И в дождь, и в шквальные ветра

      Здесь не бывало ясных ночей — тучи всегда нависали над чёрными морскими водами, грозясь вот-вот обрушить бурю и разразиться громом. Хэ Сюань поднял взгляд и посмотрел в окно, настороженно следя за волнами, омывающими берег в разы сильнее обычного. Контроль давался сложнее, чем прежде: для того, чтобы повлиять на погоду, изменить что-то в ландшафте острова или высоте волн, приходилось концентрироваться больше прежнего и тратить на это немало сил. Хорошо, что он всегда оставлял себе пути к отступлению, и на территории Чёрных Вод было множество существ, благодаря которым можно было пополнить запас духовных сил.       Хэ Сюань откровенно приврал, сказав, что энергии, поглощённой от одной лишь демоницы, было в избытке. Излечение человеческого тела оказалось медленным и весьма энергозатратным процессом, поэтому впоследствии ему оставалось только уповать на то, что оставшихся духовных сил хватит на перемещение в один конец. Иначе все старания оказались бы впустую.       Он вновь склонился над разложенным веером, завершая последние штрихи. Повреждения, как он и предполагал, были небольшими — сломанными оказались лишь четыре планки, поэтому уже к часу Чень работа была полностью окончена.       Хэ Сюань поклонился урнам с прахом родных, но на этот раз даже не снял накрывающую голову Ши Уду ткань, с долей брезгливости закинув всё это в деревянный сундук и задвинув в самый отдалённый зал, чтобы больше не мозолило глаза.       Заклинание сжатия тысячи ли тоже стало отнимать энергии больше, чем прежде, но Хэ Сюань теперь рассчитывал запас духовных сил наперёд.       Скрипнула дверь, и он ступил в залитую солнечным светом комнату, какое-то время привыкая к непривычной, ослепляющей яркости. Кажется, время близилось к полудню, поэтому Ши Цинсюаня в доме, конечно же, не оказалось. Изначально Хэ Сюань думал предупредить бывшего Повелителя Ветров о временном уходе, но тот накануне вечером слишком быстро уснул, вымотанный всем произошедшим. Он вышел из дома, тут же останавливая взгляд на застывшем у самого края старой пристани силуэте. Ши Цинсюань стоял спиной, заложив руки за спину, его волосы и полы одежд развевались на ветру, но что-то во всей этой картине было не так: слишком заметное напряжение в осанке, слишком, до побелевших костяшек пальцев, сжатые кулаки. Хэ Сюань, озадаченный этим, сделал ещё пару шагов вперёд, случайно наступая на сухую ветку, переломившуюся под ногой. Ши Цинсюань резко обернулся на звук, а на его лице застыло очень знакомое выражение — его Хэ Сюань запомнил с лихвой ещё тогда, в Чёрных Водах: смесь безграничного ужаса, непонимания и плескающегося в округлённых глазах страха.       — Ты, — тот вскинул руку, то ли намереваясь указать на Хэ Сюаня, то ли ещё куда-то, но в итоге жест вышел смазанным, а Ши Цинсюань вдруг схватился ладонью за горло, из которого стали вырываться рваные хрипы. — Не могу дышать.       Хэ Сюань, всё ещё ничерта не понимая, подошёл ближе и догадался, что это вовсе не шутка — Ши Цинсюань действительно задыхался, жадно хватая ртом воздух, пытался делать медленные, глубокие вдохи, но что-то словно мешало ему сконцентрироваться на этом, поэтому дыхание становилось всё более хаотичным. Когда Хэ Сюань коснулся его плеча, тот вздрогнул и широко распахнул глаза.       — Что произошло?       — Что произошло? — переспросил Цинсюань, всё ещё отрывисто дыша, а в его глазах мелькнула злость. — Что произошло, чёрт возьми?! Я был уверен, что ты рассеялся!       Хэ Сюань ошеломлённо замер.       — Что?..       — Мне повторить?       — Я не глухой, — отмахнулся он. — Что за чушь? С чего мне…       — Я проснулся, а все двери заперты изнутри, ни единого следа, ничего! — закричал Ши Цинсюань; ладонью, всё ещё опущенной на чужое плечо, Хэ Сюань ощущал, что того буквально трясёт от гнева, страха, потрясения, или всего вместе взятого. — Я знал, что ты думаешь об этом! Видел, как ты смотрел, когда рассеивалась сестра господина Ма… Ты же не просто так её спрашивал!.. Он, кстати, тоже пропал ещё с ночи…       Его голос сорвался, и Ши Цинсюань, всё ещё поддерживаемый уже обеими руками Хэ Сюаня, осел на землю, а после уткнулся лбом в его предплечье, а из его горла вырвался рваный всхлип. Хэ Сюань, мало того, что всё ещё словно пребывал в оцепенении, так ещё и не имел ни малейшего понятия, что следует делать в подобных ситуациях. Он знал, что некоторые люди могут испытать приступы паники, но вопрос «что с этим делать?» всё ещё оставался открытым. Тем, кто в принципе не дышал, приходилось, очевидно, проще.       — Цинсюань, никуда я не рассеялся, — сказал он то, что и так было очевидным, и не добавил, что даже при больших усилиях понятия не имеет, как это сделать. — Закрой глаза и постарайся дышать медленней.       Тот закивал, вновь всхлипнул, но выполнил указания; его дыхание стало очень медленно выравниваться.       — Я был занят, — продолжал Хэ Сюань, откровенно не зная, куда деть руки, потому что Ши Цинсюань всё никак от него не отстранялся. — Думал, что вернусь к раннему утру, но задержался.       — Ты не обязан отчитываться мне в своих делах, — пробормотал тот и отодвинулся от Хэ Сюаня, очень смущённо опустив покрасневшие глаза. — Конечно, не обязан. Просто я… — он замолчал, опустив голову ещё ниже. — Прости за это, ладно? Знаю, не моё дело, но ты и правда хочешь, чтобы… ну…       — Реальность обычно далека от наших желаний, — хмыкнул Хэ Сюань. Ши Цинсюань взглянул на него как-то испуганно и очень коротко кивнул, так ничего и не сказав. Хэ Сюань отчего-то совершенно не ожидал такого, не ожидал, что тот вообще заговорит на эту тему. Никто никогда не говорил, а Ши Цинсюань просто взял и догадался. Он и прежде догадывался о многих вещах, но при этом в своё время упустил из виду самую значительную. — В любом случае, всё не так просто, как кажется.       Несмотря на всё ещё не покинувшее его лицо напряжение, Цинсюань заметно расслабился, почти вернувшись в своё обычное состояние.       — И ты пытаешься найти ответ, Хэ-сюн?       Порой, когда эта проницательность была направлена на него, Хэ Сюаню становилось откровенно не по себе. Он кивнул, не зная, что сказать.       — На днях я спрашивал, — голос Ши Цинсюаня разбил сгустившуюся над ними тишину, — могу ли пойти с тобой?       — Зачем тебе за мной идти? — Хэ Сюань и правда не понимал.       — Потому что я всё ещё могу быть твоим гарантом, конечно же, ха-ха-ха! — тот беззаботно рассмеялся, а Хэ Сюань не поверил ни единому слову, продолжая смотреть на Цинсюаня пристальным взглядом исподлобья до тех пор, пока тот не затих, а с его лица не смылся даже след былой улыбки. Ши Цинсюань пожал плечами и спросил притихшим голосом: — За кем ещё мне идти?       — Ни за кем не нужно, — нахмурился Хэ Сюань. Он знал, что младший Ши в принципе был не тем человеком, который испытывал бы потребность следовать за кем-то. — Разве тебе не нравилось в столице? Я не раз видел, с каким упоением ты помогал этим нищим.       — Так, значит, ты признаёшь, что твои появления в столице не всегда были случайными?       — Что? — он был откровенно сбит с толку столь резкой сменой темы и даже не успел отреагировать на это должным образом; Ши Цинсюань без зазрения совести рассмеялся. — Заткнись и не меняй тему!       — Ладно-ладно, — тот сделал оборонительный жест, выставив вперёд ладони. Вздохнув, Цинсюань заговорил уже серьёзно: — Ты прав, мне очень нравилось в столице, как нравится и здесь. Нет, здесь, наверное, чуточку больше.       Хэ Сюань взглянул на речную воду, отливающую стальным блеском; солнечные лучи припекали так сильно, что он почти чувствовал их тепло на коже. Почти, но никогда по-настоящему.       — Тьма — это всё, что меня окружает, всё, что во мне осталось. Я даже не знаю, зачем всё ещё существую, но разгадка так или иначе найдётся, и… — он замолчал, замечая, что Ши Цинсюань внимательно слушает. Хэ Сюань не был любителем поговорить, совершенно не понимая, с чего вдруг начал это сейчас. — Зазноба Хуа Чэна был прав, если…       — Кто? — удивлённо нахмурился Цинсюань.       — Его Высочество, — отмахнулся он, вначале даже не заметив, что сказал иначе. — Он был прав — если ты сейчас пойдёшь следом, то это может плохо закончиться.       — Есть лишь один человек, что остался у меня в этом мире. И если мне всего-то нужно будет — как ты сказал? — ступить во тьму, чтобы помочь моему другу, то почему бы и нет? Ха-ха, если так нужно, то я, правда, помогу тебе найти способ упокоиться с миром. Если это будет лучшим, что я могу для тебя сделать, то я, конечно же, сделаю, — он широко улыбнулся и качнулся в сторону Хэ Сюаня, заглядывая ему в глаза. Яркий взгляд Ши Цинсюаня как всегда не обманывал, как всегда скручивал что-то тугим узлом в груди. Хэ Сюань давно привык, что из всех чувств были лишь голод и ненависть, немного, — раздражение. А это что? Ни названия, ни объяснения. — Но, если уж честно, я стану молиться, чтобы эти поиски продлились чуть дольше человеческой жизни.       Хэ Сюань не знал, что можно сказать, поэтому застыл каменным изваянием.       Почему Ши Цинсюань всё ещё называл его другом? Разве мог он им быть? Кто угодно, но не друг. Друг бы не сломал, не выбросил, словно никому не нужную старую вещь. Друг бы не вернулся после, чтобы бередить начинающие заживать раны.       Внезапно его ладони коснулось тепло, настоящее и живое, словно языки пламени. Ши Цинсюань приподнял его ледяную ладонь и обхватил её своими двумя.       — Хэ-сюн, — заговорил он чуть изменившимся, уже без плескающихся в нём смешинок голосом, — по какой причине тебе всё ещё так плохо?       Бездонные, яркие глаза смотрели на него, замерев, и ждали ответа. Почему Ши Цинсюань задал этот вопрос раньше, чем он сам додумался его себе задать?       — Я не знаю, — обронил Хэ Сюань совсем глухо и отвёл пустой взгляд. Ши Цинсюань, казалось, видел его насквозь.       — Это ничего, — тот отпустил его руку, позволяя леденящему холоду вновь наполнить всё до краёв, но в ту же секунду подался ближе и крепко-крепко обнял, заставляя Хэ Сюаня так и застыть в этой нелепой позе. — Со временем ты всё поймёшь, а я всегда буду рядом, чтобы помочь. Только пообещай мне кое-что?       — Что? — спросил он, не смея оттолкнуть бывшего Повелителя Ветров, но и не в состоянии обнять его в ответ. Как будто для этого действия требовалось что-то немыслимое, что-то, чего у него никогда и не было.       — Если решишь всё же… — Цинсюань замолчал, и Хэ Сюань грудью ощутил его лёгкую дрожь. — Не уходи не попрощавшись, ладно? Скажи мне об этом в любом случае.       Ши Цинсюань снова вздрогнул и крепче стиснул руки, а Хэ Сюань всё же коснулся ладонью его спины, даже не будучи наверняка уверенным, вышло ли ощутимым это прикосновение.       — Хорошо, — согласился он, сам не зная зачем, как и не зная, для чего Ши Цинсюаню просить нечто подобное.

***

      Ближе к вечеру в центре деревни и правда развернулось богатое для этих мест гуляние: мелькали яркие фонарики, люди сновали туда-сюда, играла весёлая музыка. Едва ли жители деревень даже Новые года отмечали с таким же размахом. Казалось, что это пир посреди смерти, что недавно главенствовала повсюду.       — Когда мы только вошли в эту деревню, она напоминала склеп, — заметил Ши Цинсюань, тащащий в руках целую охапку засахаренного боярышника. Каждый из торговцев, да и простых крестьян всё норовили завалить их всевозможными дарами, поэтому на подходе к чайному дому они и сами больше напоминали уличных торговцев, нежели заклинателей. — Можешь не соглашаться, но мы не так уж и плохо провернули это дело.       Хэ Сюань обернулся и смерил его вопросительным взглядом.       — Ты чуть не умер в подводных пещерах. Твой вклад был просто неоценим.       Они зашли в чайный дом, а хозяйка, узнав в них двух совершенствующихся, недавно расправившихся с демоном, тут же подыскала подходящую комнатку и принялась суетиться с едой. Народу было так много, что рябило в глазах. Ши Цинсюань, заметив, как помрачнел взгляд Хэ Сюаня от такого столпотворения, тут же поспешил задвинуть ширму.       — Так-то лучше, — заулыбался он, присев в позе лотоса на своё место. Хэ Сюань не мог не заметить, с какой радостью теперь тот совершает обыденные для человека движения: как взмахивает рукой, как порой, словно прежде, может закружиться на месте, как бежит вперёд, таща его за собой. Может, всё и было не как раньше, но теперь, по крайней мере, всё было на своих местах.       