Глава 4
10 марта 2021 г. в 08:05
Сокджину и Чонгуку казалось, что хуже спуска по склону ничего не существует, но коварная погода столицы доказала обратное и усложнила путь. Когда они, по словам Соджуна, находились «где-то тут рядом», на местность лёг густой туман. Чтобы не потеряться, пришлось поясами привязать друг друга за кисти рук и по сантиметру ощупывать ногами землю. Сокджин и Чонгук не скупились на бранные слова и пообещали кровавую расправу Соджуну, которому всё равно на любые препятствия перед собой, если они не магические. Сокджин и Чонгук регулярно обходят деревья, пеньки, ряды кустов и мелкие броды, намокают, пачкаются и злятся. Чонгук собрал волосы возле лба в «пальмочку», закрепил тонкой верёвкой и встал на четвереньки, ощущая ладонями и коленями влагу. Ползти неудобно, а шагать вынужден синхронно с Сокджином, и оба продолжают двигаться исключительно из-за своих корыстных целей. И хотя Чонгук всё ещё хочет сохранить жизни братьям Ким, а Сокджин — погубить их, держатся вместе, зная, что поодиночке в густом, как молоко, тумане не выжить.
— Документ не просрал? — Сокджин, тоже встав на четвереньки, покосился куда-то на тёмное пятно в тумане, и ладонь погрузилась в грязную жижу.
— Нет! — Чонгук замотал головой, и «пальмочка» кокетливо покачнулась. — И тебе не отдам. Думай, Джин, как туман разогнать!
Как избавиться от тумана, некромаг знает, но стоит ли? Жители столицы знают её капризную погоду, поэтому крайне удивятся быстротечному туману, особенно Намджун, который почти четыре века живёт на одном месте. Рисковать Сокджин опасается, поэтому твердит Чонгуку, что не может выудить заклинание из подсознания и насиловать себя тщетными умственными потугами не намерен. Несколько раз Чонгук помогал поднять из закоулков памяти знания, за что Сокджин ему благодарен, но потратил необъятную мощь смешанной крови на другие нужды.
— Мы точно возле Морфурта! — бил ладонью по земле Сокджин, не понимая, почему они до сих пор не наткнулись на ворота.
Он отправил Соджуна в разведку и пообещал бросить его в Ад, если тот не найдёт вход в столицу. На первый взгляд, двигаются они правильно: перешли броды, а не шли параллельно им, натыкались на зыбучие ямы, расположенные вокруг города, и слышали королевские рожки. Ползают пару часов, а к воротам не приблизились. Сокджин никогда не стремился переехать в Морфурт, потому что в городе слишком всего много: населения, армии, правил, разбоя, рынков, зданий и новостей. В столице всегда что-то происходит, а Сокджин — любитель спокойствия. Теперь же он с отвратительным спутником на четырёх костях упорно бредёт к нелюбимому месту. К Чонгуку невозможно привыкнуть. Всё же люди и демоны слишком разные, поэтому, даже будучи вместе, они отдалены взглядами на жизнь. Чонгук ни за что не отдаст документ, несмотря на то, что ранее вызвался только сопроводить Сокджина в столицу и обещал для него выкрасть ценную вещь принца. Его планы поменялись в сторону его выгоды, и можно Чонгука избить, отправить в Ад, закрыть в темнице или приковать к скале, а он вернётся к замку раньше, чем Сокджин постучит в ворота. С Чонгуком бессмысленно бороться. Более того, Сокджин стал зависим от него. Во-первых, нет уверенности, что ко двору замка пропустят обоих, и помочь может болтливый Чонгук. Второй момент — он знает, зачем Сокджин пришёл к королю. Чтобы влезть в доверие, ему ничего не стоит рассказать Тэхёну о замысле Вельзевула. И Сокджин не может его убить, потому что тот бессмертный, и отвязаться от него не получается, поэтому пришлось смириться с жалким положением и волочиться к Намджуну на свой страх и риск.
Рука Чонгука скользнула по влажной траве, тело затянуло назад, и Сокджин от перевеса клюнул носом в землю.
— Мама! — взвизгнул Чонгук, держась за запястье Сокджина. — Оно меня затянет в самый Ад! Вытащи меня! Мне к Тэхёну надо.
Тот глубоко вдохнул, втягивая влажный от тумана воздух, и устало послал всё к чертям. Это же надо так влюбиться, чтобы переться из Ифлеса в Морфурт к возлюбленному. Чонгук блуждал по лесу, тарахтел в телеге по избитой дороге, чихал от пыли, теперь ползает в густом тумане и тонет в зыбучих ямах, но продолжает думать только о встрече с Тэхёном. Быть может, будь он смертным, пересмотрел бы свои планы и отдал предпочтение жизни, а не шёл бы в столицу в непогоду.
Перевернувшись на спину, Сокджин неспешно сел, схватился за пояс Чонгука и попятился назад, вытаскивая его из ямы.
— Не сдохнешь, — шипел он. — Во время войны в ямах водились хищные рыбы, которые сжирали всё, что попадалось в ловушки.
— И где они сейчас? — ужаснулся Чонгук, ложно ощущая, как что-то кусает острыми зубами за ногу.
В панике он выкарабкался быстрее, чем Сокджин его вытянул, стряхнул грязь с ног и осмотрелся вокруг, изучая густой туман. Смотреть не на что, если не считать размытые фигуры деревьев, похожие на затаившуюся нечисть в поисках еды.
— У Намджуна спросишь, — вновь становился на четвереньки Сокджин. — У него много ловушек, и, к счастью, несколько веков они стоят без надобности. Когда шла война, а на троне сидел предыдущий король, Намджун разрушил все мосты вокруг столицы, изолировав её от врага. Надо сказать, что перед этим он заехал в Морфурт, поэтому остался в городе с врагами без пути к отступлению. Первым делом он сжёг всё, где люди могли взять еду: рынки, магазины, таверны, трактиры, кабаки, амбары. Затем угнал скотину и завлёк птицу в лес. Для населения остался только один источник пищи — королевский замок. Открыть ворота для короля означало пустить врага, не открыть — навлечь гнев людей. Король прогнал пришедших к нему горожан, за что поплатился в тот же вечер. Голодный народ сам прорвал ограждение и напал на замок. Король хотел сбежать, но…
— Мосты разрушены, а в лесу притих Намджун, — завершил рассказ Чонгук, пробираясь сквозь белую пелену к столице. — Не нравится мне Морфурт.
— Ты его ещё даже не видел, — кивнул в туман Сокджин. — А вот я в нём бывал, и мне он тоже не нравится. Людей там ничем не удивить. Даже если по улице кентавр пробежит, все воспримут его как нормальное явление. Когда живёшь рядом с Намджуном, всё необычное выглядит как его каприз. Люди готовы к любым странностям.
— Неправда, — с укором покосился на него Чонгук, вытаскивая руку из грязи. — Люди готовы увидеть что угодно, но не услышать. Вечно ты забываешь про язык, отдавая предпочтение глазам. Ляпнешь что-то лишнее — спасать не буду. Читаешь заклинания и молитвы, а до сих пор не понял, что слово имеет силу. Пробегись по Морфурту голым, и люди не обратят внимания. А потом встань на площади и скажи, что Намджун — собака сутулая. Я посмотрю, как через минуту солдаты возьмут тебя под руки и поволокут в тюрьму, а люди будут удивлены твоему безрассудству.
Он посоветовал глупому Сокджину вернуться в Ад и пожить год среди демонов, чтобы научиться поведению в замках среди врагов. Тот пообещал выкинуть его в зыбучую яму, если не замолчит. Читать доклады по нравственному поведению Чонгук может часами, а Сокджин мечтает о тишине. На выручку прилетел Соджун и сообщил, что мужчины ползут прямиком к стене города и скоро упрутся в неё головами.
Напряжение между Чонгуком и Сокджином возросло. Они бы вспотели от волнения, если бы могли, и притихли, окончательно обдумывая свои действия. Здравый рассудок твердит убить конкурента. Сокджин не сможет заняться своей миссией, регулярно думая о том, что в замке есть любитель разговоров Чонгук. Раз в полчаса он будет искать Чонгука, ему начнёт казаться, что каждый человек в доме знает, зачем он пришёл к королю, и рассудок пошатнётся. В конце концов, он сам проколется и вернётся в Ад без свитка и не свершив месть. Чонгук также побаивается, что Сокджин проболтается Тэхёну о том, кто его любит. Заниматься сексом с суккубом равносильно стать его марионеткой в кровати, что не добавляет мужчине героизм или ауру самца. Это унизительно, если только человек не родился с таким уродством, при котором даже за большие деньги проститутка откажет в «одолжении». Пока суккуб не наиграется, не отпустит призвавшего его мужчину, а для принца зваться игрушкой демона-суккуба слишком позорно. Чонгук убил бы Сокджина, если бы не нуждался в его поддержке. Как некромаг он поможет избавиться от соперников без шума и трупов, что сделать одному Чонгуку на закрытой территории крайне сложно. По поведению Сокджина он почувствовал, что от него хотят отвязаться.
