И в дождь, и в шквальные ветра

      Мимо пронеслась стайка визжащих демониц, кутающихся от дождя в плащи с капюшонами, а последние лавочники поспешно сворачивались, проклиная на чём свет стоит погоду. Ши Цинсюань без конца крутил головой, норовя разглядеть всё вокруг. Он помнил безумие Призрачного города во всей его красе, но сегодня это место казалось обычным безлюдным городком. На пути попадались лишь редкие прохожие, да и те как-то быстро скрывались за ближайшими поворотами, явно не желая быть узнанными.       Сверкнула молния, и под оглушающий раскат грома в конце улицы появился красный силуэт. Капли дождя, ниспадающие с зонта, отражали цвет его поверхности, чем-то и правда напоминая кровь.       — Какой ожидаемый сюрприз, — изрёк Собиратель цветов не самым приветливым тоном.       — Демоны, что боятся дождя — вот ведь позор, — с пренебрежением хмыкнул Хэ Сюань. — Но, оказывается, они просто берут пример со своего хозяина.       — Много ли радости в том, чтобы мокнуть под дождём? — Хуа Чэн сделал шаг вперёд, а на его губах заиграла ехидная усмешка. — Мы же не глупые водные гули.       — И правда, твоему сброду до водных гулей ещё далеко.       Ши Цинсюань, всё ещё оставаясь позади Хэ Сюаня, заметил, что тот тоже ступил ближе. Напряжение между двумя непревзойдёнными возрастало с каждой секундой, а по манере их разговора сложно было понять, являлось ли всё сказанное специфической шуткой или же угрозой. В этот момент взгляд Хуа Чэна как раз обратился в сторону самого Цинсюаня. Осмотрев его и отчего-то усмехнувшись себе под нос, тот спросил:       — Ну и зачем он здесь? Думаешь, Призрачный город — это постоялый двор для всякого сброда, что ты зачастил сюда притаскивать? Сначала зашвырнул мне этого Повелителя Вод, потом…       — Собиратель цветов, — наконец, вмешался Ши Цинсюань, преисполняясь негодованием, — перестань говорить такие грубые вещи! Мы всё же гости в твоём городе!       — Гостей обычно приглашают, — Хуа Чэн скрестил на груди руки, однако его тон слегка смягчился. — А вот непрошенных вышвыривают прочь. В особенности тех, кто приносит с собой одни лишь проблемы.       — Сань Лан! — зазвучал голос приближающегося к ним Се Ляня. — Что вы тут так долго стоите?       — Гэгэ, я же сказал, что разберусь с этим сам. Ты можешь замёрзнуть, — Хуа Чэн тут же отставил зонт в сторону, так, чтобы на принца больше не попадали капли дождя, а после и вовсе отдал тот в руки Се Ляня. Сам же он при этом, казалось, и вовсе не замечал, что часть его одежд и волос теперь нещадно поливает ливнем.       — Сань Лан, разбираться лучше не под дождём, а… — Се Лянь остановил взгляд на Цинсюане, словно вначале и не узнал его из-за того, что тот уже не был облачён в лохмотья, его волосы, пусть и порядком промокшие от дождя, были собраны в аккуратную, простую причёску, а ещё он не волочил за собой покалеченную ногу, обходясь без палки. Сам Ши Цинсюань как-то не задумывался над этим, но сейчас понял, что, должно быть, и правда сильно изменился со времён их последней встречи.       — Ваше Высочество! — воскликнул Ши Цинсюань и первым, чтобы нарушить это сквозящее неловкостью молчание, подался ближе, радостно обнимая немного изумлённого Се Ляня. — Я так рад тебя видеть!       Краем глаза Цинсюань заметил, что принц тут же сместил зонт так, чтобы капли дождя не попадали и на него, в то время как Хуа Чэн очень ненавязчивым движением вернул зонт обратно.       — Хвала небесам, что с тобой всё в порядке, — искренне сказал Се Лянь, когда они наконец-то двинулись по улице. — Мы все очень за тебя волновались.       — Ваше Высочество, и кто же эти «все»? — явно не без иронии поинтересовался Хэ Сюань.       — Вы уверены, что нам стоит говорить на эту тему? — спросил Се Лянь, стараясь избегать острых углов, и Ши Цинсюань в данном случае полностью поддерживал его решение.       — Отчего бы не говорить, раз уж вы сами начали.       Отстроенная после того инцидента Райская усадьба выглядела ещё более величественно; демоны у главных ворот стали низко кланяться своему господину и отчего-то очень опасливо коситься на его спутников.       — Хорошо, — согласно кивнул принц, когда перед ними распахнули двери. — Я сказал так, потому что, несмотря на последние разногласия, и генерал Пэй, и Линвэнь действительно обеспокоены благополучием Цинсюаня.       — Пусть лучше о своём благополучии побеспокоятся, — Хэ Сюань махнул рукой, больше не желая разговаривать на эту тему.       — Кстати, — Ши Цинсюань кашлянул, намеренно привлекая к себе внимание. Он уже понял, что порой — это лучший способ избежать неудобных разговоров, — а где Повелитель Вод? С ним всё в порядке?       — Ах, об этом, — Хуа Чэн обратил взгляд на Хэ Сюаня. — Считаешь, было забавным зашвырнуть его в квартал красных фонарей?       Ши Цинсюань фыркнул себе под нос, но не выдержал и всё же тихо рассмеялся.       — Хэ-сюн, и правда, зачем ты решил так жестоко пошутить над ним ещё в столь опасной ситуации?       — Похабные шутки не по моей части, — тот скрестил на груди руки. — Это кое-кто, очевидно, решил пошутить, раз дал мне проход именно в это место.       — Всяко лучше тюремной камеры Чёрных Вод, куда открывался проход с моей стороны, — заметил Хуа Чэн, а Ши Цинсюань с Се Лянем удивлённо переглянулись.       — Сань Лан, это вы о чём?       — Гэгэ, сжатие тысячи ли не работает на наших территориях, поэтому мы предоставляем друг другу такую возможность в качестве исключения, — объяснил Собиратель цветов, распахивая дверь в один из залов.       — Повелитель Вод! — тут же воскликнул Цинсюань.       Юноша, сидящий за столом с чайником и чашками, настороженно поднял взгляд; лицо его выглядело побледневшим и слегка осунувшимся.       — Ну вот, вполне себе живой, — заметил Хэ Сюань, окидывая того коротким взглядом.       — Вы меня обманули! — вскинулся тот. — Вначале я находился в темноте целую палочку благовоний, а потом, когда проход открылся, попал в это…       — Тебе не стоит жаловаться, — Хуа Чэн смотрел на небожителя с неприкрытым пренебрежением. — Сейчас ты мог бы не попивать чай в моей усадьбе, а протирать пол тюремной камеры.       Тот не нашёлся с ответом и просто опустил взгляд; мало кто решился бы спорить с непревзойдённым демоном на его же территории.       Когда все они расселись подле стола, а Хуа Чэн велел принести ещё чая, Се Лянь решил первым нарушить тишину:       — Полагаю, нам всем немало нужно обсудить, — начал он, пытаясь скрыть мрачное настроение. — Господин Чёрных Вод, до меня дошли определённые слухи, и мне, если честно, хотелось бы знать, насколько они правдивы.       — И что же вы намерены делать, если слухи не врут?       — Гэгэ больше не связывается с небесами, — резко сказал Хуа Чэн, которому явно пришлись не по вкусу последние слова.       — Это так, — подтвердил Се Лянь. — Считайте, что я сейчас на своей стороне. Мне нужно знать, вы действительно убили тех небожителей?       — Да, — спокойно ответил Хэ Сюань, предупреждающе качнув головой в сторону заёрзавшего на месте Цинсюаня, чтобы тот не вмешивался.       — Тогда… — принц вздохнул. — Вам, должно быть, известно, что в своё время ваш арест был одобрен, кхм… Небесным императором. Позже об этом позабыли в силу обстоятельств. С недавних пор это больше не является лишь небольшим конфликтом двух сторон, поэтому и данный вопрос был поднят вновь. Боюсь, что теперь вы стали для небес врагом номер один.       — Но он этого не делал! — воскликнул Ши Цинсюань, не сдержавшись.       — Молчи, — процедил Хэ Сюань, бросая на него недобрый взгляд.       — Нет, я не собираюсь молчать! Ваше Высочество, всё было совсем не так! Вы что, все боитесь заговорить о Белом бедствии? Что за нелепость?!       В зале повисла такая тишина, что стали слышны отдалённые шёпотки служанок, что суетились с приготовлением чая. Лицо Се Ляня потеряло былые краски, а взгляд Хуа Чэна недобро потемнел.       — Причём тут Белое бедствие? — удивлённо спросил Повелитель Вод.       — Цинсюань, то, что ты сейчас сказал… — принц Сяньлэ прервался на полуслове. — Неужели всё же правда?       После того, как Хэ Сюань в общих чертах поведал о произошедшем, не упоминая, что этот инцидент затронул и Ши Цинсюаня, Хуа Чэн усмехнулся:       — Всё же мои догадки были близки.       — Сань Лан, мы не можем знать наверняка, — покачал головой Се Лянь.       — Та демоническая аура не могла принадлежать никому другому, — уверенно сказал Хэ Сюань.       — Гэгэ, боюсь, что ошибки быть не может. Нас всех можно заклеймить позором за то, что мы с самого начала этого не поняли, — хохотнул тот. — Эти ничтожества и дальше дрожали бы от страха в своих дворцах, если бы за их спинами не стоял кто-то ещё!       — Постойте, — вмешался Мин Эйгуо, который всё это время лишь ошарашенно слушал их разговор, — я ведь в какой-то мере тоже был участником всего этого, но могу поклясться, что ни разу за всё время не слышал о Белом бедствии. И лишь недавно узнал о месте его заточения!       — А тебе не приходило в голову, что с тобой бы просто не стали делиться подобными планами? — спросил того Хэ Сюань, а после добавил тоном, не терпящим возражений: — Рассказывай всё, что знаешь от и до. И не заставляй меня думать, что я принял неверное решение, сохранив тебе жизнь.       — Хэ-сюн, — тихо обратился к тому Ши Цинсюань, — он ведь на нашей стороне.       Хэ Сюань странно взглянул на него и лишь коротко усмехнулся:       — Он на своей стороне. И он очень обеспокоен своей жизнью, не так ли?       Небожитель, пусть и нехотя, поспешил кивнуть головой.       — Но я и правда почти ничего не знаю. Мне сказали, что если я не стану помогать, то в будущем сам же и пожалею, потому что вы не позволите мне спокойно управлять своими территориями, — Мин Эйгуо шумно вздохнул; Ши Цинсюань смотрел на него и видел лишь запуганного навалившимися на него обязанностями юношу. Он думал, что, возможно, и сам бы был таким вначале, если бы не покровительство брата.       В зал впорхнули прекрасные демоницы и принялись разливать чай. Ши Цинсюань заметил, что оба непревзойдённых не спускают друг с друга глаз, но в то же время не произносят вслух ни единого слова.       — Гэгэ, — вскоре нарушил тишину Хуа Чэн; тон его звучал напряжённо, — не мог бы ты помочь нашему гостю освоиться? Я позабыл, что он человек и мог устать с дороги, — демон кивнул на тут же навострившегося в удивлении Цинсюаня. — Я прикажу, чтобы вам в скором времени накрыли обед.       — Конечно, Сань Лан, — Се Лянь, коротко переглянувшись с Ши Цинсюанем, поспешно поднялся из-за стола. Они оба, конечно, догадались, что дальнейший разговор будет продолжаться без их присутствия.

