Жить сложнее, когда воспринимаешь всё близко к сердцу
А.П.Чехов
Лондон очаровал меня с первого взгляда. Я прожила в нём уже два года, но до сих пор трепетно восхищалась его изысканной архитектурой и атмосферой. Поэтому свободные дни, коих было до одури много, я любила коротать в прогулках по городу. Сирил был этому только рад. Какая собака не любит гулять? И в какой-то момент Ринджентс-парк стал нашим излюбленным местом. В будние дни здесь было не так много людей, поэтому я могла спустить Сирила с поводка, чтобы тот вдоволь нарезвился по траве. Вот и сегодняшний день не стал исключением. Я устроилась на скамейке, подставив лицо согревающим лучам солнца, и мимолётом наблюдала, как Сирил исследует окрестности. Я поймала себя на мысли, что уже в третий раз перечитываю одну и ту же страницу, но её смысл так и норовил ускользнуть от меня. В конце концов я сдалась и захлопнула книгу. Мои мысли были слишком далеко отсюда, в который раз возвращаясь к событиям прошлого. Я не могла перестать копаться в нём, сколько бы ни старалась. Мы не общались с Сарой больше года, и за это время я успела уже бессчетное количество раз прокрутить в голове наш последний разговор. Первое время я злилась на подругу, которую даже спустя столько времени не смогла начать называть по-другому. Потом злилась на себя и на то, что вовремя не смогла заметить её подлинные эмоции, хорошо скрытые за маской извечной дружелюбность и оптимизма. Я пришла к выводу, что и сама повела себя не лучшим образом в тот день. Наверное, действовала на эмоциях и не могла простить Саре её притворства. Мне было обидно, что я делилась с ней всеми самыми сокровенными мыслями, а в ответ не получала честности. Одну лишь наглую ложь. Но вычеркнуть человека из жизни не так-то просто, поэтому мысли о примирении всё-таки проскальзывали в голове. И сразу же пресекались на корню, стоило из-за поворота увидеть витрину её магазина. Видимо, Сара тоже старалась избегать меня, ведь вопреки всем ожиданиям мы не пересекались даже на званых ужинах и приёмах. В любом случае мне стоило быть благодарной Саре за один болезненный, но такой жизненный урок. Ведь именно с того момента я перестала принимать людей и их маски за чистую монету. Порой транслируемый человеком образ был так далек от реальности, что едва ли не тянул на награды за актерское мастерство. Только вот на сцене актеры примеряли образы временно, а в жизни люди носили маски перманентно. У некоторых они даже слились с кожей так, что не оторвать. Конечно, у меня были ещё попытки обзавестись подругами. Но, как показывает практика, набивать одни и теже шишки можно до бесконечности. И такой вывод я сделала не безосновательно. Просто некоторые события наглядно демонстрируют, что друзьями легко назваться, но трудно стать. Какое-то время назад на приёме фонда, в котором мой муж являлся попечителем, я познакомилась с девушкой. Талия была на несколько лет старше меня и на первый взгляд казалась очень дружелюбной и милой. И если все события в жизни и правда даются для того, чтобы мы могли вынести из них урок, то Талия появилась в моей жизни не случайно. Как оказалось, моя новая знакомая была небезызвестной фигурой в наших кругах. Светская дама со всеми прилагающимися атрибутами статуса и самомнения. Она частенько проводила собрания женского клуба. Такой себе аналог мужских элитных сборищ, только с претензией на больший пафос. На одно из таких собраний, к слову, она пригласила и меня. Я решила, что чем чёрт не шутит, и с радостью согласилась на предложение. И если мужчины в подобных местах обсуждали бизнес за бокалом терпкого виски, то женщины обсуждали своих мужей и любовников, отдавая предпочтение игристым винам. С первых минут нахождения в этом царстве лоска и возвышенности я ощущала себя не в своей тарелке. Мне и раньше было сложно поддерживать разговоры с незнакомцами, но, как оказалось, они и в сравнение не шли с великосветской болтовней. Все девушки были как на подбор, словно только что сошли