Помнишь Тьму?

             Fecundi calices quem non fecere disertum!              

Кого не делали красноречивым полные кубки!

      

      Меня трясло и бросало из стороны в сторону. Звук деревянных колес бил по голове громче, чем колокола. Жутко воняло навозом и мочой. Руки затекли, находясь в одном положении несколько часов. Пальцы на ногах давно онемели от ночной прохлады, хотя точно сказать не могла — повязка на глазах мешала. После попытки побега, меня даже в туалет водили с закрытыми глазами, а справлять нужду приходилось, слушая сальные шуточки. Скула и висок все еще болели после удара, но я почти не обращала на это внимания.       — Открывай ворота! Приказ госпожи: привезти еще одну девку для пира! — мы приехали, но куда? Судя по языку — Венгрия. А знакомые отсюда у меня только Батори…       «Блять! Я в полной заднице!»       Повозка тронулась вновь, снова выбивая из меня дух на ухабе. Проехав немного, повозка вдруг пошла плавней, что я сразу поняла: едем по выложенной камнем дороге.       — Вставай, шлюха, мы привезли тебя новым хозяевам! — один олух из моего «сопровождения» так рванул меня за шиворот, что послышался треск ткани. Сердце сжалось от этого звука. Еще недавно Дракул разрывал на мне платье из черного кружева, а теперь я понятия не имею, где нахожусь!       «Дракул, если ты слышишь меня, отзовись! Найди меня и забери!»       Но вместо голоса князя слышу черствое:       — Вставай! — пытаюсь, но ноги не слушаются, и я заваливаюсь на бок. Поэтому мои надзиратели, не церемонясь, поднимают меня и толкают, от чего я сваливаюсь на землю с высоты повозки. Сдавленно охаю, а за спиной слышится гогот:       — Вот шлюшка неуклюжая!       — Зато красивая, я бы не отказался присунуть ей.       — Я тоже!       И снова конский гогот. Такие великие умозаключения я слышала на протяжении всей увлекательной поездки.       — Чтобы у вас члены отсохли! — говорю на языке матери, его эти вшивые отморозки не знали.       — Че она сказала?       — Да хрен знает, что-то пробормотала, наверное, как бы радовалась, присунь мы ей! — доисторические макаки снова начали извлекать из глоток звуки веселья.       — Идиоты.       — Эй, а это, кажется, я понял. Она что назвала нас идиотами?       — Да плевать! Главное дотащить ее до ворот, передать господам, получить деньжат и прямиком в бордель, к Софии. Уж там я ей и в хвост и в гриву…       — Ага, после того, как я побываю в ней.       — Чего?! Пошел ты, ублюдок.       — Ха-ха, после тебя, сынок.       Меня подхватили под руки и буквально потащили вперед.       — Что вы делаете, псы облезлые? — грозный голос заставляет этих идиотов встать как вкопанных.       — Мы? Мы ничего, миледи! — отчитались, как солдаты, а минуту назад были хуже помойных ведер.       — Что еще за девчонка? — ритмичный стук каблуков заставил моих компоньенов задергаться. Даже голоса поменялись, стали тише.       — Приказано доставить ее сюда. Будет одной и девок зде…       Он не договорил, жужжащий звук прерывает тираду и заставляет мужлана завыть.       — Повтори, что ты только что ляпнул, тупой увалень?       — Я? Я… я ничего не говорил… Миледи…       — Хочешь сказать, что мне показалось? Намекаешь на то, что у меня плохой слух? — еще одно движение и мужик застонал вновь. — Если твой дружок, с которым вы делите не только одну повозку и еду, но и помогаете друг другу, снимая напряжение, такой тупой кусок гнилого мяса, то может ты мне объяснишь понятным и цивилизованным языком?       — Я… ну… это…       Снова этот звук и теперь уже застонали с другой стороны.       — Ответьте мне хотя бы на один вопрос, какого хрена я обязана вас, ублюдков, терпеть в своем поместье?! — что-то врезалось в камень около меня, и я, наконец, поняла, что эта женщина била мужиков тростью!       — Мы ничего не знаем, просто было велено доставить ее сюда! Правда-правда! — теперь те, кто хвастался, что присунет кому-то слезно и быстро отвечали на вопросы, боясь, что уже присунут им. — Все, что нам известно, это то, что она станет рабыней!       Хлесткая пощечина буквально оглушает меня звуком.       — Ты еще громче орать не можешь, кусок лошадиного дерьма? — женский голос превращается в страшное шипение.       — П…простите, миледи.       — Заткни пасть, псу команду «лаять» не давали.       — Да, миледи, — секундное замешательство, — простите, миледи.       — Снимите уже эту ссаную тряпку с ее глаз! Как зовут?       — Она не говорит по-венгерски, только по-валашски, миледи.       — Тогда какой с нее прок? Если она ни слова не понимает?       — Сама госпожа ее выбрала, передала нам и наказала, чтобы мы привезли ее, а она уже прислуживала в Первом зале до возвращения госпожи.       