Моё забвение

Наскоро высушив голову и накинув на плечи чёрный бомбер, Юнги выскочил на улицу. Школу он проспал: всю ночь читал комикс про вселенные человека-паука, надеясь, что в одной из вселенных он всё же проснётся вовремя. Даже минутки на прихорашивание не нашлось: парень обыкновенно оделся в белую футболку и свободные светлые джинсы, шустро схватив со стола пару кожаных браслетов с бусинами. Хосок велел подойти к школе к пяти часам вечера, но Мин, конечно же, опаздывал: садясь на первый автобус, он вставил наушники, собираясь вспомнить текст песни, которую репетировал для занятия.  С того дня на заправке они с Чоном больше не виделись: было некогда, да и негде: родители обоих парней устроили марафон «на диване», не собираясь давать личного пространства. Юнги оглядел рядом стоявший футляр гитары и задумался, понравится ли Хосоку выбранная композиция. На самом деле, оценки он не ждал: сам и без того оценивает себя гораздо сильнее, поэтому снова выбрал что-то нетрудное, чтобы не быть к себе слишком строгим. В любом случае, похвала от такого человека, как Хосок, была бы очень приятной — всего один добродушный взгляд разрывал сердце Юнги в клочья. Выбежав из автобуса, парень остановился возле столба, чтобы завязать кроссовки, и шумно выдохнул: торопился что есть сил, даже дыхание спёрло, как после стометровки. Чон должен был встретить его у школы, и Мин несколько раз писал парню о том, чтоб тот не ждал, так как Юнги не кичился пунктуальностью. Хосок, в свою очередь, воротил нос: настаивал на том, что встретит его прямо у ворот в свои объятия — Мин смущенно поперхнулся. Закинув лямку с футляра к себе на плечо, Юнги приподнялся, намереваясь продолжить путь, и спустя пять минут оказался уже у школы.  Хосок возле входа подпирал стенку ногой и смотрел куда-то вперёд: по-видимому изучал стенд с различной рекламой и уставом школы, который не гласил ничего интересного. Чон выглядел более «модняво»: на парне была белая футболка в совокупности с лимонными брюками на пуговице, чёрном тонком пальто с вышитыми цветастыми надписями и отражающими блеск солнца мартинсами — Юнги почти ахнул от экстравагантности, но Хосоку действительно очень шёл жёлтый цвет, очень.  — Весь светишься в этом закоулке, — усмехнулся Юнги, подойдя ближе.  — А? Юнги! — Хосок в мгновенье ока разворачивается, приобнимая парня, который с испугу чуть было не выронил гитару. — Ты пришёл!  — Сколько радости… — прокашлялся Юнги, порозовев. — Долго ждал? — Вечность, если быть честным, — блондин потянулся к правому плечу парня, поглаживая того по затылку. От Мина пахло новым цитрусовым шампунем и свежестью. Хосок пытался втянуть носом весь спектр ароматов любимого человека, не отлипая ни на метр. — Пахнешь улётно. — Перестань… — ещё более засмущался Юнги, которого размазало от появившегося тепла. — Мы у школы торчим, вдруг кто увидит, а? — И вправду, «торчать в закоулке» звучит не очень, — растянулся в улыбке Хосок, отодвигаясь от парня.  — Заходим? — уточнил Юнги, поправив лямку.  — Сегодня мы репетируем не в кабинете, — шагнул вниз по ступенькам Хосок, развернувшись и протягивая вперёд руку, чтоб парень тоже спустился.  — А где? — застопорился Мин.  — Увидишь, — мягко улыбнулся Чон. — Я это место совсем недавно нашёл, там о-о-очень красиво.  — Ты уверен? — Понурил взгляд Юнги. — Может, не стоит? Там, наверное, и людей будет много… — Я с тобой, — всё ещё держал руку Хосок, но, увидев напряженного Юнги, спустил её вниз, прокашлявшись. — Я бы тоже не пошёл туда один, поэтому прошу тебя составить мне компанию.  — Как же ты его нашёл? — засомневался Мин. — С девушкой ходил? — Я ведь сказал: недавно, — протянул Чон. — Пойдём, тебе понравится, обещаю.  — Хорошо, — выдохнул Юнги, спускаясь следом с порога. — Надеюсь. Хосок повёл парня за собой пешком. Погода была, как и вчера, отличная: солнце приятно согревало плечи, а почки деревьев друг за другом активно распускались — пахло весной, апельсинами и первой любовью. Юнги являлся первым, в которого Чону действительно посчастливилось влюбиться: отношения, что были раньше, являлись больше опытом, приятным времяпровождением и исследованием чего-то нового, что для него, что для его бывшей партнерши, и он был действительно за это благодарен. Юнги же всё ещё являлся колючим и неопытным, но это не мешало Хосоку лишний раз чувствовать бабочек в животе, стоило только встретиться взглядами: он был счастлив, что сумел растопить и его сердце тоже.  — Хочешь… — Остановился посреди дороги Юнги, проглатывая слова. — Эм… — Что такое? — удивился Хосок, также остановившись. — Устал идти?  — Нет, — усмехнулся Мин. — Хочешь взяться за руки?  — Чего? — Округлил глаза блондин. — Юнги, мы не обязаны… Подержимся в более укромном месте.  — Я хочу сейчас, — нахмурился парень. — Да и людей не так много, всё норм, — Юнги высунул руку из кармана, медленно протягивая вбок. — Конечно, — краем губ улыбнулся Чон, переплетая свои пальцы с соседними. Рука моментально покрылась потом от жара и непривычки. — У тебя такая крохотная лапка!  — Заткнись, — поджал губы Мин. — Смущаешь. — А так? — Хосок просунул сцепленные руки в карман своего пальто. — Хочешь, чтобы мы вспрели? — Вздёрнул бровями вверх Юнги.  — Тебе уже жарко? — потянулся к уху блондин.  — Думаешь, один умеешь флиртовать? — Вновь остановился Мин перед товарищем. — Ты играешь с начитанным человеком, между прочим.  — И чего же ты начитался? Фанфиков? — Прикусил губу Хосок. — Ну, удиви, я готов.  Юнги прикрыл глаза, встал на носочки и оставил невесомый поцелуй на лбу стоящего парня напротив. Сердце замерло, а Хосок ошарашено пытался переварить происходящее: такие милости от Юнги казались восьмым чудом света.  — Странно, — ухмыльнулся Мин.  — Что?  — Температуры нет, а раскраснелся, как помидор, — Юнги вновь положил свободную ладонь на лоб блондина максимально довольный тем, что сейчас происходит. — Это я так на тебя влияю?  — А? — Хосок полностью растерялся, бегая глазами в разные стороны: кто знал, что этот мальчишка не врал о своих способностях заигрывания.  *** Спустя пятнадцать минут парни почти добрели до нужного места. Хосок остановился и озвучил, что они прибыли.  — Куда дальше? — Провёл свободной рукой по волосам Юнги. — Не вижу тут свободных мест.  Перед глазами расстилался небольшой парк с усыпанной растительностью, в котором Мин действительно никогда не был и, что являлось более удивительным: люди по нему просто прогуливались, но лавочек вблизи не наблюдалось — только каменные дорожки, прилежащие к ним урны и фонарные столбы. Хосок предложил пойти в обход, говоря о том, чтобы Юнги не волновался — так они и сделали. Обойдя высокие деревья, Чон расцепил руки и мигом развернул парня к себе — тот удивлённо покосился.  — Что ты делаешь? — Недоумевал Мин. — Тебе сейчас нужно будет закрыть глаза, — пояснил Хосок.  — Это обязательно?  — Да, — закивал Чон.  — Ладно? — Вздохнул Юнги. Чон вновь повернул его в обратную сторону, прикрывая ладонями веки напротив, чтобы наверняка, и велел идти вперёд.  Медленными шажками Хосок привёл парня к месту и разрешил ему открыть глаза, чтоб тот наконец увидел сюрприз, который Чон ему заготовил: свободную беседку в центре пруда с наикрасивейшим видом на парк и закат, к которому они вовремя подоспевали.  — Ахуеть, — поразившись, не выдержал Юнги: без компании он редко выбирался на природу, разве что на турбазу с родителями, когда был совсем мелким.  Вода поблёскивала, отражая лучи солнца, а птицы щебетали, останавливаясь на верхушках различных деревьев; словно тюль на небе разветвлялись облака, создавая меж собой сетчатые узоры. Свобода и покой — вот, что можно было прочувствовать, смотря на просторную гладь воды и отражающегося в нём необъятного неба. Мин опёрся о деревянное ограждение беседки и наблюдал за всем, не веря в увиденное. Хосок мысленно ликовал, довольный тем, что место Юнги однозначно понравилось. Да и Хосоку сходить сюда с любимым человеком доставляло огромное удовольствие, более того, совмещая приятное с полезным, ведь им нужно было репетировать.  — Нравится? — Вслух решил уточнить Хосок, также поражаясь матушкой-природой и архитекторами этого парка.  — Ещё бы, — развернулся Юнги, улыбаясь. — На самом деле, это место мне что-то напоминает, но я здесь никогда не был. Может, в детстве водили куда.. — Помнишь, где мы познакомились? — Хосок подошёл ближе. Юнги опирался назад обоими руками и хлопал ресницами, завороженно наблюдая за действиями блондина. Чон положил свои руки на плечи парня, забираясь ими под бомбер. — Это наше место, Юнги, наше, — почти в губы выговорил Хосок. — Точно… — отвёл взгляд Мин, чувствуя, как сердце постепенно выскакивает из груди.  В этот вечер Юнги чувствовал себя персонажем клишированной дорамы, но ему это до чёртиков нравилось. И чувствовать тёплые мягкие губы на своих — тоже нравилось: Хосок с бешенным громом в висках решился на подобный шаг. Мин, не торопясь, отвечал на поцелуй, чувствуя, как солнце проникает сквозь беседку и вонзается в лёгкие, растекаясь, как апельсиновый сок; затем кислит где-то внутри, но оставляет сладость на языке, а там — удовольствие от выпитого, и почти вырванный сиплый стон, который заставил Юнги прийти в себя.  — Это часть репетиции? — Томно смотрел в глаза напротив Мин, стараясь отшутиться.  — Ты уже лучше целуешься, — Чон опёрся своим лбом об лоб парня, прикрывая глаза. — Тебя кто-то до этого репетировал?  — Только вы, учитель, — поджал губы Юнги, осознавая, что только что выдал. Ну, не идиот ли? В такой ситуации даже шутить казалось страшным: любая подачка звучала, как флирт. А на этом высказывании Хосок, вздымая грудью, напрягся конкретно. — Кажется, нам действительно стоит переключиться к музыке, а то я не выживу, — Чон продолжал обнимать парня за плечи, льнув к шее головой: отлипнуть было сложно. Мало того, Юнги был слишком приятен для объятий, так ещё и Хосок был на грани возбуждения, что казалось адской пыткой. И не только ему — Юнги тоже был на пределе: весенняя пора, тепло рук и запах любимого человека казались одурманивающими. — Давай начнём, — опомнился Мин, приподнимаясь и лихо переключаясь к гитаре, что опиралась о деревянный столб беседки.  