Even if you cannot hear my voice, I'll be right beside you, dear… Даже если ты не слышишь меня, Я буду рядом, дорогая…
Когда Какаши было восемь, его отец провалил миссию. Очень масштабную, очень важную миссию, которая, вполне возможно, была одной из последних соломинок на спине верблюда, когда дело дошло до отношений между деревнями. Нечасто можно было сказать: «Да, мой отец действительно в одиночку начал Третью мировую войну, которая привела к гибели бесчисленного множества ниндзя и гражданских. Каковы шансы!» Конечно, будь у вас хоть капля здравого смысла, вы бы вообще этого не сказали, особенно в Суне. Было уже достаточно плохо, что старшие поколения в Конохе не совсем забыли о репутации его отца (потому что, как известно всем ниндзя, ты всегда столь же хорош, сколь и твоя последняя миссия), но в Суне Белый Клык имел почти культовый статус. Он был злодеем из сказок на ночь — из тех, кто ночью пробирается в твою комнату и отрезает тебе уши безо всякой видимой причины. И хотя деяния его отца, возможно, были преувеличены и приукрашены для того, чтобы пугать непослушных детей, очевидно, внешность его все помнили довольно точно. Какаши достаточно было пройтись по типичной улице Суны и увидеть, как каждый третий человек, мимо которого он проходил, оглядывается на него. Честное слово, они будто никогда в жизни не видели сероволосого, одноглазого ниндзя в маске с ярко-оранжевой порнографической книгой в руке! Вот почему, отдав более сорока рё своим бывшим вундеркиндам, Какаши удалился в святость своего гостиничного номера. Подальше от толп жителей Суны и их недоверчивых взглядов, подальше от восхитительных запахов свежеприготовленных сладостей, подальше от докучливых учеников, которые не давали ему ни минуты покоя, и, что более важно, подальше от Сакуры и того… парня. Ему всё равно нужно было заняться бумажной волокитой. Каждый раз, когда предстоял экзамен на чуунина, он испытывал слабое искушение никого не выдвигать и избавить себя от работы. К сожалению, раздражающий укол совести всегда заставлял его поступать правильно. Разумеется, он всегда сдавал отчёты последним, с опозданием не менее чем в две недели. Это дало ему много времени, чтобы уставиться на белую бумагу, разбросанную по его гостиничному столу, положить ноги на эту самую бумагу и, откинувшись на спинку стула, опасно на нём балансировать, думая о многих других вещах, которые он бы предпочёл. Вроде некоторых девушек с розовыми волосами… Весь вечер снаружи дул ветер, но в этот момент мимо окна пронёсся такой сильный порыв, что задребезжало стекло. Какаши взглянул с безразличием. Вероятно, это был просто сильный ветер, но в пустыне сильные ветры, как правило, приводят к более опасным явлениям, таким как песчаные бури. Суна, возможно, и пряталась в скалистых остатках каньона и относительной безопасности от урона, но что-то в этом ветре заставляло его чувствовать себя встревоженным. Шёпот беды и обещание опасности. Какаши не был суеверным человеком. Суеверию не хватало рационализма и довода — двух вещей, которые он ценил превыше всего остального. Тем не менее, он должен был признать, что ветер в тот вечер был немного зловещим. Отчётливый хруст дерева предупредил Какаши о втором дурном предзнаменовании всего за долю секунды до того, как оно проявилось. Прежде чем он успел среагировать, ножка его стула подломилась, и он растянулся на спине с глухим стуком и тихим «ух». После этого он некоторое время смотрел в потолок, размышляя о глубоком философском значении этого нового поворота. Более суеверный человек мог бы предположить, что Высшие Силы пытаются его о чём-то предупредить. Но, хоть убей, он не мог представить, о чём…***
Когда Сакура проснулась, у неё раскалывалась голова. Она едва могла дышать из-за плотной ткани, обёрнутой вокруг нижней половины лица, а когда она потянулась стянуть её, поняла, что руки связаны. Ещё она была перевёрнута вверх ногами, а маска, вероятно, была для того, чтобы не допустить попадания песка в лёгкие. Кашляя и хрипя, она поспешно натянула маску обратно и приоткрыла глаза, чтобы осмотреться. Мир представлял собой размытое пятно жёлтого песка. Казалось, он был повсюду — на земле, в небе, на её слипшихся волосах. Под собой она увидела пару шагающих ног и через мгновение поняла, что её нёс на плече очень высокий мужчина. — Что?.. — она потянула за бежевый жилет в районе спины мужчины, понимая, что видела подобную форму раньше. В тот момент она не могла вспомнить точнее. Если бы она посмотрела вверх, то сквозь бурю смогла бы разглядеть несколько других человеческих фигур в похожей одежде. Тот факт, что она явно была связана по рукам и ногам и её нёс на плече незнакомец, должен был встревожить её. Но в этой сцене было странно отстранённое, неземное ощущение, будто она на самом деле не была её частью. Полное осознание ситуации рухнуло на неё, лишь когда она прикоснулась руками к болезненному липкому месту на голове и её пальцы окрасились кровью. Она сразу же сфокусировалась на происходящем и начала сопротивляться, так сильно перенося свой вес из стороны в сторону, что несущему её мужчине пришлось крепче обхватить её бёдра и голени. Когда Сакура попыталась собрать чакру, чтобы ослабить его хватку, она с растущей тревогой обнаружила, что её нет. Обычно чакра текла как вода, чисто и легко, быстро и свободно. Дело было не в том, что её чакра исчезла, так как она по-прежнему чувствовала её внутри себя — она просто не могла её использовать. То, что когда-то было похоже на воду, теперь стало подобно застывшей глине. Как бы она ни жмурилась и ни пыталась сосредоточиться, ей оставалось лишь бросить это занятие. У неё не было таких больших проблем с манипулированием чакрой, даже когда она болела гриппом. И теперь от усилий у неё кружилась голова — она едва могла смотреть прямо. — Ладно… — невнятно сказала она, пытаясь выпрямиться. — Кто из вас, ублюдков, пытался поцеловать меня, и кто из вас трогал меня за задницу? Никто не пожелал ответить. Возможно, они не услышали её из-за хлестающего песка. — Куда вы меня несёте? — потребовала она чуть громче. По-прежнему никакого ответа. — Я буду кричать! — предупредила она. Натолкнувшись на ещё более гробовое молчание, она выполнила свою угрозу и широко открыла рот, издавая пронзительный крик. К сожалению, Сакуре удалось продержаться всего несколько секунд, прежде чем её бедная голова начала болезненно пульсировать, и она вновь едва не потеряла сознание. Она чувствовала себя так, словно была близка к смерти. — Что вы со мной сделали? — прохрипела она после того, как к ней немного вернулся