Евангелие Некромага

      Сокджин не смеет шевелиться, пока Намджун крепко спит, привычно обняв подушку и уткнувшись в неё носом. Впервые за долгое время король Альтаии уснул не под действием лекарства, а от приятной усталости во всём теле. Оба мужчины, обессиленные от пожизненных ограничений в личной жизни, заполучили друг друга и не отпускали до тех пор, пока не убедились, что вдоволь пресытились страстью. Обоим она вскружила голову, лишила разума и оставила лишь дикую похоть, в которой король имел неосторожность показать свои слабости, а некромаг — предпочтения. В ту ночь Сокджин узнал о себе много постыдного, но ни о чём не жалеет, потому что творил развратные вещи, которые нравились обоим и о которых умалчивают при посторонних.       Покидать покои Намджуна отказывалась каждая косточка Сокджина, мысли потяжелели под действием скорого рассвета, не хотелось возвращаться в привычный ритм жизни и оставлять сказку за закрытыми дверями королевской спальни. Сокджин примчался к Намджуну, чтобы любыми методами остаться в замке и украсть свиток, а попал в зависимость своих чувств и эмоций. Быть может, есть простой способ завладеть свитком и остаться рядом с Намджуном. Должно быть что-то, на что король, например, обменяет вещь Вельзевула. Надо дождаться подходящего момента, когда настроение Намджуна позволит поднять тему про Башню короля и договориться с ним. Возможно, он согласится выменять свиток на что-то равноценное, чтобы Сокджин смог вернуться в Ад и наконец-то расквитаться с демоном. Только сам Сокджин сомневается, что нуждается в этом. Сомнения сбивают с толку, заставляют метаться между двумя крайностями и сводят с ума, однако трезвый разум твердит, что выбор сделать придётся в ближайшее время.       Сокджин аккуратно убрал свою руку с тела спящего Намджуна и проследил, чтобы он не проснулся. Лучше уйти раньше, чем Намджун выставит за дверь, и не смущать его своим присутствием. Ночью оба мужчины вели себя слишком беспечно и открыто, поэтому им необходимо время, чтобы убедиться в надёжности своих отношений. С бухты-барахты вовсе нельзя отдаваться страсти, но Намджун и Сокджин забыли об этом правиле, и теперь оба опасаются смерти. Сокджин оправдывает себя тем, что глуп в границах любви и секса, поэтому от своего партнёра брал всё, что хотел. Следующего такого раза может не быть, потому что король волен избавиться от любовника, который узнал его слабость. Он посмел открыться перед некромагом, и даже опыт и возраст не помогли сдержать желания.       Впрочем, не только Сокджин ощутил тягу короля к некромагу. Чонгук, которому на роду написано видеть чувства людей, с одного взгляда узнает душевную тревогу, поэтому Намджуна на время следует отдалить от Сокджина, которое потребуется, чтобы подавить в себе волну бурных эмоций.       Сокджин суетится в комнате, разгребая бардак в поисках своих вещей. На улице едва начало светать, скоро стража сменится, а одежда перемешалась с постельным бельём, и поиски отбирают драгоценные минуты. Окровавленная простынь съехала к полу, одна подушка валяется в углу спальни, другая осталась без наволочки, а одеяло заменило подстилку, когда любовь вышла за пределы кровати. На халате Сокджина спит Намджун, поэтому бежать из спальни придётся в одних трусах, которые одиноко лежат на тумбочке.       — Одуреть! — прошептал Сокджин, когда оделся, и взобрался на подоконник. — Как в кабацких байках.       Мёртвые пришли на выручку и, фонтаном поднимая куски земли, выстроились в костяную лестницу. Сокджин, ногой ощупывая ряд влажных рёбер скелета, тихо пробормотал, что в подобные передряги никогда не попадал. Он сбегает из чужой спальни, будто подросток или любовник замужней дамы, хотя реальность намного хуже. Быть любовником короля — завести себе врагов. И пусть некромагу смерть не страшна, моральное давление ему перенести сложнее, чем несколько смертей подряд. Да и нервы слабые. Когда кто-то перейдёт черту его терпения, Сокджин может не сдержать натиск магии, и она попросту убьёт обидчика. Или Намджун, если Сокджин, как любовник ему по душе, велит казнить каждого, что пожелает ему зла.       Сползая по холодным костям, Сокджин услышал голос Джухёка и поразился его раннему подъёму. Соджун отлично справляется с обязанностью посыльного, поэтому Джухёк может спать в своё удовольствие, а подготовить ванну обязан к обеду, когда ленивые вельможи соизволят проснуться. Не исключено, что Намджун пропустит завтрак, предпочитая поспать лишнюю пару часов, или же, наоборот, встанет раньше, чтобы держать под контролем Сокджина. Они занялись сексом, но не завоевали доверия, поэтому всё ещё видят друг в друге врагов.       — Ты что здесь делаешь? — прошептал Сокджин и спрыгнул на землю.       Джухёк с приоткрытым ртом смотрел на костяную лестницу, онемел и остолбенел, не веря своим глазам. Его мозг пытался найти объяснение множеству скелетов, которые держат друг друга ради Сокджина, а на ум приходило только слово «некромаг». Когда кости шустро вернулись в землю, оставляя на поверхности дыры и бугры, Джухёк отскочил в сторону, не удержался на ногах и рухнул под куст, ломая тонкие ветки на горе садовнику. Сокджин подал ему руку и повторил вопрос. Ещё один человек узнал, что в замке поселился некромаг, и Сокджину это не нравится.       — Кто вы? — Джухёк от руки помощи отказался, опасаясь касаться того, кто лазает по костям.       — Зубная фея, — шипит Сокджин, предчувствуя для себя беду от живых людей. — Ты почему не спишь?       Тот снял с себя халат, стряхнул с него мелкий мусор и протянул Сокджину, предлагая одеться и вернуться в замок. Он всю ночь присматривал за мамой, наблюдал за изменениями её состояния и общался с ней на разные темы. Впервые за долгое время она попросила еду из-за чувства голода. Поскольку кухни в домах слуг нет, Джухёк бегал в замок, набирал пищу в глубокие тарелки и возвращался к матери. Она всё ещё слаба, но аппетит на зависть здоровому мужчине. На кухне Джухёк подслушал сплетни о принце и короле, и пришёл в ужас.       — Говорят, что оба брата призывают суккубов, — он пересказал прямо. — Я же знаю, что это не так, поэтому искал вас. Соджун сказал, что вы спуститесь с третьего этажа, поэтому я вас ждал. Правда, я ожидал, что вы спуститесь по верёвке.       Сокджин надел халат и попросил рассказать, почему люди решили, что принц и король призвали суккубов. Ответ его ошарашил. Оказывается, притягательного и красивого Чонгука «на глаз» определили к роду суккубов, а в комнату короля никто не входил, поэтому появиться из ниоткуда мог только демон. Люди никогда не предполагают то, что выходит за грань их познаний, поэтому к сплетням ничего нового не добавилось, однако среди слуг они распространяются с бешеной скоростью и лишили многих сна. Джухёк предупреждает об этом лишь потому, что Намджун сам подавит слухи, а вот Сокджин способен натворить много трагических дел, чтобы закрыть слугам рты. Человек он вспыльчивый, но отходчивый, однако мёртвые провоцируют его выпустить их на волю, что добром не закончится, если некромаг разрешит им очистить замок от болтунов.       — Позаботься о матери, — Сокджин завязал пояс халата и поблагодарил за предупреждение.       