Will he play you those songs, just the way, that I did? Will he play you so strong, just the way, that I did? Will he treat you like shit, just the way, that I did? 'Cause I don't blame ya Joji «Will He»
Своего кабинета в здании СБ у отца не было, а потому он предпочитал торчать в моем. Это немного напоминало мне времена, когда я, будучи еще ребенком, приходила в детскую и обнаруживала там родителя, серьезного и оттого нелепого в моем царстве книг и игрушек. Такая уж у папы была привычка: если нам предстоял серьезный разговор, он проникал на мою территорию и поджидал там, чтобы у меня не возникало и тени иллюзии, будто я могу укрыться от него где бы то ни было. — Добрый день, Андрей Евгеньевич, — сухо поздоровалась я, проходя в кабинет и жестом требуя освободить мое кресло. — Я смотрю, ты и на работе не заморачиваешься с внешним видом, — отец покорно пересел на другое место. — Ты именно об этом хотел поговорить? — я машинально пригладила волосы. — Тогда лучше обсуди этот вопрос со своей женой. Ее почему-то он тоже крайне заботит. — Нет, я приехал не за этим. Где Вельхеор? — В здании, — усмехнулась я. — Активно выполняет свою работу. Хочешь, чтобы я его пригласила? — Пока не стоит. Лучше расскажи мне, что случилось с Морган. — Откуда ты об этом узнал? — я прошла к окну, распахнула его настежь и с удовольствием вдохнула извечный столичный смог. — Кого мне предстоит уволить прямо сегодня? — Никого. Морган нежно дружит с твоей матушкой, ты же знаешь. И уже успела пожаловаться ей на таинственного маньяка. — Это она зря. К вечеру вся Москва будет в курсе. — Ты слишком строга к матери, — он поморщился. Я стояла к нему спиной, но все равно это знала. Издержки детства: редко видишь отца, ждешь его появления, как маны небесной, и начинаешь узнавать вокруг него каждый шорох; добиваешься его благосклонности и знаешь наизусть каждое выражение лица, вплоть до количества упрямых складок у рта. — В любом случае, я не могу пока сообщить тебе ничего нового, — я вернулась за свой стол, выдвинула ящик и достала пачку сигарет. — Мы даже дело еще не заводили, Морган обратилась к нам неофициально. — Очень даже можешь, — не согласился Андрей Евгеньевич, поморщившись при виде моего курева. — Вы же ездили к ней с Вельхеором, расспрашивали о случившемся. Я хочу знать подробности. Что вам удалось выяснить? Есть версии, кто бы это мог быть? — Пока нет. Морган ничего не помнит, а на шее у нее почти заживший укус, — я щелкнула зажигалкой и с удовольствием затянулась. — Как у Клавье? — уточнил отец. — Мы пока не знаем, но я уже выслала туда Дарью и… Тише… Я невольно вздрогнула и послушно замолчала. Чужой голос так явственно прозвучал в голове, что я сперва даже непонимающе уставилась на отца, ошибочно решив, что это его шепот. — Выслала Дарью, и что? — поторопил меня Андрей Евгеньевич. — И она попытается сравнить следы от укусов. Но регенерация, сам понимаешь. Умница. Я скоро буду, держись. На этот раз вздрагивать я не стала, уже поняв, кто делает мне ментальные посылы, нашептывая инструкции. — Понимаю, — протянул тем временем папа. И посмотрел на меня подозрительно, так, что я лишний раз перепроверила блок на своих мыслях. — А Вельхеор? — Что Вельхеор? — Что он думает по поводу всего этого? — А такие вопросы лучше задавать мне непосредственно, — раздался веселый голос у меня за спиной. — Опять окно, — обреченно вздохнула я, туша окурок в пепельнице. — Ага, так быстрее, — Вель вошел в поле моего зрения и сладко потянулся. — Привет, Адриан. Какие дела? Было непривычно услышать настоящее имя отца. Но Вель, как выяснилось, знал его дольше, чем я живу на этом свете. Насколько мне известно, папа несколько раз