голос. — Убедились, что ты не будешь использовать какое-либо из особых дзюцу, — сказал несущий её мужчина. — Я тебя знаю, — прохрипела она. — Ты Мацура Джин. — Да. — О боги… — простонала она, в отчаянии закрывая глаза. — Чего ты хочешь от меня? Я тебе ничего не сделала! Мне лишь нужна была эта дурацкая ваза — в этом не было ничего личного! Я даже украду её обратно для тебя, если хочешь! Нет никакой необходимости… — В этом тоже нет ничего личного, — спокойно ответил Джин, его голос заглушался сильным ветром и песком. — Просто этого желает мой отец. — Чего желает? — выдавила она. — Чтобы тебя привели к нему и наказали за то, что ты с ним сделала. — Агрх! — Сакура начала бороться с новой силой. Может, чакру она и не могла использовать, но она не хотела просто лежать у него на плече, как какой-то ковёр. — Он заслужил это, и ты это знаешь! Он собирался изнасиловать меня! Что, чёрт возьми, я должна была сделать — просто позволить ему? Вырываясь, она несколько раз ударила мужчину коленом в грудь, пока ему не удалось схватить её более удобно. — Какое убожество! — бушевала она. — Как получилось, что ты делаешь всю его грязную работу? Почему всегда «Джин сделай это» и «Джин сделай то»? Я не видела, чтобы твой отец делал что-то сам. Он обращается с тобой как со своим лакеем, а ты просто соглашаешься с этим… — Помолчи, — огрызнулся Джин. — Или я тебя сброшу. Сакура опрометчиво проигнорировала его. — Я видела, как он отреагировал, когда на него бросился Какаши-сенсей. Он просто стоял. Даже не смог поднять руку, чтобы заблокировать атаку, таким он был медленным. Я бы двигалась быстрее, чем он, а я не такая уж быстрая. Тебе пришлось спасать его! Я видела! Это не у твоего отца настоящая сила, не так ли? А у тебя! Так почему же ты бегаешь за ним, как какая-то комнатная собачка, когда, очевидно, можешь сделать лучше… — Замолчи! Сакура ударилась о песок с резким звуком. Песок был повсюду — в её глазах, во рту, в носу и в чувствительной ране на голове. Она попеременно задыхалась, чихала и стонала от боли и дискомфорта. — Ты не представляешь, какую боль и страдания испытывает мой отец последние несколько недель благодаря тебе, — сказал Джин, возвышающийся неясной фигурой где-то над ней. — То, что ты причинила ему, выходит за рамки пыток. Он заслуживает возмездия, и я даю его ему. А тебе нужно научиться уважать старших. Кто-нибудь, понесите её. Вперёд вышел другой мужчина и начал перекидывать её через плечо. Сакуре не понравился его извращённый смех и то, как его руки без необходимости щупали её обнажённые бёдра и зад, чтобы удержать её на месте. — Нет, отвали, ты, грязный урод! — извивалась она. — Джин-сан, извини! Я буду хорошей! Пожалуйста, понеси меня снова! О, отвали от меня! Не трогай меня там — отвали, отвали, отвали, ОТВАЛИ! Она начала брыкаться и кричать так сильно и громко, что её стащили прямо с мужчины на более знакомое плечо. Это был странный момент — найти облегчение в том, что тебя несёт враг, но, по крайней мере, Джин не был заинтересован в том, чтобы засунуть руку ей в трусики. Не желая рисковать тем, что он разозлится на неё и перекинет на одного из своих более извращённых подчинённых, Сакура долгое время не говорила Джину ни слова. Её сознание дрейфовало, а песчаная буря, казалось, с течением времени только усиливалась. Она не знала, как долго они шли, но догадывалась, что сейчас, должно быть, была середина дня. Судя по тому факту, что, когда её похитили, был вечер, к этому времени они, вероятно, были довольно далеко от Суны. Горестно вздохнув, она попыталась воззвать к капле человечности, которая могла обитать в сердце Джина. — Ты ведь можешь понять, так? — прошептала она. — Я ведь всего лишь пыталась защититься. Мне просто было страшно. И я не то чтобы убила его. — Иногда, — холодно ответил Джин, — уверен, что он хотел бы, чтобы ты именно так и сделала. Сакура едва не захныкала. — Пожалуйста, отпусти меня. Но казалось, что сердце Джина полностью было из камня. Не было никакой мягкой стороны, которую можно было бы задобрить.***
Сакуру похищали довольно много раз — всё это было неотъемлемой частью жизни куноичи, которая была близка к некоторым из самых громких имён Конохи. Её пять раз пытались похитить из-за её связей с Наруто, Саске, Цунаде и даже Какаши в попытке использовать в качестве рычага. Но до сих пор никто никогда не пытался похитить её из-за её собственных заслуг. Она просто не была достаточно важной. И была огромная разница между тем, что её брали в заложники, чтобы добраться до её друзей, и тем, что её взяли в качестве наказания за её собственные поступки. На этот раз попыток спасения не будет. Маловероятно, что кто-нибудь знал, где она, или даже знал, что она пропала. К тому времени, когда Наруто или Саске поймут, что её нет, Мацура, возможно, уже убьёт её. Какаши вряд ли поймёт, что она пропала, пока кто-нибудь ему не скажет. Он, вероятно, просто бродил бы по округе с явным облегчением от того, что ещё не столкнулся с ней. Какие бы лекарства они ни вкололи ей в зад прошлым вечером, те всё ещё действовали в полную силу. Даже после того, что могло занять несколько часов путешествия, её чакра по-прежнему была такой же слабой и не реагировала, как и раньше. Сакура знала лишь два препарата, которые могли сковать выходы чакры в теле. Эффект от первого проходил всего через несколько часов, так что это не мог быть он. Скорее всего, это был второй, который мог воздействовать от двадцати четырёх до семидесяти двух часов, и имел дополнительные побочные эффекты в виде усталости и тошноты. Если тошнота, которую она испытывала, не имела ничего общего с укачиванием, то дело определённо было в наркотике, который они ей дали. Было маловероятно, что в ближайшее время к ней вернутся силы. По крайней мере, не раньше, чем ветер и песок похоронят их заживо. Затем ветер внезапно перестал завывать, и Сакура снова смогла слышать. Она открыла глаза и, посмотрев вверх, увидела возвышающиеся хребты, тянущиеся по обе стороны от неё так, будто они шли по переулку, похожему на тот, в котором на неё напали. Бушующие пески отступили, перекрываемые скалами, и на них снизошла почти жуткая тишина. Сакура могла слышать каждый шаг и скрип сандалий, эхом отражающийся от каменных стен вокруг них. Это был своего рода лабиринт. Сакура потеряла счёт количеству поворотов, которые они сделали, пока углублялись в расщелины и следовали по тропинкам в скалах. В конце концов верхушки каменных стен сошлись и слились воедино, образовав потолок, блокируя солнечный свет и сигнализируя об их спуске в более глубокие туннели. Сакура напряжённо