Про слухи следует поговорить с Чонгуком, но рано утром его от Тэхёна не оторвать, поэтому у Сокджина появился свободный час, чтобы провести егильет. Для этого следует как-то пробраться в комнату Тэхёна и забрать у Чонгука волосы тех, кого надо крепко связать сексуальной магией. Сокджин настолько расстроился от сплетен, что не задумался над опасностью предстоящего ритуала. Любовный приворот действует на чувства, заставляет человека насильно любить, морочит голову и вполне обратим, что позволяет восстановить состояние приворожённого. Егильет блокирует любую попытку измены. Человеку становиться морально и физически плохо от одного желания измены, он страдает от многих болезненных симптомов и тянется скорее вернуться к тому, кто заказал ритуал. Стоят ли мучения мужчины или женщины секса? Сокджин, толкая двери замка, сказал бы, что эгоизм никогда не заканчивается добром. Проще вызвать демона и выкупить у него верность супруга или супруги, но человеку жаль расставаться с душой, поэтому он самостоятельно прибегает к магии, плюнув на чужую жизнь.       Направляясь в свою комнату, Сокджин заметил, что фикус «воскрес», набрался сил и превратился в жирного зелёного красавца. Чонгук — удивительное удобрение для любого растения, и ему легко заполучить должность главного помощника садовника, но Чонгуку важен только Тэхён. Невольно вспомнились мокрые от крови крылья, и Сокджин, минуя стражу, поёжился от воспоминаний тягучей крови и приторного запаха сырого мяса. Возле лестницы мужчины в доспехах напыжились и хмурым взглядом проводили Сокджина, охраняя верхние этажи от незваных людей. Охрана не спит, поэтому контролирует всех вхожих в замок женщин и мужчин. При попытке Сокджина подняться к Тэхёну, рыцари скажут, что место бездомного человека в комнате, под дверями которой на коврике написано «Ким Сокджин».       А внутри спальни Сокджина под потолком лениво парит Уфир и читает книгу из библиотеки в кабинете Намджуна, а рядом примостился Джихо, при чтении вытягивая голову через руку демона. Сокджин захлопнул дверь, привлекая к себе внимание, и попросил Уфира сделать маленькое одолжение: пригнать в комнату Чонгука с двумя волосками. Стыдно гонять великого демона, но нужда вынудила, и тот, вставляя между страницами клочок бумаги, согласился, если некромаг разрешит понаблюдать за ритуалом. Сокджин не против и лезет в тумбочку за свечой и иголкой, бормоча, что надо бы отрезать язык паре слуг, и Уфир вовсе взбодрился, швырнул книгу на шкаф и взвизгнул от удовольствия провести ампутацию. Его кровью не корми, дай в телах поковыряться, а Сокджин сказал несерьёзно, несмотря на то, что руки чешутся придушить болтливых слуг, но Джухёк прав — сплетни подавить должен король. Да и Сокджин считает, что не вправе вершить самосуд из-за чьих-то разговоров.        Когда Уфир ворвался в спальню, Чонгук и Тэхён общались в объятиях друг друга, вот только разговор удовольствия не принёс, тоны повысились, а воздух в комнате нагрелся от негативных эмоций. С каждым словом Уфир видел, как лицо Чонгука становится мрачным, взгляд тяжелеет, а в глубоком вдохе слышится доля натянутого терпения.       — Тебя Джин ждёт! — Уфир отвлёк Чонгука, и тот слабо кивнул, показав, что скоро спустится.       Уфир юркнул в окно, а Чонгук сел на кровать, теряя интерес к общению. Люди — такие сволочи, которые получают желаемое и думают, что ничем не обязаны за это. У демонов не заведено что-то отдавать, а взамен наблюдать, как человек уходит без оплаты. Всегда должна быть равная плата.       Тэхён оказался не исключением. Чонгук по кирпичику закладывает его пожирающую чувства воронку, а в ответ ощущает, как Тэхён становится более спокойным, уверенным в своём будущем и отстраняется от своего спасителя. Ему всё равно на то, что тот отдаёт часть себя ради сохранения чувств человека. Тэхён утолил свою похоть и думает, на ком проверить истинные чувства, в которых нет части демонических способностей.       — Вы всего лишь человек, — при свете зажженных свечей одевается Чонгук, не поворачиваясь к Тэхёну лицом, — поэтому склонны к измене и лицемерию. Вы ревнуете, потому что боитесь, что не сможете достичь желаемого результата от секса с человеком. Я ведь никуда не денусь, верно? Я же привязан к вам, поэтому буду вынужден закрыть глаза на измену.       — Ты ошибаешься! — Тэхён скинул с себя одеяло и попытался обнять Чонгука, но тот на секунду раньше встал с постели. — Я не думаю над изменой, просто пытаюсь понять, что мне необходимо. Я перебираю в голове все варианты, чтобы узнать, что моему телу нужно.       Чонгук пожелал ему скорейшего избавления от мук выбора и напомнил про договор между ними. Также он лишний раз сказал, что частично является демоном, внуком Асмодея, суккубом и инкубом, поэтому вполне в состоянии подарить человеку сексуальное удовольствие, импотенцию или изрубить мечом на мелкие кусочки. Чонгук против физического насилия и дуэлей, однако, если вынудят, в проигрыше не останется. Тэхён его внимательно выслушал, и что-то в душе ёкнуло. Это ощутил Чонгук и решил, что Тэхёну необходимо сражение. Он скучает по боям, поэтому отправится на войну хоть в поля, хоть в горы, а значит, нет смысла пытаться его уговорить не принимать бой врага. Следует подумать, как вступить в сражение вместе с Тэхёном, но он не согласится тащить с собой Чонгука, потому что будет отвлекаться и переживать за него, несмотря на демоническую живучесть.       Чонгук пообещал встретиться за завтраком, выбежал из спальни и довольно прищурился от предстоящего ритуала. Кан сможет воссоединиться со своим возлюбленным, вот только он рано или поздно поймёт, что она обратилась к магии, но на этот случай у неё должен быть запасной план. Всё ещё ощущая потерянное состояние Тэхёна, Чонгук остановился на нижних ступеньках первого этажа и покосился на фикус. Жаль, что кровью демона-полукровки не излечить душу. К сожалению, душевная боль — не заболевание, поэтому лекарства от неё не существует, и Чонгук довольствуется тем, что знает причину своей боли. Как вспомнит постельно-геройский настрой Тэхёна, так в груди сердце до колик сжимается и до невозможности сделать вдох сдавливается грудь. Чонгук терпеть не может человеческое тело из-за потребности испытывать душевные муки. В такие моменты он называет людей мазохистами, страдает и ждёт, когда боль перерастёт в долгожданный покой. Уж так устроен человек: любую душевную боль воспринимает как путь к исцелению. Кажется, что после неё станешь мудрее, приобретёшь необходимый жизненный опыт, про который вечно твердит старшее поколение, найдёшь гениальный выход из ситуации или проблемы и сам сможешь раздавать советы нуждающимся. Чонгук ненавидит это мнение людей, которое переросло в воспитание «кнутом и пряником» и веру, что после чёрной полосы жизни обязательно наступит белая. Почему люди считают, что, вытерпев боль, защитный механизм организма обязательно превратит её в удовольствие? Быть может, Чонгук не понимает, потому что демон, но ему никто из людей не смог объяснить внутреннее человеческое самобичевание.       — Почему так больно? — присаживается он на ступеньку, когда возле фикуса замечает Сокджина с чашкой воды.       — Потому что на сердце мягко, — тот вылил воду в цветок и пожелал ему здоровья. — Тебе надо было лезть в тело голема, потому что каменное сердце не болит. Но ты сидишь в человеческом, поэтому, как говорят люди, поплачь — меньше пи́сать будешь.       И опять это дурацкое мнение, что за плохим всегда следует хорошее, как награда за мучения, но ведь страдание — не работа человека, за неё не платят и выполнять её никто не обязан.       — Я не писаю, — лез в карман Чонгук, — и тебе не советую.       Он вытащил скомканные волосы и прошептал, что госпожа Кан сильно любит Ли, а тот оказался гулякой. Сокджин согласился выполнить задание в ближайшие полчаса, заодно поинтересовался:       — Ты слышал, что Его Высочество и Его Величество прибегли к услугам суккубов?       Красивое лицо Чонгука под чёрными локонами медленно, в такт усвоению информации, сморщилось и приобрело форму чернослива. Сначала он оскорбился, однако упоминание короля поменяло мысли в противоположную сторону, и Чонгук предположил, что Сокджин обозвал суккубами двоих, намекая на доступность и неверность. Затем до него наконец-то дошло, что речь идёт про сплетни, причём жители двора намеренно приписали обоих любовников к суккубам. И, пока Чонгук беспощадно борется за своё счастье рядом с Тэхёном, люди считают его «ночной бабочкой» по призыву.       Коварная мысль пробралась в его черепную коробку вместе с эхом слов Сокджина, у которого тоже болит душа. Это проклятие человека коснулось даже полумёртвого лича, и Чонгук, дабы его успокоить, пообещал решить вопрос со сплетнями. Сделает он это красиво, со вкусом мести и немного крови, поэтому Сокджин может потратить время на егильет.       Его Величество проснулся в хорошем настроении, и Чонгук заподозрил, что Намджун сначала вскочил с кровати в поисках Сокджина, затем осмотрел комнату, убеждаясь, что тот не оставил после себя ловушку, а потом только порадовался за удачное обретение любовника. Бессмертного Намджуна не тревожит некромагия, потому что сам Сокджин ею толком не умеет пользоваться. В нём её очень много, но применение ей найти не может по незнанию, а Намджун всё же добрался до неё, когда Сокджин в его руках стал открытым и расслабленным. Её будто вложили в него на сохранение, что заставило Намджуна насторожиться, ведь некромагию нельзя постигать любому желающему, тем более, таким бестолковым людям, как Сокджин.       Намджун выбежал из спальни, напугав сонную стражу, и крикнул, чтобы слуги приготовили завтрак. Все дела на день крутятся вокруг Сокджина. Кто откажется удержать возле себя такого некромага, как Ким Сокджин? Даже дурак попытается его переманить на свою сторону, а Намджун считает себя умнее дураков, поэтому довольно потирает руки и подумывает, с чего начать заманивать к себе сильного мага. Есть у Сокджина то, чего не должно быть у некромага, поэтому Намджун быстро сообразил, что магия — чей-то щедрый подарок. Вот только сам Сокджин не понимает, что он мышлением не подготовлен к принятию некромагии и это может обернуться для него трагедией. Намджун рискнёт указать ему на проблему, чтобы помочь ему управлять неиссякаемым потоком энергии. С одной стороны, Намджун не хочет создавать себе врага, который скажет спасибо за уроки магии и уничтожит Альтаию. С другой стороны, на разрушение страны смелости у Сокджина точно не хватит. Его скопленная некромагия рвётся наружу и её надо выпустить, чтобы она не разорвала тело, а в больших количествах её примут только мёртвые, но их придётся массово поднимать из земли и ждать, когда ресурс энергии прекратит выплёскиваться переполненной чашей. Нужна альтернатива, которая позволит направить магию в более безобидное русло, и Намджун ощутил в груди пламя жизни, толкающее действовать, не терять ни минуты и созидать.       Чонгук поднялся со ступенек, когда Намджун быстро спускался по лестнице, удерживая в руках костюм. Сам же в спешке небрежно накинул на себя халат и мчался к домикам слуг принять ванную. Намеревался он сделать всё тайно, чтобы никто не мешал стуками в дверь и десятками вопросов, но Чонгук нарушил планы.       — Батюшки! — всплеснул он руками от вида лёгкой улыбки короля. — Проснулись с жаждой порабощения мира!       Почти угадал. Порабощать Намджун решил Сокджина, пользуясь его недалёкостью в некромагии, а где некромаг, там и покорение мира.       — Ваше Величество, — с хитрым прищуром натянул лукавую улыбку Чонгук, — говорят, вы эту ночь провели с суккубом.       Стража напряглась и сжала кулаки, слыша в доспехах тихое эхо своего сердцебиения. Сплетни разнеслись быстрее, чем король успел проснуться, а их он терпеть не может, хотя предпочитает не обращать внимания на болтливых баб. Однако ночной слух касается непосредственно короля, поэтому он посерьёзнел, обдумывая последствия сплетен, кивнул Чонгуку в сторону зала и предпочёл немного задержаться в замке для разговора по душам.       Чонгук бодро последовал за ним, нагло и открыто изучая его чувства, и не обнаружил пожирающую душу пустоту. Это настолько удивило Чонгука, что он погрузился в изучения глубже, разыскивая холод, какой есть у Тэхёна.       — Прекращай! — строго приказал Намджун, и стражники возле дверей зала выпрямились. — Ничего противоестественного ты там не почувствуешь.       Мужчины открыли двери и поздоровались, соблюдая этикет с самого утра, чтобы не гневить монарха. Чонгук маниакально преследует его, не понимая, где прожорливая воронка, которая ещё вчера чёрной дырой зияла в душе. Вместо неё Намджуна переполняет жизненная энергия, энтузиазм и неукротимая страсть. Чонгук едва не подумал, что некромаги могут лечить эмоции и чувства лучше демонов, но сразу же откинул эту мысль, потому что некромагия — магия разрушения, а Намджун крушить любит, поэтому с удовольствием утонул в губительной ауре Сокджина, отдавая взамен свою. Чонгука за сердце укусила острая ревность. Чем он хуже Сокджина? Почему демон не в состоянии помочь Тэхёну, а некромаг за ночь избавил многовековую душу Намджуна от страданий? Подумав, что во всём виновата смешанная кровь, Чонгук разозлился на своё существование и родителей. Он вкладывает максимум сил, терпит несправедливое отношение Тэхёна и боль от его слов, а Сокджин даже не любит Намджуна, но в результате опередил Чонгука за несколько часов.       — И как оно? — сердится Чонгук, наблюдая, как Намджун повесил костюм на спинку стула, и не нашёл в себе силы сдержать зависть. — Ваша любовь — самоубийство. Неужели вы не понимаете, что Джин послан вам демонами?       Намджун резко оглянулся на него, заметил злость на лице и задумался, трезво оценивая вопрос. Откуда ещё можно разом добыть некромагию? Если бы в мире существовал ещё один некромаг, давно бы все страны о нём трубили, но, если он такой же тихий, как Сокджин, тогда, возможно, где-то нашёл способ, чтобы передать способности человеку. В последнее Намджун не верит, поэтому, отвечая на вопрос, кивнул, не понимая, почему должен бояться демонов, которые подарили ему бессмертие. Сокджин — создание Ада, как Намджун, Тэхён и даже Чонгук. Если их всех сравнить по уровням опасности, то Чонгук представляет большую угрозу, чем Сокджин.       — Вы получили долгожданную смерть в его лице? — Чонгук делает медленные шаги к королю. — Заставили её в безумном экстазе подчиняться вам, вытянули из неё могильный холод и вложили в неё свою жизнь. Она подарила вам покой и наслаждение, сделала вас зависимым от неё, взяла образ слабости и страсти, принимая вас во вред себе. А вы не можете сопротивляться мысли, что в ваших руках некромаг. Вы помешались на его мёртвой силе, забывая, что она равна вашей, — он сел на соседний стул и попытался достучаться до разума молчаливого короля. — Вы — вечная жизнь, Джин — бесконечная смерть. У вас — сила, армия, власть. У Джина — магия, армия, власть. Разница только в методе добычи армии, но вы равны. Подумайте, зачем демонам надо посылать к вам некромага?       Намджун подвинул стул к столу, сел и упёрся локтями в гладкую поверхность, показывая, что разговор скучный. Без подсказок он понимает, что с Сокджином надо быть крайне осторожным, как со взрывчатой смесью, но тяга заполучить себе некромага сильнее страха смерти и любопытства. Некромаг попросту задурил королевскую голову, когда Намджун увидел его характер. После короткого разговора с ним, Намджун узнал, что Сокджин долгое время являлся преданным богу человеком. И Намджун потерял покой от навязчивой мысли пополнить армию и свою жизнь некромагом. Быть может, демоны направили к нему Сокджина, чтобы выиграть надвигающуюся войну, в которой королю пророчат предательство, а принцу — смерть.       — А ты знаешь ответ? — поинтересовался Намджун, заглядывая в тёмные глаза Чонгука и желая узнать его мотивы в разговоре.       — Вы в курсе, что Джин украл вашу корону, — не сдержался Чонгук, продолжая завидовать чужому успеху, — и простили ему воровство. Теперь вы знаете, кто Джин, и не боитесь, что он не просто так забрал вашу вещь?       Намджун встал со стула и подошёл к трону, на котором лежит подлинная корона. Взяв её в руки, он оглянулся на Чонгука и пожал плечами, не замечая в золотом украшении изменений. Ни проклятия, ни приворота король на себе не ощущает. Зачем бояться того, чего нет? Корона хорошо защищена от магии и повреждений, поэтому Намджун надел её на голову и вернулся к Чонгуку, показывая, что ничего страшного Сокджин с ней не сделал. Возможно, некромагу из личного любопытства стало интересно изучить ведьмины заклинания защиты.       Чонгук поверить не может, что Намджун доверяет демонам. Они же самые подлые, и Чонгук прожил с ними довольно долго, чтобы понять, насколько они лукавые. Но Намджун отказывался видеть угрозу для себя в появлении Сокджина, который заново показал ему мир и заставил увидеть, сколько дел ещё не сделано. Намджун смог ощутить полноценность жизни и сам не ожидал, что способен погрузиться в человека с головой, как в далёкой юности, и чувствовать собственную душу, полную удовольствия от присутствия рядом в постели человека.       — Ваше Величество, — немного наклонился к нему Чонгук, когда тот сел на стул, — некромаг пропитан холодом склепа и мертвечиной, но вас это не тревожит. Скажите, Джин вас убивает или заставляет жить?       Намджун улыбнулся, слыша вопрос с подвохом. Сокджин затягивает его в мир мёртвых, лишает беспокойства, окутывает могильным спокойствием, и Намджун готов заново жить. Он будто перерождается, появляются новые мысли, сознание лишается тяжести дум и с плеч скидывается пара сотен лет. Сокджин полон сил и бодрости, хоть в бой отправляй.       — Чонгук, — деликатно подошёл к вопросу Намджун, — Тэхён делает тебя человеком или раскрывает в тебе демона?       Слова подействовали хуже подавления воли некромага. Вопрос колючей ветвью пророс в венах Чонгука, с болью выкрутил нервы и до судорог стянул сухожилия. Чонгук опустил взгляд на свои руки, убеждаясь, что боль реальная, и заметил мелкую дрожь пальцев. Намджун специально напомнил ему о проблеме, чтобы не совал свой нос в чужие отношения. Однако Чонгук не сдался, добиваясь самоутверждения, и сжал кулаки, подавляя дрожь. Пусть Тэхён негативно влияет на него, поднимая из его сущности демона, но и Намджун не краше.       — Вы вредите Джину, — он пристально посмотрел на короля. — В нём проклятие на смерть, поэтому прекратите отдавать ему свою живую энергию.       Намджун вновь улыбнулся, посмотрев на него как на ребёнка, и заподозрил его в зависти, ведь отношения между Сокджином и королём обнадёживают перерасти в идеальную совместимость. А Тэхён слишком болен, поэтому требует большего терпения со стороны Чонгука, а демоны, как известно, не отличаются крепкой выдержкой.       — Чонгук, — мягко, чтобы не спугнуть откровения, заговорил Намджун, — ты говорил, что я и Джин равны, а ты знаешь, насколько мы равны? Сила, жизнь, власть, а что ещё? Перечень слишком длинный. В некромаге проклятие на смерть, а ты знал, что моё бессмертие тоже проклятие? Меня демон проклял вечным правлением Альтаии, проклял жизнью, поэтому тебе меня не запугать.       Чонгук едва не взвыл от отчаянья, а трезвый рассудок твердит, что бодаться с королём — бессмысленное занятие. У него есть свой план, и он от него не отступит, что бы Чонгук не говорил. В придачу Намджун не будет откровенно общаться, вынашивая свою идею, как жемчужину моря. Более того, Чонгук видит, что совместная ночь короля и некромага поменяла их местами. Сокджин теперь предпочтёт остаться в замке на неопределённый срок, чтобы лучше себя изучить, а Намджун попытается его влюбить в себя, чтобы удержать рядом и поиметь выгоду. Стоят ли такие отношения зависти? Чонгук начинает сомневаться, наблюдая за яркими чёртиками в глазах Намджуна. Чтобы спустить его с небес на землю и оттолкнуть от него Сокджина, Чонгук проболтался:       — Первоначально Джин хотел вам отомстить за то, что Чонсок по вашему приказу отдал его в жертву Вельзевулу.       Намджун громко рассмеялся, и Чонгук оскорбился, ведь говорит правду, а его подняли на смех. Слушая заливистый смех, Чонгук задумался над своими словами, прокручивая их всё быстрее по сотому кругу и видя в них скрытый подтекст, о котором сразу не додумался. Сомнения зародились маленькими семенами, стремительно проросли и раскидистыми деревьями охватили мозг, заставляя Чонгука думать, как быстрее вернуться в Ад.       — Послушай, Чонгук, — далёким эхом слышался голос короля, но Чонгук его едва слышал из-за шокового состояния своих выводов, — Джин просто обидчивый человек, но отходчивый и не мстительный. Зачем мстить, если можно заново родиться и продолжить свою никчёмную жизнь в Альтаии? Человек, который привык полагаться на божье правосудие, оставит на него судьбу обидчика, поэтому первые эмоции Джина после смерти…       — …выгодны демонам, — закончил его речь Чонгук и с ужасом посмотрел в глаза, не веря своим подозрениям. — Ваше Величество, тогда кто же Джин?       Намджун прекратил улыбаться и робко пожал плечами, признаваясь, что пока не узнал ответ, однако попробует выведать его методом проб и ошибок. Проблема в том, что долгое время людям в замке до Сокджина не было дела: то посыльный умер, то Сон заболела, то куст «ожил», то принц напился и ещё череда шумных происшествий. Сокджин будто вовсе не существовал для окружающих. Он не мешает им жить, и на том спасибо. Чонгук о нём вспоминал, когда нуждался в помощи, но думал исключительно о своих проблемах, а не интересовался его делами. Даже Соджун, будучи духом, летал по своим делам, оставляя скучного хозяина одного и возвращался к нему по приказу. Чем всё время занимался в комнате некромаг, которому не нужны сон и еда, осталось пугающей загадкой.       