Элемент крови

I rebel with the worst of them Fell in love with the Harlequin The Silent Comedy "Bartholomew"

      Я выключила воду и стянула со стопки чистое полотенце. Задумчиво покосилась на фен, который висел возле раковины в специальном держателе, но не решилась воспользоваться им: слишком шумно. Наспех вытерла волосы, влезла в одежду и осмотрела себя в зеркале. М-да, видок еще тот. Просто кричит о том, что я не ночевала дома. У девочек из бухгалтерии будет отличный повод для сплетен.       Пусть.       Я приоткрыла дверь ванной, протиснулась в образовавшийся проем, на цыпочках прокралась до середины комнаты, подхватила с пола свои туфли… Не удержалась. Взглянула.       На смятой постели, в этом царстве складок одеяла и скомканных простыней, спал Вельхеор. За окном занималась заря, и утренний свет заливал его тело дьявольской медью, обрисовывал каждую черточку, клал тени под ресницы, собирался лужицами в сгибах локтей и ключичной ямке. Даже солнце ему подыгрывало. В этом гребаном мире все работало на его притягательность.       Я вдруг подумала, что еще ни разу не видела Веля спящим. И что это зрелище куда интимнее случившего ночью. Будто он доверил мне нечто сокровенное. А я ухожу. Разделила с ним ночь и не хочу делить утро.       Бред.       Я хочу. Хочу увидеть, как он проснется, как на его лице заиграет вечная ухмылка. Хочу услышать какую-нибудь непременную колкость, которая станет первой за сегодня в череде других, перемежающих ежедневные разговоры. Хочу вместе одеться, а потом бок о бок идти по утреннему городу, быть беспечной и помятой и ворчать на яркое солнце. Вместе найти круглосуточную кофейню по запаху молотых зерен, а потом неспеша смаковать на языке соленую карамель и болтать о всяких глупостях, пока день окончательно не вступит в свои права, вынуждая отправиться в офис под робкие, но любопытные взгляды подчиненных. И показывать язык в спину каждого обладателя такого взгляда. И смеяться друг другу под нос.       Я заставила себя отвернуться и тихо выйти из номера. Обулась уже в коридоре и вызвала лифт. Пока он вез меня вниз, я снова критически осматривала себя в зеркале. Каждая складка на одежде казалась кричащей алой буквой, и почему-то это вызывало веселье.       Ночной портье дремал за стойкой, прикрыв лицо разворотом какой-то газеты. Я прошла мимо, не потревожив его, поймала понимающий взгляд охранника на выходе и вызывающе улыбнулась в ответ.       С поисками такси проблем не возникло: парочка желтых машин дежурили у отеля в расчете на постояльцев, которым рано утром нужно в аэропорт или на вокзал. Или обратно в привычный мир из-под покрова случайного адюльтера.       — Доброе утро, — поздоровалась я с водителем, устраиваясь на заднем сидении.       Он поздоровался в ответ, взглянул на меня в зеркало заднего вида и с искренней заботой спросил:       — Вы не простудитесь?       — Не-а, — беспечно отмахнулась я, откидывая мокрые волосы за спину.       — Весна. Всякая сезонная зараза по городу гуляет, — не успокаивался мужик.       На вид ему было лет пятьдесят. Небось, гордый отец красавицы-дочери, которой лет вот прям столько же, сколько и мне. На вид, опять же.       — У меня очень хороший иммунитет, — заверила я водителя. — Увлекаюсь нырянием в прорубь на досуге, ни один грипп не липнет.       Мужик укоризненно покачал головой, пробурчал в усы что-то, похожее на «молодежь», и включил в салоне обогреватель.       — Куда едем?       Я назвала адрес, откинулась на спинку сиденья и прикрыла веки, давая понять, что больше не намерена вести разговоры. Водитель истолковал мое поведение верно, тихо включил радио, и весь путь мы молчали под монотонный голос диктора, читающего какие-то экономические новости.       На индексе Доу Джонса машина остановилась у современного жилого комплекса, для строительства которого каким-то чудом сыскалось место неподалеку от исторического центра города. Я поблагодарила заботливого дядьку, оставила ему щедрые чаевые и вышла из машины.       Никогда не бывала здесь прежде. Впрочем, до вчерашней ночи меня и не приглашали. Вряд ли Олег вообще воспринимал это место как дом. Скорее, как временное пристанище на случай неудачного вечера. Кажется, вчера как раз был такой, именно поэтому я не стала звонить, решив нагрянуть внезапно.       Безусловно, комплекс был выстроен с претензией не только на роскошь, но и на безопасность, поэтому в мраморно-зеркальном фойе во всех углах были понатыканы камеры, а пиджаки секьюрити характерно топорщились явно не от журналов с кроссвордами. И, конечно, никто не пустил бы меня сюда просто так, особенно в моем непрезентабельном виде. Мне бы стоило сперва доложить консьержу, кто я и к кому направляюсь, а потом дождаться подтверждения из нужных апартаментов. Но я совершенно не желала тратить время на формальности.       Взгляд сурового мужика на ресепшн сделался туманным и мечтательным после того, как я шепнула ему пару слов. Он послушно разблокировал для меня лифт и услужливо подсказал нужный этаж. Охранники даже не посмотрели в мою сторону, когда я проходила мимо. Молодцы, свято верят в непогрешимость системы безопасности.       Благодаря все тому же консьержу я знала, что Олег у себя. И что он один. Это не могло не радовать, ведь я совершенно не желала застать его с очередной дамой сердца. Жаль только, я не поинтересовалась, когда именно он вернулся домой. Оказалось, что буквально за пару минут до моего визита. Я поняла это, когда Олег открыл дверь.       