Маски падают вниз, им казалось, что можно Жить за тенью кулис, и до смерти играть чью-то роль. Но, увы, Мистер Икс — рано или поздно Маски падают с лиц, и выходит на бис только голый король! Louna
Порой ко всем людям приходит осознание, что за свои поступки придётся отвечать. К кому-то раньше, а к кому-то позже. Наверное, именно в эти моменты мы взрослеем. И причина тут отнюдь не в количестве прожитых лет. Просто в один момент препятствия, которые встречаются на пути, становятся совершенно другими. Опаснее и сложнее. Они оставляют шрамы, пугают до безумия и ломают психику. Но никогда не проходят бесследно. Вопрос в том, какова же будет наша реакция? По-детски наивная, когда прячешь голову в песок и игнорируешь все происходящее? Или по-взрослому серьезная, когда засучив рукава бросаешься решать скопившиеся проблемы? Есть ещё один способ. Ни взрослый, ни детский — другой. Кажется, это зовется путём наименьшего сопротивления. Видимо, на него я и напоролась. Жаль, что осознание этого пришло слишком поздно. Однако порой нужно дойти до точки невозврата, чтобы взглянуть на свою жизнь под другим углом. Именно таким моментом и стала для меня эта ночь. — Ты под кайфом, — Алфи произнес сквозь зубы, разжимая мои ладони. И руки опустились, как у марионетки, которой подрезали верёвки. Я потеряла точку опоры и рухнула на холодный пол, стоило мужу только перешагнуть порог спальни. Эмоции, которые до этого очень долго копились внутри, наконец нашли выход. Я ревела так, как никогда себе не позволяла раньше. Всё перемешалось: страх и боль, вина и отчаяние. И Бог знает, сколько еще разных эмоций. Разброд и шатания в мыслях. Я даже не знаю, чего хотелось больше. Чтобы он ушёл? Остался? Или навсегда исчез из моей жизни? Наверное, всё и одновременно. Но разве такое возможно?.. Послышался громкий хлопок входной двери, а затем звуки отъезжающей машины. — Будь ты проклят, Алфи, — я до крови закусила губу. — Пошёл к черту. Я сняла с пальца обручальное кольцо и швырнула его в дальний угол комнаты, словно это могло облегчить боль. По крайней мере подарить минутное облегчение. Я почувствовала прикосновение влажного носа к своим рукам и увидела уставившиеся на меня глаза Сирила. Я взяла щенка на колени и уткнулась носом в его шерсть, пока тот облизывал мне руки, пытаясь успокоить единственным доступным ему способом. И от этого правда стало легче. Слёзы так и текли из глаз, правда сил кричать уже не было. Если бы я могла взглянуть на себя со стороны, то скорее всего картина бы была печальной. Куда уж ниже падать, как не до жалости к себе. Я так и не смогла заснуть. То отмеряла шаги по комнате, то на пару минут забывалась в беспокойной дреме. Алфи не вернулся. Вот тогда-то на смену отчаянию пришёл гнев. Какая-то иррациональная агрессия, какая бывает у детей, злящихся на всех вокруг, но только не на себя. Я настолько привыкла к мужу, что теперь ощущала болезненную нехватку его присутствия рядом. В голову лезли вопросы: где он? с кем он? И этот шквал мыслей просто сводил меня с ума. Это была ужасная ночь. Чувство полной раздавленности в перемешку с ощущением своей ничтожности. Хотелось забыться в спасительном сне, но организм будто играл против меня, а Морфей не спешил забирать в свои объятия. Утром после бессонной ночи я взглянула в зеркало и ужаснулась увиденному. В отражении виднелся незнакомый мне человек. Вроде внешность моя, а взгляд чужой. И только в тот момент я поняла, что кокаин не помогал, он разрушал мою жизнь, мою личность и восприятие реальности. Всё было совсем не в порядке. И уже очень давно. Как я могла этого не замечать? Возможно, мне нужна была эмоциональная встряска, чтобы прийти в чувства. Только сейчас мне начало казаться, что мысли и ощущения вернулись к норме. И они уж точно не имели ничего общего с теми, которые я испытывала в кокаиновом экстазе. Дело в том, что под кокаином я смотрела на мир сквозь призму счастья, поэтому могла с успехом игнорировать мелкие неприятности. Да, всё это время я была почти что счастлива. Как лошадь, на которую