— То есть ты мне вообще не доверяешь? — Чонгук заметил его недовольный взгляд.
— Абсолютно, — полз вперёд Сокджин, — как при первой встрече.
— Та дай хоть шанс доказать свою пользу!
Тот отрицательно замотал головой и пояснил:
— У меня самого только одна попытка, поэтому я не могу рисковать.
Чонгук тяжело вздохнул и решил во что бы то ни стало оставить документ у себя. Едва он попадёт в руки Сокджина, как Чонгук вернётся домой в Ад. Взаимное недоверие не позволяет найти выход к примирению. Существует множество предложений и договоров, чтобы прийти к единому согласию, однако и они кажутся ложью. На мгновение Чонгук едва не попросил прощения за своё поведение, но рот закрыл равнодушный взгляд Сокджина, в котором нет ни капли сожаления за лишние сомнения в спутнике.
Соджун предупредил, что до стены пять шагов, и далее мужчины могут безопасно добраться до ворот. Сокджин отвязал пояс и осмотрел свой грязный вид. Не пачкаться сложнее, чем заставить Чонгука молчать. Предстать перед королём в отвратительном виде означает проявить к нему неуважение и заслужить пренебрежение к себе. Чонгук поморщился, представляя, каким «сексуальным» он явится перед Тэхёном. Пришлось смириться, потому что денег на новую одежду нет, а постирать и ждать, когда вещи высохнут, слишком долго. Туман оседает на землю, оставляя на ней влагу, та смешивается с соком травы и оставляет на коленях грязно-зелёные разводы. Сокджин чертыхнулся, попробовал стряхнуть налипшую грязь, но только окончательно её размазал по ткани.
Чонгук, следуя за Соджуном, сообщил, что им необходимо зайти в сувенирную лавку. Поскольку людей в замке много, следует купить печати демонов, чтобы показать свою преданность Альтаии. Это мелочь, потому что печати, как символ поклонения, давно стали не обязательным, и нет ни одного постоянного демона, которому бы поклонялись люди. Они всех уважают и почитают, однако в замке скопище конкурентов, которые будут придираться к любой детали, чтобы посеять сомнение в сердце короля.
Здравая мысль наконец-то посетила его буйную голову, и Сокджин с ним согласился, хотя, как старый скряга, со скрипом в душе расстанется с деньгами. Купить печать Вельзевула он не может себе позволить, учитывая ссору Его Величества с демоном. Перебирая в голове имена жителей Ада, сложно определить подходящего кандидата. Казалось, возьми одного, другие отвернутся. Мучаясь выбором, Сокджин внезапно посмотрел на расплывчатую в тумане фигуру Чонгука и поинтересовался:
— А тебе печать дали?
Тот фыркнул и затянул:
— Ага. Догнали и ещё раз дали.
С расспросами Сокджин более не встревал, оставляя демонические семейные разборки на суд Люцифера. Быть может, когда-нибудь Чонгук дорастёт до чина демона, а не застрянет в неприятном позывном «полукровка». В конце концов, он не виноват, что Асмодей заключил договор с женщиной. Положа руку на сердце, Сокджин сам себе признался, что внук многоуважаемого демона никогда не получит печать, потому что не предан Аду. Скорее, у него появится свой объект поклонения, которого он поставит выше дел демонов и не успокоится до самой смерти Тэхёна. Сокджин считает, что Чонгук легко найдёт себе нового любовника, когда Тэхён и Намджун умрут. Он не сможет противиться своей влюбчивости в рыцарей, поэтому быстро забудет, с кем ещё вчера делили постель.
Соджун предупредил, что поворачивает налево и входит в город, однако дальше порога не пойдёт. Его могут заметить, и Сокджину придётся долго объяснять, каким образом он видит духов и как смог заставить одного из них подчиняться. Чонгук поблагодарил Соджуна за помощь, а Сокджин сказал только одно слово: тинорамоса. Соджуну не удалось заключить с некромагом обмен, за что обиделся. Но Сокджин упрекнул его во лжи, ведь он так и не принёс обещанные тесак и карты.
На улицах Морфурта царствует туман. Со всех сторон слышатся голоса людей и вопли от столкновения прохожих. Сокджин и Чонгук идут медленно, бьются плечами с людьми, сразу же просят прощения и бесцельно направляются вперёд.
Где-то недалеко от Чонгука громко выругался мужчина и возмутился:
— И где его по Аду носит? Час назад обещал разогнать туман и как в воду канул!
Другой мужчина поросил успокоиться и дать немного больше времени старику для подготовки. Их громкие переговоры натолкнули Чонгука на идею. Не ориентируясь в тумане, он прокричал:
— Сувенирная лавка, отзовись! Мы гости столицы и не знаем, куда нести наши деньги!
— Тут я! — сквозь смех раздался мужской голос, и Чонгук попросил продолжать говорить, чтобы на слух отыскать магазин.
Из-за затруднений в торговле вновь полетели проклятия в сторону какого-то пожилого человека, и Чонгук, выставив руки вперёд, шёпотом упрекнул Сокджина в излишней лени. Мог же в столице поймать призрака и заставить помогать, но предпочёл сам страдать и товарища втянул в неприятности, а на дворе обеденное время, однако из-за тумана даже солнца не видно. Сокджин попросил его молчать, потому что он правильно поступает. Кто-то должен разогнать туман и, если бы это ранее сделал Сокджин, вся армия встала бы на уши для выяснения, кто причастен к изменению погоды без разрешения Его Величества. В первую очередь под подозрение попали бы гости города.
Чонгука за руку схватил пожилой мужчина и велел идти за ним.
— Чего изволите? — он открыл дверь тесного магазинчика, и три человека едва в нём поместились.
Продавец протиснулся между окном и витриной, указал руками на обширный выбор мелких сувениров и заверил, что у него есть всё необходимое для памяти о посещении столицы. Игрушки, флажки, камушки и ещё куча бесполезных вещей усыпали стены магазина, а печати Сокджин взглядом не нашёл. Про них спросил Чонгук, снимая верёвку с волос, и мужчина на пару секунд замер от удивления, затем понял, что у покупателей может быть много странностей и редких желаний, и, пока это приносит доход, в подробности лучше не вдаваться.
— Есть старенькие, — лез под полу продавец, и Чонгук успокоил его тем, что у печатей нет срока годности. — Спрос давно на них прошёл. Сейчас кузнецы и плотники вырезают такую красоту, что сувенирные печати им в подмётки не годятся.
Чонгук даже не изменился в лице:
— Я консервативный человек. Меня бабушка воспитала в духе изначальных традиций, когда печать не была сувениром, а обязательным нательным предметом каждого человека.
Продавец, удерживая бумажный пакет с товаром, некоторое время смотрел на него с настороженностью. Пару веков назад отменили обязательное ношение печатей, потом ещё пара поколений не расставалась с ними, и только потом люди большинством вытеснили их из обихода. Если бы в Альтаию приезжали люди из других стран, тогда бы печати покупали, но и у сувенирных лавок возросла бы конкуренция.
— Выбирайте, — мужчина высыпал товар на прилавок. — Отдам почти даром. Вряд ли кто-то ещё их заберёт, а я и монете рад.
— Мне нужен Асмодей, — в задумчивости приложил грязный палец к губам Чонгук, взглядом изучая оттиски. — Где ж эта сраная закорючка?
Дедову печать он узнает из миллиарда подделок и мысленно посетовал, что в такой ответственный момент вынужден таскать на себе знак нелюбимого родственника. А иначе стать своим среди вояк не получится, потому что Тэхён и девяносто девять процентов армии яро почитают Асмодея. Чонгуку нельзя отставать от них или чем-то выделяться, поэтому, скрепя сердце, смирится с небольшим парадоксом в жизни. Сложный узор он всё же нашёл, довольно улыбнулся и пригласил выбрать Сокджина, однако тот посмотрел на продавца и попросил:
— Демонов Власти, пожалуйста.
Чонгук присвистнул:
— А ты не из скромных. Хорошо продумал.
Вытащив из-под горы товара три печати в одном круге, мужчина похвалил выбор. Печати Люцифера, Вельзевула и Астарота, сделанные из дерева, крепятся внутри стального круга и символизируют двух сильнейших демонов и правителя Ада. Размерами они с одну стандартную печать-подвеску. Сокджин решил не обижать своего создателя Вельзевула, но и не казаться ярым его поклонником, поэтому замаскировался под видом почитателя Демонов Власти.