менял имя, чтобы соответствовать эпохе. А Вельхеор, интересно, родился Вельхеором? Что-то мне подсказывало, что да. — Ты мне скажи, — на этот раз взгляд отца сделался особенно проницательным, вот только я уже знала, что Веля таким не проймешь. — Что там с Морган? Есть идеи? — Идей много, — Вель задумчиво взглянул на кресла для посетителей, но в итоге предпочел сесть на край моего стола и разговаривать с Андреем Евгеньевичем буквально через плечо. — Но стоит ли понапрасну сотрясать ими воздух? Не люблю плодить сущности. Сейчас ребята тщательно изучат записи с камер, вдруг наш кусатель где-то засветился? Хотя с Клавье он такой ошибки не допустил. Если все же будет зацепка, мы попробуем отследить его маршрут опять же с помощью камер. — А касательно его мотива ты можешь выдвинуть версию? — продолжал допытываться папа. — И даже не одну, — Вель незаметно подмигнул мне и взглядом спросил разрешения закурить. Я кивнула. — Мы пока даже с определением пола затрудняемся. Может, это какой-то упырь с причудами, скажем, тайный поклонник творчества Морган. Может, какая-то завистница с легкой сумасшедшинкой в голове. Банальный пранкер, случайно выбравший жертву. Конкурент, решивший запугать более успешную коллегу. Просто городской сумасшедший. Мне продолжать? — Не стоит, — вздохнул отец. — Подожду более существенных результатов расследования. Кстати, Селин, мне звонил Фишер. — Рада за него. Кофе, пап? — я потрясла перед его носом кружкой с елочками. Вельхеор повернул лицо ко мне и беззвучно заржал, давясь сигаретным дымом. Андрей Евгеньевич недоуменно взглянул на его трясущиеся плечи и ответил мне: — Нет, спасибо. Выпил по дороге сюда. Так у вас с Гансом снова разногласия? — А когда было иначе? — риторически спросила я. — Ты ведь посадил меня на место, которое он уже считал своим. Вряд ли он когда-нибудь с этим смирится, ведь амбиции из него так и прут. — Ясно, — отец поджал губы. — Забавно, — отсмеявшись проговорил Вель. — Адриан, тебя не удивляет, что из них двоих жаловаться папочке бежит именно Фишер? — Просто Фишер до сих пор верит, что от этого будет прок, — встряла я. — А я уже давно уяснила, что папочку все устраивает. Более того, он специально стравил нас и теперь не без удовольствия наблюдает, кто кого. — Селин, — в голосе отца прорезалась укоризна. — Что? Я не права? — Нет. Я вовсе не наблюдаю, кто кого. Я жду, когда ты подомнешь Фишера под себя, ты же моя дочь. И, честно сказать, я заждался. — У меня нет желания откусывать головы подчиненным, уж извини, — съязвила я в ответ. — Либо убери отсюда одного из нас, либо и дальше выслушивай жалобы от Ганса. Ты вообще в курсе, что он пустил сюда Рыцарей Смерти? — В курсе, — кивнул Андрей Евгеньевич. — И полностью одобряю. — Серьезно? — Вель удивленно приподнял брови. — И тебя не заботит, что псы Ассамблеи ошиваются в оплоте безопасности ковена? — Меня в первую очередь заботит псих, который нападает на членов этого самого ковена. И мне бы хотелось держать Алукарда на виду, периодически подкидывая ему разные плюшки. Например, он должен иметь доступ к информации по делу и пользоваться ресурсами СБ, если сочтет это необходимым. Кстати, сведения по Морган он тоже должен получить. Он уверен, что эти два случая связаны. — Сам догадался, или подсказал кто? — фыркнул Вель. — То есть, ты хочешь, чтобы я работала на Алукарда? — уточнила я. — Я хочу, чтобы Алукард работал сам. А ты должна создавать видимость всесторонней поддержки. И при этом найти этого психа как можно скорее, — пояснил отец. На минуту в кабинете повисла тишина. Я переваривала услышанное, а Андрей Евгеньевич сверлил меня взглядом, ожидая, по-видимому, что я кивну, как послушная