Глава 8
3 мая 2021 г. в 06:00
Расслабляясь в горячей воде и подготавливая себя ко встрече с Тэхёном, Чонгук балдел от плавных движений пальцев в своих волосах. Джухёк моет ему голову, думает о своём позоре и переживает за маму. Физически устав, он вчера уснул возле трона, заставляя Его Величество самого бегать за нужными ему людьми. И это в момент, когда в замке толпа гостей, Тэхён отстранён от службы, а к Сон приехал врач! Король нарасхват, дел прибавилось, как и проблем, а посыльный крепко спал в зале. Стыдно даже маме жаловаться. Раньше она работала без ошибок и при этом приносила много пользы королевскому двору и замку: помогала служанкам, предлагала королю новшества в работе прислуги и участвовала в строительстве домов во дворе. К слову, единственного сына она нагуляла от кого-то из слуг или воинов из охраны. Имя отца Джухёк не знает, но ни он, ни окружающие его мать люди не осудили поступок, потому что родила она поздно и потому, что хотела стать матерью. Растили Джухёка всем двором, люди к нему относились как к родному, поэтому много лет назад Намджун не посмел выгнать со двора его и его больную мать. Джухёк всегда говорил, что только благодаря матери имеет крышу над головой и еду на каждый день. Намджун таким образом отдал дань уважения преданной служанке, которая работала на него с подросткового возраста. К сожалению, Джухёк оказался не выносливее матери, за что он, массируя Чонгуку голову, себя ненавидит. Намджун приказал позаботиться о Чонгуке, и Джухёк, забывая про его демоническую сущность, полностью погрузился в самобичевание, проклиная себя, на чём свет стоит.
— Какой-то ты нервный, — не открывал глаза Чонгук, ощущая резкие движения в волосах. — Неужели, Чонсок согласился пойти на свидание?
Джухёк разозлился при упоминании о любимом человеке, но не смог ударить Чонгука, поэтому попрыгал на табуретке от негодования и плаксиво затянул:
— Прекращайте! Мне и так плохо, а вы ещё больнее делаете! Мне некогда уделять внимание Чонсоку, потому что могу лишиться работы из-за своей невнимательности!
Интуиция подсказала Чонгуку, что Джухёка уволили с поста посыльного. С началом утра Намджуну необходимо звать прислугу, однако он направил Джухёка купать Чонгука в бочке, а не будить служанок. Джухёк понятия не имеет, что готовит Чонгука к свиданию с Тэхёном, поэтому ленится, хотя из последних сил старается выполнить поручение качественно.
— Найдёшь себе работу! — Чонгук фыркнул. — В твои ли годы о ней беспокоиться?
Джухёк вылил ему воду из большой кружки и заставил себя молчать, чтобы не нагрубить, но всё же не сдержался. Обида на свою оплошность и приказ Намджуна породили безнадёжность, от которой Джухёк едва не взвыл, желая вернуть время назад и не отходить от Намджуна, даже если придётся неделю не спать. Он готов молить короля дать второй шанс, потому что надо остаться в замке, ибо за стенами королевского двора нет родных или друзей, которые помогут присмотреть за мамой.
Из-за нахлынувших эмоций он высказал горе Чонгуку, и тот заинтересовался жизнью Джухёка, о котором почти ничего не известно, и настало время тесно знакомиться с жителями двора, раз Чонгук решил связать свою жизнь с Тэхёном.
— Что с твоей мамой? — он не оглянулся и услышал недовольное сопение над головой. — Врач короля в замке, поэтому пригласи его к матери. Могу попросить об одолжении принца. С ним я договорюсь про оплату лечения для твоей мамы.
Джухёк вовсе упёрся локтями в край бочки и тяжело вздохнул, успокаиваясь от воспоминаний, которые напомнили, что из положения выхода нет. Однако грех не воспользоваться предложением демона, поэтому Джухёк рассказал, что его мама восемь лет прикована к кровати. Её нижняя часть тела парализована, а мышцы слабые, поэтому ей требуется постоянный уход. Слуги помогают, пока Джухёк крутится возле трона, и, если его уволят, он не сможет оказать должную заботу матери.
Чонгук с плеском воды вылез из бочки и направился к полотенцам, попросив сказать, что произошло с женщиной и почему Джухёк не хочет, чтобы её осмотрел врач Намджуна. Наверняка ей пытались помочь врачи, только безрезультатно, потому что настолько тяжёлую болезнь не вылечить. Однако медицина с каждым годом продвигается вперёд, наука развивается и надо почаще проводить осмотр пациента, чтобы быть уверенным, что ничего не пропустил в обследовании.
— Моя мама следила за гардеробами короля и принца, — спускался на пол Джухёк, и Чонгук оглянулся, нахмурил брови и более сосредоточено слушал каждое слово.
Ухаживать за одеждой королевской особы — большая честь. На вещи можно навести проклятие или болезнь, поэтому кого попало к шкафам не подпустят. Джухёк рассказал, что первоначально его мама помогала слугам и поварам, затем убирала в замке, и только позже ей разрешили выполнять более ответственную работу. Когда женщине исполнилось тридцать пять лет, Намджун доверил ей королевские гардеробы. В сорок три года она родила Джухёка и через одиннадцать лет одним утром не смогла встать с постели.
— Вы можете ей помочь? — заламывал себе руки Джухёк, волнуясь перед первым в жизни договором с демоном. — Вы же демон…
— Не называй меня так! — махнул на него кулаком Чонгук. — Я не похож на этих высокомерных хвастунов!
Джухёк никогда не встречался с жителями Ада, но усомнился в его словах, потому что у Чонгука очень много общего с демонами. Уж чего, а хвастаться и ставить себя выше других Чонгук умеет, но Джухёк промолчал и кивнул, чтобы добиться помощи. К его сожалению, Чонгук отказался. Он подумал несколько раз над предложением, как это делает Асмодей, и решил, что Джухёк не ведает, о чём просит.
— Твоя мама сто раз меня проклянёт, если я соглашусь, — Чонгук надел халат. — Тебе только девятнадцать лет, а ей — шестьдесят два года. Продашь душу демону — огорчишь маму. Она хочет, чтобы ты жил долго и счастливо, а ты напрашиваешься помереть ради того, чтобы мать прожила ещё пару дней и от горя ушла следом за тобой.
Погрустнев, Джухёк кивнул, понимая, что мать не желает ему трагической судьбы, а ему, как сыну, хочется вылечить единственного родителя. Чонгук объяснил, что не умеет лечить, однако, если Джухёк подождёт пару дней, попробует помочь.
— Не уверен, что получится, — размышлял над ситуацией Чонгук и в задумчивости нахмурился. — Не могу тебе ничего обещать.
Джухёк подбежал к нему и схватил за плечи, тараторя, что у него нет выбора, потому что даже ведьмы говорили, что болезнь его матери поддастся только демонам. Плата у них высокая, зато результат стопроцентный.
— Успокойся, — отходил в сторону Чонгук. — Дай мне пару дней, и я расскажу, что узнал.
Он затруднялся предположить, зачем согласился ворошить прошлое королевского двора. За что бы он ни брался, всегда всё выходит с горькими последствиями, а потрошить старую трагедию служанки показалось дуростью. Чонгук точно знает, что желает кому-то напакостить, а распутывать человеческие хитрости очень забавно, поэтому не в силах себе отказать, хотя итог может быть куда хуже первоначальных догадок.
Выйдя на вечернюю улицу, он услышал приказ короля открыть ворота. Ранний ужин только окончился, Намджун должен приступить к работе, однако стремглав побежал к постовому, который пропустил во двор высокого мужчину. На нём надета длинная ряса с широким поясом и несколькими замшевыми мешочками, а грязные волосы на голове туго стянуты чёрной полосой ткани. Чонгук бы решил, что пришёл нищий, но одежда не порвана и не залатана. Есть в мужчине что-то отталкивающее. Даже полудемон поёжился, посмотрев на человека со стороны, а король указал открытой ладонью на замок и повёл на приём. Оба спешат, мужчине пришлось придержать полы рясы, чтобы не наступить на них, а Намджун о чём-то спросил, смотря в карие глаза, наполненные волнением.
— Это ещё что за фрукт? — невольно вырвался вопрос у Чонгука, и Джухёк скривил губы.
Не только полудемона отталкивает человек. У Джухёка к нему особая неприязнь. Дабы не встречаться с ним в зале, он согласился до утра не бороться за работу посыльного.
— Колдун, — прошипел Джухёк, и Чонгук с пристальным прищуром всмотрелся в чужака. — Его сильно расхваливают в городе, а моей матери он ничем не помог и сказал, чтобы смирилась с болезнью.
— Это он так сказал? — почесал мокрый затылок Чонгук, не припоминая, чтобы колдуны не могли дать толковый ответ по болезням человека.