Еды, как и обещали, оказалось много. Хэ Сюань ел и ел, не переставая, а Ши Цинсюань в это время только и делал, что болтал, с трудом, поддавшись уже не уговорам, а весьма настоятельному совету, доев свою порцию. Закончив, Хэ Сюань извлёк из складок рукава тот самый веер и положил его на стол перед удивлённым Цинсюанем. Тот взял его так осторожно, как будто боялся ненароком сломать, и, раскрыв, наградил Хэ Сюаня благодарным взглядом; показалось, будто даже его ладони слабо вздрогнули.       — Спасибо, Хэ-сюн, — сказал он с улыбкой, бережно проведя пальцами по сложенным планкам.       — Я заполнил его духовной энергией. Ты уже не сможешь пользоваться им как раньше, но, если попадутся низкоуровневые твари — это может помочь.       Тот смотрел на него своими большими яркими глазами и всё улыбался. Хэ Сюань уже подумывал уткнуться в одну из всё ещё полных тарелок и продолжить есть, как вдруг Цинсюань подскочил с каким-то восторженным придыханием и бросился к окну, но потом, словно что-то вспомнив, вернулся и повторил это действие, уже схватив за руку слабо сопротивляющегося Хэ Сюаня.       — Фейерверки! Смотри, Хэ-сюн! — воскликнул он, по-детски высовываясь из окна; на улице действительно громыхало так, что разлаялись все деревенские псы, завершая эту чудесную какофонию. Хэ Сюань решил на всякий случай придержать Цинсюаня за локоть — а то вывалится же, а потом снова искать где-то духовные силы на лечение. Ши Цинсюань всегда был падок на все эти забавы, наверное, и Фестиваль середины осени любил больше всех небожителей вместе взятых.       Когда отгремели фейерверки, Хэ Сюань уже думал вернуться к столу и доесть оставшееся — не пропадать же еде, в самом деле, — как вдруг замер, чувствуя, как всё внутри напряглось до предела. Показалось, что где-то в отдалении прозвучало имя Ши Уду. Ши Цинсюань, стоя напротив, тоже не двигался — и это только доказывало, что ему не послышалось.       — Не возьму в толк, зачем вообще ворошить эти тёмные дела? — прозвучал недовольный мужской голос совсем неподалёку, как будто говоривший сидел прямо за бумажной ширмой. — Словно небеса мало потрепало за последние года.       — Неужели твой генерал испугался? — насмешливо спросил второй голос.       — Что ты несёшь?       Все трое или четверо — по голосам было не понять — стали переругиваться, а Хэ Сюань, переглянувшись с Ши Цинсюанем, присели обратно за стол — иного варианта до тех пор, пока небожители всё ещё были здесь, не оставалось. Цинсюань хотел что-то сказать одними лишь губами, но в итоге протянул руку. Хэ Сюань, не сразу догадавшись, положил свою руку на стол ладонью вверх, наблюдая за тем, как Ши Цинсюань выводит на её поверхности два иероглифа: «они знают?». Он покачал головой — если бы знали, то вряд ли ошивались бы по деревенским чайным домам.       — Да, боюсь! — воскликнул один из небожителей, и Хэ Сюань понял, что потерял нить разговора. — Почему младших небожителей всегда посылают на подобные дела, словно ими не жалко пожертвовать?       — Потому что так и есть, — усмехнулся другой, продолжая нарочито вкрадчивым тоном. — Заметь, тела Повелителя Ветров так и не нашли. И твоего не найдут тоже.       — Замолчи, Ли Цин, — заговорил третий, доселе молчавший небожитель. — К чему ты всё это говоришь?       — А что я не так сказал? — повысив тон, спросил тот. — Да ясно же как белый день, что его уже нет в живых. Наверное, демону оказалось мало смерти старшего Ши, вот он и вернулся за младшим. И его смерть наверняка была такой же страшной.       — Справедливым будет заметить, что Повелитель Ветров был не совсем в своём уме. Он не принял предложение генерала Пэя, не захотел возвращаться на Средние небеса и вместо этого нищенствовал на улицах Императорской столицы.       — Ложному богу там самое место…       За ширмой раздался какой-то грохот, и в то же время Хэ Сюань подскочил на ноги, не в состоянии это выслушивать. Он не успел сделать и шага, почувствовав, что его схватили за запястье. Отчего-то смотреть на Ши Цинсюаня совсем не хотелось, но тот не был ни подавлен, ни зол; он просто покачал головой и, улыбнувшись, кивнул на место подле себя. Хэ Сюань нехотя сел, а тот всё никак не выпускал его руки.       — Какого чёрта?! — слышались крики. — Как могла обвалиться проклятая крыша?! Почему именно над нашим столом?!       Шум за ширмой поднялся невероятный; было видно, как люди сновали туда-сюда, а хозяева заведения пытались оправдаться перед неудачливыми гостями.       — Как ты это сделал? — шёпотом спросил Цинсюань, заглушая смех кулаком у рта.       Хэ Сюань только пожал плечами; честно говоря, он вообще не был уверен, что всё это было делом его рук, а если так, то эти небожители были вдвойне идиотами, не заметившими всплеск демонической энергии.       Они вышли и, смешавшись с толпой, двинулись прочь из центра деревни. Хэ Сюаня всё ещё снедала злость; если бы не Ши Цинсюань поблизости, если бы не ограниченные духовные силы, он не оставил бы это просто так. Слишком много «если», слишком много вещей, которые теперь было необходимо учитывать. Он вынырнул из размышлений, ощутив прикосновение к своей руке. Оказалось, Цинсюань всё это время пытался безуспешно его дозваться.       — Хэ-сюн, там какие-то голоса.       Хэ Сюань остановился и прислушался: Ши Цинсюань оказался прав — вдалеке, у самого устья и прибрежных домиков определённо находились люди; голоса у воды слышались в разы отчётливей, а те и не пытались говорить тише.       Говорящих, судя по всему, было трое, а, может, и четверо; глава деревни рассказывал кому-то про уничтоженную тварь, а те, в свою очередь, задавали слишком уж наводящие вопросы о сущности демона и о том, как именно он был уничтожен.       Они затаились в тени; Хэ Сюань на всякий случай укрепил скрывающее его ауру заклятие. Старик, которого они расспрашивали, вскоре пошёл прочь, а небожители — их всё-таки оказалось только двое — стали неспешно бродить по берегу; лунный свет очень удачно подсвечивал их силуэты, а водная гладь позволяла расслышать каждое слово.       — Судя по описанию, у неё был ранг свирепого, — заметил один из них; его голос почему-то показался смутно знакомым. — На подобные поручения даже боги Войны и то порой без подмоги не идут. С трудом верится, что с этим справились обычные заклинатели.       — Допустим, но зачем непревзойдённому заниматься подобными вещами? — спросил второй; их силуэты постепенно скрывались из виду.       — Подумай, сколько энергии можно поглотить в таком случае. Позови остальных, не понимаю, что можно так долго делать в этой деревне. Нужно доложить, что на этот раз, кажется, что-то есть.       Небожители ушли, постепенно перестали звучать их голоса, а Хэ Сюань всё продолжал задумчиво смотреть на пестрящую лунными бликами водную гладь.       — Ты можешь использовать сжатие тысячи ли? Тебе и правда лучше сейчас уйти, я останусь, — переминающийся с ноги на ногу Цинсюань выглядел встревоженно и смотрел на Хэ Сюаня выжидающим взглядом, словно тот должен был огласить окончательный вердикт.       — Лучше просто покинуть Хайшэн, — сжатие тысячи ли считалось невероятно полезным заклинанием, но всегда сопрягалось с огромным количеством рисков, в особенности если основная точка перемещения находилась не на своей территории. — Пойдёшь со мной.       Он не стал объяснять это решение, а Цинсюань предусмотрительно не спрашивал. Хэ Сюань шёл впереди, не переставая размышлять: что-то во всей этой истории всё никак не давало покоя, что-то на самой поверхности.       — Думаешь, теперь они догадались? — Ши Цинсюань торопился следом, то и дело оглядываясь, но людей по дороге им так и не встретилось. Хорошо, что за эти дни они успели изучить деревню от и до, теперь проходя по самым малолюдным дорогам и вскоре выходя за пределы Хайшэн.       — Они и оказались здесь неспроста, — хмуро произнёс Хэ Сюань.       — С ума сойти, я никогда прежде не скрывался от небожителей! — очень бодро заявил Цинсюань, и Хэ Сюань вдруг остановился, буравя того не самым добрым взглядом.       — Тебя это веселит?       — Не то чтобы… — пробормотал тот, не сразу понимая, к чему был задан этот вопрос. — Хэ-сюн, конечно, меня это не веселит! Несомненно, ужасно, что всё это случилось, но раз уж случилось, то…       Хэ Сюань хмыкнул себе под нос и покачал головой. Логика Ши Цинсюаня всегда оставалась за гранью понимания. Казалось, он всегда мог найти предлог и заявить, что всё, оказывается, не так уж и плохо.       