девочка. Я не кивала. Я вообще плохо понимала, что происходит. Даже взглянула на Веля, ища ответа или хотя бы поддержки. И он ответил мне я-заранее-знал-что-так-будет взглядом. И поддержал короткой улыбкой. — Правильно ли я понимаю, что расследование дела Морган также переходит и под эгиду Рыцарей? — на всякий случай еще раз спросила я у отца. — Это ведь не их юрисдикция, если нет связи с Клавье. Так что либо они предоставляют обоснование, что связь есть, либо идут лесом. — Ты верно поняла. Отныне все, что хоть как-то связано или может быть связано с нашим таинственным маньяком, переходит под контроль Алукарда тоже. Вот так. Отец жалует «контроль» псам Ассамблеи. Мир определенно сошел с ума. — Какого черта? — решила я спросить прямо. — Если ты пытаешься играть с Алукардом в игры, то хотя бы посвяти меня в детали, а не заставляй болтаться на ниточке, как марионетку. — А зачем тебе, милая моя, лишние печали? — искренне удивился Андрей Евгеньевич. — Может, затем, что это моя работа?! Я снова ощущала это. Злобу, которая расцвела прямиком из раздражения, вызванного визитом отца, и теперь зудела где-то в груди. Хотелось отыграться на чем-нибудь. На чем угодно. Например, сжать подлокотники своего кресла до хруста дерева. Или метнуть в стену дурацкую кружку с елочками. Это было неправильно. Так же неправильно, как Вельхеор, который прямо сейчас буравил меня взглядом, жадно раздувая ноздри. Двое чокнутых: наркоман и дилер. — Я глава ковена, — решил напомнить мне отец. — И я решаю, в чем заключается твоя работа. Приказ пришлю позже. А сейчас мне пора, нужно еще заскочить на второй этаж. В полной тишине он встал и покинул кабинет. Мы с Велем остались вдвоем. Странно. Меня только что практически втоптали в грязь на его глазах, а меня это совершенно не смущало, как и его. Будто Вель был неким обязательным элементом, без которого кипеть от злобы теперь было бессмысленно. Он и не думал утешать меня, не думал натягивать скорбное и сочувствующее выражение на лицо. Смотрел прямо. И жадно. А меня раздирало от необходимости что-то сказать. И я сказала: — Я в бешенстве. — Я знаю, — он прикрыл веки и слегка потянулся ко мне, вдыхая. — Знаю. Это потрясающе. — Это ненормально. Я явно не в порядке. — Нет, — Вельхеор склонился еще ближе ко мне, будто вторгаясь в личное пространство, но на самом деле это мое личное пространство теперь тянулось за ним, как бы далеко он ни был. — С тобой все хорошо. Это мир не в порядке. — Так даже хуже. — Но я ведь здесь не за тем, чтобы тебя утешать. — А зачем? Он протянул руку, смахнул с моего лба прядь волос, едва не вынуждая прикрыть веки от этого прикосновения. И ответил: — Чтобы ты злилась. И знала, что это правильно.***
Время давно перевалило за полночь, когда я спустилась на парковку. Сегодняшний, а точнее, уже вчерашний день прошелся по мне катком. Хотелось побыстрее убраться из офиса, вернуться домой и сидеть в блаженном одиночестве в четырех стенах. Или сколько их там? Я шагала к машине, на ходу нащупывая в сумке ключ. Все давно разъехались, парковка была пуста, и мои шаги казались особенно громкими в просторном помещении. Звук разносился далеко, отражался от бетонных стен и колонн и множился эхом. Машина уже виднелась впереди, и ключ как раз нашелся. Я потянула его наружу… Где-то не периферии зрения мелькнула тень. Я вздрогнула и выронила брелок. Медленно повернула голову. Ничего. Одна из множества опорных колонн, а на колонне плакат с планом эвакуации при пожаре. Это могла быть птица. Дурацкий голубь или воробей. Они иногда залетают сюда и потом не знают, как выбраться. Приходится их отлавливать, чтобы не сдохли в каком-нибудь труднодоступном углу. Правда, птицы