Чонгук вскочил со стула и галопом помчался из зала в коридор, разрываясь между желанием прибежать к Астароту и проконтролировать Сокджина, который сам не подозревает, что стал марионеткой в руках Вельзевула задолго до своей смерти. Чонгук всегда знал, что никому в Аду нельзя доверять, но откуда об этом знать тому, кто служил Богу? Сокджин — лёгкая добыча для ловкого в своей работе Вельзевула, и Чонгук моментально уяснил, почему Сокджину всегда открыт доступ в Ад и на его заклинания отзываются все демоны.       Он пробежал мимо стражи, забывая про Кан, завтрак и Тэхёна и держа в мыслях только игру Ада. Забегая в коридор, он притормозил, на цыпочках подкрался к двери Сокджина и прислушался, проверяя, чем тот занимается наедине с собой. Если бы не сердитый Тэхён в замке, Чонгук ушёл бы в Ад, чтобы выяснить отношения с Вельзевулом, ведь подозревает, что несколько лет тоже является куклой в руках Демонов Власти. Астарот начал казаться не уставшим от Ада демоном, а подосланным шпионом, и паранойя охватила душу.       Дверь резко открылась, и Сокджин столкнулся с Чонгуком. Не ожидая, что кто-то подслушивает, Сокджин удивился, приоткрыл рот и хотел узнать причину скрытности, но напомнил себе, что это же Чонгук, чьи поступки не подвергаются логической обработке. Дабы не смотреть друг на друга без толку, он сообщил, что егильет выполнен успешно, и попросил Чонгука ответить на вопрос:       — Сколько у тебя тел?       Чонгук опустил взгляд к полу, отошёл на два шага дальше от двери, и демоническая душа запаниковала. Рассказывать о себе во всех подробностях нет желания, чтобы не показывать слабые места. Тем более, про тела спрашивает некромаг, способный отобрать всё, что можно воскресить, ради своей армии мертвецов. Тело полудемона — самое заманчивое, что может ему выпасть на пути к усовершенствованию магии. Чонгук мельком посмотрел на него, покосился на коридор, просчитывая путь к побегу, и Сокджин сказал, что спрашивает из любопытства, поэтому, если Чонгук не считает нужным отвечать, может молчать. Чонгук воспользовался разрешением и аккуратно полез в его чувства, проверяя, как он себя чувствует после ночи с королём. Намджун воодушевился полученной любовью, а Сокджин насторожил Чонгука. Ковыряясь в чувствах, он сначала подумал, что растерял свои способности, затем перепроверил свою работу и убедился, что Сокджин спокоен, как никогда. Ни нежности, ни волнения, ни воспоминаний о любви, не мелькает в полном штиле души. Ещё вчера Сокджин мучился от своей тяги к королю, но, получив его, не оставил ни капли чувств. Даже в Тэхёне можно найти периодическое возбуждение, а Сокджин словно родился куском льда. Чонгук невольно подумал, что Намджун провёл ритуал над Сокджином, чтобы им проще управлять.       — Как ты себя чувствуешь? — не выдержал интриги Чонгук, погружаясь в раскрытие тайны.       — Отлично, — Сокджин кивнул и вышел из комнаты. — Думаю, мне надо искупаться, а не болтать с тобой в коридоре.       Чонгук птицей встрепенулся, вспоминая, что Намджун тоже направлялся к бочкам, несмотря на то, что для королевской семьи есть отдельные ванны. В одной из них минувшей ночью плескались Тэхён и Чонгук. Тэхён устроил грандиозное свидание со свечами, цветами, выпивкой и горячими поцелуями. Хотя Чонгук не опьянел, радовался от вида захмелевшего Тэхёна и утащил его в спальню. Вот только ни страсть, ни романтика не удержала их отношения. Тэхёну мало Чонгука. Чем сильнее демон возвращает ему веру в себя, тем больше Тэхёну надо убеждаться, что он исцеляется, а Чонгук умеет врать, поэтому нужны простые люди, которые покажут, что в бессмертии можно строить личную жизнь.       Чонгук отошёл к окошку и пожалел, что проболтался Намджуну о Сокджине. Благо не рассказал про свиток Вельзевула, иначе бы невольно втянул в скандал Ад. Хотя, куда ещё прозрачнее намёк, что Ад затеял с Намджуном игру? Скучно им средь огня и серы, вспомнили про бессмертного альтаийца и решили разыграть партейку, а пешками выбрали, как обычно, людей. Намджун не против игр с Демонами Власти, однако есть сомнения, что он просто так отдаст им Сокджина. Как говорится, такая корова нужна самому.       «И что он задумал?» — Чонгук размышляет над Намджуном, всматриваясь в силуэт Сокджина, идущего к домам слуг. На минуту Чонгук поставил себя на место короля: у него есть небольшое, но крепкое островное государство, на носу битва с неведомым противником, рядом человек, который уравновешивает в душе переизбыток и недостаток чувств, и он же сильный некромаг. Сокджин без некромагии — пустое место. Намджуну нужна магия мёртвых, чтобы его внутренние чаши весов жизни и смерти стояли вровень, поэтому он оттяпает её у Ада, но против Вельзевула даже бессмертные люди слишком слабы. Повелитель демонов Вельзевул, который по силе уступает только Люциферу, раздавит бессмертную козявку, и чем больше Чонгук об этом думает, тем сильнее убеждается, что не из собственной лени Вельзевул вместо себя отправил к Намджуну лича. Да и сам Чонгук неосознанно играет так, как того хочет Ад: отвлекает на себя Тэхёна, чтобы никто не мешал Намджуну и Сокджину чинить разборки. Самое противное то, что Чонгук не может действовать иначе, потому что не по своей воле по уши влюблён в первого рыцаря Альтаии. Он не в состоянии его бросить, игнорировать любовь и полностью погрузиться в дела Сокджина, Намджуна и Ада.       — И кто же ты такой? — сложил руки на груди Чонгук, наблюдая, как Сокджин схватился за дверную ручку двери, ведущую в ванную комнату. — Что в тебе Ад увидел?       Положа руку на сердце, Чонгук поклялся, что в Альтаии есть тысяча людей, достойных зваться некромагами. Они стали бы более настойчивее, упорнее и эффективнее в борьбе против Намджуна, и нашли бы способы обойти защиту Башни за неделю. Быть может, и в кровать бы затащили короля на второй день знакомства. А Сокджин никогда никуда не спешит, всегда готов помочь и нет в нём настойчивости, зато на уступки идёт, будто ему ничего в жизни не надо. И этот неказистый божий мужик приглянулся Аду. Чонгук уверен, что Намджун проглотит Сокджина целиком, если только тот не выдаст в дальнейшем очередной неприятный сюрприз для замка и Альтаии.       Сокджин повернул дверную ручку и толкнул дверь, затем попросил Джухёка поделиться полотенцем, потому что служанка забрала все вещи из спален гостей. Из ближайшей бочки на Сокджина посмотрел Намджун, сидя в воде по грудь, а стоящий над ним Джухёк плавно, вспенивая шампунь, массировал его кожу головы. При виде Сокджина он кивнул на лавочку, на которой стоит стопка чистых полотенец, и предложил выбрать любое, затем сообщил, что вторая бочка свободна.       — Я освобожусь позже, — не отвлекался от волос короля Джухёк, — и вымою вас.       Сокджин отмахнулся и снял с себя халат, обещая самому справиться со своим телом, но Намджун лениво приказал лезть к нему в бочку. Сокджин насторожился. Любовь — это замечательно, однако не стоит терять бдительность, когда король что-то предлагает. Сокджин не знает, какие мысли посетили Его Величество после прошедшей ночи, поэтому обострил все органы чувств, чтобы предугадать его план и иметь в запасе словесный набор для отражения атаки. Поднимаясь по деревянным ступенькам к воде, он окончательно принимал решение, чего же хочет он сам.       