оглядывалась по сторонам, по мере того как становилось всё темнее и темнее. Она попыталась запомнить дорогу, но они сделали так много поворотов, что быстро стало очевидно, что без следа из хлебных крошек она безнадежно заблудилась бы, даже если бы ей удалось убежать. — Зачем мы здесь? — спросила она. Вопрос отразился от стен по всей длине туннеля, повторяясь и отдаваясь эхом и, вероятно, раздражая нервы её похитителей. — Здесь ждёт мой отец, — коротко ответил Джин. Странно, но его голос, казалось, не отзывался эхом. — Нет–нет — это несправедливо! — Сакура замолчала, чувствуя себя такой беспомощной и отчаявшейся, что была на грани самой настоящей истерики. — Просто отпустите меня! — И вернуться с пустыми руками? — один из мужчин позади неё усмехнулся. — Вот уж нет. — Тогда просто уходите, убегайте и живите своей жизнью! — зарычала Сакура. — Почему вы вообще слушаетесь этого парня и его отца? Я знаю, что он не уважает ваши жизни! Я видела, как он расправляется со своими людьми всякий раз, когда они встают на пути — без всякого размышления — вы все для него просто пушечное мясо, — она замолчала с тихим криком боли и удивления, когда в воздухе резонировал громкий шлепок. — Как ты смеешь меня шлепать?! — взвизгнула она, сопротивляясь так яростно, что Джину пришлось остановиться, иначе он потерял бы равновесие. — Я сделаю это снова, если не будешь хорошо себя вести и не будешь держать рот на замке, — так же яростно предупредил Джин. — Ты ведёшь себя как ребёнок. — Я веду себя как взрослая женщина, которую похитили и неоднократно домогались! — огрызнулась Сакура. — Я не ребёнок! Почему все продолжают это повторять?! Если так хотите видеть ребёнка, можете взглянуть на Хокаге, когда мы конфискуем её игровые фишки! — Погодите — она знает Хокаге? — пробормотал один из мужчин. Его голос звучал нервно. — Я её ученица! — зашипела Сакура на этого мужчину. Это их нисколько не утешило. — Эй, послушайте, — поднял руки мужчина в маске, похожей на маску Какаши. — Личное возмездие кому-то неважному, ничтожеству — это одно, но никто ничего не говорил о похищении ученика Каге. Ничтожеству? Кого это они называли «ничтожеством»? Сакура бросила на них яростный взгляд, который мог бы быть немного более пугающим, если бы она могла смотреть прямо, а продолжительная вспышка гнева не утомляла её так быстро. — Никто не знает, где мы, и никто нас не видел, — просто ответил Джин. — Ничто не может связать её исчезновение с нами… — Кроме того факта, что это очевидно, — злобно пробормотала Сакура. — У меня не так много врагов. Джин проигнорировал её. — Хокаге не представляет для нас угрозы. — А как насчёт джинчуурики Кьюби? — указала Сакура. — Он мой близкий друг. Я… э–э… я встречалась с ним! И последний Учиха: его я тоже знаю. И я знаю Какаши Шарингана, как и Казекаге! Вопреки её намерению, это, казалось, успокоило мужчин. — Ага, точно, — усмехались они. — А потом ты скажешь, что сражалась с Акацуки и выжила. — Так и было! — возмущённо пискнула Сакура. Но к тому времени она слишком устала, чтобы продолжать свою физическую борьбу, и обмякла на плече Джина как мокрое одеяло. — Идём, — сказал он своим людям, и они снова потащились сквозь тьму. Как раз в тот момент, когда Сакура начала думать, что этим длинным туннелям и переходам нет конца, или что Джин просто слишком горд, чтобы признать, что заблудился, её резко бросили на твёрдый каменный пол. Голову пронзила боль, и она скорчилась от поднимающейся в животе желчи. Её чакра всё ещё была недоступна, так что она даже не могла собрать энергию, чтобы залечить рану на голове. Потребовалось мгновение, чтобы понять, что мерцающий свет вокруг неё не имел ничего общего с взрывающейся в её глазах болью. В самом центре зала, в котором она находилась, горел костёр — пламя трепетало и покачивалось на прохладном ветру, который проносился по туннелям. У этого костра стоял человек, который не входил в маленький отряд Джина. Но это был не Мацура. Для этого он был слишком худым. И всё же, когда Джин обратился к нему, у него был голос Мацуры, хотя и немного более слабый и неестественный, чем она помнила. — Она у тебя? — прохрипел он. — Да, отец. — Тащи её сюда. Сакуру схватили за связанные запястья и без всякого сочувствия потащили по холодной земле. Она брыкалась и ахала, когда шершавый камень рвал её платье и царапал ноги, но она мало что могла сделать. Брошенная всего в метре от огня, она лежала и дрожала — больше от нервов, чем от страха. Послышался скрип жёстких сандалий, и она ощутила как по волосам пробегаются заскорузлые пальцы. Сакура зажмурила глаза, пытаясь отогнать вызванное этими пальцами воспоминание о том, когда она чувствовала их на себе в последний раз. Сакуру вновь охватила дрожь неприятия, и её чуть не вырвало от чисто физической силы её отвращения. У неё было чувство, что если он попробует сделать что-то хотя бы отдалённо похожее на действия, что привели его к лишению значительной части его мужественности, сила её собственной тошноты убьёт её задолго до того, как это сделает Мацура. — Помнишь меня? От звука его низкого, невнятного рокота ей стало больно. Как она могла забыть его? Он преследовал её во снах по ночам и атаковал её мысли каждую спокойную минуту дня, когда она слишком уставала, чтобы думать о Какаши. Она никогда не забудет его голос, или его чёрный, с жёлтыми прожилками запах, и грубые диспропорции его фигуры. Пока она жива, она не сможет забыть ощущение его жёстких пальцев, вторгающихся в её самое интимное место. Ничто, кроме сокрушительного удара по голове, не могло выбить это воспоминание из головы. Хотя, учитывая, как сильно ударили её люди Джина, очевидно, даже эта радикальная тактика не сработала бы. Пальцы в её волосах напряглись, и голова Сакуры дёрнулась вверх под неловким углом. Лицо Мацуры маячило перед ней, освещённое мерцающим оранжевым светом огня, от которого по его чертам расползались тени. Чертам, которые выглядели странно вытянутыми и вялыми. Вместо толстого, прожорливого мужчины, с которым она была знакома раньше, перед ней был измождённый старик. Он невероятно похудел. Она не могла бы назвать его худым, но у него был вид человека, который сильно похудел за очень короткий промежуток времени. Больной, истощённый, с кожей, которая, казалось, ему не подходила. Он выглядел так, словно умирал. — Шокирована? — он усмехнулся. — Знаешь, это всё твоих рук дело. С таким же успехом ты могла бы убить меня вместо того, чтобы оставлять в таком состоянии. Такие реплики, как «Кого это волнует?», «Ты это заслужил» и «Ну, это тебе за попытку изнасиловать меня», скорее