Взрыв.
— Интересный способ стирки, — задумчиво сказал подошедший шисюн из старших учеников. Шэнь Цзю поднял недовольный взгляд. Вокруг него рядками были расставлены тазы и корыта, полные мыльной воды, а в них вальки сами выбивали всю грязь из белья и одежды учеников. Повелитель же грязного исподнего сидел на простом стуле с деревянным планшетом и писчим набором рядом и без устали что-то писал. На следующий день после соревнований Шэнь Цзю позвал к себе учитель, долго того разглядывал и в конце повелел заварить ещё чая и начать играть на гуцине. Успех то был или же нет, но после того случая учитель неизменно зазывал его после занятий чуть ли не каждый день и заваливал дополнительными заданиями. Иногда учебными, а иногда нагружал и просто мелкими поручениями. При всём этом Шэнь Цзю пока был младшим учеником, и трудовую повинность с него никто не снимал, так что делать два, а то и три дела одновременно для него в последние месяцы стало вполне привычным. Кроме того, нужно было ещё и поддерживать безупречный внешний вид: в единственный раз, когда Шэнь Цзю умудрился схлопотать наказание, он получил пятнадцать палок за то, что попался на глаза учителю с растрёпанной после тренировки причёской. Больше Шэнь Цзю такой оплошности не допускал и старался всегда выглядеть с иголочки, даже если на сон сумел выделить не более двух часов в сутки. — Учитель зовёт тебя, — указал подбородком шисюн и пошёл дальше, иногда оглядываясь на резвые колотушки. Шэнь Цзю испустил тяжёлый вздох и ровными каллиграфическими иероглифами постарался как можно быстрее подвести итоги своего трактата о мелких подземных монстрах центральных равнин. Спустя несколько взмахов руками простыни и нежно-лазурная форма, словно стая призраков, вылетели из корыт, сами собой отжались и приземлились на бельевые верёвки. Последний раз разгладив несуществующие складки и поправив ленту в волосах, Шэнь Цзю покинул хозяйственный закуток, находившийся в стороне от основных построек, чтобы не портить возвышенный вид вершины своей простотой и приземлённостью, и пошёл к бамбуковой хижине. Учитель сидел у себя на веранде и задумчиво оглядывал колышущийся бамбук. На поклонившегося Шэнь Цзю он и не взглянул. — Этот ученик прибыл по просьбе учителя. — Ты выполнил моё поручение? — спросил тот, ловя медленно парящий листок двумя пальцами. Шэнь Цзю протянул ему свою выстраданную работу, ради которой он несколько ночей переворачивал всю библиотеку сверху донизу. Этих подземных тварей на центральных равнинах оказалось столько видов, сколько в иных прудах не бывает головастиков. Изучать монстров было хотя бы интересно, а вот проверять чистописание других учеников, которое те делали в наказание за проступки, вот где скука смертная. — Положи на стол, — кивнул Хань Ланьчжан в сторону открытой двери, и Шэнь Цзю подчинился. — Там же возьми запечатанный свиток. На низком столике учителя, среди множества документов, и правда лежал небольшой блестящий свиток с печатью самого горного владыки. — Отнесёшь его сейчас на Аньдин и там обменяешь на мою посылку. Иди. — Да, учитель, — отвесив ещё один низкий поклон, Шэнь Цзю поспешил скрыться. Самое паскудное было в том, что он даже не был уверен, что все эти праведные труды хоть сколько-нибудь окупятся. Хань Ланьчжан никогда не выражал одобрения или заметной приязни, не интересовался его успехами и даже сданные работы редко когда комментировал больше чем в два предложения. Белоглавый Змей, он