Ты моё всё...

Спустя 2 года... Султан Сулейман Хан Хазрет Рили отправился в поход. Хоть Хюррем и не располагала его вниманием, но без него всё равно стало как-то пусто и без того одиноко... Временами, втайне от всех, Султанша посещала покои Повелителя. В них она часто оставалась на ночь, эти ночи напоминали ей те, что она провела вместе с мужем, та же кровать с балдахином, тумбочки из красного дерева с обеих сторон... Представляя что он лежит рядом, она обнимала подушку, и после рыданий в эту же подушку засыпала, ей было больно от того что его не было рядом,не было здесь, во дворце и не было рядом в душе...Были случаи что Роксолана засыпала у себя в покоях, а просыпалась в спальне Падишаха. Она так сильно тосковала по возлюбленному, что даже ночью, не отдавая себе отчет шла к "нему"... Иногда она брала его кафтан, и прижимая его к себе вдыхала запах, принадлежащий ее любимому, от этого, Госпожа чувствовала что он здесь, рядом с ней, они о чем-то беседуют и ласкают друг друга... Но когда она открывала глаза, сквозь слезы было видно, что она не обнимает Государя, а лишь стальной хваткой сжимает его одежду... Время от времени, ночью, она сидела на балконе в комнате Государя, и отдавалась лавине воспоминаний, которая беспощадно накатывала на нее, вызывая лишь слезы. А когда славянка засыпала, то все сны были лишь о Сулеймане, и сквозь них она кричала, звала его, своим состоянием она пугала слуг и детей , которые знали что в отношениях знатных особ все плохо, но никто не догадывался на сколько. Так же рыжеволосая писала стихи, которые мигом отправляла, не зная прочтет ли их адресат, а на то что он ответит, женщина даже и не надеялась. " "Она же сильная, она всё сможет! " Я помню обо мне ты говорил. А так ли это все на самом деле? Возможно не поверишь, я без сил.. Но тот кто может в миг сильнее меня сделать, Увы, но не доступен мне... Ведь он сейчас сидит, здесь, где-то рядом, Решая жизни тысячи людей, Всё это по плечу ему, я верю. Но грустно, что не может он, Распорядиться так легко моей душою... Он мучает меня! Глазами я кричу о этой боли, И с каждым часом клич мой всё сильней... Но этот крик я не смогу угомонить... Мне всё равно! Пусть даже я охрипну! Я буду лишь тебя всегда любить... " Руки Хюррем все время были в чернилах, как часто она писала свои стихи, только в них она могла излить все что у нее на душе, раздеть все свои чувства, к тому, кто даже мог и не читать ее посланий... Сам же Султан все так же с трепетом и нежностью пополнял свою коллекцию, не отвечая на письма жены даже сквозь боль... * * * Владыка половины мира вернулся на Родину с блестящей победой, новыми землями, покоренными неверными которых обратил в рабов, со множеством всяческих трофеев. Въезжая в столицу на своем белом коне, он думал не о победе, не о том что прославился на весь мир своими завоеваниями, а лишь об одном, о ней...О том, что опять придется встречаться с нею, пересекаться в коридорах, видеть в ее глазах тоску и боль, которую утихомирить он пока что не имеет желания, осознавать то что она не может без него, осознавать это, и всё равно поступать не по зову сердца,а по приказу ума... * * * - Госпожа, Госпожа! - влетел в покои Сюмбюль-ага. - Что случилось, Сюмбюль? - тревожно спросила Хюррем, стоя спиной к вошедшему и смотря в окно. Она наслаждалась видом из окна,ну как наслаждалась...от тоски по любимому она просто не знала чем себя занять, и чтобы опять не погружаться в те мрачные мысли, ей приходилось делать вид что она чем занята. Блуждая взглядом по территории, которая открывалась ей из окна и положив руку на талию, пальцами другой руки Госпожа нервно водила по ключице, шее, горлу... - Великий Падишах, Султан Сулейман Хан Хазрет Рили прибыл во дворец. - с отдышкой ответил Ага. От услышанного у Султанши опустились руки,она повернулась к слуге. Лицо Хюррем приобрело "нежный" вид, рот немного приоткрылся, уголки губ слегка приподнядись, а глаза, которые наполнились слезами, просияли и как-будто бы о чем то просили... просили о встрече с ним и о его любви... - Пойдём, Сюмбюль. - наконец сказала Хасеки, приподнимая полы платья в то время как переступала пару ступенек в своих покоях. Буквально выбежав из комнаты, Роксолана на несколько секунд остановилась на пол пути от покоев Сулеймана. Глубоко вдохнув, женщина пыталась перевести дух и утихомирить сердце, которое казалось вот-вот выпрыгнет из груди, руки начали трястись от волнения, но слезы ими вытереть удалось. Придав себе вид "скалы", славянка выровняла осанку, дерзко приподняла голову и сомкнув руки на талии перед собой , гордо продолжила свой путь. Сделав еще несколько шагов, смеющаяся роза оказалась в главном коридоре иначе именуемым "Золотой путь", который вел к покоям мужа. Увидев в конце коридора очертания родного человека, Хюррем еле удержалась на ногах от того, чтобы не сорваться с места и как девчонка не броситься на шею Сулейману. Попятившись назад, жена Султана повернулась лицом к Сюмбюлю-аге, который все это время неотступно следовал за ней и казалось переживал больше чем сама его хозяйка. - Сюмбюль, он близко? - еле выговаривая слова проговорила Хюррем Султан. - Нет, Госпожа. Постояв еще немного Султанша повторила свой вопрос. - Стойте, еще чуть-чуть....