***
Проснувшись в самой неудобной позе, какую только можно вообразить, Гарри заёрзал и понял, что в его объятиях покоилась Гермиона. Он сглотнул и взлохматил волосы, понимая и вспоминая, что он натворил. Снова. Отвести от неё, мирно спящей в его руках, взгляд оказалось нелёгкой задачей. Особенно учитывая, что проснувшееся тело желало совсем не этого. Но при свете дня Гарри понимал, насколько всё это неправильно. Вспомнив, сколько боли причинял ей одним своим существованием, он отвернулся, сжав кулаки. Нет, не такого она заслуживает. — Привет, — он не заметил, как Гермиона открыла глаза и повернула к нему лицо. — Привет, — Гарри ответил машинально. — Держи, — подала ему очки она и села. Плед соскользнул с обнаженной спины. — Хочешь есть?.. — бросила она через плечо, натягивая его рубашку. Ту, что вчера он сорвал с нее и бросил на пол… Гарри замешкался на минуту, засмотревшись, потом согласился: — Да, пожалуй. Гермиона потянулась к тарелке и, прошептав простенькое заклятье, передала Гарри. Яичница ароматно задымилась. — А ты? Ты ведь тоже голодна, — Гарри жадно следил за тем, как она одевалась и заматывала волосы в пучок. — Да нет, спасибо… Я не могу есть с утра. А вот от кофе бы не отказалась. Пойду сварю. Приятного. — Спасибо. Немного неловко было обоим. Гермиона встала, потянулась и сложила плед, аккуратно разровняв края. Гарри подметил, что его джинсы ей изрядно велики и усмехнулся: они мешковато болтались на её хрупкой фигурке. — Не смейся, — улыбнулась она, подтягивая пояс повыше. — Я и не думал, — вскинул он руки и отвёл взгляд. Гермиона прошла через зал и распахнула занавески, впуская бледный свет серого, хмурого дня. Затем открыла одно из окон, чтобы проветрить комнату. — Ты не против? — Она посмотрела на Гарри через плечо, солнечные лучи причудливо вплетались в её отдающие золотом волосы. — Нет, всё в порядке. — Он уткнулся в тарелку. Зрелище это не для его слабых нервов. Так и залюбоваться недолго. Гермиона покинула гостиную и отправилась на кухню. Через время вернулась с двумя дымящимися чашками. — Я сварила и тебе тоже, подумала, не помешает. — Гермиона неуверенно протянула ему кофе. — Спасибо. Просто отлично. Пили они в тишине, слушая лишь шум с улицы и ворчание домового. Когда он унёс посуду, Гермиона спросила: — Как ты себя чувствуешь, Гарри? — Гораздо лучше, спасибо, — прочистив горло, ответил он. Гермиона подошла и присела рядом. — Дай мне посмотреть рану. — Она осторожно заглянула ему в глаза, ожидая сопротивления. — Да всё в порядке, не нужно. — Ну пожалуйста, — попросила Гермиона. Гарри посмотрел на неё и сдался. На самом деле ещё очень больно, и он знал, что от заботы Гермионы так просто не отделаться. Потому вздохнул и задрал футболку, которую с таким трудом натянул, пока она варила кофе, обнажая живот и рёбра. Гермиона для удобства встала на колени на полу и перегнулась через диван, придвигаясь поближе. Гарри задержал дыхание от этого зрелища и возвёл глаза к потолку от греха подальше. Следовало ещё раз обработать экстрактом, о чём Гермиона и сообщила ему мягко, но безапелляционно. Он стойко вынес издевательство лечением, стиснув зубы. — Гарри, рана затягивается, но тебе нужно отдохнуть. Полежи пару дней, и выпьешь ещё тоник перед сном. Теперь Гермиона сидела рядом на диване, исподлобья поглядывая на Гарри. — Спасибо. Я как-то сам разберусь. — Обещай лежать, Гарри. Это важно, иначе рана может снова открыться. На самом деле Гарри не собирался лежать, но просьба Гермионы словно ножом резала. Как и забота, что сквозила