Из ноябрьского мрака, Чип-чирип, Шла сутулая собака, Чип-чирип...
Шелест бумаги. Под правой подмышкой он держит сверток, мельком водя ушами влево-вправо.Где же, старая, твой пес? Чир-чирип. Прошлый год его унес, Чип-чирип...
Сипуха нахмурился. Отступился, сел. Взглянув на свои ноги, он наблюдал, как пальцы непроизвольно сжимались и расправлялись, будто в лихорадке. Дул ночной, прохладный ветер. Мысленно Суджи был готов к драке, однако, тело его было изведено — не до предела, но в ребрах ощущалось мерзкое покалывание. Сняв сумку с плеча, Суджи проверил содержимое: четыре стянутых резинкой конверта, один был немного пухлым от пакетика с лекарствами. Он оглянулся. Особо пристально его взор обошел пустующие крыши по соседству. Затем сова поставил сумку на гладь битума, снял с себя запотевшую кофту, после чего тщательно затянул ею сумку. Спрятав узелок в темном углу, оставшись в одних штанах, белокрылый вскочил на ноги. Шурша бумагой, гепард радостно воскликнул: — Черт меня дери, я ослеп! — воскликнул бандит. — Или это с неба звезда прилетела? Как дела, красавица? В ответ раздался смешок — голос принадлежал одетой в сиреневую шаль точно такой же пятнистой хищнице, чуть выше стиляги. — Не может быть, — с сакразмом сказала она, — Ты пришел вовремя? Чем обязана такой чести? — Я же обещал, что исправлюсь. Прошу, это тебе, — урча, ответил бандит. Он протянул букетик лилий и манерно коснулся пальцев женщины, осторожно поднес утонченную руку к своему носу. — Выглядишь ошеломительно. Гепардша молча глянула на цветы, закатила глаза, делая вид, будто той безразличен букет и ухаживания, лишь уголком пасти выдав слабую улыбку и как бы невзначай коснувшись хвостом его ноги. Взявшись за руки, пара вытянутых кошек проследовала в лоно парка, оставив одну белую, полуголую птицу на крыше в полном замешательстве. — Блять. Рисковать жизнью и мстить гепарду было дебильной затеей — Суджи это понимал. Жалел ли он об этом? Скорее нет, чем да, но свидание кошачьих было той чертой, которую птица не ожидал пересекать… И дело не в правилах этикета. Во-первых: он не хотел впутывать в драку посторонних. Во-вторых — даже если напасть из засады, гепардша поднимет шум, позовет помощь, и тогда все шансы поквитаться с кошаком полетят в трубу. Другого такого случая не будет. Сова это понимал, но мог только тихо сопеть от досады, как закипающий чайник. Оставалось ждать нужного момента и… Что ж, просто следить. Не теряя ни секунды, белокрылый порхнул ввысь, где в предвкушении новой добычи, молодой месяц точил клыки над вечно бодрствующим городом.***
— Ха-ха-ха! Эй, прекрати! — Ну ладно тебе, совсем немного... — Ты с ума сошел! Если увидят… — Умоляю, мы в парке, ночью тут никого нет. Сжавшись в белую, злую буханку, птица притаилась на ветке, укутавшись в собственные крылья. Суджи опасался, что окрас выдаст его, но влюбленные хищники так увлеклись лобызанием, что не заметили бы его, даже если птица вышла к ним в полный рост с тростью и в футляре, танцуя польку-свистушку. От порыва ночного ветра тело грызли мурашки. Ночь в парке выдалась холодной, спокойной и на редкость тихой, от чего все ухаживания и заигрывания бандюгана слышались особенно ясно. Пока пара кошек страстно целовалась, сипуха сидел на дереве, плотно прикрыв уши, лишь изредка проверяя, когда парочке надоест жамкаться и те наконец двинуться в путь. Еще спустя двадцать минут стало ясно, что снимать кофту было лишним. Зная о своей жуткой худобе, Суджи был уверен, что сможет напугать стилягу достаточно сильно, чтобы тот не сопротивлялся. Спустя час ожидания, когда на парк спустилась колючая зябь, сидя высоко на дереве, сова проклинал себя, свою упертость и осенние холода. — Наверное, это самая нелепая месть на свете, — стуча клювом, подумал Суджи.***