надели шоры, чтобы та не пугалась криков оголтелой публики. Вот только афера затянулась и принесла больше вреда, чем пользы. Нужно было остановиться после первого раза. После той ночи я оказалась запертой в четырех стенах, если можно так выразиться, ведь стен в нашем особняке хватало с лихвой. Вот только ощущалось так, будто воздух перекрыли. Лучшее время для самокопания. И кокаина мне больше не хотелось. Как отрезало. При воспоминаниях о нём в горле вставал ком и накатывало дурацкое чувство тошноты. Я больше не хотела жить в иллюзиях и видеть только хорошее. Мне нужна была вся палитра эмоций: и хороших, и плохих. Ведь ни один художник не сможет написать шедевр, имея под рукой лишь светлые оттенки, правда? Нельзя обмануть судьбу. Я взяла счастья в кредит, но накапали пени. Поэтому теперь я с лихвой получала все те невзгоды, которых пыталась избежать. Теперь всё изменилось, Алфи вообще перестал меня замечать. Даже не смотрел в мою сторону. А когда всё-таки удавалось поймать его взгляд, то глядел отрешённо, словно меня вовсе не существовало. И это было хуже всего. Правду говорят, что безразличие — страшнейшая из пыток. Лучше бы он возненавидел меня, кричал и обвинял, но проявил бы хоть какие-то эмоции. В таком случае я по крайней мере смогла бы сменить уничижающее чувство вины на злость. Направить агрессию наружу, а не внутрь себя. Но этого не происходило, поэтому день за днем меня съедало чувство отвращения к самой себе. Оно вообще прочно засело в моем подсознании, словно там ему было и место. Я не знала, как исправить сложившуюся ситуацию, поэтому лишь предпринимала неумелые шаги, которые никак не помогали. Кольцо я так и не надела вновь, решила, что может быть этот факт сможет заставить мужа сказать мне хоть слово. Возможно, я бы и не вспомнила о нём, но Эмили нашла кольцо где-то на полу спальни во время уборки и оставила на прикроватной полочке. Однако сил надеть его я не нашла, просто убрала в шкатулку, чтобы не мозолила глаза. В наших отношениях с Алфи было много подводных камней. Уж не знаю точно, что было с его стороны, но я так и не смогла ни возненавидеть мужа, ни полюбить. Так и застряла на распутье, не имея и малейшего понятия, в какую сторону двигаться. И до той ночи, когда все пошло наперекосяк, было лишь одно место, где все недопонимания отходили на второй план. Какие бы отношения нас не связывали, это никогда не отражалось на сексе. Там всё было правильно. И если в обычной жизни меня до глубины души задевала его патриархально-покровительственная манера поведение, то за порогом спальни я была готова уступать. Когда у меня уже не осталось других вариантов, я решила применить то немногое оружие, которое имела. Я хотела извиниться, но не могла найти слов. Но разве действия не лучше? Просто в один вечер я, отбросив все предрассудки, поймала мужа выходящим из ванной, зарылась руками в его волосы и поцеловала. Хотела лаской и нежностью вернуть всё на круги своя. Показать, что скучала без его прикосновений. Что мне жаль. Что не хотела, чтобы всё случилось именно так. На какое-то время он застыл, не отвечая на мои поцелуи и не предпринимая никаких шагов. Но и Алфи не обладал железной выдержкой, поэтому не смог противиться, когда мои ладони начали пробираться под ткань его брюк. Но на сей раз всё случилось по-другому. Я уже не чувствовала той былой заботы, когда он мог неторопливо очерчивать руками изгибы моего тела. Не было той нежности, когда я чувствовала себя нужной и желанной. Всё случилось быстро и бескомпромиссно. Он без каких-либо прелюдий повалил меня на кровать, впившись грубым поцелуем, и сделал своё дело. В этот раз Алфи и не подумал о том, чтобы я тоже получила удовольствие, которое раньше я принимала как данность. А в конце просто откинулся на подушку, переводя дыхание. Ни поцеловал, ни сказал что-то ласковое, как он обычно делал раньше. И тогда я поняла, каково это чувствовать себя использованной. Правда ведь, что имея не ценишь. А потерявши? Отползаешь к краю кровати, пытаясь не разрыдаться, ощущая свое полное