***

      Ши Цинсюань бродил по саду неподалёку от озера, стараясь не выходить из-под крон деревьев, и без того уже основательно промокнув. Раньше он любил дождь, что бывал неразлучен с ветром, как и сам Цинсюань когда-то со стихией своего брата. Теперь же безжалостный ветер налетал, гнул ветки к земле и срывал с них только распустившиеся цветы. Стихия отчего-то разбушевалась не на шутку, и всё, что он мог теперь — это просто смотреть.       — Жаль, Повелитель Ветров всё никак не возносится, — сказал Цинсюань, расслышав заглушаемые завыванием ветра шаги. — Боюсь представить, как много бед принесёт такая непогода.       — Всему своё время, — Се Лянь подошёл ближе и тоже ступил под крону высокого персикового дерева. Выглядел он слегка взволнованно, казалось, что и в сад принц вышел лишь потому, что всё никак не мог найти себе места. — Порой должности небесных чиновников могут пустовать и несколько сотен лет. На всё свои причины. Цинсюань, твои рука и нога теперь… — он помедлил. — На это ведь была твоя воля, правда?       — А, да, всё в порядке! Моя воля и ничья больше! — тут же заверил Ши Цинсюань. Он знал, что Се Лянь спросит об этом, когда им выпадет шанс поговорить наедине. — Если честно, уже и забыл, какое это наслаждение!       — Я рад, что ты сам захотел этого, — улыбнулся Се Лянь; показалось, что его голос прозвучал немного виновато — должно быть, принц чувствовал вину за то, что сам так и не смог уговорить Ши Цинсюаня принять его помощь.       Подумав об этом, Цинсюань сказал:       — Ваше Высочество, я никогда не забуду, что ты не раз предлагал мне свою помощь. Дело ведь было не совсем в этом.       — Я понимаю, — кивнул тот. — Скажи, неужели произошедшее было так или иначе исчерпано? Он правда больше не пытался причинить тебе вреда?       Ши Цинсюань проследил за взглядом Се Ляня, направленным на отдалённую беседку, где разговаривали два непревзойдённых. Из-за ветра с дождём едва ли можно было расслышать хотя бы слово, но в позах обоих из них читалось напряжение, а лица были до опасного мрачными.       — Конечно же нет, — отвлёкся Цинсюань. Даже если и существовала возможность подслушать разговор — он бы не стал, хотя любопытство снедало изнутри. — Такое никогда не будет исчерпано, Ваше Высочество. Но это и к лучшему. Он, на самом-то деле, даже тогда не причинил мне никакого вреда, а сейчас уж тем более. Он очень сильно старается, и я тоже, пусть иногда всё идёт совсем не так, это в сотню раз лучше, чем ничего, — Ши Цинсюань вновь взглянул в сторону беседки и невольно нахмурился. — Но я понятия не имею, что у него на уме. И, если честно, у меня очень недоброе предчувствие.       Долгое молчание со стороны означало лишь то, что Се Лянь разделял его мысли.       — Разве ты не сможешь узнать у Собирателя цветов хоть что-нибудь?       — Боюсь, что нет, — на вопросительный взгляд Се Лянь пояснил: — Я знаю лишь то, что между Сань Ланом и господином Чёрных Вод существует несколько соглашений, установленных сотни лет назад. Одним из них было соглашение о невмешательстве, когда…       — Когда умер брат, — кивнул Цинсюань. — Я понял.       — Но есть и другие. И нынешняя ситуация, скорее всего, затрагивает одно из этих соглашений. Ещё в самом начале Сань Лан предупредил меня, что и он может вмешаться. Меня это тоже далеко не радует.       — Ты словно меж двух огней, Ваше Высочество, — задумчиво заметил бывший Повелитель Ветров. Сам-то он давно не ощущал свою принадлежность к небесам, что многим облегчало это дело. — Скажи, чью сторону ты займёшь, если всё-таки придётся выбирать?       Се Лянь долго молчал, отведя задумчивый, омрачённый мыслями взгляд на хмурое, давящее своей тяжестью небо.       — Хотел бы я сказать что-то вроде «ту, на чьей будет правда», но мы ведь понимаем, что всё далеко не так просто.       Ши Цинсюань кивнул.       — Всё же я считаю, что случившееся с братом касалось меня и только. Слишком неблагодарное дело — лезть в чужие распри.       — Я согласен с тобой, но в то же время думаю, что и в действиях генерала Пэя и Линвэнь есть своя правда. Они так же потеряли близкого человека, но… — Се Лянь махнул рукой. — Говорить об этом можно бесконечно, был бы толк. Я предупреждал с самого начала, что найти выход из этой ситуации можно, и не подвергая мир очередной опасности. Но тогда я не знал, что за кулисами всё это время находилась ещё одна сила. Меня тревожит то, что я совершенно не понимаю, чего он хочет, ради чего всё это… — лицо принца заметно побледнело; наверное, у всех были воспоминания, что никогда не меркли в памяти. — А ведь стоило догадаться с самого начала — мало кому под силу было бы использовать это заклятие, — он инстинктивно коснулся своей шеи, там, где раньше виднелась проклятая канга.       — Известно ли тебе, сколько существует путей избавления от проклятой канги? — этот вопрос мучил его с самого начала, а Се Лянь был тем человеком, что мог знать ответ.       — Насколько я знаю — их три, — начал тот. — Первый и самый простой — если наложивший заклятие его же и снимет. Второй — путём колоссального всплеска духовной энергии, как это было в моём случае. В третьем же я не уверен…       — И всё же?..       — Предполагаю, что в третьем случае наложивший заклятие должен умереть.       Вскоре Се Лянь покинул сад, а Ши Цинсюань всё стоял и смотрел на озёрную гладь, по которой нещадно ударяли дождевые капли. Последняя сказанная принцем фраза всё никак не покидала его мысли. Ему хотелось хоть чем-то помочь, а не оставаться в стороне, но Ши Цинсюань прекрасно понимал, что сейчас, с этим слабым человеческим телом, он, скорее, доставит ещё больше хлопот, нежели действительно будет полезен.       Цинсюань ещё долго бродил по саду, а ближе к вечеру, когда начало темнеть, и над озером замелькали блуждающие огоньки, нашёл отдалённое место под крышей. Досужие служанки тут же принесли вино и какие-то закуски. Вопреки сказанному о нежелании принимать гостей, Хуа Чэн был не таким уж и плохим хозяином.       — Я принял тебя за заплутавшего призрака, — голос за спиной заставил Ши Цинсюаня чуть было не подскочить на месте; он даже выронил из руки большую виноградину, что собирался съесть, и та поспешно укатилась в траву.       — Ха-ха, призрак, наверное, не пугался бы всякий раз, когда ты норовишь внезапно подойти со спины.       Хэ Сюань присел рядом и с мрачным выражением лица принялся таскать с подноса закуски. Ши Цинсюань придвинул ему еду — всё равно сам толком не ел.       — Что ты здесь делаешь? Ещё бы под дождём уселся, — своим обычным, слегка раздражённым тоном спросил Хэ Сюань.       — Ушёл подальше, чтобы не мешаться под ногами, да и спать совсем не хотелось.       Ответа не последовало, а взгляд Хэ Сюаня сделался слишком задумчивым и устремился в пустоту, словно мыслями он пребывал где-то ещё.       — Хэ-сюн, а ты помнишь, как мы в последний раз были в Райской усадьбе? — спросил Ши Цинсюань, едва посмеиваясь. Многие воспоминания приносили боль, но другие же, напротив, отзывались на сердце теплом. Всё смешалось так сильно, и теперь казалось, что Мин И никогда и не было рядом. Только Хэ Сюань. Два образа наконец-то слились воедино, и это привносило в мысли Ши Цинсюаня невероятную лёгкость.       — Я никогда ничего не забываю, — ответил Хэ Сюань, даже не взглянув в его сторону.       Если вдуматься, любой их разговор был подобен прогулке по раскалённым углям, а любое случайное слово могло напомнить о прошлом. К этому просто следовало привыкнуть. Ши Цинсюань отхлебнул из кувшинчика и чуть поморщился от терпкости вина. Всё-таки в поместье Хуа Чэна и еда, и напитки были высшего качества. Он разлил вино по двум чашам, придвигая одну Хэ Сюаню.       — Давай выпьем, Хэ-сюн.       Ши Цинсюань нередко предлагал Мин И выпить вместе с ним, а вот Хэ Сюаню — никогда.       — И по какому поводу ты решил пить? — спросил тот, окинув скептичным взглядом предложенное ему вино.       — Если есть вино, то и повод найдётся! — весело заявил Цинсюань.       — Пить, не имея повода — это верх праздности.       На это Ши Цинсюань только звонко рассмеялся и под шумный аккомпанемент дождя поднял свою чашу.       — Ну разве приятный вечер, проведённый в компании друга — это плохой повод? — лишь осушив чашу, он заметил, что к своей Хэ Сюань так и не притронулся и почему-то продолжал смотреть в его сторону пристальным взглядом. — Я опять сказал что-то не то?       — Мы не друзья. Я не могу быть твоим другом, — сказал тот немного приглушённым тоном.       — А, это… — усмехнулся Цинсюань; по правде, он надеялся, что хотя бы раз скажет это и не услышит возражений или что Хэ Сюань в этот самый раз просто пропустит это мимо ушей. — Хорошо, Хэ-сюн, как скажешь, но а выпить всё равно можно. Пьют порой и с врагами, и с теми, кого ненавидят.       Горло совсем чуть-чуть саднило от обиды, поэтому он налил себе ещё вина, выпивая несколько чаш подряд. Ши Цинсюань порой забывал, что человеческое тело отличается от тела небожителя, поэтому и голова закружилась слишком рано. Он поднял взгляд на покачивающиеся красные фонарики и маленькие огоньки, кружащиеся над озёрной гладью. Они напоминали заблудшие, неприкаянные души, но за ними отчего-то было так увлекательно наблюдать.       — Так Собиратель цветов согласился тебе помочь? — спросил он, устав от тишины.       — Можно и так сказать, — кивнул Хэ Сюань.       — Это замечательно. Я передал голову брата Его Высочеству, может, когда она будет погребена на небесах, все немного успокоятся.       — Я же сказал, что меня больше не касается ничего, связанное с этим ублюдком, — резко сказал тот.       — Не говори так, — нахмурившись, попросил Цинсюань.       — Хорошо, я не буду. Просто не упоминай его при мне и всё.       Ши Цинсюань улыбнулся и кивнул; он не думал, что когда-нибудь Хэ Сюань пойдёт даже на такой компромисс.       Какое-то время они говорили о чём-то незначительном. Цинсюань упустил тот момент, когда вино закончилось, а сам он, зевнув, умостил голову на плече Хэ Сюаня. Дождь всё шумел где-то там, за пределами их маленького мирка; было так хорошо и спокойно, что хотелось, чтобы это и без того затянувшееся мгновение продлилось чуточку дольше. Ши Цинсюань понял, что выпил несколько больше положенного, когда даже с закрытыми глазами почувствовал, что всё вокруг неумолимо кружится. Но и это ощущалось приятным теплом в груди. Совсем как раньше, когда он был уверен, что Мин И, как бы сильно не бранился, никогда не оставит его вот так, где-нибудь в незнакомом месте.       Несмотря на выпитое вино, он вполне мог подняться и дойти до выделенных ему покоев, но совершенно внезапно Ши Цинсюань решил позволить себе небольшое притворство. Он сделал вид, что уснул, не открывая глаз, даже когда Хэ Сюань пару раз позвал его по имени, и для пущей убедительности лишь крепче стиснул чужое предплечье, устраиваясь поудобнее. Было интересно, насколько хватит выдержки Хэ Сюаня, прежде чем он примется его будить или и вовсе решит уйти.       Когда тот и правда начал подниматься, Ши Цинсюань почти уверился во втором варианте, как вдруг ощутил, что его осторожно берут на руки. Он с трудом сдержался, чтобы не вздрогнуть от неожиданности или не распахнуть глаза. Голова, если честно, и правда слегка кружилась. Шум дождя постепенно стих, а вскоре, когда открылась и вновь хлопнула дверь, Ши Цинсюань почувствовал под собой мягкую поверхность кровати. Пробормотав что-то себе под нос, он не смог сдержать улыбки и слегка приоткрыл глаза, из-под опущенных ресниц замечая, что Хэ Сюань всё ещё стоит поблизости, уже намереваясь развернуться и уйти. Цинсюань успел вскинуть руку и одним цепким движением ухватить ледяные пальцы.       — Хэ-сюн, подожди, — попросил он, в своей голове, если честно, не находя ни единой причины — для чего.       — Что ещё? — спросил тот то ли уставшим, то ли раздражённым тоном, но руку всё-таки не отнял, так и застыв вполоборота.       — Посидишь со мной немного?       — Вот ведь неугомонный, — усмехнулся Хэ Сюань, но присел рядом и даже накрыл Цинсюаня одеялом, а после отодвинул в сторону слабо мерцающую свечу, чтобы не мешала.       — Всё так кружится, — сказал Ши Цинсюань, наблюдая за отсветами на потолке, а после перевёл взгляд на внимательно смотрящего в его сторону Хэ Сюаня; улыбка всё никак не желала убираться с его губ, и сейчас Ши Цинсюань, если честно, уже не был уверен, пьян ли он, хочет ли спать, или просто чувствует себя слишком хорошо.       — Я всегда говорил, что ты не умеешь пить.       — Помню, — усмехнулся Цинсюань и сплёл их пальцы вместе. Он тоже, к сожалению или счастью, никогда ничего не забывал.       Хэ Сюань опустил взгляд и, приподняв его руку, стал что-то на ней высматривать.       — Кажется, срослась правильно, — пробормотал он, приподняв рукав и коснувшись локтя. — Болей больше не было?       Ши Цинсюань отрицательно качнул головой и прикрыл глаза — те так и норовили закрыться. Сонный морок настойчиво тянулся к нему, желая окутать с головой.       — Тогда и правда был такой ливень, почти как сегодня, — начал он в полудрёме, почти не отдавая себе отчёта в том, что говорит. Это воспоминание Ши Цинсюань всегда хранил острым кинжалом под сердцем и прежде ни за что не решился бы им делиться. — Сам не заметил, как поскользнулся, а когда нога вывернулась, то сразу вспомнил храм в городе Фу Гу. И те статуи — отсечённые нога и рука, — он тихо всхлипнул, уткнувшись лицом в подушку. — Я решил, что если было предопределено, то так будет правильно…       Ши Цинсюань не продолжил, потому что не смог, и потому что сон всё же медленно брал своё. Он не мог не почувствовать, как напряглись и словно окаменели держащие его руку ладони.       — Никаких предначертаний нет, Цинсюань, — как-то глухо сказал Хэ Сюань; Ши Цинсюань думал, что тот разозлится, услышав об этом, или же бросит какую-то колкость, но ни того, ни другого не произошло; он словно и так давно всё понял. — Я думаю, любой, кого ты назовёшь своим другом, должен преисполняться гордостью. И с какой-то стороны мне, наверное, жаль, что я не могу им быть, — произнёс Хэ Сюань, чем заставил Цинсюаня буквально замереть и задержать дыхание.       Он едва слышно угукнул, но, несмотря на то, что голова больше не кружилась, не хотел открывать глаза. Притворяться рядом с Мин И всегда было забавно, а сейчас ему хотелось притворяться лишь для того, чтобы отсрочить что-то неминуемое этим прекрасным, словно вырванным из окружающего хаоса моментом. Ши Цинсюань гнал из головы глупые мысли. Хэ Сюань и не должен был считать его другом, а он сам возвращался к этому снова и снова, словно никак не мог просто отпустить. Того, что между ними не осталось места ненависти, уже было более чем достаточно.       — Знаешь, когда я только попал на небеса, то решил, что всё будет проще простого, — очень тихо говорил Хэ Сюань, явно думая, что Ши Цинсюань уже спит, а если и нет, то в любом случае уже к утру забудет эти слова. — Я надеялся, что ты окажешься таким же, как и твой брат. Тогда всё было бы совсем просто. Плохих людей очень легко ненавидеть, а ты…       Цинсюань почти вздрогнул, когда холодные пальцы дотронулись до его лица, провели от линии подбородка до виска и осторожно откинули упавшую на лицо прядь волос. Осознание, что чужие губы коснулись его губ, пришло далеко не сразу, а когда то вспыхнуло в его голове подобно пламени, Ши Цинсюань с трудом сдержался, чтобы не распахнуть глаза, кажется, на какое-то время забывая, что нужно дышать. Сердце глухими ударами стучало где-то в горле, и ему, если честно, казалось, что притворство давно раскрыто.       Но Хэ Сюань ничего не сказал, тут же отстранившись и убрав руку. Это мало чем походило на поцелуй, скорее — просто прикосновение, но…       Тот ещё долго молчал, только дождь всё шумел за окном, и потрескивала пламенем свеча.       — Ну вот и какой я тебе, к чёрту, друг? — спросил Хэ Сюань совсем уж потяжелевшим тоном и, больше не говоря ни слова, поднялся, поспешно выходя из покоев.