Положив монету на прилавок, он услышал галдёж за окном, и продавец сказал, что наконец-то старый пижон вышел разгонять туман.
— Столько гостей к Его Величеству приехало, — ворчит мужчина, — а туман испортил им праздник, поэтому король приказал наладить погоду.
— А нам как раз надо в замок на поклон, — с ложной обидой сетовал Чонгук и бормотанием поторопил незнакомого человека убрать туман.
— В таком виде? — рассмеялся продавец. — Хоть бы лошадь для солидности прикупили, а то совсем как нищие выглядите. Если бы туман не мешал видеть людей на расстоянии, не пустил бы вас за порог, подумав, что ограбить хотите. Пока не распогодилось, в фонтане искупайтесь.
Чонгук нашёл свои плюсы в грязной одежде. Выйдя на улицу, он оторвал тонкую полосу с нижней части штанов, протянул через неё печать и повесил на шею. Амулет потёрся о грязную грудь и принял потрёпанный вид, будто ношеный с самого рождения Чонгука. Сокджин последовал его примеру: оторвал полосу с пояса, повесил печать и завязал красивый узел. Пока он намерено пачкал покупку, вытирая о неё пальцы, туман постепенно рассеивался, а Чонгук, не поймав в воздухе аромат розмарина, с ноткой ревности сообщил, что Тэхён давно не покидал замок. В столицу он приехал раньше Сокджина, и, видимо, канул в пучину праздника.
Сокджин договорился с бойкой женщиной о поездке к замку, пообещал не пачкать телегу и расплатился парой монет. Женщина согласилась исключительно ради денег и, когда туман окончательно рассеялся, а улицы оживились, повезла гостей столицы по дороге. Чонгук непривычно молчал, нервничал и изредка кривился, будто думал о плохом. Даже посерьёзнел, принимая вид взрослого человека, а не мужчины с присвистом в голове. Наконец, когда телега выехала на широкую площадь, он не выдержал и спросил:
— Как думаешь, мы справимся?
Покачиваясь на краю телеги, Сокджин ушам не поверил. Поразительно, что Чонгук сомневается в себе и интересуется успехом обоих. Совсем недавно он едва пуп не порвал, крича, что добьётся Тэхёна всеми известными методами, а теперь не уверен в собственных силах.
— Мы же справлялись с помощью магии, — тише добавил он, — а в замке так нельзя.
Сокджин бы ему лекцию прочёл, что без магии никак не обойтись. Некромагу необходимы шпионы в доме короля, а без магии нужные призраки не явятся. Если бы Чонгук мог влюбить в него Намджуна, тогда бы процесс добычи свитка занял пару дней, однако даже сын суккуба способен крутить любовные интриги только вокруг себя и то, как показал опыт на Тэхёне, не ко всем его магия применима.
— Живи как раньше, — нахмурился Сокджин, — только не швыряй свои способности во все стороны.
— Я больше за тебя и короля переживаю, — внезапно впал в откровения Чонгук. — Надеюсь, он в тебя не влюбится, чтобы я жил рядом с Тэхёном.
У Сокджина сердце похолодело от надежд Чонгука, и он вспылил:
— Да чтоб ты хером подавился! Совсем страх потерял?!
И ударил его ладонью между лопаток. Единственный плюс от слов Чонгука — правда. Сокджин теперь знает, что будет предан, если Намджун в него влюбится.
Телега остановилась возле моста. Чонгук спрыгнул первым и поднял голову, изучая высокое ограждение, макушки башенок и здоровенные ворота. Вокруг ограждения — широкий ров с водой. Поскольку мост опущен в ожидании гостей, Сокджин и Чонгук направились прямиком к воротам. По пути Сокджин рассказал, что, по приказу Намджуна, подобием реки замок оградили от «большой земли». Чонгук ужаснулся, ведь это означает, что из замка просто так не сбежать, если понадобится.
— В твоём случае говори так: когда понадобится, не сбежать, — поправил его Сокджин. — У тебя «если» не бывает. Ты всё равно встрянешь в неприятности.
— Не встряну! — перегнулся через мост Чонгук и посмотрел на шуструю рыбу в воде. — Быстрее ты встрянешь. Ты же некромаг! Ты иначе жить не можешь. Готов поспорить.
«Что-то тут не то, — он сдвинул брови, наблюдая за течением воды и живностью в ней. — Это река?!» Задав пару уточняющих вопросов у Сокджина, ответ он не получил, и Чонгук оглянулся, замечая, что тот приближается к воротам. Сокджин также что-то рассказывает, не подозревая, что спутник задержался на мосту. Чонгук догнал его в три прыжка и лёгким движением грязного бедра подвинул в сторону, затем выпрямил гордую осанку напротив маленького окошка.
— Ну-ну, герой, — сложил руки на груди Сокджин и пообещал отвесить подзатыльников пожирнее, если стража не пропустит во двор замка.
Его угрозы привлекли внимание стражи. Окошко быстро открылось, конопатый воин бегло осмотрел гражданских и отчеканил:
— Милостыню не подаём!
Окошко хлопнуло, оставив Чонгука в недоумении и с приоткрытым ртом. Он не успел слова сказать, как его записали в попрошайки и не позволили высказаться. Возмутившись хамству стражи, он сжал крепкий кулак и настойчиво постучал в окно, требуя открыть и дать время для объяснений.
— Сам ты пёс сторожевой! — он без остановки тарабанил и распинался, как при пожаре. — Я не бомж, а свободный человек!
Тяжелый засов проскрипел, и вновь появилась конопатая голова, только на этот раз выражение лица исказилось раздражительностью за оскорбление. Проигрывать молодому солдатику, которого поставили на дежурство у ворот в наказание за пьянку, о чём свидетельствуют припухшие веки, Чонгук не собирается. Едва тот, сжимая копьё слегка дрожащими от похмелья руками, набрал полные лёгкие воздуха, чтобы вызвериться, Чонгук уже рассказывал, как замахался бегать по городам, ползать по бродам и кубарем скатываться по склонам. Припоминая пень, он вовсе отчитал молодого воина за неуважение к старшим, которые, между прочим, пережили то, до чего «сопле зелёной точно не дотянуться».
— Вот! — Чонгук ткнул в нос воина две печати на договоре. — Кругом, козявка! И позови министра! Скажи, что я выполнил своё обещание! А зовут меня Чон Чонгук!
При виде двух печатей на мятом документе, похмелье прошло, парень от неожиданности потоптался на месте и, не чуя ног, помчался в сторону замка, не ощущая вес копья на плече. В длинной и пламенной речи Сокджин не услышал ни слова про себя и приготовился остаться за воротами, при этом упрекнув Чонгука:
— Мог бы и помягче вести себя.
Чонгук фыркнул, всматриваясь в удаляющегося воина:
— Мягче только у мамки на сиське, а этот сосунок давно перерос младенчество.
Когда его лицо озарилось любовью, Сокджин встал ближе и заглянул в окошко. К воротам быстро идёт Тэхён, делая широкие шаги и удерживая в руках шлем. Должно быть, в обеденное время он тренируется со своим военным отрядом, приближённым к охране замка, а не танцует в приёмном зале вместе с гостями. Ему чужда королевская жизнь, что стало главной причиной отказа от трона и совместного с братом правления Альтаией.
Чонгук показал ему печати, засветился солнышком и счастливо пробормотал, что нашёл ценную бумагу. Тэхён с полминуты на него внимательно смотрел, не проявляя каких-либо эмоций, о чём-то думал, затем перевёл взгляд на Сокджина, и тот без слов поклонился.
— Впусти их, — на тяжёлом выдохе приказал Тэхён. — Скажи Джухёку, чтобы выкупал их. Глазастого привести ко мне, хмурого — к королю.
Пискнув, что всё будет выполнено, воин открыл дверь, поторопил гостей войти, и Тэхён забрал документ из рук Чонгука. Сокджин не обиделся на «хмурого», спокойно отошёл в сторонку, чтобы не мешаться у ворот, и разволновался перед встречей с Намджуном. Как планировал, во двор замка попал, а дальше сердце от тревоги стучит быстрее. Можно взять пример с Чонгука, который наслаждается минутой счастья, однако мысль о том, что в замке большое количество народа, уничтожает причины для радости. У Сокджина десяток конкурентов, среди которых он самый нежеланный жених. Ни громкого имени, ни знатного рода, ни денег у него нет, в отличие от тех же Сон. Ему нечего дать королю, кроме себя. В этом он совсем рядом с Чонгуком, но у того есть способность влюбить в себя человека, поэтому миссию по получению свитка проще передать ему, однако он раньше влюбился в Тэхёна.
