Помнишь Тьму?

      Perigrinatio est vita              

Жизнь — это странствие

      

      — Владислава? — его горячее дыхание согревало мою ледяную кожу.       — Да? — руки сами тянулись к нему, я изнывала под мужчиной, прижатая его телом. Елозила, заставляя мужчину громко дышать, мы оба понимали, к чему все это ведет. Он хочет меня, а я хочу его. Этого не изменить.       — Ты наказание, бедствие на мою голову, — жаркие губы накрывают бешено бьющуюся жилку на моей шее. — Ты понимаешь это?       — Да, — сдавленно выдыхаю, крепко зажмуриваясь от удовольствия: мужчина проникает в меня пальцами, вырывая короткий стон.       — Я готов принять всю боль, что ты принесешь собой, если будешь и дальше так стонать только для меня, — его движения наращивают темп, унося меня все дальше и дальше. Сознание давно в страстной неге, но мне мало.       — Поцелуй меня, не останавливайся. Только не останавливайся, — шептала как в припадке. Мне нужен он, здесь и сейчас. Даже не думая об этом раньше, в этот момент понимаю, как сильно жажду этого мужчину. Наша невидимая связь крепнет, обрастая все новыми и новыми отростками, скрепляющими нас воедино.       Тело горит, но не замечаю этого, полностью сконцентрировавшись на этих звериных глазах. Он нашел меня, он здесь и теперь все будет хорошо!       — Владислава, — раньше я ненавидела это обращение, всегда дрожала в страхе, когда его произносил отец, а теперь я дрожу из-за прикосновений мужчины, что побуждает во мне что-то тайное и неизвестное. Теперь мне начинает нравиться мое имя. — Посмотри на меня, ну же, — голос нежен и тягуч, ему сложно противостоять, да и не думаю об этом. Поэтому стоит мне только выполнить просьбу, как меня тут же увлекают в страстный поцелуй.       Пальцы покидают меня, но времени на возмущение не дают — горячая плоть упирается и легко входит.       — Чья ты? — шепчет мужчина. — Скажи, чья ты?       — Твоя. Только твоя, — толчки становятся жёстче. Мои руки обхватывают мужскую шею, а сама я утыкаюсь лбом в его лоб. Мне не нужно видеть его, хочу чувствовать всего и сразу!       — Владислава!       Да, продолжай звать меня, только не останавливайся.       — Владислава!       Еще, хочу еще!       — Владислава, черт тебя дери!       Дергаюсь так резко, что что-то щелкает, и я заваливаюсь на бок.       — Какого?! — пытаюсь отдышаться и успокоиться, но ночная прохлада не сильно в этом помогает. Кручу головой, пока не натыкаюсь на кошачьи глаза, сверкающие в ночи. И только сейчас до меня доходит, что мне снилось! — Блять!       Падаю обратно на свое спальное место, когда вижу на лице Льва до одури раздражающую ухмылку. Стыд накатывает так резко, что мне приходится накрыться плащом с головой, но я все равно чувствовала, что на меня смотрят.       — Ты почему не спишь? — бубню, чтобы хоть как-то отвлечь и себя, и его.       — Да так, стонут тут всякие в голос, — как бы между прочим, отвечает Лев. — У меня и так слух хороший, но эту птичку не услышал бы разве что глухой.       «О Боги!»       Копошусь, пытаясь сильней закопаться в траву и слиться с окружающей средой, но мне бросают:       — Потерпи до ближайшего города или деревни, а то простудишься.       — О чем ты? — бурчу я.       — Мастурбация это хорошо, но не на холодной земле, Владислава.       Кажется, мое лицо стало пунцовым, а воздух под плащом прогрелся настолько, что пришлось выползти.       — Пошел ты, Лев! Я не собираюсь мастурбировать ни здесь, нигде бы то ни было еще!       — А вот воздержание — плохая штука, Владислава.       — По себе знаешь?       Разбойник притворно цокает, но в голосе все еще остались веселые нотки.       — Это ты так вымещаешь зло на мне, потому что я все еще не поддался твоим чарам? Как и тогда, когда ты с горем пополам дотянулась до кувшина?       — Повторяю: иди ты. Если не знаешь маршрута, то там всегда есть указатели, засранец, — следом за головой из под плаща выглядывает средний палец.       Вместо злости или очередного подкола до меня доносится хриплый смех.       — Ладно уж, схожу, куда посылаешь, но исключительно из-за дров. Как мы выяснили, навигатор из тебя такой себе, — шелест одежды подсказал, что разбойник встал, но ни шагов, ни дальнейшего шороха не последовало. И лишь когда на меня легла мужская накидка, я поняла, что он подошел. — В сердечных делах я не силен, но выслушать могу, если надо.       — Иди уже! — зло кидаю. Сейчас мне хочется побыть лишь в тишине, а не отвечать на раздражающие комментарии заносчивого нарцисса! — Я сказала: иди! — поворачиваюсь, но никого на поляне не нахожу. Лев ушел, и я вдруг почувствовала себя еще хуже, словно его присутствие хоть и нервировало, но немного успокаивало.       Глаза тут же обожгли слезы. Нет! Я не должна плакать! Не должна. Сила, мне нужно быть сильной и тогда я справлюсь со всем и даже больше! Но реальность заключалась абсолютно в обратном! Пустота ширилась, заполоняя все пространство внутри моей груди, и я не знала, как предотвратить это. Слезы были лишь механическим ответом, не сообщаясь с душой, они параллельны друг другу, что не делало мое положение ни капельки сноснее. Уставившись в яркое пламя костра, замечаю приличную стопку дров у лежника Льва. Он ушел, позволив побыть мне одной.       