На нем был все тот же костюм с капельками засохшей крови на воротнике. Он едва успел высвободить одну руку из мятого пиджака, и тот теперь едва не стелился по полу. Короче, внешний вид, достойный моего собственного.       — Сэл? — нахмурился он, обнаружив меня за дверью.       — Привет, — я задорно помахала ему рукой. — Хотя мы с тобой сегодня уже здоровались.       — Несомненно. Что привело тебя ко мне?       — Хочу поговорить. Впустишь меня?       — Конечно, — он смутился и тут же посторонился, шире распахивая дверь. — Проходи. Кофе хочешь?       — Безумно, — я шагнула в просторный холл и с любопытством огляделась.       Пожалуй, жилище Олега в полной мере отражало его характер: дерево, кожа, бронза, теплый свет в просторе высоких потолков, гулкий паркет. Он провел меня в гибрид гостиной и столовой и жестом предложил устроиться на небольшой кушетке.       — Какой предпочитаешь? — спросил он, окончательно избавляясь от пиджака и швыряя его на спинку кресла.       — Не заморачивайся, — я шлепнулась на мягкое сидение и с удовольствием вытянула ноги. — Просто залей молотый кипятком, я не в том состоянии, чтобы привередничать.       Олег словно только сейчас обратил внимание на мой внешний вид. Его взгляд прошелся по мне от подсохших волос до измятой юбки, вернулся к лицу, наверняка отмечая отсутствие макияжа.       — Спроси, — предложила я ему. — Не стесняйся.       — Боюсь, что ты спросишь в ответ, — хмыкнул мой друг, расстегивая пуговицы на манжетах рубашки и закатывая рукава.       — Значит, у нас не будет общих тайн, — заключила я. — Мы останемся при своих.       — Пожалуй. Я отлучусь с твоего позволения. И вернусь уже с кофе.       Я только кивнула и, стоило ему выйти, полезла в сумку за телефоном.       Ничего. Ни звонка, ни сообщения от Вельхеора. Может, он еще не проснулся? До начала рабочего дня два часа…       Пока я крутила в пальцах несчастный аппарат, размышляя, стоит ли позвонить или написать самой, вернулся Олег с двумя чашками на подносе.       — Итак, — начал он, протягивая мне кофе и устраиваясь в кресле напротив. — Что привело тебя ко мне в столь ранний час? Я думал, ты как минимум пару недель не захочешь меня видеть.       — Ты сам организовал весомый повод для нашей встречи, — я пригубила напиток, чувствуя, как арабика обжигает язык.       — Ах, ты про обвинение? Мог бы сразу догадаться, — невесело улыбнулся Олег. — Ты впервые навестила меня в моей берлоге только из-за Вельхеора. Вышлю ему цветы в благодарность. Какие он предпочитает?       — Полынь.       — Занятный выбор. Будешь просить, чтобы я отозвал заявление?       — Не угадал, — покачала я головой. — Я хочу разобраться в случившемся. Небольшое служебное расследование. Ответишь на несколько вопросов?       — Разве я не должен отвечать на подобные вопросы в присутствии своего адвоката? — нарочито наивным тоном осведомился Олег. — А какая-нибудь симпатичная девочка из твоего юридического отдела должна протоколировать все это наманикюренными пальчиками.       Вот так. Дружеской беседы не выйдет. Хотя, я и не рассчитывала. Я шла сюда обрисовать перспективы и расставить акценты.       — Ты уверен, что хочешь доводить дело до этого? — на всякий случай уточнила я.       — Вполне. Я член ковена и вправе рассчитывать на защиту.       — Тогда я вынуждена предупредить тебя кое о чем. По дружески. Не для протокола.       — Внимательно тебя слушаю, — Олег откинулся в кресле и скрестил на груди руки.       Я неспеша допила кофе, отставила чашку на журнальный столик и сложила руки на коленях, как прилежная школьница. И заговорила:       — Давай сейчас отбросим все высокие моральные принципы. К черту объективность, серьезно! Будем говорить о моих личных желаниях без уверток и экивоков. Вельхеор — мой сотрудник, и я желаю, чтобы он оставался им впредь. Если ты хочешь добиться обратного, то я считаю своим долгом хотя бы примерно обрисовать, с чем тебе предстоит столкнуться. Слышал такое слово, как «бюрократия»? Я крайне не рекомендую тебе встречаться со мной на этом ристалище. Ты можешь нанять себе с десяток самых лучших адвокатов, притащи хоть самого Кевина Ломакса, я не уступлю тебе ни пяди. К тому моменту, как дело дойдет до Генеральной Ассамблеи, я выпью из тебя все соки, и протоколы бесконечных заседаний начнут являться тебе в ночных кошмарах, а от словосочетания «перекрестный допрос» ты будешь отхватывать нервную дрожь. Ты уверен, что готов к этому?       — Вау! — Олег наклонил голову вбок, будто пытаясь взглянуть на меня под новым углом. — У вас с Вельхеором все настолько далеко зашло? Так ты явилась сюда прямиком от него? Он показал класс в постели?       — Да, еще какой, — я подмигнула ему. — Но дело ведь совсем не в этом.       — Ты будешь убеждать меня, что твое личное отношение к нему никак не повлияло на то, что сейчас происходит?       — Личное отношение, безусловно, повлияло. Но не мое, а твое.       — Чушь, — фыркнул Олег.       — Тогда скажи мне, почему сейчас? Почему ты столько дней тянул со своим обвинением? Убеди меня, что наша ссора не стала причиной. Ты ведь даже утра не дождался, чтобы направить заявление лично мне.       — Очевидно, мне не удалось сбить ваш романтический настрой, раз ты дождалась утра, чтобы явиться сюда и объявить мне войну, — съязвил он.       — Я не избавляюсь от того, что портит мою жизнь, помнишь? — тихо ответила я. — Я принимаю вызов. Ты мог сказать мне сразу, но предпочел действовать иначе. И делаешь это не справедливости и защиты ради, а чтобы насолить мне. Я не хочу этой войны. И даю тебе шанс отступить.       