всего, доставили бы ей серьёзные неприятности. Девятнадцатое правило шиноби чётко гласило, что в ситуации, когда враг держит вас в своей власти, лучше не провоцировать его на импульсивное поведение. Если бы она была Наруто, ей было бы всё равно — он бы изрыгал проклятия и яростную критику в адрес своего врага, даже если бы его шея была на плахе. Но у Сакуры не было его уверенности в том, что всё будет хорошо. А сейчас ей нужно было приберечь свои остроумные комментарии и разыгрывать тихую, неинтересную роль пленницы так долго, как только получится. И если бы она смогла убедить их, что она более робкая, чем есть на самом деле, возможно, они начали бы недооценивать её… на свою беду. — Вот почему куноичи — мерзость, — выплюнул Мацура. — Ты понятия не имеешь о том, что такое благородное поведение в бою. К чёрту девятнадцатое правило! — Благородное в твоём понимании, — огрызнулась она на него. — В каком это мире для мужчины благородно пытаться воспользоваться девушкой, которая вдвое его младше и вдвое меньше по габаритам?! Только ты считаешь неблагородным для девушки защищаться от такого, в то время как на самом деле большинство людей думают, что ты просто больной урод, которому следует отрезать нечто большее, чем яйца! Несмотря на своё истощённое состояние, Мацура, как минимум, всё ещё сохранял большую часть своих сил. Он поднял её, словно она была не более чем куклой, и швырнул так сильно, что она ударилась о стену пещеры так, что перед глазами всё побелело на несколько мгновений, а лёгкие были не в состоянии вдохнуть. Её зрение прояснилось достаточно, чтобы увидеть, как Мацура шагает к ней с явной хромотой, будто кто-то вбил ему кол между ног. — Если помнишь, — услышала она его слова, произносимые с нарастающей яростью. — Ты и отрезала мне больше, чем яйца! Что, забыла? Тебе напомнить? — Нет… — прохрипела Сакура. Он стоял перед ней, расстёгивая свои слегка великоватые штаны. — Ты должна взглянуть на дело своих рук. Тогда, возможно, ты поймёшь. — Нет! — Сакура зажмурила глаза. Она была медиком. В своей жизни она видела несколько довольно ужасных травм, но это была та травма, увидеть которую она по-настоящему боялась. Она лишь напомнит ей об обстоятельствах, при которых это произошло, — о том, что она каждый день изо всех сил старалась забыть. — Ты будешь смотреть! — Не буду! Грязные, дурно пахнущие руки оказались у неё на лице, пытаясь приподнять веки. — Гляди, что ты со мной сделала! Сакура попыталась укусить его. — Тронь меня ещё раз, и я убью тебя! Внезапно его руки оторвались от её лица, и она почувствовала, как рядом с ней произошла жёсткая и стремительная борьба. Чья-то нога задела её колено, и она отшатнулась к стене, её глаза распахнулись. Мацуру неподвижно прижимал к груди второй мужчина, крепко прижимая к его горлу кунай. Слова не могли описать охвативший её огромный прилив благодарности и облегчения, когда она узнала лохматые серые волосы и скрытый маской профиль лица. — Должен согласиться с ней, — ровно сказал Какаши. — Тронешь её ещё раз, и умрёшь. Реакция была мгновенной. Подчинённые Мацуры напряжённо вскочили на ноги, а Джин обнажил свой короткий меч. — Отпустите его! Какаши покачал головой. — А вот вам фраза, которую вы, вероятно, слышали уже хотя бы раз: Мацура-сан, Джин-сан, не могли бы вы оба убрать свои жалкие маленькие инструменты, пожалуйста. Моя рука может соскользнуть в любой момент. Мацура поспешно застегнул штаны со скоростью, которая подразумевала настоящий страх. Сакура была возмущена. Вот вам и преступник S-ранга — дрожит от страха под одним маленьким кунаем! (Хотя, конечно, Сакура тоже была бы немного встревожена, если бы Какаши придавил её той же страшной аурой, которой припугнул Мацуру). — Теперь, если вы все не прочь бросить оружие, — спокойно предложил Какаши, — меня можно убедить не перерезать глотку этому куску дерьма. Мацура внезапно рассмеялся. Слабым, дрожащим и истеричным смехом. — Думаешь, что победила, маленькая сучка? Думаешь, что, раз твой рыцарь здесь, ты в безопасности? Вас обоих значительно превосходят числом — я и мои люди никогда не позволим вам — аааа! — Прошу прощения, — сказал Какаши довольно неискренне, и хотя Сакура не могла точно видеть, что он сделал, она видела капли крови, которые падали на пол у ног Мацуры. — Но заговоришь с ней ещё раз, и я резану глубже. Ты утратил всякое право даже находиться в её присутствии, не говоря уже о том, чтобы разговаривать с ней. А теперь бросайте… ваше… оружие. Это простая просьба. Поспешно кивнув, Мацура жестом приказал своим людям послушаться, но по тому, как все они посмотрели на Джина, было ясно, от кого они получают подсказки, прежде чем всё же подчиниться. Сам Джин медленно опустил меч на землю и выпрямился, слегка подняв руки. — И что ты теперь собираешься делать? — спросил он Какаши. — Зависит от обстоятельств, — пожал плечами Какаши. — Каких? — потребовал ответа Джин. — Когда именно ты планируешь бросить спрятанный в твоём рукаве сюрикен мне в голову. Оказалось, прямо тогда. Быстрее, чем могли уследить глаза, рука Джина дёрнулась, и что-то маленькое и чёрное полетело в сторону Какаши. Мужчина пригнулся, отпустив Мацуру в процессе, когда сюрикен ударился о стену над Сакурой и застрял там со звонким лязгом. Всё шло наперекосяк. Мацура ковылял от них, крича: «Убейте их! Убейте их!», и подчинённые шиноби поднимали своё оружие. Они целились в неё и Какаши, и Сакура знала, что Какаши мог достаточно легко увернуться от них, но она не могла. Когда первый кунай начал рассекать воздух прямо по направлению к ней, Какаши двинулся. Она не могла отвести глаз от куная, даже когда Какаши схватил её в охапку и впечатал их обоих в стену. Кинжал, направленный прямо ей между глаз, становился всё ближе, пока она смотрела на него, и мгновенно исчез, когда их поглотила чистая тьма. Сакура ахнула, когда температура резко упала, и изо всех сил вцепилась в Какаши. Она не могла ни видеть, ни слышать, а воздействовавшее на неё давление было настолько сильным, что она поняла, что окажется там в ловушке навсегда, если Какаши сейчас её отпустит. Она едва могла дышать. Затем так же быстро, как и поглотила её, стена выплюнула её обратно. Её лёгкие наполнил холодный, застоявшийся воздух — они оказались в узком туннеле, освещаемом тусклым голубым светом. Какаши быстро опустил её на землю — в довольно холодную лужу — и в неестественном свете она увидела, как он достал кунай из подсумка на бедре. — С тобой всё в порядке? — спросил он бегло и формально. — Да, — выдохнула она. — Мм, — промычал он, очевидно, удовлетворённый её