Моё забвение

— Почему ты ничего не ешь? — Юнги заглянул в тарелку Чимина, которая за двадцать минут перемены стала меньше в порции только на четверть. — Вон, гляди, холодное уже всё. — Не хочу, настроения нет, — поводил вилкой по тарелке Пак, сверля глазами всё не загорающийся телефон. — Что-то случилось? — Мин проявлял несвойственную себе заинтересованность: видимо, вчерашний разговор что-то торкнул в его сознании и оставил своеобразный отпечаток. — Твоя гримаса недовольная меня уже порядком достала. — А, нет: вредность парня, к сожалению, до сих пор никуда не устранилась. — Ничего, всё в порядке. Наверное, дело в погоде. — Ну, конечно, в погоде. Не мог же Чимин ответить, что проблема состояла вовсе не в пасмурном дне, а в парне, который, предложив ему переночевать в своей комнате, вырубился с пива, как грёбаный младенец. Нет бы эту проблему с засыпанием имел только Пак, но уж от Гука совсем не ожидалось того, что как его голова коснётся подушки, а тело — матраса, то он провалится в страну грёз, и носом не поведя. Чон сто раз извинился с утра, оправдываясь тем, что утомился за прошедший день как великий труженик, так ещё и с алкоголя в крови раскумарило настолько, что ноги подкашивались. На все эти рассказы Чимин недовольно цокал, стараясь сыграть роль обиженного, в последствии утопал в душ, не желая продолжать стычку. Шатен не отступал, следуя за парнем и жужжа над ухом, что, вообще-то, второй тоже в предыдущий раз вырубился и: «Между прочим, мне даже пришлось переносить тебя в другую комнату!» Чимин закатил глаза и, резко развернувшись, чмокнул взвинченного Чонгука в нос, тот в свою очередь заметно расслабился и оставил такой же невесомый поцелуй на рыжей макушке. В общем, подъëм был резким, но вполне сносным, но что вновь выбило Пака из колеи, так это то, как во время завтрака Чон ни слова ни проронил в его сторону, так ещё и сидел загруженный, даже в школу отказался идти. Ладно, надежда была хоть на какое-либо смс, но и подобных уведомлений от темноволосого не поступало. Чимин громко щёлкнул клавишей блокировки в последний раз и понял, что обречён на полнейший игнор и непонятно с чем связанный. — Я Тэхёна, кстати, словил в коридоре. — Юнги заметил, как Пак конкретно загрузился, и постарался сменить тему. — Он дал мне её номер. — Правда? — Если не до конца, то хотя бы немного Чимин переключился на новый объект для рассуждений. — Это же здорово. Когда напишешь? — Сегодня, чего тянуть? Только я без понятия, что писать: я никогда с девушками толком не общался нормально. — Нахмурился Мин. — Ты должен её позвать куда-то. — Предложил рыжий. — Знаешь какие-нибудь интересные места? — Да что я могу знать, я только комикса.. — Идея для проведения свидания лампочкой загорелась в голове юноши, вспомнив о своём увлечении. — Я свожу её в одно заведение с комиксами, я там тусил всё детство. — Ты же не хотел никого посвящать в свои интересы? — Поразился Пак. — Передумал что ли? — Надо ведь с чего-то начинать знакомство. — Промычал Мин. — Если она посчитает меня занудой, то будет права. — Кивнул Юнги, мирясь с тем, что он не самый интересный парень с целым морем хобби. — Пусть сразу увидит, что мне нравится, чтоб в случае чего драпу дать. — Ну ты и извращенец. — Усмехнулся Чимин. — Смотри не докапывай её сильно, а то она реально убежит снова и ты останешься ни с чем. — Да отвянь, — отмахнулся Юнги. — Я что, совсем на дебила похож? — Ты — да. — Чимин поднял поднос с полупустой тарелкой и чуть не споткнулся о подставленную Юнги подножку, вовремя увернувшись. — Крыса. — Улыбнулся Юнги. *** После оставшихся отсиженных двух уроков Мин отправился домой. Родители никак не отреагировали на его ночную пропажу и даже ни разу не позвонили с утра. Так и сейчас, когда парень зашёл в дом, ни словом не обмолвились, увидев своего сына, только звук громче на телевизоре сделали, чтоб Юнги своим «топаньем» не мешал. Он скинул в комнате тяжеленный футляр с гитарой и рюкзак с парой тетрадей, в которых хранились записи нескольких предметов сразу. «А что? Экономия», — вечно отвечал парень, не желая тратиться на бесполезную «мишуру». Юнги потёр уставшие веки ладонями, и, наверное, все капилляры разом после сие выполненного действия лопнули, отчего глаза в последствии залились ещё более розовым оттенком. Он