Научи меня любить.

- Так, значит, ты не продавец игрушек? – уточнил Тьюсер, глядя на брата предельно серьезным взглядом. К удивлению Тартальи и самой Люмин, он ничем не выказал своего гнева или разочарования во время признания. И даже сейчас непохоже, чтобы мальчик злился. Только внимательно смотрел. И, пожалуй, это было хуже. Предвестник понуро опустил голову. - Прости, Тьюсер. Я лишь хотел, чтобы ты гордился мной, воспринимал старшего брата как образец для подражания… Я облажался. - Но я и так горжусь тобой, братик… Чайльд вздрогнул и неверяще уставился на мальчика. Путешественница видела, как тяжело рыжеволосому признаваться в собственном предательстве. И потому для него была крайне важна поддержка со стороны семьи. Люмин снова задумалась о том, что ей гордиться некому. И что она совсем одна… косой взгляд в сторону Тартальи… ну, может, не совсем. - Мне все равно, что ты не продавец игрушек. Я горжусь тобой, потому что ты мой брат и потому что ты сильный и смелый, как настоящий герой. А еще ты очень любишь свою семью и сестренку. Парень усмехнулся, любовным жестом трепля волосы Тьюсера и вновь становясь самим собой. Слова брата значили для него слишком много, и девушка, почувствовав себя лишней, несмотря на то, что заговорили о ней, стыдливо покраснела, словно стала свидетельницей чего-то неприличного. А также бочком начала подвигаться к выходу. Паймон мельтешила вокруг братьев, хоть и настороженно относясь к Фатуи, но радуясь, что все разрешилось так хорошо. И блондинке захотелось собственноручно придушить бессовестную консерву, когда та откровенно ее сдала: - Люмин, ты уже уходишь? Такое счастливое воссоединение семьи! - Не так быстро! – Чайльд моментально спохватился, в один огромный шаг оказался рядом с запаниковавшей Путешественницей, резко хлопая ладонью по уже приоткрытой двери на выход и вновь ее закрывая, и беззастенчиво обнял «сестренку» за талию. Возможно, другим со спины и не было видно, что происходит, но мечница уперлась руками в грудь Предвестника, пытаясь его оттолкнуть. Глаза ее возмущенно сверкали. – Я никуда не отпущу тебя, принцесса, – тихо шепнул он ей на ухо, не обращая внимания на жалкие попытки увеличить расстояние между ними. – Не теперь. - Братик, что ты делаешь? – удивленно поинтересовался Тьюсер, вертясь и так и эдак, чтобы увидеть, что происходит за широкой спиной брата. Паймон идеально копировала его движения. - Признаюсь сестренке в любви, – совершенно серьезно ответил Тарталья, нахально улыбаясь, но в глазах его смеха не было. Затем, покрепче перехватив свою пленницу за талию, он развернул ее, сам прислоняясь спиной к двери и вынуждая Путешественницу навалиться на него, свободная рука перехватила тонкое запястье, и Предвестник склонился, словно забыв, что в номере присутствуют и другие. Глаза его сосредоточились только на ее раскрасневшемся лице. - Чайльд… – испуганно выдохнула Люмин, но парень, словно не слыша, вовлек ее в трепетный поцелуй, наполненный лаской и теплом. Паймон заверещала, совсем не ожидая, что вечное противостояние Предвестника и Путешественницы выльется в такую крепкую связь, Тьюсер радостно захлопал в ладоши, сграбастал возмущенную фею в объятия и принялся кружить ее. Однако пара будто не замечала этого. Тонкие девичьи пальцы с наслаждением запутались в рыжих волосах парня, и девушка сама подалась навстречу, вставая на цыпочки. Как долго она мечтала об этом. Жила надеждой, что однажды они окажутся на одной стороне. И грезила оказаться в списке людей, дорогих сердцу Чайльда. Кажется, у нее все шансы стать номером один. - Аякс… – прошептал Предвестник, на секунду отрываясь от сладких губ и глядя на смущенную Люмин потемневшим от удовольствия взглядом. – Меня зовут Аякс, принцесса. - Аякс… – послушно шепнула она и снова, на этот раз уже сама, прильнула к теплым и мягким устам парня, со стороны словно удивляясь, что это она делает. Он лишь крепче прижал к себе свою спутницу, давая понять ей и окружающим, что ни при каких обстоятельствах более не отпустит ее. И что каждому, кто посмеет обидеть ее словом или делом, придется иметь дело с ним, Одиннадцатым Предвестником, Чайльдом Тартальей. За свою семью он выступит против хоть самого Архонта.