змей и есть, с него вполне могло статься просто забавляться, нагружая уведённого у неприятеля ученика лишней работой. Вершина Постоянства скорее походила на вершину Суеты. Здешние адепты неустанно находились в срочных заботах, что-то таскали, что-то подсчитывали, куда-то спешили. Здесь было не встретить аккуратных садиков, узких дорожек или строгой красоты каменных изваяний. Всё было устроено предельно практично, хоть и со вкусом. Шэнь Цзю попытался спросить, где здесь почтовая станция, у парочки торопящихся мимо девушек, но те лишь помахали руками в неопределённом направлении, даже не останавливаясь. «Понятно…» — раздражённо подумал он и отправился бродить дальше. Какими-то путями почтовая станция нашлась — башня в пять этажей, куда беспрестанно влетали и вылетали духовные орлы, несущие в лапках письма и цянькуни с посылками. Шэнь Цзю хмыкнул: у заклинателей всё было устроено не в пример удобней, чем у обычных смертных. Внутри перед ним в очереди стояла ещё пара человек, оба адепты Аньдин. Один, особенно встрёпанный, держал необъятную кипу свитков, кое-как переминаясь с ноги на ногу и тяжело пыхтя, он шёл вторым. От взгляда на эти мучения Шэнь Цзю стало немного легче и радостнее — не один он тут страдает. Когда очередь подвинулась, бедолага с огромным облегчением сгрузил все свитки на стойку и утёр пот со лба. Сидящие на раздаче начали недовольно их разбирать. — Каждый из них — отдельная посылка? — полюбопытствовал Шэнь Цзю, он очень жалел, что не нашёл станцию чуть пораньше. Адепт вздрогнул и схватился за сердце. — Шисюн Шэнь! Вот так встреча, — нервно засмеялся он. — Ты и правда попал на Цинцзин. Шэнь Цзю приподнял бровь, неужели они знакомы? Он не мог припомнить чтобы успел познакомиться хоть с кем-нибудь с этой вершины, хотя и планировал это в будущем. Ведь, как он узнал, именно на Аньдин производился обмен духовных камней. Тот уловил его замешательство и опять замялся. — Шан Хуа, это я мерил твои духовные силы в день отбора. — О! — вспомнил Шэнь Цзю. — Тот, который не знал имени Юань. — Эм, ну-у-у… — адепт нервно потянул отвороты собственной формы. — Ничего страшного, — дружелюбно улыбнулся Шэнь Цзю. — Я понимаю, столько людей проходит, нервы сдают, немудрено немного замешкаться. Не то чтобы этот Шан Хуа сильно ему подходил, да и, судя по форме, он ещё даже не дослужился до старшего ученика, но Шэнь Цзю решил не преминуть закинуть удочку. — Да-да, верно… Тем временем горка посылок на стойке постепенно превращалась в настоящий тринадцатый пик. Коробки, большие и маленькие, пребывали одна за другой, Шан Хуа смотрел на них, как обречённый на казнь. — Может, поможете их разнести? — спросил он своих собратьев, несущих пост в почтовой станции. — Пфф, ещё чего, — высокомерно смерила его взглядом одна девушка, с грохотом ставя очередной ящик. — Почему бы тебе просто не положить их в цянькунь? — спросил Шэнь Цзю. — Ну-у-у… — У него его нет! — весело отозвался ещё один парень из-за стойки. — Он умудрился его потерять. — А почему тогда… — «не дать ему другой?», хотел спросить Шэнь Цзю, но осёкся. Очевидно почему. Вряд ли на всей вершине, отвечающей за снабжение, не нашлось бы лишнего цянькуня, и если Шан Хуа остался без него, то только по злому умыслу. — … тебе не взять мой? Он потянулся и достал серый мешочек, который смастерил пару месяцев назад на уроке, да и не пользовался потом. У него уже давно были свои цянькуни, сделанные куда искусней, чем его жалкая