бессилие. Вот сейчас было мерзко. Нет, раньше мы не трахались. Занимались любовью, возможно. Но в этот раз он меня абсолютно точно отымел. Нашел таки как наказать. Указал на моё место. И разница была колоссальной. Думаю, я задела его гордость, а в ответ он решил растоптать мою. Он умел бить по больному, теперь я в этом убедилась. Алфи не был из той категории людей, которые действуют на эмоциях. Он был хладнокровен и выдержан, а главное, умел ждать. И не прощал ошибок. Всё в жизни циклично, вот и наши отношения вернулись к отправной точке. Наверное, даже откатились много дальше. Ведь с самого начала нашего брака я не чувствовала к себе такого отношения, какое испытала в эту ночь. Я потеряла это пьянящее чувство безопасности. И мне казалось, что безвозвратно.***
Я избегала Сару по меньшей мере месяц. Не знаю, что тому послужило причиной, но я буквально не могла заставить себя наведаться к ней в магазин. Будто какая-то неведомая сила не давала мне пойти в ту сторону. В этот месяц я вообще очень редко выходила из дома. Если бы не необходимость прогулок с Сирилом, то было бы и того меньше. Наверное, мне нужно было время, чтобы разобраться в себе. Большинству в трудные моменты бывает необходима поддержка или присутствие людей рядом, но я, по-видимому, относилась к другой касте людей. Даже вспоминая детство, я ловила себя на мысли, что все трудности переживала наедине с собой. Закрывалась от мира и немногочисленных друзей. Страдала и кричала, но только внутри. Снаружи же была маска. Но ничто нельзя избегать вечно. Я жаждала встречи с подругой столь же сильно, сколько и боялась этого момента. Мне отчаянно хотелось поделиться с ней открытием, что кокаин — это не спасение от всех бед. А наоборот — их корень. За этот месяц я передумала много всего. В момент отрицания я даже винила подругу в своих бедах, ведь именно она тогда протянула мне злополучный билетик в небытие. Однако я гнала от себя эти мысли. И затем пришла к выводу, что единственный человек, виновный в моих собственных бедах — это я. И мне придется за это отвечать. Сара встретила меня визгом и крепкими объятиями. От её доброй улыбки и позитива мне тотчас стало легче. Мы расположились в её кабинете, беседуя за чашечкой чая. Только тут лишние уши не могли застать наш разговор. Конечно, не обошлось без расспросов о причине моего столь долгого затворничества, поэтому я глубоко вдохнула и выпалила всё как на духу. Почти всё. Я не стала упоминать подробности наших с Алфи переменившихся интимных отношений. Для меня это была слишком больная тема. Да и раньше я никогда не распространялась о подобном. К удивлению, Сара даже не перебивала, лишь слушала и иногда кивала. — Да-а, подруга. Нужно было придумать тайничок получше, — Сара захихикала. Я посмотрела на неё в недоумении. В мой рассказ определенно был вложен несколько другой посыл, но, кажется, подруга совсем не обратила на это внимания. — Ты не поняла. Я думаю… Может быть так даже лучше? Хорошо, что он узнал обо всём. Это могло зайти слишком далеко, — я нервно заправила за ухо непослушный локон. — Я же будто под гипнозом была и только что очнулась. А всё это время и проблемы-то не видела. Она на секунду задумалась и ответила: — Аделаида, ну какая проблема? Да, мужчины искренне верят, что мы можем выносить их высокомерие без допинга. Пусть верят. Им уж точно не обязательно знать о наших уловках. — Да не в них дело, Господи! — я вскочила из-за стола и уставилась на подругу. — Нельзя просто затыкать проблемы кокаином! Это так не работает. — Месяц назад ты была другого мнения, дорогая. Мне не нравилось какие очертания приобретал наш диалог. Глупо было надеяться, что я с первых слов смогу убедить Сару отказаться о пагубной привычки. Но я по крайней мере ожидала понимания и поддержки, а не подобных замечаний. — Да, месяц назад я могла оприходовать пару дорожек и весь день витать в облаках! Но сейчас я вижу, что это был самообман. — В чём? В чём же крылся самообман? — она вопросительно приподняла бровь. — Что? Я уставилась на Сару в недоумении, а