ответом. Он, казалось, не обращал внимания на её пристальный взгляд, когда разрезал путы на её запястьях и лодыжках и осторожно потёр пережатую и онемевшую плоть. — Ну, теперь с тобой всё будет в порядке. Так автоматично и профессионально. Так глупо! Сакура не смогла сдержать дрожащую улыбку, когда вытащила свои руки из его и крепко обняла его за шею. Её мягкие губы прижались к губам в маске поцелуем чистой благодарности, облегчения и невыразимого удовольствия от того, что она жива. Какаши даже не потрудился сопротивляться или протестовать: просто сейчас было не время и не место для самообмана. Его руки обняли её так же крепко, как и она обнимала его, и он ответил на поцелуй с достаточным натиском, чтобы дать ей понять, что он так же рад её видеть. — Йо, — сказала она, улыбаясь сквозь слёзы. — Привет, — тихо ответил он, повторяя её улыбку. Она сглотнула и смущённо рассмеялась, крепче обняв его и уткнувшись лицом в его плечо. — Ты не торопился! Я уже начала думать, что мне придётся пробиваться наружу самой. Знаешь, я смогла бы с ними справиться. — Знаю. Но не тебе же одной всё веселье, — он уткнулся лицом в её волосы с тихим вздохом, и она знала, что он вдыхает её запах. Это было нормально. Она и сама вбирала в себя щедрую дозу его чудесного аромата. Насыщенный и глубокий, такой же синий и величественный, каким и должен был быть — она сразу почувствовала себя бесконечно лучше, чем всего несколько мгновений назад, когда над ней возвышался Мацура. Внезапно её поразило, насколько это было правильно. Так и должно было быть между ними — никакого притворства или уклончивого диалога, и уж точно никакой холодности. Каждое прикосновение и слово были честными и настоящими. Это было так просто и легко, что в то мгновение Сакура не могла понять, почему влюбиться было бы так неправильно. Не то чтобы она могла предотвратить то, что уже случилось. — Какаши, они сделали мне укол, — сказала она, отстраняясь, чтобы посмотреть ему в глаза. — Я не могу использовать чакру или силу, и у меня кружится голова, и я чувствую себя мерзко, и почему-то эти голубые светящиеся штуки на потолке двигаются. — Это шелковичные черви, Сакура. — Черви…! — она содрогнулась. Тусклый голубой свет внезапно перестал казаться таким романтичным и успокаивающим, и всё, о чём она могла думать, — это тысячи маленьких извивающихся ползучих тварей, что упадут ей на голову, сделай она какое-либо резкое движение. — Пожалуйста, скажи мне, что у тебя есть подкрепление. — В борьбе против червей? Нет, — он покачал головой. — Против Мацуры… возможно. — Возможно? — с сомнением повторила она. — К тому времени, когда я понял, что тебя похитили, песчаная буря уже угрожала уничтожить след. Я послал Паккуна обратно за остальными, но они бы намного отстали, и я не уверен, что даже Паккун сможет взять след в таких условиях. Я сам едва нашёл тебя. Так что я понятия не имею, придёт ли кто-то ещё. — Предполагая, что никто не придёт, — медленно сказала Сакура, — наверное, было бы лучше, если бы мы сейчас попытались сбежать? Какаши сокрушённо вздохнул, и она почувствовала, как его тёплая рука почти нежно пригладила её волосы. — Наверное, нет. Сакура была близка к отчаянию. — Я просто хочу домой, Какаши, — прошептала она. — Мы должны разобраться с этим, Сакура, — твёрдо сказал он. — А мы не можем разобраться позже? Когда нас не так сильно превосходят числом? — Если мы сейчас позволим Мацуре уйти, шансы когда-либо найти его снова невелики, — резко сказал ей Какаши. — После нашей миссии АНБУ вернулись проверить территорию Мацуры, и, похоже, он основал новую базу в другом месте. Когда мы уйдём отсюда, он снова исчезнет, и в следующий раз мы увидим его только когда он снова попытается отомстить тебе. Мы не можем этого допустить… Я не могу этого допустить. Сакура закрыла глаза и поразилась тому, как приятно, когда её гладят по волосам в такое стрессовое время. — Тогда что ты имеешь в виду? Какаши совершенно серьёзно сказал: — Вероятно, нам следует убить его. — Наверное, — неохотно пробормотала она. — Но… — Это не обсуждается, — сказал он с холодностью, которая удивила её. — Он опасен, и если мы сейчас оставим его в живых, мы дадим ему шанс добиться успеха в следующий раз, когда он попытается навредить тебе. Дело не в том, чтобы отомстить ему, Сакура. Его нужно уничтожить, пока он не причинил ещё больше неприятностей. Это вопрос результативности. Она закатила глаза. — Ты правда уверен, что это не имеет отношения к мести? — она спросила. — Ну, может, немного. Я не расстроюсь, увидев, как он умирает, — признался Какаши. — Но я бы не считал, что он стоит того, чтобы тратить силы на убийство, если бы он не представлял такой угрозы для тебя. Сакура покачала головой. — Думаю, беспокоиться нужно не о Мацуре. А о его сыне. — Джин из них двоих сильнее. — Гораздо, — убедила она. — Я даже не думаю, что Мацура соответствует стандартам преступника S-ранга. Может, когда-то так оно и было, но, похоже, он заставляет своих людей выполнять большую часть его работы. — Как бы то ни было, — сказал Какаши, поднимаясь на ноги, — его влияние на других — главная проблема. Возможно, он уже не так силён, как раньше, но под его командованием несколько сотен человек, и он может послать их за тобой в любое время, как мы уже видели. Сакура осторожно поднялась, чувствуя, как ослабли её ноги. — Я знаю это, — вздохнула она. — Но я едва могу стоять. Я не могу драться, Какаши. Я буду просто помехой, если попытаюсь, и я не хочу, чтобы ты справлялся с ними в одиночку. В прошлый раз, когда это случилось, тебя довольно сильно избили. Помнишь сломанное бедро? «Мучительно больно», так ты это описывал. — В тот раз я был немного рассеян, — сказал он, и в его тоне послышался намёк на то, что он защищался. — В правиле двадцать пять есть доля правды. Эмоции действительно имеют тенденцию всё усложнять. — Наруто они помогают. — Я не Наруто, за что я по-прежнему бесконечно благодарен, — он вытащил кунай из подсумка и протянул ей. — И ни один шиноби не является помехой, пока он жив. Пока ты всё ещё можешь двигаться, ты можешь сражаться, иначе я был бы не очень хорошим учителем. — Ты и был не очень хорошим учителем, — заметила она. — Я знаю, но так звучало круче. Сакура закатила глаза, но в тусклом свете весь эффект, вероятно, был потерян. Она знала, каким упрямым мог быть Какаши, когда возникала сложная ситуация, и поэтому ничего не могла сделать, кроме как резким движением выхватить кунай из его руки, подчёркивая своё недовольство. — Если мы умрём… — ледяным тоном предупредила она. — Если мы умрём, я признаю, что был неправ. — Хорошо. — Но