Помнишь Тьму?

                   

      Non ducor, duco       

Я не ведомый, но ведущий

             Ветерок ерошит волосы и легкую черную ткань на моем теле. Серебряные цепочки звонко переливаются трелью на его крепких плечах, накидка развевается, роднясь с тьмой ночи, из которой был создан их Хозяин. Его темные волосы все так же спадают на ртутные глаза, но теперь маска лежит на земле, и более ничего не скрыто.       Дракул стоит передо мной на коленях. Он сложил к моим ногам все: свою честь, гордость, корону, маску и голову. Принес в жертву самого себя, во имя меня. Покорный, раболепный и ожидающий моего ответа, но я молчу, потому что не могу ответить. Не могу поверить тем словам, что он сейчас произнес, хоть и сжимаю в руках серебряный ошейник с зелеными и красными камнями вперемешку.       — Что ты сейчас сказал? — Дракул медленно поднимает ко мне свое лицо, и я внимательно рассматриваю его. Оно не скрывает ничего, сейчас мужчина предо мной открыт и уязвим. Доверившись мне, он сломал свою броню, снял все маски и оголил сердце, сделал то, о чем никто даже тайно мечтать не мог.       — Я сказал, Владислава, чтобы ты надела на меня этот ошейник, — спокойствие и мир отражаются в его глазах. — С ним получишь полную власть надо мной, ни Отец, ни Мать, — ты будешь владеть моей силой, мыслями и телом. Ведь только так, я смогу отдать тебе свою жизнь взамен той, что отнял у тебя, Госпожа, — он снова склоняет голову в поклоне. — Сможешь приказывать своему Дракону, а я повиноваться своей княжне.       — Влад…       — Лада, — он перехватывает мою свободную руку, тянувшуюся к нему, и прислоняет ее к своей щеке. — Прошу тебя сделать это. Если вдруг Отец подавит мое сознание, ты отдашь приказ, и я исполню его. Пожалуйста, если тебе причинят вред из-за меня или моей рукой… — он кривится, будто чувствует непомерную боль. — Пожалуйста, сделай это для всех нас. Только так их можно защитить, если ты встанешь на моем пути.       Первая слеза скатывается по щеке, но мне даже утереть ее не хочется.       — Почему это слышится как прощание, Влад? Ты смеешь думать о том, чтобы покинуть меня?!       — Никогда, моя княжна, — он целует мое запястье, но от этого еще больнее, — никогда. Я не покину вас по собственному желанию. И не забуду. Обещаю, что приложу все усилия, найду любые способы, но и ты должна помочь мне. Сделай это для себя, возьми то, что принадлежит тебе, то, что я сам вкладываю в твои руки, молю.       Молит. Дракул, Влад… молит. Он никогда такого не делал, и мне не разрешал. Нужно бороться до конца, рвать врагов когтями, грызть землю клыками, но не молить, а сейчас… сейчас он нарушает все свои обеты и обещания, клятвы, данные на крови и Тьме. И единственное, что я могу сделать для него — не дать пропасть этому зря.       — Хорошо, — кажется, он выдыхает с облегчением, слегка запрокидывает голову, не сводя с меня любящего взгляда.       — Ты единственная, перед кем мне не стыдно встать на колени, Владислава, — каждое его проклятое слово вгоняет гвозди мне в сердце, я отчаянно люблю этого мужчину и не желаю видеть его таким… сломленным. Нет! Никогда! — Что ты?..       Встаю перед ним на колени так же, как и он передо мной. Руки дрожат, но я полностью уверена в том, что делаю.       — Ты — мой муж. Вместе… помнишь? Если на трон входишь ты, на трон вхожу и я, если встаешь на колени — встану рядом. Ты и я — одно целое, неотделимое. Влад Басараб, ты от меня никуда не денешься, никуда не скроешься и не уйдешь. Только вместе. Ты понял меня?       Наконец, его губы дарят мне улыбку, муж качает головой, но уверено кивает.       — Я никуда от тебя не денусь, жена моя, — утыкается лбом в мой и касается своим носом моего. — Порежь ладонь, дай ошейнику напиться кровью, а после надень его на меня. И ты привяжешь меня к себе полностью.       