В уютном закутке парка, прикрыв голые плечи девушки кожаной курткой, усатый стиляга рассыпался в льстивых комплиментах, то и дело пуская в ход лапищи, касаясь колен, бедер, талии. Редкие возражения девушки рассыпались перед градом комплиментов, оседая на мордочке сдержанной улыбкой. Была глубокая ночь, когда их языки сплелись в горячем поцелуе. Он был напорист, а она — только изображая скромность — содрогалась от каждого касания гепарда. Пятнистая девушка, укрытая курткой с плечей самца, прижалась к нему, наслаждалась его ароматом и теплом. Ночь была безупречно спокойной и тихой. Если на прошлых свиданиях все шло как-то в спешке, дабы поскорее перейти "к тому самому" делу, прогулка в городском парке складывалась как нельзя лучше — похоже, ее усатый избранник действительно решил исправиться. Сидя вместе в уютном закутке, несмотря на спустившийся холод, хищница чувствовала себя комфортно и безопасно. Впрочем, одна мысль не покидала хищницу с момента, как они вошли парк. — Томас, может быть... — Хм? — Давай пойдем отсюда? — Уже? Я думал, тебе здесь нравится. Или ты замерзла? — Нет, нет, просто чувствую себя… странно. У тебя такого нет? Он повел ушами. — Ты о чем, кисик? — Мне кажется, за нами кто-то следит. — Это вряд ли, — он подмигнул. — Ночью тут разве что бегуны носятся или спят бродяги всякие. Но если так хочешь, давай пойдем. — Спасибо. Мягкой улыбкой, гепард унял волнение подруги, после чего незаметно оглянулся по сторонам. Хвост с белым кончиком дернулся. Хотя парень хранил спокойствие, всю прогулку его тоже не покидало странное предчувствие, пожалуй, даже раньше, перед тем, как они вошли в парк. Пятнистый и сам был не прочь перенести свидание в местечко поуютнее, например, в кафе, но прогулка шла так гладко, что решил не придавать этому особого значения. Услыхав те же мысли от своей девушки, усатый, не выдавая ни грамма волнения, теперь гадал, как убраться отсюда куда подальше. Гепарды встали, вместе, держась за руки, зашагали по гравийной дороге, но уже не так расслабленно, и заметно быстрее прежнего. Первым молчание нарушил стиляга — ласковым голосом он обратился к спутнице: — Пуся… — Да, кисик? — Помнишь, как ты хотела провести свадьбу в одном месте? Ну, как же его... Пятнистая кошка удивленно уставилась на него, подняв бровки. — Ч-что? — Ну, тот самый, храм на воде. Не помнишь? Где рядом фестиваль Метеорита постоянно проводят. Ты мне им все уши прожужжала, рассказывала, как там красиво. Неужели забыла? Сложно сказать, чему хищница дивилась сильнее: что ее избранник сам заговорил о свадьбе, или вспомнил такие подробности, которых обычно от него обычно не добросишься. — Фестиваль?... — не зная, как ответить, кошка в растерянности усмехнулась. — Ах, конечно, кисик, конечно помню! Но с чего это вдруг? — Да так, — украдкой посматривая на деревья, тот пожал плечом. — Думаю, может нам под Новый год свадьбу сыграть? Говорят, дата хорошая. Удачу приносит, и-и-и... всякое такое. — Томас, ты что, серьезно? — Конечно, кисюнь. Я зиму больше люблю — и в принципе, когда вокруг белое, в снегу. А как представлю на тебе платье свадебное, и мы с тобой вместе у алтаря, вокруг новогодние фонари в легкой дымке… Что-то в этом есть. Как думаешь? — Эм... — Обойдется не без друзей, само собой. Все будут горланить, петь, просто в слюни пьянющие, а священник затянет ритуальную речь, всё как положено: “тили-тили, трали-вали, вы пришли — мы вас не