мы не умрём, потому что не можем себе этого позволить, — заверил он, взяв её за руку. Его пальцы были холодными, но её были холоднее. — А теперь идём. Он повёл её по туннелю, прочь от крошечных голубых огоньков (к большому облегчению Сакуры) прямо в полную темноту (к не такому большому облегчению Сакуры). Возможно, Какаши лучше видел в темноте, чем она, потому что единственная причина, по которой она знала, куда идти, заключалась в том, что её вёл он. Она ничего не видела дальше кончика своего носа, а неровная земля сильно сбивала с толку. Ей не хотелось ощупывать стену, потому что она продолжала задаваться вопросом, сколько ещё невидимых её глазу скользких червей было в этом туннеле. — Как ты узнал? — прошептала Сакура в кромешной тьме. — Что? — приглушенный голос Какаши тихо отозвался эхом. — Как ты узнал, что я пропала? — Ну, видишь ли… у меня, вроде как, свалился стул, а потом… — Это ведь не очередная твоя замысловатая ложь, предназначенная для того, чтобы отбить интерес? — …не знаю, о чём ты. — Какое отношение упавший стул имеет к… — Если бы ты не перебивала, я смог бы тебе рассказать, — высокомерно ответил он. — Итак, я был на полу, размышлял о плохих предзнаменованиях, когда ворвались Наруто и Саске, чтобы рассказать мне… э-э… хорошие новости о небольшом задании, которое я им дал. Они упомянули, что ты направилась в мою сторону ещё до них, поэтому я был немного обеспокоен тем, почему ты не пришла. Я поискал тебя, уловил твой запах за пределами отеля и просто пошёл по нему. К тому времени, как я понял, что ты не отправилась на долгую прогулку, я был уже на полпути в заносимую песком пустыню. Я отправил Паккуна обратно и пошёл по твоему следу один. — По следу моего запаха? — прошептала она в ужасе. — О, боги… Я же не так сильно пахну, да? — Мм… ну, каждый так пахнет в каком-то смысле. — О, боги. — Это не плохой запах, Сакура, — сказал он. Но он, казалось, не хотел распространяться на эту тему и быстро сменил её. — В любом случае, если бы этот стул не сломался, у меня, возможно, не хватило бы ума пойти искать тебя. Может быть, это был знак свыше, предупреждающий меня, что ты в беде? — Или предупреждающий тебя похудеть. — Я попался, да? Она энергично закивала, хотя он, вероятно, не мог этого видеть. — Думаю, ваша гениальность преувеличена, Какаши-сенсей. — Обычно так и бывает, — он резко остановился, из-за чего она врезалась ему в спину. — Здесь. — Что? — пробормотала она, не понимая. — Соберись, — затем он решительно потянул её руку, и она обнаружила, что её во второй раз втянуло прямо в стену. Это было так же неприятно, как и в первый раз, и ещё более тревожно, так как её единственной связью с Какаши были их соединённые руки. Она крепко сжала его, решив не потерять этот единственный контакт в пустоте, и была вознаграждена лёгким ответным пожатием. Прохладный воздух вновь ударил ей в лицо, когда её вытащили прямо из стены. Она заметила около дюжины мужчин, реагирующих на их внезапное появление, прежде чем воздух быстро заполнил дым благодаря одной из дымовых шашек Какаши. В этот момент он отпустил её руку и исчез в густой, едко пахнущей завесе смога. Сакура подняла кунай, защищаясь. Она знала, что вернулась в помещение, в котором была раньше, и знала, что Мацура где-то там. Им нужно было лишь нейтрализовать его, и тогда они смогут вернуться домой. Из дыма прямо к ней вылетела размытая, неясная фигура. Может, у неё не было чакры, и, может, её конечности дрожали от усталости и слабости, но она среагировала достаточно быстро, чтобы увернуться от катаны, и использовала движение мужчины, чтобы удар её колена в живот стал намного более болезненным. Быстрый удар кунаем в затылок, конечно, не убьёт его, но, по крайней мере, на какое-то время успокоит. Дым начал рассеиваться, и вскоре стали слышны тяжёлые удары и звуки сражения неподалёку. И хотя она видела едва ли больше, чем силуэт, Сакура всё равно узнала фигуру Какаши. Его превосходили числом, но далеко не силой. Он двигался как танцор, будто годами отрабатывал хореографию для этого боя, хотя это было не то, что она назвала бы элегантным или грациозным. Его ноги не делали ни одного лишнего движения, пока он крутился, пинал и швырял своих противников друг в друга в резкой, жестокой манере. В этом не было никакого беспорядка. У него была цель, и он шёл к ней кратчайшим путём. Сражение вновь пропало из вида, когда взорвалась ещё одна дымовая шашка, но Сакура не знала, кто её взорвал. Она огляделась вокруг, не понимая, что делать. Ей претило отступать и оставлять Какаши основную часть работы, но от дыма её тошнило, ещё и голова кружилась. В дыму двигались неясные очертания, заставляя её вздрагивать. Она знала, что будет лёгкой добычей, если останется на месте, и поэтому начала кружить вдоль стен пещеры, прислонившись спиной и не сводя глаз с простиравшегося перед ней хаоса. Мелькнувшее движение привлекло её внимание на секунду позже, чем она успела среагировать, и она упала на пол, а прямо в её грудь был направлен меч, намереваясь пронзить её насквозь. Сакура не сомневалась, что такова и была бы её судьба, если бы прямо через неё не перепрыгнула огромная собака и не сомкнула челюсти на горле нападавшего с самым свирепым рычанием, которое она когда-либо слышала. — Будь внимательна! — услышала она, как отчитал её Какаши, казалось, из трёх разных мест одновременно. Она могла лишь надеяться, что он использовал каге буншинов, иначе её головокружение было ещё хуже, чем она опасалась. Сакура тщетно пыталась подняться на ноги. От удара, что сбил её с ног, она запыхалась, и в тот момент, когда она села ровно, её желудок дёрнулся и скрутился — она снова согнулась пополам и её сильно вырвало. Напавший на неё ниндзя всё ещё боролся с большой чёрной собакой, пытавшейся разорвать ему горло, и в панике выронил меч. Сакура потянулась за ним, надеясь, что он послужит большей цели, чем тот ничтожный маленький кунай, который дал ей Какаши. Но прежде чем её пальцы смогли сомкнуться на рукояти, в поле зрения появилась другая рука и выхватила его у неё из рук. Сакура подняла глаза. Направив на неё меч, стоял сморщенный старый козёл, который втянул её во всё это, и ухмылки на его лице было достаточно, чтобы её снова затошнило. — Копирующий ниндзя, можешь остановиться! — взревел Мацура. — Одно неверное движение, и я вырежу ей глаз. Сакура не могла вынести этого позора. Она ударилась лбом об пол со смесью разочарования и искренней попытки скрыть свой крайний стыд. Она говорила ему, что в таком состоянии будет помехой. Он послушал? Нет. Потому что он Какаши! Честно