поделка. — Эм-м-м? — искренне оторопел Шан Хуа. — Ты поможешь мне? В смысле ты… поможешь… Уф! — Бери уже, мне больно всего лишь смотреть на эту кучу. Шан Хуа ещё немного похлопал глазами, осмотрел гору посылок, которые должен был разнести, и осторожно, словно змею, взял цянькунь. — Ох, благодарю шисюна! — нашёлся он через несколько секунд. — Ты просто выручил меня. Шэнь Цзю закатил глаза и, наконец, передал свой свиток, пока Шан Хуа был поглощён заталкиванием всех ящиков в свой новый мешочек. Девушка, что отбрила Шан Хуа раньше, кокетливо улыбаясь, принесла ему дорогую резную шкатулку из красного дерева, с тонкой росписью на крышке. Смотреть, что там внутри, Шэнь Цзю, разумеется, не стал, но судя по лёгкому гудению духовной энергии, это был мощный артефакт. Так уж получилось, что вышли они с Шан Хуа практически одновременно. — Эм, шисюн Шэнь, — обратился к нему тот, когда Шэнь Цзю уже сворачивал к выходу с вершины. — Ммм? — Ты… весьма добр. Шэнь Цзю приподнял бровь. Шан Хуа как-то по-новому занервничал, заозирался и вдруг выпалил: — Блаженство в небесах! — Э? — В смысле… небесный полёт, нет, взмывающий в небо… Он продолжал бормотать странные фразы, пока окончательно не переволновался и не схватился за голову. — Я не помню, — обречённо признался он. — Даже этого не помню! «Очередной чудак», — глядя на это зрелище, подумал Шэнь Цзю. Он осторожно похлопал Шан Хуа по плечу и уже собирался бочком по-тихому смыться, когда тот вдруг схватил его за плечи. — Ты знаешь о Ло Бинхэ?! — отчаянно спросил он. Ло Бинхэ было довольно странным именем, вряд ли любящие родители назвали бы своё дитя «тонущий в ледяной реке». Услышь его раньше, Шэнь Цзю бы обязательно запомнил кого-то с таким именем, и потому уверенно ответил: — Впервые слышу. Шан Хуа разжал пальцы, которыми смял ткань на плечах Шэнь Цзю, будто только осознав, что вообще в него вцепился. — Да, конечно… откуда тебе знать, хе-хе-хе. Прости, шисюн, этот шиди ведёт себя странно. И прежде чем Шэнь Цзю сумел бы как-то среагировать, Шан Хуа кинулся в другую сторону, только пятки засверкали. «И что это вообще было?» — разглаживая ткань на плечах, думал Шэнь Цзю. Возможно, из-за подобных странностей над беднягой и издевались на собственной вершине. Размышляя об этом и о том, что имя Ло Бинхэ всё же смутно отзывается в памяти, но ухватить это никак не удаётся, Шэнь Цзю покинул Аньдин и вспорхнул на радужный мост, держа шкатулку в руках. Какого же было его удивление, когда на половине дороги путь ему преградили Линь Лау с группой своих дружков. — Чего надо? — хмуро осведомился Шэнь Цзю, пряча на всякий случай шкатулку в цянькунь. Все эти месяцы никто из боевых братьев не осмеливался вступать с ним в открытое противостояние, навидавшись и наслушавшись о том памятном бое на соревновании. Это не мешало им гадить по мелочи и неизменно получать столь же мелочную месть от Шэнь Цзю. На большее он не отвлекался, полностью поглощённый своей первоначальной целью. — Шиди нам не рад? — притворно изумился Линь Лау. — У шиди нет на вас времени. Они зависли посреди радужного моста и, того и гляди, могли помешать движению ещё кого-то, поэтому Шэнь Цзю даже не понимал, чего именно эти идиоты добиваются. — Да-да, — подхватил один из дружков. — Этот младший слишком поглощён, плетя сети вокруг учителя! Шэнь Цзю от неожиданности заявления даже прыснул со смеху. — И не делай такой вид, — хмуро подхватил Линь Лау. — Мы все это прекрасно видим: не