Скрипя под весом огромных лап, по лестнице спустился тяжелый зверь темно-медного окраса, с мокрым носом и висящими губами. Шерсть его была столь густой и пышной, что выпирала из воротника и рукавов футболки, но ни это, ни складки над крохотными глазами, ему не мешали. Оказавшись внизу, хищник щелкнул выключатель, осветив длинный коридор, стены которого отблескивали железом.
— Прошу, проходите, — тибетский мастиф глянул на идущую следом панду. — Я бы поставил чайник, но ребята куда-то его спрятали, прохиндеи такие.
Медведь кивнул.
— Спасибо, Джером, мы ненадолго.
Следом за здоровяком шел белокрылый, вытянутый парень в зеленой кофте. Осторожно спускаясь, птица внимательно глядела по сторонам.
— Какие ребята? — спросил юноша. — Тут кто-то есть?
— А то, — пес оскалился клыкастой улыбкой. — Вон их сколько, могу познакомить. Там старина Шульц лежит, кстати.
Мастиф показал пальцем на каталку поодаль, где лежала небольшая, сморщенная кучка кожи, полностью укрытая пластинами. Присмотревшись, Суджи узнал очертания тела - закинув морду назад и прижав когтистые лапы по швам, броненосец релаксировал вечным сном. Видя хмурое выражение совы, Джером ехидно добавил:
— Не смотри, что старый — он самый славный собеседник, только жутко застенчивый.
Прибаутка канула в гробовой тишине. Отведя взор от покойника, сипуха осмотрел убранство морга: в двадцати метрах впереди, над бледно-голубым кафелем, до самого потолка тянулись люки разных габаритов с мертвыми животными. Где-то обнаженные, где-то укрытые простынкой, видны покойные ящеры, хомяки, тапир и орангутанг с характерными швами на затылке, из-за которых лицо примата застыло в кроткой, монаршей улыбке.
Не дождавшись реакции, Джером ступил дальше по коридору. Широкоплечий медведь проследовал за ним.
— Значит, тело жирафихи мы не увидим, — со стоическим спокойствием сказал он.
Тучный пес тряхнул головой:
— Увы, супруг занес денег начальнику, чтобы ее определили в другой морг, ближе к центру. Утром машину отправили.
— Я думал, раньше мясников к телам никого не подпускают.
— Ну, они тоже приходили, — почесал затылок мастиф. — Сказали, сейчас жирафьи туши не в ходу. К тому же, от нее осталось всего-ничего... Девчонку покажу, только будьте аккуратнее, ее еще судмедэкспертам осматривать.
Медведь смолчал. Где-то сзади цокали птичьи когти. Джером оглянулся на уважаемого гостя, узрев угрюмое, исполосованное шрамами лицо панды.
— Хорошо, — сухо ответил силач, — приму к сведению.
Спустя пару шагов, троица приблизилась к ячейке. Пес отпер замок, схватился за край стальной лежанки, выкатив перед Гоухином и Суджи укрытое простыней тело.
Надев перчатки, черно-белый медведь снял ткань, представив свету обнаженные, сероватые формы молодой гиены. На закрытые глаза, и покрытое частицами стекла личико спадала растрепанная прядь волос. Углы рта покрывали следы стекавшей крови, а правое плечо и живот Сико были рассечены, изорваны до кровавого месива...
Сова опустил голову, сглотнул подступивший ком, когда над парнем раздался тихий вздох.
— Смотри, — голос Гоухина был наполнен горечью. — Вот что случается из-за необдуманных поступков.
Суджи поднял глаза на панду, не понимая, что тот имеет в виду. Парень знал, что был честен с собой с первого дня, как оказался в столице — но каждый раз реальность затыкала его, прятала подальше от чужих глаз и ушей. Суджи посмел идти наперекор системе, и теперь перед ним лежало изгрызанное тело молодой хищницы. Чья-то дочь, сестра или друг потеряна навсегда — Сико не вернется домой после работы, не встретит свою вторую половину... и все это по его вине.