За ответом Чонгук направился в замок к Сокджину, стараясь не попасться на глаза колдуну. Намджун знаком с ним несколько лет и не пустит в дом самозванца, а значит, магические силы мужчина имеет и не первый раз приходит по приглашению в замок. Чонгук не боится колдунов, но предпочёт не знакомиться с ними в стенах замка, чтобы слуги и гости не узнали, что к Тэхёну в женихи набивается демон, в комнате отдыхает некромаг, а по тронному залу летает призрак. Да и Чонгуку есть чем заняться: в спальне на третьем этаже его ожидает Тэхён.
Прошмыгнув мимо стражи, Чонгук молнией пронёсся по коридору, ворвался в комнату Сокджина и погрузился в темноту. Окна завешены покрывалом, а Сокджин сидит на полу и колет красную свечу иглами, вырисовывая рисунок и очерчивая понятные только ему символы. Сосредоточившись на занятии, он что-то бормочет, со всех сторон оценивает свою работу и вновь продолжает рисовать. При виде Чонгука на пороге, он строго спросил:
— Принёс?
Чонгук забыл. Соджун косо на него посмотрел, намекая, что призраки ничего не забывают и поручения выполняют моментально. А Чонгук в первую очередь думает о себе, вытесняя из памяти нужды людей.
— В замке колдун! — Чонгук напугал призрака. — Посмотрю, какой ты будешь смелый, когда он с тобой поиграет.
Соджун испугался и спрятался за спиной Сокджина, а тот спокойно продолжил рисовать иглой на свече и посоветовал Чонгуку избавиться от колдуна.
— Он нам мешает, — объяснил Сокджин, и напомнил, что черти-помощники колдуна берутся из Ада, следовательно, демону под силу расправиться с ним.
— Хорошо, — согласно кивнул Чонгук и направился к выходу. — Вечером или утром этим займусь, потому что меня ждёт Тэхён. Сейчас сбегаю к Астароту и попрошу меня не беспокоить.
В груди Сокджина раздался протяжный вой, и игла в руке дрогнула. Мёртвые горячо шепчут про долгожданную свободу, клятвенно обещают помочь молодому некромагу избавиться от ненавистного колдуна, пока гости с ним не познакомились. Старые кости говорят, что согласны выполнить любой приказ сию минуту, лишь бы вновь почувствовать дуновение ветра. Сокджин только улыбнулся — мертвецы нагло толкают совершить роковую ошибку. Если знать увидят некромага за работой, вынудят короля казнить его, а значит, мёртвым не хватает дисциплины.
— Мне проще позвать священника, чтобы вас упокоил, — спокойно ответил Сокджин и отложил свечу и иглу в сторону. — Соджун, подслушай разговор короля и колдуна.
— Сума сошёл! — тот обмер и подлетел ближе, чтобы убедиться во вменяемости Сокджина. — Он узнает, что я пришёл!
Он со страхом осмотрелся, подозревая, что Сокджин решил избавиться от договора. Сокджин угадал его мысли и вновь отправил к Намджуну. Подумаешь, призраки в замке летают. Их во всей Альтаии навалом, и об их присутствии никто не подозревает. Подчинить Соджуна себе у колдуна не получится, что заставит его задуматься о происходящем в доме короля. Быть может, успеет сбежать, но, вероятнее всего, решит, что призрак принадлежит Намджуну для контроля за гостями. У Намджуна замок и прилегающие здания — сплошная магия и лабиринт чудес, поэтому колдун только громко рассмеётся, считая королевские методы защиты от ведьм и чернокнижников смешным. Он может предположить, что замок охраняют демоны, но никак не некромаг.
Сокджин сел на кровать и закрыл глаза, устав от суеты. Ни на земле, ни под ней нет покоя: то мёртвые тревожат, то люди мешают добраться до свитка, лишая возможности свободно передвигаться по замку и общаться с Намджуном. Теперь как снег на голову свалился колдун, а ещё Астароту жизнь портить. Наверное, в Аду он грубо отомстит Сокджину, которому на тот момент будет всё равно на любую пытку. Главное — выполнить приказ Вельзевула и отомстить за свою смерть.
Соджун остановился возле стражи у дверей тронного зала и сунул голову в помещение, опасаясь приближаться к трону. В ту минуту он понятия не имел, почему продолжает помогать Сокджину, ведь свою часть договора выполнил идеально. И всё же вновь как на побегушках: принёс свечу, украл иголки и рискует вернуться в Ад, когда колдун им заинтересуется.
— Никогда его не видел, — смотрел на гостя Сокджин, в задумчивости сложив руки на груди.
Намджун сидит на своём стуле во главе стола, а колдун расположился слева от него, объясняя какой-то проведённый ритуал, крайне важный для Альтаии. Намджун внимательно слушает, погружаясь в рассказ мыслями и чувствами, и кивает, смотря на белую скатерть.
— Я сразу примчался к вам, — у мужчины оказался низкий голос, но лицом вышел вполне притягательным человеком. — Предупредите принца.
От слова «предупредите» Соджун вовсе занервничал и непроизвольно потоптался по воздуху, желая собеседникам скорее прекратить встречу. Стража его не замечает, с суровым видом из шлемов охраняя личный разговор от чужих ушей. Общение проводится тайно, без посыльного или любого другого приближённого. Это заметил колдун и осмотрелся в комнате, ища слугу.
— Я без посыльного, — пробормотал Намджун, угадав мысли гостя по удивлённому взгляду. — Чонсок подбирает кандидата.
— Чонсок? — заинтересовался мужчина и попросил рассказать, кто этот человек. — Много слышал о нём, но никогда не видел. Может, это он?
Он нахмурился, следом сдвинулись брови Сокджин, который проворчал, что гость редко бывает в замке, потому никогда не сталкивался с лучшим рыцарем Альтаии. Наивный колдун решил, что, когда он кинется на короля, у него на Чонсока найдётся магическая управа. Если бы он знал, кто скрывается в теле рыцаря, сбежал бы от Намджуна намного раньше, чем почувствовал призрака. Астарот пострашнее любого некромага-лича, а Сокджин предпочитает, чтобы никто не трогал колдуна.
— Он сейчас работает вместо Тэхёна, — кратко объяснил Намджун и с лёгкой тревогой в голосе вернулся к первоначальной теме: — Ты видел, от чьей руки пострадает мой брат?
Соджун попятился влево, тараня стражу полупрозрачным телом, и попытался всмотреться в лицо колдуна, который посмел принести плохие новости королю. Мозг Чонгука окончательно рехнётся, если с Тэхёном что-то случится. Чонгук, как демон, настолько к нему привязан, что согласился на невыносимую пытку обучением, и не простит того, кто навредит Тэхёну.
— Нет, — замотал головой колдун, — только сожжённое тело принца возле подножия горы. А вы, Ваше Величество, будете преданы близким другом.
— Кем? — Намджун всерьёз озаботился проблемой, и Сокджин задержал дыхание при виде изменения в его взгляде.
Намджун точно что-то понял, но привычно молчит и не высказывает свои мысли вслух. Из него получится отличный шпион: больше молчит, много думает и отменно владеет мимикой. В его возрасте душа тянется к спокойствию, но жизнь подкидывает идиотов, которые считают его глупцом. От таких людей он держится подальше, показывая, что их планы обречены на провал. Гость не стал исключением, и Намджун принял выжидающую позицию, предвидев, что Чонгук заинтересуется всеми, кто связан с магией, чтобы сразиться в способностях.
— Если бы я мог увидеть лицо, — с тоской отозвался колдун, подпирая подбородок ладонью, — я бы сам придушил этого человека.
Намджун тяжело вздохнул и мягко сообщил, что за телами и душами братьев Ким следят ведьмы. Они могущественнее колдунов и в последнее время не сообщали, что Намджун или Тэхён скоро покалечатся.
— Я видел это! — воскликнул мужчина и стукнул кулаком по столу, отчего пламя свечей в канделябрах пошатнулось. — Ваши ведьмы врут! Они заодно с врагом! Альтаия на грани войны!
Намджун пожал плечами, не понимая, в чём проблема. Когда войну объявят, Тэхён соберёт войско, призовёт демонов и разгромит врага.
— Соджун, — бурчал Сокджин, начиная раздражаться от поведения колдуна, — тебе нравится его тело?
У призрака от неожиданности слова местами поменялись. Не удивительно, что Сокджин решил тихо провести ритуал, избавляясь от неприятного человека, но Соджун не ожидал, что ему преподнесут тело колдуна. Это же большая ответственность! Наверняка есть сходка ведьм, магов и колдунов, где все друг друга знают, а Соджун умеет только жертвы Вепару дарить. У него не получится играть роль кого-то другого, кроме пирата.
— И не надо, — махнул рукой Сокджин, продолжая наблюдать за королём. — Живи, как тебе хочется. Вы немного похожи: пакля на голове, неуклюжесть в жестах и чрезмерная болтливость. Жаль, у этого мужика нет золотых зубов.