Парни присели на скамейку. Юнги, отдышавшись, начал настраивать гитару — Хосок увлечённо смотрел, как аккуратные пальцы выкручивали колки в нужную сторону, чтобы звук был максимально чистым.  — У тебя пальцы красивые… — Вырвалось у Чона.  — Блять! — Дребезжащий звук струны неприятно осел на уши. — Не напоминай, пожалуйста…  — Что такое? — Испугался Хосок.  — Ничего, просто давай продолжим, — вернулся к настраиванию Юнги.  — Я тебя задел чем-то? — не унимался Хосок. И вправду задел — его член однажды.  — Не думаю, что расскажу тебе это когда-либо, — залился краской парень. — Всё в порядке, не забивай голову.  — Хорошо, — косвенно согласился Хосок. — Что сегодня будешь играть?  — Короткая композиция, думаю, ты не знаешь этого автора.  — Сложно было учить?  — Нет, но ты не суди строго, хорошо? — Повернул голову Мин.  — Конечно нет! Я здесь для того, чтобы помочь тебе, в случае чего, — подбадривал Хосок. Действительно, Юнги порой забывал о том, что блондин являлся не критиком, а наставником, который обязан научить парня раскрепощаться и улучшать свои навыки.  — Я начну? — уточнил Юнги. Чон кивнул, принимаясь увлечённо слушать. — К чёрту тебя, — парень смотрел на гитару, сосредоточенно перебирая струны. Мелодия была очень приятной, но чувствовалось, как пальцы Юнги всё ещё с непривычки были напряжены. — Мои демоны лежат, белый флаг — тебе решать.  — К чёрту войну, я её не потяну, — продолжил Мин. — Я дарю тебе свою вину — и вся она моя. Хосок опёрся локтем о колено и поджал рукой подбородок: хриплый голос Юнги давал особый шарм песне, а закат розовыми полосами создавал интимную атмосферу с толикой грусти: Чон понимал, что первый куплет, вероятно, относится к его отцу.  — Куртку теплей, — короткий проигрыш и парень продолжает вторым куплетом. — Этот конченный апрель никого не пожалеет.  Хосок всё также не моргал: Юнги, такой чудесный, в красивом одеянии солнца и слегка поддувающего ветра играет ему в беседке, вынуждая влюбляться с каждой строчкой больше прежнего.  — Куплю на всё самых горьких сигарет, — взмахнул упавшей чёлкой Мин, немного сбившись. — Постараюсь выкурить твой смех. — Хосок улыбнулся: вероятно, песня была о расставании, но Чон всеми фибрами души понимал, что Юнги несёт в ней совершенно другой посыл, и проникся треком точно также.  — Нам раньше было веселей, — посмотрел на блондина Мин. — И тебе, и мне. — Последний взмах по струнам и Юнги заканчивает исполнение. Руки устало придерживают гитару, а вопросительный взгляд Хосока смотрит глубоко в душу.  — Ты до сих пор грустишь из-за семьи? — Поглаживал по плечу Чон. — А ты нет? — Поджал губы Мин.  — Уже лучше, гораздо.  — Боюсь, мне всё ещё нужно переварить это, — печально улыбнулся юноша, отставив гитару в сторону. — Он ведь всё ещё живёт с нами.  — Всё будет хорошо, милый, время лечит, — приобнял парня Хосок. — И мы лечим друг друга.  — Ты хотел сказать «любим»? — Зарылся к тёплой шее Мин, запрокидывая на Хосока ноги. — Это синонимы, — поглаживал по голове сидячего Чон.  *** Парни сидели в беседке ещё около часа, провожая закат: Хосок придерживал Юнги за плечи, а тот, подгибая колени, жался к его груди: от воды веяло прохладой. Чон прекрасно понимал, что романтичные посиделки на улице пора прекращать, и что нужно заставить тело немного разогреться в движении, поэтому предложил встать. Юнги сначала покряхтел, но покорно свесил ноги обратно: самому не хотелось заболеть по новой.  — Давай я понесу гитару, — предложил Чон, улыбаясь.  — Играешь в джентельмена? — Усмехнулся Мин. — Я не маленький, могу и сам.  — А по-моему, очень даже маленький, — потрепал по волосам Хосок. — Достал, — шутливо цокнул юноша.  Чон, закинув футляр на плечо, вновь вытянул руку, и Юнги аккуратно переплёл пальцы, собираясь выдвигаться вперёд. По пути они зашли в одну из уличных закусочных, прихватив пару корн-догов и бутылку газировки на двоих: гроши в кармане не позволяли взять большего, но им было и не нужно: парни просто довольствовались проведённым временем друг с другом и отличным тёплым днём с красивой природой и жаркими ладонями.  Прогуливаясь, Хосок рассказывал про то, как однажды по пути в школу собака сгрызла его медиатор, а это было его первым занятием в музыкальном клубе! Парень тогда воспринял это, как знак, боясь того, что музыка его отвергнет — Мин засмеялся.  — Как же ты продолжил? — Отпивал с горлышка лимонной газировки Юнги.  — Так играть ведь пальцами можно! — Засмеялся Хосок. — Я тогда и подумать не мог: считал, что медиатор это обязательная часть, особенно к первому занятию!  — Кринж, — поперхнулся напитком от удара в плечо парень. — Эй!  — Сам ты кринж, — потёр ушибленное место Хосок. — Расскажи лучше ты что-нибудь.  — О чём? — Замялся Мин. — У меня не настолько насыщенная жизнь: собаки мой медиатор не грызли.  — Не дури, — прикусил губу Чон. — По-любому есть что-то интересное, а то мы вечно о «глубоком» болтаем. — Могу рассказать про детский лагерь, — вспомнил Юнги, вздыхая.  — Ты был в лагере? — Восторгался Хосок. — Я всегда уламывал родителей туда свозить, но мне говорили, что я там вшей подцеплю или ещё чего похуже.  — Скажи им спасибо, потому что я хочу забыть этот этап в своей жизни, — усмехнулся Юнги. — Это был полный пиздец.  — Не томи, — кивал блондин. — Заинтриговал даже.  — Ты, наверное, догадался, что я комиксы люблю, — начал Мин. — Когда мне было десять лет, я уламывал мать, чтобы она сшила мне костюм железного человека.  — О нет, — прыснул со смеху Хосок: детские костюмы для него всегда были очень забавны, особенно сшитые саморучно.  — О да… — Вздохнул Юнги. — Я решил взять его с собой в лагерь, потому что посчитал это самым гениальным способом завоевать интерес соратников.  — И что? Он в итоге пригодился?  — Ещё как, — протянул Мин. — Только он больше приглянулся вожатым, которые организовывали очередной конкурс для детворы.  — Конкурс на лучший костюм, надеюсь? — Улыбался Хосок, шваркая подошвой по асфальту. Ему было до боли приятно слышать от Юнги что-то действительно весёлое: маленький Мин в костюме железного человека, что может быть комичнее?  — Конкурс «обосри штаны», скорее, — почесал затылок Юнги. — Эти уникумы заставили меня танцевать в этом полусинтетическом костюме! Перед толпой людей!  — Ты станцевал? — Щурился от смеха Хосок.  — Я зарыдал, блять! — Развёл руками в стороны Юнги: эта история ныне тоже вызвала у него только прилив смеха, ранее казавшаяся ужасом. — Я не знал ни одного движения! — Я щас умру, — вытирал подступившую слезу Хосок. — И чем всё закончилось-то?  — Я забросил комиксы на пару лет, а ещё боялся выступать на сцене, — вспоминал парень.  — А сейчас? — Сейчас я до сих пор читаю: у меня дома огромный стеллаж с коллекцией, порой даже перечитываю что-то из старого, ностальгирую.  — Как же тебя снова заинтересовали комиксы после такого-то?  — Наверное, — задумался Юнги, улыбнувшись. — Понял, что один испорченный день не должен искоренить любовь к моему хобби.  — Видишь, в детстве ты был более проницательный, — рассуждал Хосок. — Это ещё почему?  — С музыкой также: один коряво сыгранный аккорд не может притупить твои, — Чон перегородил парню дорогу, ткнув тому указательным пальцем в область сердца. — Твои чувства.  — Я понимаю, — выдохнул Мин.  — Я знаю, что тебе всё ещё тяжело, но твои старания обязательно принесут плоды, — Хосок оставил мягкий поцелуй на его щеке. Юнги опешил, отводя взгляд в сторону. — Конкурс так скоро, даже не знаю, что и играть, — задумался Мин.  — Что хочешь! — Всполошился Чон. — Даже не загружайся: можно выбрать что угодно.  — Там есть ограничения?  — Если только банальные: использовать мат, например, но если песня нравится, то слова можно цензурить другими… Ну, и по времени, чтоб каждый успел выступить.  — Одна, вообще-то, имеется на примете, — вспомнил парень. — Там и мата нет, думаю, сойдёт.  — Супер, значит, на следующей неделе начнём тебя по ней подтягивать! — Засиял блондин. — А там ещё неделька — и будешь выступать.  — Страшно, — сглотнул Мин. Играть-то он уже не отказывался, но страх сцены всё равно присутствовал, оттого и руки невольно вспотели. — Столько талантливых людей и оценщиков будет глазеть, аж не по себе.  — Вот именно, будет и Чимин, и я, а ещё Чонгук выступит, не забывай, — поддерживал как мог Хосок. — Он, наверное, пуще тебя боится выступлений. — Даже интересно, что он там намутил, — улыбнулся Юнги, отвлекаясь. Верно, он не один, кто собирался представить публике что-то впервые, поэтому, услышав столь очевидную вещь от Хосока, тревога отлегла моментально.  — Творчество безгранично и, как бы оно ни звучало, всегда будет прекрасным, — засунул руки в карманы Чон.  — Сотворили же тебя такого… — Притупил взгляд Юнги.  — Какого? — Усмехнулся Хосок.  — Неповторимого, — замялся Мин.  — Ну ты… — Короткая вибрация в заднем кармане брюк заставила Чона прерваться.  — Пора расходиться? — Нехотя озвучил Юнги, глядя на задумчивого Хосока, набирающего пальцами сообщение.  — Стой, — почесал за ухом Хосок. — Мама написала.  — Что такое? — Говорит, что допоздна в театр уезжает, — прикусил нижнюю губу блондин.  — Здорово, вот бы и мои предки уехали, — протянул юноша. — Ненавижу, когда дом кишит людьми, а особенно, если включают… — Хочешь ко мне? — Резко прервал парня Хосок, заблокировав экран телефона. Щелчок мощной звуковой волной ударил по барабанным перепонкам Юнги.  — Что?  — Покажу тебе свой новый дом, наконец, посидим в тепле, — улыбнулся Чон.  — Поздно уже, я уехать не смогу обратно, — шмыгнул Мин. — Ты можешь остаться, — хлопал ресницами блондин. — Мама будет не против.  — Уверен?  — Разумеется, — кивнул Хосок. *** — Ну вот, мы на месте, — озвучил Чон, стоя перед порогом своего дома. На улице уже стемнело, оттого поблизости лишь в нескольких окнах повключали свет: район был новым, поэтому некоторые дома стояли ещё неотстроенными — только в парочке из них кипела жизнь.  — Как-то крипово тут, — сделал вывод Юнги, оглядевшись. — Даже машины не проезжают.  — Ты прав, — вздохнул Хосок. — Ну, застроятся и будет получше, наверное. — Ты точно меня не убьёшь? — Усмехнулся Юнги. — В такой глуши.  — Зайди и узнаем, — подтолкнул парня ко входу Чон. — Может, только немного припугну!  