Дворец Призрачного Цветка.
Казалось, лес Байлу был бесконечным! Цао Цзягань уже четвёртый час плёлся в одном направлении, подгоняя своих шиди и шимей. — Ну и скука, — пожаловался кто-то из них. — Да, а ещё я жутко устал, — тут же поддержал собрата другой. — А я замёрз! — Может, разожжём костёр и передохнём немного? — А ну хватит! — разозлился Цао Цзягань. — Нам было велено очистить это место от всей мелкой нечисти! — Да кому она тут может помешать? — Лес нелюдный, всего пару дорог и сплошной косогор да бурьян, на нас просто повесили бессмысленную работу. Цао Цзягань устало помассировал переносицу и поднял суровый взгляд на свору боевых братьев и сестёр в жёлтых одеждах. — Это было распоряжение самого хозяина дворца, шиди, или ты хочешь пойти и высказать претензии ему лично? Все мгновенно заткнулись, и группа продолжила путь. За целый день им повстречалось всего-то несколько блуждающих призраков да один гуль. Ни один из них не был столь опасен, чтобы в едином порыве поднять практически всех адептов дворца и отправить на массовую зачистку леса, но спорить с владыкой никто бы не посмел: все знали, что его мудрость простирается далеко за грань понимания обычных заклинателей. В своём раздражении Цао Цзягань не сразу обратил внимание на странный гул, источник которого был абсолютно непонятен. Сначала почти неслышимый, тот всё нарастал и нарастал, пока с ближайших деревьев не начал осыпаться снег. — Шисюн? — неуверенно спросила одна из шимей, опасливо оглядываясь. Внезапно ближайшие стволы деревьев разлетелись, словно тонкие веточки, поднимая корнями за собой комья разлетающейся земли. Шиди и шимей Цао Цзяганя заверещали и кинулись кто куда, пока он оторопело смотрел на стремительно приближающегося чернолунного носорога-питона не в силах сделать и шага. Блеснула вспышка белого, словно снег, света, и в последний момент зверь повёл длинным змееподобным языком в сторону, стремясь укусить что-то там. — Не стой на месте! — крикнул незнакомый заклинатель, сжимающий тот самый светящийся меч. Он уворачивался от резвых ударов демонического зверя, будто скользя по глади воды, и то взмывал вверх, то уходил меж деревьев, подобно воздушному змею. Цао Цзягань наконец очнулся и потянулся к поясной сумке за сигнальной ракетой. С чернолунным носорогом-питоном им не справиться! Не каждый великий мастер отважился бы вступить в схватку с таким чудовищем. Неизвестный заклинатель же, словно не ведая страха, и не думал сдаваться. Зверю это надоело и он взревел, поднимая страшную волну демонической Ци, от которой даже Цао Цзягань, стоявший довольно далеко, повалился на спину и прокатился по земле. Тем временем носорог-питон помчался к перепугавшейся кучке его боевых собратьев, сверкая покрасневшими глазами и вытягивая в их сторону широкую змеиную пасть на длинном языке. И тогда всю округу залил свет! Светлая Ци была столь плотной, что Цао Цзягань мог ощутить, как она согревает его кожу. Чернолунный носорог-питон оказался отброшен в сторону и поспешил дать дёру, поджимая хвост, словно получивший по хребту пёс. Их спаситель же остался стоять на месте тяжело дыша и горбясь. По светлому рукаву начали расползаться два багровых пятна крови. — Тц, — скривился заклинатель, будто случилось не более чем досадное недоразумение. — Всё равно ушёл! — Мастер! — подбежала к нему одна из шимей, благоговейно заглядывая в глаза. — Сегодня вы спасли учеников дворца Хуаньхуа! — Я что так далеко за ним проследовал? — пришёл в удивление заклинатель. — Ах, эта тварь! — Позвольте нам отплатить за спасение, — тихо сказал Цао Цзягань, подходя ближе. Было неприятно, что их, учеников прославленного ордена, спас незнакомец, но если они поведут себя непочтительно, то проблем для дворца не оберёшься. — Не стоит, — отмахнулся заклинатель. — Этот ученик — Шэнь Цинцю из Цанцюна, если я задержусь, боевые братья хватятся меня. Шэнь Цинцю?! Цао Цзягань открыл и закрыл рот. Быть в долгу перед неизвестным уже неприятно, но Шэнь Цинцю славился своей мелочностью и дурным характером, к тому же обладал немалым положением и связями в заклинательском мире. Тот наконец поднялся, но сразу пошатнулся и схватился за повреждённое плечо. — Яд? — моргнул он. — Когда же эта тварь успела?! После чего всё же завалился на стылую землю без чувств, чем вызвал неподдельную панику у всех шимей. — Так! — заорал Цао Цзягань, чтобы пресечь балаган. — Быстро сделайте перевязку, чтобы яд не мог распространиться, и несём его во дворец! Цанцюн сам будет нам должен.* * *