Замок Его Величества находится в дальней стороне. Под ограждением выстроились длинные и низкие дома прислуги, а остальное — сад, фонтаны, качели и украшения двора. Сокджин не может назвать увиденное красотой по-королевски. Скорее, построено и облагорожено со вкусом, но никак не до восхищения. Серые кирпичные домики слуг создают впечатление бедного посёлка, а трёхэтажный замок всё из того же кирпича, только крупнее, не похож на дом короля. За ним возвышается шестиэтажная Башня, в которую Сокджину следует попасть.
— Сюда! — выкрикнул из длинного дома молодой парень и помахал гостям рукой, чтобы привлечь к себе внимание.
В тот момент Сокджину стало стыдно за свой вид. Наверняка пареньку, которому на вид нет двадцати лет, поручили выкупать двух беспризорных или, как сказал Чонгук, свободных людей. Сокджин сам в состоянии натереть себя мочалкой и не нуждается в королевских услугах, но парень настойчиво продолжает звать и кричит, чтобы гости поторопились, иначе вода остынет. Пришлось идти, а Чонгук вовсе побежал в первую очередь знакомиться с жителями замка.
Джухёк, как выяснилось, гостеприимный человек и на стыдливый взгляд Сокджина сообщил, что он не первый, кого надо выкупать. Джухёк привык, это его работа, и она не самая грязная, которую поручают в замке некоторым слугам. И вообще, абы кого купать не будут, поэтому приезжие гости удостоились не последней почести.
Он провёл их вдоль дома и открыл дверь в ванную комнату, после чего придержал её, пропуская Сокджина и Чонгука. Внутри стоят две широкие бочки, наполненные горячей водой, рядом с каждой — низкие табуретки, а на стенах висят полотенца и мочалки. На отдельной тумбе — несколько кусков мыла, из-за которых в комнате пахнет разнотравьем.
— Раздевайтесь и залезайте, — улыбнулся Джухёк и закатал рукава своей рубашки.
Сквозь довольный визг Чонгука, Сокджин задумчиво затянул, что ему такое приветствие Его Высочества не нравится.
— Выкупают, скажут спасибо и отправят домой, — он раздевается, пока Чонгук на присядках нюхает мыло, выбирая самое ароматное.
Джухёк довольно улыбнулся и, когда Сокджин залез в бочку, познакомился с гостями. Те попросили называть их по именам, потому что являются такими же простыми людьми, как слуги Его Величества. Джухёк согласился и, проявляя уважение, продолжил обращаться к ним на «вы».
— Вы же не думаете, что вас пригласили только искупаться? — он подавил смех и вылил Сокджину на голову воду из большой кружки. — Повеселитесь на празднике, переночуете в замке и отправитесь домой, если важных дел не появится.
Чонгук взобрался на табуретку, пальчиками ног проверил температуру воды, и погрузил ногу, ища ступеньку.
— Мне король нигде не тарахтел, — заявил он и полностью залез. — Мне Моё Высочество нужен.
Джухёк вспенил шампунь в волосах и робко указал на ошибку:
— Ваша бочка — соседняя.
Сокджин не смог заставить себя прогнать Чонгука, наслаждаясь массажными движениями пальцев в волосах. Джухёк оказался мастером массажа и совершенно слабым духом. Он настолько неконфликтный, что не посмел повторить Чонгуку, где его бочка. А тот сделал вид, что ничего не слышал, сам вспенил непослушные волосы и блаженно затянул:
— Как же хорошо сидеть в бочке, а не мочить задницу в реке. Напарюсь и полезу спать к Тэхёну.
— Вас поселят в комнатах на первом этаже замка, — сообщил Джухёк и аккуратно вылил на голову Сокджина воду. — На втором этаже расположились гости, а третий этаж принадлежит принцу и королю. Иногда Его Высочество ночует в комнате отдыха. Вас, кстати, он будет ждать в ней.
Он объяснил, что с левой стороны замка есть площадка для тренировки воинов. Вдоль неё протягивается одноэтажное здание, в котором живут рыцари, служанки и располагается личная комната министра. Чонгук расплылся в приторно-довольной улыбке, настраивая себя на секс. Хитрый Тэхён решил сразу выполнить свою часть сделки, но Чонгук перенесёт желанную интимную близость на две недели, покажет себя с лучшей стороны, и его лично король попросит остаться при дворе.
— Почему ты работаешь в замке? — внезапно спросил Сокджин, когда Джухёк тёр ему спину мягкой мочалкой. — Ты спешишь, будто опаздываешь куда-то, хотя тебе поставили задачу.
Тот замедлился, замечая, что Сокджин полностью расслаблен и сидит с закрытыми глазами. Чонгук, прочувствовав эмоции Джухёка, уловил среди них знакомые и воскликнул:
— Да ты влюблён! Спешишь расправиться с делом и умчаться к любимому? Уж не принц ли это?
Он обложил перепуганного Джухёка десятками вопросов, под давлением которых тот признался, что равнодушен к Тэхёну, к которому вовсе бессмысленно признаваться в любви, потому что у него камень вместо сердца. Чонгук замер, сжимая мочалку и поражаясь человеческой глупости:
— Драгоценный камень! И всего-то его необходимо хорошо отшлифовать!
Джухёк попросил так не говорить, потому что желающих затащить принца в постель очень много. Между собой рыцари не посмеют драться за любимого, чтобы остаться рядом с ним, и убивать друг друга не станут, потому что на место погибшего придёт новый человек. А посторонних людей, которыми являются Чонгук и Сокджин, они быстро отправят в Ад, чтобы не мешали добиваться руки и сердца принца. Чонгук не рыцарь и не представитель знатного рода, поэтому его труп оставят гнить в помойной яме. Чонгуку такое положение вещей не понравилось. Получается, что если Тэхён его не убьёт, то это сделает толпа рыцарей. И пусть Чонгук не против умереть во имя любви, даже при большом желании не умрёт, пока знает, что ему угрожает опасность.
— Я накупался вдоволь, — он проворчал и вылез из бочки.
Джухёк встревожился, ведь не выкупал одного из гостей, но тот попросил оставить его в покое со своими тревожными мыслями. Одежду Джухёк не успел принести, однако Чонгука это не остановило. Он повязал полотенце вокруг бёдер, влез в сандалии и направился к Тэхёну, предчувствуя неладное. Быть может, он зря волнуется или в нём заговорила ревность, будто клюёт в макушку навязчивая мысль о том, что влюблённость рыцарей до добра не доведёт. Мужчины каждый день видят Тэхёна, кушают его жадными взглядами и ежеминутно фантазируют непристойности. Сколько это будет продолжаться? Когда-нибудь они поймут, что Тэхён не меняется, а им уже под сраку лет. В итоге, от отчаянья накинутся на Тэхёна и уволокут в кусты. Хорошо, если он сможет от них отбиться или демоны придут на помощь. А если нет?
Необъятное воображение вырисовывает Тэхёна в поту и крови, и с мечом в руках и злостью в глазах отчаянно отбивается от насильников. Он громко кричит, и никто не мчится спасать, а Чонгук его слышит и не может выбраться из Ада, куда его отправил Тэхён после бурной ночи. От фантазии Чонгуку стало дурно, нога подвернулась, и едва полотенце не слетело с бедра. Нельзя терять вещи в суровом мужском коллективе, а на Чонгуке единственная тряпка да две сандалии на четырёх ремешках. Из-за демонической натуры он во дворе замечает только рыцарей-конкурентов, а на деле — женщины также суетятся возле длинного серого дома. Воины слоняются от безделья, кто-то лупит тренировочными мечами манекены, а некоторые ухаживают за оружием. Здесь же тренируются лучники, а хозяйственные женщины стирают одежды и готовят лепёшки. Рыцарей оказалось крайне мало — смена для охраны братьев Ким. Чонгук поразился скудности народа, замечая солдат, которые сдали посты в замке и около него. Из угла в угол прогуливается стража Башни, искоса поглядывая на Чонгука и высмеивая его вид. На него полуголого обратили внимание лучники, хихикнули и не смогли сосредоточиться на мишенях. Женщины задержали взгляды на голом торсе и широких плечах, а пара рыцарей намеревались прогнать чудака, однако из комнаты вышел Тэхён в халате и с книгой в руках, не удивился «модному» виду Чонгука и громко приказал ему зайти в комнату. Книга в его руках с хлопком закрылась. Тэхён даже закладку между страниц не оставил, показывая, как ему надоели дурные выходки.
Чонгук на ходу поклонился то ли в извинениях, то ли приветственно, и повторял без остановки:
— Ваше Высочество!
Кто-то обозвал его придурком, и Чонгук постепенно привыкал слышать это слово в свой адрес. Возможно, придурок и влюблённый — синонимы. Потеряв голову от любви, Чонгук не сопротивляется сумасшествию, потому что против влечения бессилен.
