Помнишь Тьму?

      Mea vita et anima es       

Ты моя жизнь и душа

      Двери со скрипом открылись, впуская меня в зал храма. Через красную пелену фаты сложно что-то разглядеть, но ведущий меня под руку Лука, направлял нас твердым шагом. Хор голосов обволакивал, а впереди стоял он – Мирча. В черно-золотом кафтане. Как всегда великолепен и как никогда темный. Сейчас в нем действительно было что-то, что уловить мне пока не удавалось.       Я все еще чувствовала прикосновения рук к моей коже, ощущала поцелуи и слышала его слова, что он шептал мне в порыве животной страсти. Я хотела ему ответить. Боги, как же я хотела ему ответить! Но я боялась, что Дракул примет это как вызов, как неповиновение. До последнего в моей голове кричала мысль: «Проверка?!»       Было стыдно, очень стыдно, но не потому что голая лежала на столе Мирчи, а из-за метки, вырезанной во время соития с Дракулом. Лицо князя так сильно исказило удивление, сменившееся полным отчаяньем и… отвращением. Тогда я не выдержала, слезы сами катились от осознания того, что я потеряла уже второго мужчину, который оживлял во мне часть, что была уже давно забита «любовью» родных. После ночи с Дракулом я решила для себя, что не смогу больше спокойно смотреть в глаза Мирче. Этот человек все еще был мне дорог, но я предала его, от чего не находила себе покоя. Когда я шла на тот злосчастный ужин, я молила всех, кому только были написаны молитвы, чтобы князь не явился на прием пищи, как его не было и на двух предыдущих. Но он появился. Я ожидала увидеть в его глазах гнев и ненависть после совершенного в башне, но натыкалась лишь на обжигающий взгляд, жаркий интерес и теплое желание.       Но в голове был еще свеж разговор с Мирелой. Она ворвалась как фурия, смерив ледяным взглядом процедила:       — И что в тебе такого особенного? Ни красавица, умственных достижений как таковых нет. Ты не ровня ей… Сожрут и не заметят. Так на кой черт ты здесь?       — Иногда выбор отсутствует.       — Выбор есть всегда. Все упирается в то, нравится он тебе или нет, — княжна сделала шаг, — видишь ли ты еще одну тропу, — второй шаг, — а порой выбором может служить и смерть. Только хватит ли нам смелости выбрать именно эту тропу?       Не дожидаясь от меня ответа, княжна развернулась лицом к зеркалу, делая вид, что поправляет выбившийся локон из идеальной прически.       — Вы уже встречались с моим братом?       — Да, я видел…       — И как он вам?       — Добрый и искренний, — Мира фыркнула, оборвав меня, но сделала вид, что ничего не произошло.       «Что происходит? Раньше Мирела никогда не вела себя так!»       — От него веет теплом и заботой. Мне кажется, что для тех, кто дорог ему, он сделает все, что угодно.       Мира разворачивается так резко, что несколько баночек летят со столика, сброшенные ее рукавами. В синих глазах плескается едва сдерживаемая ярость, но подруга говорит тихо, почти шепотом:       — В таком случае ты ничем не отличаешься от его прошлых невест. Кукла! Пустышка, набитая соломой! Ты мечтаешь о принце, о истинной сущности которого даже не подозреваешь! Мой брат сам того нехотя становится Хароном, для таких заблудших овечек, как ты.       — Почему вы так говорите?       — Мне велено подружиться с тобой. Считай это дружеским советом: держись от Мирчи как можно дальше. Дольше проживешь.       — Это говорит дружелюбность или ревность?       Мира смерила меня сожалеющим взглядом.       — Когда ты узнаешь ответ на этот вопрос, будет уже поздно.       — Но ведь это князь Валахии послал гонца в Молдавию, — я точно не знала, как это произошло, но поведение Миры не оставило мне ничего, кроме как блефовать, чтобы разузнать хоть что-то.       Красивое лицо скривилось.       — Валахия столько лет противостояла врагам одна, что уже привыкла слышать, как за ее спиной шушукаются трусы. Десятки нашествий осман, приливы и отливы Трансильвании и Венгрии, внутренние распри князей, все это было, но Валахия все еще крепка, выстояв перед всеми!       — Да, но все знают, что это лишь из-за Влада III, а он, как известно, мертв, — глаза княжны опасно сверкнули.       — Не упоминай мертвое, если хочешь, чтобы оно оставалось мертвым, — Мира смерила меня взглядом. — Последняя, кто посмела так говорить о моем дяде – потеряла язык, а после болталась в петле, как болванчик!       Несмотря на резкий тон, я чувствую горечь в словах Миры, будто она до сих пор скорбит… обо мне. Сердце заныло, так хотелось послать все к черту, закричать, что это я и броситься с объятиями на эту девушку, завернутую в броню из колких слов. Но я помнила предупреждение Дракула, помнила свое место.       — А ведь у нее было больше привилегий, нежели у тебя. Ее хотел самый влиятельный мужчина в Валахии, вне зависимости от… настроения. Она подбирала ключ к любой его стороне, к любой его эмоции или мысли. Но даже это не спасло ее.       — Мне жаль.       — Вам жаль, — саркастично усмехнулась Мира, — да неужели?       — Скажите, Влад III – ваш дядя?       — Решила покопаться в моей родословной? — я молчала, ожидая ответа. — Да, он мой дядя, а Мирча – двоюродный брат.       «Значит, они не родные? Но ведь единственный из братьев Влада, кто остался жив – Раду. Мирела дочь Раду Красивого?!»       — А где братья Мирчи?       Мирела удивленно подняла бровь.       — Мирча единственная кровь и плоть Д… Влада.       — А что на счет Дракула? — старательно делаю вид, что не заметила ее заминки, но после моего вопроса в комнате резко похолодало.       — Молись всем известным тебе богам, чтобы он тобой не заинтересовался.       «Поздно»       Колокол огласил всех собравшихся о том, что невеста прибыла к алтарю. Священник начал зачитывать молитву, то и дело останавливаясь, чтобы взглянуть на Мирчу, получить от того утвердительный кивок, и продолжить.       Смотрю на алтарь через кружево фаты и усмехаюсь. Насколько эфемерны устои и традиции людей: законы и писания священны лишь тогда, когда это нужно какой-либо стороне. Грешат все и все люди грешны, особенно те, кто кичится безгрешностью и упрекает в грехе других. Даже сейчас на мне красная фата, этот кусок ткани означает невинность девушки, вот только я грешна во многом: не берегла свою честь, убивала людей, случайно и намеренно, отдаюсь мужчине не из-за высоких чувств, а сегодня ночью… Как относиться к Дракулу после того, как я выйду замуж за его сына? Я не знаю, но уверена, что это будет записано багряной краской в книге моей судьбы, за что я еще не раз поплачусь.       