Намджун дал ему то, о чём Сокджин не мечтал. И теперь от этого подарка он не в состоянии объяснить свои чувства, но назвал бы их пресыщенностью, словно вновь прокляли некромагией, будто распяли на собственной любви, сказали, что поплатиться придётся душой, и теперь Сокджин со страхом ждёт возмездия. Учитывая, что никто его душу забирать не собирается, страх не обоснован, и Сокджин это понимает, поэтому сосредоточился на проклятии в виде памяти. Моменты ночи и любви невольно всплывают в сознании, и за себя становится стыдно. При жизни он многое себе не позволял, а на Намджуне оторвался на полную катушку, поэтому косится на него, проверяя реакцию и отношение к чужим предпочтениям в постели.       Сев напротив него, Сокджин погрузился в тёплую воду и отвёл взгляд в сторону на мелкие волны, подумав, что, если Намджун не против редких встреч, тогда можно задержаться в замке. Рано или поздно Вельзевул утащит некромага в Ад и потребует объяснений, но это будет потом, а пока неплохо бы устроить Содом и Гоморру на земле, чтобы позже вспоминать свои деяния среди адского огня, пахнущего семью смертными грехами. Надо же нагнать упущенную любовь хотя бы после смерти.       — Хочешь остаться жить в замке? — с лёгкой улыбкой на лице спросил Намджун, и Джухёк убрал руки от его головы, взглядом ища кружку.       «Хочу», — мысленно ответил Сокджин, но для ответа тщательно подбирал слова, чтобы в ловушке предложения оставить себе ход для отступления. Ужасное состояние, когда понимаешь, что угодил в окровавленную пасть хищника, и теперь надо выбить ему пару зубов, чтобы выкарабкаться живым, пусть даже слегка пожёванным. Намджун точно знает, что происходит в душах обоих, но специально не интересуется состоянием Сокджина, нагло пользуясь его первичными чувствами. Тот никогда не изучал некромагию и впервые столкнулся с необъяснимым вожделением, поэтому потерялся в чертогах внутреннего состояния. А Намджуну это на руку. Он строит из себя добряка и предлагает помощь, но второй раз Сокджин на сладкую уловку не клюнет. С него хватило Вельзевула, который воспользовался наивной душой человека, и теперь Ким Сокджин сполна расхлёбывает карму, сожалея о своём решении хоронить отца в деревне. Раз уж попал впросак Ада, надо успеть наиграться вдоволь, чтобы вернуться к Триаде Демонов отдохнувшим.       — Всё зависит от того, — вежливо заговорил Сокджин, — в качестве кого вы хотите меня видеть в замке.       Сам он, если бы правил Альтаией, ни за какие коврижки не оставил бы возле себя некромага, потому что двор всегда останется перекопанный после воскрешения скелетов, пострадают растения и строения, по замку вечно будут блуждать приведения, умертвия и неспящее тело лича, с которым ни напиться, ни выспаться, ни переесть. А если он рассердится и отправит короля в Ад? Намджун на груди змею греет, рискуя не только своей головой, но и брата. Да и в случае войны войско демонов по силе заменит любого некромага, поэтому у Намджуна нет ни одной причины обзаводиться ордой мертвецов.       Джухёк смыл пену с волос короля и обеспокоенным видом показал, что хочет уйти из комнаты, чтобы не становиться свидетелем слишком личного разговора. К его несчастью, Намджун не оглядывается назад, поэтому не видит его душевные страдания.       — А в качестве кого ты останешься? — Намджун медленно встал и направился к Сокджину, взволновав его мысли.       Взяв себя в руки, Сокджин не позволил многим речам вырваться наружу, и напряжённо наблюдал за королём, контролируя в первую очередь себя. Проще выжить после обезглавливания, чем в паре сантиметров от Намджуна, который порочным взглядом поглощает Сокджина, и тот видит в глазах безумие, пламенное восхищение и животную жадность. Намджун считает его лучшим творением Ада, восхищается тонкой работой демонов и впервые за долгое время ощущает, что вечная жизнь проживается не зря. Есть ли у Триады Ада план, перекрывающий ликование души Намджуна, который считает Сокджина подарком Люцифера, наградой за службу и преданность? Игнорировать наличие во дворе опасного мага — лишняя беспечность, а упустить уникальный шанс обладать тем, кто переполняет вены восторгом, — глупо. Любого дикого зверя можно приручить, сделать домашним любимцем и ручным питомцем, и опыт жизни Намджуна наконец-то ему пригодился в усмирении чёрно-смоляной силы мёртвых.       Сокджин в воде прижался к сидению, и Намджун сел на его ноги, держась за борт бочки. Всматриваясь в отражение пламени свечей в глазах Сокджина, он плавно приблизился к лицу, поторапливая с ответом, пока они не поцеловались.       Намджун медленно оплетает жертву тугой паутиной, используя себя в качестве приманки. Молодой и неопытный в жизни Сокджин отдаст всё ради страсти. Миллионы людей мечтают о короле, устраивают дуэли и строят друг другу козни, лишь бы привлечь его внимание, а Сокджину крупно повезло вернуться из Ада некромагом и легко разделить королевское ложе. Ему будут завидовать, пытаться убить, унижать, проклинать и подговаривать короля против него, так же, как и говорить Сокджину гадости про Намджуна. Однако в этом пропадёт смысл, если некромаг полностью овладеет миром мёртвых и прекратит интересоваться миром живых.       Намджун ошибся в своих рассуждениях. Сокджину показалось странным то, что Его Величество сделал первый шаг в их отношениях. Ранее за ним ничего подобного не наблюдалось, поэтому резкая перемена в поведении больше отталкивает и пугает, чем видится удачей.       — Вам не понравится мой ответ, — напомнил о разговоре Сокджин, и Намджун выпрямил спину, едва вспоминая, о чём идёт речь. — Я бы хотел остаться в качестве гостя.       Он оставляет себе свободу. Ему не нужны хозяева, господин или наставники. Некромагом хотят обладать многие люди, жаждущие власти, как Намджун, поэтому их понимание собственности выходит за пределы нормы и обременяет клеймом раба. Сокджин — не личная вещь, потому не будет безропотно выполнять любую прихоть, а их у Намджуна навалом на любой вкус и цвет.       Намджун признался, что гостем Сокджин никогда не станет. У Намджуна на него слишком большие планы, которые не причисляют его в ряды гостей. Один некромаг в работе заменит всех ведьм и колдунов, сможет контролировать армию, страну, население и станет незаменимой боевой единицей против магии врага. Зависимость Альтаии от демонов снизится вполовину, правление Намджуна приобретёт совершенно иной вид и в большей части охватит границы Великого океана. Нужен только один некромаг, и Альтаия окрепнет в мире и достигнет в нём нового влияния. Сокджину дана абсолютная власть, а он, дурак, об этом даже не задумывается, потому что и близко не знаком с некромагией.       — Ты отличаешься от некромагов, — смотрел в глаза Намджун. — В тебе осталось то, что некромаги теряют в период обучения.       — И что же это? — заинтересовался Сокджин, предвидев, что ответа не получит.       Намджун не успокоится, пока не найдёт подход к непокорному магу, а тот не догадывается, к чему ведёт подобная осторожность и скрытность. Проще поговорить откровенно и узнать, смогут ли оба мужчины вести дела вместе, но Намджун предпочёл заманивать к себе на службу некромага, как дикого зверя в клетку. Сокджина это настораживает, поэтому он решил наглядно показать, в каком положении они сейчас находятся.       