То, что Джухёк назвал комнатой отдыха, оказалось смесью спальни и личного кабинета. От спальни: широкая кровать и шкафчик с вещами. От кабинета: стол слева от кровати, стул — справа и две стопки бумаг под стеной. Повернув голову направо, Чонгук увидел карту Альтаии на стене, рядом — круглое зеркало, а постельное бельё пропахло розмарином. Чонгук закрыл за собой дверь и встал возле неё, не решаясь самовольничать в чужой комнате. В придачу Тэхёна без доспехов он видит впервые, поэтому исподтишка посматривает на его полуприкрытые синим халатом ноги и грудь.
— Я расплачусь с тобой и проваливай, — тихо сообщил Тэхён и закрыл ставни, погружая комнату во мрак.
Чонгук неплохо видит в темноте, поэтому не обратил внимание на лёгкое неудобство, а Тэхён зажёг стоящие на столе свечи, чтобы во время секса контролировать чужие движения.
— Прошу перенести день расплаты на две недели, — поклонился Чонгук и заметил, что ему нравится кланяться Тэхёну.
Это пудрит Тэхёну мозг. Он не догадывается, что перед ним внук Асмодея, того самого, кому поклоняется армия Альтаии. А Чонгуку правда нервишки щекочет и слегка возбуждает, как и едва прикрытый халатом Тэхён.
— Я ещё бегать за тобой должен? — холодно отозвался Тэхён и вновь повернулся к нему лицом, упираясь задом в стол. — Когда я с тобой договаривался, сроки не оговаривались, поэтому либо сейчас, либо никогда!
«Та что ж за человек такой?!» — в душе проорал Чонгук, ища выход из положения. Сейчас ему никак нельзя заниматься сексом. Казнь над ним войдёт в историю Альтаии как самая провальная. Он планировал с помощью некромага отправиться в Ад, увильнув от расправы, однако Сокджина забрали в тронный зал к Намджуну, где проходит праздник. И Тэхёна не переубедить. Упёрся лбом в свои требования, не идёт на уступки и ставит Чонгука в безвыходное положение.
Ситуация не понравилась обоим. Тэхён не хочет близости, потому что ему противно ложиться в постель с чокнутым человеком. Чонгук не хочет близости, потому что противится ступать на эшафот и всей душой тянется дольше побыть рядом с любимым человеком. «Хоть бы сейчас напали на страну!» — Чонгук послал в Ад короткую молитву, лишь бы покинуть комнату, но вместо посыльного с сообщением о нападении, Тэхён снял халат и вальяжно бросил на кровать.
Безусловно, в огнях свечей он красив и желанен, и Чонгук едва не выбежал прочь из комнаты, лишь бы не дать слабину перед величественной наготой. Предательские огоньки бросают тени на изгибы тела, подрагивают от лёгкого сквозняка, лаская жёлтым светом кожу и заманивая Чонгука осуществить мечту. Он взял себя в руки, убеждая своё влечение, что не время скулить. Раз интимной близости не избежать, надо её переиграть в свою пользу.
— Чего застыл? — устало спросил Тэхён и взял со стола пол-литровый глиняный кувшин. — Воспользуйся этим, будь любезен.
Чонгук мелким шагом приблизился и заглянул в сосуд — непонятная прозрачная мазь. Тэхён хлопочет о своём комфорте в постели и, судя по выбранной комнате, не намеревается отвечать какой-либо взаимностью. Заранее зная, что удовольствия от секса не получит и ни разу не пикнет, он пригласил Чонгука не в свою спальню, а в комнату отдыха. От Чонгука требуется лишь получить желанное тело и свалить за ворота на эшафот. Такой план его сильно оскорбил. Даже суккубы приходят к тем, кто их зовёт и желает, а Чонгук без любви завалиться в койку не может. Он не насильник, не маньяк и очень уважает Тэхёна, поэтому никогда не причинит ему боль, будь она физическая или душевная.
— Я буду послушным, — Чонгук поставил кувшин на стол, и Тэхён не услышал привычных нот сумасшествия в голосе.
Получив доступ к роскошному телу, Чонгук подошёл ближе, приложил ладони к спине и принялся изучать скрытые эмоции и чувства человека. Кожа Тэхёна жгучая, манящая и совращает укусить за плечо или бедро. В душе Тэхён всё такой же холодный, как в Ифлесе и, видимо, это неизменно уже многие годы. Противно находиться рядом с Чонгуком, отдаваться ему и знать, что он получит удовольствие. Тэхён запретил поцелуи, потому что ему мерзко о них даже думать. Следом Чонгук отсеял поцелуи в шею, потому что она очень чувствительна и влажные следы подействуют раздражающе. Затем из плана ласк отпали соски и пупок. Чонгук задумался над стройными ногами. Если их целовать, это позволит Тэхёну почувствовать небольшое превосходство, доминирование и власть. Вытереть о кого-то ноги — унизить. Ногами бьют, буцают и топчут, поэтому подсознательно Чонгук будет казаться пресмыкающимся, что даст небольшое успокоение раздражённому Тэхёну. Чонгук не планирует лизать пятки и сосать пальцы ног, потому что с высоты Тэхёна это покажется извращением, и продолжает искать чувствительную зону. И, конечно же, Чонгук намерен подключить к прелюдии оральные ласки члена, но позже, потому что вначале следует отыскать на теле то место, которое приятно разносит волну лёгкого возбуждения. Чонгук воспользуется мамиными генами и подмешает наслаждение к этой волне вожделения. По чуть-чуть, маленькими дозами, чтобы ледышка не догадался, в чьи руки попал. Тэхён удивится своему желанию, но ни о чём не будет подозревать, полагая, что Чонгуку удалось его возбудить, откопав чувствительные места и мастерски управляя ими. Жгучую страсть, которая в Тэхёне отсутствует, тоже нельзя сразу пробуждать. Её Чонгук добавит, когда Тэхён сам потребует больше, чем поцелуи, и, опять же, постепенно, чтобы не выдавать в себе демона.
Свои поиски Чонгук начал с поцелуя в грудь. Тэхёну это не понравилось, он задержал дыхание и отвёл взгляд в сторону, набираясь терпения и ожидая, когда прелюдия окончится. Чонгук кое-как пережил ощущение неприязни к себе и спустился ниже. Поцеловав над пупком, ладонями гладил бёдра Тэхёна, будто успокаивая его расшатанные нервы. Следующий поцелуй подарил под пупок, и тело Тэхёна заинтересовалось происходящим. «Где-то рядом!» — Чонгук будто клад ищет и коснулся влажными губами немного правее. Совсем близко располагается заветная точка, которая расслабит мышцы, и Чонгук боится провала. Одна ошибка и вновь в Тэхёне ожидание ласки сменится на брезгливость и погубит весь план. Блуждая губами по телу, Чонгук коснулся ими уровня тазобедренной кости и поцеловал паховую область. Тэхён ложно покашлял в кулак, и Чонгук возликовал — нашёл. Оказалось, что Тэхёну нравится, когда его дразнят. Поцелуй слишком близко от члена, но далёк от его ласки. Чонгук смог сориентироваться среди дурмана розмарина и грубой кожи, подключил к своему обожанию внутреннюю часть бедра и перестроил свой план. Дальше — сложнее. Жаркая прелюдия может пройти успешно, а едва Тэхён поймёт, что его укладывают на кровать, вновь воспротивится. Чонгук облизал горячее бедро и языком поднялся выше, запуская в чувства Тэхёна дозу влечения. Затем вновь поцеловал возле пупка, воспользовался силой суккуба, и Тэхён немного наклонился вперёд, но взял себя в руки и вновь откашлялся. Чонгук по кирпичику закладывает ледяную воронку, согревая её мелкой дозой вожделения. Тэхёну поможет только оно — сильное, эгоистическое и корыстолюбивое чувство. Он должен возжелать Чонгука, чтобы тот подкинул к его чувствам страсть, а иначе поймёт, что к нему в постель попал демон.
Чонгук уже сам возбудился от своих ласк и поцелуев, а Тэхён продолжает сопротивляться, хотя не ожидал от своего тела отклика на нежности. Давно его не тянуло послать к чертям дела армии и объявить сексуальную битву в постели. Останавливает тот факт, что «воевать» придётся с Чонгуком, с тем сумасшедшим, который до звона гланд орал, что любит Его Высочество. Этот чокнутый всем расскажет, как положил на кровать самого принца и от души с ним порезвился.
Вот только этот сумасшедший делится безумством, выцеловывая Тэхёна до состояния равнодушия к чужому мнению. Тот борется, прислушиваясь к здравому рассудку, но после каждого засоса на упругом бедре что-то вытесняет трезвый ум, пока откуда-то из подсознания не появляется мысль: всё равно Чонгука убивать. Это стало для Тэхёна оправданием своих действий. Схватив его за волосы, он настойчиво указал ему, куда целовать, затем запустил в его густые волосы вторую руку и позволил продолжить сосать член.