А Мирча? Интересно, хоть раз служителю этого монастыря приходило в голову, что его князь – носферату? Как отреагировали подданные Влада на то, что ему служит приспешник дьявола? Как он объяснил людям, кто такой Дракул? И почему он служит Владу, а теперь и Мирче? Хотя забавно уже то, что носферату, тот, кого приравнивают к живому мертвецу, нежити, той силе, что вход в святилище запрещен – венчается на святой земле? Осеняет себя крестом и пьет святую воду? А серебро? Оно так же безвредно для носферату? Тогда мои жалкие попытки хоть как-то защититься серебряным ножом под подушкой – действительно жалкие. Но ведь должно быть что-то, чем можно убить носферату! Разве что кол в сердце. Таким же образом я убила Дамира!       Поднимаю глаза к распятию. От чего-то боясь, что оно упадет. Оно не упало, когда вошел Мирча, когда вошла я, так с чего бы ему падать именно сейчас? Почему я боюсь, будто мои мысли могут облачиться в силу и хоть как-то повлиять на мою жизнь?       Хочется засмеяться в голос, громко и заливисто, от души, что прогнила, оставив после себя смрад дохлой надежды, отвращения от любви и вкус пепла от сожженной веры в лучшее! Какой наивной нужно быть, чтобы каждый раз убеждать себя в том, что хоть кто-то кроме тебя может тебе помочь? Мне никто не помогает, когда приходит Дракул, когда берет мое тело, наплевав на душу. А я, точно побитая Жучка, все тянусь к нему и тянусь, веря, что если буду хорошо исполнять его приказы, то смогу наконец получить хоть каплю любви в ответ. Как же я ненавижу себя всякий раз, когда он уходит, использовав меня. Внутри все вскипает от ярости, от того, что перед уходом он даже не оборачивается, взглянуть на меня. Все обрывается от того, что я слышу от него лишь злые слова или совсем ничего. Единственное, что я могу принять от него, единственное на чем он говорит со мной – это язык боли. Когти вспарывают мои берда – он в нетерпении, если кровь стекает по спине – это его ласка, а если он накрывает или обводит метку внизу живота – ему хорошо. В эти редкие моменты я могу удостоиться даже холодного поцелуя в уголок рта. Не больше. Но все так же, без слов.       А когда я поняла, что злюсь на Дракула только из-за того, что он мне ничего не говорит, не целует и не остается на ночь – я разгромила всю комнату. Потому что поняла, что зла на него только из-за этого, не из-за того, что сделал меня секс-игрушкой, не из-за того, что держал в башне, морил голодом и жаждой, не из-за того, что всячески использовал меня, нет! Гребанному женскому сердцу нужна любовь чтоб вас! Плевать, как обращается, лишь бы любил! Бьет? А если бьет, то значит любит!       Теперь я готова была кричать, кричать так громко, чтобы взорвались перепонки всех, кто находится в храме, а после еще громче, чтобы удавиться своей же собственной кровью! Чтобы не презирать ту, какой я стала за это время, за месяцы, проведенные подле Влада Басараба Дракула! Я все еще чувствую, как ноют мышцы между ног, а закрыв глаза, могу с точностью представить, как он движется во мне. Что бы сказал священник, узнай он, что эту ночь, как и многие другие, я делила постель с Дьяволом? Отдавая ему свое тело и душу, а он брал лишь первое, всячески игнорируя второе. Сказал бы что-нибудь слуга божий или дождался бы кивка сына дьявола и продолжил бы свои песнопения? Продолжил бы.       — А вы, Елизавета Молдавская, согласны взять в мужья этого мужчину? — приторно слащавым голосом спросил священник.       Интересно, что бы сделал Дракул, если бы я при всех гостях кинулась на человека в белых одеждах и выцарапала ему глаза?       — Согласна.       Мужчина принимает мои слова и благосклонно кивает, даже не подозревая, что обошло его стороной.       — Ego conjimgo vos in mat-rimoiiium in nomine Patris, et Filii, et Spirit! Sancti.       Он поднимает над головой ленту, показывая ее гостям. Дает нам с Мирчей кубок с вином и сплетает наши руки багряной лентой.       — Делите поровну горе и счастье.       Первым отпивает Мирча, а после я, благо, фата – тот еще ненужный атрибут – не слишком длинная. Касаюсь губами ободка и слегка стопорюсь. Мне кажется или кубок теплый? Кидаю взгляд на лицо Мирчи, он в свою очередь не отводит от меня цепкого взгляда. Что-то подсказывает мне, что фата совершенно не мешает мужчине разглядывать мое лицо. Это наша первая встреча после кабинета. Мирча все время где-то пропадал. Занимался отдельно, гулял сам, не спускался в обеденную залу, даже на этаже с ним не пересекались.       «Он ненавидит меня? Зол?»       Сейчас его взгляд казался нейтральным, но я чувствовала прикосновения обжигающего пламени там, куда были направлены свинцовые глаза. Они плавили меня до костей, не касаясь платья или кожи. Он переменился, Мирча в целом стал другим человеком, а я стала слишком часто сравнивать сына с отцом, находя отголоски одного в другом. Это пугало. Грубость и злобу бывшего князя я еще могу пережить, смогу пережить и безразличие нынешнего, но не смогу справиться с тем, что почувствую гнев от обоих. Нет!       Заглушая терзающие меня чувства, выпиваю весь остаток вина в кубке, чувствую досаду от того, что это не кровь Дракула.       «С ней было бы все намного легче и быстрее. Не так болезненно. Она единственное, что помогает мне переживать уходы Дракула»       — Прошу, фату, — священник направляет Мирчу, а меня охватывает злость. Сейчас, когда снимут фату, все будут смотреть на меня, а я, оставшись без укрытия – дрожать, как осиновый лист. Мое мнимое спокойствие таяло по мере приближения мужских рук к моему лицу. Фату забирают, как забрали мой последний оплот безопасности и спокойствия, но Мирча вдруг снимает с себя плащ, который я сначала даже не заметила. Мужчина покрывает им мои плечи, фиксируя застежку, а после делает то, на что священник отреагировал поднятой бровью – Мирча накрывает мою голову капюшоном плаща, скрывая от внешнего мира. Видно такого раньше не было, но князю поперек слово не скажешь, и я была несказанно рада этому. Лишь глазами поблагодарила мужчину.       — Можете поцеловать невесту.       Я замираю, а Мирча делает шаг, сокращая и без того маленькое расстояние между нами. Обхватив свободной рукой мою щеку, мужчина тянется ко мне. Теплое дыхание на моих губах заменяют горячие губы. Мне не показалось, ободок действительно был нагрет ими!       — Да будет ваш брак долгим и счастливым!       Мы повернулись к гостям, принимая поздравления. Это затянулось надолго, лишь ближе к вечеру мы смогли попасть в праздную залу, где все уже давно было готово.       