1922 год
Его поцелуй не был грубым, не был властным, но заставлял меня дрожать от страха. Я всегда представляла свой первый раз по-другому, я представляла молодого парня, который был влюблен в меня до безумия, и которому я отвечала взаимностью. Но реальность редко совпадает с нашими ожиданиями. И стоя перед огромной кроватью, заправленной дорогими простынями, я четко осознала, что пути назад нет. И единственное, что мне оставалось, так это плыть по течению. Моя мачеха, набожная до мозга костей женщина, посчитала своим долгом подготовить меня к семейной жизни. И теперь я знала обо всех обязанностях достойной жены, но ничего не знала о любви, также я ничего не знала о сексе. Я думала, что мистер Соломонс накинется на меня, едва я переступлю порог его спальни. Разве не так поступают властные мужчины? Просто берут свое. Но этого не случилось, но от этого не было легче. Это не было ожидаемо, а значит страшило меня еще больше. Единственной надеждой было то, что он вообще не захочет меня, а словно дорогую, но ненужную безделушку поставит пылиться в угол своего огромного дома. Его руки были загрубевшими, от чего царапали мою мягкую кожу, задирая подол ночной сорочки. Его взгляд на моё голое тело был оценивающим, словно пытался понять не переплатил ли за товар. — Ты боишься меня? — он спросил в лоб. Ещё как боюсь. — Я не знаю вас, мистер Соломонс, — взгляд снизу вверх. И тут случилось то, чего я никак не ожидала. Он рассмеялся во весь голос, подняв голову к потолку. Мне даже показалось, что смех был искренним. — Какая неслыханная шутка называть своего мужа так официально. Можешь обращаться ко мне просто по имени, милая, — от смеха в уголках его глаз пролегли морщины, а взгляд смягчился, кажется, первый раз в моем присутствии. Он продолжил: — Если ты не готова сегодня, ничего страшного, да, мы можем подождать. Если ты меня боишься, то это плохое начало для семейной жизни, как думаешь? — вопрос был риторическим, потому что я не успела вставить и слова. — Твой отец редкостный негодяй, да, но он заверил меня, что ты сама дала согласие на этот брак. — И вы ему поверили? — вопрос осторожный, но дерзкий. Так или иначе, я пока не знала, чего ожидать от мужа. Рассмеется ли он, или этот вопрос приведет к его гневу. Из того, что я слышала, этот человек был будто бомба замедленного действия. Никогда не знаешь в какой момент рванёт. Но, видимо, мне предстояло изучить это минное поле вдоль и поперек. — День был долгим, — он поправил подол моей сорочки, прикрывая наготу. — Думаю, сегодня нам обоим не помешает отдых. С этими словами он потушил свет и улегся на кровать, оставив меня в замешательстве. Я быстро юркнула на свою часть кровати, завернувшись в одеяло и оставаясь лежать на самом краю. — Спи спокойно, милая, — я не видела его лица, но голос отдавал нотками веселья. — Сегодня твоя честь будет в полной сохранности. Я не думала, что смогу заснуть этой ночью, но вопреки моим ожиданиям усталость дала о себе знать, и веки крайне быстро начали тяжелеть. Уже засыпая, я услышала обрывки тихих фраз: — Мистер Соломонс… Ну учудила… Сегодняшний день подошёл к концу, но мне казалось, что худшее только впереди. Казалось бы есть ли что-то хуже смерти? Нет? А что на счет заведомо обреченной жизни? В тот момент будущее представлялось мне только в таком свете. Но я уже погружалась в сладкий сон, который уж точно не мог быть хуже реальности, а значит этот кошмар мог прерваться, пускай и всего на одну ночь.***