говоря, от неё было бы больше пользы, если бы он просто закопал её в песок и велел ждать. Сейчас у неё едва хватало сил стоять. Дым рассеялся и осел, обнаруживая множество жертв и удивительно спокойного на вид Какаши. Джин стоял позади него, Сакура ещё не видела того таким запыхавшимся. Дым явно мешал ему, и теперь, когда это стало ясно, он, не теряя времени, попытался вновь взять контроль. — Руки вверх, — приказал он. — Хорошо, — Какаши с готовностью подчинился. — Бросайте кунай и положите руки на затылок. — Конечно, — Какаши с грохотом уронил оружие и сцепил пальцы на макушке. — А теперь встаньте на колени. — Я бы предпочёл не делать этого, — сказал Какаши Джину. — У меня небольшой артрит в левой ноге. Старая травма, сам понимаешь. В ответ Джин пнул Какаши сзади по коленям, заставив его упасть вперёд с потрясённым вздохом. Он сидел на корточках, подняв руки над головой и закрыв глаза, казалось бы, в полном покое, несмотря на то, насколько они были уязвимы. Он практически медитировал. — Возможно, вам следовало попытаться сбежать, пока у вас была такая возможность? — ехидно предположил Мацура. — Кто знает? Может, вы продержались бы ещё минут десять, прежде чем мои люди снова бы вас выследили. — Не смеши меня, — спокойно сказал Какаши, всё ещё закрыв глаза. — Песчаная буря убила бы нас за пять. — Ты чересчур скромен, — сказал Мацура очень недовольным тоном. — Это очень раздражает. Какаши незамедлительно извинился. — Прости. — Хм, — Мацура указал на своего сына. — Убей его. Он просто мешает. — Разве мне не полагается последняя просьба? — спросил Какаши. — Нет! — отрезал Мацура. — Отец, — в голосе Джина послышался намёк на предупреждение, — так принято. — Чёрт бы вас всех побрал! — разбушевался он, раздражённо взмахивая мечом, так близко к лицу Сакуры, что она могла поклясться: резкий ветерок от лезвия заставил несколько розовых волосков упасть на землю. — Ну, выкладывай — но ничего неразумного! — Я просто хочу попрощаться с Сакурой-чан, вот и всё, — сказал Какаши, пожав плечами. Однако Сакура ни в малейшей степени в это не верила. Просто невозможно было, чтобы Какаши так легко сдался и смирился со смертью. — Можете сделать это отсюда, — указал Джин. — Естественно, — Какаши расправил плечи и глубоко вздохнул, прежде чем сказать немного громче. — Пока, Сакура-чан! — Пока… — эхом повторила она. — Рад был тебя знать. — Наверное. — Но у нас бывали весёлые времена, так? — Мне вот так сразу ничего в голову не приходит, — невозмутимо ответила она. — Что? Даже тот маленький отпуск, что мы провели в стране Грома? Сакура была в стране Грома с Командой Семь только один раз, и это было самое далёкое от отдыха, что ей когда-либо приходилось терпеть. В то время она была чуунином, и они едва завершили свою миссию в эту страну живыми. Наруто умер бы, если бы не его превосходная скорость исцеления, а Какаши целый месяц пролежал в постели после того, как слишком долго использовал Мангекё Шаринган. Конечно, они бы все умерли, если бы он им не воспользовался, но Сакуру бесило видеть его таким слабым и измученным, что у него даже не было сил читать свои глупые книги. Это был один из наименее весёлых их совместных моментов. Так почему же он заговорил об этом сейчас? Только если… Поняв, Сакура нахмурилась. — Конечно. Но я бы не хотела повторения. — Что ж, в таком случае считай, что тебе повезло, что мы, вероятно, вот-вот умрём, — он открыл глаза и подмигнул ей правым глазом, привлекая её внимание к Шарингану, который казался темнее обычного. — Уж поверьте, никаких «вероятно», — проворчал Мацура. — Закончил? — И последнее, — пообещал Какаши. — Сакура? — Да? — напряжённо ответила она. — Я люблю тебя, правда, — тихо сказал он. — Но иногда ты действительно помеха. Сакура бросила быстрый взгляд на бесстрастного Джина и его отряд бестолковых прихвостней. Она оглянулась на Какаши, но его глаза были устремлены только на Мацуру. — Это было довольно грубо… — прошептал один из подчинённых. — Ага, — согласился другой. Это было лишь потому, что они не поняли. Сделав глубокий вдох, Сакура внезапно откатилась от Мацуры и бросилась к ближайшему сталагмиту, обхватив руками холодное, выступающее образование. В тот же миг она услышала оглушительный крик, вырвавшийся из горла Мацуры, и почувствовала неестественное притяжение, давящее на её тело. Бросив взгляд через плечо, она увидела, что Мацура был в агонии. Всё его тело искажалось, сжимаясь к чёрной точке на его груди, что была подобна дыре. Воздух вокруг него искривлялся и скручивался к этой единственной точке, втягивая свет и сжимая воздух; даже крики Мацуры казались прерывистыми, будто их тоже затягивало в эту дыру. — Что происходит? — крикнул один из мужчин. — Что с ним происходит? Более умный человек понял. — Это додзюцу! Убейте Копирующего ниндзя! — Убьёте меня, и всю эту пещеру поглотит! — крикнул Какаши. Его дыхание было затруднённым, тело дрожало, но у него всё ещё хватало присутствия духа, чтобы выдать огромный блеф. Но то, что как Сакура знала, было очевидной ложью, заставило Джина и его людей остановиться в неуверенности. Никогда раньше не сталкиваясь ни с чем подобным, никто из них не знал, что делать. — Джин… — послышался прерывистый голос Мацуры. — Помоги!.. Ему удалось слегка отклониться от центра искажения, достаточно для того, чтобы тело избежало его. Он попытался воткнуть свой меч в землю и держаться изо всех сил, в то время как дзюцу продолжало затягивать его, удлиняя его образ и неуклонно приближая к забвению. Притяжение начало усиливаться, отчего волосы Сакуры стали парить. Если бы она сейчас отпустила сталагмит, её, вероятно, затянуло бы вместе с Мацурой. — Джин! — снова закричал Мацура, ещё более сердито, чем раньше. Джин больше не мог бесстрастно стоять в стороне. Он не осмелился обвинить Какаши в блефе и целеустремленно прошёл мимо сидящего человека, чтобы добраться до своего отца. Его тело тоже исказилось затягиванием, но он хорошо сопротивлялся. Когда Сакура увидела, как он потянулся к руке отца, отчаянно сжимавшей меч, ей захотелось закричать. Он собирался спасти ублюдка, и тогда Какаши будет слишком измотан, чтобы попытаться снова! — Не надо! — закричала она ему, надеясь, что по какой-то причине он отдаст предпочтение совету врага, а не жизни собственного отца. Ладонь Джина сомкнулась на руке отца и заставила отпустить меч, удерживая его неподвижно. Какаши с болезненным вздохом упал вперёд и оперся на руку. Дзюцу всё ещё было сфокусировано и набирало силу, но Сакура не думала, что его тело выдержит ещё. Затем Джин отпустил своего отца. Сакура могла лишь в шоке