Или нет?
Чувствуя сопричастность к ее смерти, пернатый не мог избавиться от режущей мозг мысли, что ситуация куда сложнее, и дело не только в треклятой клиники Гоухина.
Пока сова был погружен в размышления, плечистый доктор внимательно осмотрел каждую часть тела погибшей, подметив следы укусов и глубокие порезы от когтей на ладонях — отчаянная попытка защититься от удара лап. Напоследок великан кинул пристальный, печальный взор на спокойное личико гиены, и укрыл тело простыней.
— Когда экспертиза приедет? — стягивая перчатки, спросил панда.
— Обещали к обеду, может, вечером явятся, — ответил пес, вкатив лежанку обратно в стену. — Пока говно не забурлит, легавых к нам пинками не затащишь.
— Наверху об это что-то знают?
— Где? — Джером сконфуженно наклонил голову. — В смысле, в правительстве? Еще чего! Там народ вообще в другой вселенной живет. Знакомая такую штуку поведала: вчера на заседании Совета животных вой подняли, почему академия Черритона несколько лет не выпускала выдающихся зверей, — сказав это, хищник окинул взором гостей. — И знаете, что они отчебучили? Совет обещал дать звание бистара тому, кто найдет убийцу
с прошлого года! Студентам вести расследование предлагают — вы такое слышали?
Гоухин хмыкнул.
— Ч-чего!? — воскликнул Суджи.
— Вот и я о том же. Поэтому сомневаюсь, что политики спустятся на грешную землю — только если у вас там есть знакомые.
Услышав это, доктор-мускулист посмотрел на сипуху. Встретившись взглядом, паренек нахмурился, пытаясь понять, что силач от него хочет, как вдруг резко сложил крылья не груди и отвел лицо прочь. Необычайно довольный компании живых собеседников, Джером продолжил:
— От банд тоже защиты никакой... Впрочем, что-то я разворчался. Как обычно, вся надежда на вас, Гоухин-сан. Скажите, насколько все плохо?
— Настолько, чтобы объявить комендантский час в столице, — ответил доктор. — Убийца вышел из гетто, под угрозой соседние районы: Старый город, Морпорт, Центр.
— Матерь божья... Сколько это, пять гектар?
— Шесть. Поиски займут время, но другого выбора нет.
— Я могу помочь, — вдруг воскликнул сипуха
Хищники глянули на птицу под ногами.
— Не сейчас, — сквозь зубы процедил Гоухин.
— Пффф-ха-ха-ха! — засмеялся мастиф. — Ну ты даешь, малец.
— Мне правда хочется помочь!
— Допустим, я возьму тебя с собой, — панда пожал огромными плечами, — и тебя прихлопнут в первой же стычке.
— Но вы даже не...
— ...ЛИБО ты останешься в гетто и присмотришь за домом в мое отсутствие. Но если ты думаешь, что готов для охоты, пожалуйста, пойдешь на живца.
Суджи выпрямился во весь, возмущенно дрогнув кулаками:
— Чем я лучше бистаров, если сижу под замком? Дайте мне шанс!
Здоровяки вмиг притихли, глядя на коротышку с легким удивлением. Пес Джером хихикнул.
— Ишь какой, жжется без огня. И как вы его терпите?
— С большим трудом, — процедил Гоухин. Вздохнув, с высоты своего могучей статуры он присел на колено, почти сровнявшись глазами с птицей. — Щегол, ты действительно хочешь помочь?
— Да, — сразу сказал парень.
— Значит, по дороге все обсудим, — спокойно сказал гигант. Встав на ноги, панда обратился к Джерому. — Еще раз, спасибо за помощь.
Хищники пожали руки.
— Обращайтесь, доктор. У нас гостям всегда рады!