***

Люмин не спалось. Это стало ее нормальным состоянием в последнее время, и сегодняшняя ночь не оказалась исключением. Бесцельно проворочавшись с час под одеялом, Путешественнице пришлось признать, что быстро ей не заснуть, и с еле слышным вздохом подняться с постели. Паймон, разумеется, самым наглым образом дрыхла на подушке, сладко посапывая, и девушка, чтобы не разбудить подругу, тихонько отошла к окну, приоткрывая створку и впуская свежий ночной воздух. Если вспомнить события накануне, ее бессонница становилась понятной. С Чайльдом и Тьюсером они распрощались далеко за полночь. Мальчик все никак не мог нарадоваться и стал настоящим невыносимым бесенком с нескончаемым запасом энергии. Паймон поначалу жутко дулась и смотрела на блондинку волком, но в конце концов и ее одолела энергетика Тьюсера, и два маленьких тайфуна вполне грозили разнести номер Предвестника. Поэтому вся компания переместилась в ресторан «Народный выбор», где мальчик и консерва тут же принялись набивать свои желудки. У мечницы же кусок в горло не лез. Все дело в парне. Он, казалось, вообще не обращал внимания на царящую вокруг атмосферу. Больше и не говорил ничего толком даже. Просто смотрел. Слишком серьезно смотрел на девушку, словно пытаясь прочесть все ее самые потаенные мысли, и этот чересчур пристальный взгляд проникал в самую душу. Становилось неловко. Путешественнице было непросто вот так запросто перестроиться. Слишком много событий за последнее время, слишком резкая смена позиции. В какой-то степени это радовало и трогало, но еще больше пугало. И Люмин, пока не решив, как себя вести, и не выдержав этой молчаливой баталии, позорно сбежала, прихватив с собой фею. Последняя, разморенная общей аурой веселья и абсолютно сытая, особо и не сопротивлялась. Только буркнула, что они еще поговорят серьезно утром, и завалилась спать. Путешественница осталась наедине со своими мыслями. Они преследовали ее с момента столкновения на крыше и потом, в номере Чайльда. Что им движет? Это очередная игра? Все вопросы хотелось задать непосредственно виновнику душевных метаний, однако его характер вряд ли позволит разгадать, правду ли говорят. И девушка, собрав с собой небольшой провиант и прихватив легкую накидку на случай похолодания, а также написав короткую записку Паймон, неслышно выскользнула за дверь. В это время все уже спали. По пути встречались разве что редкие прохожие да Миллелиты, продолжавшие держать караул даже в ночь. И, видя знаменитую Путешественницу, лишь вежливо кивали, ни о чем не спрашивая. Они лишь наблюдатели. Это полностью устраивало блондинку. Сейчас она не готова вести с кем-то светские разговоры. Хотелось побыть наедине с собой. И если в Мондштадте для этих целей она облюбовала крышу собора Барбатоса (Венти, кажется, был не против), то в Ли Юэ местами уединения стали Яшмовый лес и каменный лес Гуюнь. Усматривая там пространство, свободное от хиличурлов и слаймов, она могла позволить себе предаться размышлениям и найти покой в тиши деревьев и камней. Маленькая спутница знала, куда может на пару дней пропасть девушка, и не осуждала, однако Люмин все равно считала необходимым предупреждать о своем исчезновении, чтобы фея не волновалась. В такие дни компаньон обычно сутками заседала у Сян Лин, слушая самые разнообразные сплетни и делясь своими соображениями, а также пробуя новые экстравагантные блюда от главного шеф-повара. Девушка могла быть спокойна: консерва не пропадет без одного-двух дней, наполненных одними поручениями жителей и гильдии. Миновав самую границу гавани и кивком головы поздоровавшись