Жар от сновидения улетучился, и теперь остался лишь липкий холод и отчаянье, смешанное с тоской и обидой. Детской обидой, что ты никому не нужен, и каждый вправе отмахнуться от тебя, как от надоедливой мухи. Казалось бы, познав что-то кроме холода, начинаешь еще яростней ценить огонь, но в место этого ледяная корка лишь быстрее распространяется, покрывая саваном, когда пламя гаснет.       Пустота, она обволакивает коконом или бинтами, обмазанными различными маслами. Чувствую, как заживо мумифицируюсь, готовая, в скором времени, найти приют в саркофаге из приглушенной боли и ноющего отчаянья. Знаю, как справиться с ней, делаю отрепетированное действие, уже не страшась о последствиях: достаю тот самый кинжал-заколку. Серое лезвие блестит от бликов огня, когда прижимаю его к предплечью правой руки. Первая бурая капля падает на камень, окрашиваясь в алый, последующие — лишь добавляют красок этому миру, и вот уже сам клинок не серый, а кроваво-красный, каким и должен быть.       Впервые за неделю чувствую дрожь в теле, но не от возбуждения, а от чего-то другого, силы, что вьется клубком, разрастаясь и ширясь. Ощущения ее движений под кожей, как глоток воздуха после задержки дыхания. Все обжигает, но дает тебе возможность жить! Что дает жить мне: боль или клинок?       Всматриваюсь в подарок Ко́ссея, вспоминая, как со Львом возвращали его.       — Что ты сказал?       Мужчина ухмыляется, показывая ряд ровных зубов, но сразу подмечаю удлиненные клыки, хоть и не такие, как у носферату.       — Я сказал: мне ведомо, что ты из будущего, Владислава.       В голове столько мыслей, но я машинально отвечаю:       — Нет, что за чушь ты несешь?       Ухмылка быстро слетает, а выражение лица у Льва меняется, становясь удивленным:       — Оу, вот как? То есть ты не знаешь значения слов «небоскреб», «самолет», «телефон»? И совершенно не запоминаешь все, что связанно с тобой в мельчайших подробностях? И совсем не ты способна выучить валашский за две недели на спор?       Чувствую себя глупо, точно зная, что он видит мою ложь, но продолжаю:       — Понятия не имею о чем ты.       — Хм, — Лев приближает свое лицо к моему, тянет носом воздух, а затем произносит, мурлыча, — я что ошибся?       — Не всегда же тебе быть правым.       — Скорей всего, — кивает мужчина, отстранившись. — Это было бы слишком скучно. А я не люблю скучать.       Почему-то то, как это было произнесено, заставило меня вновь напрячься и вернуться к мысли, что этот мужчина может быть очень опасным. В особенности для меня.       — Тогда, — он будто специально растягивал слова, — ты мне ни к чему, — он стремительно поднимается, утягивая меня за собой. Та сила и простота, с которой он это делает — пугают, от чего автоматически вжимаю голову в плечи. — Отдам тебя Батори, — говорит он, толкая к двери, — пусть он вершит твою судьбу.       «Судьба. Или как еще называют эту карту — Колесо Фортуны. Именно эта карта выпала мне на Лите! Я сама вершитель своей судьбы, и лишь от меня зависит, смогу ли пройти тот путь, что предназначен мне!»       — Я сама вершу свою судьбу! — отталкиваю руку Льва, врезаясь в холодное дерево двери.       — Судьба — предопределена, — выносит приговор Лев. — Иначе, как бы я нашел тебя? Какую бы ты не выбрала дорожку, Бог, Богиня, высшая сущность или сам Хаос — не имеет значения, уже все просчитали и сделали выбор за тебя. Или хочешь сказать, что сама дернула руль в сторону обрыва?       Растерянная, не знаю, что сказать, просто стою и смотрю на мужчину, пытаясь разгадать его намерения. Он знает даже об аварии? Да кто передо мной?! Зачем ему я?       «Дракул! Найди меня!»       Мужчина дергает головой, кривясь как от боли.       — Снова зовешь его?       — Кого?       — Дракула, Владислава, как и в коридоре.       «Как он узнал?!»       — Кто ты такой, черт возьми?       — Я уже представился, что по законам простого уважения, требуется и от тебя.       — Откуда тебе известно?       Мужчина кривится вновь, цокая языком:       — Понятно, уважение это не про тебя, — не получая от меня отдачи, Лев ухмыляется. — Известно что, Владислава? Ты ведь не та, кто нужна мне…       Медленно подкрадывается, загоняя меня в угол. Красивое лицо мужчины становится отстраненным, даже страшным, но не внешне. Глаза горели цветом, но при этом обжигали таким холодом, что я действительно начала думать о том, что этот мужчина выдаст меня Кристофу.       — Отдам тебя Ордену, они любят причинять людям боль.       — Ты недолюбливаешь их!       — А тебя, стало быть, долюбливаю? — нас разделяло пару шагов, но мне уже мерещились когти, которых еще пока не видно.       Как убедить его отпустить меня? Отпустит ли? Что ему нужно? Он знает слишком много для обычного человека! К тому же читает мысли? Может ли он читать их в этот момент?       — Задаешься вопросом — читаю ли я твои мысли? — тень скрывает его эмоции, оставляя лишь блестящие глаза. Ком в горле мешает дышать! — Что же, возможно…       — Я-я…       Громкий стук в дверь заставляет отпрыгнуть от входа. Наше внимание тут же переключается на незваного гостя, пытающегося попасть в комнату.       — Лев, — голос Кристофа разверзает пропасть под моими ногами. Сейчас разбойнику ничего не стоит выдать меня! Дверь распахивается, заставляя замереть с другой ее стороны. Что сейчас будет?!       — Кристоф, — Лев хватает дверь, не позволяя ей полностью открыться и выдать меня. — Это твой родовой замок, но впредь не смей входить в ту комнату, которую отдал в мое распоряжение, — голос мужчины был настолько холодным и грубым, что Батори, опешив, встал там, где и стоял.       — Я постучался.       — Но я не дал позволения войти.       — Это мой замок, Лев…       — Разве? — разбойник буквально виснет на двери, закрывая собой обзор комнаты. — Мне казалось, что в этом замке правит хозяйка, а не хозяин.       — Она сейчас занята, — с нажимом произносит Батори.       — Наслышан. Сказывают увлекательные истории… Так что тебе понадобилось от язычника?       Долгая пауза затягивается, но ни один из мужчин не нарушает ее. Уверена, что разбойник ухмыляется, как делает это обычно. Он наслаждается, выводя собеседника на разные эмоции. Однако почему Кристоф не отвечает? Боится? Или что-то другое?       — Ты не видел здесь кого-то… подозрительного?       — А что? Потерял кого-то важного?       — Ка… Просто ответь!       — Видел, — одно слово, но теперь уже мы с Кристофом замираем.       — Кого? — слишком эмоционально требует Батори, а вот я, кажется, вообще ничего не испытываю, обратившись в слух.       — Любителя врываться в чужие комнаты. Очень подозрительный тип. Может быть, он хотел подсмотреть за мной? В таком случае мог бы просто попросить, хотя, эти ужасные усы придется сбрить.       — Твою мать, Лев! Иди на хрен!       Разбойника распирает смех, но он вдруг вполне серьезно выдает:       — На свой приглашаешь? В таком случае — усы вперед.       — Пошел ты! — громкое пыхтение.       — Что естественно, Кристоф, то не безобразно!       — Предпочту отказаться, язычник.       — В такой случае — безлунной ночи, хозяин замка, — дверь захлопывается прямо перед лицом Батори, едва не прищемив тому нос.       «Он не выдал меня»       Только сейчас поняв, что все это время почти не дышала — выдыхаю, немного успокаиваясь.       Лев возвращает взгляд ко мне, впервые мигает и щелкает пальцами:       — Точно! Забыл тебя выдать. Кристоф!       — Нет! — бросаюсь к мужчине и закрываю ему рот рукой. Батори не мог уйти далеко, слышал ли он? — Ай! — одергиваю руку. — Ты меня укусил?!       — Сама виновата, не будешь пихать руки льву в пасть.       — Уж лучше в пасть ко льву, чем к Батори, — кошусь на дверь, но Кристоф до сих пор не явился. — Почему он еще не пришел?       — Потому что ничего не услышал, — разбойник пожимает плечами на мой немой вопрос. — Что можно услышать в тишине?       — Например, твой ор. Уверена, его слышали даже в Валахии.       — Ну, тогда тебе ничего даже делать не придется. Садись, да жди, когда Дракул сам сюда примчится. Хотя я бы не стал. А если ты еще не поняла, то, — мужчина пинает пуф, стоящий у зеркала. Тот отлетает так, что я жмурюсь, ожидая грохота, но мебель разлетается на кусочки об стену с пронзительной тишиной.       — Как? Хотя графин со стеклом упал точно так же. Что это?       — Магия.       — Магии нет, есть энергия.       Мужчина пожимает плечами:       — Я так и сказал.       — Тебя послал Дракул? — отпираться дальше было глупее глупого. Лев не выдал меня, не связал, у него есть свои интересы, но так или иначе он может помочь мне с моими.       — Твой Дракул даже не догадывается о моем существовании.       — Тогда кто? Откуда ты знаешь меня?       — Так ты все же та самая Владислава? — разбойник наклонят голову вбок, как кот, и я снова провожу параллель между ним и Дракулом.       — Возможно, — парирую я.       — В таком случает нам нужно спешить, — Лев наклоняется и вытаскивает из-под кровати дорожную сумку. — Одевайся.       — Вряд ли у тебя будет мой размер.       — Ты будешь удивлена.       Отойдя в другую часть комнаты, мужчина занимался своими делами, проверяя что-то в другой сумке. А я выуживаю штаны, рубашку, куртку, сапоги, а еще…       — Бюстгальтер?       — Что? — мужчина поворачивается и видит часть нижнего белья. — А, лифчик, ну он тебе очень даже необходим, а то ходишь всем светишь. Ни стыда, ни совести.       — Что естественно, то не безобразно, — отвечаю Льву его же словами.       — Будь у тебя что-то безобразно, то мне бы пришлось выколоть себе глаза, а затем еще и сброситься со скалы, ибо увиденного уже не смогу забыть, — каков засранец! — И вообще, меньше удивлений, больше телодвижений, Владислава.       Закатываю глаза, но сбрасываю мокрую ткань с тела.       — Черт! Все липнет!       — Сама виновата.       — Это ты меня сбросил!       — Нужно быть более расторопней, — в меня прилетает влажное полотенце, — оботрись.       — Отвернись! — на мое требование раздвоенная бровь поползла вверх.       — Ты продемонстрировала всю себя еще тогда, пытаясь поднять графин, по твоему мнению, очень сексуальным — нет— способом. А сейчас уверяешь меня в том, что нашла оброненную кем-то совесть?       — О, заткнись, ради Богов!       — Сказала та, что трахается с дьяволом, — усмехнулся Лев.       — Скромность все равно нужна, как бы ты ни извращался.       Мужчина фыркает и закатывает глаза:       — Что-что, Владислава, а скромность тебя не красит. Развратность, страсть и порочность — да, скромность — нет.       — Ты же сказал, что я совершенно не сексуально подняла графин!       — Нет, не говорил. Я сказал, что сделала ты это очень всратым способом, но многие из Ордена все равно оценили, — пожимает плечами Лев.       Влажное полотенце летит в разбойника, от которого он уворачивается с эффектной грацией. Быстро натягиваю нижнее белье, удивляясь, как все в пору.       — Ты и размер мой знаешь?       — Мне известно очень многое о твоей персоне, Владислава, даже того, чего не ведомо даже тебе, пока что…       Мужчина смотрел на огни свечей, те в свою очередь исполняли страстный танец на дне его странных, но красивых глаз. Блеск являл себя и тут же исчезал, словно призрак, манящий нас узнать очередную страшную тайну.       — Твои глаза. Что с ними?       Мужчина моргает, выходя из транса. Еще секунду назад его лицо было расслабленным, но сосредоточенным, непоколебимым. Он был таким, каким сразу представляешь старца, покрытого невидимыми обычному человеку опытом и древней пылью мироздания. Складывается впечатление, что он знает тысячу и один исход истории, прожив каждый из возможных. Но сейчас, смотря на меня, он вновь стал молодым мужчиной, как телом и душой, а не старцем в юном сосуде. Разбойник продолжал молча смотреть на меня, и я буквально чувствовала тяжесть этого взгляда. Замечаю, что он почти не мигает, чем походит на какого-то монстра из разного рода ужастиков или тех, кто одержим демоном. Мужчина вдруг цокает и усмехается, а у меня закрадывается вопрос: прочитал ли он мысли или прочел это на моем лице.       — С ними все в порядке, Владислава, идем.       — Нужно забрать кое-что, мои вещи, с которыми меня привезли сюда, они…       — Да-да, клинок, способный убить носферату, я помню.       — И таро.       Мужчина разворачивается ко мне, на его лице удивление и недовольство.       — Карты?       — Да, они тоже… важны, — если он откажет — пойду сама! Сейчас я не выглажу, как одна из девочек, так что шансы повысились.       — Карты, — повторяет мужчина, но видимо мой настрой и выражение лица переубеждают его. Он цокает вновь и взмахивает руками. — Карты, так чертовы карты.       — Ура, спасибо, — кажется это первый раз, когда я благодарю кого-то, после того, как стала Элизабет, нет, Владиславой! Накидываю на голову капюшон, мысленно находя сходство с Дракулом, будто я его уменьшенная копия.       Мы шли в тишине, но мои мысли были настолько громкими, что Лев кинул:       — Давай.       — Что?       — Свои вопросы, а не то у тебя голова взорвется от их количества.       — Откуда у тебя информация обо мне?       — Начиная от твоей фамилии и заканчивая тем, что ты прятала яблочный пирог с корицей и энциклопедию Карпатской нечисти в шкафу, чтобы дождаться Абеля и почитать ночью? Ты про эту информацию?       —Это слишком личное...       — Угу, но мне все это известно только лишь из-за того, что поведавший твою историю, был очень близок к тебе...       — Абель?       — Нет, не твой брат.       — Тогда кто?       — Мой друг рассказал, — только хочу спросить о друге, как меня тут же обривают. — Не скажу, кто именно. Просто друг, которому я обещал, а обещания для меня не пустой звук.       — Ой, как складно! Всегда можно откреститься другом или обещанием, ведь я не смогу это проверить!       Мужчина лишь пожимает плечами и заворачивает за угол, прекрасно ориентируясь.       — Я сказал «давай», а не то, то я дам развернутые ответы на твои вопросы.       — Твой друг не мог знать обо мне, если только он не из… — мы цепляемся взглядами, и в золотистых глазах я вижу, что попала в цель. — Твой друг из будущего?       — Нет, — выдает Лев, руша все на корню. — А я — да.       Врезаюсь на полном ходу в невидимую стену — вот так приходит осознание того, что я могу быть не одна. Путешественников во времени может быть целая куча!       — Ты из будущего? — мне не вериться, но если не переспрошу, то застряну в подвешенном за ногу состоянии.       Если Лев сейчас засмеется и скажет, что все это было одной огромной шуткой, то я… Что я? Врежу ему? Или упаду прямо здесь на пол, подожму колени к груди и зайдусь такой истерикой, что не была у меня даже в башне? Скорее второе, но возможно, объединю оба варианта.       — Да, Владислава, я, как и ты, из будущего, — твердо. Ясно. Серьезно.       Во мне что-то трескается, надламывается, и я сама того не понимая, рвусь к мужчине, сжимая его в объятиях. Крепко, как только могу. Он — последнее, что связывает меня с домом. С тем самым временем, где есть небоскребы, летают самолеты, и почти в каждом магазине можно купить дурацкий сотовый телефон!       — Эй-ей, — шипит мужчина. — Своими слезами вымочишь кожу моей куртки! — ворчит, но не отпихивает меня, и я понимаю, что это он больше для себя говорит, нежели реально злится на меня.       — Прости, — утираю непрошеные слезы. — Я не думала, что известие о доме меня… Просто так скучаю по… прошлому.       — Не стоит, Владислава, в настоящем ты найдешь еще множество якорей, из-за которых захочешь остаться здесь.       — Ты нашел?       — Как минимум один — да, — кивает мне мужчина.       — И он стоит того?       — Для меня стоит.       — О, ты слишком…       Лев вдруг резко притягивает меня к себе, утыкаясь носом в мою шею, а руками оплетая талию.       — Что ты?       — Я больше не могу сдерживать себя, боюсь, до спальни не дотяну…       Жаркий шепот сопровождается наглыми движениями рук.       — Лев! — стальной голос поражает молнией. — Это тебе не бордель!       — Жаклин, — мурлычет разбойник, — а их так легко спутать.       — Пф, кто это с тобой?       Мужчина прижимает меня крепче.       — Конюх.       — Вот так? И давно конюхи отрастили себе задницу и грудь?       — Видишь ли, милая Жаклин, у каждого свои странные вкусы.       — Значит это правда? Тебя все же привлекают женщины?       — Что же всем так хочется побывать у меня в штанах и покопаться в грязном белье?       — Ты многое скрываешь, а тайное всегда интересно.       — В таком случае, если вдруг разорюсь, то устрою оргию. А со всех собравшихся поглазеть буду брать по монете, зная скольким интересна моя персона — за ночь снова стану богатым.       — Хм, а что на счет, — но женщина не договаривает, ее перебивает мужчина.       — Ты шла по своим делам? Передавай Джудит от меня привет…       Молчание затягивается, а после я слышу:       — Я тебя не видела, ты меня тоже.       — Безлунной ночи, Жаклин, уверен, у нас двоих она будет сладкой.       — Пошел, ты, Лев!       — Обязательно, — смеется мужчина.       Жаклин покидает коридор, но разбойник не отпускает меня, а я от напряжения, даже дернуться боюсь.       — Понравилось?       — Ч-что? — чтобы видеть лицо Льва, мне приходится закинуть голову, от чего наши лица были слишком близко.       — Прятаться в моих объятиях.       Открываю рот, чтобы послать засранца куда подальше, но вместо этого я давлюсь комом в горле. Тело пробирает лютый холод, такой, что я двинуться не могу, даже горячие руки Льва не спасают. Страх, нет, ужас, он липкой жижей расползается внутри моей груди. Меня колотит сначала мелкая дрожь, но после она становится более заметной.       — Владислава? Что с тобой? — кажется, я оседаю на пол, но нет, резко вырываюсь из рук Льва, и разворачиваюсь. Чувствую всем нутром этот яростный взгляд, который несет в себе такую ненависть и злобу, что мне хочется забиться в угол и плакать! Но коридор пуст. Лишь тьма на том конце и… все?       — Владислава! — шипит мужчина и встряхивает меня, от чего прихожу в себя. — Что с тобой?       Сердце бешено колотится, как у загнанного зайца, хватаю ртом воздух. Наваждение проходит так же стремительно, как и накатило. Я сама не имела ни малейшего понятия, что было настолько злым, что буквально довело меня до паники за несколько секунд.       — Я не знаю. Я не знаю. Я не знаю, — твержу снова и снова.       — Чш, все хорошо, тише, — Лев вновь обхватывает меня и даже немного укачивает, как ребенка. — Ты тоже? Тоже почувствовал это?       — Да, но меня удивляет то, что его почувствовала ты. Он не говорил об этом…       — Т-твой друг?       — Да. Идем, тебя скоро хватятся.       Оставшийся путь, мы шли молча и быстро.       — Комната Матильды, — кивает Лев. — Будь здесь, — мужчина уже почти дергает дверь на себя, но я ловко вынимаю из его ножен небольшой кинжал. — Ладно, раз тебе с ним спокойней, только не убей никого.       — Не обещаю.       Мужчина входит в комнату, а я ныряю в темноту, так, чтобы видеть оба коридора.       — Пха-ха, ты видел какие у нее д-дойки? — я знаю этот голос!       — Ага, я бы у-утоп в таких, а потом бы п-присунул ей! — и этот голос мне известен!       Разговор не приближается, а это значит, что пустоголовые болваны где-то рядом, в какой-то из комнат. Да и по тому, какие голоса — их хозяева явно перебрали с алкоголем.       — Ты гля-янь какая цаца! Заколка, да еще и б-белая, словно кость! — что?! У них кинжал?! — Да, хорошо, что мы не отдали ее Матильде с другими вещами т-той девки. У барахольщика, видел, как зенки заблестели?       — Ага-ага! Отвалит кучу золота! Тогда как з-заживем! — звон кружек не оставляет размаха фантазии. А это значит, что нужно действовать именно сейчас!       Тихо крадусь к дверям, откуда через щель вижу, что двое мужиков допивают уже третью бутылку. Еще лучше то, что сидят они почти спиной к двери.       — Эх, мне бы е-еще бабу!       — Губу закатай, задохлик! Щас прям! Баба так и войдет в дверь со словами: вас не обслужить?       Толкаю дверь, проходя в комнату, держа клинок скрытым от глаз.       — Мальчики, вас не обслужить? — произношу на четком венгерском. У тех челюсти пробили пол.       Мимолетное удивление сменяется масляным взглядом и гнилыми улыбочками. Страшные предки горилл переглядываются между собой и кивают мне, вытягивая руки.       — Ко мне! Чур, я первый!       Они не узнали меня, из-за капюшона и венгерского, но обман быстро раскроется. Один уже начал стягивать с себя штаны. Хм… а это идея.       — Не пойду, — канючу, — но я подумаю, если вы избавитесь от штанов, мальчики. Ну-ка покажите, чем вы меня наградите, — от своих же слов ловлю рвотные позывы. Будь тут Дракул — высек бы меня за это!       — Ха! Так это с радостью! — даже моргнуть не успеваю, как эти идиоты скидывают грязное тряпье, оставив их на щиколотках. Теперь едва сдерживаю себя, чтобы не блевонуть. Эти гориллы оказались заросшими абсолютно везде. Полувялые члены, как кроты, едва выглядывали из густых черных зарослей. — Ну как видок? Потекла небось? — сказав это, самый высокий обтирает жир с руки об рубаху, оставляя на, итак уже не чистой, ткани желто-зеленое пятно.       «Меня сейчас точно вывернет!»       Они выглядели настолько отвратительно, что явно не знали, что такое мыло, а от воды, небось, шарахались, как черт от ладана!       — Ну, че в-встала? — спрашивает другой, уже во всю теребя своего маленького дружка.       — Да, я… опешила от вида немного…       — Ха-ха, как жмется-то! — высокий пытается сделать шаг, но ноги заплетаются, от чего его ведет в сторону. — У, твою мать! Кто только такой кривой пол выкладывал?! Руки бы поотрывал! Иди сюда, милаха, мы тебя не обидим, приласкаем… с двух сторон сразу-то!       