Для Сокджина выгоднее провести замену душ, чем убить и не знать, куда деть труп. Выманить колдуна из замка не составит труда, но дальше двора Сокджину не уйти, поэтому лучше творить магические дела в комнате или в густых кустах сада.
Сокджин срочно отправил Соджуна к Чонгуку. Минуя стены и перелетая через слуг, Соджун оказался во дворе и заметил вдумчивого Чонгука на углу дома. Он не выполнил просьбу Сокджина, несмотря на то, что Чонсок сидит на ступеньках перед дверью своей комнаты и перебирает бумаги. Чонгук с тоской в глазах посмотрел на него и плотно сжал губы, вспоминая дни далёкого детства. Отца и мать он не помнит, потому что Асмодей забрал у них ребёнка, и в Аду с тех пор настал свой внутренний ад. Маленький Чонгук проблем доставлял мало, а затем подрос, и сами черти просили у Асмодея защиты. Чонгук злил Асмодея, уверяя всех, что он ему дедушка. Сначала все смеялись, затем привыкли, и Чонгуку пришлось придумать новые обидные слова. Астарот — не исключение. Он, как и Демоны Власти и Братства, пользовался у Чонгука особым уважением, но изредка умудрялся донимать и его. Больше всего Чонгук любил расчёсывать длинные волосы Астарота, видимо, именно поэтому минутами ранее машинально взял с тумбочки расчёску, чтобы добывать личную вещь Чонсока.
— Вы что тут делаете? — совсем рядом раздался голос Джухёка, и Соджун отлетел в сторону, чтобы Чонгук его не видел.
— А ты клещам размножаться помогаешь? — рявкнул в ответ Чонгук и резко дёрнул Джухёка за волосы, будто снимая с головы насекомое. — Носишь их туда-сюда, будто они используют тебя как транспорт для свиданий.
Джухёк ойкнул и почесал больное место, после чего пробормотал, что в замке нет никого с хорошим настроением. Даже пообщаться не с кем, потому что все заняты своими делами, которые именно сегодня надо выполнить молча и наедине. А ведь Чонгука всё ещё ждёт Тэхён в своей спальне. Ворча от несправедливости, Джухёк ушёл, а Чонгук посмотрел на Соджуна и протянул выдранные волосинки. Попросив не следить за его жизнью, Чонгук направился к Астароту, а Соджун отнёс волосы Сокджину, зло шипя, что он не почтальон, чтобы передавать посылки.
Чонгука мало интересуют его возмущения. Он больше переживает перед встречей с Астаротом, который решил от Ада отдохнуть среди людей. К сожалению, как в детстве, его укромное место обнаружил Чонгук. Когда Астарот заметил, кто к нему идёт, широко улыбнулся и звонко рассмеялся, не веря, что Чонгук соизволил первым подойти поздороваться.
— Вот это сюрприз! — он оторвал взгляд от бумаги, и стоящие невдалеке люди невольно оглянулись. — Всем рассказал, чем я тут занимаюсь?
— Только Сокджину, — остудил его пыл Чонгук и показал расчёску, намекая, что пришёл, как в детстве, расчесать.
Улыбка на лице Астарота притупилась, взгляд на несколько секунд остановился на деревянном гребне, а тяжёлые воспоминания трудного детства Чонгука подняли в душе неприятную кислотную волну.
— Несколько часов назад, — объяснял Чонгук, — я встретился с отцом. Отгадай, зачем приходил?
Астарот тяжело вздохнул и угадал с первого раза:
— Просил помочь.
Чонгук кивнул и полез на ступеньку за спиной Астарота. Встав на колени, он осмотрел черноволосую голову, размял запястья и довольно улыбнулся, предвкушая каждое движение расчёски в шёлке волос. Для начала Чонгук запустил пальцы в густую шевелюру и помял, ощущая на своей коже лёгкий холодок.
— Почему ты ушёл? — не сдержался от вопроса Чонгук. — Оставил Ад без казначея, всех суккубов и инкубов свалил на моего деда, а люди скоро позабудут о тебе. Ты же один из Демонов Власти и сбежал от работы.
Расчёска коснулась волос, и Чонгук задержал дыхание, с приоткрытым ртом наблюдая, как тонкие пряди переливаются будто серебро в лунном свете. В детстве процесс расчёсывания Астарота оставлял после себя яркие впечатления и не растворился в памяти спустя несколько веков. Чонгук предполагает, что у Астарота самая умная голова на весь Ад, поэтому и волосы ему достались лучшие. Они очень крепкие. Чонгук не раз на них висел и раскачивался, и они всегда выдерживали вес тела.
— Асмодей справится без меня, — возвращался к бумагам Астарот, просматривая списки воинов. — Мне захотелось тишины, поэтому я решил отдохнуть в замке. Служу на благо Альтаии, обучаю мужчин сражаться и рассказываю о науках, и, может, женюсь скоро.
Последнее он произнёс неуверенно, поэтому Чонгук улыбнулся, подозревая, что Астарот лжет. Невыгодно заводить любовницу в узком кругу людей. Это даже Тэхён понял, поэтому не рискует своей репутацией, нервами и спокойствием. Пропустить мимо ушей реплику Чонгук не смог и словесно укусил:
— Семью создашь, ребёнок появится.
— Да ладно тебе! — оглянулся на него Астарот. — Я хоть нахожусь в теле человека, но у демонов детей не может быть, иначе бы их наплодилась вся земля.
Чонгук кивнул, расчёской собирая длинные волосы в ладонь, и попросил вернуться в Ад, чтобы помочь Асмодею с руководством суккубов и инкубов. В ответ Астарот рассмеялся и отказался, после чего махнул рукой — Асмодей сам справится. Чонгук покосился на макушку, воровато огляделся и склонился к ней. Понюхав разнотравье шампуня, в котором благоухают волосы, он хитро прошептал:
— Могу я воспользоваться тобой, как демоном Астаротом?
Он разделил волну волос на три толстые пряди и принялся заплетать косу. Когда-то Астарот являлся серафимом, поэтому знаний у него больше, чем фантазия может вообразить. Он обучал Чонгука наукам, и тот всегда всё улавливал на лету и тянулся узнать ещё. Асмодей не противился урокам, а Астарот морально уставал от непоседы. И вот, спустя века, Чонгук нашёл его даже на земле, требуя рассказать чужие секреты и поделиться свежими сплетнями. Астарот в Аду всегда занят: помогает раскрывать преступления, подсказывает экзорцистам происхождение демонов, отвечает на миллионы вопросов людей и указывает на тайные клады. Сейчас его подменяет Асмодей, потому что два демона хорошо знают обязанности друг друга, и Чонгук, вспоминая бурную карточную игру деда и Пифона, усомнился в его честной работе. Наверняка чертей в три ряда выставил, чтобы прерывали человеческие призывы Астарота.
— А душу мне продашь? — лукаво улыбнулся Астарот и оглянулся на Чонгука.
В первые секунды Чонгук поверил, что его душу собрались выкупать за знания. Благо, улыбка у Астарота не злая, да и изгнали его из рядов серафимов не за жестокость, а за протесты, о чём он никогда не жалел. Уж ему душа, да ещё полукровки, даром не нужна.
— Ну и шуточки у тебя, — плёл косу Чонгук. — Я у деда просил совет, а у тебя хочу выведать секреты Тэхёна. Ты же знаешь их, да? Знаешь! Я знаю, что ты знаешь! Ты знаешь секреты всех людей.
Астарот расхохотался, считая требовательность и любопытство забавными чертами характера. Люди оглянулись и опешили от дружественной атмосферы храброго рыцаря и местного дурака. Не каждый стражник посмеет близко подойти к Чонсоку, а Чонгук плетёт толстую косу, от удовольствия морщит нос и ощущает прохладу длинных волос.
— Конечно, знаю, — с улыбкой ответил Астарот, — поэтому передай Сокджину, что его ритуал обречён на провал. Пусть прекратит делать попытки от меня избавиться, потому что он представить не может, к каким горьким последствиям это приведёт.
Чонгук хорошо знаком с Астаротом, поэтому в его тоне моментально уловил не угрозу, а предупреждение. Ничего полезного пакость не предрекает, но и игнорировать присутствие Астарота в королевском дворе Чонгук не может. Ещё столько всего надо сделать, чтобы вернуть свиток Вельзевулу, а Астароту ничего не стоит помешать Сокджину ради его обучения некромагии.
— О чём спросить хотел? — Астарот внезапно повернул разговор в другое русло, и Чонгук полез в карман за тонкой полосой ткани.
— О Тэхёне, — он завязал косу. — Переживаю, что не справлюсь.
В ответ опять сдавленный смех. Астарот сомневается, что Чонгуку что-то не по силам.
— Ты всегда прилежно учился, — он вспомнил прошлое, которое не хотел бы повторить. — Если бы ты меньше просил сделать что-то за тебя, а сам старался, у тебя сейчас было бы больше опыта и уверенности в себе.