Когда суета и крики над ним окончились, Шэнь Цинцю смог принять сидячее положении, поморщившись от боли. Пушинка явно перестаралась, хотя теперь всё точно выглядело реалистичней некуда. Оглянувшись, он невольно присвистнул: выделенные ему комнаты могли самого Тяньлан-цзюня заставить кусать локти от зависти — изящные росписи на стенах и ширмах, дорогие лоснящиеся ткани занавесов и искусная резная мебель с позолотой. Это походило на покои для важных персон, а не простых гостей. «Неужели дворец Хуаньхуа настолько богат?». — Шисюн Шэнь! — появилась в дверях молодая заклинательница в ярком платье и с дымящейся пиалой наперевес. — Лекари велели тебе лежать! Это была одна из девушек той группы, на которую он наткнулся. — Цинь Су, верно? — попытался улыбнуться ей Шэнь Цинцю. — И не нужно пытаться меня очаровать! — зарделась как спелое яблоко девушка, подходя ближе и протягивая пиалу. — На такого бледного юнца клюнут только призраки. Шэнь Цинцю состроил на лице выражение вселенского горя и даже схватился за сердце. Лекарство оказалось очень горьким и чуть не пошло обратно, если бы не вся сила воли, которую смог собрать Шэнь Цинцю. — Дева Цинь невероятно добра, — стараясь держать лицо, поблагодарил он. — Не стоит. Великие Ордена и их ученики должны помогать друг другу. Шисюн Шэнь спас нас, а мы его. Шэнь Цинцю и без того был наслышан, что некоторые девицы Хуаньхуа имели манеру при встречах с адептами других школ звать их юношей шисюнами, и не сказать чтобы ему это нравилось. Быть старшим боевым братом означало больше, чем бравируя блестящем мечом, отвечать на кокетство симпатичных дев! — Ох, точно! — опомнилась Цинь Су. — Раз ты проснулся, я должна сообщить: в твой орден уже отправлено письмо, что ты у нас, а ещё хозяин дворца хотел бы побеседовать, как только твоё состояние позволит. — Сам хозяин? Боюсь, этот Шэнь не понимает, чем заслужил такое внимание. — Наверняка он просто беспокоится. Встреча с чернолунным носорогом-питоном могла окончиться куда печальнее. Когда она ушла, Шэнь Цинцю некоторое время изучал вязь узора на балдахине собственной постели и вслушивался в шаги за дверьми. — Давай, — сказал он пустоте комнаты. — Если сюда придёт сам хозяин дворца, тебе лучше быть подальше. Складки его одежды зашевелились, и вскоре из них показалась небольшая змеиная голова. Тело этой змейки было не толще кисти для каллиграфии и не длиннее одного локтя. Было трудно поверить, что и она, и та исполинская змея, что одним махом проглотила Шэнь Цинцю во дворце Мобэй-цзюня, один и тот же демон. Чжучжи-лан, извиваясь, полностью выполз и скользнул на пол, быстро скрываясь в ближайшем окне. В такой форме он не мог ни говорить, ни защищаться, и единственным его преимуществом была скрытность. Шэнь Цинцю мысленно пожелал этой мелкой змейке удачи и продолжил ждать. Не успела истлеть благовонная палочка на ближайшем столе, как дверь вновь распахнулись, и степенной походкой в покои вошёл седовласый старик в окружении нескольких учениц, несущих подносы со сладостями, чайным набором и дымящимся от кипятка чайником. Шэнь Цинцю всё ещё ощущал последствия яда Пушинки, хотя и принял противоядие заблаговременно, тем не менее, он поднялся с постели и постарался поклониться по всем правилам. Повреждённая рука до сих пор подрагивала, делая это не такой простой задачей. — Полно-полно, — взмахнул запястьем хозяин дворца. — Мастеру Шэню не стоит быть настолько формальным, в конце концов, он спас моих учеников. Ученицы тем временем зажгли новые палочки благовоний и разложили принесённые яства на низком столике. — Прошу прощения за мой неприглядный вид. Один из рукавов Шэнь Цинцю был мало того что окровавлен, так ещё и разрезан в лоскуты целителями дворца, когда им нужно было добраться до раны в кратчайшие сроки. — Поверьте, мне случалось видеть