начал мотать головой в разные стороны, зажав свой нос двумя пальцами: из-за поднятых рук он учуял запах пота от белой «пивной» футболки, что надел второй день подряд, не сходив в душ у Чонгука перед этим. Голубую футболку-платье он ему всё-таки отдал обратно перед выходом, поэтому переодеться в школе и носить чонгуково шмотьё всю жизнь, к сожалению, не получилось. — Пиздец, я как будто обосрался. — Зажал лицо подушкой Мин. Идти мыться в душ было очень впадлу: школа высосала из парня последние силы. Немного погодя, привыкнув к потно-хмельному запаху, он перевернулся на живот, подложил подушку под грудь и достал мобильник из заднего кармана джинс. У него в руках был номер человека, с которым в реальной жизни он виделся только единожды. Его эта мысль, на самом деле, припугнула, учитывая, что фактически из-за какого-то сна с его участием он познакомился с кучей людей, и со всеми ними нужно было ещё и взаимодействовать. Только вот, если эти люди вечно маячили перед глазами и их зачастую сталкивали обстоятельства, то Наён нужно было позвать самолично, и не на какую-то там встречу по принципу «приспичило», а на целое свидание, так ещё и по собственному желанию. До этого им приходилось видеться во сне, но снов, к большому удивлению, давно не появлялось, да и Наён как-то на горизонте не показывалась. «Странно всё это, — размышлял Юнги, — может, я ей уже наскучил, не успев появиться?» Он опустил лоб на экран с мессенджером, не зная, как и с чего начать разговор: парень сильно боялся ляпнуть что-то лишнее и оборвать все связи на корню. Прикусив губу и тыкнув пальцем по уже погаснувшему телефону, он принялся писать сообщение, чтобы хотя бы убедиться в правильности взятого у знакомого номера. «Эм, привет? Наён?» — Самый медленный ввод текста, который только может быть. «Привет. Это кто?» — Самый быстрый ответ, который только может прийти. «Это Юнги. Тэхён дал твой номер.» — Капля пота выступила на лбу парня, он ещё ничего не успел толком спросить, но уже предчувствовал болезненный отказ в свою сторону, так ещё и не ожидал такого скорого отклика: видимо, надеялся, что это будет кто-то иной и с номером он ошибся. «О, ты тот мальчик, который не хотел заниматься гитарой. Какими судьбами?» — Наён отправила улыбающийся смайлик на конце. «Хосок-хён хорошо тебя обучает?» — Сообщение, пришедшее следом. «Да, неплохо, отлично даже. Мы можем поговорить?» — Юнги не хотелось продолжать переписку: ему нужен был точный ответ о предстоящей встрече: подоспевший адреналин убрал прочь все смятения. «Хочешь созвониться?» — Насторожилась девушка. «Хочу встретиться. — Немного тормозя, набрал Мин. Слишком настойчиво. — Ты свободна вечером?» «Так внезапно. Что-то случилось?» — Опять быстрый ответ, но совершенно не нужный. «Давай все вопросы будем задавать друг другу потом. Я просто хочу увидеться.» — Юнги тоже отправил улыбающийся смайлик на конце, наверное, впервые в своей жизни. «Хорошо… Скинешь точку?» — Сомнительно согласилась Наён. «Тебе одну, две, три?» — Юнги усмехнулся со своей же шутки. Разошёлся малый. «Ты о чём вообще?» — От минутного молчания и пришедшего ответа девушки Мин понял, что его «рофл» прозвучал максимально тупо, и снова нахмурился. «Забей. Держи адрес: ххх-ххх. К семи часам.» — Отправил парень, забивая перед этим в приложении, где находится комикс-кафе, которое, как оказалось, совершило недавний переезд. Юнги подорвался с постели, собираясь наконец привести себя в божеский вид и сходить в душ. Перед этим он открыл дверцу шкафа, бегло оглядывая каждую полку и прикидывая, что с чем будет лучше сочетаться и в чём люди вообще ходят на свидания. Ему приглянулась чёрная атласная рубашка с белой клеткой, какую он надевал нечасто, так как, несмотря на любимые цвета, ему она казалось слишком вырвиглазной, учитывая яркие белые линии. В общем, она больше подходила для «особых» дней, нежели для похода в школу. Впервые Мин выбрал на низ не джинсы, а чёрные официальные брюки в совокупности с короткими мартинсами, что тоже покоились на полке «для праздников». Парень подошёл к раковине, рассматривая в отражении зеркала свои волосы: они были чересчур сальными и лежали в абсолютно разные стороны, в каких-то местах даже завиваясь. Светлые пряди размещались на тех же присвоенных себе местах, правда, ему