с Миллелитами Цай Лэ и Цай Сюнь, мечница отправилась дальше вверх по тропинке, неся за спиной небольшой рюкзак с вещами и скудным провиантом. В этот раз ее путь лежал в Яшмовый лес. Хотелось забраться на самую вершину горы Аоцзан и взирать на расстилающийся под ногами мир. Этот вид успокаивал. И, уже представляя, как присядет на край прохладного камня, свесив ноги, не заметила, как от небольшого каменного строения с навесным соломенным тентом отделилась тень, шагнув ей навстречу. Не заграждая путь, а словно предлагая свою компанию. Люмин даже не удивилась, лишь коротко кивнула. - Опять держишь путь в Яшмовый лес, Путешественница? - Уже не принцесса? – девушка позволила себе слабую улыбку. - Мне показалось, тебе не нравится это прозвище. – Чайльд вышел на границу света от фонаря напротив и внимательно осмотрел собеседницу. Все такая же внешне спокойная и невозмутимая, с настоящей бурей внутри. И прекрасная. – Я обидел тебя? - Обидел? – блондинка удивленно хмыкнула, не ожидая подобного предположения. – С чего ты взял? - Ты молчала весь вечер после моих откровений на крыше и в номере. - Ты тоже. - Один-один, – парень, привычно взлохматив непослушные рыжие волосы, усмехнулся и сделал шаг к Путешественнице, сокращая расстояние. Последняя осталась стоять на месте, не поощряя, но и не отступая. – Я серьезно, Люмин. Что не так? - Все не так, – мечница тяжело вздохнула, потихоньку отпуская напряженную внутреннюю струну, сковавшую все тело. – Зачем ты все усложнил, Чайльд? - Усложнил? – Предвестник недоуменно нахмурился, перенося вес на одну ногу и складывая руки на груди. Девушка вздохнула, позволяя себе обреченно усмехнуться. - Ладно, вижу, разговор у нас не клеится, так что я, пожалуй, пойду. Не думаю, что ты приставлял ко мне своих агентов, чтобы следить, но да, я направляюсь в Яшмовый лес. Оставив позади своего ночного собеседника, Люмин ступила дальше, поднимаясь вверх по склону, но вскоре была остановлена мягкой хваткой за руку. Она в любой момент могла вырваться и уйти, но оценила, что Тарталья дает выбор самой решить, чего хочет. - Если ты полагаешь, что это очередная игра от Царицы и я снова пляшу под ее дудку, то ты ошибаешься. В этот раз никаких уловок. - Тогда объясни, Чайльд. Я не понимаю. Я ничего не понимаю. И это сводит с ума. То ты дурачишься и словно не воспринимаешь меня всерьез, то пытаешься убить на крыше Золотой палаты, а потом признаешься в любви. Тебе не кажется, что все это слишком? Парень какое-то время молчал, словно обдумывая сказанное, а потом тихо рассмеялся, привлекая Путешественницу ближе к себе, но по-прежнему не вторгаясь в личное пространство. - Я не пытался тебя убить, принцесса. Иначе бы не промахнулся. – От знакомого обращения в груди потеплело, и девушке стоило определенных трудов не подавать виду, что ее что-то зацепило. Так к ней обращаться мог только Чайльд. И с такой неповторимой интонацией в хрипловатом голосе над самым ухом. – Я много думал и до нашего сражения, и во время, и тем более после. Поначалу даже не воспринимал тебя никак. Лишь средство достижения цели, не более. Затем – начал задумываться, какую маску ты носишь. Какую корысть преследуешь. Всем помогаешь, всегда безукоризненно вежливая, отзывчивая – аж бесит. И мне захотелось выбить из тебя всю эту фальшь и увидеть настоящую Люмин. Вплоть до нашего столкновения в Золотой палате до последнего убеждал себя, что все это лишь игра и ты преследуешь свои цели. Только потом понял: она настоящая. Без притворства и лжи. И просто любит делать людей вокруг немного счастливее, помогая. Девушка молчала, лишь