Чонгук справился с первым пунктом по покорению Тэхёна, перешёл ко второй части, которая включает в себя постепенный переход к ягодицам. На этом этапе можно увеличить дозу сексуального влечения до уровня стонов. Препятствует сам Тэхён, который продолжает удерживать голову не позволяя отодвинуться от паха, и Чонгук, нарушая план, провёл ладонями по его животу, скармливая недостающие чувства холодной воронке души.
Тэхён тихо простонал, мыслями расстворяясь на горячих губах Чонгука, сильнее сжал его волосы, без слов требуя ускориться, и во всей тишине комнаты, как удар в гонг, раздалось громкое «Ваше Высочество!» В помещение с воплем вбежал посыльный и осветил стены светом яркого дня. Чонгук, сидя с растопыренными коленками в позе лягушки, от неожиданности зажмурился, прекратив контролировать чувства Тэхёна. Тот перепугался, соображая, что стоит голый перед слугой, прикрыл срам чужой головой и забыл, что у того член во рту. Чонгук мелко закашлял, не имея возможности ни вздохнуть, ни высвободиться из цепкой хватки пальцев.
«Таки поперхнулся!» — Чонгук вспомнил пожелание Сокджина и мысленно послал ему ответные проклятия.
— Пошёл вон! — заорал командным голосом Тэхён, похолодев от шока, но слуга настолько поразился увиденному, что встал статуей. — Убью твою семью, если проболтаешься!
Только при слове «семья» человек очнулся, пробормотал, что ничего не видел и быстро сообщил, что Его Величество велел привести Его Высочество в праздничный зал. Тэхён оттолкнул Чонгука, и тот глубоко вдохнул, мысленно убивая посыльного. Метнув ему промеж глаз гневный взгляд, он подумал, что надо перерезать его семью. Затем Чонгук счастливо осознал, что старик отложил секс на неопределённое время. Более того, король неосознанно станет союзником, если направит Тэхёна в дальний поход за добычей ещё одного договора с демоном. Чонгук увяжется следом, в дороге будет вьюном виться возле своего любимого, а уютного места для секса в суровых полевых условиях не найти. И в завершении успеха посыльный подвернулся очень кстати. Раз у него семья, значит, есть сын или зять, чью одежду можно купить.
— Прошу прощения, Ваше Высочество! — упал на колени старик и умоляющее вытянул к нему руки, а Тэхён не обратил на него внимания, одевая дорогую рубашку с пышными жабо и манжетами.
Следом он надел трусы и штаны. Над обувью не заморочился — обул удобные тапочки. Посыльный молчание растолковал как скорую смерть, вышел в открытый коридор и распластался под стеной, осматривая широкий двор прощальным взглядом.
— Уходи в свою комнату, — Тэхён напоследок приказал Чонгуку и выбежал на улицу.
Опять холодный, как горный хрусталь, только глаза смотрят на Чонгука иначе. Явно не верит, что проявил сексуальный интерес к кому-то и едва добровольно не отдался в надёжные мужские руки. Чонгук его не винит за грубость и понимает, что не стоило влезать в чужие чувства. А поскольку Чонгук не смог противиться своей сущности, взял на заметку чувствительные участки тела Тэхёна и всмотрелся в коридор, где с миром прощается посыльный. Он не настолько стар, как его делают мешковатого вида плащ, больше похожий на рясу отшельника, и густая борода. Его бы гладко выбрить, одеть во что-то попроще, и будет выглядеть лет на пятьдесят. Чонгук завязал съехавшее с бёдер полотенце и подошёл к мужчине. Тот в первые секунды испугался, будто Чонгук нагрянул убивать, а затем увидел дружелюбную улыбку и расслабился, не подозревая, что его сейчас ограбят.
— Я же сказал, что ничего не видел! — он сел и вжал голову в плечи.
— А что вас так удивило, когда вы вошли? — тихо и спокойно поинтересовался Чонгук, влезая в доверие.
— Ничего, — он насупился, и Чонгук назвал его господином, кидая в общение лесть. — Не ожидал, да всё на этом.
Задавая наводящие вопросы сладким демоническим голосом, Чонгук выведал, что никто и никогда не заставал Тэхёна за любовными утехами, из-за чего поползли сплетни про его мужскую болезнь. Тот слухи слышал, однако не подтверждал и не опровергал их, разжигая больший интерес вокруг себя. А тут на голову посыльного обрушилась вся правда разом, и теперь его семья от этого может умереть. Как не сообщить товарищам за кружкой хмельного напитка, что Его Высочество силён в сексе? И семью губить не хочется.
— А вы, господин, завидуете? — душа демона чувствует слабость человека. — Сами лет пять как жену в постели обижаете.
Тот не ожидал, что его импотенция настолько легко читается по лицу, всполошился и попытался встать, но Чонгук за плечо усадил его обратно и склонился ниже, предлагая бартер: вещи на целительную мазь.
— Как двадцатилетний будете, — искушает Чонгук, и у мужчины обильно выступила слюна от воображения. — Чтоб мне мизинчиком удариться, если вру!
Говорит он красиво, убедительно и внушил посыльному, что ранняя импотенция — не приговор. В самом деле, Тэхёну триста пятьдесят четыре года, а эрекция как в двадцать шесть, так почему бы мужчине в пятьдесят не радовать жену? Первоначально Чонгук хотел обмануть его, а потом гены деда взяли вверх. Будучи частично суккубом, ему ничего не стоит вернуть мужчине половую силу, но принцип Асмодея встал поперёк горла: а почему, собственно, только жену радовать? Демоническая кровь требует разрушить семью, а, может, сразу несколько: осчастливить всех женщин и повеселиться. Королевский двор — не монастырь, но тоже забавно посмотреть, как женская половина вступит между собой в драку за любовника.
Посыльный согласился, потребовал лекарство вперёд, и Чонгук вернулся в комнату. Открыв ставни, он осмотрел мебель, нашёл в столе стограммовую глиняную баночку и с помощью чайной ложки переложил в неё часть мази. Прошептав на неё заклинание и прочитав молитву деду, Чонгук заметил на поверхности прозрачной жижи тонкую корку — магия сработала. Вспоминая свои натянутые отношения с дедом, Чонгук засомневался в результате заклинания и для верности схватил со стола штык-нож Тэхёна. Проколов себе безымянный палец на правой руке, он добавил каплю крови в мазь и тщательно перемешал. Обещал же мужчине, что член стоять будет как в двадцать лет, поэтому надо подстраховаться, чтобы вруном не обзывали. Чонгуку сейчас не нужна плохая репутация. Он должен оставаться безупречным для Тэхёна, чтобы находиться рядом с ним.
— Держите, — он отдал лекарство. — Используйте вместо смазки. Только тонким слоем! — он поднял палец вверх, показывая важность слов. — Не суйте член в банку, иначе сердце не выдержит возбуждения. Так и найдут вас: мёртвый, со стояком и баба сверху.
Мужчина часто кивал, а в глазах читалось желание не слушать наставления, а мчаться домой проверять мазь. Слишком всё просто получается: намазал и в постель. Но посыльный воспитан с честью в сердце, поэтому свою часть бартера также поспешил выполнить. Расставив ноги шире плеч, он полез под рясу, пошарил руками в подоле и вытащил рубашку и штаны. Чонгук никак не ожидал, что под одеждой есть целый арсенал купленных товаров, и страшно представить, что же там ещё хранится. Вещи предназначаются зятю, однако перекочевали к Чонгуку, и за размер посыльный не ручается, но о нём не договаривались.
— Бегите уже — возвращался в комнату Чонгук, и сзади него раздались быстрые шаги убегающего домой мужчины. — Надеюсь, сердце у вас крепкое.
Одежда оказалась великоватой, что нисколько не смутило Чонгука. Коричневые штаны с бёдер не слетают, а серая рубашка навыпуск скрыла размер. Посмотрев на себя в зеркало возле карты Альтаии, Чонгук вспомнил Сокджина и подумал, что стоит посетить праздник. Характеры у Сокджина и короля, откровенно говоря, не сахар, поэтому найти между ними взаимопонимание сложно. Чонгук от людей достаточно наслушался про Намджуна и переживает, что в порыве гнева Сокджин скажет много лишнего, из-за чего придётся покинуть замок раньше времени.