Заметив краем глаза вспышку энергии, он взмахнул рукой, отражая её прямиком в создателя, что не упал на землю только благодаря тому, что другой небожитель придержал его за предплечье.       — На небесах уже знают, что вы здесь! — воскликнул тот, что прежде атаковал, выставив перед собой меч. — Они вот-вот будут здесь!       — Именно поэтому твой голос так сильно дрожит? — с издёвкой спросил Хэ Сюань.       — Смотрите, это же Повелитель Ветров, — кивнул в сторону Цинсюаня один из небожителей.       — Не может быть… — послышался шёпот.       — А, может, он уже и не человек? Наверное, умер и стал демоном.       — Эй, что за чушь вы городите? — воскликнул Ши Цинсюань, кажется, нисколько не оскорбившись услышанным.       А Хэ Сюань же, напротив, ощутил внезапный прилив злобы, по одному лишь щелчку пальцев заставив говорившего замолчать.       — Хэ-сюн, перестань, не надо, — Ши Цинсюань положил руку ему на предплечье.       — Ха-ха, подумать только, а Повелитель Ветров Цинсюань, оказывается, настолько безрассуден, что указывает непревзойдённому, точно учёному псу.       На этот раз рассмеялся Цинсюань; на самом деле Хэ Сюаню впервые довелось слышать, что его смех способен звучать так холодно.       — Ой, господа, вы, кажется, как-то неверно всё поняли, — он махнул руками. — Я лишь хотел сказать, что вы не стоите даже того, чтобы он говорил с вами, ха-ха-ха.       — Верно поговаривают, что ты повредился рассудком, — сказал один из небожителей, уже не скрывая своей неприязни.       Сверкнул луч энергии, и небожитель повалился на землю; по его лицу стекали две дорожки крови, а губы были разбиты, точно от удара кулаком в лицо.       — На небесах учат говорить, но не учат думать, — заметил Хэ Сюань. — Ничего, думаю, я смогу это исправить.       Тот вскинул голову и хотел было что-то сказать, как был остановлен.       — Ли Цин, будь добр заткнуться, — раздался голос позади. К ним подходил юноша, с которым Хэ Сюаню уже довелось познакомиться в храме Пу Цзы. Только сейчас он понял, почему голос человека на берегу показался ему знакомым.       — Повелитель Вод Эйгуо, — воскликнул тот, сплёвывая изо рта кровь, — почему ты так говоришь?! Разве это я напал первым?       — Первым ты открыл рот, — спокойно ответил он и прошёл ближе.       — Повелитель Вод? — удивлённо уставился на него Ши Цинсюань.       — А вы, я так полагаю, Повелитель Ветров Цинсюань, — юноша склонил голову в знак приветствия.       — Не Повелитель Ветров, — тот тоже кивнул, — зовите меня просто Цинсюань.       — Хорошо, — он бросил взгляд на младших небожителей. — Поговорим?       Втроём они отошли на значительное расстояние; Мин Эйгуо, судя по всему, был здесь самым главным, поэтому никто не рисковал вмешиваться.       — И о чём изволит говорить Повелитель Вод? — Хэ Сюань холодно смотрел на небожителя, скрестив на груди руки.       — Вы же понимаете, что о малейших продвижениях в ваших поисках я должен незамедлительно докладывать?       — Вперёд, — кивнул он, — докладывай.       — Зачем вы всё это устроили? — спросил Ши Цинсюань. — Это из-за Пэй Мина, из-за Линвэнь? Почему бы вам всем не угомониться?       — Всё, думаю, уже гораздо сложнее личных счётов.       — Ну так поведайте, — хмуро сказал Цинсюань. — Небеса так пытаются контролировать всё и вся, только кто сейчас контролирует действия самих небес?       — А раньше кто контролировал? — усмехнулся Хэ Сюань. — Небесный Император, что таковым и не являлся?       — Мне жаль, — вздохнул Повелитель Вод. — Я был искренен, когда сказал, что не хочу конфликтов. Однако я не могу не доложить о вас.       Хэ Сюань жестоко рассмеялся:       — Думаешь, почему они посылают тебя на подобные задания? Они воспользовались тобой как предлогом ещё в самом начале. Тебя просто не жалко пустить в расход.       Мин Эйгуо молчал; на его побледневшем лице отражались десятки самых разных эмоций.       — Господин Повелитель Вод, — заговорил Ши Цинсюань, — если вы боитесь влиятельности Пэй Мина или Линвэнь, то мы сможем вас защитить. Его Высочество Се Лянь обязательно поможет.       — Я не могу, — покачал тот головой.       — Будь мудрее, — Хэ Сюань шагнул ближе к небожителю. — Отступив сейчас, ты избавишь меня от необходимости убивать их всех, — он кивнул на маячивших неподалёку небожителей. — А также я дам слово, что в конце, каким бы он ни был, не трону тебя.       Хэ Сюань заметил, как встревоженно посмотрел в его сторону Цинсюань, но не подал виду.       — Как я могу верить в слова непревзойдённого демона? — нервно усмехнулся небожитель.       — Он не солжёт, — уверенно сказал Ши Цинсюань, заставляя уже Хэ Сюаня удивлённо взглянуть в свою сторону.       Мин Эйгуо напряжённо нахмурился, но вскоре склонил голову, принимая эти условия. Оказалось, хоть он и не понравился Хэ Сюаню в самом начале, этот небожитель был не совсем безнадёжен и хотя бы знал цену собственной жизни.       — Уходите прямо сейчас, с остальным я разберусь.       Хэ Сюань остановился на полпути, ощущая что-то странное, словно взметнувшийся шлейф чьей-то леденящей ауры. Будь он человеком, то с большей вероятностью сейчас поёжился бы от страха.       — Хэ-сюн, почему ты остановился? — Ши Цинсюань окинул его удивлённым взглядом.       Он обернулся, бегло оглядывая всех вокруг и всё ещё не понимая, что именно заставило его замереть. Это странное ощущение, что он испытал в день получения проклятой канги, вновь вернулось. Хэ Сюань потянулся к шее, пытаясь избавиться от лёгкого наваждения. Ши Цинсюань испуганно расширил глаза, проследив за его движением, а после принялся непонимающе оглядываться по сторонам, подлетая ближе к Хэ Сюаню.       — Что такое? Хэ-сюн, что случилось?       — Отойди, — процедил он, сжимая руки в кулаки так, что острые когти впились прямо в кожу. Всё тело словно сковало, а перед глазами стелился вязкий туман. Он двинулся не по своей воле и вскинул руку, не до конца осознавая, почему вообще это делает. Хэ Сюань ощутил тепло под пальцами и тут же сомкнул их; раздался хруст чьей-то шеи и крики Ши Цинсюаня, которые словно пробивались сквозь массивную стену, воздвигнутую вокруг него и всего, что было вокруг. Он чувствовал, что его хватают за предплечья, что поблизости творится нечто невообразимое.       — Пожалуйста, приди в себя! Хэ-сюн, ты слышишь меня?! — кричал Цинсюань, не переставая встряхивать его за плечи. — Прошу, перестань это делать! — слышалась ругань, кажется, что-то сверкнуло, и Цинсюань толкнул его в сторону. — Повелитель Вод Эйгуо, пожалуйста, помоги! Ты же видишь, что происходит что-то странное! С чего бы ему это делать?! Хэ-сюн, — Ши Цинсюань наклонился совсем близко; Хэ Сюань наконец-то смог услышать его рваное дыхание и увидеть полное отчаяния лицо, а ещё валяющегося на земле небожителя со свёрнутой шеей, — я знаю, что всё это из-за этой дряни, — тот указал на проклятую кангу, — но, пожалуйста, попробуй это контролировать, я ведь ничего не смогу сделать, если они нападут! Они думают, что ты это специально…       Хэ Сюань взглянул в сторону — кажется, Повелитель Вод всё ещё колебался, пытаясь уговорить остальных.       Наваждение нахлынуло с новой силой, и он подался вперёд, стискивая пальцы на чужой шее. Ши Цинсюань оступился на неровной земле, падая на спину. Хэ Сюань навис над ним, то сжимая пальцы, то ослабляя хватку — всё никак не удавалось полностью взять контроль.       — Хэ-сюн, нечем дышать, — прохрипел Цинсюань, схватившись ладонями за его руки и безуспешно пытаясь разжать пальцы.       — Я не знаю, почему это происходит, — Хэ Сюань был в ужасе, потому что Ши Цинсюань не был небожителем, его шея бы точно не выдержала подобного. Его дыхание становилось рваным, глаза затуманивались. Хэ Сюань резко разжал хватку и, схватив меч, некогда принадлежащий лежащему на земле небожителю, вогнал его себе в живот почти по самое основание. Он не мог ощутить боль, но пришедшее на смену мороку чувство было далеко от приятного; туман схлынул, и разум наконец-то стал принадлежать ему и никому больше.       