в каждом слове и движении. Ему не по себе от всего этого. — Ладно. Обещаю, — буркнул Гарри. Гермиона взяла его за руку и заглянула в глаза, словно пыталась понять, о чём он думает. — Это важно, позаботься о себе хоть немного. — Хорошо, я же сказал, — слабо улыбнулся он. — Кажется… тебе уже пора. Эта фраза далась Гарри нелегко. Он видел, как дрогнула Гермиона, сжав его руку сильнее. Не хотел, чтобы она уходила, не хотел отпускать. Но не видел другого пути для них обоих. Боялся, что она будет всегда в зоне риска рядом с ним. «Что за дрянная жизнь?.. — подумал Гарри, подавляя болезненную волну паники. — Я ведь всегда желал только одного… Но ни раньше, ни тем более сейчас не могу себе этого позволить…» Он всматривался в Гермиону, чтобы запомнить. Вдыхал ее аромат, чтобы отпечатался в рецепторах. Тонул в тягучей карамели взгляда. И ощущал, как все сильнее саднит где-то за ребрами. — Ты прав, пора. Буду идти. Спасибо за кофе и… ночлег, — после затянувшейся паузы, в которой Гермиона пыталась прочесть его, выдохнула она. — Тебе спасибо, Герми. Спасибо, что была рядом. — Гарри попытался вложить в эту фразу гораздо больше, чем мог произнести. — Я могу зайти позже, проведать тебя. Может, тебе что-то нужно? — с надеждой спросила Гермиона. — Нет, — отрезал он. — Нет, — глухо повторила она. — Не стоит. Просто иди, — Гарри отвернулся от неё, выдавив из себя улыбку напоследок. — Да. Хорошо. Поправляйся, — она медленно поднялась и направилась к выходу. — Гарри? — Да?.. — Он поднялся на ноги тоже, засунув руки в карманы. Но расстояние не сократил. — Я… Я просто хотела, кое-что сказать тебе, — Гарри смотрел на неё, скрепя сердце. Это он должен ей что-то сказать… Так много сказать. — Я не жалею ни о чем. Они стояли и смотрели друг на друга, их разделяло пространство гостиной и треклятый диван. — Это ничего не меняет, ты же знаешь, Гермиона, — он выковыривал из себя эти слова, хотя хотел броситься к ней, заключить в объятия и никогда не отпускать. Так правильно. — Гарри!.. Да к черту всё… Гермиона ринулась к нему навстречу, он успел только вынуть руки из карманов, когда она уже обняла его и притянула для поцелуя, поднявшись на цыпочки. Он попытался противиться, но весьма неудачно, так что скоро обнял её в ответ, отвечая с отчаянием умирающего, и стиснул в объятиях. Оживляя в памяти картинки недавнего прошлого, их ночи, её тепло… Резкая, отрезвляющая боль в боку заставила разорвать поцелуй, и сознание тут же коварной кувалдой по темечку вернулось. Гермиона подхватила Гарри под локоть, понимая его боль, но он отстранил её от себя. — Гермиона. Это ничего не меняет. — Он чувствовал физически, как она напряглась. — Почему?.. — на выдохе шепнула Гермиона. — Столько лет мы потеряли, Гарри… Я хочу быть рядом! Хочу помочь!.. Вижу же, чувствую, что и ты этого хочешь! — звенящим голосом протараторила она. — Мы оба ошибались, но ведь никогда не поздно все исправить, найти выход… Гарри чуть не взвыл в голос, настолько сильно ему хотелось с ней согласиться, поверить ей… Но зловещая тень его прошлого и, возможно, будущего не позволила этого сделать. Нельзя. Ему уже не помочь… А от того становилось только больнее. — Потому что я не хочу быть запасным, Герми. Ты не любишь меня, ты пришла за заменой, — выплюнул Гарри и тут же возненавидел себя за эту ложь. Сам не верил в то, что нёс, но сейчас нужно только одно — чтоб она ушла и никогда больше не возвращалась. — Какой же ты придурок, Гарри Поттер! — Бросила Гермиона, гневно сверкнув глазами. — Ты понятия не имеешь, что я чувствую, и не тебе меня судить! Но пришла я совершенно не из-за этого! — Она отвернулась от него, потирая переносицу. Гарри стоял неподвижно. И изо всех сил старался, чтобы внутренняя борьба не отражалась на лице. — Так зачем же ты пришла? — осмелился он задать вопрос, на который сам себе придумывал миллион ответов. Гермиона обернулась. — Вчера в Министерстве болтали всякую чушь, и я решила удостовериться, правда это или нет. — И что же там болтали? — с прищуром спросил он и напрягся. — Что ты и есть тот самый мститель. Я не верила до последнего. Но тем не менее я здесь. Всё ещё здесь, — со слезами вымолвила она. — Герми, ты уже доложила им обо мне? — Гарри шагнул вперед, нависая над ней. — Нет, конечно нет! — воскликнула она возмущенно, вскинув брови. Не шелохнулась, не испугалась. — Но это дело времени, Гарри, они найдут тебя. Девять трупов трудно не заметить! Гарри слушал, затаив дыхание, и лихорадочно соображал, начиная отделять сон от воспоминаний. Так значит… Он их убил?.. — Вот поэтому ты и должна уйти. Ты всё видела, Герми. Рядом со мной опасно, — нервно пробормотал он, ощущая, как бросает в дрожь и холодный пот. — Да, я видела. Это неправильно и не нормально. Но я хочу помочь тебе, Гарри. Ты можешь довериться мне. — Она смотрела на него с упрямством и теплом, на какие способна только Гермиона Грейнджер. Как так вышло, что его агрессия не оттолкнула, а вызвала желание помочь? Как, чёрт возьми? На мгновение Гарри захотелось ей поверить. Захотелось схватиться за неё и уйти из этого мрака. Некое подобие надежды зашевелилось в его растерзанной душе, ведь Гермиона готова принять его даже таким… Но вот в памяти отчетливо всплыла картина того, как он встряхивает Гермиону, пораженную собственной рукой, и понимает, что чуть не покалечил. А остальное словно заволакивало дымкой. Нет, так нельзя. Гарри отшатнулся, махнув головой. Нет. Руки задрожали сильнее, спина взмокла, голова начали гудеть. Он опасен. И почему это Гермиона так спокойна? Он же чуть не убил её! Может, всё это подстроено? Может, так его хотят вывести на чистую воду?.. Она всё-таки работает на Министерство. А Гарри им палок в колеса вставил знатно. — Нет. Тебе нужно уйти. — Но Гарри! И что же ты дальше будешь делать? Продолжишь своё кровавое дело? Будешь оставлять след из трупов за спиной, пока тебя не посадят? — Это не я их убиваю, — упрямо пробормотал он. — Я лишь выполняю за вас вашу работу. — Гарри! — Она округлила глаза в ужасе. — О чём ты говоришь? — Я привожу их к вашему порогу. Ловлю, связываю и оставляю под дверями министерства. Убиваю их не я, — повторил Гарри, не понимая, почему Гермиона ему не верит. — Гарри, я ведь вчера сама всё видела. — Она опасливо покосилась на него. — Вчера был форс-мажор. Они напали, что мне оставалось? И их было слишком много! — воскликнул он, теряя самообладание. — А как же тот, первый? «Был кто-то ещё?..» — Он уже был мёртв, когда я пришёл! — Гарри начинал злиться, силясь вспомнить вчерашний вечер. Туманом заволакивало все, что произошло до появления Гермионы. Но он отчего-то был уверен, что не он убил того человека. Он уже был мертв… у Гарри закружилась голова, и он сел на стул. — Гарри, тебе нужна помощь! — тихо сказала Гермиона, подходя ближе. — Мне нужно, чтобы меня оставили в покое и прекратили обвинять во всех грехах! Я не марал рук их кровью! — закричал он, и Гермиона отшатнулась. Голова раскалывалась, шрам горел, словно… словно он вернулся. Волан де Морт. — Уходи. Уходи, Гермиона, и если хочешь помочь, не возвращайся. Страшная