Чонгук сполз вниз и сел рядом, чувствуя себя на очередном выговоре, после которого последует наказание. Его редко наказывали и всегда отчитывали за шкоду и неповиновение. Ничего не поменялось, когда Чонгук повзрослел: нравоучения, нескончаемые «если бы» да «кабы» и сравнение с прошлым.
Видя его подавленность, Астарот толкнул его плечом и успокоил:
— Обижен на Ад? Это нормально. В любых семьях появляются обиженные, оскорблённые и униженные люди из-за нехватки сострадания. Но ты же не человек, поэтому воспитывали тебя как демона, то есть без сострадания.
— Я не демон, — вставал Чонгук, слыша неприятные слова, потому что ему всю жизнь говорили, что он всего лишь полукровка. — Я передам твои слова Джину и надеюсь, ты не намерен помешать ему вернуть свиток Вельзевулу. Ты же отдал ему в жертву человека, поэтому, будь любезен, не мешай выполнить приказ.
Астарот приподнял палец вверх и добавил, что не собирался влезать в чужие дела. Он просто отдыхает от суеты Ада и выполняет поручения, выданные Чонсоку, а остальное его не касается. Также он предложил Чонгуку выслушать один дельный совет, который касается Тэхёна. Чонгук вспомнил наставления Асмодея и подумал, что их будет достаточно для обучения. Выполнить бы их для начала, и не хочется показывать, что вновь нужна посторонняя помощь. Но ради жизни с Тэхёном он всё же согласился.
— Ты никогда не заботился о Тэхёне, — Астарот подмигнул, показывая, что говорит не со зла. — Позаботься о нём.
Он широко улыбнулся и направился к группе молодых рыцарей, не обращая внимания на тихое шуршание косы о доспехи. Чонгук посмотрел ему вслед и едва поплёлся к замку. Не радуют ясное небо и тёплый ветер, хотя Чонгук любит в это время бегать среди воинов и собирать последние сплетни. Раньше он тесно общался с людьми во дворе, чтобы выведать побольше информации о Чонсоке, а теперь оно не надо, потому что Астароту всё равно, чем занимается Сокджин. Кажется, он спокойно отнесётся даже к тому, что Намджун однажды подойдёт и назовёт его по настоящему имени.
Хорошо быть Демонами Власти в Альтаии: делают, что хотят, все им поклоны бьют и жертвы преподносят. Чонгук только наставления от них получает, а сам не в состоянии дать себе совет или додуматься до чего-то действительно стоящего. Вот он настойчиво просил некромага провести ритуал егильет. Сделать сильную привязку Астарота к Джухёку Сокджин согласился, приготовил свечу и ждёт, когда Чонгук принесёт волосы мужчин. Оказалось, Чонгук недооценил всезнающего Астарота и теперь можно возвращать свечу туда, откуда Соджун её стащил.
Когда Чонгук вошёл в замок, Соджун подлетел к нему и протянул руку, но тот отрицательно замотал головой и, убедившись, что никто не слышит, пробормотал, что Астарот раскрыл план, поэтому егильет отменяется. Соджун расстроился больше Чонгука, опустил плечи и полетел к некромагу с плохими новостями. Чонгук побрёл на третий этаж, едва передвигая ногами. Его понурое настроение заметила стража и тихо обсуждала возможную причину. Намджун приказал охране покинуть третий этаж, слуг туда не пускают, а Чонгук еле ногами передвигает по лестнице, уверенный, что у него не получится вытерпеть на себе внимание Тэхёна. Демон должен осыпать человека лаской и любовью, а иному в Аду не учат. И Астарот прав — Чонгук не заботится о Тэхёне. Он только бегает за ним, требует любви, признаётся в чувствах, но дальше слов дело не доходит. Чонгук не знает, как доказывать любовь за пределами кровати. Что необходимо Тэхёну, чтобы о нём позаботиться? От множества вопросов голова пошла кругом, и ответ сам напросился. Чонгук встал перед резной дверью спальни и от удивления приоткрыл рот. Да, он демон-полукровка, поэтому для него сложно разбираться в элементарных человеческих вопросах, но если объединить советы Асмодея и Астарота, то всё предельно ясно. Чтобы позаботиться о Тэхёне, Чонгуку надо понять человеческую природу. Пока он ничего не может делать, кроме оберегания объекта любви от воздыхателей, но Астарот и Асмодей сказали, что Чонгук быстро учится. Асмодей вовсе уточнил — двадцать минут на обучение.
Потоптавшись на месте, Чонгук постучал и приоткрыл дверь. Тэхён резко встал с постели, нервно поправил халат и откашлялся в кулак, скрывая волнение. Чонгук долго не приходил, поэтому Тэхён начал думать, что он вовсе передумал и выбрал свободу, а не жизнь с человеком. К счастью, терпения у Тэхёна много, поэтому легко бы ждал до утра.
— Что-то вы неважно выглядите, — Чонгук закрыл за собой дверь. — Это я нервничаю так, что хоть в атаку запускай, а вы сейчас только воспользуетесь мной себе на радость.
Ему стало плохо. Ещё ничего не случилось, а голову сдавила боль. Чонгук впервые узнал, что способен испытывать головную боль, и побоялся продолжить экспериментировать, спасаясь от последующих неприятных фактов о своём теле. Показаться трусом кажется ещё большим страхом, поэтому пришлось собраться с духом и регулярно прокручивать в памяти ободряющие слова Асмодея и Астарота.
Чонгук подошёл к кровати, похолодевшими пальцами смял край халата и пожал плечами, не зная, что сказать, чтобы подать знак к согласию отдать себя на любовное растерзание.
— Почему ты волнуешься? — Тэхён поразился его беглому взгляду по освещённой свечами комнате. — Я же не убивать тебя буду. И давай обойдёмся без всяких уловок суккуба!
У Чонгука глаз дёргается от его слов. Легко говорить про запреты тому, у кого в роду нет суккубов и Асмодея, а Чонгуку тяжело выполнить требование, потому что ему сложно себя контролировать. Рядом с человеком, которого бы сутками любил, ему невыносимо стоять спокойно, а ждать, когда Его Высочество вдоволь налюбится, вовсе выглядит пыткой. Пусть лучше Чонгука на главной площади убьют.
— Не обещаю, — честно признался Чонгук, — но я сделаю всё, что смогу.
Тэхён заглянул в глаза и едва поверил, что Чонгуку мучительно искупаться в поцелуях и ласках человека. Его не будут бить или привязывать к столу, на нём не ставят опыты и не приговаривают к вечному одиночеству, но в глазах пульсирует сильная тревога, словно ему проще провалиться сквозь землю, чем лечь в постель к Тэхёну. Ещё ночью он вёл себя как первый любовник на всю Альтаию, а теперь боится потянуться за поцелуем. Ему стыдно за себя, но он продолжает стоять, не просит отпустить и ждёт первого шага от Тэхёна. Тот увидел его в самом паршивом состоянии, которое бы Чонгук пожелал спрятать и никогда не показывать. И всё же он не уходит, чтобы не только понять Тэхёна, но и проверить, правы ли Асмодей и Астарот в своей уверенности. Чонгук в себя не верит и, чтобы на словах не убеждать в этом Тэхёна, решил наглядно ему показать, насколько слаб сын суккуба перед желанным человеком.
В спальне мебель пропахла розмарином, что едва не ввело Чонгука в одержимое страстью бешенство. Личная комната Тэхёна создала ощущение интимного уединения, а Чонгуку запрещено нарушать пожелания человека. Каждый запрет норовит с треском нарушиться, и свободолюбивый Чонгук едва сдерживается от похоти.
Для себя Тэхён отметил, что Чонгуку сложно держать себя в руках, поэтому не стал его мучить и, приложив ладони к его хмурому лицу, поцеловал. Чонгук хотел обнять, но руки застыли возле плеч Тэхёна, а тело напряглось. Даже дыхание стало прерывистым, что заставило Тэхёна мягко подтолкнуть Чонгука к кровати. Более сильный толчок в грудь сбил его с ног, повалил на плюшевое покрывало, а голова опустилась на мягкую королевскую подушку.
Начиная обучение, Тэхён взобрался на Чонгука и принялся демонстративно развязывать пояс его халата. В глазах Чонгука читается волнение на грани страха, и он не в состоянии сдержать желание взять ситуацию под свой контроль и, пользуясь своими силами, заласкать Тэхёна. Он чувствует, что Тэхён всё ещё пустой внутри. Что бы он ни придумал, его движения не пробуждают в нём страсть, а Чонгук уже готов волком выть от невозможности коснуться любимого человека. Его горячие руки застыли возле светлых бёдер Тэхёна, а в голове будто набат оповещает, что нельзя трогать чужое тело. Получился треугольник безысходности: коснуться нельзя, сдохнуть не получится, а держаться нет сил.