с экранов кинотеатров. Раньше я никогда не комплексовала из-за своей внешности, но тут вдруг резко почувствовала себя гадким утенком, по ошибке угодившим в компанию к статным лебедям. А Талия была звездой вечера, задавая тон всем разговорам. В какой-то момент я настолько углубилась в свои мысли, что даже не услышала адресованного мне вопроса. А поняла это только тогда, когда голоса стихли и на меня в безмолвном ожидании уставились все собравшиеся. Я заерзала на стуле, судорожно пытаясь выкрутиться из неловкой ситуации. — Простите, я отвлеклась, — я пробормотала, краснея. Талия понимающе улыбнулась и снова обратилась ко мне: — Аделаида, ты новенькая в городе. Я спросила, успела ли ты уже освоиться? — Я живу здесь уже два года, поэтому успела. В целом, да, освоилась. Мои слова звучали сковано, но за ними сразу последовал ряд вопросов, на которые я не успевала отвечать. Было очень непривычно находиться в такой большой компании. Тогда я ясно осознала, что последние два года моей жизни смело можно было назвать затворничеством. Суть разговора уже стерлась из памяти, но в целом девушки, чьи имена я в большинстве своём не запомнила, интересовались моей жизнью, а я кратко рассказывала о себе. Некое посвящение в круг избранных. В какой-то момент мне до отчаяния захотелось сбежать отсюда. Уже не было сил натягивать улыбку и пытаться поддерживать беседу, до которой мне определенно не было дела. Я сравнивала свои ощущения сейчас и те чувства, которые испытывала при общении с Сарой. И они катастрофически разнились. С Сарой было легко и непринуждённо. И мне не нужно было строить из себя не пойми что, чтобы прийтись ко двору. В попытках убежать от суеты, я удалилась в уборную и, только закрыв дверь кабинки туалета и привалившись к стене, смогла наконец выдохнуть. Небольшая передышка перед большим рывком, потому что вечеринка была в самом разгаре и даже не двигалась к своему логическому завершению. Да, собранием женского клуба назвать это можно было только с большой натяжкой. Или просто я ничего не смыслю в светских делах. Не прошло и пары минут, как входная дверь открылась и зазвучали уверенные шаги, ударом каблуков о паркет разрезая тишину. По голосу я поняла, что одной из вошедших была сама Талия. Подслушивать чужие разговоры плохо, но какая-то неведомая сила не давала мне обозначить своё присутствие. Я так и осталась стоять, прижавшись спиной к стене, стараясь дышать как можно тише. — Эта девчонка просто святая простота, ей-богу, — голос Талии эхом зазвучал в уборной. — Либо она правда деревенская дуреха, либо очень умело притворяется. Её слова заставили меня обратиться в слух, ведь они определенным образом могли говорить обо мне. Насколько я успела понять, все остальные девушки уже были давно знакомой. И либо их женский клуб не более, чем змеиная нора, где разговоры за спиной являются частью нормы, либо речь всё-таки шла обо мне. И последнее было более вероятно. — А мне она показалась милой, — ответила её собеседница, хихикая. — Ты просто ревнуешь, потому что не смогла захомутать Соломонса. А теперь его другая к рукам прибрала. Талия ответила только после небольшой паузы. Хотя по тону голоса она скорее огрызнулась: — Сдался он мне! Там кроме красивой мордашки и крепкого члена и ловить-то нечего… И, к слову, кто кого прибрал к рукам ещё большой вопрос. Насколько я знаю, Алфи жену как кобылу выбирал — по зубам. Видимо на что получше денег не хватило. Их голоса стихли, и послышался знакомый мне шелест бумажных свертков. От этого звука я поморщилась. Похоже на то, что в Лондоне нос в порошке — признак хорошего тона. — Её отец за долги отдал. Так что пусть не строит из себя невинность, — голос Талии звучал едко. — Об этом и так весь Лондон знает. Девушки говорили ещё о чем-то, но я их уже не слышала. В голове звенела оглушающая тишина. Мне будто разом выбили весь воздух из груди. Ноги еле держали, и казалось, что я вот-вот задохнусь. Из этого состояния мне вывели только удаляющиеся