С рюкзаком на плечах и копьем в руке, широкоплечий медведь размеренно шагал по своим делам. Одетый в легкую футболку и джинсы, одним своим видом огромный хищник внушал трепет прохожих и даже отбитые сорвиголовы не смели перейти ему дорогу. Пушистые облака мирно плыли за горизонт, вместе с табачными кольцами — глядя на них, брутальный гигант был погружен в мысли, скрытые за потрепанным драками и годами фасадом крутости.
Шагая среди покосившихся халуп, Гоухин спокойно постучал по тростью по рюкзаку.
— Эй, Суджи? — прошептал доктор. — Не спишь?
— Уснешь тут, — отозвался юный голос.
Приблизившись к забитому мусором водостоку, панда зашагал вдоль тропы среди гущи кустарников. Оглянувшись по сторонам, Гоухин пошел вперед.
— Хочу кое-что выяснить: ты всерьез готов лазить в неизвестных ебенях, но не говорить отцу о нашей проблеме? Или у тебя на то важная причина?
Молния рюкзака приоткрылась. Из щели показался бездонно-темный глаз в мраморной маске.
— Без доказательств он не поверит, — тихо ответил пернатый. — К тому же, в Совете наверняка знают о медведице, но молчат, чтобы не поднимать панику. И, эм... если я правильно понимаю, главврач клиники знает мэра города. Уж он об этом точно сообщит.
Великан фыркнул.
— Будь все так гладко, — хищник поправил лямку рюкзака, — мне не пришлось бы каждую ночь выбивать дурь из всяких мудозвонов. А ты можешь неслабо помочь, банально наступив на горло собственной гордости. И вместо того, чтобы торчать у меня дома, лучше бы отправился к своей семье.
В нависшей тишине слышен шорох травы и опавших листьев.
— Значит... — сказал паренек, как вдруг из рюкзака резко высунулась гладкая, белая голова совы. — Стоп, вы меня прогоняете?
С трубкой в зубах, медведь встретил удивленного парня непробиваемым спокойным тоном:
— Я даю тебе шанс — шанс на нормальную, счастливую жизнь. В отличие от других хищников, у тебя есть выбор, но почему-то в упор этого не замечаешь. Или не хочешь замечать. Под угрозой реальные жизни, щегол. Хоть это тебе понятно?
— Понятно.
Ответ прозвучал обрывисто и сухо, как опадшая с дерева ветка. Ожидая услышать что-то внятное, медведь остановился.
— И что дальше? Какие у тебя планы?
— Я не могу уйти домой, — белокрылый нахмурился. — Папе будет легче кинуть меня в дурку, либо на другой конец планеты.
— С отцом все ясно. А что с твоей матушкой?
Суджи зацепился клювом за край рюкзака, тяжело вздохнул.
— Она... в лучшем месте.
Продолжив движение, панда скривил губу.
— Фмх, сочувствую.
— Что? Нет-нет, она жива, — протараторил он. — П-просто живет за океаном. По отцовской линии совы, а она — перелетная птица. Мама вечно звала меня с собой в другие страны, но отец был против и я... Перестал с ней общаться.
— Совсем?
— Практически, да, — Суджи почувствовал слабую тяжесть в груди. — Простите меня, доктор.
— За что?
— За Сико. За то, что я к вам навязался, что треплю нервы. Что рылся в ваших вещах, тоже простите.
Не сбавляя шага, панда пристально глянул на морду птицы.
— Извинишься перед вдовцом и родителями девушки, — сказав это, доктор поднял тростью ветку над головой. — И прежде чем что-то решать, крепко подумай над моими словами. Когда-то давно я поставил работу перед семьей, и ты видишь, чем я занимаюсь.
— Я вижу, что вы меняете мир к лучшему, — уверенно произнес парень. — В смысле, по-настоящему. А мне всегда хотелось помогать... то есть, сейчас тоже хочу, но приоритеты немного другие. Жизнь не станет прежней — теперь я это понимаю, но если верну себе честное имя...
От таких речей Гоухин громко усмехнулся, но смех этот был совсем не радостный, а лик медведя стал мрачным, даже страшным.