и не такое. Хозяин дворца кивнул паре учениц, одна вышла вперёд с банными принадлежностями, вторая поспешила к ближайшему сундуку подобрать несколько ханьфу. Когда выбор был сделан, она подошла к Шэнь Цинцю и с поклоном их передала. — Можете сменить наряд за ширмой. Там же есть таз. Шэнь Цинцю взглянул в сторону, на которую указывал хозяин дворца, и по спине прошлись неприятные мурашки. Не сказать чтобы ширма была совсем уж прозрачной, но на вкус Шэнь Цинцю, это слишком. К тому же, почему хозяин дворца не послал сначала слуг с полотенцами и ханьфу, чтобы дать гостю привести себя в порядок в уединении? — Благодарю. Шэнь Цинцю шагнул за ширму и быстро обтёрся благоуханной водой с плавающими в ней лепестками цветов. В это время он не смел поднять глаза, но по тихим девичьим шепоткам понимал, что в основном зале его силуэт прекрасно видно. Он очень быстро переоделся в предложенную одежду, укладывая волосы чуть ли не на ходу. Всё это время хозяин дворца терпеливо ждал за столиком, потягивая горячий чай. — Владыка Хуаньхуа слишком добр. Шэнь Цинцю вышел, осторожно шагая в тяжёлом наряде и усаживаясь рядом. Ему тут же налили чай. Ученицы действовали как профессиональные слуги, молча и точно исполняя безмолвные приказания хозяина и тут же сливаясь с окружением, будто их и нет. Шэнь Цинцю невольно вспомнил поместье Цю и внутренне поёжился. — Ну что же вы, — улыбнулся старик. — Всё же мастер Шэнь не какой-то рядовой ученик, а мой будущий соратник в защите царства людей. Каким бы хозяином я был, если бы позволил отношениям между нашими орденами разрушиться из-за такой мелочи. Он ненадолго замолчал, подливая Шэнь Цинцю ещё чаю. — И всё же, поведает ли этот мастер, что же произошло? Мои ученики были очень сумбурны в своих отчётах. — Ох, верно! — Шэнь Цинцю со щелчком раскрыл веер и начал неспешно обмахиваться, кивнув главе. — Около недели назад к нам обратилась одна из приграничных школ, Баци. Они столкнулись со странным зверем, громящим людские постройки по ночам и ворующим крупный скот, которого никак не могли ни изловить, ни убить. Я вызвался помочь, и с отрядом шиди отправился на подмогу. — И неужели это был чернолунный носорог-питон? — удивился хозяин дворца. — Это он и был, — согласился Шэнь Цинцю. — Мы вступили в бой, но шкура этой твари оказалась слишком крепка: никто не смог нанести ему значительных повреждений, только и удалось что погнать прочь. Тогда я отправился за ним и, боюсь, ушёл далеко вперёд адептов Баци и собственных шиди, но зверь был быстр, а я не хотел терять его следа. После нескольких дней погони я оказался в том самом лесу, — закончил Шэнь Цинцю. — И всё же, гадине удалось уйти. — Весьма необычное поведение для этих существ, — нахмурился хозяин дворца. — И как он сумел добраться до приграничных земель с Цанцюном! Шэнь Цинцю пожал плечами с очень обеспокоенным видом. — Мне того не ведомо. — Очень тревожный знак, — поджав губы и глядя внутрь самого себя, заключил старик. — Очень тревожный! — Верно, — согласился на всякий случай Шэнь Цинцю. — А как поживает первая ученица Хуаньхуа, давно не было слышно вестей от Су Сиянь, — решил он перевести тему. Вряд ли бы хозяин дворца тут же вывалил на него все смачные подробности скандала, если таковой и был, но, может, рассказал хотя бы полуправду. — Ах, Сиянь, с ней всё в порядке, но моя ученица сейчас на очень важном задании и, к сожалению, не сможет почтить мастера лично. Шэнь Цинцю покивал со скорбным видом, и начал изо-всех сил изображать изнеможение. Хозяин дворца вскорости это заметил и, по отечески похлопав его по плечу, откланялся. «Задание, значит». Что же это было за задание, на котором не помешал бы выпирающий живот? Чжучжи-лан вернулся через пару часов, горестно покачав змеиной головкой. — Неужели ничего? — удивился Шэнь Цинцю. Чжучжи-лан кивнул. — Никаких сплетен и перешёптований? Никто не зубоскалил, не беспокоился? Ещё кивок. Шэнь Цинцю задумался. Если о Су Сиянь не болтали, значит, её беременность для большинства оставалась тайной, потому как такое эпохальное событие, как позор первой и любимой ученицы самого главы, не могло не будоражить сердца простых учеников. Возможно