Делаю так, как он сказал, но мешкаю, когда нужно сжать металл вокруг шеи. Заглядываю в серые глаза, вижу там решимость и поддержку, он сам хочет этого. Без слов, одними губами произносит:       — Давай, — и я защелкиваю замок. Серебро вдруг раскаляется, и Влад стонет, когда оно начинает вплавляться в его кожу. Черные вены бугрятся, кожа шипит, а меня захватывает запах горящего человека.       — Влад! — хочу сорвать с него это орудие пыток, но он не дает мне это сделать, крепко, но аккуратно удерживая мои руки, а ведь сам едва не бьется в агонии. — Влад! Как прекратить это?! Влад! — и тут до меня доходит. — Не чувствуй боль! Отвлекись, смотри только на меня, Дракон, это мой приказ!       И именно тогда его тело замирает, дыхание сначала тяжелое, как горы, — восстанавливается, а глаза перестают пылать заревом. Ошейник продолжает вплавляться в тело князя, но повинуясь мне, муж не чувствует этого, сосредоточен лишь на моем голосе, смотрит на меня, готовый внимать мой следующий приказ, но я молчу, лишь вырываю руки и обхватываю его лицо ладонями.       — В-все… хорошо, теперь, — серебро чернеет, зарываясь под кожу Дракула, и лишь когда оно полностью скрывается, а тело излечивает себя, муж улыбается вновь. — Умная девочка, — хрипит он, а я возмущенно бью его в плечо. Он морщится, но кивает. — Ладно, заслужил.       — Слишком часто слышу эту фразу! — Дракул улыбается, демонстрируя клыки. — И что теперь?       — Прикажи мне что-то, давай считать это первым твоим приказом. Чтобы ты хотела?       Долго смотрю на мужчину перед собой. Как всегда красив, как всегда самоуверен. Он только что отдал мне свою свободу, то, за что дрался столько лет, за что встал на путь Тьмы и обратился в монстра. Теперь Дракул мой, полностью и бесповоротно только мой. Столько разных мыслей вертится в голове. Я могу приказать ему что угодно, и он выполнит, но тогда буду не лучше других, кто когда-то помыкал им. Нет, не могу сделать с ним такое! Тогда произношу то, что он сделал бы и без приказа:       — Что бы взял меня, — его черная бровь слегка приподнимается.       — Вам мало, княжна? — подтрунивает надо мной, но мне известно, что ему приятен мой приказ.       — Называй меня «Госпожа», мне понравилось, — он смеется, и нет на свете ничего прекраснее для меня.       — Тебе не хватает того, что я делаю с тобой ночью?       — А что, у вас есть какой-то лимит, князь? — его глаза взрывает алый отсвет.       — Кто-то сейчас договорится…       — Понятия не имею о ком вы.       За … месяцев до этого…              — Ты права, Релия, этот фасон платья самый подходящий, — рассматриваю алую ткань, совершенно не похожую на ту, что помню из кошмара.       — Оно сделано по вашим наброскам, княжна, — портниха склоняет голову в знак почтения.       — Релия, мой тебе совет, принимай похвалу соизмеримую достижению, иначе твои старания — пыль, ничего не стоящая. Разве это так? — нахожу ее взгляд в зеркале, но она тут же отводит его в сторону. — Ты мастер иглы и нити. Уверена, твои родные и наставник гордятся тобой, так гордись и ты. Скоро о твоих умениях и одеждах заговорят все, учись держать удар. Иначе тебя съедят. Я помогу тебе, но от тебя тоже многое зависит.       — Я поняла, госпожа, — худощавые плечи уверено расправляются, лицо становится острым, а руки уходят за спину. Киваю в знак одобрения, на что получаю легкую улыбку в ответ.       — Красное свадебное платье — традиция предков, но даже ее можно оживить, — знала бы Релия, что «оживить» совершенно не обо мне, — разными украшениям. Обычно платья пышные и огромные, неповоротливые, чем больше невеста похожа на… груженую телегу, тем лучше, но это не наш случай. Выслушав вас, и то, что про вас говорят в замке я взяла на себ…       — И что же про меня говорят? — портная закусывает губу, но решив что-то, подходит к столам, полным разных выкроек, тканей и бусин.       — Что вы не на своем месте, что не знаете его, взбалмошная, местами плюющая на элементарные правила этикета. Слишком гордая, выскочка, но… так же я слышала, что вами восхищаются. Слуги в замке хорошо отзываются, некоторые придворные дамы заинтересованы. Другие думают: князь околдован, что вы — ведьма. Кроме того, они завидуют нарядам, которыми полон ваш гардероб. Когда-то вы были в Италии, и античный стиль четко прослеживается в выборе платьев. Пока все нагромождают слоями свои платья, вам достаточно лишь показать очертания фигуры.       — А что думаешь ты?       — Я думаю, что если и находитесь не на своем месте, то скоро заставите Бран приспособится под свои нужды. Будет сложно, но, в конечном счете, вам это удастся, а того, кто будет противиться, раздавит трон, на котором будете восседать. Я слышала, что вас называют Змеей, вы считаете себя таковой?       — Считаю.       — Тогда не отступайте, — зорким глазом Релия выискивает что-то среди своих тканей, а когда находит, ее лицо озаряет жестокая улыбка. — Будьте самой злой, сильной и смертоносной змеей на земле, сотрите с белого света тех, кто совершенно не думает о других, печется только о своей шкуре, бросая слабых на съедение.       — Но так делаю и я.       Портная подносит черный корсет с чешуйчатым узором и такие же наручи, чтобы ажурные рукава выделялись еще больше.       — Вы другая. Я не просто так сказала, что слуги вам рады. Вы единственная, кто о нас побеспокоилась, не считая князя. Собрали пострадавших, выделили помощь и деньги, опросили нас, кто, в чем нуждается. Прошлись по нашим условиям работы, отобрали людей для себя, знали бы вы, как все хотели попасть к вам в личное услужение… Никто не любит… бояр. А вы единственная, бросившая им вызов. Будьте осторожны, княжна, слишком много людей их боится, они имеют обширную власть над судьбами в замке, но если вы решили, — она подходит в плотную и приглушает голос до шепота, — биться с ними и уничтожить, то знайте, вы найдете в этих стенах верность.       — Ты «верность»? — Релия уверенно кивает, и я чувствую, что это правда. — Тогда помоги мне надеть это, и в очередной раз доказать, что я — Змея, о которой они смеют лишь тихо шептаться.              «В политике не выжить без сторонников. Их может быть всего два типа: аристократия, на горло которой я уже наступила, забрав место другой, и простой народ, которого больше. Видимо, мне уготовано стать сначала Княжной нищих, но потом… придет время и аристократии склонить предо мной колени».              — Я подготовила еще несколько украшений, — небесно-голубые глаза блестят, когда девушка подносит бархатную подложку с разными вещицами. — Раз вы — змея, то я решила привнести узоры и ее саму в разные части вашего гардероба, княжна.       — Хорошее решение.       Она кивает, моя похвала действует на нее радостью и новым глотком вдохновения — это ее слова, но вижу сама, что это действительно так. Месяц назад, когда Мирча сделал мне предложение, и меня познакомили с моим новым портным, Релия пришла создать список моих нужд, пожеланий и обязательных факторов, которые должны были быть в моей одежде. Именно тогда я поделилась с ней своими набросками, которые сделала в Италии и по пути в Валахию. Ко мне в комнату вошла зашуганная девушка, а вылетела окрыленная портная, готовая приступить к пошиву едва ли не в коридоре, тогда она даже врезалась в Луку. Радость вмиг сменилась на страх и осторожность, будто Тень нападет на нее прямо там же, но мужчина молча встал боком, позволяя пройти мимо него и не коснуться. Тогда он и рассказал мне о том, что случилось с ней в ночь нападения. Помня, сколько раз пытались надругаться надо мной, я взяла ее полностью под свое крыло, оградив на время от мужчин, она занималась лишь мной и Мирой, а Тенями, Мирчей и Дракулом занималась ее наставница. Сколько возмущений мне передал шпион, когда главная портниха узнала о моем решении.       — Что вас рассмешило, княжна? — спрашивает Релия, защелкивая золотое украшение в виде змеи, оплетающей ухо, и выходящей к мочке. На другом уже красуются три когтя, а левую руку украшает «перчатка» с заостренными «когтями» с массой цепочек, тянувшихся к запястью. Она надевалась как кольца на крайние фаланги пальцев и те, что были ближе к ладони. Правая была пуста для кольца, которое мне наденет Мирча.       — Я просто вспомнила лица бояр, когда князь при всех сообщил, что женится на мне, а не на Имануэле. Пожалуй, ради этого момента стоило терпеть их несколько недель.       — Да, поговаривают, что она разгромила всю свою комнату из-за отказа князя. Бедная девочка, — последние слова были сказаны с такой издевкой, что я даже обернулась на портную, та лишь улыбнулась и смущенно поправила волосы.       — А ты тоже с зубками, да?       — Просто она мне не нравится, вот и все. Я как-то помогала наставнице с ее платьем, столько выслушала: то оборки не те, нужно пышнее, то цвет глубже, мы ничего не смыслим в своем деле, в общем, много всего. Мне радостно, что женой князя стали, в конечном счете, вы.              «Пока что я замужем лишь за Темным князем».              Неосознанно касаюсь лица, где спрятан Венец Мрака. Мне не стыдно, сердце не болит. Люблю одного, люблю другого. За одного выхожу замуж, с другим не вылезаю из постели. Им впору обозвать меня шлюхой, но нет. Каждый из них будто с новой силой вцепились в меня. Каждый держит за руку и тянет в свою сторону, как канат. Между отцом и сыном идет война, которую не замечаю. Это чертовски злит! Вокруг ходят два хищника, а я в упор не вижу их.       Стук в дверь:       — Княжна?       — Входи, Лука, — мужчина появляется в дверном проеме, и я удивленно присвистываю, на что Тень лишь закатывает глаза, а Релия тихо смеется, уже привыкшие к моим подобным выходкам. — Ого, ты можешь выглядеть не как сорванец, а вполне опрятным и галантным мужчиной?       Шпион морщится, но смущенно ерошит уложенные волосы. Сейчас они распущены, и это придает Луке определенный шарм. С легким каялом и золотыми волосами он подобен принцу на белом коне, однако по обычаю, мужчина носит черные одеяния Теней. Темный кафтан украшен вышивкой и разными узорами, имитирующие вихри, видно из-за его возможности полностью скрываться в тенях. Цвет прекрасно гармонирует с медово-карими глазами, а волосы уложены назад, что для самого воина явно чувствуется не комфортно.       — Кто заставил прилизать волосы? — он хмурится.       — Мира, — тихо бурчит. — Она сказала, что я должен выглядеть подобающе князю с княжной, раз буду рядом с ними.       — Ну, тогда тебе повезло, что свадьба моя, — подхожу к Тени и поднимаю руку. — Можно? — он неоднозначно кивает и наклоняется. Ерошу волосы, вовлекая их в беспорядок. — Так лучше?       — Однозначно, спасибо, княжна, — яркая улыбка вызывает желание улыбнуться так же широко.       — Хорошо, тогда идем, друг.       Замок украшен к торжеству. Лука ведет меня, Релия идет чуть поодаль, сторонясь молчаливого воина. Он не разговаривает с ней, она иногда с опаской бросает на него взгляд, будто каждый раз хочет убедиться, что Тень не подошел слишком близко. Шпион специально не придает этому значения, но уверена, с его инстинктами не заметить «слежки» просто не возможно, однако у него нет планов напугать девушку.       