Он решил закрыть глаза, но лёгкий поцелуй и знойное человеческое дыхание на шее заставили резко дёрнуться и с тревогой наблюдать за Тэхёном, чтобы морально быть готовым к новым поцелуям. Как назло, халат плавно сползает с плеч Тэхёна, и фантазия Чонгука, подогретая генами матери, до мелочей воссоздаёт на теле приятные ощущения. Мягкая ткань нежно касается кожи Тэхёна, гладит его спину и плечи, а Чонгук завидует ей, кусает губы и молится Аду, чтобы Тэхён поспешил раздеться. Да и целует он, будто казнит: то нежно касается влажными губами, то тяжелыми присосами оставляет на коже мелкие колики и покраснения. Чонгук не знает, куда бежать, чтобы не сорваться, не подмять Тэхёна под себя и не разодрать в клочья ненавистный халат.
В свою очередь Тэхён не понимает, почему Чонгук ведёт себя нервно-возбуждённо и прячет руки под подушку. Целуя его грудь, Тэхён губами ощущает сильное и громкое сердцебиение. Ещё пару минут такого ритма, и сердце в панике разорвётся. Чонгук воспринял условия обучения слишком серьёзно, будто договаривались о жёстких запретах. Его просили только о двух вещах: без препятствий позволить Тэхёну целовать и ласкать, и не использовать уловки суккуба для возбуждения. А Чонгук принял всё в самом строгом виде, как когда-то наказания в Аду.
Жмурясь от наглых и бесстыжих поцелуев, Чонгук до крови прокусил нижнюю губу, тяжело дышит и терпит, потому что чувствует, что Тэхёну нравится мягкими губами изучать бледное тело демона. Он старается ещё больше, целует развратнее и опускается ниже, лишь бы окончательно разжечь страсть в Чонгуке. Очевидно, что тот действительно не понимает человека, а Тэхён частично представляет, какие чувства испытывает демон: умирающий, который из последних сил ползёт к своему целебному лекарству, но, сколько бы ни прикладывал усилий, расстояние не сокращается. И всё же Чонгук сдерживается, несмотря на то, что внутренности раздирает жар. Под плавными движениями языка Тэхёна кожа грозится лопнуть, а, когда пальцы крепко сжали бёдра Чонгука, по его вискам потекли слёзы. Он ненавидит себя за свою слабость.
Тэхён не признался, что Чонгук неправильно понял поставленную задачу, и всё больше поражался его выдержке. Не жалуется и не обвиняет в жестоком обращении, не сдаётся и продолжает терпеть, хотя чувствует всё ту же пустоту в чувствах Тэхёна. Чонгук сквозь своё вожделение нащупал в нём игривость. Кому муки душевные, а ему забава. Чонгук не может усмирить фантазию, в которой окутывает любовью Тэхёна, согревая его внутренний холод своей пламенной страстью, а напоминание, что поблизости нет ни стражи, ни слуг, только сильнее провоцируют нарушить условия договора. В комнате стало слишком жарко. Чонгук вдохнул горячий воздух и ощутил, что задыхается от своих чувств.
Тэхён поцеловал его под пупок, и в последнюю секунду Чонгук вместо дикого прыжка на него, резко дёрнулся и подтянулся к спинке кровати. Выставив руку вперёд, он отгородился от всяких поцелуев и протараторил, что происходящее слишком пошло, надо сделать перерыв, а лучше — начать сначала, потому что места поцелуев клеймом горят на теле, не остывают и пульсируют с лёгкой болью.
— Я вам проиграю! — Чонгук едва дышит, наблюдая, как к нему на четвереньках подползает Тэхён, и вновь ложится, смиряясь с участью быть съеденным жадным взглядом. — Я очень к вам привязан.
Тэхён резко опустился грудью на Чонгука, и тот непроизвольно поддержал. Руки с лёгкостью прошли под халатом, и ладони коснулись изгиба талии. Чонгук задержал дыхание, в холодном поту понимая, что нарушил договор, и замер, ожидая ругани, скандала и пинка под зад. Он отлично знает тело Тэхёна, но ощупывать его под одеждой оказалось куда более возбуждающим процессом, чем опоссумом лежать и фантазировать. Глаза не видят, воображение красными нитями очерчивает голые спину и бёдра в пламенном отблеске свечей, а руки так и зудят, чтобы вслепую исследовать тело. Поскольку Тэхён продолжает смотреть на Чонгука, тот опустил руки и посмел сползти ниже, чтобы добраться до сокровенных ягодиц. И вновь Чонгук почувствовал, что Тэхёну это нравится, и понял наконец, что первоначально ошибся в своих догадках по поводу уединения. Тэхёну, в отличие от инкубов, подчинение партнёра не нужно, и Чонгук моментально ощутил, как волнение внутри демонической души постепенно гаснет.
Погладив спину, Чонгук медленно опустился ладонями ниже, прижимая их к телу, словно халат давит на руки. Достигнув ягодиц, от которых возбуждение поднялось к самому темечку и пробило девятую чакру, Чонгук шумно сглотнул и отвёл взгляд в сторону, глухо выдавив из себя:
— Святая инквизиция! За что вы так со мной?
Тэхён опустился ниже, уткнулся лбом в его грудь и не сдержал смех. Нельзя смеяться над чужим горем, но Чонгук настолько боится сделать что-то неправильно, что выглядит очень забавно в своих искренних чувствах и эмоциях. Тэхён сполна оценил его старания, которые всё больше дают надежду, что жизненно необходимая иллюзия счастья в бессмертии вполне возможна.
Протяжный рожок Чонсока напугал погружённого в свои мысли Чонгука, и Тэхён долгим поцелуем забрал внимание на себя. Настал час чаепития, а звук рожка оповестил Его Величество, что пришло письмо из Ада. Тэхён не пожелал отвлечься от ласки, считая, что Намджун сам справится с новостями, а Чонсок поможет дать отпор любому неприятелю, если понадобится грубая сила.
Пить чай Сокджин не пошёл. Отправив в тронный зал Соджуна, он, наблюдая за гостями и колдуном, заметил, что комната погрязла в тишине. Сокджин начал скучать, когда раздался звук рожка. Намджун насторожился, всматриваясь в двери и дожидаясь посыльного, а колдун пробормотал, что он ранее предупреждал про грядущую беду.
Десяток любопытных взглядов устремились на Намджуна, изучая его реакцию на рожок, но тот продолжил спокойно есть печенье, не доставляя недоброжелателям удовольствия от вида своего волнения. Гости украдкой поглядывают на него, и только Кан уплетает еду за обе щёки. Кто-то упрекнул её в плохих манерах и предупредил, что от еды поправляются, но девушка умело проигнорировала любые слова и продолжила есть сладкие пирожки.
— Не хочешь поработать? — Намджун взял в руки салфетку и посмотрел на колдуна, словно устал и желает развлечься ритуалами.
Народ оживился, каждый взял свои чашки и, делая вид, что прерывают приём пищи ради пары глотков вкусного чая, впиваются взглядами в странного мужчину. Он выглядит хуже Сокджина и Чонгука. Те хоть купаются и стирают вещи, а волосы нового «свободного человека» провоцируют брезгливость. От него на два стула отсел один из мужчин, объясняя, что уступил места принцу и Чонгуку. Последний, как известно, всегда с воплями требует сесть возле Его Высочества. Настал день, когда Чонгуку добровольно отдают Тэхёна, опасаясь подцепить вшей.
— Что вы мне предлагаете? — колдун с интересом в глазах смотрит на короля и мысленно торопит посыльного доставить письмо.
— На втором этаже лежит тяжело больная девочка, — Намджун приподнял чашку с блюдцем. — Если сможешь её вылечить, я допущу, что в твоих словах есть правда.
Соджун мотнул головой, словно от этого Намджун расскажет про свои подозрения.
— Почему он не верит колдуну? — Соджун обратился к Сокджину, и тот, к своему удивлению, согласился с Намджуном.
У могущественного короля есть свои лазейки к изучению будущего. Конечно, никто не расскажет о судьбе лучше, чем Астарот, но он в отпуске, поэтому глух к мольбам вопрошающих. На замок работают ведьмы, колдуньи, чародеи и ещё череда чернухи, связанной с Адом. Никто из них не пророчил падение Альтаии, увечья Тэхёна и предательство короны. Поверить одному приблудному колдуну или проверенным годами ведьмам? Сокджин выбирает второе. Тогда напрашивается вопрос: зачем приходить в замок и говорить про опасность? Запугать Намджуна невозможно, а вот насторожить ложью — запросто.
— Всё просто, — отвечал Сокджин, отдыхая на полу в своей тёмной комнате, — нападение на Альтаию только планируется, а не подготавливается, поэтому ведьмы его не видят, а колдун непосредственно связан с теми, кто задумал объявить войну. Вот он и знает больше, чем ведьмы.