хозяин дворца и правда отослал её куда-то под видом задания, пока ребёнок не родится… и если так, то скорее всего стоит кому-то узнать от кого это дитя, его тут же притопят в тазу ещё до того, как он успеет огласить округу первым криком. — Ты проверял её покои? Змейка замерла на какое-то время, потом подползла и кончиком хвоста вывела на коже Шэнь Цинцю несколько иероглифов: «Не знаю где». Шэнь Цинцю прищёлкнул языком. — Знаешь, если бы твой господин напоил её своей кровью, то нам сейчас не пришлось гадать, — разозлился Шэнь Цинцю. Почему это он удостоился этой сомнительной чести, а невеста Тяньлан-цзюня из чёртового дворца Хуаньхуа известного своей воинственностью по отношению к демонической расе нет! Чжучжи-лан горестно склонил голову и отвёл взгляд в сторону. — Неважно. Я попрошу одного из слуг Бьяньфу-цзюня приглядеть, не появится ли она в пределах Хуаньхуа в ближайшее время. А мы тут вряд ли сможем что-то ещё сделать.* * *
Вопреки своим словам на следующее утро Шэнь Цинцю принял предложение Цинь Су прогуляться по саду и взглянуть на местные достопримечательности, сам же вполуха слушая, о чём болтают встречные адепты. Сады дворца по пышности вполне соответствовали всему остальному в этом месте, здесь произрастали лишь самые яркие и дорогие цветы и кустарники, дорожки были посыпаны белоснежной галькой, а в глазах зверей-защитников виднелись огромные ночные жемчужины, которые наверняка прекрасно освещали путь в темноте. В отличие от Цанцюна, на двенадцати вершинах которого царила вечная прохладная весна, здесь даже посреди зимы было жарко, словно летом, отчего все адепты носили на пару слоёв одежд меньше и то и дело обмахивались круглыми веерами. — А здесь павильон Призрачного Цветка, там проживает шицзе Су, так что обычно мы стараемся не шуметь поблизости, — захихикала Цинь Су, когда они к нему подошли. — Но сейчас её нет, так что можно хоть в окно кричать. Похоже девушку эта мысль невероятно веселила. — Неужели ваша шицзе столь сурова? — спросил Шэнь Цинцю. — Шутишь, — фыркнула Цинь Су. — Она капризней всех наложниц главы вместе взятых и суровей любого из мастеров зала наказаний. Её сердце не знает жалости ни к кому! — Оу, — от подобной характеристики Шэнь Цинцю стало не по себе. — Ну, сейчас её нет, так что можно даже заглянуть одним глазком внутрь! Она ухватила Шэнь Цинцю за руку и быстро повела его вдоль выстриженных до идеальной формы кустов к непримечательному углу, из которого через прореху в кроне просматривался двор с садом и открытые створки дверей. Шэнь Цинцю, по правде, и не надеялся на такую удачу, но похоже Цинь Су самой не терпелось совершить шалость над старшей боевой сестрой, а внезапный союзник только подогрел её азарт. — За мной, — она протиснулась меж двух кустарников и оказалась внутри. Шэнь Цинцю поспешил следом. Внутренний сад был невелик, так как упирался в один из рядов внешних стен дворца, но размеры самого павильона это компенсировали. Здание состояло из нескольких комнат с отдельной спальней, кабинетом, чайной и… оружейной, полной трофейных клинков. — Дева Су знает толк в холодном оружии, — разглядывая раритетные образцы разложенные на красивых пьедесталах, заметил Шэнь Цинцю. — Какое неподобающее хобби для женщины, — покачала головой Цинь Су. Только если эта женщина не собиралась в будущем возглавить воинствующий орден заклинателей. В спальне, Шэнь Цинцю недолго рассматривал убранство, почти сразу зацепившись глазом за белёсый цветок на небольшом столике — Лотос Снежной Чистоты! Мерцающий цветок с нежными белыми лепестками плавал в небольшой чаше, на дне которой лежала россыпь камней духа, не дающих ему увянуть. «Неужели это?..». Рядом лежала пара бумаг, исписанных стихами летящим, словно журавль, почерком. Поэзия была столь высокопарной и приторно-романтичной, что усомниться в авторе было абсолютно невозможно. — Шисюн, на что ты смотришь? — поинтересовалась Цинь Су. — Да так! Он тут же отпрянул от столика и сделал шаг в сторону, только сейчас заметив, что его спутница легла на постель и завлекающе смотрит, то и дело сверкая кокетливой улыбкой. — Шицзе ещё долго не будет дома, никто нас не потревожит, — не