Дитя.
Последний месяц лета в этом году выдался особенно жарким. Шэнь Цинцю, завершивший формирование золотого ядра, больше не ощущал от этого никакого дискомфорта и с удовольствием подставлял лицо тёплым лучам, вдыхая этот особый запах чуть жухлой травы и перегретой земли, который появлялся только с летним ветерком. — Шисюн Шэнь! Шэнь Цинцю лениво обернулся, обмахиваясь веером. — Ты же совершенно не слушал, да? — Ци Цинци упёрла руки в бока и смотрела на него крайне недовольно. Му Цинфан по другую сторону плеча только вздыхал. После эпохального представления наследников у каждого из них начались месяцы куда более плотного обучения с их мастерами (Хань Ланьчжан словно намеревался загонять Шэнь Цинцю до смерти), к тому же недавно на общем совете горные владыки решили, что неплохо было бы начать посылать преемников на задания группами. Для выработки командного духа, ведь Цанцюн веками больше всего ценил семейность и сплочëнность среди своих адептов. — Не правда, шимей, ни одно твоё слово не проскользнуло мимо моих ушей. И я полностью согласен, случай крайне жуткий. Их послали в имение семьи Мин, неподалёку от гор. Не так давно вторая жена главы семейства, давно ожидавшая прибавления, вдруг за ночь потеряла ребёнка. Ничего удивительного в том для гаремной жизни не было, но сама женщина утверждала, что в злосчастную ночь она слышала странные звуки, будто кто-то скрёбся под окнами, а позже видела зловещие сны. И, как оказалось, не одна она. Ещё несколько влиятельных семейств из близлежащего города сталкивались с чем-то подобным. И каждая женщина как слышала звуки, так и видела странные сны. Увы, осмотр пострадавшей Му Цинфаном не дал ровным счётом ничего — на живом теле чужеродная энергия редко задерживается долго, и если она и была, то к их приезду вся успела испариться. Пораздумав, группа не придумала ничего лучше, чем обойти всех пострадавших в надежде наткнуться на зацепку. В сравнении с пышным поместьем Мин, окружëнным многочисленными плантациями чая, дом Нин Шуньси и его жены Сунъюнь, находящийся в городской черте, был крайне скромен. Но только в сравнении. Нин Шуньси был высокопоставленным чиновником и проживал в лучшем районе, с полностью замощенными улицами, высокими заборами и столь же состоятельными соседями. — Занимательно, — пробормотал Шэнь Цинцю, неосознанно оглаживая сложенным веером подбородок. — Ты о чём? — спросил Му Цинфан. — Просто думаю, почему же большинство известных нам пострадавших были из богатых семей? — Бедные не могут позволить себе обратиться к заклинателям? — предположила Ци Цинци. — Может быть, может быть, — не стал спорить Шэнь Цинцю. — Пока информации у нас маловато. Их встретила служанка и отвела в главный зал, где всем троим налили чай. — Прошу прощения, — повинилась она. — Хозяин и хозяйка сейчас очень подавлены и никого не принимают: это должен был быть их первенец. Весь дом скорбит. — Мы здесь как раз для того, чтобы в будущем никто с подобным не столкнулся, — поджала губы Ци Цинци. — Это не займёт много времени, — принялся уверять Му Цинфан. — Мне лишь нужно взглянуть на госпожу Нин, а моим товарищам немного осмотреться. Когда служанка вышла, он горестно покачал головой. Через некоторое время в зал всё же зашёл мужчина в мантии чиновника и с пустым, будто бы мёртвым, лицом. — Господа заклинатели, — поприветствовал он их и поклонился. После некоторых уговоров, он всё же повёл Му Цинфана в покои жены, а двум оставшимся позволил