подумалось, что их стало порядком на одну больше. «Скорее всего, показалось», — сделал вывод юноша, ступая на акриловую поверхность душевой кабины. Вода на липкое от пота тело хлынула ледяная — Мин моментально покрылся мурашками и повернул рычажок температур в нужную ему сторону, чтобы побыстрее согреться. Вспенивая на теле новый гель для душа с ароматом малинового щербета, он задумался о том, считает ли его тело хоть кто-то привлекательным. Ранее его это не заботило: «тело как тело», — размышлял парень, «но было бы приятно кому-нибудь к нему прикасаться?» — добавил к раздумьям он. Юнги поморщился: ему вспомнился первый сон, когда он лежал у Образа на коленях. Парень начал втирать шампунь в тёмные волосы. Перед глазами вновь что-то вспыхнуло: кажется то, как, перламутровые пряди начали появляться у него на голове. «Неужели… — Пар начал заполнять душевую кабину; во рту чувствовался привкус малиновых косточек: горло начало как-то поскрёбывать. Юнги раскрыл глаза, осознавая столь простую деталь, которая дошла до него только в данный момент. — Это было из-за прикосновений?» Он также вспомнил, что ему никогда не было неприятно, когда силуэт как-либо проявлял тактильный контакт: дотрагивался до волос, сидел рядом, брал за руку. Скорее, наоборот, Юнги утопал в этом чувстве. Это было не слишком ощущаемо, как могло произойти бы вживую, но очень невесомо и нежно, в особенности с теми кистями, что имел этот человек: они были искусными, гибкими, слишком обволакивающими, совершенно не похожими на его собственные. Тело, благодаря ошпаривающей воде и навеянными воспоминаниями, внезапно стало очень податливым. Мин не заметил, как натирает голову шампунем целых десять минут, думая о красивых бархатистых руках, роящихся в его волосах. Он почувствовал себя в эту секунду самым настоящим девственником во всех аспектах, которые только могут быть, так ещё и никогда ни с кем не встречающимся. Парень не планировал возбуждаться, особенно в душе и не одному в доме, но представляя, как по звёздным ночам его волосы перебирают и внезапно резко тянут за них, низ живота скручивало в тугую спираль. Ему могло бы стать неловко, но неловкость утекла ровно тогда, когда руку с волос он переместил на свою шею, не отдавая себе никакущего отчёта в дальнейших действиях. Парень старался водить рукой по распаренной коже очень аккуратно: воссоздать картину прикосновений чужой, противоположной себе руки. Он водил по шее пальцами, после принялся надавливать и оттягивать кожу подушечками безымянного и среднего, двигаясь указательным к губам, медленно засовывая его себе в рот. Мокро, пошло и уже не совсем нежно, он обхватил стоящий от выполненных манипуляций член свободной рукой, чтобы избавить себя от мучений, сковывающих его тело. Ноги от накатившего возбуждения начали подкашиваться, устоять, не хватаясь рукой, которая блуждала по его мокрому рту, за что-либо, было невозможно. Он схватился за железную полку, которая предназначалась для хранения всех мыльных средств и держалась на соплях, но, кроме неё, удержаться было не за что. Проведя пару раз рукой по половому органу и оперевшись лбом об стену кабинки, ему жуть как захотелось простонать, но он молчал и сжимал губы, что есть силы: Юнги не знал, работает ли до сих пор у родителей телевизор и будет ли он заглушать посторонние звуки, доносящиеся из ванной комнаты. Он действовал тихо, старался не завыть и не сорваться, но от этого становилось только хуже. Последующие движения планировали довести его до пика. Представление конечного изображения тонкой кисти, что обхватывала его член, просто свело его с ума и выбило все болтики и винтики напрочь из разума. Парень, казалось, задыхался: ему не хватало воздуха в кабине, так ещё и дойти до победной точки пришлось, не издавая ни единого звука. Уже омерзительная по температуре вода хлыстала на разгорячённое тело и смывала с пяток белую жидкость, похожую на шампунь для мытья волос. Он открыл глаза, увидев эту непривлекательную субстанцию, и неприятно сморщился. Юноша, как после стометровки, пытался прийти в себя. Он вырубил воду и вылез из душа, смотря на своё краснючее лицо в зеркале и не менее алый член, что прошёл эту чёртову олимпиаду вместе с ним. Мин завязал пояс синего махрового халата на талии и поспешно ретировался с «места