она лишь покачала головой и сказала: — Знаешь, что я думаю? Ты просто испугалась. Испугалась себя и своих эмоций. Разве не так? Мне кажется, ты боишься признаться, что отношения с Алфи тебя не тяготят. Наоборот — тебе это нравится. И теперь ты валишь всё на кокаин. Но давай признаемся, что он может и подтолкнул тебя к мужу, но уж точно не был причиной всему. Я ведь тоже не слепая, Аделаида. Её слова прозвучали, как снисхождение. И меня передёрнуло. — Вот тут ты не права. Сейчас я, наверное, первый раз в жизни не ищу себе оправданий. И уж точно не хочу, чтобы ты тыкала меня носом в мои отношения с мужем, — я буквально огрызнулась, эти слова прозвучали очень грубо. Разговор не клеился. Ой как не клеился. Да, очень легко дружить, когда твой спектр эмоций ограничен исключительно радостными тонами, а друг ушёл немногим дальше. Но сейчас, когда Сара на голубом глазу пыталась убедить меня, что все проблемы я придумала сама, сохранять дружелюбие было сложнее. — В таком случае, не смею тебя задерживать, — она откинулась в кресле и указала рукой на дверь. Я резко развернулась на каблуках и уже было собралась пулей вылететь из её кабинета, как застыла у двери. Если уж начинать жизнь по-новому, то без вранья. Нужно наконец вскрыть старые раны и двигаться дальше. — Аарон тебе изменяет. Она переменилась в лице. Нет. Это не было удивление, скорее какая-то вымученная улыбка. И тут меня осенило — Алфи был прав, и она уже давно всё знала. — Так что, подруга? Оказывается, все мы храним тайны. Вот и ты не без греха. Я хотела было что-то сказать, но осеклась. Сара усмехнулась и закатила глаза. — Дело не в том, что Аарон ходит налево. Я об этом прекрасно знала с первого дня нашего брака. Но ты… Ты это от меня скрывала. И я тебя не виню. Честно, — он подняла над головой руки, иллюстрируя свои слова. — Вот только не надо тогда строить из себя святошу, дорогая. Её образ буквально рассыпался на глазах. Я уже не видела в ней былой доброты и всепоглощающей энергии, это было что-то другое и неизведанное. Словно другой человек. Все носят маски. — Я не хотела, чтобы тебе было больно, — я бросила ей через плечо, так и застыв у двери. Я не оправдывалась. Нет. Это было чистейшей правдой. Просто сейчас я поняла, что нет ничего хуже сладкой лжи. И, возможно, я надеялась, что мои слова смогут подействовать на неё как холодный душ. Но всё было тщетно. — Для этого и придумали снежок, Аделаида, — она криво улыбнулась. — Чтобы не было больно. И после её слов многое встало на свои места. Кажется, до этого момента я никогда и не знала Сару. Я принимала все её слова и поступки за чистую монету, но не могла разглядеть сути. Она в каком-то роде была моим отражением, только намного лучше умела подменять искренние эмоции. Возможно, в один момент она настолько завралась перед собой, что искренне во всё поверила. Но она не была счастлива, просто умела создавать образ так, что я и не заметила подвоха. Но все маски когда-то слетают. Вот и её не стала исключением. Я возвращалась домой со странным чувством легкости. За этот месяц я успела разрушить отношения с мужем, потерять подругу, но вновь обрела себя. И никогда ранее мои мысли не были так чисты. И всё же из разговора с Сарой я сумела вынести нечто важное. Она покорилась жизни и старалась плыть по течению, заглушая боль кокаином и притворным счастьем. Наверное, я выглядела также последние несколько месяцев. И от этого мне становилось противно. Я чётко осознала, что не хочу слепо следовать за судьбой, закрывая глаза на неурядицы. Мне нужен был свой собственный путь, который пусть ещё и не был до конца сформирован, но точно не включал в себя лжи и самообмана. Разве можно сохранять спокойствие, оставаясь на обломках своей жизни? Можно. Нужно. Не грех сжечь всё дотла, если это способ очиститься от прошлого и начать сначала. И начать я собиралась с разговора с Алфи. Оставалось лишь найти нужные слова. И силы. А там будь что будет. Не это ли девиз всех отчаявшихся героев? На героя я правда не походила, но терять уже точно было нечего.