Тан и Хускарл

В «Смеющейся Крысе» всегда было полно народу. Здесь было тепло, наливали хорошее вино, подавали горячую еду, имелись тёплые постели, а медовый голос местного барда Лизетты зачаровывал любого. Сейчас седовласая бретонка пела «Сказ о Языках» Лидия чётко знала, что Марк ни эту песнь, ни «Песнь о Довакине» не любил. Каждый раз, когда кто-то запевал её, он уходил либо в комнату, либо пропадал где-то в глуши или на улицах города. И он ещё Драконорождённый, древний герой, о котором слагают легенды! Этот прохвост будет похваляться своими приключениями, о чем бы они ни были, но стоило людям увидеть в нём героя, как он тут же тушевался и ретировался, прячась где-нибудь высоко. Иногда хускарл удивлялась, как её угораздило стать спутницей-телохранительницей этого неоднозначного сорвиголовы? То в пещеру его затянет, то куда-то в двемерские руины, откуда потом они оба выходили загруженные под завязку, как два мула. Впрочем, это всяко лучше патруля в рядах стражи Вайтарна, откуда Лидия и была родом. Ей бы не хотелось сидеть всю жизнь в одном городе и слушать извечное ворчание про простреленное колено и старую, как Нирн, шутку про украденный рулет. Хотя, стоило отметить, что к чести Довакина, он не пользовался своими титулами, чтобы заманивать девок к себе в ложе. Лидии вообще казалось, что в таких делах, прославенный убийца драконов вроде должен быть искушён, но стоило ей как-то спросить его о том, к кому лежит его сердце, как щеки молодого норда заполыхали, а его вечная ухмылка уступала место поджатым губам. Но, у такого как Марк, странностей было полно. Взять к примеру Тройку, о которой хускарл узнала совсем недавно. Допивая эль и отдыхая с дороги, она дослушала песню и дождалась тана, который был слишком уж воодушевлённым. - Поздравь нас, мой дорогая, у нас появились деньги ещё одна работа! – воскликнул он, закинув ноги на спинку соседнего стула у стола, что расположился в краю комнаты. Отсюда им было удобнее наблюдать за всем залом. - Что? Я надеялась, что мы хоть чутка передохнём. – она устало сгорбилась, моля богов о том, чтобы они пошли на дело хотя бы через день. - Мы отдохнём, естественно, просто радую тебя тем, что мы с тобою нарасхват! - заверил её Марк, самодовольно улыбаясь. - У тебя на лице написано, что ты счастливый как никто. Что приключилось? – ревниво выдала она - Оу, я просто повстречал Элисиф Прекрасную, вторую в моей Великой Тройке – самодовольно прокаркал Довакин - Тройка? – переспросила Лидия, поперхнувшись элем - Тройка самых прекрасных женщин, которых я когда-либо видел. На третьем месте расположилась Эйла, помнишь, рыжая бестия из Соратников? На втором оказалась Элисиф, с её медными волосами и зелёными глазами, а на первом… - - Я не хочу слушать каких ты там женщины вожделеешь, это не очень-то приятно. – обиженно фыркнула девушка, погладив свои черные волосы. - А я уже закончил. На первом месте – секрет и я унесу его в могилу. – Марк улыбнулся, почесав чёрную бороду, отросшую за недели пути. Лидия смотрела в его глаза и пыталась понять, шутит ли он или говорит серьёзно?

***

Со временем на вопрос стал проясниться. Задания, которые они брали в Хаафингаре, так или иначе, приводили их в Синий Дворец. То убить вампиров в какой-то пещере для придворного мага, то помочь Коллегии Бардов и организовать Праздник Сожжения Короля Олафа, то разобраться с некромантами в Пещере Волчий Череп, что чуть не обернулось возвращением Потемы. Так или иначе, они представали перед вдовой верховного короля. Лидия было согласна с тем, что Элисиф была Прекрасной, с большой буквы. Гордая осанка, острый подбородок, медные волосы и цепкие зелёные глаза. Ярл Солитьюда и Хаафингара была подобна Кинарет, впрочем, так говорил Марк. Почему-то хускарл Довакина почувствовала как её щеки багровеют. Чтобы они ни делали, даже отправлялись на другой конец провинции, чтобы вознести рог почившего Торуга на Алтаря Талоса, Драконорождённый герой всё твердил, что делают это они во имя Скайрима, Солитьюда, золотишка и верховной правительницы, пусть Элисиф ещё и не была ею. Когда их в очередной раз пригласили, Марк как-то странно вёл себя. Он и до этого не был нормальным в полном понимании этого слова, но сейчас странности лились через край. Он перестал браниться и двигаться с привычной ловкостью. Он стал держать себя по стойке смирно, как имперский солдат. Широкая грудь, гордо поднятый подбородок, зычный голос. Лидия и сама была готова любоваться таким Марком, но она-то понимала, для кого он так «прихорашивается», Дракон чисти чешуйку. Придя в Синий Дворец, Фолк Огнебород поведал им, что Потема готова вернуться. Что её дух бродит по подземельям скайримской столицы. О Потеме Волчице знали все. Будь она жива, то была бы единственной представительницей Септимов в виде некромантки, и правила был мертвой армией с генералами-вампирами во главе. Довакин согласился. Его верному хускарлу оставалась лишь пойти за ним, а что ей ещё было делать. Её щеки горели огнём, когда Элисиф обратилась к её тану. Её тану! - Упокойте Потему, и вас ждёт щедрая награда. Вас обоих – говорила она твёрдым голосом. Всё же народ диву давался, как эта молодая девушка держалась на троне после гибели мужа. Из неё выйдет отличная королева, если она сможет играть в политику с империей и не быть её марионеткой, так Лидия считала. - Всё ради вас, госпожа Элисиф – отвечал Довакин, и Лидия до боли прикусывала язык и добела сжимала кулаки в стальных перчатках. Она молила всех богов, что тан этого не заметил.