преступления», попутно осознавая, что в данный момент произошло. Он вернулся в комнату, развалившись на кровати вместе с разложенными шмотками для свидания, зажал лицо руками, и по звуку было похоже, что захныкал: парень никогда не дрочил ни на кого из своих знакомых, да и вообще ни на кого в принципе — для него это было чем-то вроде табу. Юнги всегда мастурбировал только ради расслабления, чтобы избавиться от скопившегося стресса и негатива, в общем, чтобы скрасить очередной «уёбищный» день. Только в сложившейся ситуации он почувствовал, что вовсе не день был какой-то не такой, а он сам — противный и ужасно неправильный. — Боже, я омерзителен. — Парень поднял мобильник, который мирно ждал своего часа на кровати, и начал набирать смс-ку об отмене встречи. Слова не строились в предложения: он сам, на деле, не понимал, что творит и что вообще в принципе не так. Он ведь даже не представлял Наён, когда находился в душе, её лицо ни разу не всплыло и никаким образом не проиграло в его девственной фантазии. Мин просто взбесился с ничего и как обычно старался свалить со своего выбора. Он боялся, что Наён уже телепатически обо всём знает и презирает его. Как же ему в эту секунду не хватало бывалой поддержки, чтобы не чувствовать себя грёбаным посмешищем. Парень откинул телефон в сторону, не желая даже думать о том, что сказала бы Юнь, отказавшись он от встречи. Время близилось к пяти часам вечера, означая, что нужно было продолжать сборы, потому что рыдать в подушку уже было не к месту. Он поднялся с кровати, надел свой подготовленный «боевой» комплект и начал крутиться возле излюбленного зеркала в полный рост. К образу не хватало пары украшений, поэтому он подобрал со стола кольца, которые скинутые пару дней назад лежали в хаотичном порядке, и принялся искать среди всего представленного бардака цепочку на шею. Он никогда до этого не укладывал волосы и не делал никакую себе причёску, но по особому случаю решил залачить их назад и посчитал, что выглядит это вполне неплохо. Парень открыл нижний выдвижной ящик стола, в котором находилась всякая ерунда по типу старых игрушек из автоматов и различных наклеек, и отыскал среди всего этого чёрный карандаш для глаз, которым пользовался в средней школе почти каждый день, обосновывая это «эмо-фазой». Карандаш давно не применялся, и Юнги даже немного подзабыл, как им пользоваться, и много раз моргнул, боясь подносить его к глазу. Спустя несколько минут моральной подготовки он всё же смог подвести нижнее веко и полностью удовлетворился своим внешним видом. Юноша пересёкся с матерью, которая копошилась на кухне, пока отец ушёл в комнату, как обычно, не желая помогать в готовке. Он скривил лицо, видя подавленный взгляд мамы, но ничего не сказал, понимая, что это бесполезно и ссоры в такой момент были максимально излишни, поэтому просто начал быстро обуваться. Юнги поднялся с пуфика, выдыхая и собираясь попрощаться, но женщина всё-таки решила заговорить и опередила его речь: — Куда такой нарядный? — На свидание. — Юнги не видел смысла скрывать и выдумывать какие-то оправдания: он был уверен, что она всё и так понимала и чувствовала без его участия. — С чего такая заинтересованность? — Прости, что не могу посвятить тебе своё время в такой щепетильный период в твоей жизни. — Мин говорила шёпотом, подошла на носочках к сыну, со слезами на глазах, приглашая в свои объятия. — Ты не виновата. — Юнги вдохнул аромат специй с волос женщины, что была ниже его на голову и сам старался не разрыдаться: он давно не слышал от матери что-то подобное. — У меня сейчас мейк поплывёт, мам, мне пора идти. — Пожалуйста, не закрывайся от людей, Юн-ни. — Женщина аккуратно отсоединилась от парня и поправила его смятые от объятий плечи рубашки. — Мы с отцом — не золото, но это не значит, что другие не смогут наградить тебя светом. Ты обязательно найдёшь достойного человека. — Я стараюсь, правда. — Юнги отвернул голову вбок. — Это не легко, но мы по своей природе не можем быть одни: так устроен человек. — Мать вытерла слёзы краем фартука и нежно улыбнулась. — В некоторых случаях лучше быть одному, чем с тем, кто приносит тебе вечные страдания. — Юноша надавил на ручку, собираясь открыть дверь, но остановился в одном положении. — А по поводу света: кажется, я уже его нашёл.