Олег молчал, упрямо сжав губы. И смотрел куда угодно, только не на меня. Потом вздохнул, как-то обмяк в своем кресле. Устало потер ладонями лицо.       — Сэл… Там, на мосту, я вовсе не хотел оскорбить тебя. Я сказал это со злости.       — О, мы оба наговорили много такого, о чем ты еще пожалеешь, — я встала с кушетки, подхватила свою сумку, — если решишь продолжить это бессмысленное противостояние.       — У него есть смысл, — загадочно протянул Олег. — Даже если ты этого пока не видишь.       — Я сейчас еду в офис. Мой рабочий день скоро начнется, и я вынуждена буду официально зафиксировать твою жалобу. Обдумай все еще раз и сообщи, что мы будем делать дальше: начнем грызть друг другу глотки или… Знаешь, приезжай ко мне вечером, и там все обсудим. А теперь мне пора.       Едва я вышла из подъезда, начался дождь. Как-то вдруг, резко упал с неба стеной, захлестал по асфальту, собираясь в потоки, размывая элитный газон и разгоняя собачников. Я радостно шагнула в эту водную завесу, чувствуя, как волосы снова напитываются влагой, как тяжелеет одежда, и пошагала в сторону метро, справедливо рассудив, что сейчас это самый быстрый способ добраться до офиса — всего пяток станций по кольцу.       Несмотря на ранний час, подземка уже была полна народу. Только вампирская реакция спасала меня от чужих локтей и каблуков. Люди стремились убраться с улицы, поспешно складывали зонты, окатывая брызгами себя и окружающих, и рвались к эскалаторам.       Благо, теперь проезд можно было оплатить непосредственно банковской картой, и мне не грозило долгое стояние в очереди, хотя, если бы не цейтнот, я бы постояла. Сто лет не была в метро, сто лет не наблюдала москвичей в массе. Сейчас я ощущала себя здесь в своей тарелке, среди таких же спешащих, как и я, на работу и промокших под дождем. Хотелось участливо улыбаться в эти хмурые, сосредоточенные лица, но в Москве такое поведение могут истолковать неверно.       Уже стоя на платформе в ожидании поезда, я словила очередной приступ идиотски-дурашливого настроения и мельком прочла мысли нетерпеливо перетаптывающегося рядом парня. Парень спешил на шестое по счету собеседование и переживал, что ему и в этот раз не перезвонят. А еще отчаянно вспоминал, закрыл ли он балкон перед уходом, ведь иначе кот снова удерет к соседям и доведет до инфаркта их очередную канарейку.       Я чуть наклонилась к нему и сказала:       — Вы закрыли балкон, не переживайте.       — Чего?! — парень вылупил на меня глаза.       — Вам кажется, что вы не помните, но на самом деле воспоминание хранится у вас в голове, просто теряется среди таких же однотипных, ведь вы проделываете это по нескольку раз на дню.       Парень окинул меня взглядом и подумал, что я красивая. Жаль, с головой непорядок, а то он бы непременно стрельнул номерок.       — Я бы не дала вам свой номер в любом случае. Это практически конфиденциальная информация.       От необходимости отвечать его избавил прибывший поезд. Мой невольный собеседник ловко ввинтился в узкое пространство между полным мужиком с кейсом и угрюмой бабулькой и первым ворвался в вагон, явно опасаясь, что странная незнакомка решит его преследовать. Я же дождалась, пока все желающие втиснутся внутрь, и только потом вошла тоже, пристроившись у самых дверей и почти уткнувшись носом в надпись «не прислоняться».       Поезд помчался вперед. Освещенная платформа за окнами быстро сменилась чернотой тоннеля. Перед моими глазами, извиваясь, словно змеи, текли толстые кабели, и это странным образом убаюкивало.       На предпоследней станции народ внезапно схлынул, и я осталась в вагоне практически одна. Как только поезд тронулся дальше, вновь погружаясь в темноту тоннеля, на мои плечи легла ткань свитера, пахнущая знакомо — древесно-горько. А в руке будто по волшебству оказался картонный стаканчик с кофе.       — Привет, принцесса.       Я не стала оборачиваться. Улыбнулась и свободной рукой нащупала теплую, широкую ладонь. Сжала, переплетая пальцы.       — Привет, дракон.       — И куда же ты исчезла утром из моей берлоги?       — Разбиралась с одним рыцарем, который решил отрубить тебе голову.       Вельхеор присторил подбородок на моем плече, утыкаясь носом мне за ухо. Горячо выдохнул, заставляя кожу покрыться мурашками.       — Удачно?       — Пока не знаю. Но он предупрежден о том, что его ждет, если он возьмется за меч. Я очень надеюсь, что он свернет с намеченного пути, и мне не придется делать выбор. Рыцарь ведь был со мной много лет, а тебя каким-то дьявольским ветром занесло совсем недавно.       Поезд летел в темноте, дребезжал по рельсам, и мне хотелось ехать так век, без точки прибытия, чтобы стук колес, гул воздушных масс и рука Вельхеора в моей руке. Но механический женский голос объявил нужную станцию.       — Идем, — Вель увлек меня на платформу и потянул в конец зала. — Ты вся промокла, — заметил он, пока мы ехали вверх на эскалаторе, оставляя позади плафоны фонарей.       — Что поделать, дождь льет и на людей, и на вампиров одинаково.       Это прозвучало излишне философски и вызвало смешок у Вельхеора.       — Люди давно изобрели зонты, — заметил он. — И вампиры тоже вправе ими пользоваться.       — Жаль, у меня с собой не оказалось одного, — фыркнула я. — У тебя зонта, кстати, тоже нет, а ты сухой, — и я провела ладонью по его плечу, ощущая теплоту кожи сквозь тонкую ткань рубашки. — Как ты меня нашел вообще?       — У меня исключительный нюх на мокрых принцесс, — Вель шагнул с эскалатора спиной вперед и подал мне руку.       Оказывается, манеры сидят в нем. Где-то очень глубоко. Но иногда показываются на поверхности.       — Ты ведь в курсе, что нам с тобой все еще предстоит серьезный разговор по поводу твоего проступка? — спросила я его, когда мы уже вышли на улицу, толкнув тяжелые двери.       Дождь успел закончиться, будто и не бывало. На небе ни облачка, и о буйствовавшей стихии напоминали только лужи на асфальте и недовольные лица прохожих.       — Разумеется. Это ведь твоя любимая схема: сперва наброситься с обвинениями, хлебнуть последствий и уже потом разговаривать, — Вельхеор забрал у меня пустой стакан из-под кофе и забросил его в ближайшую урну.       — Звучит как отповедь, — я с подозрением прищурилась в его спину, потому что он в очередной раз взял меня за руку и повел за собой по улице.       И вообще, я сама себе вдруг напомнила старшеклассницу, которую после ночного загула сердобольный отец провожает в школу, чтобы убедиться, что она не свернет в очередную подворотню в жадные объятья дурной компании.       Ассоциация мне не понравилась, и я резко остановилась, вырывая руку и вызывая злобное роптание прохожих, вынужденных обходить меня по дуге.       Вельхеор по инерции сделал еще пару шагов и тоже замер. Вздохнул. Ссутулил плечи и развернулся ко мне, пряча руки в карманы брюк.       — Это не отповедь, — терпеливо начал объяснять он. Слишком уж терпеливо. — Это просто констатация факта. Так было с Алукардом, помнишь? Ты сама сделала все выводы, сама затаила обиду. Последствия нам обоим известны: непонятная вечеринка, отравление неведомой дрянью, угроза жизни человека.       — Хорошо, я была не права и извинилась за это…       — А теперь снова наступаешь на те же грабли, — перебил меня Вель. — Знаешь, здесь не очень подходящее место для разговора. Идем?       Он не стал снова хватать меня за руку, вместо этого предложил локоть. Я взглянула на часы, отмечая, что еще полчаса в запасе есть, и взяла его под руку. Мы двинулись дальше в сторону офиса, но перед большим мостом свернули, прошли немного по улице и нырнули в арку, ведущую в крохотный сквер.       — Итак, — Вель устроился на скамейке и жестом предложил мне сесть рядом. — Давай начнем с того, что ночью привело тебя ко мне.       — А причем здесь это? — я уселась на другую скамейку, напротив.       — Твоему приходу предшествовал некий конфликт, — охотно напомнил он. — И хоть сперва ты сказала, что сломала ключ от машины, позже выяснилось, что вы с Олегом повздорили.       — Ключ я действительно сломала. Об его лицо.       — У вас что, дошло до драки? — Вель неверяще сдвинул брови. — Получается, я не один отхватил по морде в эту ночь? Знаешь, даже обидно…       — Ха-ха, очень смешно. Нет, все было иначе.       И я рассказала ему подробности нашей с Олегом встречи, хотя про саму ссору даже вспоминать не хотелось. Но Вель почему-то счел это важным.       — То есть, ты сообщила ему, что мы теперь живем отдельно? — уточнил он, когда я закончила рассказ.       — Да. И он даже записал это себе в заслуги.       — Теперь понятно, почему сейчас, — задумчиво протянул Вель.       — Ты считаешь, что твой переезд побудил его подать жалобу?       — Определенно. Я убрался из твоего дома, а Олег решил убрать меня еще и из офиса.       — Но зачем ему это? То есть, ты, конечно, та еще заноза. Но я четко дала понять, что разберусь с этим сама.       — И ты разобралась на «ура», правда? — подмигнул мне Вельхеор.       — Так, все, — я кинула взгляд на часы и решительно встала со скамейки. — Мы можем продолжить обсуждать это и делать друг другу грязные намеки позже, а сейчас пора к станку. Может, по дороге ты успеешь поведать мне, что такого ты выудил у Олега из головы. Я должна знать об этом, чтобы эффективно выстроить линию защиты…       — Ничего, — перебил меня Вельхеор, поднимаясь следом.       — То есть? — не врубилась я. — Ничего, что счел бы интересным?       — Вообще ничего, — Вель картинно развел руками. — Ровным счетом. Я не смог пробить его блок.       — Да брось. Ты? И не смог?       — Мне льстит твое удивление, но что есть, то есть.       Мы вышли обратно на оживленную улицу, и я тут же ускорила шаг, ибо времени оставалось в обрез. Не хватало мне очередной претензии от Фишера для полного счастья.       — Подожди, — продолжала я размышлять на ходу. — Ты ведь смог проделать свои ментальные штуки со мной, смог с Гансом. Наш уровень подготовки с учетом профессии куда выше. А об меня обломал клыки даже Алукард.       — Алукард и не старался, поверь, — Вельхеор закатил глаза. — Он просто создал видимость. Надавил немного.       — Но он меня похвалил!       — А ты и поверила, — осклабился Вель. — Не обижайся, но обойти твой блок лично мне ничего не стоит.       — Ты не можешь утверждать это однозначно, — я обиделась и даже надула губы. — Я от тебя еще ни разу не закрывалась. Ты входил, можно сказать, в распахнутую дверь!       — Отлично. Тогда ставь блок и загадай число, — предложил Вель и тут же добавил: — Тридцать пять.       — Эй!       — Что? Думаешь, кто-то станет ждать, пока ты сосредоточишься и дашь отмашку? Либо ты готова всегда, либо готовься, что содержимое твоих мыслей станет достоянием чужого ума.       — Чушь, — фыркнула я. — Это просто ты у нас талантливый мистер Рипли. Еще попытка!       — Двадцать семь.       — Еще!       На этот раз Вельхеор потратил аж три секунды, по прошествии которых изрек:       — Сто пятьдесят шесть. Уже лучше, но все равно никуда не годится ни против меня, ни против Алукарда. А твой Олег не только не дал мне прочитать его мысли, но и заметил мою попытку. Похоже, ты не все знаешь о своем друге.       — Похоже, что так, — вынуждена была согласиться я.       — Ладно. Дообсудим это позже. Я, пожалуй, как обычно, через окно.       Оказывается, мы успели дойти до нужного здания и теперь мялись у парадного входа, как подростки у аптеки.       — Почему через окно? — тупо спросила я, задирая голову и осматривая фасад.       — Ты сегодня потрясающе выглядишь, — Вельхеор начал издалека. — Впрочем, как и всегда, но…       — Но по мне за километр видно, что я не ночевала дома, — устало кивнула я. — И ты хочешь скрыть от наших коллег, с кем именно я «не ночевала».       — А ты нет?       Я отвернулась от фасада и вновь посмотрела на него. Напоролась на внимательный карий взгляд и машинально выставила блок. Заслужила в ответ кривую усмешку.       Захотелось как-то съязвить в ответ, потому что Вельхеор, в первый же свой визит в офис заложивший меня Дарье, теперь пекся о моей репутации. Будто придворный шут, который сперва высмеял всех советников короля, а теперь гонялся за окружающими, интересуясь, не подумали ли они чего плохого. Либо это очередная издевка, либо…       — Мне не все равно, — прервал мои размышления Вель. — Теперь нет.       — Ну, так шагай уже, — я с притворным раздражением подтолкнула его к парадному входу.       Он послушно сделал пару шагов, а потом обернулся на меня через плечо, недоверчиво прищурился.       — Прилюдных обнимашек не будет, — вздохнула я. — Топай.       В офис мы прибыли ровно к началу рабочего дня и, войдя в холл, обнаружили очередь к лифту. Мои сотрудники, ожидая прибытия подъемника, обменивались новостями, допивали купленный по дороге кофе, смеялись, ворчали и зевали. Стоит ли говорить, что при нашем с Вельхеором появлении все дружно заткнулись? Кажется, в наступившей тишине можно было расслышать, как они удивленно хлопают глазами.       — Доброе утро! — прозвучало не как приветствие, а как провозглашение моей воли.       В ответ раздался нестройных хор голосов с ответными пожеланиями, а многочисленные взгляды устремились в пол, потолок и окна. Куда угодно, лишь бы подальше от меня и Веля. Можно было подумать, что он задействовал очередную свою фишку вроде отвода глаз. Я даже покосилась на него стремясь подтвердить свое предположение.       Вель стоял с видом провинившегося школьника: спрятал руки за спину, понурил голову и ковырял носком ботинка плиточный шов. Захотелось дать ему затрещину, но я уже знала, к чему это может привести. Я потянула его в сторону лестницы, решив не нарушать больше утренних ритуалов персонала своим присутствием и спиной ощущая провожающие нас заинтересованные взгляды.       — Обленились твои сотруднички, — заметил Вельхеор, поднимаясь за мной по ступеням.       — Брось, им надо настроиться на рабочий день, немного посудачить, перемыть кости начальству. Тем более, теперь у них есть прекрасный повод.       — Который ты сама им подсунула. Заметь, я предлагал этого избежать.       — Да к черту, — отмахнулась я. — Мой мир и так встал с ног на голову. По городу шляется маньяк с непонятными мотивами, в моем офисе прохлаждаются Рыцари Смерти, я поссорилась с лучшим другом и переспала с…       — Кем? — живо поинтересовался Вельхеор.       — С тем, с кем не следовало, мы ведь работаем вместе. Я не вижу больше смысла делать вид, что все в порядке. Ни хрена не в порядке.       Некоторое время Вель за моей спиной молчал и шел так тихо, что это вызывало желание оглянуться и убедиться, что он не исчез, но я не поддавалась. Наконец, он заговорил снова:       — Пока я еще здесь, искренне советую тебе отучить свой персонал от сплетен. Не представляешь, какие инсайдерские данные можно услышать в курилке, когда кучке девушек из бухгалтерии приспичивает немного подымить и посплетничать.       — Серьезно? — я все же оглянулась через плечо. — Ты подслушиваешь девушек в курилке?       — Если бы. Но я в курилке просто курю, и мое присутствие им ничуть не мешает обсуждать разного рода вопросы, не предназначенные для чужих ушей. И вообще, персонал — это всегда самое слабое место любой системы безопасности.       — Предлагаешь мне всех уволить? — я толкнула дверь, выходя с лестничной площадки в коридор третьего этажа. — Боюсь, это невозможно. Роботов на замену еще не научились делать достаточно хорошо. А зашить всем рты будет неэтично. И что значит, пока ты здесь?       — Обвинение. Забыла?       Я притормозила и повернулась к нему. Он смотрел на меня крайне заинтересованно, будто жаждал узнать, как я решу эту задачу. Будто речь шла не о его судьбе. А действительно, я же и не думала, что он собрался строить тут карьеру? Вель ясно дал мне понять, что у него свои цели, и должность в СБ — лишь один из вариантов их достижения. А я собралась уцепиться за него мертвой хваткой.       — Я помню про обвинение, разумеется. А ты не допускай даже мысли, что я с этим не разберусь.       — Забавно, — он по-птичьи склонил голову к плечу. — Я ведь атаковал не кого попало, а твоего лучшего друга. А защищать ты намерена меня.       — Просто удивительно, — согласно кивнула я, — как твое появление поменяло приоритеты в моей жизни. Надеюсь, ты в итоге оставишь от меня хоть что-то…       — Доброе утро, — прервал меня Фишер, выскочивший из-за угла, как черт из табакерки. Хотя, почему как?       — Доброе утро, — ответила я.       Забавно, после разноса недельной давности мой заместитель научился наконец здороваться при встрече. А я-то была уверена, что он никогда не освоит этот элементарный навык. Видимо, давно стоило наговорить ему гадостей.       — Ты можешь уделить мне несколько минут? — блеснул очками Фишер, бегло осматривая меня с ног до головы, но воздерживаясь от комментариев.       — Хорошо. Мы с Вельхеором как раз направляемся в мой кабинет.       — Я бы хотел побеседовать без лишних ушей, — не согласился Ганс.       Вель за моей спиной издевательски хмыкнул, услышав данное заявление, но комментировать не стал. Вместо этого отступил обратно на лестницу и сказал:       — Загляну пока к Дарье в ее уютный подвальчик. Надеюсь, она уже на месте. Ганс, если твоя начальница будет тебя обижать, зови. Я с удовольствием приду на это посмотреть.       Фишер скривил тонкие губы, но оставил эту реплику без ответа. То ли спешил приступить к нашему разговору, то ли уже осознал всю бесполезность участия в словесных пикировках с Вельхеором.       — Итак, что ты хотел обсудить? — спросила я своего заместителя, не спеша двинувшись по коридору.       — Ситуация довольно щекотливая, — вкрадчиво произнес Фишер, шагая рядом. — У меня для тебя не очень приятная новость. Разумеется, ты бы и сама скоро об этом узнала, но я хочу решить вопрос как можно быстрее.       — Если ты про жалобу, которая поступила на Вельхеора, то я в курсе, можешь не щадить мои нежные чувства.       — И в мыслях не было, — заверил он, забегая чуть вперед и распахивая для меня дверь своего кабинета. — Я бы предпочел беседовать у себя, если ты не возражаешь.       — Мне без разницы, — пожала плечами я.       Я была в кабинете Фишера всего пару раз, обычно предпочитая вызывать его к себе на ковер. Это помещение мало чем отличалось от того, в котором сидела я, разве что Ганс привнес в интерьер куда больше своей индивидуальности: книги на полках, рамки с картинами и какими-то сертификатами, растения в кадках. В целом его кабинет выглядел куда более уютным и обжитым, чем мой. Но я никогда не питала страсти ко всякого рода украшательствам, а комнатные растения просто дохли рядом со мной, и наша офис-менеджер в итоге сдалась, убрав из моего кабинета все горшки с останками несчастной растительности. И при этом еще ворчала, что от меня исходит прямо-таки радиационная аура, и у бедных фикусов совсем нет шансов на выживание.       — Присаживайся, — Фишер прошел за свой стол, щелкнул мышкой и через пару секунд подал мне распечатку. — Это текст жалобы, если желаешь ознакомиться.       — Спасибо, — я быстро проглядела лист по диагонали. Все стандартно и казенно: время, место, обстоятельства…       Конечно, Олег не преминул поставить в копию Фишера, прекрасно зная о его дотошности и рассчитывая, что мой заместитель не даст мне тянуть время.       Ганс поудобнее устроился в своем кресле, сложил руки перед собой и покорно дождался, пока я отложу распечатку.       — Было бы глупо предполагать, что ты забыл процедуру рассмотрения жалоб, — вздохнула я. — Видимо, у тебя ко мне есть иные вопросы?       — Да. Там упоминается твое непосредственное присутствие, так что сперва я хочу уточнить: это правда?       Интересное начало разговора. Я была уверена, что Фишер вцепится в эту жалобу, как бультерьер в тряпку, ведь это буквально прямой билет на разрыв рабочего договора с Велем. А уж кому, как не Фишеру, желать избавиться от нашего консультанта?       — Тебя, видимо, удивляет тот факт, что я хочу разобраться в произошедшем? — иронично спросил Ганс, совершенно верно истолковав мое молчание.       — Если честно, да. Ты терпеть не можешь Вельхеора, и я даже не могу тебя в этом винить.       — Мое личное отношение к кому бы то ни было никак и никогда не будет влиять на качество моей работы, — он поправил очки на переносице, на секунду напомнив мне мальчишку, который важно заявляет маме, что воспитание не позволяет ему награждать обидчиков ответным плевком.       — Рада это слышать, — я даже позволила себе сдержанную улыбку, надеясь, что Ганс не воспримет это как насмешку. — Да, я присутствовала там. Но это не играет большой роли, потому что Вельхеор не собирается отрицать свою вину.       — Очень плохо, — вздохнул Фишер, чем практически ввел меня в замешательство. — Что? Не смотри на меня так, он наш сотрудник. Его поведение может оставить огромное пятно, величиной со всю нашу репутацию, поэтому я просто обязан задать следующий вопрос: Вельхеор влез в мозги специалиста по связям с общественностью из природной придурковатости, или у него был весомый повод?       — Как тебе сказать, — хмыкнула я. — И то, и другое сразу. Повод, безусловно, имелся, но мне бы не хотелось его озвучивать.       Фишер поджал тонкие губы и уставился в потолок, то ли проклиная нас с Вельхеором перед создателем, то ли обдумывая какое-то важное решение. Я смотрела на него с любопытством. Ей-богу, это было что-то новенькое: Ганс пытался решить проблему, в решении которой не был заинтересован лично.       Конечно, он меня откровенно презирал, вечно петушился и выступал не по делу, был заносчив и нагл. Я могла бы назвать еще много нелестных эпитетов в его адрес, но вот уж кем Фишер точно никогда не был, так это дураком. И, конечно, я планировала решить этот вопрос иначе, но Ганса стоило выслушать в любом случае. Во-первых, запасной вариант никогда не повредит. Во-вторых, он наверняка все утро наступал на горло собственной песне и нещадно давил ее дорогим ботинком, чтобы решиться на этот разговор, и я была бы последней сволочью, если бы не дала ему возможности высказаться.       — Ты совсем не облегчаешь мне задачу, — после минутного молчания выдохнул Фишер.       — А ты считаешь, что у нее есть решение? — я пока не спешила сообщать своему заместителю все обстоятельства.       — У нее есть решение, — сказал как отрезал Ганс. — Но оно может тебе не понравиться.       — Почему ты так считаешь?       — Может, потому что на одной чаше весов у нас Олег — бесценный специалист, протеже твоего отца и твой дружок, — Фишер по очереди загнул три пальца. — А на другой — Вельхеор. Бесценный специалист, протеже твоего отца и твой дружок, — Фишер отогнул пальцы обратно.       — Ты назвал Вельхеора бесценным специалистом? — прищурилась я. — Кто ты такой и куда дел моего заместителя?       — Не вижу ни единого повода для шуток, — процедил в ответ Ганс. — Ты читала хоть один его отчет? Он нашел кучу уязвимостей и дал множество ценнейших рекомендаций по их устранению. Вельхеор полный придурок, но я не могу не признать его работу качественной. А еще хочу напомнить тебе про репутацию. Наш сотрудник напал на того, кого должен защищать. Как это нас характеризует, по-твоему? Так что если ты закончила упражняться в остроумии, давай мы, наконец, займемся поисками выхода.       Выпалив все это на одном дыхании, Фишер снял очки и устало потер глаза. И стал еще больше похож на мальчишку. Я впервые заметила россыпь мелких веснушек на его переносице.       — Ты прав, извини. Я готова внимательно выслушать все, что ты предложишь.       — Аллилуйя, — проворчал Фишер. — Я впервые до тебя достучался, стоит отметить этот день в календаре.       — Я даже разрешу тебе выпить шампанского на рабочем месте, если предложишь что-то дельное, — расщедрилась я. — Так что излагай.       — Ты уже решила, кого из двух твоих дружков мы будем топить?       — Ты просто потрясающе осведомлен о моей личной жизни, Фишер. Но давай пока от нее абстрагируемся. Я согласна со всеми твоими доводами про репутацию и ценную задницу его величества Вельхеора.       — Тогда нам нужно весомо обосновать его поступок, — в голосе Фишера теперь сквозило неприкрытое самодовольство.       — О-ля-ля, Ганс, ты не перестаешь меня удивлять, — подыграла я. — Неужели у тебя есть козырь в рукаве?       Он ухмыльнулся мне и откинулся в кресле, будто приглашая повосхищаться им еще немного. И я не стала его разочаровывать.       — Никогда не сомневалась, что у тебя все схвачено. Поведай же мне свой коварный план.       — Я бы начал с легкого бюрократического аперитива. Посмотри еще раз на жалобу.       — Боюсь, тут не к чему придраться, — я послушно уставилась в распечатку. — Все оформлено верно, не хватает только моей визы.       — Именно, — удовлетворенно кивнул Ганс. — А кто визирует такие вещи в твое отсутствие?       — Ты. Ты ведь мой заместитель.       — Точно. Но жалоба составлена на твое имя. Если ты прямо сейчас оформишь себе, скажем, трехдневную командировку, все это придется переписывать и визировать уже у меня.       — Хорошо, проблема чуть затянется, но не исчезнет. Это слабая препона для Олега, он прекрасно подкован в таких вопросах.       — Во-первых, — Фишер достал из ящика стола салфетку и принялся тщательно протирать свои очки. — Как бы хорош ни был твой Олег, ему лучше не встречаться со мной на бюрократическом поприще. А во-вторых, — и он водрузил очки обратно на нос, — я не имею целью ставить ему препоны. Я даю ему время подумать.       А вот мы и подобрались вплотную к тому самому козырю, что Ганс прятал в рукаве и без которого он бы не светился сейчас самодовольством, как рекламная вывеска.       — Подумать над чем? — снова угодливо подыграла я.       — Видишь ли, помимо письма с жалобой на рабочую почту прислали еще и видеозаписи с маршрута Морган.       — Виктор сказал, что там нет ничего интересного.       — А я скажу, что есть, — хищно улыбнулся Фишер. — Один фрагмент с наружной камеры самого издательства, которое она посещала.       — Покажи! — я подорвалась с места, быстро обогнула стол и нагло сунула нос в компьютер Ганса.       — С удовольствием, — пропел он и защелкал мышкой.       На экране открылся видеопроигрыватель и пошла запись. Камера явно висела у парадного входа в издательство. Несколько секунд ничего не происходило, а потом в кадре появилась Морган. Она, на ходу поправляя прическу, подошла ко входу, потянула на себя большую стеклянную дверь и исчезла в недрах здания. Фишер щелкнул на паузу.       — Заметила? — спросил он, явно ожидая отрицательного ответа.       — Нет, — вынуждена была признать я.       — Хм, если позволишь мне лишний раз убедиться в правильности моей позиции…       — Позволю-позволю, — нетерпеливо закивала я. — Только давай ближе к делу.       — Тогда позови Вельхеора. Я уверен, что он заметит.       — А без этого никак не обойтись? — почти простонала я.       — Должен же я знать, за что собираюсь сражаться с далеко не последним вампиром в ковене, — Фишер развел руками.       — Ладно, — я закатила глаза. — Он будет через пару минут.       — Ты не собираешься ему звонить?       — Считай, что уже позвонила.       У Фишера на лице появилось такое выражение, будто я пыталась впечатлить его фокусом с исчезновением большого пальца. Но фокус еще ждал его впереди… Вельхеор ведь не мог упустить такого шанса порисоваться.       