наблюдать, как Мацуру отбросило назад, сдавив до гротескных размеров, когда его рука, голова и спина вдавились в спиральную дыру. Остальная часть его тела вскоре последовала за ним, ускользнув так внезапно и легко, что Сакура даже не успела обернуться. Но следом за исчезновением его отца, Джина тоже начало втягивать. Он тоже исчез бы в чёрной дыре, если бы та внезапно не пропала с тонким чавкающим звуком. Дувший по пещере ветер тут же прекратился, и Какаши рухнул на бок, прижимая руку к Шарингану — его тело напряглось от такой сильной боли, что он едва мог дышать. Не заботясь о том, что теперь они оба были во власти Джина и его людей, Сакура поднялась на ноги и, спотыкаясь, направилась к Какаши. Она приземлилась на колени рядом с ним, машинально пытаясь призвать в руки исцеляющую чакру, которой попросту не было. Она в любом случае не могла ничего поделать. Она не могла исцелить истощение и не знала, с чего начать, когда речь шла о чём-то столь странном и чуждом, как Шаринган. Но она не могла просто сидеть сложа руки и смотреть, как он задыхается от боли, царапая собственный глаз, словно хотел его вырвать. — Успокойся, всё в порядке, — солгала она, нежно положив одну ладонь ему на руку, а другую под ухо, поднимая его голову от земли. — Успокойся и просто дыши. Дай мне посмотреть на твой глаз. Он не подчинился, крепко прижимая руку к лицу, как ребёнок, пока она пыталась её отдёрнуть. Она мельком увидела кровь, сочащуюся из-под его зажмуренного пересечённого шрамом века. Она тут же отпустила его руку и позволила ему снова накрыть глаз. Становилось всё хуже. Каждый раз, когда он использовал его, он наносил себе всё больший вред. Она понятия не имела, что означает кровоточащий Шаринган, но по тёмному пятну, собирающемуся на маске под его носом, поняла, что Мангекё нанёс больше повреждений, чем было видно на первый взгляд. Она надеялась, что всё было не так плохо, как она боялась. На них упала тень, и Сакура подняла глаза, инстинктивно наклонившись над Какаши и прикрыв его свободной рукой, защищая. Джин встретил её хмурый взгляд своим апатичным. — Не надо так на меня смотреть, — сказал он, растягивая слова. — Я уже говорил тебе, что в этом не было ничего личного. — Ты только что убил собственного отца, — прошептала она, на случай, если этот факт ускользнул от него. — Нет. Он убил моего отца, — пробормотал он, глядя на мужчину под ней. В этот момент тело Какаши слегка содрогнулось, и он замер, его голова безвольно упала на её руку. Сакура похолодела, она притянула его ближе, пока он не оказался практически у неё на коленях. Он всё ещё дышал, но пульс замедлился, отдаваясь по всему телу с такой силой, что ей достаточно было прикоснуться к нему, чтобы почувствовать его. Она посмотрела на Джина с новой решимостью. — В этом не было ничего личного, — тихо сказала она. — Так что же ты теперь собираешься с нами сделать? Джин выглядел так, будто обдумывал ответ на этот вопрос, но прежде чем он успел открыть рот, чтобы заговорить, раздался оглушительный взрыв, и вся пещера содрогнулась. Дождём посыпались камни и комья грязи, и Сакура вскинула руки, чтобы защитить себя и Какаши. Темнота подземной комнаты внезапно рассеялась, когда их растущими лучами начал заливать свет. Вокруг летало так много обломков, что было трудно разглядеть, что происходит. Она знала лишь только, что у пещеры больше не было потолка. В конце концов тряска прекратилась, и все заморгали от льющегося в комнату ослепительного света, как отшельники, которые годами жили в темноте. Сакура едва могла что-либо разглядеть: свет причинял боль её глазам. Но через мгновение в поле зрения что-то появилось, не более чем бледный силуэт на белом фоне. Её глаза постепенно привыкли, и этого хватило, чтобы она поняла — это был Саске. — Ты кто такой? — потребовал ответа Джин. — Последний Учиха, — хладнокровно ответил Саске, ему не пришлось сильно повышать голос, чтобы его услышали. — А ты? Рядом с ним появилась ещё одна фигура, одетая в безошибочно узнаваемый оранжевый цвет. — Не будь таким дохрена драматичным, Саске! — он довольно дерзко ткнул Последнего Учиха в ребро, заставив парня подпрыгнуть и послать Наруто такой взгляд, который убил бы менее значительного человека. На краю пролома появился третий человек. Гаара. А затем Шизуне, Ино, Шикамару, Цунаде, Темари, Сай, Ямато, а за ними слишком много людей — Сакура не могла сосчитать их или узнать. Из её горла вырвалось рыдание облегчения, прежде чем она успела остановить его, и она крепче обняла Какаши. По крайней мере, с Цунаде и Шизуне он будет в надёжных руках. Джин оглядел всех вновь прибывших и испустил такой тяжёлый вздох, который заставил бы утереться самого Шикамару. — Думаю, для меня это всё, — пробормотал он, едва слышно для ушей Сакуры. Она видела, как он выхватил свиток из кармана и резко развернул его. Бросив последний, равнодушный взгляд в её сторону, он прижал руку к печати на пергаменте и исчез в вихре дыма и пыли. Реакция подчинённых, которым не дали такие же маленькие свитки экстренной телепортации, была злобной. — Вот же крысиное отродье! Они были быстро обезврежены АНБУ Конохи и Суны, прежде чем смогли попытаться сбежать. Наруто первым спустился в пещеру и бросился туда, где рядом с Какаши стояла на коленях Сакура. — Сакура-чан! Что случилось? Какаши-сенсей в порядке? — Цунаде-шишо нужно взглянуть на него. Я не знаю, насколько всё плохо, — призналась она, её глаза были намного более влажными, чем нужно. — Ты в порядке? — Наруто присел рядом с ней на корточки, положив руку ей на плечо, его глаза были полны искреннего беспокойства и гнева. — Где тот ублюдок, что похитил тебя? Мы с Саске убьём его! Она покачала головой. — Какаши уже о нём позаботился. — А что насчёт того, который только что исчез? — продолжал Наруто. — Не думаю, что нам нужно беспокоиться о нём, — прошептала она. — Мы его не интересуем. Цунаде была рядом с ними уже через несколько секунд, прогоняя их прочь и осторожно переворачивая Какаши на спину. — Дайте ему пространство, чтобы дышать — вот так, — она проверила его пульс и заглянула в оба глаза. — Дай угадаю… снова переусердствовал? Он пребывает в очень глубоком сне и не реагирует на свет. Мы больше ничего не можем сделать. Нужно уложить его на больничную койку, — заключила она, прежде чем поднять глаза и бросить такой же критический взгляд на Сакуру. — Тебя тоже. Бледная как полотно. — Со мной всё будет в порядке, — ответила Сакура, проводя дрожащей рукой по глазам. — С ним тоже, — заверила Цунаде. — Не волнуйся. Вы оба хорошо справились. Давайте просто доставим вас обоих домой.