он рядом. Только эти слова слетели с губ слуги, как Хасеки развернуламь верхним корпусом, делая вид что совершенно никого не ждет и то что она случайно остановилась именно здесь. Султан величественно шагал к себе в покои, как вдруг остановился. Он увидел жену... Посмотрев на него, нельзя было даже и подумать что внутри, этого человека как-будто ударило молнией. Ему хотелось кинуться к ней, сжать эту трепещещую птичку до хруста костей, почувствовать сладкий вкус ее губ, вдохнуть этот аромат фиалок, который до боли напоминал лишь о ней... Но нет, он не мог показать этой слабости... И как бы ему больно не было, он не мог даже и дотронуться до своей возлюбенной и такой желанной Госпожи...мучил и себя и её... ... Развернувшись полностью, Хюррем посмотрела на того, кто уже несколько лет был причиной ее грусти и веселья, печали и счастья... Падишах всё так же стоял, ни показывая ни эмоций, ничего... Султанша сделала несколько шагов ему на встречу и вот, они уже стоят меньше чем в метре друг от друга... В этот момент ей хотелось визжать от счастья, от того, что вот он, здесь, рядом, стóит только сделать еще один шаг, прикоснуться к родному телу, и этот счастливый возглас вырвался бы наружу... Роксолана посмотрела мужу в глаза , она надеялась увидеть там другое, но разглядела лишь бесстрастность, холодность и полное равнодушие ( как хорошо Правитель скрывал всё то, что переполняло его внутри), и тогда славянка поняла что не будет ни нежных объятий, ни страстных поцелуев, ни пылких признаний о том, как сильно они скучали, не будет ничего... " Надо мной, кроме твоего взгляда,не властно ни одно лезвие самого острого кинжала..." - внезапно пронеслось в голове у рыжеволосой то, что было сущей правдой. Сулейман же видел в этих светло-изумрудных глазах всё то, что хотел : тоску, печаль, и одновременно радость встречи... Женщина как-будто разговаривала глазами, звала : "Подойди, обними, поцелуй, признайся мне в том, как сильно скучал, отведи к себе в покои, не отпускай несколько дней..." Но нет, сейчас он не мог ответить на этот зов, или же не хотел... Увидев сияние в глазах своей розы, Владыка мира понял, что ещё чуть-чуть и он сорвется, не сможет обуздать накопившиеся эмоции, которые тяжким грузом лежали на его плечах... И поэтому , собрав все силы, он отодвинул жену в сторону. Еще раз подарив ей свой взгляд, Сулейман, скрестив руки сзади все так же величественно продолжил путь в свои покои. Хюррем же, которая до сих пор приходила в себя от убивающего равнодушия мужа, провожала его взором, полного отчаяния. Султан вошёл в покои и двери за ним захлопнулись. Султанша, которая только и ждала этого момента, опёрлсь о стену, ноги предательски начали подгибаться, шею словно обвила веревка,дышать стало трудно, отчего Госпожа схватилась за горло... Повернувшись к Аге, который стоял в нескольких метрах и наблюдал всю картину, женщина попыталась подойти к нему, передвигаяся вдоль стенки, другой рукой она надеялась найти опору, но только безуспешно хватала воздух. Сюмбюль подлетел к своей Госпоже, и взяв ее за руку, направился в ее покои. Сама Роксолана дойти не смогла бы, воздуха почему-то не хватало, а глаза заволокло пеленой слез, которые никак не прекращались... Войдя в свою комнату, Падишах остановился чуть дальше двери. - Повелитель, - послышался сзади голос хранителя покоев, Ферхата-аги - Вы наверно устали с дороги, вам следовало бы отдо... - Иди Ферхат, ты свободен. - холодно произнес Государь. Дождавшись пока он останется совершенно один, Правитель скинул с себя кафтан и рубашку, оставшись в штанах и сапогах. Передвигаясь быстрыми шагами, он оказался возле шкафа, из которого вытащил саблю. Вынув холодное оружие из ножен и отбросив их в сторону, Сулейман, стал виртуозно упражняться с саблей, словно пытался разрезать воздух. Смотреть было на него одно загляденье, мало того что он умело обращался с оружием, так еще и выпуклые мышцы торса завораживали, широкая крепкая грудная клетка то и дело раздувалась привлекая внимание, он был в хорошей физической форме. Подойдя к одному из столбов кровати, он замахнулся и принялся беспощадно всаживать холодный клинок в крепкое дерево. "... Как ты мог, Сулейман? Гордыня захватила твой разум, твою душу... Ты не можешь прикасаться к той, которую желаешь, о которой грезишь...не можешь отдаться той, что приходит к тебе во снах...пока что рано для всего этого..." Со стороны можно было бы подумать, что мужчина лишился ума, но на самом деле он выплескивал гнев и злость, которые он испытывал по отношению к себе, после того как поступил с той, кому готов отдать свою жизнь... ...Сюмбюль помог Госпоже дойти до ее ложа, и одним рывком подойдя к столу на котором стояли кувшин с водой и стакан, который был наполнен в мгновение ока. Протянув чашу своей Госпоже, славянка дрожащей рукой поднесла ее ко рту, и опустошив отдала обратно. Сидя на краю кровати, Хасеки опёрлсь об нее руками, опустив голову. - Прилягте, Госпожа. - умоляюще произнес Ага. В ответ женщина отрицательно покачала головой. - Можешь идти, Сюмбюль, если что я дам знать. - заплаканным голосом вымолвила рыжеволосая. Не имея права противиться, слуга покинул покои. Запрокинув голову, женщина тихо произнесла : - Для нашей любви наступила зима... - и слезы покатились из ее светлых глаз с новой силой.