звали”, ну ты знаешь... Потом задаст тот самый вопрос, а потом... Не отпуская руки, девушка игриво пихнула гепарда бедром. — Да, конечно, — прищурившись, прыснула она. — Тебе только скорее к "потом" перейти. Смех пятнистых кошек взорвался по парку заливистым ручьем, быстро растворившись над спящей чащобой. Дождавшись, когда подруга успокоится, Томас сделал серьезную гримасу. — Наглая ложь, — он важно поднял указательный палец. — Так вот, о чем я? А, точно. Когда жрец закончит речь, потом — после пятиминутного поцелуя — я тебя ка-а-ак схвачу!... В одно мгновение гепард шагнул к девушке, резко присел, без труда подняв ее на руки. — Ой! Ай-яй А-а-ахаха! — смеясь пуще прежнего, она хлопнула его по груди, — Что ты делаешь?! — НЕСУ НЕВЕСТУ, ЧТОБЫ ВСЕ ВИДЕЛИ! — Хватит, пусти! Но гепард и не думал отпускать, пустившись вперед что есть сил. Земля летела под ними, маленькая сумочка бряцала по букету цветов, осыпаясь дорогу следом за хищниками. Крепко прижав к себе пятнистую кошку, с присущей своему роду скоростью, Томас мчал прочь из парка, нет-нет, но замечая, краем глаза на деревьях какое-то неразборчивое пятно. Возможно, ему это мерещилось. Наверняка в парке гуляли только они вдвоем — он и его избранница, наивно мечтавших, что нашли свою крупицу радости в этом проклятом мире. Не сбавляя ход, Томас глянул на пятнистую подругу: прибавляли ей шарма брюлики или сиреневая шаль, так соблазнительно обтягивающей вытянутую фигуру с подтянутой попкой, которую он сейчас крепко сжимал лапой — Томас не знал. Что-то в ней было, нечто настоящее, и от того несказанно обворожительное. Эти аккуратные, черные полоски под глазам, идущих до самой пасти, эти белесые вибрисы под розовым носиком, светлая морда с идеальным окрасом пятнышком к пятнышку... А улыбка — такая радостная и беззаботная. Казалось бы, ничего особенного, но при виде хохочущее хищницы Томасу сделалось на душе легко и тепло. “Свадьба под Новый год, — подумал гепард. — Ха, лихо сочинил, ей богу. Если бы я мог все бросить, может, и вправду остепенился бы. Увы, любимая! Впереди столько дел, столько глоток нерезаных — а отдыхать когда? Вечно тороплюсь, и вечно некогда…” Действительно, последний месяц дался пятнистому стиляге с большим трудом, можно сказать, на волоске собственного хвоста. Пока все знакомые хищники вокруг скучают и коротают время в ожидании вечера, чтобы заморить червячка на Черном рынке, Томас давно забыл о сне и покое, битый месяц гоняясь за призраками и пустыми надеждами. Мания преследования и мелькающие с деревьев глаза были явным звоночком, что гепарду пора сбавить обороты — выдохнуть, позволить себе миг слабости, наивности, радости. Смеясь и пыхтя, он пробежал мимо кустов, которые стригли, наверное, в позапрошлом веке. Ловко сиганул через скамью, на что хищница в его руках испуганно охнула, прижалась к груди и вновь захохотала, когда что-то хрустнуло позади. Томас перешел на шаг, оглянулся: только голые ветви покачивались над головой, укрыв ночное небо черным, мелким узором, как на разбитом зеркале. — Конечная остановка, молодые. Услышав гортанный тембр, гепард напружинил ноги. С громким шелестом, из кустов поднялась плечистая фигура, явив на свет грубые очертания кожаной морды: c десяток зубов на линии пасти укромно лежали в желобках, образуя внушительный природный капкан. — Положь деваху, — просопел ящер. Огромный хвост крокодила волочился по тропе, сгребая ветки и листья. Томас попятился назад, как вдруг услышал за спиной шаги — девушка взглянула на шедшие из-за деревьев крупные фигуры. В воздухе воняло удушливой сыростью и хлоркой. — Ребята, все