Спустя минуту он вошел в кабинет без стука, задорно мне подмигнул и приблизился вплотную к Фишеру, который со скучающим видом покачивался в своем кресле. Вель наклонился к нему поближе и уже собрался прошептать что-то на ухо, но я тоном, не терпящим возражений, сказала:       — Не надо.       — Что не надо? — не понял Ганс, на котором снова исправно сработал отвод глаз.       — Ты портишь все веселье, — Вельхеор обиженно надул щеки.       Надо заметить, что Фишер повел себя достойно. Обнаружив рядом неизвестно откуда возникшего Вельхеора, он всего лишь цветисто выругался и уронил с носа очки.       — Держи, — Вель легко поймал их у самого пола и подал обратно моему ошарашенному заместителю.       — К-к-как ты вошел? — прозаикался Ганс, не спеша брать очки.       — Через дверь, — охотно пояснил Вель. — Ты просто на что-то отвлекся и не заметил меня.       — Мне кажется, Ганс, или твоя решимость сохранить Вельхеору рабочее место тает на глазах?       — О-о-о, ты не хочешь, чтобы я уходил? — заумилялся Вель, похлопывая Фишера по плечу. — Не переживай, когда меня уволят, я все равно буду звонить тебе по ночам и курить в трубку.       — Если хочешь прекратить этот цирк, просто покажи ему запись, — поторопила я Фишера.       Он затравленно посмотрел на Вельхеора и послушно развернул к нему монитор.       — Что за запись? — мигом посерьезнел Вель.       — Приключения Морган в день нападения, — пояснила я. — Ганс заметил там что-то интересное, а я нет. Посмотрим, увидишь ли ты.       Фишер в очередной раз щелкнул мышкой. Мы уставились в монитор втроем.       Вход, Морган, стеклянная дверь.       И шепот Вельхеора:       — Попался.       — Кто попался? — спросила я, по-прежнему не понимая, что такого они оба видят там, чего не вижу я.       — Фишер, мое уважение, — Вель сделал изящный реверанс в сторону Ганса. — У тебя глаз-алмаз.       — Да что там такое?! — я нетерпеливо дернула Веля за рукав рубашки.       — Смотри, — он перехватил компьютерную мышь у Фишера и выверенным движением перевел бегунок проигрывателя в нужное положение, тут же ставя воспроизведение на паузу.       Я прищурилась, всматриваясь в застывший кадр. Все тот же вход, Морган, тянущая стеклянную дверь на себя…       — Отражение, — подсказал мне Вель.       И тогда я увидела. В нижнем секторе двери отражалась машина. Точнее, ее часть: задний бампер, фонари и номерной знак.       — Нет… — я чуть не осела на колени к Фишеру, но Вель вовремя поймал меня под локоть, помогая избежать конфуза. — Нет, это ничего не дает.       — Это дает очень многое, — возразил Ганс. — Олег встречался с Морган в день нападения.       — Не факт.       — А что еще ему делать в этом издательстве?       — Ладно, может, и встречался, — вынужденно согласилась я. — Но это ничего не доказывает. Они хорошо знают друг друга.       — Морган не упоминала об этой встрече, — задумчиво протянул Вельхеор. — А ей, как мы знаем, подтерли память.       — Это все совершенно не важно, — Фишер хлопнул ладонью по столу, прерывая наш спор. — Важно вот что: у нас есть эта запись. Она так или иначе наводит на подозрения в сторону твоего друга. Наша задача дать понять ему, что если он не отзовет жалобу, мы доведем весь процесс до сбора Генеральной Ассамблеи и уже там предъявим запись на всеобщее обозрение. Как считаете, оно ему надо?       — Очень вряд ли, — поддержал Фишера Вельхеор.       — А Рыцари в курсе? — запоздало поинтересовалась я.       — Какой же это тогда был бы козырь? — кажется, Ганс с трудом удержался от того, чтобы покрутить пальцем у виска.       — Мы обязаны им сообщить.       — Не обязаны. У них есть все те же записи, что и у нас, так что пусть сами ломают глаза и выискивают интересные детали, — отчеканил Фишер. — Если ты не забыла, Андрей Евгеньевич дал четкие указания не лезть в их дела, а просто оказывать необходимую поддержку по запросу. Так что я не намерен тыкать их носом в улики, мне за это не платят.       — Ганс, — выдохнула я. Почти с нежностью. — Ты молодец. Это просто потрясающе, правда. Шикарный план.       Мой зам с достоинством кивнул мне, а затем обратился к Вельхеору:       — А что ты выведал у Олега? Эту информацию при должном старании тоже можно использовать как метод давления.       — Ничего, — ответила я вместо Веля. — Это была просто попытка ментальной атаки.       — А сразу нельзя было сказать?! — всплеснул руками Фишер. — Я тут жилы рву, а дело и выеденного яйца не стоит!       — Правда? — закривлялся Вельхеор. — А я уж боялся. Что же мне грозит в этом случае?       — Можно свести к выговору.       — Строгому? — испуганно уточнил Вель, за что заслужил от меня тычок в ребра.       — Всенепременно, — оскалился Ганс. — Я могу заняться этим лично с большим удовольствием.       — Уже нет необходимости, — вмешалась я.       — Почему? — тут же скис Фишер.       — Потому что обвинение отозвано, — я продемонстрировала свой телефон с входящим вызовом от Олега.       — Может, ты рано делаешь выводы? Ответь сперва, — предложил мне Вельхеор.       — Отвечу обязательно, но могу заверить вас, что он звонит, чтобы пойти на мировую. В любом случае прошу меня извинить, — я направилась к выходу из кабинета.       На удивление Вель не последовал за мной. Может, решил, что так и так узнает содержание предстоящего разговора. А может…       Все с ног на голову, это точно. И мир не тот, что вчера.