Я проснулась, лежа поперек кровати, завернутая в одеяло, и я была одна. Надеюсь, мистер Соломонс — в своих мыслях я пока не могла называть его по-другому — ушел раньше, чем я забрала себе все одеяло и пространство этой кровати. Моя младшая сестра, единственный адекватный человек в моей семье, говорила, что у меня есть привычка складывать на неё ноги во сне, когда мы ночевали вместе. От этого перспектива спать в одной кровати с мужем страшила меня еще больше. А что ты хотела, когда выходила за него замуж? Отдельную кровать и непорочное зачатие? Мне не хотелось открывать глаза, так как реальность сразу бы навалилась на меня огромным грузом. Но выбора не было. Я не знала сколько было времени, но по ощущениям я проспала достаточно долго. Стук в дверь заставил меня открыть глаза. Я резко села на кровати и уставилась на проем двери, в котором появилась достаточно немолодая женщина, одетая в костюм прислуги. — Миссис Соломонс, я хотела уточнить что подавать к завтраку? Мистер Соломонс уже ушел и просил меня позаботиться о вас, — женщина смотрела на меня не моргая. — Я Эмили, ваша экономка. Я растерялась. Раньше у меня никогда не было экономки, мачеха вела домашние дела самостоятельно, к тому же мы не могли позволить себе такой роскоши. Увидев мое замешательство, она продолжила: — Я могу распорядиться на свой вкус, миссис Соломонс, — она говорила отстраненно, буквально глядя сквозь меня. — Это было бы отлично. Спасибо, Эмили. — я закусила губу. — Вы не знаете во сколько мис… Алфи обычно возвращается домой? — Полагаю не раньше полуночи, миссис Соломонс, — и тут же ободряюще улыбнулась. — По крайней мере так было раньше. Я распоряжусь, чтобы завтрак подавали в зале. И она удалилась, оставив меня в полном смятении. Взгляд сам собой упал на кольцо на безымянном пальце. Думаю, надевая кольцо на палец женщины мужчины будто ставят печать в договоре купли-продажи. Что я теперь должна делать? Играть роль хозяйки дома и выбирать подходящие занавески? Или этого и не требовалось от дорогой игрушки, и я должна была просто незаметно существовать в доме? Вопросов скапливалось все больше, а ответов становилось все меньше.***
Позавтракав, я решила приступить к распаковке своих немногочисленных вещей, большую часть которых я оставила своей сестре, Карле, подумав, что мои старые вещи всё равно не впишутся в мою новую жизнь. Большинство одежды я сшила сама, это была отчаянная попытка угнаться за модой, когда на красивую одежду у моей семьи совсем не было денег. Правда, когда с деньгами стало чуть лучше, все накопления, как правило, оседали в карманах мачехи, которая даже не собиралась тратить их на такую ерунду, как мои прихоти. Да и к тому времени я так привыкла, что шью свои платья самостоятельно, что уже не хотела смотреть на другие вещи. Кроме того у меня неплохо получалось, некоторым девочкам из школы это так понравилось, что иногда я шила на заказ. Это позволило мне, девчонке из бедной еврейской семьи, попасть в привилегированный школьный круг. Также это приносило мне немного денег, на которые я покупала новые ткани для одежды. Мне очень не хотелось бросать свое хобби, в тайне я даже лелеяла мечту, что однажды смогу открыть своё ателье. Но, к сожалению, я пока не знала как на это отреагирует мой муж. Да и вряд ли осмелилась бы спросить об этом в ближайшее время. Немногочисленные наряды отправились в напольный шкаф, стоявший в спальне. Пару блузок, юбка и два платья смотрелись печально, занимая малую часть огромного шкафа. На дне коробки с вещами лежала моя швейная машинка, из-за многочисленных поломок вид у неё был удручающим. Мой блокнот с набросками для будущих нарядов нашёлся там же. Грустно взглянув в последний раз, я закрыла коробку и убрала её в дальний угол шкафа, пообещав вернуться к ней в лучшее время, если такое когда-нибудь наступит. Время тянулось крайне медленно, а стены нового дома будто давили на меня. Моё новое жилище располагалось в самом сердце Лондона, в районе Камден Таун. Хотя я ожидала, что дом