Перед собой Юнги увидел просторный коридор с вывешенными по нему небольшими фотографиями. На одной из них маленький Хосок с мамой и какой-то девчонкой стояли в аквапарке: мальчишка придерживал водяной пистолет, направляя его в камеру и лучезарно улыбаясь; девчонка выглядела надуто, перекрещивая руки и показывая язык в сторону Хосока; женщина же, в бежевой панаме, щурилась от солнца и приобнимала ребятишек с двух сторон. Фотография казалась такой насыщенной и беззаботной, что краешки губ Юнги невольно приподнялись, а палец прошёлся по стеклу, останавливаясь на девчонке: — Кто это? — Моя сестра Давон, — Хосок, быстро сполоснувшись, подошёл к Юнги, который всё ещё топтался в коридоре. — Семейная фотография, получается, — развернулся Мин.  — Именно, — подтвердил Чон. — Папа фотографировал.  — Ой, прости, — поджал губы парень, испугавшись, что сболтнул лишнего.  — Ничего, всё в порядке, — мягко улыбнулся Хосок. — Приятное прошлое: мы тогда впервые всей семьей отправились заграницу.  — И как оно? — Юнги пошёл следом за Хосоком. Тот озвучил, что надо бы перебраться в комнату, вместо того, чтобы мельтешиться в коридоре.  — Было весело, — Чон присел за рабочий стул, развернув его в нужную сторону, Мин же разместился на кровати, что стояла напротив. — Давон тогда сильно обгорела и из-за этого ходила о-о-очень недовольная.  — А я кроме Тэгу нигде не был, — тихо зевнул Юнги. — Бюджет семьи не позволял. Сейчас они считают, что я слишком рослый для того, чтобы тратить на меня деньги.  — Мы обязательно съездим с тобой куда-то, — резко загорелся идеей Хосок. — Я сейчас тоже не могу путешествовать, но с общими усилиями у нас всё получится. Мы вдвоём, пляж, пина-колада и музыка всю ночь! — Да ну, — растянул Юнги, улыбаясь: иногда было приятно помечтать, но он не шибко в это верил. Их разделяла и учёба, и отсутствие денег. — Такое дорогое удовольствие, как пина-колада, нам не под силу.  — Скоро лето, начнём подрабатывать, — задумался Хосок. — Ты представь: я сижу весь такой солёный после моря и бренчу тебе на укулеле, а ты совсем текста не знаешь, но подпеваешь. И так хорошо нам обоим, и тепло… — Серьёзно? — Привстал Мин, садясь на колени опешившему Хосоку. — Прямо ни строчки? — Парень ухмылялся, смотря на чужие губы напротив.  — Угу-м, — сглотнул Чон.  — Что же это за песня такая? — Прошептал на ухо Юнги. Лунный свет яро просачивался сквозь стёкла, отражаясь от светлых волос блондина. В комнате, вместо штукатурки, резко запахло морем, пальмами, даже нотками почти выветрившегося апельсинового шампуня; с щели поддувал ветер, а под пятками Мина простилался песок вместо невесомости.  — Про мальчика, который боялся плавать, но любил море, — прикрыл глаза Хосок, проводя своим носом по бархатистой щеке Юнги.  Мин спустил край футболки Хосока, что оголило его плечо, также поблескивающее при лунном свете; он потянулся к нему своими губами, оставляя тёплый короткий поцелуй, проводя следом языком от плеча к шее, останавливаясь вновь возле уха: — И вправду солёный.  Хосок не шевелился — он грузно дышал от того, что проворачивал Юнги. Было боязно даже моргать: тело внезапно покрылось испариной, а горло сдавило в попытках что-нибудь сказать. Мин прошёлся кистью по шее блондина и переключился к его губам, слегка начиная двигаться по бёдрам, отчего Хосок сильно прищурился. Юнги старался углубить поцелуй, но стремительно отпрянул, с волнением посмотрев на парня. — Почему ты так напряжён? — тихо спросил Мин. — Потому что если ты продолжишь, — сквозь учащенное дыхание пытался сообразить Хосок. — Что будем делать тогда?  — А что обычно делают? — Уткнулся носом в шею Юнги.  — Ты знаешь, — откинул голову назад Хосок, прикусив нижнюю губу. Стул еле держался на своём месте, поэтому, чтобы не случилось нежелательно инцидента, Чон спустил свои руки на спину Юнги, двигаясь к ягодицам, которые очерчивала джинсовая ткань. — Я помогу, если что, — зарылся ладонью в чужие волосы Мин, обращая взгляд Хосока к себе вновь. Тот, проводя пальцами по изгибам Юнги, вернулся к его губам. Он начал прикусывать, затем жадно проникать своим языком в чужой рот, переставая руководиться трезвым рассудком: Мин дал волю, оттого страх и стеснение отпрянули прочь — только страсть, громкие вздохи и дикое желание, которое узлами стягивало низ живота.  Юнги, на самом деле, тоже было очень непривычно и страшно: комната давила, а в ушах звенело, словно в них ударили тысяча колоколов, но он понимал, что ему это было нужно. Действительно нужно — испытать, попробовать, вкусить: что же из себя представляют осязаемые прикосновения, эти самые осязаемые чувства — ему казалось, что даже до них теперь он смог бы дотронуться в одно касание. Хосок, весь потный и податливый, сидел на стуле и жадно хватал ртом воздух, в то время, как Мин уже спустился на колени, стягивая с того домашние шорты вместе с боксёрами. Посмотрев на блондина ещё раз, он безмолвно спросил, можно ли, на что Хосок скоротечно кивнул и вновь прикрыл глаза, отдаваясь ощущениям. Юнги прошёлся пальцами по шероховатому бедру, смотря на стоячий перед собой член и коротко задумался о том, что никогда в жизни не представлял себе первый раз с парнем. Он не имел никакого и опыта и представления, но ему крайне льстила мысль о том, чтобы сделать Хосоку действительно достойный минет — может быть, не в этот раз, но с практикой уж точно. Парень решился действовать интуитивно, так как другого выбора не оставалось: пройдясь по головке языком, он краем уха услышал сиплый стон, что дало ему окончательный старт к действию. Он старался двигаться аккуратно и бережно, думал о том, как бы хотел испытать это сам. И у него, по всей видимости, получалось неплохо: дыхание Хосока с каждым движением ускорялось, а пальцы крепко сжимали его плечо, давая сигнал о том, что парень близок к разрядке.  — Блять, Юнги, — едва слышно прожевал Хосок. — Быстрее, пожалуйста… Парню с трудностью удавалось двигаться: шея достаточно сильно затекала, отчего оставшаяся часть минета казалась страшной пыткой. Но он старался: придерживая край стула свободной рукой, он начал ускоряться, чтобы позволить Хосоку закончить. И у него получилось: пронзительно простонав, Чон смаковал во рту слюни, стараясь прийти в себя и наконец-таки разлепить глаза.  *** — Кажется, я больше не хочу на море, — усмехнулся Хосок, лёжа после принятия душа на кровати и удерживая Мина за плечо.  — А как же укулеле? — Сквозь сон прохрипел Юнги.  — Ты только что сыграл на ней, — захохотал Чон, подёргивая грудью. — Ты назвал свой член «укулеле»? — Исподлобья посмотрел парень. — Я отказываюсь тебе сосать.  — Спи уже, балда, — улыбался блондин.  — И ты, — зарылся под одеяло Юнги. — Доброй ночи.  — Сладких снов. — Хосок?  — М? — Я рад, что ты существуешь, — размеренно дышал Юнги, вспоминая свои сны. — Ты настоящий… — Я тоже рад, что мы встретились, — шептал в лоб Чон. — Как думаешь, что нам сегодня приснится?  — Море, — легонько улыбнулся Мин, чувствуя слабость, развеянную по всему телу.