успел появиться на вершине, как уже вьётся вокруг хижины, играет учителю свои гнусные песенки, а теперь и за личными посылками бегает! «Привилегия, так привилегия!» — подумал Шэнь Цзю, весь кривясь, но вслух промолчал. Ничего против учителя он говорить был не должен даже при этих павлинах. — Ну и что? — спросил он вместо этого, дерзко ухмыляясь. — Что вы мне сделаете? Хотите скинуть с моста, так скорее сами полетите вниз! И тут Линь Лау растёкся в такой мерзенькой улыбочке, что стало тошно. — На каждую рыбку найдётся свой рыбак! — провозгласил он, заглядывая куда-то за спину Шэнь Цзю. Коротко оглянувшись, тот мученически застонал, так как к ним быстро приближались несколько белых силуэтов. — Ах ты-ы… — прежде чем Шэнь Цзю успел выдать весь свой широкий запас оскорблений, несколько адептов Байчжань остановились возле них, возглавляемые не кем иным, как Лю Минъюном. — Шэнь Юань! Шэнь Цзю, неустанно гоняемый по всем делам, и думать забыл о капризной принцесске и её намерении поквитаться за ничью. А вот сама благородная дева, похоже, до сих пор пылала намерением как следует отыграться. — Шиди Лю. Не думал, что ты опустишься до сговора с кем-то с Цинцзин. Тот аж задохнулся от этой фразы. — Ещё чего! Просто эти змеи сказали, что ты, наконец, осмелился высунуть нос! Линь Лау с дружками засмеялись, разворачиваясь прочь. — Ну что ж, шиди, развлекайся, — сверкая, как начищенный медный таз, бросил тот напоследок. — Ох, шисюн-шисюн, как бы сегодня дело не закончилось для меня, тебе тоже перепадёт, не сомневайся, — сложив руки на груди, пообещал ему Шэнь Цзю. — Чесучие простыни тебе покажутся небесными чертогами. — Так и знал, что это твоих рук дело, — скривился тот. — Шэнь Юань! — напомнил о себе раздосадованный Лю Минъюн, который явно не привык, чтобы его так откровенно игнорировали. Прежде чем Линь Лау успел бы улететь, Шэнь Цзю перехватил его за ворот и вздёрнул, размахивая тщедушным телом, как флагом. — А ну пусти меня-а-а!!! — раскричался тот. — Ну, чего тебе? — обратился Шэнь Цзю к Лю Минъюну, напрочь игнорируя идиота. — Драки на радужном мосту строго запрещены, даже твой учитель не сможет просто так этого спустить. Дружки Линь Лау, хотевшие было сунуться, огляделись по сторонам и всё же припустили прочь, бросая своего лидера на расправу озлобленному шиди и адептам Байчжань. — Я и не собирался затевать драку тут, — обиделся Лю Минъюн. — Назначим бой на общих площадках Цюндин. — Чего?! — оторопел Линь Лау. Кто бы мог подумать, что у ученика самой варварской вершины окажется чести и рассудительности больше, чем у собственных шисюнов Шэнь Цзю, кичившихся своими происхождением и манерами. — Хорошо, — потёр переносицу Шэнь Цзю. — Я выделю время, но у меня полно дел. — И когда же? — нетерпеливо спросил Лю Минъюн. — Может, через неделю или две. А может, и через месяц. — Ты издеваешься надо мной?! — Вовсе нет, шиди, просто не все из нас могут беззаботно лупасить всех сутками, кое-кому приходится заниматься учёбой. — Ты?! — озлобленно заорал Лю Минъюн, и его команда поддержки грозно сплотилась по оба его плеча. — Так не пойдёт, — нахмурился один из них. — Если ты опять скроешься под платьем своего учителя, нам ждать ещё несколько месяцев? Отведём тебя сейчас! Линь Лау совсем задёргался под хваткой Шэнь Цзю, больше не желая участвовать в этом балагане, на что тот перехватил его покрепче. Пусть разгребает содеянное в равной степени. Чего Шэнь Цзю предсказать не мог, так это