шаги и хлопок двери. И тогда сил совсем не осталось, и я сползла вниз по стенке, приземлившись на холодный пол. Нет, слез не было. Наверное, их лимит уже был исчерпан с лихвой. Только полное опустошение. Странно, но тогда я чувствовала себя никчемной и использованной. Будто меня застукали на месте преступления, которого я не совершала. Но свидетели решительно указывали пальцами в мою сторону. То ли трагедия, то ли комедия. Но я уж точно на главных ролях. Оказалось, что я смогла смириться со своей судьбой и перелистнуть страницу, но люди не могли не улучить возможности ткнуть меня носом в прошлое. Крест, который я не выбирала, но должна была нести на себе всю жизнь. После подобного мне не хватило смелости вернуться ко столу, поэтому я просто улизнула, ни с кем не попрощавшись. Ретировалась с позором. Уже было плевать, что на этот счёт подумают другие. Как оказалось, в их глазах я не более чем старая сплетня. Вроде интересная, а срок давности уже истек. Возможно, оно и к лучшему, что до сих пор я сохраняла отстранённость от светского общества. Не место мне там было. Ни ко двору пришлась. Деревенская дуреха и святая простота, как сказала Талия. И тогда меня буквально осенило, что я и правда оказалась завязанной со всем этим по чистой случайности. Я была из обычной семьи, деньгами мой отец никогда не славился. Связей не имел, да и не был знаменит ничем выдающимся. Если бы в моей жизни не появился Алфи, то я бы скорее всего устроилась в подмастерье к кому-то типа Эрнеста, занималась бы делом любимым, но не приносящим большого дохода. И никогда бы не стала частью этого элитарного сообщества, от которого за километр разило высокомерием. Именно Алфи протянул мне билетик в этот мир. Только вот я не просила. Когда в тот день я вернулась, Алфи, пожалуй, впервые оказался дома раньше меня. И тогда я в первый раз в своей жизни сорвалась. Если раньше со мной случались подобные ситуации, то я плакала и жалела себя. Но тогда мной вдруг овладела иррациональная злость. Я не успела даже подумать, как на эмоциях выпалила: — Когда ты собирался мне сказать, что Талия — твоя бывшая пассия? Алфи отложил газету и нахмурился, изучая меня своим пристальным взглядом. По правде, если бы в тот момент он не попался мне под горячую руку, то я вряд ли решилась бы спросить его об этом позже. Скорее всего проглотила бы обиду и изводила себя ей ещё очень долго. Ну или мой вопрос не звучал бы так резко и бескомпромиссно, как минимум. — А должен был? Я в изумлении уставилась на него. Либо это было издевка, либо он правда не понимал причины моего возмущения. — А по-твоему это не важно? Если бы я знала, то в жизни бы не пошла на это треклятое собрание! Но нет, я пошла и чувствовала себя полной дурой оттого, что все, — я почти-что закричала на него, нервно расхаживая по комнате, — все это знают, чёрт возьми. И это я уже не говорю о том, что твоя бывшая просто… просто… Да чтоб ей пусто было! После того как поток бессвязных обвинений закончился, он выждал паузу и обратился ко мне: — Всё сказала, да? Он неторопливо сократил расстояние между нами, изучая моё лицо, которое от наворачивающихся слез уже скорее всего стало пунцовым. Ещё капля, и я бы разрыдалась. Опять. Как маленькая девочка. Деревенская дурёха. — Во-первых, впредь не разговаривай со мной таким тоном, милая, поняла? — на секунду в его голосе зазвучала сталь, которую мне доводилось слышать довольно редко. — Во-вторых, я и впрямь не считал это важной деталью. Не думаю, что обязан перечислять всех, да… с кем спал, так? Талия редкостная стерва, но это не значит, что все её слова следует принимать за чистую монету. Насколько я понял из твоего несвязного монолога, она тебя здорово обидела. Упрямство говорило за меня, и я не желала в сотый раз показывать ему свою слабость. — Я такого не говорила. — Тебе не надо этого говорить, всё и так на лице написано, — с этими словами он приподнял мой подбородок, заглядывая в глаза. Я ненавидела, когда он так делал. Считывал