Пляски, танцы и песни мелькали одни за другими. Народ веселился, искренне радуясь за своего князя, все, кроме бояр. Ведь новая княжна – потенциальная угроза для их власти. Это значит, что князь решил выйти из-под их «опеки», начав свою игру, естественно, без позволения вышеуказанных лиц. Даже со своего места во главе залы, я вижу их натянутые улыбки и надтреснутые маски увлеченности и празднества. Эти падальщики даже не стараются изобразить более реалистичные эмоции!       «Вы поплатитесь. За все поплатитесь, вот увидите…»       Мой взгляд перехватил взгляд Александру, он вдруг поднялся, а за ним поднялись и другие бояре. Я же не отводила от него взгляд. Сначала мужчина выглядел расслабленно, но с каждой пройденной секундой, я прямо таки видела, как неуютно становится боярину под моим взглядом. Взглядом живого мертвеца.       — Мой князь! — выдавил из себя улыбку. — Моя княжна, — поклонился Александру, возле нашего стола. Глава Совета бояр поднимает кубок, а я очень надеюсь, что кто-то перепутал вино с крысиным ядом! — Всем известно, что одной из целей брака – новый союз двух душ, ну а второй – рождение наследника! Долгих и жарких ночей нашим монархам!       — Долгих и жарких ночей! — подхватили остальные бояре.       — Благодарю, Александру, — кивнул Мирча и отпил от своего кубка.       Как мило с его стороны! То сначала на казнь посылает, то желает, чтобы мы с Мирчей из постели не вылезали! Хочется запустить кубок прямо в ухмыляющуюся рожу!       Мою руку обжигает жаркая ладонь Мирчи, сам хозяин не смотрит на меня, принимая дальнейшие поздравления, но крепко сжимает мои пальцы, а после поглаживает мои костяшки. И именно в этот момент я понимаю, что он никуда не делся, тот Мирча, что волновал меня своим теплом, ласковой улыбкой и живыми глазами цвета бури. Он здесь, со мной, не отвернулся даже после того, как видел шрамы, нанесенные Дракулом!       Хочется разрыдаться от счастья, но глаза пусты, а я давно перестала контролировать слезы. Переворачиваю ладонь, и мужчина сцепляет наши пальцы в замок. Боги, как же мне не хватало Мирчи все это время! Внутри боязливо прорастает зернышко тепла, но я тут же сама засыпаю его солью и поливаю душевными слезами. Эта свадьба – фикция, мы с Мирчей ненастоящие муж и жена! А ночь? Придет ли Дракул, чтобы буквально из-под носа Мирчи забрать меня к себе? Или он специально не появиться, чтобы посмотреть, как муха будет барахтаться в паутине, все туже затягивая петлю на тоненькой шее? А потом? Он накажет меня за то, что я исполнила его приказ? Он приказывал выйти замуж, но ничего не говорил, про ночь в спальне Мирчи! Боги, что мне делать?!       Я загнана в ловушку, еле сдерживаюсь, чтобы не закрутить головой вокруг, выискивая пылающей адской бездной взгляд! Аккуратно, не привлекая внимания, обвожу залу, но ничего не нахожу, а дальних углах даже тени не колеблются. Его здесь нет? Не верю! Он всегда рядом, он всегда в моей голове. Всегда на шаг впереди! Всегда знает, о чем я думаю. От него не скрыться.       «Чем меньше попадаюсь ему на глаза, тем меньше он будет разрушать мое тело и душу», – так я думала, бредя по коридору от Миры, после очередного вечера за примерками и подгонками платья. Но от него не скрыться…       Стальная рука в черной перчатке утянула меня в альков, завешанный гобеленами. Его клыки тут же впились в мое горло, а пальцы – в тело. Как Дракул и обещал, грубость была во всех его движениях, мужчина хватал, требовал и всегда получал то, чего хотел. Этот раз не стал исключением.       Делая больно, он тут же зализывал место укуса, а затем кусал еще сильнее, будто бы наказывая меня за то, что сам проявил нежность или ее подобие. Он как будто ненавидит смотреть на меня, поэтому зачастую наша с ним поза – он сзади. Прогнувшись в пояснице, чувствую боль от растянутых мышц. Первым его запретом стало белье, вторым – корсеты, стягивающие грудь. Разрешались лишь те, что заканчивались под грудью, так его руки получали быстрый доступ к моему телу. Дракул щипает сосок, и я вскрикиваю от боли, но тут же прикусываю язык, слыша, как кто-то проходит рядом с нами.       — Тише, змейка, ты же не хочешь, чтобы все узнали, как ты отдаешься одному мужчине, будучи невестой другого, — злорадство капало ядом с языка Дракула. Это тешило его и веселило, а меня заставляло закусывать кожу на запястье, чтобы не закричать от очередного жесткого толчка или больного укуса в плечо.       Одной рукой упирается в стену, выше моей головы, а другой сжимает мою грудь. Пытаюсь не закричать и не задохнуться от бешенного ритма. Мимо нашего тайного убежища ходят неподозревающие ничего люди, шум и гам отлично скрывают звуки наших тел, но вот мой возглас или его рычание – точно услышат. Дракул утыкается мне в шею, кусает ее, но не клыками, а простыми человеческими зубами, глуша стон. Кончив, он не помогает мне вернуть одежду в надлежащее состояние, лишь поправляет ремень на своих брюках и уходит прочь, бросив напоследок:       — Счастливой свадьбы, княжна.       Кое-как поправив платье, жду, когда в коридоре стихнут шаги. Мчусь в свою комнату, молясь никого не встретить на пути.       Мне стало так противно от этих воспоминаний, что предпринимаю попытку освободить руку из хватки Мирчи. Вряд ли бы он захотел держать меня за руку, если бы знал, что я делаю с Дракулом.       — Элизабет, если после того, что произошло в кабинете, я противен тебе, то прошу прощения. Больше всего сожалею о содеянном мною.       Что? Неужели он подумал, что я хочу отстраниться от него из-за происшествия в кабинете?! Его печальный взгляд вырывал мне всю душу, выворачивая меня наизнанку.       — А я?.. — мой голос проседает, требуется пара секунд прежде чем я могу продолжить. — А я тебе не противна, Мирча?       Князь вдруг становится хмурым. В меня упирается пронзительный взгляд, от которого мне хочется провалиться сквозь землю.       — Нет, — твердо и достаточно громко, чтобы быть уверенной, что мне не показалось. И словно подтверждая и закрепляя свои слова, мужчина сильнее сжимает мои пальцы, даря тепло озябшей руке. — Ты моя женщина, что бы ни говорили другие. Оставь терзания.       — Но ведь…       — Я сказал, оставь! — понимая, как грубо прозвучали его слова, Мирча поднимает наши сцепленные руки и целует мои костяшки. — Пожалуйста, позволь мне хотя бы сейчас стать твоей опорой. Больше он не посмеет так с тобой обращаться.       Сердце каменеет и бухается на дно желудка. Боги, только не это! Дракул же не настолько сумасшедший, чтобы обсуждать с Мирчей наши… дела.       — Оставь, — вновь, но уже мягче произносит мужчина. Он будто читает мои мысли, но разве для этого не нужна кровь? Моя уже должна была выйти из его организма, значит, мои переживания написаны у меня на лице. Вот и все. Однако я продолжаю смотреть на мужчину перед собой. Сильного и волевого, от него буквально веяло властью и авторитетом, тем, чем раньше он не мог похвастаться. Чувствуется его характер, примерно тоже ощущаю и от Дракула.       — Хорошо, Мирча, я верю тебе.       Из меня словно дух выбивают, стоит только увидеть его искреннюю и такую редкую улыбку. Могу ли я дать себе право на тепло, которое дарит мне этот мужчина? Или все пойдет прахом, стоит только подумать, что все хорошо?       — Князь, — возле нас буквально вырос мужчина, настолько резко было его появление. А рядом с ним под руку была женщина. Я не могла отвести взгляда, образы и внешний вид обоих были настолько контрастны, что если бы я захотела написать их портрет, пришлось бы делить холст на тьму и свет.       Мрачный мужчина с темными волосами и яркими живыми, но угольно-черными глазами. В голову закралась мысль, что внутри этой бурлящей глубины пляшут черти и подкидывают дрова в дьявольский костер. Глаза могут быть разного оттенка, не всегда это темные, порой и яркие зеленые или серые могут быть настолько безжизненными, что тебя пробирает от этого дрожь. Но тут все совсем наоборот. Теплая и мягкая улыбка лишь добавляла очков симпатии этому мужчине. Хоть остальной его вид не внушал доверия: длинный черный плащ, вышитый серебристыми узорами от полов к талии, лацканы и манжеты рукавов носили на себе все те же знаки. На такую вышивку должно быть потрачено много времени, очень много. Когда Мирча и незнакомец пожали руки, я заметила, что ладони и пальцы последнего сплошь и рядом покрыты мелкими шрамами разной формы, словно он резался об что-то уйму раз.       — Любите холодное оружие? — вопрос вырвался сам собой. Мужчины оборвали свой разговор, внимательно глядя на меня, незнакомец лишь усмехнулся.       — Многие мужчины, если не все, обращаются с холодным оружием, госпожа, — мужчина был учтив, но я кожей чувствовала, что он хотел что-то дополнить, что-то сказать, но честно сдерживал себя.       — Но вы питаете особую любовь к… кинжалам? — темные глаза прищурились, сообщая мне, что я попала в точку.       — И как же вы узнали об этом? Мы с вами раньше не встречались, — Мужчина взглянул на Мирчу, но тот лишь усмехнулся своим мыслям.       — Вы их метаете. Ваши руки покрыты мелкими шрамами. Это либо от того, что кожа напрямую контактирует с острым лезвием в момент метания, либо…       — Либо…       — Либо вы повар, но на него особо не смахиваете, — мой ответ казалось позабавил всех троих людей.       — А про вас верно говорили, остра и на язык и на ум. Верно, княжна, я тот еще любитель метательных клинков.       Мой взгляд упал на слишком широкий рукав и полы кафтана, достаточные чтобы скрыть что-то под собой.       — Один из них и сейчас с вами, верно? — начинаю ценить то, что люди все же не могут прочесть мои мысли, и у меня есть возможность блефовать. Зачем? Не поверите, самой интересно.       — От нее многое не скроешь, верно? — брюнет задал вопрос моему мужу, на что тот лишь загадочно ухмыльнулся.       — Довольно, Александр, хватит мучить госпожу, — женщина легонько стукнула мужчину по руке.       — Меня зовут Аделаида, а этот неотесанный мужлан – мой муж Александр, — на словах «неотесанный мужлан» Александр удивленно поднял брови, а потом играючи нахмурился.       — Твои слова, любовь моя, жалят меня в самое сердце, — из-за того, что одна рука мужчины была занята, свободной он хлопнул себя по правой стороне груди, подарив мне просто превосходный маневр.       — Вообще-то сердце с другой стороны, — Аделаида прыснула со смеха, а Александр кажется теперь обиделся более правдоподобно.       — О госпожа, он непременно знает об этом, но тем не менее, замечание хорошее, — теперь, когда фигура мужчины не скрывала Аделаиду, я смогла точнее разглядеть ту, которую изобразила в самом теплом и светлом углу своей картины.       В кремовом платье, с золотой вышивкой, песчаными оборками и таким же корсетом, Аделаида выглядела как древняя царица. Волнистые пшеничные волосы были убраны в пучок, лишь две длинные прядки спадали у лица, обрамляя его. Ее манера речи и то как она держалась – говорили о холодности и трезвости ума. Ее синие глаза буквально были льдом, в сравнении с остальным образом. Вся такая солнечная и приятная, она могла заморозить тебя одним своим взглядом или, я уверена, словом. Даже Мирча с Александром умолкли, стоило женщине заговорить. Она будто железная леди, к которой все прислушиваются.       — Рады приветствовать вас на нашей свадьбе, — Мирча улыбнулся и кивнул своим друзьям. Уверена, они были довольно близки.       — Мы тоже рады, хотя признаться, я не думал, что ты так быстро женишься, учитывая… — быстрый взгляд мазнул по мне, — произошедшее, — тихо закончил свою мысль Александр, а я нахмурилась. Какое еще такое «произошедшее»?       — Элизабет, это те немногие люди, которых я могу назвать друзьями. Александр и Аделаида Ван Хельсинг.       Я так и застыла с протянутой рукой.       — Охотник? — вырвалось быстрее, чем я смогла себя остановить. Так вот почему Дракул во время ужина так отреагировал на мои мысли о Ван Хельсинге! Но ведь я была уверена, что этот человек – лишь персонаж истории Брема Стокера! Неужели все в той книге правда? Так стоп!       Лица присутствующих резко изменились.       — Ты рассказал или догадалась? — Александр переводил взгляды с Мирчи на меня и обратно.       Мирча лишь развел руками:       — В любом случае она моя жена, так что ей не помешало бы как можно скорее вникнуть во все это, — Мирча прижал меня к себе, а я не сводила взгляда с охотников.       — Аделаида, вы тоже охотница на нечисть?       Тихий смех немного разрядил обстановку.       — Нет. Только мой муж. Мне же прельщает тыкать только ткань и только иглой.       Обвожу взглядом их с мужем наряды и охаю.       — Это вы вышили?       Женщина улыбается сдержанной улыбкой, но в глазах ее светиться гордость.       — И ваше платье тоже, — от ее слов, я теряюсь и будто по-новому смотрю на алое платье.       — Оно прекрасно, Аделаида, большое вам спасибо за него. Вы портниха?       — Так, балуюсь иногда, — машет рукой женщина, но улыбка еще становится теплее, и даже глаза уже не кажутся такими синими. — Но это сейчас не главное, вот из-за чего мы к вам и подошли. Это подарок вам, Элизабет. Добро пожаловать в нашу большую и слегка странную семью.       