мистера Соломонса будет находиться где-нибудь в пригороде на свежем воздухе, наверное всему были свои причины. Видимо, многие мои ожидания были обманчивыми. Не долго думая, я решила прогуляться по району. Камден Таун, как и любой другой район города, хранил свои секреты. Лица усталых работяг сменялись дорогими машинами, из которых выглядывали лица мужчин и женщин, одетых по первому писку моды. На их фоне я смотрелась как бедная родственница, приехавшая навестить более удачливую родню. Прогуливаясь по району, я вдруг неожиданно набрела на магазин тканей. Если не знак, то что это? Денег с собой не было, но я могла прицениться и присмотреться к тканям, большинство которых ослепляли своей красотой и кусачими ценами. Обходя очередной прилавок, я задержала свое внимание на одной ткани. Это был тончайший китайский шелк цвета золотого песка, который бы отлично смотрелся на контрасте с моей бледной кожей. — Шикарна ткань, правда? — раздался веселый женский голос за спиной. Я медленно обернулась: — Простите? Передо мной стояла очаровательная брюнетка, улыбающаяся мне широкой улыбкой с ямочкой на одной щеке. Девушка была намного выше меня, думаю, она бы ростом могла сравниться с мистером Соломонсом. — Я говорю, что у вас хороший вкус. Ткань и правда замечательная, но, к сожалению не пользуется большим спросом, — девушка протянула мне руку. — Сара, владелица этого магазина. Ну точнее владелец мой муж, а я тут просто всем управляю. — она упоительно захихикала. — Очень приятно, — я пожала ей руку. — Аделаида. Девушка просто пылала оптимизмом и дружелюбием, поэтому мне сразу захотелось улыбнуться ей в ответ. — Я вас тут раньше не замечала. А как увидела, что вы подошли к этой шикарной ткани, решила познакомиться. Обычно у нас покупают что-то более нарочитое, а действительно достойные ткани остаются без внимания, — Сара заговорщицки улыбнулась. — По правде говоря, мне тут совсем скучно, даже поговорить не с кем. Муж сказал мне найти подругу и не доставать его в рабочее время, если бы это было так просто! Я же не могу просто подойти к незнакомому человеку и предложить дружить. Вот и приходится находить повод. От её энергии мне сразу стало легче. Мы проболтали с ней минут 20, за которые она успела рассмешить меня бессчетное количество раз. Она говорила намного больше меня, иногда мне казалось, что её поток слов просто неиссякаем. Но по правде говоря, я была совершенно не против. Наверное, хорошая подруга именно то, что мне сейчас нужно. А общаться с Сарой было легко и непринужденно. Из её рассказал я успела узнать, что она тоже еврейка, и как и я совсем недавно вышла замуж. Я даже успела позавидовать ей, казалось, что всё в её жизни замечательно и замуж она вышла по огромной любви, с таким упоением она рассказывала о своем избраннике. На вопросы о себе я отделалась парой общих фраз. Я ещё сама не совсем разобралась со своей новой жизнью, поэтому не знала как отвечать на её вопросы. Сара заверила, что будет ждать меня в своём магазинчике снова. Поэтому одушевлённая от встречи с потенциальной подругой я еще немного погуляла по району и вернулась домой.***
Мистер Соломнс вернулся домой только к ужину. Сидя с ним за большим столом, я ощущала себе скованно. Я не очень понимала как мне следует себя вести, поэтому старалась не смотреть ему в глаза, надеясь, что вскоре трапеза подойдёт к концу. Большую часть времени я просто водила вилкой по тарелке, изображая крайнюю заинтересованность в запеченной с овощами утке. На столе не было алкоголя, из чего я могла сделать вывод, что Алфи не большой любитель выпить. На нашей свадьбе он также не притронулся к выпивке, чем отличался от моего отца, который изрядно набрался, выпивая за счастливую семейную жизнь своей