—
ПХАХ! Честное имя? Знал бы ты, сколько раз меня пытались убить, потому что верил, что кому-то помогаю. Заруби на носу — мир несправедлив, мораль и принципы придуманы для простофиль. С таким подходом, тебя всегда будут обманывать и не успеешь моргнуть, как лучший друг вгонит нож в твою спину. Думаешь, оно того стоит?
— Наверное, нет, — призадумавшись, сказал Суджи. — Может, я об этом пожалею... стопудово, буду жалеть. Пока в мире есть звери, которые живут по совести, помогают друг-другу, просто
потому что могут, прямо как вы... это чего-то стоит. Ну, мне так кажется.
От слов юной совы, гнев на морде панды постепенно смягчился, пока наконец на потрепанной физиономии охотника прорезалась кислая улыбка.
— И ты веришь в этот бред? — спокойно спросил Гоухин.
— Всем сердцем, — кивнул парень.
— Тогда пеняй на себя.
— Почему? — сова смущенно наклонил голову.
— У тебя появилась работа.
Кухонный стол укрыли полосы догорающего дня, когда вернувшись домой, Гоухин огласил пернатому его новую обязанности, вызвав у Суджи эмоции неоднозначные, в основном волнение и радость.
Несмотря на сомнительные методы, Гоухин был профессиональным мозговправом. Даже к самому адекватному пациенту, доктор подходил с вниманием и заботой. По мнению панды, лечение работало только при личной встрече, а потому все консультации через видеосвязь медведь считал профанацией (очевидно, потому что там нельзя дать по мордасам), и в редких случаях прибегал к старой доброй бумаге и чернилам.
Теперь, когда силач вынужден уходить в долгие экспедиции, на Суджи легла часть забот силача. Получив плотно прилегающую нательную сумку, пернатому хищнику доверили, пожалуй, одну из самых важных должностей...
Суджи стал почтальоном.
И он предвидел это за гребанный километр. Не потому что был птицей, и даже не потому что в одном фильме про колдунов, на роль курьеров взяли десяток сов, после чего весь мир начал считать это их главным призванием. Свое решение медведь объяснил так:
— Чтобы излечиться, сначала хищник должен принять свою природу, — говорил доктор, осторожно снимал бинты с Суджи. — Обычно я говорю пациентам, чтобы те откинули предрассудки и почистили голову от говна, но у тебя в черепушке и так пусто, поэтому перейдем к сути...
— Вау-вау, док, — воскликнул белокрылый. — Полегче, а то я засмущаюсь от такой похвалы.
Гоухин тихо рыкнул.
— Не йорничай. Очевидно, ты начал прислушиваться к телу и понимаешь свои сильные стороны. Но на улицах этого недостаточно. Чтобы выжить, тебе придется использовать смекалку. И один хлипенький побег — это не достижение.
— Разве нет? — Суджи искренне удивился.
— Местное отребье знает столько грязных приемов, что ты даже в подметки им не годишься.
— Именно поэтому я не буду садиться на землю. Легче простого.
— А письма ты как вручать собрался? Через дымоход? К тому же, в небе над трущобами хозяйничают летучие мыши. Если на них нарвешься, свою бесшумность можешь засунуть в одно место.
Сказав это, силач смотал бинты в ладонь, и судя по молчанию, вся надменность юноши вмиг испарилась.
— ...оу.
— Если побег невозможен, ты обязан знать, как себя вести, знать своего врага, от льва, до себе подобных. Слушай внимательно, щегол, и запоминай...
Суджи внимал каждому слову опытного следопыта. Складывая пачку конвертов в нательную сумку, парень забыл часть сказанного уже через пять минут.
— И самое главное, — Гоухин тыкнул когтем в стопку белых конвертов. — защищай письма любой ценой. Если надо — съешь их.
Парень напряженно посмотрел на бумажные квадраты.
— Что... прям, всю пачку?
Нависло молчание. В тусклом свете лампы и без того угрожающая физиономия Гоухина выглядела крайне зловеще. Глядя прямо в глаза, великан навис над клылатым коротышкой.