На колдуна Соджун посмотрел со злым прищуром. В душе проснулся патриотизм, и Соджун напомнил, что некромаг обещал провести ритуал замены души. Тот с радостью уведёт из-за стола неряшливого колдуна и, пока проходит ужин, быстро затолкает пиратскую душу в тело, однако Намджун велел осмотреть девушку, и никто не посмеет перечить его слову. Да и Сокджин хочет дать юной Сон шанс выздороветь, иначе она покончит с собой.
В дверь постучали, и Соджун подлетел к порогу, чтобы изучить конверт в руках Джухёка, который настолько переживает за доставку, что смог только поклониться, и быстрым шагом приблизиться к королю, так и не поприветствовав присутствующих в зале. Ярко раскрашенная женщина обвинила его в невежестве, однако Джухёк её не услышал, впервые удерживая вещь из Ада. Его руки трясутся, отчего конверт, сложенный из старой бумаги, дрожит на бледных ладонях. На печати красуется сигил Люцифера, и рядом сидящие с королём люди от удивления приподняли брови. Колдун не стал исключением, и от волнения его лоб покрылся испариной, что не понравилось Соджуну. Он не хочет лезть в потное тело и непроизвольно почесался, едва выдерживая ложное ощущение зуда.
Намджун ножом сорвал с конверта тёмно-красный сургуч и вытащил письмо. На бумаге сверху стоят печати Демонов Власти, внизу — Люцифера, однако почерк принадлежит Асмодею. В письме значится, что Люцифер пожелал присвоить принцу Тэхёну два чина.
«Совсем в Аду скучно?» — поразился Намджун, а гости не заметили каких-либо эмоций на его лице. Он только взгляд остановил на середине бумаги, недоумевая от поведения Владыки Ада. Давно стало заметно, что он очень благоволит воинствующему принцу, но впаять сразу два чина — слишком обильная любовь к одному человеку. Ни Намджуну, ни Тэхёну от этих чинов толку нет, потому что без них ясно, кто будет управлять армией или флотом. Другие предводители даже не рассматриваются, а в паре с Тэхёном легионы возглавляют демоны на выбор Ада. Так к чему пафос? Что за бессмысленное внимание к Альтаии? Если Люцифер соскучился по любимому принцу, мог бы лично его навестить, а не писать любовные послания.
Как бы там ни было, письмо является документом и при всём желании от него не избавиться. Намджун аккуратно его сложил и спрятал в нагрудном кармане чёрного пиджака.
— Хорошая новость! — отвечал он на немые вопросы окружающих. — Люцифер присвоил принцу Тэхёну высшие чины.
— А где же сам принц Ким? — поинтересовалась Кан и выглянула из-за плеча соседки. — Нет его, Чонгука и Джина.
Намджун тяжело вздохнул и ответил, что Тэхён пожелал взять два дня выходных, чтобы выспаться за три века беспрерывной работы. Сокджин и Чонгук бездельничают и не захотели спуститься к ужину. Ему поневоле поверили, потому что Чонсок взял на себя все заботы о страже замка, Чонгука давно не видели во дворе, а Сокджин не покидает свою спальню.
Колдун согласился помочь больной девушке и предложил желающим записаться к нему на лечение, и Сокджин непроизвольно улыбнулся его наивности. Колдун, сам того не ведая, заползает в ловушку некромага. Благо, если успеет помочь девушке раньше, чем уловит в королевском замке тяжёлую ауру внука Асмодея.
Сокджин заметил, что Намджун часто опускает взгляд на руки колдуна и попросил Соджуна лететь ниже к полу. Тот сам заинтересовался, что же такого интересного спрятано на ладонях, и посмел облететь короля сбоку, когда он и гость шли по коридору.
Колец на пальцах нет, широкий рукав скрывает кисти, и Соджуну пришлось едва не мокрым полотенцем вывернуться, чтобы наконец заметить браслет на правой руке. На нём висит что-то круглое и тряпичное, и Сокджин в задумчивости почесал подбородок. У Намджуна глаз намётан на поведение людей, которые намереваются его убить. Отсюда полная беспечность в приёме гостей и недоверие к колдуну. Намджун на шаг впереди своего убийцы за счёт наработанной за века наблюдательности.
С каждым днём Намджун усложняет выполнение задания Вельзевула. Ещё пара преимуществ, и Сокджин всерьёз задумается собрать армию мертвецов и силой отобрать свиток.
— Один свиток, — бил кулаком по ножке кровати Сокджин, — а геморроя на всю нечисть!
— Не дури! — успокаивал его Соджун, отлетая дальше от колдуна. — Даже у короля должно быть слабое место!
Сокджин в это не верит. Вельзевулу слишком глупо выставлять против бессмертного короля неопытного некромага и давать в помощники полукровку. Из-за отзывчивого характера Сокджин отвлекается на Чонгука, дела замка и постоянно натыкается на неудачи. Иначе поступать у него не получается, потому что загрызут чувства вины и ответственности. Из-за его совести Намджун всё дальше отдаляется от него и вскоре вовсе прекратит обращать внимания. Тэхён, на радость Намджуну, пристроен в надёжные руки демона Чонгука, а Сокджин, который только на словах хвастается силой, будет вынужден либо показать её, либо покинуть замок. Естественно, он выберет силу, потому что побегом свиток не добыть.
В мыслях стало пусто. Сокджину нравится общаться с Намджуном, узнавать его мнение в любых темах и следить за ходом его размышлений. Пусть даже у него готов хитрый план против силы некромагии, Сокджин всё равно предпочтëт задержаться в замке на пару дней.
Намджун подвёл колдуна к двери Сон и предупредил, что девушка периодически впадает в истерику. Из-за нестабильности в эмоциях, её мать не в состоянии уехать с ней домой. Больная Сон боится переступить через порог комнаты, зная, что под дверью сборище любопытных людей, которые направят взгляды на лицо больной девушки. Колдун пообещал сделать всё возможное, чтобы никого не пугать и самому не испугаться.
Намджун вошёл без стука и пригласил гостя. В тусклом свете коридора госпожа Сон едва узнала короля по блеску золотой короны, затем предупредила, что дочка захотела находиться в полной темноте.
— Зажгите свечи, — потребовал Намджун, и юная Сон не посмела противиться. — Я привёл хорошего человека, который в состоянии, если не вылечить, дать дельный совет.
Женщина зажгла спичку, и девушка с протяжным стоном спрятала лицо в подушку, но Намджун ей строго приказал дать себя осмотреть, после чего комната погрузилась в девичий плач.
— Я не буду на тебя смотреть, — подходил к кровати колдун. — Продолжай прятаться.
Сокджин всмотрелся в него, стараясь не дышать, чтобы не пропустить ни слова, ни движения. Колдун взял канделябр и приблизил к подушке девушки, затем рассмотрел видимую сыпь.
— Мы многими методами старались лечить, — отходила в сторону госпожа Сон и тяжело вздохнула, показывая, что не добились даже незначительного результата.
Сыпь не убирается, всегда в одном состоянии. От отчаянья девушка до крови раздирает ногтями лицо и прижигает его огнём, но сыпь остаëтся, а раны и ожоги не появляются. Больная кожа будто стала маской, которую не снять и не уничтожить. Госпожа Сон подозревает, что болезнь послана магией, и молчит, чтобы не усугублять моральное состояние дочери.
Колдун вручил женщине канделябр, в свои грязные ладони произнёс короткую молитву, облизал большие пальцы и приложил их к щеке девушки. Соджун фыркнул, Намджун скривился и отвёл взгляд в сторону, а юная Сон зажмурилась. Ей стало мерзко не столько от чувства слюней на своём лице, сколько от своих гнойников, которых смело коснулся мужчина. Ей самой противно трогать мелкие прыщи, а колдун не обращает внимания на уродство и ради блестящего результата готов прилюдно облизать прокажëнное лицо. Под его пальцами зашипела слюна, отчего девушка нервно дёрнулась, пугаясь шипящего звука, и замерла, надеясь на исцеление.
Сокджин в полутьме уловил промелькнувший страх в чёрных глазах колдуна. Только самоубийца влезет в дела демонов. Будь мужчина хоть трижды связан с ними договором, побоится просить вылечить девушку. Одна человеческая жизнь не стоит риска, однако на кону стоит слава лучшего колдуна Альтаии. В замке находятся знатные люди, которые быстро разнесут по всей стране имя того, кто исцелил лицо юной красавицы, и толпы больных выстроятся под домом колдуна. Где слава, там и заработок, а где деньги, там свобода жизни. Сокджин с нетерпением ожидает окончательный вердикт тёмного целителя.
Тот повернулся к королю и отрицательно замотал головой, удивляя не только Намджуна, но и Сокджина с пиратом. Король знает колдуна не один год, поэтому его реакция на отказ лечить девушку лишний раз доказала, что в прошлых предсказаниях и ритуалах он не ошибся.
— Это не просто магия, — спокойно объяснил колдун и спрятал руки в рукава. — Это сделал демон. Самый настоящий демон из Ада. Это работа архидьявола.