слушала затаив дыхание. Наверное, впервые Предвестник был столь откровенен и многословен. Столь открыт и обнажен душой. И она старалась запомнить каждое слово. - Мы по-прежнему соперники, Люмин. Это ожидаемая позиция защитницы Ли Юэ и Фатуи. Но не враги. И я уже дал понять Царице и остальным Предвестникам, что в этом вопросе останусь на твоей стороне. Я не одобряю многих действий Фатуи, но не могу уйти. Да и не уверен, что хочу. Ведь, по правде, это единственное, что я умею делать действительно хорошо. К тому же, это власть. И поневоле внушаемое уважение. И связи. Однако в последнее время мои ориентиры несколько сместились. – Тарталья склонился ниже – Путешественница чувствовала на своей шее его горячее дыхание – и прошептал: – Твои глаза не дают мне покоя уже давно. Два месяца просыпаться в холодном поту, вспоминая, с какой болью и разочарованием ты смотрела на меня тогда. Ли Юэ защищали и все Цисин, и Адепты, и даже Нин Гуан пожертвовала Нефритовым дворцом ради спасения города. Но вот в чем штука: ими руководил долг. И лишь ты противостояла мне, не скованная какими-то обязанностями. Я был впечатлен, и это заставило меня многое переосмыслить, чтобы со временем осознать: хочу видеть тебя как своего лучшего противника рядом, а не напротив. Понимание и побудило к действиям. - Противника? – невольно уточнила девушка, по-прежнему стоя недвижимо и слишком остро ощущая спиной жар, исходящий от тела парня. Они слишком близко? Или все же… недостаточно? – И что это значит? - Ничего, если ты не хочешь. И слишком многое при наличии желания. Однако… – Чайльд склонился еще ниже, задевая губами нежную кожу уха, и Люмин вздрогнула, молясь всем Архонтам, чтобы это списали на ночную прохладу. – Мне не показалось, что на крыше ты была сильно против. - Чайльд! – Путешественница хотела вырваться, отстраняясь от этого невозможного Предвестника, но с удивлением почувствовала на себе тепло: Тарталья стянул с себя красный шарф, так ему шедший, и пару раз обернул его вокруг шеи мечницы. - Аякс. Если уж собралась в Яшмовый лес, принцесса, позаботься о себе. По ночам ты можешь замерзнуть. - А ты? – медленно проговорила девушка, невольно плотнее укутываясь в теплую ткань. Честно говоря, идти куда-либо совершенно расхотелось. Ответом ей служил снова тихий смех. - Я родом из Снежной, Люмин, и ночной свежий воздух мне не страшен. - А почему тут стоишь? Не боишься, что с Тьюсером что-то случится в твое отсутствие? Блондинка обернулась вовремя, чтобы увидеть мрачную и многообещающую улыбку Предвестника. - Если кто-то столь глуп, чтобы соваться в логово Фатуи, то мне его жаль. - Может, пойдем проверим? – вдруг спросила она, теребя кончики шарфа. - Это приглашение? – усмехнулся Чайльд, пытливо заглядывая в блестевшие в свете фонаря глаза собеседницы. - Если я интересуюсь твоей личной жизнью и беспокоюсь за твоего брата, то это мой ответ. Тарталья молча взял принцессу за руку и по очереди поцеловал каждый палец, вызывая дрожь по всему телу и слыша тихий удивленный возглас. Но маленькую ладонь не отпустил, лишь сжал крепче, с восхищением глядя на спутницу. Она не переставала его удивлять. И это его в ней покорило. - Тогда ты должна осознавать последствия. Больше я тебя не отпущу. - Если я сама захочу уходить. Парень покачал головой, притянул к себе поближе Путешественницу, чтобы собственническим жестом обвить ее талию, и вместе они зашагали обратно в сторону Ли Юэ. Даже если он ответил не на все вопросы, главное Люмин узнала: она нужна ему. И это развеивало все сомнения. А он нужен ей. И этого не изменят ни Фатуи, ни Царица.