догадка полоснула по мозгам, будто его приложили лбом о стену. А что, если он правда вернулся? Гарри всего затрясло. Нет, не может быть. Гарри сам убил его, своими руками. Он сам видел, как Волан де Морт умер. — Убирайся, Гермиона, чего встала! — заорал он, заставив её вздрогнуть. — Ты знаешь, где выход! Гарри со стоном сполз на колени, хватаясь за голову. — Ты не в себе, Гарри. Позволь мне помочь! — с дрожью в голосе сказала она и приблизилась к нему. «Да почему, почему же ты такая упрямая…» Боль попустила через время, и Гарри смог выпрямиться, чтобы посмотреть на неё. — Мне не нужна твоя помощь. И ничья помощь не нужна. Я в порядке. — Тогда просто позволь мне остаться. «Как же вынудить тебя уйти?..» — Прости, Гермиона, — процедил Гарри сквозь зубы. — Но мне не нужны обноски Рона. Гермиона ахнула, встала и отступила на шаг назад. «Что же ты несешь, идиот!» «Но так она уйдет. Так она будет в безопасности». — Кажется, ночью тебя это не смущало, — сказала она, гневно сверля его взглядом. — Я просто хотел загладить свою вину, — соврал он, не моргнув глазом. — Ах, вот оно что, — сказала Гермиона, буравя его взглядом. — Обноски Рона… — она выплюнула эту фразу, как скверное ругательство. Гарри понял, что попал куда надо. Где-то на задворках сознания билась мысль, что он полный, полнейший козёл и не имеет права оскорблять ту, что заботилась о нём. Ту, которую он любил. Но мрачная уверенность, что так будет ей же лучше, заглушала голос совести. Гарри не сказал больше ни слова. Главное, чтобы она ушла и никогда больше не возвращалась. — Ты сказал всё, что хотел. А я услышала всё, что нужно. Прости, что предложила жалкие обноски. Теперь мне точно пора. Она развернулась на каблуках и, в момент преодолев пространство гостиной, резко рванула на себя ручку двери и вылетела на улицу, исчезнув в утреннем мареве. А Гарри затрясло сильнее. Он опустился на пол, закрыл мокрое от хлынувших слез лицо руками и прошептал в пустоту: — Прости меня… «Я все сделал правильно. Теперь ей ничего не грозит… И она точно не вернется», — тихо прошелестел внутренний голос. Но легче Гарри не стало.Часть седьмая. Так правильно
4 февраля 2021 г. в 22:53
— Ты плохо прячешься, приятель, — произнёс Гарри голосом тихим и спокойным. — Уж не знаю, что ты высматриваешь, но тебе явно пора убираться, — Гарри сделал полный оборот и посмотрел в упор на человека в капюшоне. — Дай-ка я тебе помогу! Оглохни! — Лицо исказила безумная улыбка, и тёмная фигура с глухим «ох» отлетела к опоре моста и врезалась в неё спиной. Гарри мгновенно оказался рядом и схватил её за ворот, поднимая над землёй и встряхивая, как тряпичную куклу.
Капюшон соскользнул, и взору Гарри открылось лицо свидетеля его правосудия. Он на мгновение нахмурился, словно не веря своим глазам, затем резко поставил его на землю, отряхнул мантию и поддержал за локоть.
— Дьявол, Гермиона! Что ты здесь делаешь?.. — Гарри гневно смотрел на неё, пока та жадно ловила ртом воздух, пытаясь отдышаться и прийти в себя.
Но она не ответила. Лишь ошарашено смотрела на него исподлобья, со смесью страха и негодования.
Гарри проснулся, словно вынырнул из липкого тумана. Он несколько раз моргнул, пытаясь понять, где он и что произошло. Воспоминания доходили до него с трудом, мешаясь со странным сном, и он никак не мог понять, что из этих картин подлинно. Гарри сел на кровати и тут же сложился пополам от тупой боли в боку. Откинув одеяло, он увидел рану и вспомнил, при каких обстоятельствах её получил. А может, это тоже ему приснилось?..