осмотреть дом. Шэнь Цинцю сложил ручную печать, направляя Ци к глазам и неспешно обошёл все коридоры, отмечая где-то интересную отделку, а где-то приятную живопись. Следы любой тёмной энергии, если она тут и была, уже полностью растворились. А вот во внутреннем саду под одним из окон нашлись подозрительные царапины — тонкие и длинные. — Я точно могу исключить демона, — задумчиво признался Шэнь Цинцю по возвращении. — Разве? Как раз очень напоминает их работу, — отозвалась Ци Цинци, сложив руки на груди. — Но ни здесь, ни в поместье Мин мы не нашли ни капли демонической энергии. Да и зачем бы демону насылать сны и привлекать внимание? К тому же тела детей никуда не делись — их похоронили по всем правилам. Мне думается, это работа призрака. Только вот почему этот призрак атакует исключительно нерождённых детей из приличных семей, пока было не ясно. Причин могло быть множество: женщина, так и не дождавшаяся своего ребёнка или потерявшая его при ужасных обстоятельствах, озлобленный обманутый мужчина, затаивший обиду или, самый страшный расклад, напитанный ненавистью дух другого нерождённого ребёнка. Вскоре вернулся и Му Цинфан с пустыми руками. — По датам выходит, что здесь существо поработало раньше. Вряд ли мы выясним тут больше, чем в поместье Мин. Дальнейший обход ещё пары семей показал примерно ту же картину и не более. Так что к вечеру их группе ничего не оставалось, как вернуться к первоначальным заказчикам. У Шэнь Цинцю к этому моменту появилась идея, как можно было выйти на опасного духа, и он раздумывал только над тем, как убедить главу семейства с ней помочь. Для заклинателей устроили грандиозный ужин под открытым небом, их троицу рассадили на почётные места в окружении домочадцев, а глава семейства то и дело произносил тосты. В отличие от дома Нин, где царили упаднические настроения, здесь горевала лишь вторая жена, которая единственная не покинула своих комнат этим вечером. В какой-то момент Шэнь Цинцю ощутил, как кто-то дёргает полы его формы, и посмотрел вниз, встретившись с большим любопытными глазами годовалого ребёнка: одну руку малыш слюнявил во рту, а второй дёргал атласную ткань. Когда ребёнок получил внимание, которое так активно привлекал, он заулыбался и начал проситься на ручки. — И кто же ты такой? — мягко спросил Шэнь Цинцю. Это увидела одна из женщин, сидевших неподалёку, и в момент подскочила к ним, действуя ловчее многих шиди Шэнь Цинцю. — Фаньфань! — закричала она. — Что ты тут делаешь?! Она схватила ребёнка, который тут же недовольно заныл и продолжил тянуть руки к удивлённому Шэнь Цинцю. — Великие небожители, зачем же ты пинаешься? — проворчала она себе под нос, пытаясь удержать мелкое бедствие. — Простите, господин бессмертный! Фаньфань обожает всё связанное с заклинателями! Шэнь Цинцю милостиво отмахнулся, как полагается познавшему тайны медитаций бессмертному, хотя украдкой всё же удостоверился, что ребёнок не оставил пятен на ткани. — С возрастом молодой господин Мин может стать отличным воином. — Вы слишком добры, — тут же подхватил инициативу глава семейства. — Так жаль, что Фаньфань так и не дождался своего брата, — после чего горестно вздохнул. К счастью, три наложницы, окружавшие главу Мин, тут же принялись успокаивать мужчину, слегка приобняв, шепча комплименты каждая на свой лад и неустанно предлагая «возместить» потерю. По какой-то причине это зрелище напомнило Шэнь Цинцю о Шии — девочке-рабыне, с которой он когда-то делил лачугу. Её ведь тоже обучали как наложницу и, должно быть, давно продали. Был ли с ней ласков новый хозяин? Полюбила ли она его, родила ли ребёнка? Стряхнув эти неуместные мысли, Шэнь Цинцю слегка откашлялся и поднялся. — Должен признаться, пока достопочтенному главе следует не усердствовать в продолжении рода, — его слова в момент заставили весь стол замолчать. — Пока мы не изловим тварь, — тут же поправился Шэнь Цинцю. — И для этого я хотел бы попросить помощи.* * *
