав к носу, так как его напиток прошёл полный круг по его носовым ходам. В конце концов он опустил рукав и осторожно вдохнул. — Я не стану целовать тебя, Сакура, — коротко сказал он, но выглядел встревоженным. — Ну… поскольку ты в значительной степени мой учитель, а люди всегда называют меня твоей ученицей, — медленно сказала она, — я думаю, поцелуй ты меня, это стало бы пересечением какой-то границы, — несмотря на то, что он уже сделал это. Какаши ничего не сказал. Он бесстрастно наблюдал за ней, когда она серьёзно встретила его взгляд. — Пожалуйста, поцелуй меня, — сказала она, осознавая, что она в половине октавы от хныканья. — Я никому не скажу. Здесь нет никого знакомого, и я прошу только об одном поцелуе. — И этого уже слишком много, — сказал он, оглядываясь вокруг, как будто проверяя, нет ли знакомых лиц. Сакура хмуро посмотрела на него. — Я знаю, ты тоже хочешь меня поцеловать. И снова он ничего не сказал. У неё было такое чувство, что это потому, что не согласиться означало бы солгать, а согласие лишь ослабило бы его позицию. Она видела, как он изо всех сил пытается подобрать нужные слова. — Только один, — сказала она, подняв палец для выразительности. — Всего один поцелуй, сенсей. Он отвернулся от неё. Сакура запоздало исправилась. — Какаши. Она потянулась, чтобы накрыть его руку своей, но он убрал её подальше. Это было больно, но она привыкла к боли, причиняемой самыми разными людьми, поэтому старалась не показывать этого. Тем не менее, это, должно быть, было заметно, потому что лоб Какаши дёрнулся от сожаления, и он поднял ту руку, которую убрал, чтобы заправить выбившуюся розовую прядь ей за ухо. Он обхватил её голову: его ладонь была достаточно большой, чтобы охватить её шею, обхватить пальцами затылок и положить большой палец на подбородок. Сердце Сакуры подскочило к горлу, когда она увидела знакомое выражение на его лице — то самое, которое видела в лесу после того, как он попытался насильно накормить её грибом. Тот же самый голод — будто единственное, что в тот момент во всей вселенной имело значение, была Сакура. Затем он притянул её к себе лёгким рывком и наклонился, чтобы поцеловать… в уголок рта. Сакура была слишком удивлена, чтобы отреагировать. Она не знала, что и думать о таком поцелуе. Она ожидала поцелуя в губы, с той же страстью и чувственностью, которые он продемонстрировал ей раньше, в убежище Мацуры. Но это также не было и бессмысленным поцелуем в щёку. Это длилось слишком долго, чтобы быть платоническим. Это был поцелуй, в котором странно смешались невинность и интимность, которой она никогда раньше не испытывала. Сакура мгновенно почувствовала себя виноватой — в первую очередь за то, что потребовала этого. Она чувствовала, как дрожит его рука, и чувствовала вкус и запах алкоголя в его дыхании. Какаши был разбит, и она не имела права играть с ним только для того, чтобы удовлетворить своё наивное любопытство. Он медленно отстранился, убирая руку с того места, где та обхватывала её щёку, и взял свой стакан. Она заметила, как побелели костяшки его пальцев, когда она коснулась того места, где он, к её удивлению, оставил поцелуй. — Возвращайся в свой номер, — прохрипел он, его голос сорвался на сиплый шёпот. — И запри дверь. Она было собиралась спросить, почему, но потом быстро поняла, и её внутренности похолодели от шока. — О… — выдохнула она, соскальзывая с табурета и поднимаясь на ноги. Теперь она не знала, что сказать. «Прощай» казалось слишком пустым. Поэтому вместо этого она прошептала: — Спасибо… И прости. Я больше не побеспокою тебя. Она ушла спокойно, но внутри — бежала. Она не помнила, что произошло с того момента и до тех пор, как она подошла к двери своего гостиничного номера: она шла как в тумане. В тот момент, когда Сакура закрыла за собой дверь, она заперла её, а затем пошла и села на кровать. Затем встала и отперла дверь. Десять минут спустя, быстро приняв душ и переодевшись в ночную рубашку, она вернулась и снова заперла её. Следующие полчаса она провела под одеялом, мучаясь и размышляя о том, правильное ли она приняла решение. Но прежде чем она успела передумать, её убаюкали тепло постели и опьянение алкоголем. И ей приснился кошмар. Какое-то время его не было, хотя, возможно, именно сочетание незнакомой кровати и неустойчивого рассудка вернуло неприятные воспоминания. Мацура прижимал её к кровати, одно его присутствие заслоняло собой всё так, как она и не могла себе представить, и давило на её дух так сильно, что она почти чувствовала, что задыхается. И сколько бы она ни плакала, ни умоляла, ни кричала, она не могла найти в себе силы отбиться от него. Он насиловал её своими руками, всё время бормоча непристойные и обидные вещи ей на ухо своим толстым языком. — Он не хочет тебя теперь, когда ты была со мной. Ты всегда будешь моей. Я всегда буду твоим первым. Какаши был рядом, но он либо не слышал, как она звала его, либо просто её игнорировал. Он был где-то далеко, читал книгу, не обращая внимания, и был безразличен к её страданиям и боли. Она проснулась в слезах и заметалась под одеялом, в полубреду и слишком расстроенная, чтобы учитывать, что это был всего лишь сон. Он казался почти реальным, и этого было достаточно, чтобы она закусывала подушку, рыдая в неё. Когда внезапно задребезжала дверная ручка, сердце Сакуры остановилось, и она замерла. Она была уверена, что это был Мацура. На просвет под дверью падала тень, и она внимательно наблюдала за ней, пока та внезапно не исчезла. Потом она поняла. Какаши! Сакура вскочила с кровати и подбежала к двери. Дрожащими руками она повозилась с замком, прежде чем широко распахнуть его, готовая окликнуть ему. Если и был кто-то, в ком она нуждалась в тот момент, так это он. Но она увидела лишь Наруто и Саске, поддерживающих друг друга за плечи, что, вероятно, было единственным, что удерживало их в вертикальном положении. Они обернулись, когда её дверь открылась, и очень невнятно извинились. — Прости, прости! — громко прошептал Наруто. — Мы не могли вспомнить, какая из комнат наша. Дурацкий комендантский час… Сакуре было всё равно. Она оставила их и вернулась внутрь, снова заперев дверь. Она всё ещё дрожала после сна, когда свернулась калачиком в постели во второй раз. В последний раз, когда ей снился такой кошмар, рядом с ней спал Какаши, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Прямо сейчас у неё не было никого. Но воспоминание о его последнем поцелуе заставило её немного расслабиться. Она снова коснулась уголка рта и закрыла глаза, представляя, что это место по-прежнему хранит вкус его губ. Это и только это позволило ей ещё немного поспать той ночью.