— Гарри!.. — воскликнула Гермиона прежде, чем он оттолкнул её в сторону.
В него полетела красная стрела заклятья, и Гарри стал отбиваться, как мог. Воздух наэлектризовался от вспышек магии, Гарри разил направо и налево, почти не ощущая боли. Он бросил взгляд на подругу, что со своей позиции участвовала в схватке…
…Когда всё вокруг стихло, Гарри стоял посреди этого безобразия и улыбался. Он закатил глаза к небу, усеянному звездами, и только тогда ощутил боль в боку. Нахмурившись, Гарри опустил взгляд вниз и коснулся футболки — пальцы обагрились кровью.
— Гарри? — позвала Гермиона.
— Всё в порядке, — усмехнулся он и рухнул на колени.
Нет, не в порядке. Но так наплевать, на самом деле. Гарри уплывал, покачиваясь на волнах мрака, и краем глаза увидел спешащую к нему Гермиону.
«И что ты здесь вообще забыла, глупая?»
Гарри надел очки и взгляд упал на пузырёк на прикроватной тумбочке, рядом с которым покоилась записка с аккуратно выведенными буквами: «Выпей, как проснёшься. Это поможет». Этот почерк он узнал бы из тысячи, и постепенно до него стало доходить, что Гермиона была вчера с ним. Он послушно осушил пузырёк, поморщился. Нужно выпить чего погорячее. Гарри наспех натянул джинсы, футболку и закрыл окно, удивившись, с чего это оно вообще открыто.
Когда он спустился вниз, камин уже догорал. Гарри на мгновение оторопел, когда заметил Гермиону на диване. Она спала, умостившись на подлокотнике и скрутившись калачиком под пледом. В руке её всё ещё лежал пустой стакан, и Гарри бережно забрал его и поставил его на стол, рядом с бутылкой. Потом налил себе и осушил одним глотком, не отрывая взгляда от подруги. Кикимер рядом залопотал о том, как он рад, что хозяин поправился, поставил на стол тарелку с аппетитной яичницей и начал болтать что-то о гостье, которая отказалась уходить. Гарри отпустил домового и аккуратно присел рядом, на край дивана. Потягивал огневиски и любовался ею — во сне черты смягчились, Гермиона выглядела умиротворённой и спокойной, что так редко можно увидеть в жизни. Он убрал прядь волос, упавшую ей на лоб, и заметил, что она в его рубашке. Отметил про себя, как ей идёт. Да ей всё к лицу, пожалуй.
Гермиона снова спасла его. Правда, сначала сама помешала его планам, не увяжись она за ним, быть может, его бы и не ранили. Но всё сложилось, как сложилось, ничего уже не попишешь. И вот она снова здесь. А ведь прогонял, и довольно грубо… Гарри вздохнул и прикрыл веки, под которыми тут же завихрились картинки вчерашнего.
— Я сказал у-би-рай-ся.
— Нет, — с отвращением сказала Гермиона и, поразив его, в один миг вцепилась в его кофту и приникла к губам.
Гарри охнул от неожиданности и пошатнулся, словно теряя опору под ногами, но Гермиона прижалась к нему лишь сильнее, сокращая расстояние между их телами.
Отчаянно хотелось оттолкнуть её, уйти, исчезнуть отсюда. Но не получалось. Несколько мгновений Гарри стоял в оцепенении, затем коснулся спины Гермионы, мягко прижимая к себе. Ответил на поцелуй, и что-то странное, тёплое, давно позабытое стало разливаться в груди…
После этого воспоминания Гарри стал сомневаться в своей адекватности. Не привиделось ли это? Может, то был сон, созданный его больным воображением? После всего, что ей довелось узнать о нем, как могла она его целовать?.. Ведь видела его на деле.
Он дёрнулся, когда мягкие тёплые пальцы легли на предплечье.