— Я всё ещё считаю это крайне унизительным! — злилась Ци Цинци. — Почему именно я должна изображать беременную? — Но, шицзе, — растерялся Му Цинфан. — Как, по-твоему, это должны сделать мы? На это она только фыркнула. — Если призрак настолько туп, что не сможет отличить подушку от ребёнка, то и парня с девушкой легко перепутает. — Это было бы уж слишком… — Да что ты говоришь! Это был план шисюна Шэня, может, ему и изображать будущую мать? — Я должен следить за… за входом! — тут же нашёлся Шэнь Цинцю, совершенно не желающий обряжаться женщиной, да ещё и беременной. План был крайне прост: крыло поместья, где проживала вторая жена, полностью освободили на ночь и начали неистово обсуждать, как же хорошо, что ребёнка удалось спасти, чтобы поймать призрака «на живца». Выходило, что именно это поместье было последним из пострадавших, и возможно то, что убивало детей, лишь затаилось. — Вы, — прищурилась Ци Цинци, — будете мне должны. И Му Цинфан, и Шэнь Цинцю синхронно сглотнули. Оба уже успели узнать, что их боевая сестра отнюдь не являлась милой и доброй, а скорее была настоящей фурией, с характером, выкованным посреди самого страшного места под небесами, — на вершине Сяньшу. — Разумеется, но пока… Шэнь Цинцю кинул в неё подушкой. Ворча и чертыхаясь, она засунула её под платья, одолженные у второй жены, и скрылась в спальне. — Если это не сработает, она же вовек не забудет, — обречённо пробормотал Му Цинфан, Шэнь Цинцю молча с ним согласился. Пошли томительные часы ожидания, пока они сидели под дверью и пытались вслушаться в происходящее внутри. Было далеко за полночь, когда усиленный слух Шэнь Цинцю уловил тихие скрежетания, а глаза увидели растущее за дверью пятно тёмной энергии. Они с Му Цинфаном замерли и даже перестали дышать на какое-то время, давая призраку войти внутрь. «Сейчас!» — показал Шэнь Цинцю знаком, и они одновременно распахнули дверь. Зрелище, открывшееся им, было отвратно до безобразия: призрак женщины, одетой в яркие, но дешёвые платья, склонился над спящей беспробудным сном Ци Цинци, держа у фальшивого живота руку с длинными тонкими когтями, но самым ужасным был ребёнок… так и оставшийся внутри матери и выглядывающий из её чрева, как белка из дупла. Одним движением Шэнь Цинцю запустил вперёд Сюя, и прежде чем призрак успел сделать хоть что-то, его пригвоздило к ближайшей стене. — Я разбужу шицзе, — заторопился Му Цинфан. Шэнь Цинцю кивнул, а сам подошёл к извивающемуся призраку. — Проститутка, верно? — спросил он. Сейчас лицо женщины было мертвенно серым, макияж размазался, а некогда пышная причёска растрепалась Призрак лишь завыл сильнее, а ребёнок в животе атаковал самостоятельно, пытаясь поймать Шэнь Цинцю пуповиной. Он едва успел уклониться. — Как твоё имя? Зачем ты убиваешь детей? — Аррргх!!! Ци Цинци позади застонала. — Угх, зачем ты вообще с этим пытаешься говорить? Развей, и дело с концом. Может, отчасти она и была права. Чего удивительного в истории беременной