оставляя простора для иных толкований, сказала она. У Шэнь Цинцю пересохло в горле. В настолько щекотливой ситуации он оказался впервые! — Я не… думаю, что нам… подобает. Шэнь Цинцю никогда не трясся над своей невинностью, словно добродетелью, лишившись которой он тут же осквернит себя, но хотел, чтобы подобное случилось благодаря любви или хотя бы симпатии и взаимного притяжения, а не с шапочной знакомой, имеющей в голове непонятно какие мысли. На чужой постели. Цинь Су же захихикала. — Шисюн, ну же, подойди, я тебя не укушу. Мне доводилось слышать, что девы Цанцюна холодны, словно рыбёхи под талой водой, потому ты так напрягся? Девушки Хуаньхуа нежней любого цветка! Не дожидаясь реакции она поднялась и прильнула к нему грудью, ладонью отодвигая складки ханьфу. Того самого, где высиживал Чжучжи-лан! — Дева Цинь, я правда.! — начал было вдвое быстрее чем нужно лепетать Шэнь Цинцю, сам ощущая жар на щеках и шее, как со стороны главного входа раздался оглушающий хлопок дверью. Оба они замерли как перепуганные кролики, вслушиваясь в приближающийся топот, и только когда шаги зазвучали в соседней комнате, Шэнь Цинцю опомнился и, схватив Цинь Су за плечо, нырнул с ней в оружейную. Он вцепился в неё крепче чем детёныш макаки, подавляя и свою и её Ци, как делал с Шан Хуа. Сцена была до дрожи похожа на его внезапные приключения в ледяном дворце. Вскоре двери спальни распахнулись и шаги стали раздаваться совсем уж близко. Их обладателя было не видно, и возглас удивил обоих, заставив встрепенуться всем телом. — Нет! Так не пойдёт! — это был несомненно хозяин дворца, но голос, обычно полный степенной мудрости, звучал донельзя высокими нотками и несдерживаемым гневом. За криком раздался звон и ещё через несколько мгновений звук рвущейся бумаги. Хозяин дворца бушевал не на шутку, а притаившаяся парочка тем временем замерла в углу оружейной словно мыши. — Мы ещё посмотрим, Сиянь, как ты запоёшь, — раздался голос вновь, после того как буйство закончилось, и звучал владыка Хуаньхуа теперь скорее предупреждающе, хоть адресата его угроз тут совершенно точно не было. Когда он ушёл, так и не заглянув в оружейную, Шэнь Цинцю с Цинь Су молча переглянулись и пошли на выход. В спальне Шэнь Цинцю заметил растоптанный лотос снежной чистоты, лежащий в окружении клочков бумаги, исписанной журавлиным почерком. Выбрались они тем же путём, не проронив друг другу ни слова. К несчастью, стоило сделать не больше десяти шагов от живой изгороди павильона Призрачного Цветка, как будто из ниоткуда на пути возник Цао Цзягань. Он бросил на обоих лишь мимолётный взгляд, и лицо его словно почернело от гнева. Шэнь Цинцю только сейчас понял, что, пока они прятались, плотно прижавшись друг к другу, он немного примял мягкий шёлк наряда и причёску Цинь Су. Не так уж и сильно, но, если включить воображение, и такого незначительного ущерба хватило бы для пошлых историй. — Шэнь Цинцю! — сжимая кулаки, произнёс Цао Цзягань, но поборовшись некоторое время с чувствами, проглотил свой гнев. — За тобой приехали. — Уже? — удивился Шэнь Цинцю. Неужели его шиди вышли-таки на их с Пушинкой след и каким-то образом узнали, что он в Хуаньхуа? Впрочем, когда его вывели по прохладным коридорам к центральному входу, Шэнь Цинцю чуть было не застонал. Ему навстречу вышли Ци-гэ с Му Цинфаном! — Шиди Цинцю! — воскликнул Ци-гэ, тут же оказываясь рядом. — Тебя отравил чернолунный носорог-питон?! Зачем же ты так упорствовал в его преследовании, нужно было двигаться с группой! Му Цинфан рядом никак не помогал, только важно кивая. — Это долгая история, и сейчас я вполне в порядке. Целители подоспели вовремя. Единственный отягощающий фактор заключался в том, что после отравления демоническим ядом следовало минимум пару дней воздержаться от использования духовных техник, из-за чего Шэнь Цинцю не мог улететь на мече. — Не волнуйся, шисюн, — обрадовал его Му Цинфан после объяснений, — я предполагал это, поэтому мы уже заказали кортеж. Шэнь Цинцю не знал, плакать ему или смеяться. Хотя их искренняя забота грела что-то в груди. Быть может, он чувствовал, что не одинок в этом мире, и всегда кто-то придёт на помощь.