Решив больше не заострять на них внимания, начала думать о предстоявшем «торжестве». Я посмеялась над боярами, когда Мирча представил меня, как невесту, но на самом деле ситуация была немного иной. После раскрытия карт на меня начали покушаться, но каждый раз неудача. Все время я спала в комнате Влада, а в моей — отравителей и убийц встречал Лука с кровожадной улыбкой. Удивительно, но после этого с каждым из них разговаривал Мирча, и от болванчиков бояр мало что оставалось. Лишь кровавые ошметки и изувеченные тела. Иногда я присутствовала на этих допросах и каждый раз поражалась новому уровню жестокости молодого князя. Он будто бы отрывался на этих бедолагах за то, что не может открыто напасть на бояр. Самым запоминающимся был момент, когда я прокралась в темницу и увидела, как Мирча отрывает руку мужчине с небывалой скукой, словно делал так тысячи раз. На его лицо брезжила кровь, а он и бровью не повел. Эта маска слетела вмиг, стоило только князю почувствовать меня.       Что на счет Влада, то он… ничего не предпринимал. Когда я нашла его после предложения сына, он ссорился с кем-то на незнакомом мне языке, но войдя — не обнаружила его собеседника. Лишь разгромленную в труху спальню и звериный взгляд Дракула. На мои вопросы не отвечал, сам — молчал, а позже и вообще сделал вид, что ничего не произошло. После этого познакомили с Релией, которая быстро расположила меня к себе. Она оценила мои наброски нового нижнего белья, пусть его и увидит только Дракул.              «Или его сын, если нас все же заставят совершить консумацию брака…»              — К нам приехал важный гость, княжна, особо не удивляйтесь, если он полезет к вам с объятиями, просто ответьте ему и все.       — Объятия? — кто такой дурак, чтобы лезть ко мне? Не говорю, но Лука понимает все без слов.       — Он… родственник, довольно близкий…       — Что ж, учту, спасибо, — Тень в ответ лишь коротко кивает.       — Элиз! — по коридору, широким шагом, идет мужчина, телосложением походим на медведя. Русые волнистые волосы спадают до плеч. Часть их завязана в хвост на затылке, густая борода не скрывает широкой улыбки. Каре-зеленые глаза взывают к приятным ощущениям, но то, как ловко двигается незнакомец, подсказывает всем нам, что он воин. На улице довольно теплая погода, но его плечи, богато украшенный плащ и кафтан под ним, покрывает мех, кажется, мужчина только с дороги, но на одежде нет ни единой крупицы пыли. Черные сапоги перекликаются с его штанами и перчатками, которые он снимает на ходу. Золотая цепь с головой быка поблескивает при каждом шаге. Сложно сказать, сколько ему лет, на вид около сорока, но это не точно, да и выглядит он крепким и сильным. Доброта соседствует с суровостью, но на меня он смотрит хитро, с неким прищуром.       — Ну, здравствуй, родная.       — А вот и он, — тихо произносит Тень.       — Подумать только, моя малышка-племяшка выходит замуж за мальчишку Дракона. Как же давно мы с ним хотели снова объединить наши рода! Помилуй Господь его душу! — мужчина усмехается и бросает взгляд на Луку. Они точно знакомы. — Хотя этот засранец и не верил в Бога!       — Государь, — приседаю в поклоне.       — Ну, что ты, краса, мы ведь родственники. Называй меня «дядей».       — Хорошо.       — Назови, — требует он, но улыбается, смягчая тон.       — Хорошо, дядя.       — Вот и славно! — он сжимает своими ручищами мои ладони. — Крепко обнял бы тебя, но к сожалению, я не такой кощунственный, чтобы портить тебе красоту, — вместо этого важный гость касается моего подбородка, и я запрокидываю голову от того насколько мужчина предо мной высок. Сравнение его с Дракулом само собой появляется в моей голове. Они двоюродные братья, широкость плеч, рост и сила явно были общими чертами, но не внешность. Она совершенно разная: Дракул — ночь, серые глаза, черные волосы и бледная кожа. Мой «дядя» — день, каре-зеленые глаза, светлые волосы и загорелая кожа.       — Спасибо, дядя, — милая улыбка занимает свое почетное место на моем лице.       — Вся в мать пошла, красавица. Помню, какая смелая ты была, когда лезла со мной на коня, — хоть голос и вызывает у окружающих светлое чувство ностальгии, я вижу, что мужчина цепко глядит на меня. Штефан сжимает мою руку, намекая на что-то. Скажи он мне об этом словами — вся игра племянницы и дяди пошла бы коту под хвост, поэтому вопрошаю у Тьмы. В дальнем углу вошкаются несколько человек, как крысы в тихую, они подсматривают и подслушивают, чтобы донести своим хозяевам.              «Так этот весь спектакль для них? Дракул дал четкие требования к Штефану. Интересно, почему уже состоявшийся господарь Молдавского княжества, вынужден играть в игры, навязанные Дракулом? Что их связывает кроме родственных уз? Или, может быть, Влад сделал что-то для Штефана? Пообещал?»              — Помню, как ты катал меня на лошади и отбирал поводья, когда я слишком грубо за них дергала.       Мужчина смеется и качает головой:       — Бедный Плясун, он боялся только тебя, а ведь мы с ним столько всего прошли, — мило улыбаемся друг другу, продолжая греть руки в объятиях. Рассказываем истории, которых не существовало. Кто бы там не стоял, он должен был уверовать в наше родство. — Мне жаль, что придется выпустить тебя из родительского гнезда и родины, но я рад, что новым домом ты назовешь Валахию. Это чудесный край.       Вот оно! Кем бы ни была Лада, ей бы не был известен этот язык. Так бы подумала и я сама, не знай о своей памяти. Дракул почему-то отдалился от меня, стоило только Мирче объявить о скорой свадьбе, поэтому со мной почти все время был молодой князь. Он-то мне и помогал с кое-чем.       — Все будет хорошо, дядя, я в крепких и добрых руках, тебе не стоит переживать. Валахия полюбилась мне, я уже считаю ее своим домом, а ее правителя — своей семьей, — без запинки и с легкостью отвечаю мужчине на его родном языке. Из Мирчи вышел отличный, а самое главное — терпеливый, учитель.       Энергия ведает мне о злобе тех, кто подсматривает сейчас за нами, об их зависти и обиде.       — Жаль, что твоя мать этого не увидит, у них с твоим отцом возникли неотложные дела. Если бы ты знала, какой расстроенной она была, когда мы виделись с ней. Сестра может и не быть, а я — обязан! Ни за что такого бы не пропустил!       — Спасибо, дядя. Рада, что ты здесь, хоть кто-то из семьи, не считая княжеских послов и бояр.       — Спасибо богам, что наградили меня такой умницей. Скромной, красивой, обаятельной, всей в меня, племянницей, — мы оба смеемся.       — Можешь заканчивать эти слащавые речи, дядя, — голос заставляет нас всех вздрогнуть. Даже Лука напрягся.              «Как я могла его не заметить? Так сосредоточилась на отыгрыше?»              У дальней стены, во тьме, стоит силуэт с замкнутыми на груди руками, мужчина опирается плечом о стену.       — Они ушли, не перед кем больше распинаться, так что убери руки от моей жены.       — Мирча! Сын моего почившего друга, — молодой князь выходит на свет, и у меня замирает сердце.       На широких плечах висит длинный темный плащ с ярко-алой подложкой. Она идет в цвет к моему платью, именно этим плащом Мирча покроет мою голову и спину во время церемонии. Под ним богато украшенный кафтан, поглощающий любой отблеск света. Узоры цвета золота и рубина переплетаются между собой, а манжеты и лацканы украшены чешуей, как мой корсет. На месте запонок блестят своими головами драконы. Кожаные перчатки укорочены, открывая бледную кожу между ними и началом рукавов, они вызывают восторг от длины мужских пальцев. Белая рубашка делает лишь шире и без того необъятную грудь. Строгий взгляд, но расслабленные губы, угроза есть, но с какой изысканностью она подана. Не могу перестать наслаждаться мужской красотой князя, где бы он ни был, всегда найдет зрителей и тех, кто будет восхищаться его внешностью. Холодный снаружи и яркий пламень внутри.       Щеки опять опаляет смущение, мне ли не знать, каким горячим он может быть. Я видела его несколько раз абсолютно голым, а однажды…       — Ты вырос, возмужал племянничек, я бы даже сказал, что полностью пошел в отца, прямо-таки копия, — мужчина склоняет голову вбок, обдумывая что-то, затем усмехается. — А на счет «жены», так это пока что не так. Церемонии еще не было в стенах Брана, так что моя племянница все еще носит имя Мушатов.       — Она будет моей, — прищуривается Мирча. — Это вопрос времени.       — Женой?       — Любимой.       — Ай-яй, племянничек, — князь подходит к нам почти вплотную, и нельзя не отметить, что оба мужчины одного роста.              «Два шкафа, если они что-то затеют, то раздавят меня».              — Нельзя, чтобы жених видел невесту до свадьбы.       — А я на нее, — только после этих слов мой будущий муж переводит взгляд на меня, — посмотрел лишь сейчас.       И этого достаточно, чтобы грудь начала подниматься и опадать чаще, а одежда раздражать своим присутствием. Необъяснимая тяга к сыну усиливается, как и к отцу. Вот опять, каждый из них действует на меня по-своему, но результат один — я хочу их обоих. Серые глаза прищуриваются, оставляя лишь тонкую полоску ртути и пересекающую ее вытянутый зрачок.              «Нет, Мирча, ты не мог этого услышать, сейчас я держу крышку саркофага плотно закрытой…»              Однако, такое ощущение, что это не препятствие для него, сразу вспоминаются ночи, что мы проводили вместе с ним в библиотеке за молдавским языком. Ели гранаты и яблочные торты, оттачивая произношение.              — Нет, Лада, этот слог нужно произносить грубее, — очередная попытка сделать так, как меня просят, не увенчалась успехом. — Ладно, давай еще раз, а если не выйдет, у меня есть другой способ.       Мне приходилось повторять слово снова и снова, но Мирча каждый раз немного кривился, будто я пенопластом по стеклу водила.       — Ты должна произносить так, словно у тебя прикушен кончик языка, вот так, — он произнес еще несколько раз многострадальный звук, звучит превосходно, а вот в моем исполнении — просто скрип дверных петель.       — Может, я просто уберу его из своего словаря? И всем будет хорошо, — улыбка, отвлекающее оружие для строгого учителя, но его не проведешь. Мужчина вздохнул тяжело и вдруг уставился на мое лицо.       — Ты выпачкалась гранатом.       — Что? Где?       — Вот тут, — он потянулся, чтобы помочь мне, но быстро склонившись, поцеловал. Нажимая пальцем на мой подбородок, заставил открыть рот и… укусил меня за кончик языка.       — Аф, ты фто делаеф?       — Произнеси, — потребовал князь, пусть серебро и выдавало веселье. Мне ничего не оставалось, как повиноваться ему. И о, чудо! У меня получилось почти так же хорошо, как и у Мирчи! — Понятно, видно мне придется целовать тебя каждый раз, чтобы твое произношение было таким же, как у жителей Молдавского княжества, —Мои щеки тут же залил румянец. — Скажу больше, Владислава, — он почти не сдвинулся с меня, и находился все так же близко. — Мне нравится такое обучение.       Новый поцелуй нес только ласку и нежность.               — И то, что я вижу, прекрасно. За нее можно убить, — взгляд Мирчи проходится иголками по моей коже, — или умереть самому. Ты прекрасна…              «Владислава…»              — Елизавета.       — Благодарю, князь, вы не отстаете, вместе мы хорошо смотримся.              «О, нет, Лада, женщины блистают, чтобы затмевать мужчин. И я покорно склоняюсь пред тобой».              — Дядя, — как-то насмешливо произносит мой жених, — все готово?       Штефан кивает, оскаливаясь:       — Заставим ублюдков забегать, как тараканов.       — В таком случае жду вас у алтаря, миледи, — незримое прикосновение, и табун мурашек рассыпается по телу. Князь уходит, но оставляет после себя раскаленный воздух, не имеющий ничего общего с теплом на улице.       — Идем? — спрашивает Штефан.       — Идем, — рука под руку, лицо скрыто фатой, а перемены незримым палачом нависают над всеми, кто привык к устоявшимся традициям и порядкам в стенах Брана.       Новая княжна принесет новые порядки.              «Да здравствует полноправная Госпожа Валахии, да здравствует новая власть…»