мои эмоции, словно я была открытой книгой. В какой-то момент мне даже начало казаться, что он умеет читать эмоции по глазам. Мне же никогда не удавалось забраться к нему в голову. И это ужасно злило. — Я не буду спрашивать, какого чёрта произошло. Но ты должна перестать реагировать на нападки подобным образом. Ты моя жена, а это кое-что да значит, а? И ты не можешь всю жизнь избегать провокаций. Так что учись плавать с акулами, милая. Тут я тебе спасательный круг не брошу, так? — Ты сейчас должен был, как порядочный муж, обнять меня и сказать, что всё будет хорошо, — я с вызовом встретила его взгляд. — Именно так бы я и сделал, если бы считал тебя полной дурой, — он бросил с усмешкой. И хотя я прекрасно понимала, что мир вовсе не такой добрый и светлый, как написано в детских книгах, эта ситуация смогла выбить меня из колеи на долгое время. И его слова меня ни капли не успокоили. Нет. Скорее открыли глаза на суровую реальность, частью которой я стала, когда вышла за него замуж. И универсального рецепта о том, как с этим справиться, не было. У меня не хватало ни уверенности в себе, ни в своём браке, чтобы противостоять встречному ветру. Наверное, нас задевает именно то, чему мы и сами придаём значение. И в таком случае, Талия, сама того не подозревая, попала прямо в цель. Из недобрых воспоминаний меня вырвал знакомый женский голос, окликнувший моё имя. Я осознала, что даже прикрыла веки, полностью погрузившись во воспоминания, поэтому яркий солнечный свет больно ударил по глазам. — Сара? — я растеряно выпалила. На лице бывшей подруги сияла улыбка, прямо как в нашу первую встречу. В нерешительности она мялась на месте, словно боялась и не решалась подойти ближе. Я не сразу совладала с эмоциями, поэтому так и осталась сидеть на скамейке и смотреть на неё во все глаза. Сказать, что я не ожидала её здесь увидеть — ничего не сказать. Раньше Сара не была любительницей прогулок, о том, чтобы затащить её в парк, и речи не было. Она изменилась, но я не сразу смогла понять, чем были обусловлены эти изменения. Черты лица всё те же, но сейчас она выглядела легкой и умиротворенной. Только оглядев её с головы до ног, я осознала, в чём тут было дело. — Ты беременна? Я поднялась на ноги и подошла к ней. Сирил тут же хвостиком увязался следом. Сара не сдержала эмоций и чуть не задушила меня в объятиях. Как-будто и не было того решающего разговора. И последнего года, когда мы даже ни разу не увиделись, тоже не было. — Аделаида, я так рада тебя видеть! Ты не представляешь! — она говорила настолько быстро, что я не успевала ничего вставить в ответ. — Я так давно хотела извиниться, но не решалась… Я тогда очень плохо поступила и до сих пор себя корю. А сейчас увидела тебя и поняла, что это знак. Из её глаз хлынули слезы. То ли от радости, то ли от печали. — Прости, это гормоны, — она засмеялась и ладонью вытерла мокрые дорожки с щёк. — Смогла я тебя удивить, да? И я простила её в ту же минуту, как увидела. Просто не смогла поступить по-другому. Наверное, если и был в этом городе человек, на которого я не могла злиться, то это была Сара. Мы проболтали не меньше двух часов. Слишком много всего накопилось, и о многом нужно было рассказать. Как оказалось, Сара была на восьмом месяце беременности, поэтому больше не могла управлять магазином и большую часть времени готовилась стать мамой. И если бы не факт того, что доктор посоветовал ей больше бывать на свежем воздухе, то скорее всего мы бы ещё долго не встретились. И хотя Сара выложила мне всё как на духу, я пока не могла вновь полностью ей открыться. Для этого требовалось время, поэтому я лишь обрисовала ей картину своей жизни в общих чертах. Но был вопрос, который я просто не могла не задать. Когда я только заикнулась о кокаине, она поменялась в лице. — Знаешь, я как только узнала, что беременна, словно отрезвела. Правда, как пелена с глаз спала. Я ведь теперь не только за себя ответственность несу, — она горько улыбнулась, положив руку на