проститутки? Но… — Она умерла насильственной смертью и ходит по определённым домам. Вдруг мы узнаем, кто был убийцей? — Это могло случиться многие годы назад, — пожал плечами Му Цинфан. — В любом случае, она давно лишилась разума, раз мстит не самому убийце, а нерождённым детям. — Ладно… — вздохнул Шэнь Цинцю. — Прости меня и будь осторожней в следующей жизни. Он достал из кольца талисман и кинул его на лоб призрака, от чего она быстро пошла трещинами и вскоре опала на пол горсткой призрачного пепла. Шэнь Цинцю мог поклясться, что напоследок услышал детский всхлип. На следующее утро хозяин дома устроил ещё одно пышное празднество в их честь, превознося мастерство и доблесть бессмертных. Шэнь Цинцю почему-то удовлетворения не чувствовал, хотя сам себе не мог объяснить почему.* * *
В город у подножия гор Цанцюна они вернулись быстро: в этот раз не было нужды в путешествии на лошадях, а полёт на мече занимал едва ли больше получаса. — Мне нужно отправить книги, — тут же сообщил всем Шэнь Цинцю. Его книжный клуб по переписке процветал, несмотря на то, что в нём по прежнему оставалось всего двое читателей. Они с Тяньлан-цзюнем обменивались мнениями, писали развëрнутые отзывы, а порой и ожесточённо дискутировали. В основном такое случалось, когда Шэнь Цинцю считал автора конченным дураком и неумехой, а Тяньлан-цзюню книга понравилась. То есть довольно часто. — А мне — зайти в чайную, — подхватила его инициативу Ци Цинци. — Ребята! Мы должны подавать отчёт все вместе, — попытался вразумить их Му Цинфан. — Так может, немного задержимся? — предложил Шэнь Цинцю. Не то что бы их ждали так быстро. И потом, после заданий редко удавалось покинуть пределы ордена ещё некоторое время. Даже просто спуститься в город в последние месяцы стало проблемно. — Ох, ладно, — сдался Му Цинфан. Так что сначала они сходили на почту, где Шэнь Цинцю с абсолютно непроницаемым лицом отослал посылку на адрес временного проживания кого-то из его демонов, а потом пошли закусывать сладостями. — Я подумываю отрастить усы, — поделился Му Цинфан за чаем. — Для солидности. — Нет, — категорично ответила Ци Цинци. — Нет-нет-нет! — Не слушай её, — закатил глаза Шэнь Цинцю. — Что женщины понимают в мужских делах? — Тогда, быть может, оба отрастите себе по бородке и усам? — ехидно поинтересовалась она. Шэнь Цинцю задумался. — Нет! Я пошутила! — Не думаю, что смогу это сделать, — наконец заключил он. — Моё тело практически не изменилось с тех пор, как я начал формировать ядро. А значит, хоть постепенно он и подбирался к девятнадцати годам, внутренние часы указывали на семнадцать. Растительность на лице Шэнь Цинцю, увы, так и не успела появиться, а он не собирался намеренно стариться запрещёнными техниками, отнимающими жизненную энергию, лишь для красивого вида. Ци Цинци выдохнула. — И ты тоже не смей. Му Цинфан понурился, и Шэнь Цинцю ободряюще похлопал его по плечу. Покинув чайную, в сторону гор они направились неспешным шагом, наслаждаясь летним вечером. — Все эти бесконечные дети, кажется, свели меня с ума, — поморщилась Ци Цинци, то и дело оглядываясь. — Я даже сейчас будто слышу детский плач! — Шимей… Я тоже его слышу. Вся группа замерла. Звук был хоть и не очень громким — может, без усиленного слуха и не достиг бы их ушей, но различимым, и доносился явно не из домов, а со стороны пустыря, на который жители города сваливали мусор. Переглянувшись, все трое направились в ту сторону. С каждым шагом