старшей дочери. Или уместнее будет сказать, что он отмечал удачную сделку? — Как прошел твой день, милая? — его вопрос не звучал заинтересованным. Как если бы меня выдали замуж против моей воли. Мне никогда не давались легко разговоры с незнакомцами, а именно таким я и считала Алфи Соломонса. Посторонний, ворвавшийся в мою жизнь с пачкой денег на перевес. Меня до сих пор удивляло, что я должна была делить постель с человеком, в присутствии которого не могла вымолвить и пары членораздельных фраз. — Ничего особенного, — я чувствовала на себе его взгляд, но будто физически не могла поднять головы. — Я разобрала вещи, прогулялась по району. Даже успела завести подругу, наверное. — Подругу. Это хорошо, да, — взгляд был задумчивым, он словно смотрел в никуда, пальцами поглаживая свою густую бороду, — совет хорошей подруги никогда не повредит, так? Чувство дискомфорта усилилось многократно. Я боялась его до жути, хотя не могла признаться в этом даже самой себе. За предыдущие месяцы я почти смогла смириться с мыслью, что стану его женой. Это не было сложно, это было чем-то абстрактным, будто не сулило мне неприятностей. Но здесь, в этом доме, в этой комнате это вдруг стало реальным. Он всё также смотрел на меня, будто ожидая, что я продолжу свой рассказ. И он также почти не притронулся к еде. Видимо, не только мне казалось, что атмосфера напряженности витает в воздухе. — Сара и правда замечательная, мы познакомились в магазине ткани, это магазин её мужа. Она неплохо в этом разбирается и нам действительно есть о чем поговорить, — я говорила сбивчиво и быстро, как было всякий раз, когда я волновалась. — Да у тебя похоже сейчас сердце выпрыгнет из груди, — он смотрел напряженно. — Простите, — я все-таки решилась поднять на него взгляд и продолжила говорить уже спокойнее. — Мне стало интересно какие здесь продаются ткани. Я люблю шить, точнее раньше любила, — я снова уткнулась в тарелку. Он глубоко вздохнул и продолжил: — Да, совсем забыл сказать, твоя мачеха, помнится, жаловалась, что у тебя весьма скудный гардероб. Сходи завтра к моему портному, он тебе что-нибудь подберёт. Я его уже предупредил, уточнишь адрес у Эмили. Примерно этого я и боялась и ожидала, что он захочет нарядить меня в красивые тряпки и безделушки, чтобы козырять перед друзьями. Но, видимо, это было тем, на что я подписалась, продав душу дьяволу за гроши. Поэтому я просто ответила: — Спасибо, Алфи. Дальнейшая трапеза проходила в полном молчании. Нам было нечего сказать друг другу от слова совсем. Мы были людьми из разных миров, которых пока что связывала только холодная постель. В эту ночь как и в предыдущую ничего не произошло. И для этого я сделала всё возможное. Когда Алфи поднялся в спальню, я уже залезла под одеяло и изображала сон, прикрыв глаза и стараясь дышать как можно медленнее. В тишине спальни я могла четко расслышать, как он неторопливо раздевается и идет к кровати, тушит свет и ложится на свою сторону. Думаю, он догадался, что я не сплю. Послышалось несколько глубоких вздохов, они были сравнимы с теми, что обычно следуют перед вымученной фразой. Но ничего не последовало, через какое-то время его дыхание стало спокойным и он заснул. Ко мне сон не шёл, но я старалась лежать без движения, чтобы ненароком не разбудить мужа. В голове крутился миллион бессвязных мыслей, которые то и дело хотели перерасти в громкий плач. Закусывая до боли губу, я вдруг четко осознала, что попала в такую передрягу, из которой никогда не смогу вырваться. Будто предыдущие несколько месяцев я жила в каком-то наваждении и только сейчас протрезвела. Слезы беззвучно текли по щекам. Хотелось кричать, но я не могла пошевелиться от сковавшего меня ужаса. Именно с этой ночи я надолго потеряла сон.