живот. — Я больше никогда к этой дряни не притронусь. У меня тогда сразу твои слова в голове всплыли, и я поняла, что повела себя как последняя стерва. — Я тоже хороша. Могла бы быть повнимательнее, а в итоге вылила на тебя всю горькую правду и сбежала. Прости меня, — я сказала еле слышно и снова крепко её обняла. — А как у вас с Аароном? — Он тоже очень сильно поменялся. Ты наверное не поверишь, но я это чувствую. Думаю, что ребенок заставил его взглянуть на жизнь по-новому. Было в этом что-то чарующее. Встретиться с другом после долгой разлуки. Все ссоры и недопонимания вдруг в раз оказались такими незначительными. И плевать, что в тот момент они существенно повлияли на мою жизнь. Ведь именно после встречи с Сарой я осознала, что мы с Алфи не сможем жить вместе, пока не решим все накопившиеся проблемы. Но сейчас это всё не имело значения. Мы разошлись, когда солнце уже стало клониться к закату. Я была чертовски счастлива за подругу, но этот разговор буквально оставил меня без сил. Так всегда бывает, когда эмоции сильны настолько, что организм просто не в силах с ними совладать. Но это была приятная усталость. Такая, которая приносит больше радости, чем печали. Я еще часто мысленно возвращалась к этому разговору потом. А точнее, я пыталась представить себя на месте Сары. Новая роль определенно была ей к лицу, меня же она пугала. Наверное, я бы тоже уже забеременела, если бы не принимала все имеющиеся меры, чтобы этого избежать. Естественно, мужу я об этом не рассказывала. Он бы точно не понял, а провоцировать его гнев — идея очень плохая. Но копаться в прошлом и думать о будущем — моя любимая пытка, поэтому я изо дня в день задавалась вопросом: что бы я чувствовала на месте Сары? Радость? Оттого, что вынашиваю новую жизнь. А может печаль? Оттого, что мне всего двадцать лет и это случилось слишком рано. Хотела бы я ребенка от Алфи? Не потому, что мы женаты, а это обязательно подразумевает наличие детей. Нет. А если бы я была вольна свободно строить свою жизнь и делать выбор сама. Хотела бы я родить от него ребенка в таком случае? Увы. На этот вопрос у меня не было ответа.***
Я не покидала Лондон с самого начала нашего брака, поэтому предложение Алфи было довольно неожиданным. Однако встретила я его с огромной радостью. Мой муж собирался в поездку и предложил мне поехать с ним. Не так. Он сказал, что я еду с ним. О причинах поездки я знала лишь в общих чертах, так как муж по обыкновению не спешил посвящать меня в подробности. Но я не могла унять своего любопытства, пытаясь выведать хоть какие-нибудь детали и подробности. Как оказалось, два года, которые мы провели под одной крышей, повлияли не только на меня. Поэтому Алфи понял, что иногда легче сдаться и приспустить завесу тайны, непременно сетуя на то, что негоже порядочной жене заводить подобные разговоры в постели. Становиться порядочной — во всех канонах патриархата — женой я не собиралась, поэтому без зазрения совести пользовалась его уязвимостью. По крайней мере казалось, что он чувствовал себя уязвимым именно в те минуты, когда чуть приоткрывал для меня свои мысли и чувства. Слабость, которая раньше была ему недоступна. С другой стороны, было ощущение, что Алфи сам наслаждался такими моментами, которые, по сути, противоречили его принципам. Всё же иногда броню нужно снимать, хотя бы для того, чтобы вдохнуть полной грудью. Невозможно месяцы и годы таскать её на теле мертвым грузом, а уж на сердце — и подавно. Было ли это слабостью? Не знаю. Я бы назвала это силой. Как бы там ни было, но хоть какую-то вводную я получила. Даже находясь в полной социальной изоляции, невозможно было не прознать про острых козырьков из Бирмингема. Оказалось, что мы направлялись прямиком к их лидеру. Томасу Шелби, которого с моим мужем связывали отнюдь не схожие политические взгляды, а какие-то совместные дела. Подробности которых история умалчивала. От этого вопросов становилось только больше. Раньше Алфи никогда не предлагал сопроводить