Женщина передает мне сверток, что-то прямоугольное было завернуто в темно-алый бархат. Отодвинув лишь край, я чувствую дрожь в руках, сердце пропускает удар, а я не могу поверить, что держу ее в руках… Лишь один железный уголок, но мне не нужно было больше, я прекрасно знала, что мне подарили. Сердце защемило грустью от воспоминаний, но я быстро отогнала их.       «Как-нибудь в другой раз. Как-нибудь в другой раз, Абель»       — Она помогла мне освоиться в мире мужа. Надеюсь, что поможет и вам. Это книга написанная..       — Абрахом Ван Хельсингом. «Энциклопедия Карпатской нечисти»       Помню, как Абель тайком читал ее мне, когда мне было плохо или когда я болела, или когда меня наказывали. Я и подумать не могла, что в детстве читала книгу, которую однажды уже держала в руках, правда это еще не произошло, но было уже в прошлом.       — Да, но откуда вы знаете?       «Черт!»       Поднимаю глаза, на меня пристально смотрели трое человек. Внимательно и даже с неким подозрением.       — Я читала ее, — попытка не пытка, верно же? Прикинусь эрудированной, скажу, что уже видела такую в библиотеке Мирчи.       — Даже если вы и знаете венгерский, то эта книга в единственном экземпляре.       «Дважды черт!»       — Что же, значит, я спутала, прошу прощения. Мирча, почитаешь мне как-нибудь? — в надежде на помощь обращаюсь к мужу, но натыкаюсь на странный холодный и даже немного жуткий взгляд. Мужчина моргает, и наваждение пропадает, теперь это вновь мой муж. Показалось? Скорее всего.       — Спасибо, Сандр, Ада, это действительно неоценимый подарок в наше время. Я обязательно прочитаю своей жене несколько историй.       — Будут вопросы, княжна, обращайтесь, я буду здесь еще около месяца, — Аделаида вновь перешла на деловой тон, а поклонившись, супружеская пара покинула нас.       Гуляния и празднество продолжились до ночи. От общения с Мирчей и вина мне стало приятно и хорошо, я даже начала смеяться и веселиться, но счастье не длится вечно.       — Гуляния гулянием, пляски плясками, но пришла пора проводить молодых в их опочивальню! — выкрик одного из бояр поддержали все остальные. Глупо, наверное, было думать, что нам не устроят проводы. Алчные животные питающиеся не едой, но отрицательными эмоциями. Их главарем был Александру, но именно сейчас он уступил место другому шуту. Ушел в тень или не любит эти показушные традиции? В глазах боярина, что зазывал народ блестела сальным налетом похоть.       «Собравшиеся больше ждали не самой свадьбы, а ее продолжения за стенами свадьбы. Всем важно не пиршество, а твое грязное белье. Что же вы задумали? Как еще решили насолить Мирче?»       — Настало время консумации брака! — слова были встречены радостным гулом.       «Нет! Нет! Нет! Только не это! Дракул…»       — Тише, — шелестит над моим ухом, а висок обдает теплым дыханием. — Все будет хорошо. Его тут нет, и не будет еще несколько дней.       — Мирча, я…       — У нас с ним сделка, он ничего не сможет тебе предъявить или наказать. Максимум – попробует задеть словом. К тому же сам виноват, ты теперь моя, по праву, и я не намерен давать тебя в обиду. Теперь все будет иначе, — властный голос не оставлял ни шанса сомнениям, но я все же задала терзающий меня вопрос:       — Мы правда сделаем это? — челюсть мужчины напряглась, выделяя скулы.       — Сначала проводим невесту! — ко мне подлетела стайка девиц в разномастных платьях.       — Все будет хорошо, слышишь? — слова Мирчи набатом стучали в моей голове, пока меня сначала вели в наши с князем покои, а потом готовили постель и колдовали надо мной.       Девицы щебетали, как сороки, о том, что мне очень повезло «отхватить» князя, что он по взглядам во мне души не чает, и о том, что говорят – князь велик в постельных утехах; что все пройдет нормально, ведь ко мне Мирча относится ласково, того гляди и пылинки сдувать начнет. Главное не бояться мужчину и не волноваться, расслабиться. Уж не знаю от чего именно, но мне стало смешно. Забавно слушать советы той, что уже не раз была с мужчиной в постели и не только в постели. Но веселье вдруг пропало, стоило мне услышать:       — Княжна, вас ждут.       Легкая сорочка до середины бедра не спасала от холода замка. Тот же холод я испытывала будучи с Дракулом. Он истинный хозяин этих камней и этой земли, из каждого угла мне мерещится его горящий взгляд. Не просто две алые точки, а именно звериные, отражающие блики света глаза. Но, как и сказал Мирча, никого здесь не было.       Покои тоже были пусты, все так же как и в те длинные ночи, что я засыпала под боком у Мирчи. Его тело служило мне оберегом от кошмаров, что следовали за мной куда бы я ни шла. Они нападали на меня, стоило остаться мне одной, особенно ночью. Хотя если присмотреться, можно было заметить следы на столе и кресле, на стеллажах с книгами, которые всегда должны оставаться под рукой князя. И кровать… сегодня она выглядела как никогда, иначе – завешанная балдахином. Ткань казалась легкой, но через нее почти ничего не было видно. Именно на кровати я и должна встречать Мирчу.       Минуты тянулись вечность, в начале каждой я обращалась в слух, пытаясь распознать тяжелые шаги мужчины, а к концу спокойно выдыхала, чтобы с новым началом круг замкнулся. Сидела тихо, как мышка, сжавшись в комок, почему-то сейчас было намного нервозней, чем ожидание Дракула. От него хотя бы понимаешь чего ждать, а что ждать от Мирчи? Пальцы на руках онемели, я сама перестала чувствовать свое тело.       Дверь с громким шумом отворяется. В комнату входят несколько людей, я не знаю кто это, вижу лишь силуэты от колеблющихся свечей. Их веселые шепотки и смех говорили о том, что выпили гости предостаточно. Вот только Мирчи среди них не было.       — Княжна… — я затаила дыхание, хотелось спрятаться, но сознание отчаянно понимало: некуда! Лишь этот балдахин отделял толпу пьяных мужчин от почти голой меня! В голове пронеслось столько мыслей, что я не успевала за ними, но одна вдруг остановилась и, злорадно захихикав, обрела четкую форму: меня кинули псам на растерзание!       Секунда. Две. Три.       — Княжна-а, — я дернулась, когда поняла, что голос донесся ближе чем в предыдущий раз! А к балдахину начала приближаться тень, она плясала на ткани, лихорадочно извиваясь и меняя форму, то отращивая себе дополнительные конечности, то еще одну голову. — Княжна…       Одна из «рук» тени потянулась к балдахину, а я зажимала себе рот, чтобы не закричать.       — Вы там? Мы знаем, что ты та-ам! — еще чуть-чуть и острые когти вспорят ткань, и в порезах я увижу их горящие голодом глаза или уставлюсь в пустые глазницы… Не знаю, что хуже!       — Кня… — хрипота голоса переходит в надтреснутый скрип. — Кня-жна-а…       «Дракул! Дракул! Спаси меня! Дракул!»       В минуты отчаянья мы обращаемся к богу, но если тебе однажды уже не ответили, ничего не остается, как взахлеб молится дьяволу.       — Димитру? — злой тон не предвещает ничего хорошего тому, чье имя было произнесено. — Разве я позволял входить в мои покои без моего разрешения? — голос Мирчи мог заморозить воду или кровь в жилах. Таким злым я его еще не слышала.       — Просим прощения, князь, — тени дрогнули в поклоне, а перед ними выросла другая, захватывающая собой едва ли не половину ткани балдахина. Еще немного и она пожрет тени остальных, оставшись в горделивом одиночестве. — Мы лишь хотели удостовериться, что там действительно княжна, но она не отзывалась.       Тень Мирчи не двигалась, а вот тени бояр сжались еще сильней, трепеща перед хозяином.       — Жена?       — Муж, — голос едва не дрогнул, но прозвучало приемлемо.       — Еще вопросы? — ответом была тишина. — Верно, у вас и не должно быть вопросов в особенности к моей княжне.       — Просим простить нас, князь.       Но Мирча, казалось, разошелся:       — Вы не у меня будете просить прощение, а у госпожи.       Несколько секунд гнетущей тишины и я слышу:       — Просим простить нас, княжна.       Солгу, если скажу, что мне неприятна сложившаяся ситуация. Это маленькая месть за суд!       — Женщина создана для прощения, — цитирую слова Жаклин, а у самой лицо кривится, — но простит ли вас мой супруг?       — Нет! — почти рычание, а мне оно как бальзам на душу.       — Князь…       — Молчать! — силуэт князя надвигалась, пожирая одну раболепную тень за другой. — Услышу хоть шепот…       Мирча отодвигает край балдахина таким образом, что закрывает меня своей спиной от посторонних взглядов. На нем черные штаны и расстегнутая до середины груди белая рубашка. Черные волосы немного растрепаны, но это не уменьшает его привлекательности, наоборот, приглашают зарыться в них пальцами. Дьявольски красив, наверно, именно таким должен быть сын дьявола.       — Красивая, — прошептали его губы, так тихо, что мозг начал анализировать, а не показалось ли мне.       Князь стоял, не двигаясь, был гостем в собственных покоях, отдавая мне право владеть ситуацией. Я видела это в его глазах. Стоит только покачать головой, и Мирча пошлет все к чертям, выгонит всех зевак и уйдет сам, хоть после этого и не оберется пересуд. Он был готов пожертвовать ради меня всем, а смогу ли я? Что осталось у меня? Что могу преподнести в качестве подарка или жертвы? То, что никому другому не сдалось – клочки, оставшиеся от моей души, пепел и прах.       Поднимаю руку, приглашая мужчину скрыться за легкой тканью, и он послушно делает шаг. Его горячая ладонь обхватывает заледенелые пальцы, и они тонут в тепле. Мне неловко, стыдно и непривычно находиться с Мирчей почти в неглиже, а ведь перед Дракулом я почти всегда без одежды. Но не зря же говорят, что мы чувствуем себя неказистыми перед теми, к кому что-то испытываем, а кто безразличен – взглядом и словом не затронет. Кровать проминается под весом мужчины, от чего меня опаляет мысль о тяжести его тела и о том, как она будет чувствоваться на мне, как весь этот мужчина будет чувствоваться.       — С той стороны ничего не видно, — шепот лишь для меня. Отсветы от свечей проникали сквозь ткань, стыдливо касаясь лица мужчины. — Мы можем этого не делать, — шептали его губы, но новый блик выловил расширенный зрачок. Он хотел, очень. Мирча не Дракул, он благородный и может поступиться своими желаниями. Я вижу, как потемнел его взгляд, когда он украдкой смотрел на меня. Даже после клейма, он не перестает желать меня как женщину. Мирча здесь не из-за консумации или напора бояр, он здесь потому что сам этого хотел. Хоть и отдавал мне право вести.       Не знаю, будет ли у нас еще такая возможность, позволит ли Дракул?       «Плевать! Даже если дьявол прямо сейчас ворвется в эти покои и разнесет все здесь к чертям! Плевать! Мои чувства к Мирче не отнимет даже князь Карпат! Толька сам Мирча может принять их или уничтожить. Да будет так!»       Вместо ответа касаюсь белой ткани на теле мужчины, пробираюсь под нее и впервые сама ласкаю Мирчу. Это оказалось намного приятнее, чем я могла себе только представить. Князь громко втягивает воздух, через стиснутые зубы, но не двигается, дает время чтобы… Что? Передумала? Убежала?       «Уже все решено. Я не буду бежать!»       Мои пальцы касаются мышц под кожей, подушечки перекатываются по прессу мужчины, по косым мышцам, вверх, собирая на запястье ткань рубашки. Хочется снять ее, откинуть как можно дальше. Мы не отводим друг от друга взглядов, даже тогда, когда Мирча помогает мне снять с него верх. Только сейчас позволяю себе оторваться от лица мужчины и проследить путь своих рук вниз.       Вниз, по острым скулам, вниз, по линии подбородка, вниз, по шее, едва касаясь адамового яблока, вниз, к ямке ключиц. По накаченной груди, вниз… Кожа бледная, но теплая, от нее исходит жар, но несмотря на это, множество мурашек разбегается от моих касаний.       Вдох. Выдох. И снова вдох. Мужчина даже не моргает, гипнотизирует своим темным взглядом, и я охотно поддаюсь этому непроизнесенному поощрению. Становлюсь смелей, заканчивая свое путешествие на бедре мужчины, а сама тянусь к Мирче. Меня тянет его запах, манит его тело, завораживает как художника. Я обязана нарисовать Мирчу. Его широкие плечи, мышцы шеи, челюсть – все в нем цепляет меня. Тяга к этому мужчине становится все сильней и сильней, я не думала, что так скучала по нему, пока не увидела там, в храме. Возможно это из-за крови носферату во мне, но даже его кожа не имеет изъянов, не то, что моя…       Уловив мое смятение, Мирча поднимает мою руку и целует запястье, прожигая меня взглядом. Целует один из моих многочисленных шрамов.       — «Смелее» — я почти отчетливо слышу его голос в своей голове.       Поддаюсь вперед и целую то место, что каждый раз привлекало мое внимание. Кадык дергается, когда мужчина сглатывает. Затем награждаю поцелуем ямку между ключиц и еще ниже, где гулко бьется сердце. А после соединяю все нанесенные, как на карту, точки медленным движением языка. Мужчину лихорадит подо мной, он, казалось, даже не дышит. Лишь смотрит, притаившись, а сталь его глаз давно пожрала тьма расширенного зрачка.       