— Шутка, — буркнул медведь. — Они ничего не стоят, на этот раз. Имен нет, и без адреса посторонний зверь ничего не поймет. Можешь бросить сумку, потому что вся важная информация у тебя будет здесь, — доктор лаконично показал пальцем на висок. — Ну что, готов?
Подтянув ремень по размеру, юноша повел руками в воздухе. Кивнул, на что услышал недовольный вздох мускулиста:
— Э-э-х... Косипоша! Разомнись как положено, проверь закрылки, карманы...
В ответ на это птица резко подняла крыло между собой и медведем.
— Послушайте, я летал еще до того, как научился говорить. Уж в этом я немного разбираюсь. Обещаю, все будет четко, как в аптеке.
— Посмотрим, аптекарь, — Гоухин пожал плечами, и приблизился к оружейному шкафчику. — Как вернешься, ключи лежат в кирпичной кладке, справа от входа.
— И всё? — с издевкой спросил Суджи. — Больше никаких ценных указаний?
Сверкнув зубищами, медведь сердито нахмурился.
— Могу дать пендель для ускорения! Интересует?!?
Испытывать терпение и футбольные навыки Гоухина юноша посчитал неуместным. Пока охотник готовился в путь, сова отпер двери дома и наконец, сам, на своих ногах вышел на улицу. Оперение над клювом вмиг уловило дуновение ветра. Ступая по холодной каменной кладке, птица узрела скромную ограду с глинянным навершием, за которой, на фоне розовых сумерков, в трущобах зажигались ночные огни.
Закрыв глаза, Суджи широко расправив крылья, набрал полные легкие воздуха.
— Фу-У-У-у-ух, — юноша дрогнул от наслаждения, открыв горящие страстью глаза, — наконец-то.
Взмах.
Толчок.
Снова взмах.
И сова воспарил, легко, неслышно, как унесенный ветром шелковый платочек.
Он видел горизонт, ясный и полный ночных огней, за которым простирались темные лесные холмы. На миг сову посетила мысль бросить все, и сбежать. Но Суджи понимал, что это ничего не решит. Какой бы мерзкой и шумной не была Большая Удавка, парень хранил надежду отыскать медведицу, вместе с теми сволочам, которые пустили его жизнь под откос.
Только бы их найти,
и тогда...
— Всему свое время, — вслух произнес парень.
Остальные животные больше не глазели на него сверху вниз. Здания и улицы более не давили на парня бесконечными стенами, а самое главное — в него кто-то поверил. Закинув свое первое письмо в прорезь двери, взирая на птиц покрупнее, уныло шагающих по земле, сова чувствовал себя больше города, больше гор, а одним взмахом крыльев он легко закрывал все небо.
Но парень воспрянул от этих мыслей, когда увидел пестрый заслон афиш, плотно закрывавший стену какого-то казино. Сова еще не успел снизиться, но уже издалека узнал на фотографии подозрительно знакомую физиономию.
Убедившись, что на улице никого нет, сипуха нырнул через переулок, урвал один лист, и взмыл на крышу. С чуть помятого, серого листа смотрела серая птица с печальными черными глазами и лицом в форме сердца...
Панда глядел на лист, пока почтальон увлеченно докладывал о проделанной работе. Наконец, переведя дыхание, он принялся сербать воду из стакана. Доктор-мускулист отложил объявление, в центре которого, как клеймо, стояла большая надпись:
РАЗЫСКИВАЕТСЯ
— ...ну, а в целом, все прошло спокойно, — закехавшись, сказал Суджи. — Даже отлично.
— Не может быть, — пробурчал Гоухин. Встав с табурета, он начал рыться в шухлядке столешницы.
— Эй, я не самый лучший летун, но когда надо быть незаметным...
— Новичкам везет, — грубо прервал его панда. — Вот, держи.