Медленно подхожу, ища глазами заколку, насколько позволял мне капюшон. Кинжал лежал на столе, я уже слышала его звон, ощущала его вес в своей ладони. Он звал меня! Пел мне!       — Какая хорошенькая, — меня перекашивает от того, что второй смачно сплевывает себе на руку и размазывает слюну по члену.       «Боги! В сравнении с этими уродами, Дракул просто недостигаемый бог! Дракул…»       Один высокий, но более пьяный, едва на ногах держится. Другой коренастый и выпил явно меньше. Нужно начать с него! Меняю траекторию к тому, что плюнул себе на руку. Тот лыбытся и лишь сильней водит рукой.       — Давай, малышка, встань на колени и оближи его! — продолжаю медленно наступать, крепко сжимая клинок в правой руке. Я уверена в своих действиях и цели!       Слегка приседаю, чтобы лишить жертву бдительности, а когда это сделано, и идиот начинает вилять своим членом, я быстрым движением наношу удар. Четко и без сожалений. Лезвие мягко целует мужскую шею, оставляя после себя алый цвет, словно размазанная помада. Все настолько быстро, что мужик еще секунду не понимает, что происходит, а потом заваливается и хватается за горло.       — Эй, ты что творишь, сука?! — меня хватают за шкирку, отбрасывая к стене. Следом летит удар, но каким-то чудом ухожу в сторону. Пытаюсь ударить кинжалом в горло, но высокий оказывается расторопнее — прикрывается рукой, а затем и вовсе лишает меня оружия!       «Черт!»       Лечу прямо в стол, сшибая его и лавку. Пустые бутылки и кружки падают рядом со мной на пол, с ними же свалилась и заколка!       — Дрянь! Сука! — мужская ладонь впивается в мое плечо, а моя — в заколку. Меня разворачивают, что я с радостью и использую! — Блять!       Заколка отлично смотрится в окровавленной глазнице! Понимаю, что мне нравится это кровавое месиво! Внутри что-то поднимает голову, и я со всей дури бью ногой по колену ублюдка, выбивая чашечку. С хрипом и стоном урод заваливается, но я не позволяю этого, выдергивая заколку и всаживая ее в горло. Кровь под напором окропляет мое лицо, но мне мало этого! Я жажду мщения! Боли! Смерти! Клинок принимает свой первозданный вид, и тут меня больше ничего не сдерживает! Наношу удар за ударом, ранение за ранением, меня не остановить! Кровавая пелена застилает глаза, эйфория и животное удовольствие накатывают волнами.       — Владислава! — меня окрикивают, и я словно просыпаюсь, прихожу в себя после долгого отсутствия. От мужчины подо мной осталось лишь кровавое месиво — не сосчитать, сколько ударов было нанесено. Скулы сводит, и понимаю, что все время улыбалась! Во рту металлический привкус, а с лица капала чужая кровь. Лев стоял в дверях, пораженно глядя на меня.       — Я-я-я… — глотаю вязкую слюну. — Хотела этого.       Слышу быстрые шаги, и меня резко поднимают, тащат к двери.       — Они заслужили это, Владислава, — тихо, но твердо.       Больше мы не проронили ни слова, пока выбирались из замка.       Провожу алым лезвием по руке вновь, отбрасывая это воспоминание. Костер полыхал ярче, теперь я ясно это вижу. Но с этим же, понимаю насколько ничтожна в своем существовании! Гнев разъедает изнутри, хочется кричать и рвать на себе волосы. Или снова убить кого-то, ударить или…       Новый стежек алой нити на коже. Моя игла — кинжал, им я могу вышить абсолютно любой узор! Кукла, пришивающая себе оторванную часть. Снова заглядываю в глаза своим демонам, своему доппельгангеру и тульпе.       «Да, господа, я снова в вашем обществе!»       — Снова не смогла, снова проиграла. Слабачка! Но в этот раз, мне ведомо, что делать, — тихо хихикаю и киваю им, а они лишь молча смотрят. Кажется, даже они сейчас меня пугаются. — Мы поменяемся местами, милые.       Подобно Бельдам, штопаю куклу в своих руках, сшивая грудную клетку, где отсутствует сердце. Выкраиваю панцирь и пришиваю с ним шипы. Еще нужны клыки и когти, тогда никто не посмеет обидеть или сказать, что я слабая… как это сделал он.       Одинокая слеза катится по лицу, что уже не выражает никаких чувств и эмоций.       Мы были в пути уже три дня. Лев у Матильды забрал лишь карты. Но оба подарка были у меня, поэтому, не жалея коней, мы неслись к границе с Валахией. Мое сердце пело, предчувствуя радость от встречи с Дракулом. Так хотелось скорей рассказать ему об Ордене Дракона, о том, что меня ищет какой-то Ворон и то, что враги знают — Дракул не убил меня. Нам пришлось остановиться на ночлег, отдохнуть самим и дать восстановиться коням. Лес встретил нас приятной тишиной, а лето — не слишком прохладными ночами, от чего приняли решение ночевать в лесу.       Проснулась я от того дикого ужаса, что уже испытывала в замке Батори. Огонь догорел, лишь угли тлели, являясь неким ориентиром. Я чувствовала, что кто-то находится рядом!       — Лев, — тихо зову мужчину.       — Не стоит его будить, — от этого голоса кровь застыла в жилах и тут же с неведомой скоростью понеслась вновь.       — Дракул?! — лишь сейчас я увидела два горящих глаза в темноте, не уступающих своим жаром углям в костре. — Дракул…       Подскакиваю, путаясь в накидке. Я безумно рада, что он здесь! Он пришел, нашел и явился за мной! Мое сердце билось быстро-быстро, ладони тут же вспотели. Эти две недели без него многое дали мне понять. Я не могу без этого мужчины. Мне все равно на его внешность, какой бы она не была! Но самое главное, я готова дать ему то, что он так хотел — информацию!       — Ты не поверишь, что мне известно!       — Почему же? Очень даже поверю, Владислава, — спотыкаюсь о пощечину от его бесцветного тона, а то, как он произнес мое имя… словно его тошнит.       — Дракул? Ч-что-то случилось?       — Случилось? — впервые его голос был полон удивления. — Ты у меня спрашиваешь, что случилось?       Он явно не в духе. Видимо злится, что я позволила дать себя поймать и похитить.       — Влад, — произношу его имя со всей свойственной мне нежностью, что я питаю к этому хмурому мужчине.       — Не смей меня так называть! — злое рычание заставляет попятиться.       — Не знаю, почему ты так зол на меня, но я была на совете Ордена Дракона! Им известно и про стрыгу, и про Сандра и про какого-то малень…       Грубая хватка на шее заставляет закашляться, слезы тут же брызнули из глаз. Меня затягивают в водоворот тьмы и выбрасывают, как ненужную вещь.       — Ты еще смеешь мне рассказывать об этом? Я знаю, что ты была на совете, видел все своими глазами!       — Ч-что? — кашель душит, но больший дискомфорт причиняют слова Влада.       — Тебе отбило память? Так я напомню, шлюха Ордена.       Дракул выходит под лунный свет, и я вижу, что он буквально соткан из хаоса тьмы. Здесь нет Влада, только его проекция? Нижняя часть лица и глаза выглядели нормально, иногда тени даже уплотнялись, позволяя разглядеть доспех князя Карпат, но в общем — оживший, искрящийся гневом и яростью сгусток тьмы.       — Ты все это время скрывала так ведь? А Элиз? Она помогала тебе? Специально не пускала меня дальше дозволенных границ? Чтобы я не смог разглядеть в тебе шпионку?! — злой окрик разносится по лесу. Влад так не кричал на меня даже в самом начале, когда я только попала к нему. — Я послал ее, чтобы защитить тебя, что за чушь?! Ты станешь мне дорога? — он хрипло и зловеще рассмеялся. — Только в моих кошмарах, Владислава. В остальных других случаях — ты не больше чем моя подстилка!       — Я не понимаю, о чем ты!       — Ах не понимаешь?! — князь подлетает ко мне, его пальцы так глубоко спиваются в мои щеки, что я чувствую дикую боль. — НЕ ПОНИМАЕШЬ?! — рев оглушает, но князь продолжает уже тише. — Тогда почему твое сердце так затравленно билось? Почему руки затряслись, почему вспотели?       Не в силах сказать что-то в свое оправдание, напуганная его гневом и словами, я рыдала. Навзрыд. Все мои мечты рухнули, а я не понимаю когда, где и как?! Как?!       Дракул обхватывает ладонями мое лицо, его взгляд одаривает презрением и брезгливостью, но мужчина вдруг начал гладить меня по голове.       — Ты хотела ласки, Владислава? Хотела, чтобы тебя любили, чтобы одаривали теплом? — рука в перчатках переходит на затылок, проникая в волосы. Пока он говорит, она накручивает мою копну на кулак. — Тогда объясни мне, какого хрена ты продалась за золото?..       Этот тихий полушепот не обещал ничего хорошего, наоборот, я сжалась от него так, как думала, что не смогу. И заплакала сильнее. Сейчас я думала, нет, была уверена, что Дракул ударит меня, размозжит голову об камень или сожмет ее так, что та треснет!       — Назови ты цену ранее, Иуда, я бы завалил тебя в золоте, раз этого жаждала твоя душа, и мы бы не проходили через все это. А теперь мне придется снять венец с мертвой головы… — Влад утыкается лбом в мой лоб, прикрывая глаза. — Ты даже не представляешь, что наделала, княжна… не представляешь, — он говорил это так горестно, что я разрыдалась лишь сильней. Дрожащие руки впились в его доспех.       — Вла… В-влад, — заикаясь, хватая воздух между всхлипами, я звала его, но он скривился, будто я обожгла его.       — Молчи, просто молчи, и я дам тебе фору. Дам, не смотря на все то, что ты сделала... Что предала.       — Н-нет! Я не преда…       Меня затыкают поцелуем, но я громко взвизгиваю, когда Дракул сильно кусает меня за губу, прокусывая ее.       — Я видел собственными глазами… Видел тебя там… с ним… Почему я каждый грёбанный раз вижу тебя с другим? Почему?! — мужчина отшвыривает меня от себя, и я больше не поднимаюсь, реву, не в силах сказать что-либо в свою защиту. Бессильная перед ним. — Его я выпотрошу у тебя на глазах. Видимо, у меня на роду написано избавляться от всех твоих любовничков!       Мне не верилось в происходящее, все казалось кошмаром на яву, но Дракул развеял все мои надежды прахом:       — Ты — предательница, Владислава. И понесешь за это наказание, — поднимаю голову, затравленно смотрю на Темного короля. — Я объявляю на тебя охоту, опальная княжна. За то, что являешься шпионкой Ордена Дракона. За то, что втерлась в доверие дома Басарабов. За все отнятые по твоей вине жизни. За то, что предала мое доверие и меня. Твой спектакль был идеальным, пока ты не прокололась на мелочи.       — Нет, п-прошу, выслушай…       — Я ненавижу тебя, Змейка. И с превеликим удовольствием буду ловить твой последний вдох, когда сожму в руке твое сердце. Беги, пока можешь, сейчас я не убью тебя, не могу. Но при нашей следующей встречи, прольется твоя кровь. Твои щенки с Литы уже греют тебе место сразу на двух кольях. Выберешь потом себе один.       