в порядке, — еще улыбаясь, сказала хищница. — М-мы вместе! Тишина. Крокодил с секунду смотрел на гепардшу и ее платье, после чего вновь уставился на Томаса — янтарно-изумрудные глаза улавливали каждое движения гепарда. Кот опустил подругу на землю, мордочка которой более не сияла от радости. Они переглянулись. — Все в порядке, видите? — спокойно сказал Томас, незаметно прикрывая локтем свою подругу. Рептилии подступились ближе. — Мы вместе, идем домой. Позволите? Вновь тишина. Незнакомцы обошли их кольцом, крупный крокодил впереди и два средних ящера сзади. Оружия видно не было, впрочем, за вонючими обносками могло скрываться что угодно. — Конечно, — буркнул громила, — но сперва покаж, что в карманах. — И сумочку тоже, — щурясь, пророкотал кайман сзади. — Ну вот, — тихо прыснул Томас, пока пятнистая подруга осторожно прижалась к его плечу, — я-то боялся, нас в ресторане обставят... — Отдадим, что просят, — прошептала она, чувствуя, что тело парня напряглось, вытянулось, как древко огромного лука. – С нас не убудет. Гепард кивнул. Плавным жестом он достал из куртки бумажник с ключами, улавливая малейшие телодвижения грабителей. Взяв сумочку, он протянул вещи крокодилу: — Вот, пожалуйста. Не спускавший с парочки янтарно-зеленых глаз, крокодилище навис над гепардом, выхватил шмотки и кинул их в кусты, даже не проверив содержимое кошелька. От такой выходки Томас лишь дернул ухом, медленно понимая всю тяжесть ситуации. Это не грабители. Волна злости прошла от пяток до шеи, забурлив в груди с глухим рыком. Девушка замерла и поглядывала на двух ящеров — те зыркали ей то на грудь, то на пояс гепарда, где золотая бляха едва отсвечивала в лунном свете. Кайман подошел ближе: — Ремешок гони. — Кулон тоже не забудь, — ощерился третий гад, нагло пялясь на шею напуганной хищницы. Она прикрыла украшение ладонью, когда вдруг ее ноги что-то коснулось. Хвост гепарда аккуратно скользнул от бедра до колена, как бы успокаивал ее, что им ничего не грозит. Томас снимал ремень, но хвост терся все сильнее, чуть ли не тянул пятнистую к земле, будто парень пытался ей что-то сказать. Но что именно? Грабители остановились в шаге от парочки. Хищница увидела, как Томас стиснул бляху ремня в ладони. Улыбаясь, с его уст слетела одна тихая фраза. — Б е г и. Ступор. Ужас. Электричество на кончиках пальцев. Скованные мышцы обретают контроль, налившись слепой решимостью. Ее тело и разум твердят в унисон — “верь ему, он знает, что делает”. За треть секунды хищница тронулась с места, наклонив тело вперед. Через миг у затылка девушки что-то сверкнуло — сжимающая железку пятерня. Пятнистый кулак с хрустом бьет каймана в нос. Ящер шатнулся. Вмятина на носу захлестнуло кровью. Сквозь глухой рык раздался шелест кустов — возлюбленная нырнула в заросли, закрыв лицо от колючих веток. “Беги, котенок, — с улыбкой, подумал пятнистый. — Теперь только я и вы, ублюдки.” Рука немеет от отдачи. Крокодил с ящером непонимающе таращатся на гепарда, пока Томас ныряет в бок, заносит кулак для второго удара. Кайман шагнул назад, сунув руку за пазуху ободранной кофты. В прорехе выцветшей ткани мелькает корпус пистолета. “Фирс Индастриз”, восемь миллиметров — любимая пушка понтовщиков и идущих к успеху мелких шестерок. Дуло целит в плечо, виляя от хлипкой стойки. Ослепленный болью, первый ящер кинулся вперед, а здоровяк позади раскинул когтистые руки: закованные в чешую мышцы дрожат от гнева, а полный зубов капкан навис у затылка с пробирающим до костей рыком. Скачок. Удар. Вспышка озарила оскаленные морды, падая на плечи мелким звездопадом. Рябь в