***

Биться с нежитью и вампирами дело не плёвое. Каждый бой давался им с трудом. Драугры кричали, опрокидывая их на землю, вампиры исчезали, чтобы подкрасться сзади. Но Довакин был силён. Его крики сжигали и замораживали врагов. Меч рубил неживую плоть, а Лидия прикрывала ему спину, не давая бесславно погибнуть в этих богами забытых катакомбах, где Кин ветром кричала: «Бегите, глупцы!», а Аркей шептал: «Спаси душу свою!» Потема ждала их. Потема чувствовала их. Тем более, им она была обязана тем, что вновь оказалась в своих владениях. Они жаждала их. Хотя, Сияние Рассвета пугало драугров и вампиров, клинок Меридии сжигал, взрывал нежить, оставляя лишь искрящийся прах. Нордка должна была признать, что этот даэдрический артефакт был полезен, в кой-то веки. Пока они шли, Потема их звала через рисунки на стенах, где она была изображена в волчьей шкуре, полунагая, поднимающая скелеты из мёртвых. - Подойди ко мне, герой – обращалась она к Довакину и Лидия чувствовала могильный холод, пробегающий по мурашкам. - Согрей меня – говорила мертвая Королева, и хускарл багровела от страха и стыда. - Уже бегу, ваше величество! – отвечал ей Марк, выдирая меч из тела вампира. - Будь осторожен – проговорила его спутница. Он всегда так говорила, когда чувствовала, что опасность совсем близко, но слушали ли её тан? Слушал ли её Довакин? Или же он уже был зачарован голосом Потемы, готовый исполнить любой приказ? Или же он думал Прекрасной Элисиф? О том, что он скажет ей, когда вернётся в Синий Дворец, к моменту Сожжения Короля Олафа?

***

Дух Королевы Волчицы трусливо бежал к своим останкам. Довакин бежал за ним. Лидия еле поспевала за ним, уставшая, потная как кобыла, измазанная в крови и грязи, она видела призрак Потемы, который своей призрачной, скелетной рукой, вонзает призрачный клинок в её тана, прямо в живот. Лидия вопит от усталости и злости. Золотая сталь Сияния Рассвета проникает в тело призрака и их обоих окутывает ореолом из синего огня. Нордка снимает с себя шлем и падает рядом с таном. Он лежит, истекает кровью и часто дышит, прижимая рану рукой. - Вот оно как, меч промеж кишок – хрипло хохочет Марк, стиснув кровавые зубы - Молчи, сейчас я тебя вытащу! – шипит она, пытаясь нашарить в сумках бинты и зелья лечения. - Кишки потом не забудь забрать – говорит он, вцепившись холодными руками в её, ещё горячие ладони. Девушка плачет. Не навзрыд. Слёзы сами текут как с водопада, трясущимися руками она перевязывает рану, заставляет нерадивого героя пить зелье, и прижимает его к себе, в ожидании, что кровотечение остановится, и рана хоть немного затянется, ведь зелье было достаточно крепким. - Помнишь Тройку? – спрашивает он её, и она стискивает зубы, пытаясь улыбнуться - Скоро придёшь к своей Элисиф, она придумает, как тебя отблагодарить – тараторит она. Его рана кровоточит не так сильно, значить зелья начало действовать. - А на кой она мне? Я и роду никакого и моська у меня не смазливая, я про самую первую… - хрипло отвечает Марк, взглядывая кровавую слюну. - У неё чёрные волосы, карие глаза, и она сейчас гладит меня по голове. Счастье-то какое! Слушай, а ты пойдешь со мной на праздник? Сожжем Короля Олафа Одноглазого? – он говорит совсем тихо, совсем хрипло, глотая собственную кровь. - Пойду – отвечает она, улыбаясь через горькие слёзы и жгучую боль в ранах. Она первая. - Зачем тогда было это всё? Ради кого? - спрашивает она, вытаскивая его на своих плечах. Довакин шипит и ворчит, но с хохотом отвечает: - Что бы тебя позлить! - - Ты меня раздражаешь - беззлобно отвечает она - Я был рождён чтобы раздражать людей, о чём ты! - кричит он, когда они поднимаются и видят белый свет - Оу! Аккуратней, не картошку несёшь!