Ши Цинсюань, жадно хватающий ртом воздух, вскрикнул и зажал ладонью рот, и только убедившись, что Хэ Сюань не собирается от этого умирать, подался ближе, протягивая руку, чтобы помочь избавиться от меча. Он отпрянул от протянутой ладони и, вытащив меч, сокрушённо покачал головой:       — Я бы никогда не…       — Я знаю-знаю, — не дав закончить фразу, тут же закивал Ши Цинсюань.       Но Хэ Сюань уже не слушал; поднявшись, он одним взмахом меча пригвоздил одного из небожителей к земле, давно заметив, что пока все выясняли отношения, этот лишь смотрел в их сторону, ничего не предпринимая. Хэ Сюань не хотел, чтобы Ши Цинсюань был свидетелем всему дальнейшему, но за сегодняшний день он и так сделал уже всё, что только можно, да и путей убийства небесного чиновника, увы, существовало не так уж и много. Кажется, за секунду до смерти на губах того промелькнула усмешка.       Повелитель Вод направил на Хэ Сюаня свой веер и с ужасом смотрел на то, как младший небожитель с проломленной грудной клеткой, обмякнув, упал на землю. Кажется, это был именно тот, что прежде никак не мог удержать языка за зубами.       Хэ Сюань, опустив руки, с которых стекала кровь, двинулся прочь, не обращая на Мин Эйгуо и прочих ровным счётом никакого внимания; и Цинсюань не спешил как обычно подлетать, говоря, что всё в порядке. Потому что на этот раз никакого порядка уже и не было.       — Нет! — услышал он за спиной и обернулся: даже сейчас Ши Цинсюань встал на его защиту, замерев перед раскрытым веером. Повелитель Вод, готовый атаковать, никак не решался нанести удар, боясь, что заденет Цинсюаня.       — Что ты делаешь? — глухо спросил его Хэ Сюань. Он заметил, что на шее Ши Цинсюаня виднеются красные следы, и, взглянув на свои руки, впервые испытал желание обрубить те по локоть.       — Уверен, ты всё мне объяснишь, правда? — криво усмехнулся тот, взглянув в его сторону. Хэ Сюаню, если честно, услышанное казалось нереальным: как Ши Цинсюань мог верить ему даже после всего, что увидел своими глазами?       — Взгляните на это, — вдруг неуверенно пробормотал Повелитель Вод, указывая на тело только что убитого небожителя, что вдруг начал проявлять признаки жизни, шевеля одной рукой, а после разминая шею, словно та просто затекла после сна в неудобном положении.       Ши Цинсюань в ужасе отшатнулся ближе к Хэ Сюаню, что вскинул руку и выпустил столп энергии в начинающего подниматься небожителя.       — Цинсюань, идём! — крикнул он, схватив ошарашенного Повелителя Ветров за руку и потянув за собой.       — Что? Что случилось? — пытался понять тот, крутя головой по сторонам.       Хэ Сюань вскинул руку и заставил позади вспыхнуть огромную огненную стену.       — Повелитель Вод остался там! — закричал Цинсюань. — Мы не можем оставить его, если есть какая-то опасность!       Хэ Сюань остановился, всё ещё держа Ши Цинсюаня за руку, и посмотрел назад. Мин Эйгуо остался с внешней стороны и теперь бежал в их направлении, совершенно ничего не понимая.       — Быстрее, — сказал он небожителю, и они, теперь уже втроём, вновь перешли на бег. Под конец, когда показалась деревня, Ши Цинсюань с трудом переводил дыхание, его ноги заплетались, не привыкшие к подобным нагрузкам. Даже Мин Эйгуо выглядел весьма потрёпанным. Они ворвались в первый же дом на пути, а ошарашенные хозяева так и застыли возле порога, признавая в них заклинателей, что спасли деревню, но всё ещё не понимая, что происходит.       — Простите-простите, — не растерялся Ши Цинсюань, — нам нужно лишь воспользоваться одной вашей дверью и начертить заклинание.       Хэ Сюань принялся выводить заклинание сжатия тысячи ли.       — Хэ-сюн, что происходит?       — Да, господин Чёрных Вод, что происходит? — спросил Повелитель Вод. — Почему мы так внезапно сорвались с места? Что всё это значит?       — Нет времени на объяснения, и не советую меня сбивать, — процедил он, заканчивая заклинание.       — Если я не вернусь, то все поймут, что я их предал.       — Они уже знают, — Хэ Сюань поднялся и отряхнул руки.       — Что? Как это…       Не успел небожитель закончить вопрос, как Хэ Сюань открыл дверь и бесцеремонно зашвырнул его внутрь, тут же захлопывая её и принимаясь выводить символы поверх старых.       Открыв дверь в следующий раз, он взял Ши Цинсюаня за талию, шагнув вместе с ним в дверной проём.