— Гарри?.. Ты как? — прошептала Гермиона, всё ещё отряхиваясь ото сна. Он посмотрел внимательно на её руку, потом перевёл взгляд на лицо и накрыл своей ладонью её.
— В порядке. Благодаря тебе. Спасибо.
Гермиона резко села и поменяла положение затёкших конечностей, а затем прислонилась к Гарри, положив голову ему на плечо. Взяла из его рук стакан с огневиски и сделала большой глоток. Аккуратно обняла его за предплечье, усаживаясь поудобнее. Гарри приятны её прикосновения, её близость, как бы ни хотел он уверять себя в обратном. Странно, но он даже не напрягся, оставался расслабленным и уткнулся носом в ее макушку, чувствуя запах волос.
«Есть ещё любовь, она залечивает все раны».
Слова старика все стучали в мозгу. Как многое бы хотелось ей сказать! И о многом спросить… Но Гарри боялся нарушить шаткое перемирие в комнате. Он слегка повернулся и свободной рукой обнял Гермиону, поглаживая снизу вверх: она вздрогнула и теснее прижалась к нему. Гарри затаил дыхание, впитывая эти ощущения, как в последний раз. Ей не место рядом с ним. И дело даже не в гордости и обиде, что порой всплывали в подсознании. Дело в том, что… он опасен.
Гарри вспомнил, как без раздумий отшвырнул и оглушил Гермиону. Это точно был не сон. Он так же без раздумий мог бы пустить в ход сразу непростительное. Он ведь думал об этом, чёрт…
Тяжело вздохнув и сжав её плечо, он шепнул:
— Прости.
Гермиона подняла глаза и заглянула прямо в душу, как умеет только она.
— Прости меня, Герми, я не хотел причинить тебе боль!. — Гарри не сдержался и приник к её губам, моля поцелуем о прощении. Она ответила ему почти сразу, стряхнув оцепенение, и скользнула ладонью выше, к шее и затылку.
«Чёрт, чёрт, чёрт, остановись, идиот!»
Но вместо этого он притянул её ближе, зарываясь в волосы и углубляя поцелуй. Но одно неосторожное движение отдало болью под ребрами, и он охнул, прервавшись.
— Тебе нужно лечь, — спохватилась Гермиона, вскакивая на колени и вынуждая его облокотиться об спинку дивана, выровняться.
— Мне нужна ты, — простонал он и снова притянул её к себе, не обращая внимания на боль.
Да что же такое он творит? И какого чёрта она ему это позволяет?..
Гермиона села ему на колени, обрамив лицо ладонями, и тихо всхлипнула у самых его губ.
— Нет, только не плачь, — шепнул он, стирая слезинку со щеки и целуя влажную кожу.
Гарри запустил ладони под рубашку, оглаживая спину и прижимая Гермиону ближе к себе. В приступе эйфории он совсем позабыл о своей главной цели, отдаваясь на растерзание этим странным, порывистым ощущениям. Губам Гермионы, своему языку, жадно исследующему её рот, её пальцах в своих волосах. Мягкой коже под ладонями. Прядям, что щекотали его лицо и шею, дурманили неповторимым ароматом. Снова и снова, не желая останавливать ни себя, ни её. Слишком откровенно задирал собственную рубашку, накинутую на хрупкие девичьи плечи, оголял желанную кожу. Покрывал поцелуями шею, ключицы и руки. Все, до чего мог дотянуться, не складываясь от боли в боку. И плевать на весь мир, пока Гермиона позволяла ему касаться себя, пока горела в его объятиях, ёрзая на коленях и только сильнее распаляя желание с каждым движением. Сжав её бёдра, Гарри ещё сильнее притянул к себе, резче целуя. Стянул одежду, швырнул на пол, и прижался кожей к коже, чувствуя биение сердца Гермионы в унисон с собственным. Так отчаянно мечтая растянуть эту ночь, сделать ее бесконечной. Утонуть в расплавленном тёмном золоте этих глаз, лучащихся чем-то бесконечно завораживающим и тёплым. Забыться. И заставить забыть её о том, какой он на самом деле.