В ту же секунду на стол приземлился небольшой рулон бумаги. Докатившись до Суджи, тот увидел, что перед ним лежала туго скрученная стопка банкнот. Белокрылый отставил стакан, секунду помолчал, глядя на деньги с непринужденным видом.
— Куда их доставить? — спросил Суджи.
— Себе в карман. Это твоя зарплата.
Оценив толщину рулона, почти с шею совы, Суджи немного смутился.
— Спас... кхм-кхем... Спасибо.
— Следующий вылет будет поинтереснее. В нескольких конвертах лежат рецепты и лекарства, их следует доставить по этим адресам, — медведь снял с полки желтый квадрат бумаги, мелко исписанный названиями кварталов. — Надеюсь, тебе не надо объяснять, что случится, если пациент получит чужой препарат?
Сипуха замялся:
— Вы набьете мне лицо?
—
Хуже. И по шее получишь тоже, разумеется.
— Ладушки, тогда повторю карту.
— Хм-хм.
В этот вечер Гоухин ушел пораньше, оставив дом и сборы на совести белой птицы. Он не торопился, ведь на кону стояло не только его лицо, но здоровье других хищников.
Фасуя конверты по маршруту, он словил себя на мысли, что попади в драку или чего похуже, сова не сможет связаться с доктором, а значит, до возвращения Гоухина юнец предоставлен сам себе. Именно в этот момент крылатый хищник начал понимать весь груз ответственности, легший на его плечи. Отчасти панда поступал по мудацки, но другого выхода действительно не оставалось — следовательно, Суджи обязан быть готов ко всему.
Но эти гнетущие мысли с лихвой окупались блаженством полета и свободой делать всё, что хочется, и как хочется.
Когда половинка луны взошла над городом, витая с полегчавшей сумкой за спиной, Суджи услышал приятную, живую мелодию инструментов: гитары, скрипки и глухих ударов барабанов. С высоты птичьего полета, он увидел укромный бульвар, на котором невпопад бренчали, дудели и пели около двадцати зверей. Сипуха оглянулся: горизонт чист, слежки не видать. Что ж, если Гоухин был не дурак гулять по стип-барам, то и он может позволить себе короткую передышку.
Он осторожно спланировал на укрытую мхом крышу, вновь оглянулся. Из заплесневелого дома, в шуме уличной музыки раздавалось тряхтение стиральной машины, телевизора, и другие звуки мирной городской жизни.
С самой верхотуры, парень увидел наполненную светом фонарей огромную улицу, где звери обступили кольцом двух музыкантов: филина и кота, похожего ушами на рысь, но медной окраски и более утонченного телом. Большая сова держала в крыльях скрипку, а усатый хищник барабанил палочками по ведрами из под краски. Сладкое пение скрипки сливалось с энергичным, диким ритмом ударных, заряжая воздух невидимой энергией. Пусть у играющих не было дорогой аппаратуры, толпа восторженно слушала чудной дуэта, подносила деньги, а некоторые звери радостно танцевали на потеху себе и окружающим.
Вроде бы простое выступление, было таким ярким и живым, что у Суджи перехватило дух. Танцы с песнопениями были последним, что он ожидал увидеть в гетто Удавки, однако, даже в самом жутком месте есть животные, которые зажигают в сердцах прохожих искру счастья. В следующую минуту на соседние крыши приземлилась стайка воронов — сипуха напрягся, уставившись на тёмноклювых, но они не замечали парня, любуясь игрой каракала и филина.
С завершающей партией дуэт замолк, и улица взорвалась аплодисментами. Впервые за долгое-долгое время, белокрылый ни о чем не думал, поглощенный настоящим моментом. Как только музыка стихла, вниманию Суджи предстали детали, которые он не замечал. Вернее, не хотел замечать.
Например, как в густошерстном, многомордном и длинохвостом кольце не было ни одного травоядного. На миг этот тревожный факт не вызывал у совы никаких мыслей — словно все нормально, и в этом нет ничего плохого.