его в деловые поездки, поэтому я гадала какие причины заставили его поступить так на этот раз. Но об этом я уже не стала спрашивать. Было раннее субботнее утро, и остальные жители Лондона ещё не успели пробудиться ото сна. Улицы выглядели до безумия пустыми и безлюдными, даже мимо проезжающие машины можно было пересчитать по пальцам. Мне определенно стоило бы пересмотреть свои взгляды на утренние пробуждения, ведь было в этой тишине какое-то очарование, которое обычно терялось за чередой лиц и голосов прохожих. Однако я чувствовала себя несколько разбито, так как совсем не привыкла просыпаться в такую рань. В отличие от Алфи, который излучал бодрость и энергию. — Ты сам поведёшь? — я в изумлении застыла у автомобиля. За все два года нашего брака я только несколько раз видела, чтобы Алфи сам садился за руль. Чаще всего для длительных поездок он привлекал водителя. Он лишь кивнул, помогая мне забраться на переднее сиденье машины. Дорога до Бирмингема обещала быть длинной. Я увлеченно рассматривала в окно пролетающие пейзажи, щурясь от солнца и встречного ветра. Ужасно хотелось спать, и я в очередной раз подавила зевок. — Поговори со мной, иначе я засну, — я сказала и потянулась, пытаясь сбросить сонливость. — Поговорить, так? О чём же, а? Сейчас он выглядел непривычно умиротворенным. Мне не часто доводилось видеть его таким, оттого такие мгновения были особенно ценными. — Ну, например… — я растягивала слова, пытаясь придумать тему для разговора. — Зачем ты позвал меня с собой? Не думаю, что просто так. Ты ничего не делаешь просто так. И если бы была возможность поступить по-другому, ты бы ей воспользовался. А значит, тому есть причина. Вот только какая именно, Алфи? Он усмехнулся и ответил: — Блестящая логическая цепочка, милая. Может и об остальном догадаешься, а? — Значит не скажешь? — я игриво приподняла бровь. Алфи покачал головой, даже не пытаясь скрыть самодовольной ухмылки. Его определенно веселила сложившаяся ситуация и мои отчаянные попытки докопаться до правды. — Ты не взял с собой никого из подручных, значит, дело это конфиденциальное, — я принялась рассуждать в слух, пытаясь по мимике Алфи понять в ту ли сторону идут мои предположения. — И ты не хочешь, чтобы об этом кто-то узнал. Он кратко кивнул, не отрывая взора от дороги. В голове закралась неприятная мысль, которую я не спешила озвучивать. Картинка потихоньку складывалась, но в ней не хватало последнего элемента. Четкого ответа на вопрос: какую роль играю я в этом спектакле? — И если ты поедешь вдвоем с женой, то никто не станет задавать вопросов. Я нужна была для прикрытия… Так? — Верно, — он ответил кратко, смерив меня одобрительным взглядом. И хотя я была права и смогла разгадать его замысел, это обстоятельство не принесло мне желаемого удовлетворения. Скорее наоборот — толику разочарования. Я-то думала, что причина была в другом. Думала, что он, возможно, захотел провести больше времени со мной. И совместить нудную поездку с чем-то более приятным. Но реальность оказалась банальной и не грела душу. Я натянула улыбку, пытаясь всем своим видом скрыть подлинные эмоции, которые удивили даже меня саму. Было странно, что меня смогла задеть его расчётливость. Кто-кто, а мой муж ничего не делала просто так. Просто, чтобы разгадать его мотивы, нужно было прожить под одной крышей по меньшей мере два года. Глупо, но я надеялась, что совместное времяпрепровождение играет для него чуть более значимую роль. — Наверное, теперь я вижу, как ты стал тем, кем являешься. Главное красиво разыграть имеющиеся карты, — я произнесла нарочито жизнерадостным тоном и отвернулась к окну, устремив взгляд к горизонту. Мне ещё стоило бы поучиться не обманываться пустыми иллюзиями. Да, люди любят разочаровываться в собственных фантазиях. Наверное, это возвышенная форма душевного мазохизма. Ведь снаружи шрамов не остается, а боль всё также приятна. Дальнейшая дорога прошла в молчании. Однако хорошего настроения у меня как не бывало.