имеют свойство хлопать крыльями, когда летают, а я ничего подобного не слышала. Значит, вообще показалось. Нервы надо лечить. Сходить к психотерапевту, полежать на уютной кушетке, попить витамины. Пройти тест Роршаха… Где-то у основания черепа погорячело от чувства тревоги, так противно, будто что-то лопнуло у самых шейных позвонков и растекалось теперь под кожей. Я медленно опустилась на корточки и нащупала на бетонном полу брелок, не отводя взгляда от злосчастной колонны. Тревога не отпускала. Я вдруг остро ощутила, что за моей спиной открытое пространство. Захотелось обернуться, и тут же вспомнилась детская страшилка про Буку, который ходит за тобой по пятам. Нельзя резко оборачиваться, иначе увидишь его. Я бы предпочла именно такой вариант: увидеть, а не уходить, не оглянувшись, трусливо втягивая голову в плечи. Впору рассмеяться от собственных мыслей. Детство давно позади, а я все еще выдумываю себе химер. Вампиры не боятся темноты. Но здесь светло, и я как на ладони. Надо просто дойти до машины, и тревога отпустит. Я переутомилась, и мой воспаленный разум слишком остро реагирует на незначительные вещи. Тень. Кому рассказать… Я двинулась вперед, нарочито громко цокая каблуками, и все равно услышала это. Когда уже была у машины, когда уже щелкнула кнопкой на брелоке и тянула руку, чтобы открыть дверь. Услышала. Шаг. Чужой. Брелок жалобно хрустнул в моей руке, когда я резко развернулась, нанося удар. — Твою ж… — Олег отшатнулся от меня, ладонью зажимая кровавую борозду, растянувшуюся от скулы до подбородка. А я выругалась. Громко, на всю чертову парковку. Швырнула в него изуродованный брелок и закономерно поинтересовалась: — Какого хрена?! — Эй, тише, — Олег поднял руки, будто в попытке заслониться от моего гнева. — Не лютуй так, это всего лишь я. — Тебе не пришло в голову, что подкрадываться ко мне со спины — плохая идея?! Феерически идиотская! — я ощущала, как сердце бешено заходится под ребрами. — Нет, не пришло. Мне эта идея, наоборот, показалась забавной. Типа, сюрприз! Угадай кто, и все дела… Я мрачно смотрела, как царапина на его лице заживает на глазах, и пыталась восстановить дыхание. И думала о том, что вполне могла бы только что укокошить лучшего друга, стоило только ударить чуть иначе. Боевые качества Олега оставляли желать лучшего, он же у нас любовник, а не воин. Интересно, будь на его месте Вельхеор, смогла бы я его хотя бы задеть? — Я наивно полагал, что ты будешь рада меня видеть, — Олег кончиками пальцев ощупал щеку, поморщился. — А вместо этого схлопотал по морде. Что ж, поделом мне, больше не стану так делать, жить-то еще хочется. — Разумное решение, — кивнула я. — И я рада тебя видеть, честно. Но в следующий раз лучше позвони. Как, кстати, ты узнал, что я еще тут? — Совершенно случайно проезжал мимо и заметил свет в окне твоего кабинета. Решил, что ты уже вросла в свое рабочее кресло и неплохо было бы тебя отодрать. Ну, то есть от кресла. — Мог бы не уточнять, — фыркнула я, наклоняясь и поднимая обломки своего брелока. — Ну, вот. Я осталась без машины. — Запасной? — Дома. — Я тебя отвезу. — Не стоит. Вызову такси, — я окинула Олега взглядом. Он был как всегда безупречен в костюме, только несколько капелек крови на отвороте пиджака портили вид. — А ты откуда так поздно? Не думала, что деловые встречи проводят ночью. — О, это были весьма непростые переговоры, клиент упирался до последнего. — Но ты его победил? — Как всегда, — Олег лукаво мне подмигнул. — Пока ты не вызвала такси, может, прогуляемся? Я очень надеялся с тобой пообщаться, мы ведь уже сколько не болтали? Неделю? Больше? — Да, давай прогуляемся, — согласилась я. — Если ты не боишься