Следуя за ароматом розмарина, Чонгук уловил посторонние запахи. Он миновал двор со множеством ярких цветов, без проблем проник в замок, и его нюх едва не дал сбой. Нет начала и конца сотне запахов. Сладкие духи, пряные масла, ванильные и дрожжевые пироги, приправа к основным блюдам, едкая косметика, благоухание масляных красок с портретов, ароматная вода для одежды и запах дерева от мебели и картин. Чонгук чихнул, послал к чертям королевские покои и спросил у стражи возле двери путь к тронному залу. Мужчина в доспехах направил его к другим дверям, а потом по коридору всё время прямо до упора в другие двери. Чонгук сориентировался на шум и музыку, а заодно осмотрел помещение, отмечая скудность мебели, большое количество ваз с цветами и вонючих для обоняния картин, да мягкие ковры на полу лежат, чтобы заглушать шаги. Яркие и светлые цвета Намджун никогда не любил, поэтому большие окна украшают коричневые и бордовые шторы, а двери цвета дерева. Ничего роскошного Чонгук не видит, будто король живёт честно и не ворует деньги из казны. Народ платит налоги, и они не могут оседать в казне мёртвым грузом, поэтому Намджун их на что-то тратит. Быть может, часто устраивает балы, что делает его подобием алкаша, который всё своё имущество пропивает с собутыльниками.
Шагая по узкому коридору, Чонгук следует за музыкой и громкими голосами. Впереди вход на торжество охраняют два грозных солдата, и им можно посочувствовать. Они, вроде, участники пиршества, но стоят с другой стороны, слушают пьяные вопли и не пьют. Только встречают и провожают вереницу умопомрачительных блюд, и никто не угостит.
Чонгука они пропустили, и, едва дверь приоткрылась, голоса усилились втрое. Шум стоит похлеще, чем в Аду или таверне. Чонгук пошатнулся от большого количества женщин, которые кружатся в вальсе, а их разных цветов платья создают рябь в глазах и провоцируют мигрень. За длинным столом сидит меньшее количество гостей, среди которых Тэхён в окружении двух представительниц слабого пола. Чонгуку захотелось то ли убить женщин, то ли украсть Тэхёна, лишь бы ревность не кусала душу.
Сокджин разговаривает с королём возле окна, удерживает в руке хрустальный бокал с вином и одет не лучше Чонгука. Знать вокруг в шелках, золоте и бриллиантах, а двое «свободных людей» как с полей вернулись. Не менее выделяется король, облачённый в бордовый, как штора на окне, бархатный костюм. Жабо с авантюрином подчеркивает аристократичность, а золотая диадема, заменяющая корону, портит весь вид, поднимая волосы в местах соприкосновения. Общение проходит натянуто, потому что оба едва друг с другом познакомились. Сокджину следует сблизиться с Намджуном, а тот интересуется людьми, которые вернули важный документ. Причём не просто вернули, пусть даже мятым до состояния «из жопы», а не вскрыли его на протяжении всего пути. Надо обладать хорошей выдержкой, чтобы сдержать любопытство и не прочесть содержимое. Король не ведает о демонической природе Чонгука, поэтому наивно приписывает мужчинам геройство.
— Ваше Величество, — Сокджин посмотрел в бокал и по совету Чонгука тщательно подбирает слова, — нам просто повезло. Людей охватила лихорадка в поиске документа, поэтому проще было умереть в давке, чем найти бумагу. Больше всего я опасался за жизнь Чонгука, поэтому помогал ему искать. К счастью, нам удалось заметить, как мужчина прятал документ. Видимо, он хотел дождаться, когда ажиотаж стихнет, однако мы встали у него на пути.
Намджун добродушно улыбнулся и понимающе кивнул — с удачей он на «ты», ведь она подарила ему Альтаию. Сокджин, когда смотрит ему в тёмные как кофе глаза, ощущает страх и желание провалиться сквозь землю. Он понимает, что король специально пугает, проверяя человека на ложь. Слабый духом падёт к ногам Его Величества, начнёт бить поклоны и просить прощение за воровство, а храбрый заврётся в историях. Сокджин взял себя в руки, не задерживает взгляд на лице Намджуна, немного кланяется после ответов на вопросы и дружественно приподнимает уголки губ в лёгкой улыбке. И всё равно хочется сбежать с праздника.
Вовремя подошёл Чонгук, перетягивая всё внимание на себя, вежливо поклонился королю и встал возле Сокджина, после чего из-под нахмуренных бровей посмотрел на Тэхёна. Сокджин представил его Намджуну, и тот по-отечески улыбнулся, видя, как Чонгук от недовольства оттопырил нижнюю губу.
— Тэхён мне о тебе рассказал, — он решил немного дать утешения тому, кто не завоюет сердце Тэхёна, но Чонгук в сочувствии не нуждается.
— Я тоже о нём пел на весь Ифлес, — Чонгук не отрывает взгляд от Тэхёна, мысленно выкручивая головы женщинам.
Намджун посмотрел на его сжатые кулаки и поинтересовался:
— Неужели так сильно влюбился в того, кого не знаешь?
— Его знать нечего — бери и люби.
Он проявил грубость, поэтому Сокджин попросил у короля прощения, после чего Чонгук буркнул извинения и столкнулся взглядами с Тэхёном. Тот моментально осмотрел стол, явно негодуя от того, что Чонгук нарушил приказ.
— Я поищу свою спальню, — сообщил Чонгук и откланялся перед королём, предпочитая сбежать из места, которое хочется в щепки разнести.
У него нет уверенности, что Тэхён ему верен, ведь клятву верности не давал, поэтому Чонгуку тяжело смотреть на окружающих его женщин и мужчин. Сокджин заметил откровенность между Наджуном и Тэхёном, и, когда Чонгук ушёл, вновь попросил прощения.
— За что? — удивился Намджун. — Я насильно на празднике никого не держу. Если Чонгук захочет, может вернуться в любой момент.
— Вы с Его Высочеством очень близки. Он вам наверняка сказал, какое пари заключил с Чонгуком. Мне неловко от этого.
Намджун непонимающе развёл руками:
— Мне нормально, Тэхён сам согласился, а Чонгук, кажется, не робеет. Почему же тебе неловко?
Вопрос застал врасплох. Признаться, что церковь говорила о гомосексуализме как о грехе? Тогда как объяснить три печати на груди? Сочинить историю, что поменял веру относительно недавно? Тоже не выход, потому что если перешёл на сторону демонов, то ночь с мужчиной не должна казаться чем-то грандиозным и заслуживающим извинений. Сокджин не смог придумать отговорку и сильно разволновался, вдобавок оставил вопрос короля без ответа, чем оскорбил.
— Это жизнь моего брата, — вновь добродушно улыбнулся Намджун. — Я не распоряжаюсь его телом.
— Я понимаю, что сделка на ходу не переписывается, — отклонился от темы Сокджин, предпочитая говорить о Чонгуке. — Поймите, Чонгук поставил свои условия только для того, чтобы быть рядом с Его Высочеством, а не ради секса. Он искал этот документ, потому что это была единственная возможность увидеть того, в кого посмел влюбиться.
Намджун равнодушно пожал плечами:
— Почему ты мне говоришь это, а не Тэхёну? Я не лезу в его жизнь и не учу, как поступать. За три с половиной века он сам научит жизни кого угодно. И почему ты говоришь за Чонгука? Уверен, что правильно понял его намерения?
С ним слишком сложно разговаривать. Сокджин ему говорит предложение, а он в каждом слове слышит тайный подтекст. Безусловно, ему надо изучить человека, вошедшего в его дом, поэтому досконально расспрашивает о принципах жизни. Однако Сокджин не понимает, как можно не уловить очевидное: друзья переживают друг за друга. По крайней мере, Сокджин старается создать впечатление сочувствующего человека. А Чонгук больше печётся о себе, поэтому король оказался в большей части прав.
К ним пританцовывая подошла юная Сон и едва не пролила на своё голубое платье красное вино. Стрельнув глазками королю, она хмельным голосом пропела, что праздник шикарный, и ей в удовольствие находиться в числе приглашённых. Сокджина она раздражает до дрожи всей нервной системы. Плохого девушка ему ничего не сделала, всё время то танцевала, то налегала на сладости, но Сокджин помнит, зачем мать и дочь Сон пришли в замок, поэтому относится к ним как к конкурентам. Передушить бы всех гостей, чтобы не мешались, но нельзя.
— Разве детям можно пить? — состроил на лице удивление Сокджин, опуская взгляд на юную Сон.
Она моргнула длинными ресницами, на несколько секунд опешила, выдавая выражением лица полную трезвость, затем не сдержалась и гордо заявила:
— Мне шестнадцать!
Настала очередь ложно опешить Сокджину. Он будто не поверил в цифру возраста и извинился, после чего объяснил:
— Вы выглядите мило на двенадцать лет. Года вас только красят.