Он исчез так же быстро, как и явился, а я до рассвета рыдала и молила ночь, чтобы она донесла до Дракула мою невиновность. Но пытки тщетны. Лишь с рассветом я нашла лагерь, точнее меня нашел Лев. Увидев мое состояние, он попытался обнять меня, но я оттолкнула его, а затем обвинила во всех смертных грехах. Однако мужчина стойко сражался с моими истериками, пока я не выдохлась и не свалилась на землю. Разбойник носился со мной, как наседка с цыпленком, только я не понимала почему? Зачем ему это? А потом даже не заметила, как он ушел, уведя за собой наших лошадей. И первое, что произнесла по его возвращении:       — Увези меня куда-нибудь.       — Все готово, только ждал твоего согласия.       На предплечье уже нет места, оно в крови от мелких порезах. Это помогает. После этого чувствую сонливость, все отупляется: чувства и понимание действительности. Чем-то схоже с наркотиками. Жаль, что тут есть только морфий. Кажется, сейчас бы с превеликой радостью обкурилась чем-нибудь.       Сегодня особо сраный день. Сегодня впервые мне приснился он. Из-за чего с удвоенной силой вспарываю себе кожу! Гребанный князь даже во снах не дает мне покоя!       «Блять! Блять! Блять! Блять! Блять! Блять!»       — БЛЯТЬ! — хотела крикнуть, но горло подводит, и вырывается лишь хрип. Тогда я крушу свой спальник, метая вещи в разные стороны. А потом начинаю задыхаться от панической атаки. А демоны лишь гогочут.       «Пошли…нахрен…»       Рука нащупывает что-то гладкое — карты Таро, и мне вроде бы становится немного легче. Хотя бы кислород снова поступает в легкие. Отдышавшись, снова без сил, рассматриваю рисунки. Во время Литы мне выпали: Судьба — три женщины, облаченные в алые накидки — Норны или Мойры, у них множество имен, Любовники — мужчина и женщина в соитии на каменной плите, и Сила — лев, ведущий маленькую девочку через скопище животных. И снова, и снова выпадала та карта, которую я совершенно не знала и не угадывала из классического Таро — девушку оплетает существо, страшное и темное, но мне не было страшно. Наоборот, от изображения веяло защитой. Можно ли назвать эту карту Дьяволом? Я не знала их трактовку, она будто бы сама появилась в мое голове, как если бы я вспомнила то, что когда-то забыла. Просто знала, что обозначают эти карты. Поэтому и вела себя так развязано.       А сейчас Корона — темная в реке крови, Золотая лилия на монете и снова Лев. Если на счет последней мне понятно, то предыдущие две… Тасую колоду и вытаскиваю рандомные три карты: корона, лилия, лев. Тасую снова, и снова получаю тот же результат!       — Давай яростней, карты не достаточно далеко по округе разлетаются, — слышу голос Льва, от которого вздрагиваю. — Черт! Владислава! Опять?!       Лев аккуратно осматривает мою изрезанную руку. Боль уже не чувствуется, поэтому почти забыла о ней. Обработав раны, мужчина зло сверкает глазами.       — Ну и зачем?!       — Мне так легче, — мой аргумент не впечатлил его, слышу это по тяжелому вздоху.       — Что нагадала, шарлатанка?       — Корону, лилию и льва.       Разбойник усмехается:       — Я же говорю — шарлатанка, льва сложно не нагадать.       — Ты выпал мне еще до встречи с тобой. На Лите.       — Вот как? Уже тогда грезила обо мне?       — Ты кот верно? А чтобы с ним было меньше хлопот — его кастрируют.       Мужчина застывает, глядя на мое непроницаемое лицо.       — Либо к тебе вернулись эмоции, либо ты и без них живодерка.       — Лилия на монете…       — Это место, куда я везу тебя.       — А корона?       — Тебе совершенно не важно, куда я везу тебя?       — Абсолютно.       Мужчина цокает.       — Корона… Те люди, к которым я везу тебя, не имеют королевской родословной, но их часто называют королями.       — Понятно.       — Ты довольно хорошо перенесла поездку на корабле.       — Я ее почти не заметила.       — А вот я заметил очень говорящее название города, из порта которого мы выплыли.       — И какое же?       — Сплит.       — Ммм. Только расстройства личностей мне не хватало.       — Верно, — Лев обхватывает мое лицо, заставляя, наконец, посмотреть на него. — Поэтому тебе нужно вернуться, Владислава. Еще слишком много должно произойти, прежде чем закончится твоя история.       — Я не хочу.       — А тебя никто не будет об этом спрашивать. Ты уже в этом времени и месте. Я могу стать тебе подспорьем, помощником и другом.       — Почему? Зачем тебе это?       Лев вдруг улыбается так ярко и лучезарно.       — Потому что ты для меня стала другом уже очень давно.       — О чем ты?       — Вставай, верни себе тягу к жизни, и я отвечу на все твои вопросы, на которые только смогу. Найди свой собственный, иной путь!       Мы продолжили поездку, а у меня снова и снова вертелись обрывки слов Дракула и Льва. Каждый имеет энергию и может с ней управляться. У каждого свои секреты и цели. И каждому, так или иначе, нужна я. Но почему именно я? Что за Элиз? Причем здесь мой разум? Что имел в виду Лев? И Орден Дракона. Кто такой Ворон?       — …слава. Владислава! Мы приехали.       Приехали? Только сейчас замечаю, что мы на холме, а перед нами раскинулся прекрасный и наикрасивейшей город!       — Это же… Флоренция!       — Да, Лилия, к которой я тебя вел.       — А корона?       — Медичи.       Вспомнив кое-что, я прищурилась.       — Ты сказал, что тебя зовут Лео.       Мужчина кивает:       — Да, так меня зовут друзья.       — А не друзья?       — А не друзья, Владислава, зовут меня Леонардо да Вични…