работников ножа и топора, конечно. — Я всегда считал, что это приличный район, — он галантно предложил мне локоть. — Но даже если на нас нападут гопники, я уверен, ты сумеешь меня защитить. — Еще как, — я взяла его под руку, и мы двинулись к выходу с парковки. — Если дашь мне ключи от своей машины, я живо подрихтую им физиономии. — Забавно, меня ведь никогда не пытались ограбить. Это будет тот еще экспириенс, — хохотнул Олег. Я вдруг вспомнила, что где-то по улицам Москвы гуляет опасный маньяк с непонятными целями. И интересуют его, похоже, исключительно вампиры. Конечно, Олег об этом не знает. И, надеюсь, так будет и впредь. Набережная была пуста, что неудивительно, учитывая столь поздний час. Мне как-то сразу стало спокойнее. Будь здесь толпа, как днем, в ней было бы проще затеряться, спрятаться, подкрасться незаметно, чтобы… Что? Убить, как Клавье? Или забрать небольшую часть крови, как у Морган? Нет ответа. Разные цели одного и того же вампира. Так считает Вельхеор. И я с ним согласна. — Эй, где ты витаешь? — Олег хотел привычно чиркнуть пальцем по моему носу, но я машинально увернулась от этого касания и тут же наткнулась на обиженный взгляд. — Все в порядке? — Да… — я замялась на пару секунд. — Да, извини. Просто работа никак не выходит из головы. — Расскажешь? — он увлек меня на небольшой горбатый мостик, построенный исключительно для пешеходов. — Не могу, ты же знаешь, — я виновато улыбнулась другу. — Ах, да. У меня явно не тот уровень допуска, чтобы знать, из-за чего кручинится глава службы безопасности, — хмыкнул Олег. — Только скажи мне честно, это реально работа или тебя снова достает тот упырь? — Если ты про Вельхеора, то нет, не достает. — А где он? Разве вы не вместе должны возвращаться в твою лесную обитель? — Нет, не вместе. Вельхеор съехал от меня в тот же день, когда ты любезно предложил оплатить ему гостиницу. — Какой я молодец, — лицо Олега озарила улыбка. — Не благодари. — Не буду. Мы стояли на середине моста и смотрели на речное отражение городских огней. Разговор затух, скомкался, как старая газета, и молчание не было уютным и давило на плечи так, что я уцепилась за парапет. — Знаешь, моя квартира ведь недалеко отсюда, — Олег стащил пиджак, накинул мне на плечи и не стал убирать руки. — Может, останешься у меня и не будешь тащиться в такую даль ради пары часов сна? — Не хочу тебя стеснять, — покачала я головой, ощущая его ладони на своих плечах, как нечто постороннее, инородное. — Глупости, — шепот Олега обжег ухо. — Ты привнесешь немного уюта в мое холостяцкое гнездышко. Знаешь, мне иногда так одиноко там одному, что хоть вой на люстру. Соглашайся, а то я и так сегодня слышу отказ за отказом. Его ладони плавно заскользили по ткани пиджака, стремясь сомкнуться на моей талии. Не дружеское прикосновение. Неправильное. — Умение отказывать — хороший навык, — я повела плечами, вынуждая его убрать руки. Отступила на пару шагов. — А ты, я уверена, можешь найти еще кого-то, кто разделит твое одиночество. Обычно у тебя не бывает с этим проблем, так что не трать время на меня. — Вот как, — в этот раз улыбка у Олега вышла натянутой. — Мне еще долго будет аукаться тот вечер, правда? — Не понимаю, о чем ты, — я скинула пиджак. Протянула ему. — Слушай, — он устало вздохнул, будто ему прямо сейчас предстояло по десятому разу объяснять непонятливому ребенку простейшую теорему. — Мне правда жаль, что тогда так вышло… — Вышло? — перебила я. — Ты действительно хочешь обсудить обстоятельства «непреодолимой» силы в виде очередной покоренной пассии? А что тогда было в бассейне? Зачем ты это сделал? — Мне казалось, что тебе это было нужно. Я просто хотел тебя… утешить. — Тебе