Комплимент прозвучал оскорбительно, ведь вид ребёнка только отталкивает мужчин, а значит, король может не поддаться на чары из-за детского личика. Намджун не извращенец, чтобы тащить в постель того, кто выглядит как ребёнок. Этот момент семья Сон не продумала, поэтому девушка всерьёз разволновалась. Что ж ей делать? Надо больше косметики? Выше каблук? Откровеннее декольте, чтобы подчеркнуть пышную грудь?
— Крестьяне должны работать, — прошипела она от злости и одним лёгким движением кисти вылила в лицо Сокджина вино из своего бокала, — а не думать или обсуждать чужую внешность!
Уходя от неприятного разговора, она приподняла платье и резко отвернулась, оставляя Сокджина с красными потёками на лице. Рубашка, выданная Джухёком, послушно впитала в себя жидкость, и Сокджин вытер тыльной стороной ладони вино с губ, затем — с бровей и ресниц. Злость холодной змеёй поползла от затылка к груди, накручивая холодные кольца вокруг шеи и сдавила горло желанием схватить избалованную девчонку за волосы и швырнуть в Ад. Но для неё это будет слишком простым наказанием, поэтому Сокджин сосредоточился на Чонгуке, найдя ему поручение по силам и нраву. Свою неприязнь к женщинам он направит в полезное русло.
— Мне очень жаль, — отозвался Намджун и не удивился поведению юной Сон, которую знает с её малых лет. — Ты всё ещё мой гость, поэтому Джухёк доставит тебе новую рубашку.
— Не стоит беспокоиться, — Сокджин поклонился. — Я вытрусь и сам к нему схожу.
Он направился к выходу на радость девушке, и за дверями, когда музыка стала тише, остановился. Из-за мыслей о Сон, он забыл поставить на стол бокал. Посмотрев по сторонам, он взглядом поймал грозного воина и передал ему вино, предлагая попробовать выпивку с королевского стола.
— Поставите потом на пол и скажете, что это я сделал, — уговорил он стражу, и тот принял угощение, после чего в его сторону посмотрел напарник, напоминая о своём присутствии.
Сокджин не пошёл к Джухёку, ища в коридорах спальню Чонгука, который явно в плохом настроении на почве ревности. Демоны, как известно, в дурном расположении духа готовы идти на многие безумства, и пусть Чонгук только на две трети демон, всю жизнь прожил в Аду и про людей мало что знает. Гены дедушки в нём всегда берут вверх, и в очередной раз не подведут. Сокджин не рискнул действовать своими силами, потому что недостаточно хорошо познакомился с королём. Тот не узнал, что в замке гостит полудемон, поэтому Сокджин решил начать использовать способности Чонгука, а как только убедится, что Намджун не ощущает ауру некромагии, примет у Чонгука эстафету и продолжит расправляться с соперниками.
Комнат в замке слишком много, поэтому Сокджин попросил помощи у стражи и, чтобы задобрить их, назвал господами и вежливо поклонился. Те потешили свои самооценки и указали на коридор, который ведёт к спальнями, а под дверью нужной комнаты лежит бумага с именем. «Под дверью», — повторил Сокджин, представляя себе собачью будку, у которой на крыше лупой выжжена кличка животного. Не возле тарелки и не на торце, а повыше, чтобы прохожие видели. Однако у королевских гостей, таких нищих, как Сокджин и Чонгук, имена в самом низу, будто о них ноги вытрут перед тем, как войти. Такое отношение к себе Сокджин вытерпит, а выливать вино в лицо не позволит ни знати, ни беднякам.
Бумажек вдоль коридора с комнатами лежит только две: Чонгук и Сокджин. Минуя своё имя, Сокджин без стука вошёл в спальню Чонгука. Тот явно не нежится с Тэхёном, поэтому нечего стесняться нарушать его покой. Сокджин видел его в самых различных состояниях и уже сложно чем-то удивить.
Комната уютная: двуспальная кровать, зеркало в посеребрённой рамке, комод, трюмо и множество украшений. Даже ковёр на вид мягкий, и по нему равнодушно прошёлся обутый Сокджин, ориентируясь на бугор под одеялом. Чонгук спрятался от всего мира, будто это поможет забыть девушек и парней вокруг Тэхёна.
— Вылезай! — стаскивал с него одеяло Сокджин. — Задание есть для тебя.
Чонгук лёг на спину и цокнул языком, после чего объяснил:
— Я умираю! Даже подохнуть спокойно не даёшь! Я хочу страдать от любви, а не выполнять задания. Я же не цирковое животное, чтобы по щелчку пальцев исполнять трюки!
Сокджин указал на него пальцем, поймав на лжи:
— Не ври мне. Ты, если и надумаешь умирать, так только верхом на Тэхёне.
О задании Чонгук догадался по влажным красным пятнам на одежде. Месть — дело хорошее, когда имеет основания, а убивать из-за пролитого вина — слишком низко. Чонгук на такое не согласится из гордости, однако предложение его заинтересовало.
— Придумай, как заставить Сон не появляться в тронном зале.
Чонгук в задумчивости почесал подбородок. Идея хорошая. Зачем убивать, если можно отодвинуть в сторону? Заодно на двух женщин возле Тэхёна станет меньше. Нужны личные причины, чтобы Сон сами не смели переступить порог праздничного зала или спешно уехали домой. С юной девушкой проблем не будет: Чонгук последует опыту деда, отталкивая её от мира. А вот с взрослой женщиной сложнее. Она битая жизнью, сама не прочь нагадить кому-то в душу и наверняка уже чистит ряды конкурентов. Можно подождать, пока богатые гости друг друга в порошок сотрут, однако на фоне Сон вся остальная знать — детишки на выгуле. Сокджин правильно поступил, решив избавиться сразу от козырей.
— Тебе придётся поработать, — Чонгук перевёл взгляд с потолка на Сокджина. — Я не могу показывать свои способности, поэтому тебе придётся помочь, — он подождал согласия и, сложив руки на груди, поинтересовался: — Тебе ничего не кажется подозрительным?
Сокджин сказал, что все поголовно подозрительные. Все в равной части хитрые люди, и Чонгук кивнул:
— Как и ты, люди, будто тупое стадо, тащатся за королём. Все вы корыстолюбивые и лицемерные ублюдки. Но я тебе талдычу про Вельзевула. В его задании есть двойное дно. Вот скажи, зачем он сказал тебе влюбить Намджуна, чья душа на пороге состояния души Тэхёна? Проще украсть свиток, чем заставить Намджуна влюбиться. Если тебе кажется, что попасть в Башню или найти среди миллиона свитков нужный, является безумием, то, поверь, сложнее достучаться до сердца короля. Плевал он на знаки внимания, потому что триста пятьдесят лет за ним тянется толпа воздыхателей и все притворные до тошноты. Он в любое утро проснётся и поймёт, что вертел он любовь на своём детородном органе. А ты не сын суккуба, чтобы расшатывать ржавые чувства.
Сокджин задумался. Пока Чонгук не увидел Намджуна, план казался идеальным. Однако Чонгук сказал много полезного, отчего Сокджин подумал, что «вертеть любовь» не так уж и плохо в положении короля. Благо, он хоть что-то готов с ней делать, а, значит, не всё потеряно, как в случае с Тэхёном. Братья Ким тесно и откровенно общаются, поэтому холодные чувства одного плавно перетекли к другому.
— По сути, — нахмурился Сокджин, — если у меня получится завязать отношения с Намджуном, Тэхён может принять это как пример и переосмыслить своё мировоззрение.
Чонгук приподнялся на локте, цепляясь за здравую мысль и пожелал Сокджину и королю крепкой и несокрушимой любви. Вот только Сокджин потом предаст чувства и украдёт свиток, и Намджун с Тэхёном навсегда закроют свои сердца для любви. От представлений масштабов ледяных воронок в душах короля и принца Чонгук открыл рот, чтобы в ужасе заорать, но ему помешал Сокджин.
— Убираем конкурентов, Чонгук. Их неприятности послужат мне темой для разговора с королём. Мне, правда, с ним не о чем общаться, поэтому помогу тебе с госпожой Сон.
Он специально затронул любовь Тэхёна и показал выгоду от влюблённости короля, чтобы Чонгук не смел отказывать в помощи. Быстро отправить всех гостей по домам не получится, поэтому нужен Чонгук, чтобы в замке контролировать действия потенциальных женихов и невест Намджуна. Хуже то, что каждый из них может увидеть в Сокджине и Чонгуке соперника и попытаться убить. Смерть крестьянина в замке не вызовет подозрений и вопросов, да только как бессмертным притвориться мёртвыми? И как узнать, в какой момент надо притвориться? Сокджин, заручившись поддержкой Чонгука, перебрался в свою спальню, чтобы уединиться для изучения информации по некромагии.