Сокджин едва не потерял связь с Соджуном. Тот что-то проговорил непривычно высоким голосом, а Намджун вовсе задался вопросом: колдун что-то перепутал или Чонгук что-то недоговаривает? Архидьявол — Асмодей, но никак не Чонгук. Асмодей — падший ангел, погрязший в похоти и разврате. В нём не осталось ни капли от серафима, потому что именно Асмодей подарил человеку чувство вожделения. Оно породило супружескую измену, следом появилась ревность, затем — месть и, наконец, убийство. Асмодей — архидьявол с чернейшей репутацией, а Чонгук — его внук с коктейлем в крови. Но колдун уверяет, клянëтся и настойчиво повторяет, что болезнь девушки наслал именно архидьявол.
— Может, он деда попросил? — предположил Соджун, присев на тумбочку возле госпожи Сон.
— Нет, — сразу всполошился Сокджин. — Чонгук говорил, что у его деда куда жестче методы. Причём я по глазам видел, что не врал. Быть может, работу Чонгука дополнил Асмодей.
Намджун нахмурился и попросил посоветовать, как вылечить девушку. Колдун на минуту задумался и предупредил, что он не рискнёт просить демонов исправить работу их собратьев. Да и не знает он, чем юная госпожа провинилась перед Адом, поэтому в чужие разборки не полезет.
— Но способ есть, — он обнадёжил, и госпожа Сон подошла ближе, готовая на всё ради своей дочери. — Призовите архидьявола, который сохранил ангельские крылья, и договоритесь с ним. Как говорится, клин клином вышибают. Только архидьявол, сохранивший в себе часть небес, способен исправить пакость другого архидьявола. В Аду помощников для вас навалом. Например, Бельфегор или Ваал.
Сокджин резко открыл глаза, решая маленькую головоломку. Чонгук точно полукровка и не соврал, когда сказал, что болезнь Сон — его рук дело. Колдун тоже говорит правду, о чём свидетельствуют страх и тревога в его бездонных и пустых глазах. Значит, существует третья сторона, которая завершила работу Чонгука. А этой стороной может быть кто угодно из Ада. У Чонгука, как у полукровки, вся Преисподняя — сплошные родственники. До речи колдуна Сокджин понятия не имел, что Бельфегор или кто-то ещё из демонов имеют крылья ангела, но точно знает, что времени на лечение Сон очень мало. Пока нужного демона с ангельскими крыльями уговоришь помочь, девушка покончит с собой. Она впала в отчаянье, слыша, что её болезнь не поддаётся лечению колдуна, и не понимает, чем разгневала Ад.
Рассортировать архидьяволов по крыльям может Чонгук, однако он надолго закрыт в спальне с Тэхёном. Можно подойти с просьбой к Астароту. Сокджин скривился от воспоминаний жертвоприношения и надел на себя брюки, после чего спрятал за пояс кинжал, оставленный Тэхëном с момента разборок с Чонгуком. Накинув сверху свободную рубашку, он выскочил в коридор и кивком поздоровался с охраной возле лестницы. Соджун уже с дикими воплями летал по замку и орал, что слуга подал два бокала: королю и гостю. Совсем скоро Его Величество хлебнёт яд. Сокджин за Намджуна не переживает, потому что он не выпьет отраву. Его столько раз хотели свергнуть с трона, что он выучил все уловки преступников, поэтому не позволит себя одурачить. Сокджин больше волнуется за сохранность колдуна. Если Намджун велит казнить мерзавца, Соджун останется без тела.
Сокджин быстро прошёл по коридору, замечая, что колдун с лисьей хитростью в глазах передаёт бокал королю. Тот кисло скривился, принял выпивку и посмотрел в отблеск огней на поверхности красного вина. Они сулят ему долгие мучения в постели, десяток неизлечимых болезней и отказ от трона. Король Альтаии ослабнет, а, значит, наступит идеальное время для нападения на страну.
— Предатель, о котором шла речь, это ты? — Намджун поднял взгляд на колдуна, так и не попробовав вино.
— Что? — мужчина изобразил удивление на лице и ждал уточнений.
Заговорить Намджуну не позволил Сокджин. Пока гости жуют плюшки и ждут возвращения Его Величества ко столу, следует выволочь колдуна на улицу, а он, как назло, заговоры строит и выпивку смешивает с ядом. Сокджину некогда тратить время на разговоры, вдобавок Соджун подгоняет мольбами про человеческое тело. На него очень захотелось наорать, но мешают живые люди вокруг.
Грубо выхватив бокал из руки Намджуна, Сокджин предлагает его колдуну. Их взгляды встречаются. Сокджин злится и сдерживается, чтобы не выплеснуть вино в лицо потенциальному убийце. Яд может ослепить человека, ранить и причинить боль, что добавит хлопот с ритуалом: пока Сокджин вытащит орущего колдуна на улицу, вокруг соберётся много народа и Соджуну придётся ждать другое тело. Одним ледяным присутствием некромаг быстро заинтересовал колдуна. Мёртвая аура смешивается со злостью Сокджина и с каждой секундой приобретает тёмные неровные контуры, которые норовят коснуться гостя и уволочь его во тьму.
— Пей! — бокал столкнулся с грудью колдуна, и Намджун предпочёл наблюдать со стороны, а не вмешиваться в чужое правосудие.
Ему одинаково не жаль обоих приживал замка, только с Сокджином он бы ещё поговорил про его власть и могущественную армию, а колдун может проваливать в Ад.
— Это не мой бокал, — мягко отказался колдун и оглянулся в сторону дверей, что требуется Соджуну.
Сокджин вылил вино Намджуна в рядом стоящий большой горшок с пышным фикусом и предложил колдуну прогуляться по ночному саду и посмотреть на цветущий голоцветковый жасмин. Двор короля Альтаии полон сюрпризов, даже Демон Власти прислуживает принцу, а родственник Асмодея учится быть человеком, поэтому на каждом шагу можно повстречать доселе невиданное чудо. Да и после съеденных пухлых пирожков прогулка пойдёт на пользу.
Колдун посмотрел на Намджуна с лёгкой насмешкой во взгляде, причину которой никто не понял.
— Что ж вы, Ваше Величество, скрываете от мира такого человека? — криво улыбнулся колдун и спокойно последовал к выходу.
Он слишком слаб против некромага. У колдуна только магическая защита, а на призывы и ритуалы нужно время и атрибуты. Сокджину достаточно использовать свою энергетическую силу, чтобы управлять мертвецами, как марионетками. Они обездвижат жертву, и некромаг без помех проведёт ритуал в любых условиях. Колдун посмеялся со своей наивности. Кто ж знал, что Намджун поселит в своём замке некромага? Для врагов это очень плохая новость, только они про неё не скоро узнают, потому что колдун своими ногами не покинет территорию двора.
Соджун летал рядом с мужчинами, присматривался к своему будущему телу и просил Сокджина обходиться с ним мягко и аккуратно, как Чонгук с Тэхёном. В каждом дыхании природы Соджун видит знаки свыше, которые говорят, что ритуал пройдёт без трудностей. Его «знаки» — обычные явления: бабочки, лёгкий ветерок, ясное небо и тишина на улице. Но для призрака, чья мечта скоро осуществится, это больше, чем ночной королевский двор, поэтому он летает по кругу и бубнит, что сам Ад создал условия для рождения нового человека.
Сокджин и колдун идут вдоль замка. Со стороны кажется, что они давно друг с другом знакомы и вышли подышать свежим воздухом. На деле — колдун знает, что ему не сбежать от мертвецов, которыми усыпана земля. Не вовремя он пришёл ослабить здоровье короля. Безусловно, перед приходом он предполагал, что окажется центровой фигурой на главной площади во время жертвоприношения. Если бы его велели казнить до отравления, то он ещё полчаса назад попрощался бы с жизнью, но Намджун никогда не наказывает человека до совершения преступления, поэтому колдун надеялся сбежать сразу после того, как отравит вино. А некромагу плевать на любой титул и чин. Он сам себе указ, закон и авторитет, и сам решает, кого и за что убить.
— Значит, твой призрак летает в замке? — колдун только глазами водит, наблюдая за улицей и Сокджином. — Убивай, раз тебе не терпится увидеть, как жизнь покидает тело. Я всё равно через год вернусь на землю и продолжу свою миссию, поэтому ещё увидимся.
Он улыбнулся, и Сокджин повернул к нему голову, после чего посмотрел на него без страха и с лёгким пренебрежением. В полутьме его взгляд кажется застывшим, как у мертвеца, и напоминает живым людям, что Смерть всегда стоит рядом и имеет тысячи лиц, поэтому не стоит тратить жизнь на необдуманный риск и попытки самостоятельно решать, кому и когда умирать.
— А кто сказал, что ты в Ад попадёшь?