неправильно казалось. Я не нуждаюсь в благотворительности и заслуживаю чего угодно, только не жалости. Не смей меня жалеть лишь потому, что я не тащу в свою постель любую мало-мальски привлекательную особь противоположного пола. Пожалей лучше себя. Какую бы дыру в собственной душе ты ни стремился заполнить бесконечной чередой любовниц, знай — я не хочу в нее кануть. Я думала, мы давно это выяснили. Кажется, Олег был ошарашен этой отповедью. Он наконец принял свой пиджак из моих рук, закинул на плечо, безжалостно сминая дорогую ткань. И выглядел при этом растерянным, таким незаслуженно обиженным, что впору было каяться и биться лбом о парапет. — А ты? — спросил он тихо. — Какую брешь ты пытаешься законопатить своей работой? Боже, да у тебя же ничего другого в жизни нет, кроме желания самоутвердиться, кому-то что-то доказать. И этот твой Вельхеор… — Причем здесь он? — Ты реально не замечаешь, как он на тебя смотрит? — Как? — Как будто хочет сожрать без соли! — Что? — я уставилась на него неверяще. — Что ты этим хочешь сказать? — Не строй из себя наивную дурочку, тебе не идет, — покривился Олег. — Я давно тебя знаю. Ты совершенно не умеешь избавляться от того, что портит твою жизнь. Ты принимаешь это за очередной вызов и кидаешься преодолевать. Так самоотверженно… Что порой это выглядит глупо, как сражение с ветряными мельницами. И я совсем перестал понимать тебя. Я ведь не тяну на очередной вызов, да? В отличие от Вельхеора. За принцессой московского ковена следует хорошенько побегать, чтобы заслужить ее расположение. — Ты издеваешься? — я чуть не засмеялась в голос. — Да мое расположение — это последнее, чего он добивался! Он вломился в мой дом! Выбесил меня так, как никто и никогда не выбешивал! — А потом стал твоим цепным псом, готовым отгрызть голову любому, кто к тебе сунется! Вьется вокруг тебя, создавая иллюзию собственной важности! Давай, скажи, что он по-прежнему тебя бесит! Как раньше! Или он научил тебя существовать рядом с его непомерно раздутым эго?! Последний вопрос повис в ночном воздухе облачком пара. Я смотрела на Олега, пытаясь разобраться, как мы до этого докатились. Смотрела, как прохладный весенний ветер треплет его волосы, но не остужает пыл, с которым мой друг говорит о вещах, о которых не имеет ни малейшего понятия… И что-то между нами безвозвратно рушилось. Медленно. Выгнивая по контуру. — Знаешь, о чем я думала тем вечером у бассейна, когда ты ушел? — тихо спросила я. Кричать больше не хотелось. Хотелось заскулить и свернуться клубком на истоптанной брусчатке. — Расскажи мне, — пожал он плечами. — Я думала о том, что с нами этого никогда не случится. А оно случилось пять минут спустя. И случается сейчас. — Я ведь извинился! Ты сказала, что все нормально! — Я соврала. В первую очередь себе. А сейчас вдруг стало совершенно очевидно, что все это время ты просто заполнял мной паузы в веренице своих любовниц. — Селин… — Перерывы на дружбу, — горько усмехнулась я. — Ты всегда говорила, что тебя это устраивает. — Пока ты не попытался сделать меня одной из множества. Тебе интересно, чему меня научил Вельхеор? Я скажу. Он научил меня не бояться собственной злости. Научил говорить придуркам, что они придурки. Научил доверять самой себе, не слушать слащавые речи, а смотреть на поступки. Но дело ведь совсем не в Вельхеоре. — Скажи, — Олег протянул ко мне руку, но передумал, вместо этого зарылся пальцами в волосы. — Скажи, как я могу все исправить? — А стоит ли что-то исправлять? Ты превратил нашу дружбу в суррогат отношений, в подделку. Ненавижу подделки. Я отступила еще дальше от него, развернулась и пошла прочь с моста. Он не стал меня останавливать.