Действительно, все хищники чудесно проводили время: кто-то лопал сосиску во фритюре, а вот компания ящеров жевала вяленое мясо с пивом. Слушая говор прохожих, высоко над огнями фонарей незаметно сидела птица, ткнувшись клювом в крылья. Черные глаза устремились на орла, махаюшего рукой над мангалом, где на шпажках крутились кубики мяса.
— Сочная свинина! Подходите, пробуйте! Уважаемый, угостите девушку, не пожалеете!
Перья орла сыпятся в мангал, подлетая ввысь на разогретом жаром воздухе. С каждым взмахом оперение падает все обильнее, когда из железных стенок поднялся густой желтый дым.
Не теряя задорного выражения, орел обратил взор к сипухе.
— Ну же, парень... попробуй.
Суджи оцепенел.
— Нет.
Марево сгущается под ногами. На землю падают кармитовые капли: c улыбкой на мордах, из носа и пасти хищников стекают струйки крови.
Смех животных сменился кашлем. Слышен надрывной сблев опустошающегося желудка. Стекая по асфальту, потоки крови уходят в канализацию, где за решетками стоков воет чей-то голос — протяжный, гортанный, нарастающий...
Орел замертво рухнул на брусчатку. Дрожа облезшей головой и руками, он не сводил глаз с совы.
— Поп...робуй... теб...кхак... понр-а-аавится.
Суджи молчал. Перья на спине встали дыбом, когда он увидел, что туман поднимается, съедая прохожих и со всей улицей.
Вжавшись всем телом в заросший шифер, он стянул капюшоном глаза.
Скрип стекла.
Гортанный, протяжный хор стоков взывал из глубин канализации.
Густой туман растет, скребется по глотке, разрывает легкие.
— Хватит, хватит, — Суджи ударил головой об крышу, один раз, затем еще и еще, но наваждение не проходило, — п-пожалуйста...
— Эй, чувак?
Парень встрепенулся от мягкого голоса, прогнав кошмар прочь. Стянув капюшон, сипуха увидел, как в нескольких шагах стояла филин-скрипачка. Одетая в красно-фиолетовое узорчатое панчо, темная птица был на голову выше Суджи. Женщина серьезно нахмурила длинные перья над глазами.
— Ты в порядке?
Юноша попятился от нее, быстро закрыв крылом лицо.
— Я не... Все хорошо, пр-правда. Простите.
Большая сова наклонила голову, как вдруг белокрылый резко развернулся и нырнул с крыши вниз. Через миг чудак с сумкой взмахнул крыльями, взмывая куда-то в трущобы, быстро и неслышно канув в ночную мглу.
Настал третий день, когда Суджи решил зайти чуточку дальше и проверить домик, помеченный на карте красным крестом. Прилетев на место, парень обнаружил один хлипкий сарай, сколоченный из ржавых листов.
Судя по запаху, внутри спало пять поколений бомжей. Что касалось остальных крестов, они находились вблизи рыночной площади, которую сипуха облетал как можно дальше.
Но Черный рынок был неминуем и вездесущ. Сладкими запахами он манил к себе зверей со всех концов гетто, музыкой с шкварчанием гриля зазывал гуляющих животных. Гул с площади пересиливал только проезжающие конвои черных машин, хозяевами которых были джентльмены в костюмах и пышными гривами. Водились там и другие бандюки, но сова не обращал на них внимания. В небе пернатый был сам себе хозяин, хотя пару летучих мышей по пути домой издалека видел.
Когда эйфория от полета унялась, Суджи понял, что работать доставщиком в гетто было задачей... каверзной. Особенно весело приходилось искать квартал, дом, квартиру очередного сыпящегося клоповника, где жильцы клали крепкий цельнометаллический на таблички, или хоть какие-то ориентиры. Карта охотника-выживальщика тоже частенько подводила, поскольку не менялась лет десять. На характере, медленно, но уверенно, тыкаясь по углам словно слепой птенчик, Суджи находил окно или дверь, совал туда послание, чтобы лететь к другому адресату. Но больше всего геморроя вызывал не лабиринт коммуналок, и даже не поиск получателя.