Треск ткани заставляет вздрогнуть и повернуться в сторону звука – Мирча вспорол когтями простынь. Ладони были сжаты в кулак с такой силой, что побелели костяшки пальцев. И тогда я понимаю: он не двигается не из-за того, что ждет продолжения, а потому что сдерживает своего внутреннего демона, который смотрит на меня со дна княжеских глаз. Он боится навредить?       Накрываю его пальцы своими, тяну и опускаю мужские руки на свою талию. Они вмиг сжимаются стальным обручем, ощутимо, но не больно. Целую в плотно сжатые губы, утыкаюсь лбом в его скулу, мне не хватает простых ласковых прикосновений, не тянущих за собой боль и страх. Слышу, как его длинные пальцы перебирают ткань моей ночной сорочки, поднимая подол. Его губы дарят поцелуй в висок и в уголок губ. Лямка обнажает плечо, ведомая его пальцами, каждым из них Мирча вырисовывает узоры на моей коже, игнорируя шрамы от когтей…       Сорочка сползает к талии, открывая мужчине верхнюю часть моего тела. Поцелуи бессвязно были разбросаны по плечам и груди. Зверь смотрел на меня глазами Мирчи, но князь не позволял ему взять над собой вверх. Мужчина четко контролировал свои действия, он позволял себе немного, всего по чуть-чуть, не переходя черту. Так его пальцы лишь касались кожи груди, игнорируя уже давно вставшие соски.       Вдруг он потянул меня за руку, заставив встать на кровати, от чего ткань уже ненужной одежды упала к ногам. Он отбросил её, так быстро и сильно, что чувствовалось его нетерпение, но оно показалось лишь в отношении белья. Придвинулся ко мне ближе. Он целовал моё колено, поднимаясь вверх мучительно медленно! Никогда не думала, что вид сильного мужчины, стоящего на коленях, может быть таким возбуждающим...       Глаза сами закрылись, стоило только почувствовать горячее дыхание между своих ног. Тихий писк вырвался, когда Мирча провел языком по клитору. Ноги задрожали, и чтобы не упасть, я вцепилась в вороньи волосы, а мужчина, казалось, даже не думал прекращать.       — Мирча, — я задыхалась от эмоций! Ни Конрад, ни тем более Дракул, никто из мужчин не ласкал меня там. Это было так странно, но так чертовски заманчиво, что я поспешила развести ноги шире, предоставляя Мирче больше места для действий. Он отметил это легким проникновением в меня одним пальцем. Ноги подкашиваются, но Мирча крепко держит. Он отрывается от меня, облизывая губы, подсекает мне ноги и мягко, но быстро опускает на кровать. Все произошло так резко, что я взвизгнула, зажав рот рукой, испуганно смотря на балдахин.       — Не беспокойся о них, они не видят, а то что слышат нас… — Мирча отнял мою ладонь от рта. — Хочешь – кричи или стони. Давай устроим им представление, — князь утыкается лбом в мой лоб, накрывает мое тело своим. — Стони лишь для меня, любовь моя.       Глаза в глаза, а я не верю, что он это сказал. Это ведь не может быть правдой? Или может?       — Мирча?       — Чш, — он чмокает меня в губы. — Я знаю твой ответ, знаю условия и требования, но и ты знай, что всегда найдешь во мне союзника или мужа, что всегда на твоей стороне. А признание, — он сделал паузу, было видно, что каждое слово дается мужчине большим трудом. — Все говорят, что любят других, а я говорю, что ты дорога мне. Сильно. Это мой эквивалент тем трем словам, что разбрасывают направо и налево. Моя агапэ к тебе.       В горле образовался ком, который не дает и слова сказать, поэтому я с жаром целую мужчину, пробуя свой вкус. Мы отдаемся чувствам. Прижимаемся сильней, руки не знают покоя, а поцелуй углубляется, становясь требовательным и страстным. Не сдерживаю стон, плевать на бояр, плевать на всех, сейчас я с тем мужчиной, за которым готова спуститься в сам ад! А потому и стоны мои лишь для него. Зарываюсь в мягкие волосы мужчины, а он сжимает мое бедро, талию и, наконец, грудь. Закидываю ноги на его талию и ощущаю его возбуждение через ткань штанов. Черт! Он все еще в штанах! Впиваюсь в его кожу ногтями, от чего Мирча поддается вперед, буквально вдавливая в меня свой член. Кажется, от моих действий ему сносит голову… Поэтому делаю так еще раз, и мужчина глухо стонет мне в грудь:       — Еще. Еще…       На этот раз давлю сильнее, оставляя красные полосы на мраморной коже. Мирча жмуриться, как от экстаза, а я тянусь к шнуровке его штанов. Решаю добить мужчину, обхватывая его член рукой. Слышу, как он давится вздохом, и начинаю медленно вести вниз, но понимаю, что вся его смазка впиталась в ткань. Я сильно возбуждена, поэтому моей должно хватить на двоих. Касаюсь себя и уже через секунду свободно скольжу по длине, плотно обхватывая пальцами. Желваки заходили ходуном, каждая мышца напряглась в его теле, он будто натянутая тетива, держится из последних сил. Мирча стонет, и я вижу, как удлиняются его клыки. Мелькает мысль, что я хочу почувствовать их в своей шее.       — Мирча, — меня опаляют оранжево-красные глаза. Алые всполохи мелькают то тут, то там, как пожар. Тоже самое природное явление происходило и под его кожей! Нам обоим не терпелось.       — Пошли все вон! — рявкнул Мирча, заставив и меня сжаться под ним. Это было неожиданно и несвойственно Мирче, всегда собранному и вежливому. Но сейчас с ним никто не смел спорить. Избавившись от надоедливых штанов, Мирча сильней разводит мои бедра и окидывает взглядом.       «Почему мне так стыдно сейчас?!»       Пальцами князь накрывает метку в виде буквы «V» и проводит две невидимые полосы вниз. Сначала я не понимаю, что он делает, а потом до меня доходит: из «V» легко можно сделать букву «M»!       — И все равно красивая, — аккуратным движением князь входит в меня, от чего мне хочется выгнуться дугой. Такие разные чувства, но все растворяется, стоит Мирче сделать первый толчок. Он ласков во всем, а я плакать хочу, от понимания, что впервые получаю нежность, любовь и ласку просто так, потому что я – это я. И мне хочется это вернуть, поделиться с мужчиной, что видит во мне любящую женщину, а не возможность выиграть кучу сражений! Сжимаю мышцами Мирчу, целую самозабвенно, шепчу нежные слова и обнимаю как никогда раньше.       — Мирча, — шепчу между поцелуями, — Мирча… Мирча!       Он не отвечал, лишь прижимал к себе сильней, словно боялся, что убегу куда-то, брошу его.       — Не бросай…       — Что?       — Не бросай меня, — шепчет мужчина. — Делай что хочешь, что угодно, только не уходи.       Зубы прикусывают кожу на шее, а у меня в голове крутятся его слова: «не уходи». Внутри этого сильного тела скрывается маленький мальчик, брошенный матерью и вскормленный жестокостью отца. Мальчик, что просто хочет спокойствия и мира. И частью этого мира он предлагает стать мне.       — Мирча, — он не отвечает. — Мирча, посмотри на меня.       Нехотя и с какой-то опаской мужчина все же поднимает голову, его взгляд опаляет меня, но я вижу в них опустошённость и страх. Сейчас он мне напоминает меня, когда мысленно я молю Дракула остаться. И мне ведомо, какие чувства вызывает уход того, к кому хоть что-то чувствуешь. Поэтому я понимаю, почему Мирча сейчас так крепко держит меня. Даже находясь в моих объятиях, он боится, что останется один. Даже после того, что я сделала с ним в башне.       Обхватываю ладонями его лицо, с ним я не хочу закрываться в своей броне, замыкаться и ничего не чувствовать, именно он заставляет меня вспомнить, что в жизни каждого человека, есть тот, кто любит его.       — Все, что в моих силах, я сделаю все, чтобы остаться с тобой, чтобы вернуться к тебе, если будешь ждать меня. Буду возвращаться к тебе. Если нужна…              — Ты не представляешь, как нужна мне.       Мужчина изменил положение, проникая под другим углом, доставляя больше удовольствия. Сейчас я впервые могу сказать, что счастлива. Я выжила ради этого момента, чтобы здесь и сейчас выбрать именно этого мужчину. Двое сломленных людей нашли силу друг в друге, опору и мотивацию жить дальше.       — Мирча! — оргазм накрыл волной, заставив сознание отключиться на долю секунды. Рядом стонет Мирча, снося вспышку более приземлёней, чем я.       — С тобой я смогу противостоять Тьме и демонам, таящимся во Мраке. И дьяволу тоже… А без тебя погибну, погрязнув в проклятии.       Вместо ответа вовлекаю своего мужа в новый поцелуй, а когда он заканчивается, начинаю новый.       — Во мне ты всегда сможешь найти тихую гавань.       Нам не хотелось спать, и почти всю ночь мы наслаждались друг другом, уснув лишь под утро. Меня разбудили легкие, как мотыльки, поцелуи.       — Ммм, — пока это все что я смогла из себя выдавить.       — Я слышу недовольство? Мне прекратить? — веселье звенело в голосе Мирчи.        Помычав отрицательный ответ, получаю цепочку поцелуев вниз по позвоночнику. Возбуждение разливается по всему телу, будто мне мало ночи проведенной в крепких объятиях.       — Как вкусно ты пахнешь, — мурлычет мужчина, втягивая воздух, а я сгораю от стыда и еще кое чего!       Лишь ближе к вечеру мы все же вышли в обеденную залу. Как и подобает молодоженам – крепко держась за руки. Мой муж не упускал момента и целовал меня каждый раз, когда была возможность.       — Как мило, что молодожен так быстро нашли общий… язык, — от этих слов Мирча каменеет, а я поворачиваюсь в сторону говорившей.       У меня буквально челюсть отвисла! Передо мной просто икона красоты. Если я раньше думала, что Мира – красива, то женщина, стоявшая передо мной – богиня. Ровная бледная кожа, ухоженные густые волосы с ярко-красным оттенком, таким же цветом были накрашены и губы. Перстни на пальцах могли посоревноваться с яркими серо-зелеными глазами, подведенными сурьмой. Платье в пол бардового цвета с длинным вырезом на бедре и глубоким декольте – нарушало все мыслимые и не только устои и принципы. Да, хорошо, что эта богиня в красном, не заявилась вчера, иначе я бы выглядела очень глупо на ее фоне.       Женщина впивается в меня коршуном, чувствую себя неуютно, хочется скрыться, желательно за спиной Мирчи. А гостья даже не думает менять свой настрой, более того, она перешла в наступление. Гордо подняв подбородок, шествует к нам с Мирчей и останавливается только когда нас отделяет расстояние меньше метра.       — Княжна, —так пренебрежительно со мной не разговаривали даже бояре. Это сбивает с толку, я не знаю, что мне ответить.       — Не забывайся, — Мирча буквально заслоняет меня собой, — ты разговариваешь с княжной Валахии.       Его голос тих, но зловещен.       — Я всегда помню это, мальчишка. Но помни, что и ты здесь гость, — она утыкает пальцем в грудь Мирчи. — Я здесь по его зову, ты не смеешь мне запретить быть здесь.       — Верная сучка прибежала радостно махая хвостиком? Он позвал тебя сюда, но именно я указываю, где твоя будка и будешь ли ты из нее выходить, — наши с незнакомкой лица вытянулись от удивления.       — Что ты сделал с Дракулом? — прошипела она.       — Запер.       «Что?! Мирча запер Дракула?»       — Ты бы не смог. У тебя не хватило бы сил!       — Я полон сюрпризов. А сейчас ты либо успокаиваешься и ведешь себя нормально, либо выметаешься с моей земли к чертям собачим.       Могу дать руку на отсечение, до меня донесся скрежет зубов незваной гостьи. Она прищуренным взглядом что-то выискивала в Мирче. Ее глаза бегали по лицу мужчины, натыкаясь лишь на стену безразличия и власти. Сейчас и я видела в своем муже силу и власть, то, что раньше было лишь далекими отголосками. То, как он отдавал приказы боярам, как разговаривал с незнакомкой, но как вел себя со мной. Что же все-таки произошло, что загнанный мальчишка поднял голову уже будучи мужчиной с властью в руках?       — Ты не можешь мне указывать, ты не…       — Проверим? — угроза нависла над нашими головами. Уверена, дай сейчас эта женщина хоть крошечный повод, и Мирча разорвет ее голыми руками. — Ты знаешь, мне ничего не стоит оторвать тебе голову, даже ведьмино железо не понадобится.       «Ведьмино железо?»       Женщина хмыкнула и готова была развернуться на пятках и уйти прочь, но голос Мирчи заставил ее остановиться:       — Ты ничего не забыла? — недоумение в серо-зеленых глазах смешалось с настороженностью. — Ты не выказала должного уважения моей супруге.       — Княжна, — проскрежетала женщина, опаляя меня гневом и ненавистью, лютой ненавистью. — Счастливых дней в замужестве, — а после добавила с ядовитой улыбкой, — ведь они не будут долгими. Стоит только вернуться Дракулу, и он вспорет тебе горло.       — Ты будешь удивлена, — думала Мирча будет зол после таких слов, но он довольно скалился в ответ. — Ведь именно он выбрал ее в качестве княжны.       Злорадство тут же сошло на нет, а женщина подобрала свои юбки и метнулась к дверям, правда спокойствие длилось не долго:       — Король Венгрии Матьяш Корвин передает приветствие своему сюзерену князю Валахии и его… жене.       Женщина фурией вылетела из залы.       — Какая милая особа.       — Верно, милая. И это она еще в хорошем настроении.       — Кто она?       — О, с одним из ее родственников ты уже имела честь познакомиться, — на мою поднятую бровь Мирча лишь пожал плечами. — Собственной персоной – графиня Элизабет Батори…