того, что, совсем отчаявшись, тот взовьётся, словно настоящая змея, и попытается стащить меч на его поясе. Шэнь Цзю дёрнулся прочь, и рука Линь Лау угодила вместо этого прямо в его мешочек цянькунь. — Ах ты!.. Шэнь Цзю мгновенно его оттолкнул, боясь, что тот схватит шкатулку внутри, но Линь Лау умудрился стащить что-то похуже. В его руке оказались зажаты несколько жёлтых амулетов, уже мерцающих красным киноварным узором. Лицо Шэнь Цзю на секунду вытянулось, после чего он подскочил и стукнул Линь Лау по ладони. — Выбрось! Бежим! Все врассыпную! Он вновь подхватил своего шисюна за шкирку и что есть мочи полетел в сторону, видя его панику, Лю Минъюн и его прихвостни тоже поддались страху и поспешили следом. Но уже было поздно: взрывные талисманы, рванувшие все вместе, сначала огласили округу страшным грохотом, а менее чем через секунду сдули всех, кто был поблизости, взрывной волной. Шэнь Цзю даже не успел бы вытащить меч из ножен, и потому сотворил вокруг себя щит Ци, прежде чем врезаться в крутой склон гор под радужным мостом и стремительно покатиться кубарем вниз. Земля и небо мелькали перед глазами, то и дело в тело врезались колючие кусты и острые камни, остановиться и ухватиться хоть за что-то Шэнь Цзю успел у самого края очередного резкого обрыва, дно которого было не видно из-за густого тумана внизу. Безумно оглядывая округу и глубоко дыша, Шэнь Цзю подтянулся и кое-как присел на краешке. Во второй руке был зажат кусок белой ткани, а самого Линь Лау нигде не было видно. — Шисюн Линь… Шисюн! Он мертвец, учитель спустит с него шкуру, когда узнает! — Угх… Слабый стон доносился откуда-то сверху. Шэнь Цзю, не разбирая дороги, кинулся туда через заросли. Переломанное тело Линь Лау застряло между стволов близко растущих деревьев, а бок его оказался пронзён острой палкой и медленно заливал округу кровью. — Вот же… Откуда-то сверху донёсся топот и ругань, и через секунду из кустов появился встрёпанный Лю Минъюн. — Все в порядке? — его взгляд упал на Линь Лау. — Вот же…* * *
Они с Лю Минъюном оказались единственными, кто успел защититься при падении. Остальных адептов пришлось собирать разбросанных по склону и нести на Цяньцао. Линь Лау, когда чуть пришёл в себя, разорался от дикой боли, к счастью, его погрузкой занимались уже подоспевшие ученики вершины лекарей. Несмотря на то, что Шэнь Цзю отделался несколькими листьями в волосах да пятнами на штанах, Му Лин настоял на полном осмотре. — Не переживай, шисюн, — успокаивал он его, пока пускал свою Ци по чужим меридианам. — Почему подобное случается именно со мной? — глядя в стену, спрашивал у неё Шэнь Цзю. — Я словно глаз бури, притягивающий неприятности. — Не говори так, очевидно, что ты не виноват в произошедшем. Шисюн Линь поплатился за собственный дурной характер. Шэнь Цзю повернул голову, но продолжал смотреть будто насквозь. Му Лин, несколько помявшись, притянул его в несмелые объятия и погладил по голове. — Это не твоя вина, и твой учитель, разумеется, поступит по справедливости. — … Точно! Учитель! Поскорее вывернувшись, Шэнь Цзю стрелой помчался на родную вершину, на ходу пытаясь привести себя в порядок. Когда он подоспел к бамбуковой хижине, на дворе уже опускались сумерки. — Этот ученик выполнил поручение учителя, — протянул он идеально сохранившуюся во всех передрягах резную шкатулку Хань Ланьчжану. — Ты опоздал и явился грязный как свинья. Тридцать палок и пробежишь завтра пятьдесят кругов вокруг пика.