плач становился всё отчётливей. — Вон! — указала Ци Цинци. — В той канаве. Шэнь Цинцю, невзирая на грязь, спрыгнул вниз, погружаясь по колено в нечистоты, и начал высматривать среди бесконечного мусора ребёнка. По звукам он быстро нашёл нужный свёрток у берега канавы. Ещё совсем грудничок, завёрнутый несколько раз в старый потрёпанный плащ. Что-то внутри Шэнь Цинцю скрутилось узлом, а к горлу подступила тошнота. И не только от зрелища замерзающего младенца… Он знал этот плащ. Выбравшись и передав младенца на руки Му Цинфану, он, ничего перед собой не видя, поспешил прочь. — Ты куда?! — Я… Мне нужно кое-кого проверить… Улицы сменяли друг друга, пока не привели его к знакомому проулку, где пропетляв, он вышел к убежищу Ин-эр. Увы, шалаш был полностью разорён и заброшен уже некоторое время назад. — Ин-эр? Ин-эр?! Он не мог ошибиться. Когда-то он сам стащил этот плащ из дома Цю, потом не раз видел его на той самой нищенке, которой подарил. Она никогда с ним не расставалась. Не могло быть простым совпадением, что этот самый плащ оказался на младенце. Так ничего и не найдя, Шэнь Цинцю был вынужден вернуться к своим, с огромным грузом на душе. — И куда ты носился?! Бросил нас с… этим… ребёнком! — злилась Ци Цинци. Шэнь Цинцю покачал головой. — Я думаю, что знаю, кто его мать… но искать её теперь бесполезно. — Да? И что же за мать могла так поступить? Объяснить было бы крайне сложно, и потому Шэнь Цинцю только пожал плечами. — И что нам с ним делать? Мы же не можем просто взять его в орден — там нет места младенцу. — Ну, пока нам ничего другого не остаётся, — покачал головой Му Цинфан. — Мне нужно провести обследование, а потом посмотрим. По дороге малыш совершенно перестал плакать и только зловеще тяжело дышал, заставляя Шэнь Цинцю и Ци Цинци то и дело обеспокоенно на него посматривать. На пути наверх они пересеклись с группой адептов с Ваньцзянь во главе с Вэй Цинвэем. Увидев их необычную ношу, он тоже лишь покачал головой и посетовал на жестокую судьбу. — А мы идём встречать наших братьев с Аньдин. Они должны были доставить книги ещё несколько дней назад и до сих пор не появились. — Одна напасть за другой, — вздохнула Ци Цинци. — Желаем удачи, — рассеяно сказал Шэнь Цинцю и невпопад поклонился. Учитывая все обстоятельства, они всё же решили сначала отправиться на собственные вершины и уже после встретиться на Цюндин для сдачи отчёта, и потому на радужном мосту их пути временно разошлись. Шэнь Цинцю продолжал пребывать в рассеянности пополам с тревожностью, пока плёлся к собственной комнате, и едва заслышал краем уха странные шепотки от своих боевых братьев и сестёр. — Ты! — вдруг раздалось где-то сверху, и лишь в последнюю секунду Шэнь Цинцю успел отойти в сторону от удара мечом Линь Лау. — Совсем ополоумел? — поражённо спросил Шэнь Цинцю, но его вопрос ушёл в никуда. Линь Лау, размахивая мечом, продолжал делать выпад за выпадом, грозно крича всякую чушь. — Ты! Ты виноват!!! Это ты!.. Шэнь Цинцю решительно перестал что-либо понимать. Остальные адепты, перепуганные этим зрелищем, кто побежал прочь, а кто продолжал стоять неподалёку и что-то кричать, но ни один не попытался вмешаться. В конце концов, Шэнь Цинцю это надоело и он одним быстрым движением, оказавшись за спиной Линь Лау, пинком отправил того прочёсывать носом землю. — Да что ты несёшь?! Линь Лау не ответил, он продолжил чертыхаться и пытаться подняться, опираясь на дрожащие руки. — Шисюн! — Хэ Юйси, расценив, что боевые действия пока прекратились, быстро подбежала ближе. — Цзинь Мейли вчера пропала, а сегодня её тело нашли между скал. Похоже, она свалилась с меча. У Шэнь Цинцю не нашлось слов, он так и уставился на Хэ Юйси, пытаясь понять не шутит ли она. Цзинь Мейли долгое время была лучшей ученицей вершины, как она могла так запросто насмерть свалиться с меча? — Ты за это заплатишь! — крики Линь Лау перешли в надрывные рыдания. — Думаешь, можешь творить, что хочешь? Ты ответишь, ответишь… От злости Шэнь Цинцю сжал кулаки. Не выдержав, он подошёл ближе и второй раз двинул Линь Лау ногой в живот. — Обвиняешь меня?! — А кто ещё это мог быть? — горько усмехнулся он. — Только зря ты это сделал… Линь Лау совершил последний выпад, от которого Шэнь Цинцю тоже ушёл, но секундой позже увидел, что тот сжимает в руках какие-то тростинки, обмотанные волосами, и ломает их одну за другой. — Что ты?.. И тут он ощутил, как драгоценные амулеты от проклятий, которыми его обвешал Ци-гэ, начали срабатывать. — Ты… проклял меня? И тогда на состязании… Все оставшиеся поблизости адепты охнули и поспешили сделать ещё шаг в сторону. Линь Лау, видя, что его последние проклятия не возымели никакого эффекта, вновь страшно закричал и кинулся вперёд. — Почему не работает?! Хэ Юйси, пискнув, вновь побежала в сторону и спряталась за одним из своих шисюнов. А Шэнь Цинцю, всё больше и больше выходя из себя, просто смёл Линь Лау прочь волной Ци. — Да с чего ты вообще подумал на меня, я был все дни на задании, и этому есть куча свидетелей! Линь Лау замер, широко раскрыв глаза. С каждой секундой его лицо становилось всё безумней. — Н-но… Неужели не ты? Этого быть не может! Тогда это твой дрянной брат. Это с ним шицзе собиралась встретиться вчера ночью?! За клевету на Ци-гэ этот конский мешок дерьма получил ещё одну оплеуху, вдвое сильней предыдущей. — Даже не думай впутывать его! Когда Шэнь Цинцю связывал Линь Лау руки, появился учитель. Он сурово посмотрел на того и сказал лишь одну фразу: — В темницу. Темница Цанцюна была не столь знаменита, как водная тюрьма, но и у их ордена были свои методы сдерживания заклинателей. Никто не хотел случайно оказаться там на недельку другую. Шэнь Цинцю задумчиво проводил Линь Лау и его конвоиров взглядом и обратился к учителю. — Цзинь Мейли… Это правда, учитель? Тот кивнул. — Похоже, ученицу Мейли постигло искажение Ци в полёте. В любом случае, к сожалению, свидетелей самого падения не было. В животе появилось неприятное чувство. Как же бездарно их вершина лишилась двух адептов. И если червя Линь Лау хотя бы наказали по заслугам, то к Цзинь Мейли Шэнь Цинцю впервые испытал жалость. Пусть он и победил честно, всё же по итогу кроме неприятных слухов ничего она ему не сделала. Но раскрылось это только после её смерти. — Шисюн, — Хэ Юйси опять каким-то образом оказалась рядом. — До того как ты вернулся, этот… — она презрительно скривилась. — Разгромил твою комнату. Только этого не хватало! Шэнь Цинцю поспешил к общежитиям, где с отдельного входа располагалась его личная обитель, и сперва обнаружил выбитую дверь, которая жалко поскрипывая качалась из стороны в сторону. — Надеюсь, из темницы он больше не выйдет! — прошипел себе под нос Шэнь Цинцю и шагнул внутрь. Тут же замерев. Дело было не в разбросанных свитках, перевëрнутых вверх дном шкафчиках и разбитом хрустальном фонаре. Посреди комнаты, хлопая губами, высился призрак Цю Цзяньло с перерезанным горлом.