Женщина скривилась, окидывая меня взглядом, снова стукнула тростью о каменную дорожку и вынесла приговор:       — Отведите ее в комнаты к другим, приоденьте и приготовьте, а вы, — она взглянула на мужчин, как на насекомых, — вон отсюда, безмозглые, пока я не раздавила ваши хребты своим каблуком.       Девушки, следовавшие тенью за управляющей поместья, развязали мне руки и отвели в ванную, дали мыло и мочалку.       — Вымойся, от тебя смердит!       Молча начинаю принимать ванную. Раз никто не знает, что мне понятна каждая их реплика, нужно пользоваться этим и бежать! Как можно быстрее. Например, сегодня. Закончив с водными процедурами, я подошла к следующему этапу: одежда и макияж. Мне везет, иначе я не могу объяснить удивительное дежавю, когда захожу в широкую комнату и вижу полуголых, пестро разрисованных девиц.       — Она не понимает наш язык. Валашка, так что объясни что к чему, Веро́ника.       Ко мне подошла хорошо одетая и отлично пахнущая блондинка, в отличие от других девиц она была почти без косметики и в одежде.       — Хорошо, — отвечает она моим провожатым, а после уже обращается ко мне на румынском. — Как твое имя?       — Элизабет, — тонкая бровь на красивом лице едва дергается.       — Понятно, забудь это имя. Я дам тебе новое.       «Нет уж! Хватит давать мне дурацкие клички, я не собака, которую пихают по разным хозяевам!»       — Ийосока, — девушка осматривает мое лицо и волосы. — Тебе подходит.       «Ночь. Это имя переводится как ночь»       Сдержанно киваю, нужно быть тише воды и ниже травы, чтобы усыпить бдительность и свалить отсюда к Дракулу!       — Идем, я накрашу тебя и скрою этот ужасный синяк, хоть он уже и сходит. Пока Вероника прятала следы побоев, а другая девушка искала одежду, я слушала, что придется делать.       — Ты, как и все остальные, будешь разносить угощения и напитки гостям, делать все, чтобы им понравилось.       — Все?       Почти синие глаза колко впиваются в мое лицо.       — В Первом зале запрещено трогать девушек, так что улыбайся и кивай. Ты — услуга, красивая и исполнительная. Не стоит бояться интереса гостей, ведь только он может защитить тебя от гнева Госпожи, — Вероника крепко сжимает мой подбородок. Говорит твердо и властно.       — Ты девственница?       Сначала теряюсь от такого прямого вопроса, но затем быстро мотаю головой. Взгляд девушки становится печальным, но голос остается твердым:       — В таком случае я даже не знаю, что для тебя хуже. Вставай, ты готова, девушки проводят тебя.       — Вероника! — в комнату влетает женщина средних лет, но редкая седина и морщинки в уголках глаз лишь красят ее. Черные волосы и карие глаза, бледная кожа — холодная красота. — Где Соль? Она должна была уже давно быть во Втором зале!       — Я не знаю, госпожа, должно быть…       — Плевать! — женщина быстрым шагом оказывается рядом с нами, буквально нос к носу с Вероникой. — Если туда сейчас же не отправится одна из девчонок, нам конец! Орден не отличается терпением! В особенности он!       — Простите, я сейчас же все исправлю, Жаклин.       Меня передергивает от этого имени, и его хозяйка только сейчас замечает меня. — А это кто?       — Ее привезли сегодня в повозке.       Жаклин хмыкает, осматривая меня с головы до ног, и вдруг дергает за топ, от чего тот съезжает вниз, оголяя грудь. Повторное «хм» не заставляет себя долго ждать. Тем временем меня хватают за руку и поворачивают спиной. Чувствую чужие руки на своих ягодицах, затем хозяйственным жестом чужие ладони пробегаются по животу и ложатся на грудь, грубо сжимая.       — Сними с нее эту хрень и наряди во что-то более подходящее, как-никак, у нас в гостях королевские особы, и пошли во Второй зал вместо Соль.       — Но ее шрамы…       — Еще слово, Вероника, и я самолично высеку тебя. Верх вообще не нужен, пусть пялятся на грудь. А вот живот со шрамом прикрой, змею тоже. Хоть наш хозяин и имеет на гербе ящерицу, эту пусть не видит. А насчет шрамов… В Ордене достаточно извращенцев, что с радостью помнут свои вялые члены на это тело с отметинами. Если не захотят оставить еще и свои, — от слов Жаклин у меня свело скулы. Лишь Дракулу позволено оставлять следы! И тут же меня обдало страхом, ведь, если на моем теле добавится хоть один шрам, и об этом узнает Темный, то одним наказанием я не отделаюсь!       — Она не знает венгерский.       — Еще один плюс. Если она не поймет, то и разболтать не сможет. А если она не будет понимать их, то ее высекут, тем самым отыграются и снова будут в хорошем расположении духа. Так что вперед!       — Снимай все, живо, — Вероника помогает мне с одеждой.       Спустя несколько минут на меня напялили золотистую юбку. Она крепилась цепочками к талии и бедрам, скрывая частью ткани метку Влада. На левую руку мне надели на́руч, а вот правую до локтя покрасили в золотистый цвет. Этой же краской разукрасили лицо и грудь.       «Такими темпами, я скоро совсем отвыкну ходить в нормальной одежде! Буду бродить голой по Брану. Хотя, думаю, Дракулу как раз таки это и понравится»       — Голову не поднимай, лишь тихо подливай вино в бокалы, и подноси угощения. Запомни: ты никто для них, даже грязь под их ногами имеет большее значение, чем ты. Поэтому не зли их и не тревожь.       Мы быстро шли по коридору, а мне раздавали указания. Невольно перед глазами оживают воспоминания: я в алом платье, обряженная Невестами, слушаю, как должна вести себя перед ним. Дракулом. По сути, ничего не меняется. Брожу по кругу, лишь декорации меняются и действующие лица. Только вот от Дракула мне было не сбежать, но от сюда получится. В руки пихают поднос, и я вхожу в широкую комнату. Множество свечей, стены и окна занавешены шторами и другими дорогими тканями. В центре были диваны и кресла, выставленные полукругом. На них уже восседали мужчины.       — Господа, — стоявшая поодаль Жаклин, привлекает внимание к моей персоне, — это именно та девушка, про которую я говорила.       На меня уставилось одиннадцать пар глаз, а двенадцатая лишь мазнула. Жаклин кланяется и удаляется, а я приветствую господ. Видно придется провести этот чертов вечер и уже потом бежать. Мне подают знак, и я подхожу к одному мужчине, на вид лет сорока. Благо он даже не взглянул на меня, но заинтересовался другой. В отличие от всех остальных, разодетых в богатые одежды из парчи и шелка, он был закован в кожу. Единственным прикосновением нечто состоятельного — были вставки черного бархата. Подведенные сурьмой глаза, имели хищный блеск, как у больших кошек от пламени свечей. Черные волосы будто специально взъерошили. Среди всей этой помпезности и богатств, он сидел, вальяжно откинувшись на спинку кресла, и походил больше на разбойника, нежели на сына благородного рода.       С ним разговаривали, но он не отводил от меня прищуренных глаз, сейчас трудно было разглядеть их цвет: они менялись в зависимости от освещения. Разбойник рассматривал мое лицо пристально, не стесняясь. Его абсолютно не заботило, что о нем подумают его друзья или я.       Высокие скулы, крепкая челюсть и прямой нос. Он красив, даже слишком, но не смазлив, абсолютно нет. Ровный загар, слегка полноватые губы, даже подведенные глаза не уменьшали его мужественности, наоборот, манили и заставляли хотеть разгадать загадку этого мужчины. Некой опасности добавлял небольшой шрам, отчего бровь казалось выбритой. Он по-звериному наклоняет голову вбок. И я тут же натыкаюсь на тонкую косичку, что тянется от левого виска, и спускается до уровня ключиц, очерчивая раковину уха. Кстати о нем — в мочке поблескивала сережка, а другая проходила сквозь хрящик чуть выше.       Весь вид незнакомца кричал, что такого рода мероприятия не для него, но именно он был здесь главной персоной. Расслабленная поза: нога, закинутая на другую. Даже длинные пальцы держали бокал не так. Остальные, по этикету, сжимали стеклянную ножку, но разбойник плевал на все, уже и так будучи белой вороной. Его бокал держался исключительно за края. Меня поймали за разглядыванием, но мужчину это не задело, более того, он словно бы наслаждался этим. Что-то решив для себя, он кивнул, расплывшись в ухмылке. И это не сулило ничего хорошего!       — Эй, девка! — окрикивают меня, и я вынуждена проиграть бой в гляделки.       Молча подхожу к тому, кто меня очень эстетически позвал. Руки резко холодеют, ибо тот, кто окрикнул меня — Кристоф Батори! Ледяные когти сжимают сердце, заставляя бешено биться его под костями. Дрожь лишь усиливается и переходит на тело, когда меня обжигают ледяные глаза. Один из тех, кто отправил меня на виселицу. Тот, кто хочет сместить Мирчу и занять его трон! Взгляд быстро находит за что зацепится — десертный нож был девственно чист. Лежал и ждал, пока я воспользуюсь им! Уже вижу, как чертов Батори пытается зажать рану в своей глотке! Слышу, как он булькает, задыхаясь и захлебываясь собственной кровью! Уже чувствую удовлетворение от состоявшейся мести!       — Ты бестолковая, девка? — моргаю, отгоняя видение. Вспоминаю где и с кем нахожусь. У каждого из собравшихся здесь есть оружие, кроме меня. Боюсь, что десертный нож мало чем защитит от меча или даже клинка в опытных руках.       «Позже… Я убью тебя позже, Кристоф»       Передавая наполненные бокалы, могу лишь думать о том, как жаль, что в них нет яда! Дракул называет меня «Змейкой», жаль, что моя слюна не ядовита! Хотя, мое настроение улучшилось бы и от того, если бы я просто плюнула в бокал каждому!       — Уйди, — отмахивается от меня, как от мухи. Но ничего, обычно мухи вьются лишь над одной… субстанцией, придурок. Почти киваю, тем самым выдавая себя, но мужское эго собравшихся скрывает мое замешательство. Вовремя спохватившись, застываю, заставляя Кристофа повторить приказ и указать рукой. Отхожу к столику, заставленному графинами и закусками.       — Перейдем к главному, ради чего все мы здесь сегодня собрались, — проговаривает обладатель премии «самые уродские усики», — начнем заседание Малого совета Ордена Дракона.       Графин почти выскальзывает из моих рук.       «Орден Дракона?! Боги, я попала на собрание врагов Дракула!»       — Ворон в курсе этого собрания? — стоя к мужчинам спиной, я не могла понять, кто говорил, но это же положение спасало меня и скрывало шок на моем лице.       — Ворон занят более важными делами. Шпионы в замке Бран выяснили, что та, которую повесили не Лада. Мертвый ублюдок уверил нас, что именно ее тело болталось в петле, но это не так. Тело изувечено, но татуировка отсутствует, точнее, она выглядит иначе. Ворон точно описал ее.       — Откуда Ворону известно то, что он никогда не видел?       — У него есть источник, не говорит какой, но уверен, он знает многим больше нашего.       — Еще бы, послать убийц за тем, кто даже еще в замке не появился. Придумать план по убийству человека, которого даже не видел ни разу. Знать наперед, как он поведет себя, и парировать его выпады, — голос становился подозрительным с каждым предложением.       — Ты знаешь, Лилия, мы боремся с нечестивыми. На нашей стороне сам Папа Римский, он отпустит нам наши грехи, поэтому якшанье с магией не осквернит наши души.       — А они могут стать еще чернее, чем уже есть? — голос глубокий и низкий гипнотизировал. Он не был первозданно грубым, как у Дракула. Если голос Темного таил скрытую угрозу, даже когда его хозяин разговаривал спокойно и тихо, то в этом таилась нечто зазывающее и манящее. Словно я Индиана Джонс, а предо мной древняя гробница со своими тайнами. Он заставил меня сменить положение, немного повернувшись, чтобы краем глаза видеть разговаривающих.       — Пф, — фыркает еще один мужчина. — Напомни, почему мы должны терпеть тебя?       Он обращается к разбойнику, от чего я делаю вывод, что очаровывающий голос принадлежит именно ему. Мужчина усмехается, хотя усмешка больше походила на демонстрацию клыков:       — Потому что, за те деньги, что у меня имеются, я могу купить десять таких королевств, как у тебя. Может мне все же купить твое королевство? А стоп, оно ведь даже не королевство, а княжество, — фыркает разбойник, качая ногой.       — Всадник, хватит. У нас у всех есть общий враг, которого нам следует уничтожить, а для этого — объединиться. Лев прав. Он спонсирует поиск и создание оружия, которым мы уничтожим Дракула.       — Создание? Да мы за шесть лет даже шагу навстречу победе не сделали! Где оно — оружие правосудия? Он все так же ходит по земле, а мы сидим тут, с плебеями!       — Аккуратнее, Всадник, плебею не понадобится нож, чтобы убить тебя, я просто перегрызу тебе глотку…       — Да будет вам, — в разговор вмешался еще один мужчина. — Девчонка появилась буквально из воздуха и тут же чем-то заинтересовала Дракула. Что же в ней такое, что Темный польстился на нее, а Ворон приказал убить?       — Ты видел ее, какая она? — в голосе разбойника я слышу интерес? Понимаю, что даже если бы не знала, что он говорил, то все равно бы вслушивалась в каждое слово, произнесенное этим голосом.       — Высокомерная, наглая, остра на язык. Она лично отбивалась на суде от любого обвинения Александру. Пришлось подкупить кучу людей, чтобы спланировать тот турнир, но она и там умудрилась все испортить!       — Какая-то девчонка разрушила твои планы? — разбойник не скрывал сарказма и насмешку.       — Лев! — Кристоф с громким стуком ставит бокал на стол. — Я могу поклясться, она — ведьма! Ее зеленые глаза — нечеловеческие. А поведение, словно у нее, как у кошки, девять жизней. Говорит так, словно из другого времени, и ты волей-неволей заслушаешься и не поймешь, когда она уже размазывает тебя по стенке. Но при этом ее внешность обычна и даже заурядна, — Кристоф с неким разочарованием и раздражением дергает рукой, откидываясь на спинку дивана.       — И что разочаровало тебя больше: то, что у нее не подходящая под твои стандарты внешность? Или то, что, даже несмотря на заурядность, девчонка смогла зацепить тебя? — разбойник прячет усмешку за бокалом.       Кристоф метает колкий взгляд во Льва, но тому абсолютно все равно, лишь рассеченная шрамом бровь дерзко взметнулась вверх.       — А я говорил: он слишком высокого о себе мнения.       — Она — ведьма, Лев, — чеканит Батори.       — Я запомню это.       — Если мертвячка не та, кто нам нужна, тогда где настоящая?       — Может быть в этой комнате? — прикусываю язык, чтобы не выдать себя. В помещении резко смолкают абсолютно все звуки. — Раз она ведьма… эй, девчонка, может быть ты та, которую мы ищем?       «Не выдай себя! Не выдай! Не выдай!»       Чувствую на себе пытливые взгляды, но всячески стараюсь игнорировать их, пока не слышу цоканье:       — Нет, видимо не она. А было бы так удачно, вы так не думаете, господа? — последнее слово было сказано с таким нажимом, что даже мне стало неуютно, хотя, казалось бы, куда еще?       — Эй, девчонка, у меня пустой бокал! — делаю вид, что развернулась чисто случайно. Меня не отпускает звериный взгляд и ухмылка. Разбойник стучит кольцом на указательном пальце о бокал. Меня обдает не то холодом, не то жаром, стоит мне подойти к незнакомцу.       Бокал наполнен, хочу уйти, но меня хватают за руку, против воли усаживая на мужские колени. Едва не роняю кувшин с вином. Незнакомец прожигает мое лицо взглядом, чувствую себя загнанной в ловушку. Какое-то непонятное чувство заставляет вздрогнуть и покрыться мурашками. Было в этом мужчине нечто гипнотическое и звериное, что притягивало твое внимание, заставляло снова и снова мыслями возвращаться к нему. Хищник, который не двигается, замер и ждет, пока ты держишь его своим взглядом, а стоит отвести, так зверь набросится на тебя и сожмет клыками твою шею.       В горле ком, а попытка проглотить его приводит лишь к едкой ухмылке разбойника. Такое же чувство у меня возникало с Дракулом. Чувство жертвы… Хочу высвободиться. Но новая мысль тормозит все нервные импульсы в моем теле. Мысль, что с Карпатским князем я чувствовала нечто схожее, заставляет меня по-иному взглянуть на мужчину. Он не мигает, сурьма оттеняет глаза, и теперь могу рассмотреть их цвет: золотисто-зеленый. Я бы сказала – кошачий глаз. Мужчина тем временем отпивает из бокала, наполненного мною ранее. Сильная рука неожиданно давит на затылок, заставляя склониться к лицу разбойника, а горячие губы накрывают мои.       Мои шок и медлительность позволяют мужчине приоткрыть мои губы и проникнуть ко мне в рот. Вкус вина резко бьет по рецепторам языка. Глотаю жидкость и упираюсь рукой в мужскую грудь, пальцами скользя по горящей коже в вырезе рубашки. Давление на голову пропадает, но рука мужчины тут же клещами сжимается на моем левом запястье. Странное решение, учитывая, что удобнее ему было бы сдерживать правое. Еще одним нелогичным ходом с его стороны было ослабление хватки, из которой легко можно выбраться. Так я думала ровно до оглушительного щелчка одной из застежек на моем на́руче, что скрывает мою татуировку! Незнакомец переводит взгляд с меня на Кристофа и обратно, вновь отпивая вино большим глотком.       «Он знает?! Нет! Этого просто не может быть! Если только он не Тень Дракула!»       Внимательно всматриваюсь в наряд незнакомца, ну точно — весь в черном как Тень! Ждет, наклоном головы показывая свою заинтересованность. Движение кадыка, и мужчина глотает вино, с этим щелкает еще одна застежка, что держит на́руч! Эту немую угрозу улавливаю слишком поздно: не подчинюсь, он сорвет металл, открывая всем мою татуировку, ту самую, которую с такой тщательностью осматривали у мертвой девушки. Что тогда со мной сделает Батори? Зачем я Ордену Дракона? Что за Ворон и зачем он желает убить меня? Зачем Тени так усложнять? Проверка?! Длинные горячие пальцы уже переместились на третью застежку, а мужчина вновь отпивает прохладное вино. Я замираю, время и сердце тоже, все становится таким медлительным, что мысли ураганом проносятся в голове.       — Лев, тебе так приглянулась девчонка? Раньше ни одна тебя не заботила.       Разбойник подо мной ухмыляется, а я чувствую давление его пальцев на застежке! Надо что-то делать и срочно! Черт! В его зрачках вижу себя, загнанную в клетку, ужас на своем лице. Я не знаю, что делать. Что делать?! Будь я сильной, то убила бы каждого из присутствующих здесь, а после — сбежала, но я не сильная! Дракул не закончил обучение! Я не прошла его… Что тогда? Если ты не в силах изменить игру, то придется играть по правилам другого, более сильного игрока. И сейчас этим сильнейшим является он! В его руках уничтожить меня здесь и сейчас. Что-то подсказывает мне, что в отличие от Дракула, Орден со мной церемониться не будет. Тогда остается лишь одно, даже если мне совершенно не по душе это!       Припадаю к губам мужчины и замираю, он тоже не двигается. Поцелуй настолько несуразный и неловкий, что мне хочется тут же прервать его, но пальцы разбойника жгут кожу через металл. Мы так и продолжаем сидеть, глупо уткнувшись друг другу в губы. Засранец! Он специально вынуждает поцеловать его! А сам и пальцем не шевелит! Раскрываю глаза, упираясь в его золотисто-зеленые глаза, правда с такого ракурса он больше на циклопа похож! Эта мысль веселит равно до того момента, как я понимаю, что меня он видит точно такой же!       «Ладно! Ты сам подписал себе смертный приговор. Дракул снесет тебе голову за это!»       Подаюсь вперед, убирая со своего пути кувшин с вином.       «Горячий…»       Эта мысль посещает меня слишком часто в последнее время, но жар его тела чувствуется даже через одежду. Он словно большой, мягкий и плюшевый зверь! Сладко-кислое вино разливается по моему языку. С другим такой способ «питья» вызвал бы отвращение, но почему-то не с ним. Это странно. Я будто бы чувствую с мужчиной некую связь.       Слышу щелчок застежки, от чего прихожу в ужас. Хочется спрыгнуть с чужих колен, влепить пощечину, а еще лучше с ноги в челюсть. Но меня опережают — мужчина толкает, сбрасывая с себя, и графин с вином летит вместе со мной. Комнату моментально заполняет хохот. Все, кто был обряжен в бархат и шелк, сорвали с себя маски, обнажая гнилые натуры. Вино вылилось на меня, пачкая волосы и юбку, от чего она тут же облепила ногу.       Он единственный, кто не смеялся. Его кошачьи глаза горели диким огнем, от него веяло странной властью, от которой у меня сводило желудок. Хотелось подобрать юбку и броситься прочь, неважно куда, лишь бы спрятаться от его выворачивающего наизнанку взгляда.       «Черт! Снова это происходит! Точь-в-точь как с Дракулом! Да кто он такой? Еще один носферату? Тень? Почему он смотрит на меня с таким презрением? Словно я грязь под его ногами… Не позволю!»       Глубокий вдох-выдох. Нужно собраться, никто не должен знать, что у меня в голове или на душе. Не важно, что там, я должна быть сильной! Такой, какой меня хочет видеть Дракул! Одариваю незнакомца самой притягательной улыбкой, той самой, которой я бы заставила Темного забыть о своих Невестах. Соблазнительно откидываю мокрые волосы с плеча. Да, у меня полно шрамов. Да, у меня десятки прикосновений сильнейшего носферату, но благодаря ему у меня все еще шикарное тело! И даже если я не во вкусе разбойника, то абсолютно любого мужчину заденет то, что девушка реагирует иначе, чем он думал.       «Ты хотел унизить меня? Меня унижали многим хуже. Отец, Жаклин, бояре… Хотел надломить меня? До тебя это уже сделал более искусный игрок. Ему ты и в подметки не годишься! Жалкая пародия…»       Мне известно, что все здесь отбитые на голову, испытывают удовольствие в садистских наклонностях, основанных лишь на удовлетворении собственного Я. Боль ради боли. В этом нет ничего эстетичного, отчаянного и желанного. В общем — пустышки. Блеклые и треснутые, они лишь кичатся тем, что имеют, не имея ровным счетом ничего за душой. Волосы липнут к коже, но старательно не замечаю этого, демонстрируя грудь.       «Пусть смотрят ублюдки! За время, проведенное с Дракулом, я привыкла к оголенности, больше это не смущает меня!»       Грациозно встаю, слегка приподнимая ткань юбки. Мужчины уже не смеются, выражения их лиц резко переменилось, но мне нужен был лишь один из них. Поэтому я решаю поднять графин очень вызывающим способом. По этикету мне стоило бы присесть, аккуратно, не привлекая к себе излишнего внимания, поднять графин и тихо уйти, но не в этот раз. Поворачиваюсь к разбойнику спиной и наклоняюсь, не сгибая колен. Задерживаюсь в такой позе дольше нужного и выпрямляюсь. Молча иду к своему столику, слегка пружинистым шагом. Со стороны это могло бы показаться кокетством или откровенным соблазнением, но на самом деле у меня горели мышцы под коленями. Может несколько месяцев назад они и были эластичными, но явно не сейчас! Мне потребовались все силы, чтобы не запороть мое представление. Я знаю, что он наблюдал за каждым моим движением, каким-то невиданным способом чувствую, что разбойник не отводит взгляда.       — Пф, у дешевой девки — дешевые трюки, — заявляет один.       — А мне понравилось, — отвечает ему другой.       — Тебе вся безвкусица нравится!       Двери распахиваются, и в залу порхающей походкой входит девушка.       — Скучали, мальчики? — ее голос казался медом в сравнении с моим.       — Соль! Ты задержалась!       — Прошу прощения, но девочки своих секретов не раскрывают, — она улыбается и подмигивает мужчинам. — К тому же мне сказали, что к вам кого-то отправили, — тут она замечает меня и мой вид. — Господи, ты что безрукая? Прошу прощения за нее.       — Не стоит, Соль, она нас знатно повеселила. Особенно Льва.       Девушка тут же нахмурилась.       — С ней играешь, а со мной не хочешь? Обидно, Лев.       Разбойник лишь допивает вино. Игнорирование больно бьет по самолюбию Соль, но та тут же отмахивается.       — Ты здесь не единственный мужчина в конце концов, — это было сказано пренебрежительно, но я видела, что холодность мужчины задевает девушку, хоть та всячески храбрится.       «У кого-то неразделенная любовь?»       — Дракон, — Кристоф кивает откликаясь.       «Он Дракон?! Более отпетой чуши в жизни не слышала! Дракон! Ха-ха, да он даже на дохлую ящерицу не смахивает! Ему до Дракона…»       Воспоминания о Дракуле сжимают мое сердце, и благодаря этому я кое-что понимаю:       «Я хочу к нему»       Эта фраза уже давно выстроилась в моей голове, вытеснив другую, не менее важную: «хочу домой». Означает ли это, что теперь я считаю домом Влада?       — … нужно уничтожить Дракула!       «Что? Нет! О чем это они?»       — Да, но как? Мы привели стрыгу на его территорию, но он победил ее.       — Возможно, но не без помощи.       — Что ты имеешь в виду, Всадник?       — У него были помощники: один его ручной пес-носферату, а вот другой уже более интересная персона… Интересная и знакомая всем нам, — тот, кого назвали «Всадником» — мужчина лет тридцати. Темно-русые волосы и серые глаза. Такие холодные, что становится неприятно, когда они смотрят на тебя.       — Кто? — Кристоф заметно нервничал.       — Александр Ван Хельсинг.       «Сандр? Они и про него знают?»       — Разве его семья не разобралась с ним?!       — Они изгнали его, а этот щенок присоединился к нашему врагу. И все из-за какой-то шлюхи, как там ее имя? А, Аделаида.       — Но теперь мы знаем, что есть оружие, которым можно если не убить Дракула, то точно ослабить.       — Говоришь про мифическое «ведьмино железо», Дракон?       — Оно не миф, Всадник, кузина передала, что один из Темных усовершенствовал пару клинков. Теперь они не поглощают энергию, если не задействовать их намеренно, например, ударом, — один из мужчин фыркнул.       — Всего-то теперь нужно каким-то образом достать эти клинки!       — Не нужно, — усмехается Кристоф. — Видите ли, кузине перешла дорогу одна интересная особа, и по стечению обстоятельств именно у нее как раз таки и имеется один из новых клинков.       «Они говорят про меня? При похищении со мной действительно был клинок, но потом… Черт! Его забрали те два недоноска! Как и карты Таро… Их нужно вернуть и срочно! Орден не должен получить то, что может навредить Дракулу! Я не позволю!»       — Когда мы получим его?       — Сегодня-завтра. С этим клинком мы получим и ту, что может быть небезразлична Дракулу.       — Не верится, что кто-то может быть небезразличен этому монстру. Я наслышан, как он издевался над своими любовницами, сношаясь с ними подобно зверю.       — И тем не менее. Недавно у них прошел шабаш, они называют его «Лита». Она — простой человек, но Темный возвысил ее над всеми остальными, поставив с собой на одну ступень. Просто так этого не делают, Всадник. Кем бы ни была эта девка, она что-то значит для этого упыря, — Кристоф буквально светился от радости и предвкушения.       «Сам ты упырь!»       — А с чего вы взяли, что это не приманка? Пока вы ужом гоняетесь за болванкой, он в свою очередь, спокойно исполняет задуманное, — разбойник вздернул бровь, обводя всех едва ли не скучающим взглядом. Среди всех остальных, он выделялся даже в этом: все с жаром вступали в разговор, вынося свое недоверие или обеспокоенность, но этот незнакомец владел ситуацией, раз за разом вставляя палки из фактов в колеса их надуманности. — Ведь какой монарх станет окружать себя слабыми пешками? На месте Дракула, я бы бросил вам пустышку. А пока вы бы рвали друг другу глотки, чтобы выслужиться перед Вороном и остальными, вершил бы свои дела дальше. Уверен, девчонка и сама не знает о своем положении, как и о расстановке фигур на поле сражения. Наивно полагать, что сильнейший из Темных так легко бы допустил такую оплошность как похищение столь важной для него фигуры.       — Слишком много потрачено на нее сил, Лев, — Кристофу явно не понравилось вмешательство разбойника, но тот даже не думал отступать. Лишь упер локти в колени, а подбородок в сложенные в замок руки.       — Тогда давай так, Дракон, — обращение нарочито небрежное. — Мы узнаем это лишь тогда, когда Дракул бросит если не всю, то явно большую часть своих слуг на поиски девчонки, — секундная пауза, и мужчина взмахивает руками и складывает ладони в молитвенном жесте, касаясь кончиками пальцев губами, что тут же растягиваются в ядовитой ухмылке. — Ах, точно! С Литы прошло уже больше полторы недели, девчонка почти у нас, а сколько отрядов было брошено на ее поиски? Ни одного… Выводы напрашиваются сами собой.       — Девчонка не нужна Дракулу, — поддакивает другой.       — И это тоже, — кивает разбойник, его лицо слишком приторно слащавое в этот момент, наглое. — Но я имел в виду то, что я прав. Впрочем, как и всегда.       Лицо Кристофа было похоже на помидор, если раньше он защищал Льва перед остальными, то сейчас явно пожалел об этом:       — Откуда тебе это известно?!       — Я — Лев. Наблюдать, узнавать и делать выводы, основанные на твердых фактах моя специальность. Но если коротко — я знаю числа всех празднеств Колеса года.       — Язычник! — почти сплевывает Кристоф.       — А ты та еще душка, вот только мнения твоего я не спрашивал.       — Ах ты!       — Дракон! Лев прав, ты уже однажды облажался. Не стоит расстраивать Ворона ложной информацией о девчонке. Сначала узнаем, имеет ли она вес во всей этой сложившейся ситуации, — этого мужчину еще не называли, да и молчал он все время. Обычно, тот кто молчит — представляет самую большую угрозу.       — Хорошо, Атлант, — Кристоф скрипнул зубами.       — Ты позвал нас всех лишь из-за этого? — Батори виновато отводит взгляд, затем дергает головой.       — Я лишь хотел…       — Достаточно.       — Если на этом бесполезное собрание, не приведшее ни к чему конкретному, наконец, закончилось, то мне бы хотелось отдохнуть, — не дожидаясь ответа, разбойник встает с кресла и направился в сторону двери. В который раз он уже напоминает мне хищника? Даже походка его была плавной, словно он не наступал, а перекатывался по всей стопе. Медленно и грациозно.       «Лев значит? Это прозвище подходит ему как нельзя кстати»       — Я пойду, разузнаю насчет девчонки, — Кристоф кивнул и тоже встал. — Соль, пригласи девочек, господа хотят развлечений.       — Конечно, господин.       Как вовремя, мне тоже пора сваливать отсюда! Собрав пустую посуду на поднос, незаметно выхожу из комнаты. Нужно найти тех идиотов, которые везли меня сюда, и забрать у них мои вещи. Только вот где они сейчас? Сворачиваю наугад, но тут же резко останавливаюсь и прячусь за угол. В коридоре стоял Кристоф, благо спиной ко мне. Он с кем-то разговаривал.       — Они ее уже доставили?! Где она?! Почему я узнаю об этом только сейчас?! — сердце начинает стучать так сильно, что почти заглушает разговор в коридоре!       «Он ищет меня! Если фора и была, то сейчас она испарилась. Кристоф прикажет привести меня к нему, узнает, что меня послали в ту комнату, а значит — слышала весь их разговор!»       — Д-да, господин. Якоп и Гешти уже доставили девушку, только толком ничего не объяснили поэтому, — женский голос стих.       — Что «поэтому»? — Кристоф был в ярости.       — Нам недоставало девушек, поэтому я отправила ее в зал…       — ЧТО?! — мужчина почти кричит, но быстро смолкает и оглядывается по сторонам. — Ладно, плевать, возможно, Лев прав, и она просто подстилка, но клинок… Они привезли ее вещи? Где клинок?       — Какой клинок, господин?       — Вещи, Вероника, где ее вещи?       — Не знаю, наверное, у Матильды.       — Отправляйся туда и принеси мне их. Живо!       Мужчина что-то еще хотел сказать, но я не услышала. Чья-то широкая и горячая ладонь зажимает мне рот, а саму меня прижимают к стене.       — Любишь подслушивать?       Поднос почти вываливается из рук, но его ловко ловят, не позволяя стеклу упасть и разбиться о каменный пол. Хоть теперь меня и держат одной рукой, но та сила, с которой это делают, лишь подтверждают домыслы о Тенях! Может ли Орден создать собственных воинов, подобных Теням Дракула?       Меня опаляют золотисто-зеленые глаза. Лицо мужчины не предвещает ничего хорошего: брови нахмурены, челюсть напряжена, а опасный взгляд не оставлял мне шансов на счастливый выход из сложившейся ситуации. Сквозь тишину проскальзывают звуки шагов, заставляя Льва перевести взгляд на угол коридора.       «Он сейчас выдаст меня! Он выдаст! Дракул!»       Разбойник вдруг дергается и хватает меня за горло, вталкивая в какую-то комнату. Поднос все же падает, а стекло разлетается осколками по комнате, но в помещении все так же стояла гробовая тишина. Почему не слышится грохот? Тело вжимают в стену, а грудь и живот вдавливаются в кожу и черный бархат. Хочу вырваться, но все попытки блокирует сильная хватка. Меня обжигает золотистый взгляд. Могу поклясться, что зелень почти исчезла из мужских глаз!       «Нужно бежать! Нужно вырваться. Нужно!»       Лицо разбойника близко, поэтому мысль приходит настолько быстро, что я ни секунды не раздумывая наношу удар головой, целясь в нос мужчины. Зажмуриваюсь, готовясь к боли, но нечего не происходит.       «Он увернулся?!»       Действительно увернулся, но как? Заметил мои действия? Но тут ведь полумрак! Хочу повторить прием Миры, но мужчина делает шаг назад, от чего моя нога с тупой болью встречается с полом. Да как так? Мы точно танцевали: я наступала на него, но мужчина с легкостью уходил от выпадов и ударов, точно зная наперед, что сделаю именно это или вот это! Но я не сдаюсь! Это лишь злит меня сильнее!       — Прекрати, — шипит мужчина полушепотом, я лишь пропускаю это мимо ушей. — Я сказал: прекрати! — горячие пальцы обхватывают мое запястье, выворачивая руку, от чего я падаю на пол. Мужчина повторяет мое действие, уходя от удара моей ноги. — Владислава!       Мое собственное имя так поражает, что перестаю бороться, но затем все быстро меняется, когда приходит ужас, от того, что губы Льва шепчут и мою фамилию…       — Да, — кивает мужчина, — я в курсе, что ты знаешь венгерский, а еще, — он переходит сначала на один язык, затем на второй и третий, перечисляя, — английский, валашский и русский.       «Не верю! Откуда?»       Теперь мужчина ухмыляется, наслаждаясь моей реакцией.       — Мое имя Лео. Более того, Владислава, мне так же известно, что ты из будущего…