Псовые.
Собаки, росомахи, шакалы, лисы и, конечно же, волки. Поодиночке они были не заносчивее ящеров или кошачьих, обычно занимаясь своими делами, но стоило псовым собраться на лестничных площадках и подъездах, при виде белой птицы с сумкой хищников резко переклинивало. Преграждая путь пернатого, те лезли с расспросами:
— Э, фьить! Братишка, ты с какого квартала?
— Есть закурить?
— Слушай, друг, выручи — на трубе денег ни шиша. Дашь позвонить?
На это Суджи оперативно, решительно отступал до лучшего момента. В очередной раз, упершись в стену койотов и лисиц, сова пробовал прокрасться мимо, укрывшись коробкой от телевизора и это почти сработало, но даже не видя сову, хищники напряглись, чуя, что "воняет птицей".
Лететь напролом через шавок парень не мог, а вымотанный походами Гоухин наверняка рявкнул бы "включить мозг" или типа того. Ломая голову, чем перебить свой запах, юноша уже собирался опять нырять в мусорник, как вдруг его посетила самая идиотская мысль на свете.
Быстро слетав домой, птица набрала в шприц антисептик-стимулятор панды и окропила смердящим препаратом крылья, голову и оперение хвоста. От поднявшейся вони сипуху чуть не вывернуло наизнанку, однако, прилетев в трущобы, Суджи заметил, что смрад был почти неотличим от городского.
Настал момент истины.
Подобрав стеклянную бутылку, он швырнул ее рядом со сворой дворняг и незаметно подкрался к нужной квартире, ускользнув у самого носа гавриков.
Ликуя успешной операции, смердящий трупами юноша отметил вылет горстью сверчков и тщательным душем. Поглощенный возней, беготней и близким знакомством с фауной прелестного района, Суджи и сам не заметил, как прошло пять дней.
***
В городе стемнело. Белая тень парила в переулке ресторанов, когда над улицами поднялся раскатистый, едкий смех, противный, как дерущая горло изжога. По голосам Суджи насчитал шесть зверей, самцов — обычная компания хищников, в разгаре ночных гуляний. Как и многие другие собрания, отдыхавшие были молодыми хищниками, нагловатые и вытянутые представители семейства кошачьих. И все бы ничего, но от смеха конкретно одного хищника, Суджи чуть не врезался в рекламный щит.
Он узнал знакомый голос.
Расшумевшиеся котяры все как один были покрыты пятнами. Прежде чем Суджи рассмотрел стилягу в кожаной куртке, юноша заметил катаны, висящие на поясе у гепардов и ягуаров. Похоже, это был атрибут для понтов, учитывая, что в гетто ствол был у всех, от шпаны, до бабулек.
Сипуха подлетел ближе, голоса кошаков стали разборчивее. С мерзкой ухмылкой, гепард в кожанке кивнул на дорогу — хищники в пестрых халатах обменялась парой фраз и пожелала тому ни пуха, ни пера. Вновь засмеялись. Гепард сел в автомобиль и стремительно поехал в окраины гетто.
В ту же секунду, Суджи вылетел следом.
Над кварталами воняло пылью и горящей резиной. В мусорниках на отшибе, довольно урча под нос, рылись в тухлятине обезумевшие падальщики.
Машина гнала все быстрее. Не в силах поспевать, за ней сипуха сосредоточился на звуке двигателя, стараясь предугадать маршрут впереди. Хаос города, гудящие кондиционеры и крики зазывал спутались в какофонию, как вдруг крылатый услышал скрип тормозов, затем ругань, сетующую на красный свет. Знакомый рокот двигателя вновь указал птице верный курс.
Ослепленный яростью, сова не знал, что сделает с гангстером, и не думал, чего ожидать, но в одном был уверен точно — куда бы не гнал гепард... Суджи его настигнет.
И он заплатит за всё.