глазах. Хруст под ногами. Кайман падает на спину, пасть наполнила кровь и кусочки выбитых зубов. Томас крутнулся на ноге, готовясь увернуться от великана, но увидел, как вконец ослепнув от выстрела, ящер метелил крокодила в живот, глаза которого жгло от прилетевшей в морду бутылки. Шатаясь в сторону, крокодил протер морду от крови и вонючего пойла: — Агрх-х-х-р! Это еще ктоа!? — в ответ из темноты прилетел камень, саданув тому в нос. — Тхфь, бля! За ним последовал еще камень, затем палка и другой мусор. Очередная бутылка треснула гада в спину, разлетевшись в сотни кусочков. Минуту спустя, когда ящеры поняли, что обстрел прекратился, оборванцы закрутили мордами в поисках гепарда… А того и след простыл. Парень прыгнул за куст, летя вдогонку за подругой, но искать долго не пришлось. Растрепанная, со слезящимися глазами, она затаилась недалеко от места потасовки, прижавшись к дереву с палкой в руках. Завидев его, пятнистая хищница, кинула оружие, всхлипнув радостным слезами: — Томас! — девушка молнией кинулась тому в объятия. — Ты жив... Слава богу, жив! Гепард прижал ее к плечу, крепко, нежно, чтобы успокоить и приглушить горестные всхлипы. Парень не знал, кто пришел ему на выручку, но опасность еще не миновала. — Тихо, тихо, — гладя ее по голове, прошептал Томас. — Хорошая моя, ну почему ты не убежала? Она подняла на него слезящийся, исполненный страха взор. — Я хо-хотела позвать на помощь, а потому услышала выстрел, и… я думала… — девушка глянула на его плечи и ноги, покрытые алыми брызгами. — Ты ранен? — Не знаю, — отмахнулся хищник. — Неважно. Пойдем отсюда, пока они не очухались. Держась за руки, гепарды побежали прочь от тропы, обратно к выходу. Озираясь по сторонами, Томас был готов поклясться, что с деревьев за ним что-то следит. Вот оно, опять: оживший ствол зыркнул на него и нырнул во мрак. Как бы шустро не двигались гепарды, мираж не отставал, держался на расстоянии — то ли оберегая хищников от беды, то ли поджидая удобного момента. Запахло горящей резиной. Чварканье, низкий гул. Обежав вдоль ограды, коты внезапно остановились — пятнистая кошка крепко сжала руку Томаса, испуганно глядела на забор. — Что? — спросил гепард. — Что случилось? — Там кто-то стоял, — прошептала она, указав на железную арку, в округе которой не было ни души. — Вдруг это засада? — Тебе показалось, — подмигнул тот. — Выход уже рядом, смот… Запнувшись, он поглядел за ограду. Лик Томаса вмиг омрачнел, когда на месте своего спорткара увидел столб густого дыма: шустро извиваясь в разбитых окнах, крышу сжирали языки пламени. Не проронив ни слова, пятнистые быстро побежали по дороге, еще долго чуя запах горелой обивки. Оглянувшись, они видели, как в окнах пустынных улиц отражалось сияние огня — холодное, безжизненное и совершенно безразличное. Миновав квартал, парень и девушка все так же глядели по сторонам, даже не думая разнимать руки. Среди сотен вопросов — кто, почему и зачем, сейчас важным было лишь одно… Они вместе. Вместе, живы, и больше ничего не имело значения. Когда на дороге показались первые прохожие и машины, хищники хотели остановить попутку, но безуспешно, только получая в свою сторону сомнительные взгляды. И вправду, видок у гепардов был жуткий – чего стоила порванная в куски шаль и обрызганная кровью с пивом кожаная куртка. Не помогал ситуации и иероглиф на ремне, от которого прохожие делали такое лицо, будто проглотили целого ежа. — Как думаешь, нас подвезут? — спросила гепардша, хмуро взирая на проезжающих водителей. — Лучше позвоню своим, — шарясь в карманах, пробурчал усатый. — Хватит приключений на