Колдун сдвинул брови, что-то обдумал и предложил сделку: Сокджин его привяжет к себе, а взамен получит информацию о грядущей войне. Сокджин отказался, потому что не лезет в политику. Война — дело Тэхёна, а лично для некромага выгодно падение Альтаии. Как только на замок нападут враги и разрушат Башню, свиток окажется в лёгком доступе.
— Почему ты выбираешь смерть, а не борешься за жизнь? — уточнял Сокджин, поймав собеседника на необычном условии договора.
Мог бы предложить что-то поинтереснее и заманчивое для лича и получил бы согласие на сделку. Для Соджуна найдётся другое тело, а за своё колдун не пытается сражаться. Кажется, даже рад с ним расстаться. Душа переродится в новом теле, память останется, и вскоре колдун вернёт свои силы и продолжит предыдущую жизнь. Сокджин не может допустить, чтобы кто-то помешал его планам, особенно подельники колдуна, поэтому с помощью ритуала придержит на грешной земле его душу в течение нескольких лет.
— Ты не понимаешь серьёзность грядущей войны, — всплеснул руками колдун, и Сокджин подтолкнул его в сторону ограждения. — Проще умереть и сразу пойти на перерождение, чем быть игрушкой в чьих-то руках. Думаешь, я по своей воле приехал к Намджуну? Они лишили меня фамильяра, поэтому я вынужден подчиниться.
Говорил размыто, без имён и уточнений, поэтому Сокджин потерял интерес с ним общаться, подвёл к каменному ограждению среди кустов и дал мертвецам доступ к своей магии. Из глубин земли раздался лёгкий стон, слышимый только некромагу. Желающие помочь ему с лёгкой вознёй подняли комья сырой земли, лишь бы успеть оказаться в числе помощников и ощутить на себе кислород. Они окружили колдуна, пустыми глазницами всмотрелись в него, и по приказу Сокджина повалили на землю. Колдун не сопротивляется, вид скелетов его не пугает и с настороженностью наблюдает за некромагом, который пострашнее своих мёртвых слуг. Тот присел рядом, скелеты прижали к земле руки и ноги колдуна, после чего замерли. Колдун тяжело дышит, вдыхает запах сырости, жмурится, когда ему на лицо падают куски грязи с дырявых черепов и ощущает на своих запястьях холод костей.
— Ты, наверное, меня не понял, — Сокджин вытащил из-за пояса нож. — Я лишь гость в доме короля, а не его слуга. Мне всё равно, что с ним хотят сделать. Решили убить — убивайте. У меня свой интерес к Намджуну, а ты мне не нужен. Моему другу-призраку понравилось твоё тело, поэтому я его одолжу у тебя на восемь лет, а своей душой распоряжайся сам.
Колдун дёрнулся, прошипев, что Сокджин не может оставаться равнодушным, когда дело касается мертвецов. Без посторонней помощи душа, чьë тело не умерло, не скоро попадёт в Ад, а, значит, её призовут те, кто отправил колдуна отравить Намджуна, и сделают своим помощником. Душа человека, связанного с магией, — лакомый кусочек для чернокнижников и ведьм, потому что адаптирована для ритуалов и легко идëт на контакт с чертовщиной, поэтому её рутинной работой доведут до истощения, а потом отправят в Ад, но реинкарнироваться она сможет только после полного восстановления сил, на что уйдёт не один год.
Из-за равнодушия в глаза некромага, колдун невольно выкрикнул:
— Хотя бы верни моего фамильяра!
Вместо ответа скелет закрыл ему рот влажными костями рук и надавил, не позволяя шевелить головой. Колдун сопел, тяжело дышал, но не сопротивлялся. Сокджин ему показался отвратительным магом. Сам ни жив, ни мёртв и отказывается помочь мертвецам, хотя это его прямая обязанность, потому что мёртвые — первые, кто окажет некромагу любую услугу. Однако Сокджин равнодушно проигнорировал последние просьбы.
Задрав рясу, он осмотрел живот. Соджун сообщил, что не носит кожаную одежду, на что Сокджин одарил его гневным взглядом и с угрозой в голосе предупредил, что специально переодевать тело не намерен.
— Я сделаю разрез, — расстёгивал ремень Сокджин, обращаясь к Соджуну, — часть лезвия оставлю внутри. Учти, если оно выпадет из тела — ты вылетишь следом, а твоё место займёт душа колдуна. Больше восьми лет я тебя в нём держать не собираюсь, потому что по истечению срока тело начнёт гнить. Пусть колдун вернётся и спокойно доживёт свой век, а ты отправишься перерождаться или найдёшь новое тело.
Соджун задумался, легко покачиваясь в воздухе. Восемь лет — хороший срок для того, кто долгие десятилетия мечтал почувствовать себя человеком. Колдун, наоборот, бесцельно посмотрел на звёздное небо, настраиваясь восемь лет провести в рабстве ведьм как блуждающая душа без права на перерождение. Неплохо бы Соджуну в ближайшие дни потерять лезвие ножа, чтобы законный владелец тела выпутался из лап чернокнижников и вернулся в своё тело, тем самым освобождая душу из плена.
— Верну в целости и сохранности, — пообещал Соджун, глядя в глаза колдуну, пока Сокджин острием ножа чертил на теле пентаграмму и читал заклинание. — Заодно хорошенько искупаю. Совсем вонючим ходишь! Разве так можно?
Колдун пристально посмотрел на него в ответ. Он мог бы многое сказать, начиная с того, что его похитили враги Альтаии, держали взаперти и выпустили только для поездки в Морфурт к королю. Невыполнение приказа наказывалось болью, поэтому колдун меньше всего думал о горячей ванне и гигиене в целом. Теперь ему всё равно, чем от него пахнет, потому что тело переходит во владение другой душе, и колдун не завидует ей: когда в Альтаию придёт враг, Соджуна примут за колдуна. Со временем чернокнижники поймут, что перед ними фальшивка, и найдут душу своего пленника. Колдун надеется, что Соджуну поможет некромаг и позаботится о теле, чтобы оно не досталось чернокнижникам.
— Чего завис? — зло прошипел духу Сокджин. — Лучше бы спасибо человеку сказал.
— И не подумаю! — Соджун подлетел к Сокджину и постепенно затягивался внутрь его грудной клетки. — Не навсегда же отдаёт.
Пятеро скелетов сильнее прижали человека к земле. Колдун едва дышит, инстинкт выживания толкает делать попытки высвободиться, и только воспоминания прошлых убийств успокаивают. Не первый раз лишают душу тела, но впервые придётся восемь лет работать на несносных людей.
Сокджин острием ножа касается живота человека, тихо шепчет заклинание и удерживает в себе душу Соджуна. За помощью он обратился в Ад к Аббадону, демону смерти, требуя дать мёртвому восемь лет жизни, а живому — восемь лет смерти, заключить в теле душу и поставить печать на лезвии кинжала.
Постепенно металл накалился, проник в тело колдуна, и Соджун вытеснил душу. Лихорадочный шёпот Сокджина потревожил округу: насекомые спешно покидают свои дома, птицы умолкли в гнёздах, а бабочки, что так нравятся Соджуну, замерли на холодной от ног некромага земле. Природа замерзала вместе с откликом Аббадона.
Проговаривая слова, как заученный стих, Сокджин наблюдал, как душа колдуна постепенно покидает тело, и до дрожи в плечах ощутил, что занимается пустым делом. Ему надо думать не о пирате или колдуне, чьё имя ему не интересно знать, а ютиться возле короля. Соджун не покинет Сокджина после получения тела и между ними заключён договор, следовательно, Намджун поймёт, что у него в гостях некромаг. Его отношение к Сокджину резко поменяется в худшую сторону. Укажет на дверь — тот уйдёт. Иначе нельзя, потому что Намджун раздует скандал до Ада, и через полдня вся Альтаия будет знать про страшного и ужасного некромага на земле. Затем посыплются в Ад многочисленные просьбы убрать врага с демонической земли, жители Рэслона начнут активно пачками присылать жертвы Пифону, лишь бы он уберёг их от некромага, а храм Люцифера непривычно заполнится молящимися прихожанами. Лучше Сокджин уйдёт тихо, притаится в городе и дождётся войну. Он встанет на сторону врага Намджуна, разрушит столицу и заберёт свиток Вельзевула. В этом бою последний раз встретятся взгляды равных по силам некромага и короля.
Главной проблемой в войне является внук архидьявола Чонгук. Демон-полукровка способен за секунду усилить любую магическую силу. На чью сторону он встанет, тот и победит. Влюблённый в Тэхёна, он останется в его армии. К ней присоединится Асмодей со своим войском, и союзники чернокнижников проиграют. Но у Сокджина есть камень Подчинения, способный сломить волю Чонгука и вынудить его перейти на сторону врага Альтаии. Надо только поймать и поработить Чонгука до того, как кому-то из демонов придёт в голову идея попросить Вельзевула лишить Сокджина подаренной силы и посмотреть, что из этого получится.