сегодня. Черт, где же он… — Но ведь… мы все оставили. Томас замер. Задумчиво шмыгнул носом. — Хм. Действительно. — Смотри, такси! — хищница выскочила на дорогу, где проезжала рухлядь с шашками на крыше. — Стойте! СТОЙТЕ! Чуть не сбив орущую кошку, тигр за рулем вжал тормоз: — Куда лезешь, мать твою? — высунув мохнатую голову из окна, рявкнул водитель. — Совсем жить надоело, девка? Невозмутимо улыбнувшись, пятнистая повернулась к парню, недоверчиво оценивающего старое авто. — А деньги? — смущенно спросил Томас. — Поедем к моему крестному, он нам поможет. Ну же, поехали! Кот пожал плечами. Расклад был не из приятных, но шариться ночью по городу у него желания не было. Во всяком случае, не сегодня. Свесив куртку на локте, Томас открыл дверцу. Игнорируя ворчание таксиста, тот пропустил подругу первой и уже собирался сесть рядом, как вдруг ушей настиг ясный, звонкий свист. Ф ь и и и ть. Фьиииииить! Звук доносился рядом, высоко над головой. Подняв глаза, Томас увидел, как на погасшей вывеске здания стояло… нечто. Касаясь руками самой земли, мертвецки бледный, вытянутый силуэт впился в него отблеском черных глаз. Секунд пять они глядели друг на друга. Молча, пристально, не шелохнувшись. Привидение моргнуло. Парень невольно моргнул в ответ, лишь сейчас заметив перья на руках. “Птица, — мелькнуло в пятнистой голове. — Это же просто птица! Охуено жуткая, да, но все же.” Затем возникла другая мысль: размытая, гадкая, как слизень за шиворотом, пробудилось-зашевелилось глубоко в недрах его памяти. Томас видел эту сову — и даже не в парке. Нет, раньше, намного раньше… — Ау, уважаемый? — тигр за рулем обратился к пятнистому коту. — Мы едем или что? Хвост нервно дрогнул. Нежное, теплое касание руки вернуло его в чувство. — Эй, кисик, ты в порядке? — Хм? — опустив взгляд на девушку, гепард скрыл волнение фальшивой улыбкой. — Да, все хорошо. Я вдруг вспомнил, у меня родственник поблизости живет. Надо к нему обратиться. — Родственник? — она нахмурила бровки. — Ну ты знаешь… из семьи, — он провел когтем по знаку на ремне. — Сообщу им, что случилось, авось, выясним, кто нам вечер испоганил. Если поспешу, наверняка и шмотки верну. — Оу, ладно, — услышав это, девушка заметно поникла, хотя старалась делать вид, что все в порядке. — Если ты думаешь, что так надо сделать… Увы, он не знал, что делать. За последний месяц гепард нажил себе столько врагов, что Мадарагуми могли кинуть его на съедение мелким бандам — и были бы абсолютно правы. К счастью, семья и законы улиц были на его стороне, но судя из сегодняшнего вечера, пользы от этого было — как писал в хокку один великий самурай - хуй и схуем нихуя. Выражаясь проще, с этим нужно было что-то делать. Томас наклонился к ней с грустной улыбкой. — Обещаю, котенок, я с ними разберусь. Прости, что так вышло. Она кротко покачала головой. — Только не рискуй зазря, ладно? — кошка одарила его жалобным взором. — Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю. Набери, как домой доедешь. Поцелуй. Нежный, быстрый, мимолетный — как скользящий на ветру лепесток сакуры. Машину тронулась, но она смотрела на пятнистого, чувствуя в его глазах тревогу, сожаление и что-то еще… Что-то недосказанное, в чем парень боялся признаться даже ей. Такси скрылось за поворотом. Тихо выдохнув, он закинул кожаную куртку через плечо. Вновь глянув на крышу, Томас увидел сову в зеленой кофте: встретившись взглядом, белокрылый молча повернулся и нырнул в подворотню между домами. — Ладно, пташка, сыграем по твоему, — он шмыгнул носом. Томас Варгас шагнул в пасть темных улиц, готовый встретить своего "добродеятеля".