Всматриваясь в Намджуна наряжённым взглядом, он плавно приподнял руки в воде и резко сжал его бёдра. Намджун за ничтожную долю секунды отскочил в сторону, от неожиданности не ощущая сопротивления воды. Следом к нему рванул напуганный Джухёк, а Сокджин громко рассмеялся, указывая пальцем на нахмуренные брови короля.       О чём они могут договориться, если боятся друг друга? Только в кровати они полностью расслабляются и доверяют себя партнёру, потому что разум затмевает что-то большее, чем любовь, и оба теряют над собой контроль. Они знают, что не посмеют навредить, пока не получат то, что необходимо их сущностям. К сожалению, когда прожорливые души и тела пресытятся, творить пакости нет сил, ни одно дело не кажется важным, а сытые внутренние демоны крепко спят. Но за пределами объятий некромаг и король вновь смотрят друг на друга с опаской.       В выборе, кем жить в замке, Сокджин колеблется, потому что у него нет опыта ни в некромагии, ни в правлении, ни в военном деле, ни в ораторстве, а на обучение нет времени. Его жизнью вовсе распоряжается Вельзевул, поэтому у него надо спрашивать, оставаться в замке его созданию или нет.       — Ваше Величество, — Сокджин погрузился в воду по шею, — вы мне друг или враг?       Джухёк попросил обоих не драться, пока он быстро сбегает за одеждой. Его никто не услышал, но он всё равно выскочил из комнаты, позволяя себе несколько минут морально отдохнуть от напряжённых игр двух мужчин. При свете десятка свечей Сокджин осматривает влажное тело Намджуна, и воспоминания возвращают его в прошлую ночь, поднимая чувства, которые пришлись бы по вкусу Чонгуку. И Сокджину пришла в голову идея, которая требует терпения и максимальной осторожности. Главное, чтобы Намджун также не додумался до этой хитрости, иначе оба попадут в дурацкую ситуацию.       — Ты ещё не знаешь, — с лёгкой улыбкой на губах ответил Намджун, — что у тебя нет ни друзей, ни врагов. Соглашайся остаться со мной, и я покажу тебе тебя. Чонгук говорил, что ты мне равен, а себя я знаю отлично, поэтому могу помочь тебе не путаться в собственных чувствах, эмоциях и желаниях.       Сокджин полностью погрузился под воду, избегая ответа, и если бы в бочке находился выход в Ад, он бы им воспользовался, чтобы узнать у Вельзевула дальнейшие планы. Если никчёмный некромаг намерен вернуться в Ад, то соглашаться на предложение Намджуна не имеет смысла. Если же Сокджину можно задержаться в замке, тогда, конечно, он скажет королю «да». На правах творения Вельзевула, Сокджин в любой момент может спуститься в Ад, и для этого ему некромагия не нужна, но он и Намджун нуждаются друг в друге. Если каждый получит то, что хочет, постепенно свиток приблизится к Вельзевулу, ведь некромаг должен знать все заклинания, включая демонов, поэтому обязан ознакомиться с записями Демонов Власти. Сначала надо быть податливым с королём, затем дождаться, когда он войдёт в азарт обучения некромага, и сам отдаст в его руки свиток.       Ад для Сокджина ближе, чем кажется, поэтому обратиться к нему за помощью не стоит усилий, с которыми Чонгук возвращается домой. Небольшой кусочек Ада есть на земле, во дворе королевского замка.       Сокджин вынырнул, убрал волосы с лица, и направился к оставленному на борту шампуню.       — Я не знаю, когда демоны заберут меня в Ад, — объяснял он, чтобы Намджун не строил планы на далёкое совместное будущее, — поэтому я не могу вам обещать слишком много.       Намджун коварной шельмой улыбнулся и забрал из его рук шампунь, ни на шаг не отступая от Сокджина, чтобы полностью заполучить желаемое. Вспенив ему волосы, Намджун сладким голосом убеждал, что ему не важен период, на который некромаг пришёл в замок, потому что по своей бессмертной жизни знает, насколько слово «время» не имеет срока. Для кого-то один час пыток кажется целой вечностью, а для влюблённых час, проведённый вместе, ощущается короче минуты. Намджуну не важно, сколько дней у него есть в начале общего пути с Сокджином и сделает всё возможное, чтобы этот путь не заканчивался.       — Тебя не должно волновать время, — шептал Намджун за его спиной, распределяя равномерно белую пену по чёрным волосам. — Я позабочусь о нём. Ты только дай клятву верности.       Джухёк вернулся со стопкой одежды в руках. При виде того, как король выполняет его работу, он едва не упал замертво. Сам правитель Ким плавно, почти лаская, массирует голову Сокджина, получает от этого удовольствие и плотнее прижимается к спине, и Джухёк в момент успокоился, потоптался на месте, не зная, куда себя деть, и направился к лавке. Он, вроде, на своём рабочем месте, но явно лишний в комнате. Нарушать минуту духовной близости между королём и некромагом он себе не позволил, поэтому положил на лавку одежду и отошёл к двери, делая вид, что слеп и глух ко всему происходящему.       Соеджин наклонил голову назад, упираясь макушкой в надплечье Намджуна, и тихо спросил:       — А что я за это получу?       Тот улыбнулся без лукавства и даже открыто, отчего ямочки на щеках углубились и в полутени пасмурного утра и огней свечей выглядят чёрными линиями на лице. Он осторожно протаптывает тропинку в душу Сокджина, чтобы втереться в доверие, однако регулярно спотыкается о его коварство.       Взяв кружку, Намджун набрал в неё воду и вылил на голову Сокджина, мысленно выстраивая предложение для ответа. Позволяя себе минуту молчания, он смыл пену с волос, распушил их пальцами, разбрасывая крупные капли, и наклонился к уху, после чего прошептал:       — Каждый человек должен стоять в центре своей жизни, а не на обочине чужой, поэтому я покажу тебе твой центр.       Сначала Сокджин подумал, что вода попала в ухо, но отменный слух улавливает лёгкое дыхание Намджуна и тяжёлый вздох Джухёка, который желает провалиться в Ад, лишь бы не видеть, как Его Величество обхаживает выгодного союзника и любовника. У Альтаиии только один союзник — Ад, и других Намджун не ищет, потому что считает людей слабыми, хлопотными и не выгодными на войне. Любое союзное государство, заручившись поддержкой Альтаии, объявит войну своему врагу и всю ответственность за исход боя возложит на Намджуна, ведь у него договор с демонами, которые сильнее людей. Намджуну чужие проблемы не интересны, поэтому его страна не лезет в дела внешнего мира и живёт сама по себе. И вот Ад наконец-то подкинул ему человека, по силе равного целой стране. Джухёк вообразить не может, насколько король воодушевился испытать то, чего ранее никогда не случалось в его жизни.       — Я вам не верю, — Сокджин на пару секунд оглянулся на Намджуна и направился к ступенькам.       Он дразнится. Намджун, слыша, что подобрался совсем близко к своей цели и осталось сделать один верный шаг, сдерживает десятки отчаянных предложений, лишь бы скорее заключить сделку, и Сокджин, вылезая из бочки, мысленно похвалил его за здравый рассудок. Намджун знает, что способен проиграть одним неправильным словом, поэтому не спешит и тщательно перебирает вариантами. Он помнит, что когда удача сама запрыгивает на ладонь, становится очевидно, что надо ещё ловко поймать её в кулак, а она очень пугливая.       — И как мне доказать, что я не вру? — следом из бочки вылезал Намджун, интересуясь мыслями Сокджина.       Среди предположений нет ничего путного: скрепить договор кровью, взять свидетелем Люцифера, поделиться короной и ещё сотня идей, направленных на риск остаться без Альтаии. Троном Намджун не поделится, потому что он стал королём по велению Демонов Власти, и только они решают, кого короновать и кому управлять страной. А разбавлять сургуч кровью или собирать толпу свидетелей — всегда пожалуйста.       Сокджин взял с лавочки полотенце и подавил улыбку. Он верит Намджуну, потому что клятва короля нерушима, но раз сказал ему «не верю», надо размышлять, чем же проверить правдивость слов. Должно быть что-то полезное, и в Сокджине с бешено нарастающей силой взыграл эгоизм, который никогда не ощущался. Поскольку Намджуна нельзя убить, надо стать частью тех, кто стережёт его здоровье. Чем некромаг плох? Он не врач всего живого и демонического, как Уфир, и не способен лечить бессмертного человека, зато знает парочку заклинаний на защиту. Много — не мало, а недоброжелатели к Намджуну с каждым днём приближаются, поэтому ещё одна защита пригодится.       — Разрешите поставить на вас печать защиты? — Сокджин вытирается полотенцем, и Джухёк принимается аккуратно водить полотенцем по телу короля.       Намджун скрыл в душе удивление. Настолько близко подпустить к себе некромага он не готов, поэтому сделал вид, что занят мыслями, а Сокджин скомкал своё полотенце и присоединился к Джухёку, собирая мягкой тканью стекающие капли по светлой коже и сопровождая движения пристальным взглядом на вечно молодом теле. Намджун всмотрелся в лицо Сокджина, поглощающее утренний свет из окна, и не заметил вражды. В тот момент пригодился бы Чонгук, который сказал бы, что чувствует некромаг, предлагая монарху принять дозу магии смерти. Сокджин заставил Намджуна рискнуть слишком многим и одновременно насладиться всплеском адреналина в крови. Следом сработала защитная реакция организма — появилось чувство наслаждения. Подлинное удовольствие, творимое ради сохранения баланса эмоций, стремительно охватило тело, и Намджун невольно улыбнулся, всматриваясь в украшенное бледностью смерти лицо, от вида которого натянутые нервы с тяжестью проскрипели.       — Я тебе покажу надёжное место, где ты сможешь прочесть заклинание, — Намджун обхватил ладонью его запястье, останавливая плавные движения, и притянул к себе. — Сколько тебе потребуется времени?       «Попался!» — промелькнуло в голове Сокджина, и чёртики в глазах весело заплясали. Хотя он не знает, куда его отведёт Намджун, не отказался, но предупредил, что сначала он поставит печать защиты, а затем принесёт клятву королю. Блеск в его глазах предательски оповестил Намджуна, что Сокджин проглотил наживку и теперь можно осторожно тянуть его в тёмное логово.       Намджун взял из стопки вещей чёрные брюки и закинул себе на плечо, после чего предложил Сокджину немного прогуляться по двору замка. Джухёк отошёл в сторону, наблюдая, как мужчины одеваются, перебирая вещи, чтобы не перепутать, и мысленно говорил Сокджину соглашаться на любые условия и не вредить королю. Самая большая ошибка человека — слепая вера демонам. Люди подвержены спонтанным эмоциям, несдержанные и порой вспыльчивые, позволяют разуму затуманиться злостью, обидой или яростью, а потом совершают ошибки и всю жизнь раскаиваются, расплачиваются и плачут в подушку. Джухёк не исключение. Он сожалеет, что не остановил лечение своей матери, когда увидел ошибку Сокджина. Юджон много раз спрашивала, что же демон получит взамен, а её никто не слушал. Джухёк, охваченный жаждой увидеть мать здоровой, молчал, а Сокджин попросту не знал, что тонет в обмане и предательстве. Только позже поразмыслив над пройденными этапами лечения, Джухёк осознал, что Сокджин учится врачеванию у Уфира, но про демонов знает крайне мало. Из-за этого совесть крысой грызёт душу Джухёка, слова извинений рвутся наружу, а присутствие короля не позволяет говорить откровенно.       Поймав взгляд Сокджина на себе, Джухёк жестом показал, что хочет поговорить один на один. Сокджину некогда общаться со слугой, но тот не выдерживает морального давления вины и стремится покаяться, отчего подскакивает к Намджуну и, помогая ему застегнуть манжеты белой рубашки, поднимает взгляд:       — Ваше Величество, я не должен у вас ничего просить, — он немного помолчал, а Намджун действительно удивился, слыша, что Джухёк что-то просит. — Пожалуйста, позаботьтесь о Джине. Вы не нянька, но…       — Пошёл вон, — строго проговорил Намджун, и Сокджин поразился тому, что сказано ему, а не слуге.       Джухёк вовсе разрыдался. Его тонкие пальцы ослабли и отпустили пуговицу, и он сполз к полу, пряча лицо в ладони, но от стыда не смог попросить прощения у Сокджина. Намджун вновь попросил оставить их двоих, и Сокджин пожалел, что отказал Джухёку в разговоре. Теперь все секреты узнает Намджун, а он, Сокджин, останется в неведении и с кучей догадок. По его мнению, если Джухёк расскажет про Уфира и ритуал исцеления, то для Намджуна это не будет сюрпризом или ошеломляющей новостью.       Ступив за порог дома и закрыв за собой дверь, Сокджин посмотрел на замок, огни факелов, думал над тем, что хотел сказать ему Джухёк, и наблюдал за людьми. Те бросают косые взгляды в ответ, о чём-то шепчутся и отходят подальше, пятясь без разбора дороги. Даже Ма забрал кувшин с вином со ступенек, взял секатор и ушёл к цветам, скрываясь из поля зрения мага. Какой-то щуплый мужик указал на Сокджина пальцем и что-то прошептал на ухо женщине, другой человек при виде Сокджина плюнул на землю, дед с клюкой неуклюже поковылял в свою комнату, а перепуганная бабуля загнала домой внуков. Сокджин потоптался на месте, мысленно поторопил Намджуна и почувствовал себя лишним в гостях. И Намджун ещё просит его остаться в замке! Некромагу люди не рады, причём настолько, что наспех чернилами рисуют на своих руках и ногах защитные знаки, и Сокджин едва со скандалом не побежал на разборки к Юджон. Больше проболтаться некому, а женщина воодушевилась здоровьем и всем растрезвонила про мага, который вытянул из неё проклятье. Заслуга, конечно, Уфира, но ведь до него людям не добраться, а некромаг рядом и никуда не денется от короля, поэтому его можно обвинить в любой проблеме людей и плевать в спину. Сокджин обиделся на Юджон, рассердился, фыркнул и цокнул языком, мысленно подпаливая её дом и подкидывая дровишек, но продолжил стоять на месте. В конце концов, негативное отношение к некромагу всегда проявляется у людей. Хоть всю страну спасай, а люди продолжат скалиться на некромага звериным оскалом. Если Сокджин останется в замке, население Альтаии может поднять восстание против короля, который, по их мнению, сошёл с ума от некромагии.       — Что-то ты не весел, — подходил к нему Астарот, сряхивая мелкие соринки с перчаток.       Сокджин повернулся к нему и поклонился, отчего тот взглядом осмотрел округу, замечая удивлённые лица, и попросил на людях не проявлять покорность.       — Я хотел с вами пообщаться после встречи с королём, — Сокджин затянул шнурки на рубашке, спеша привести себя в порядок перед Астаротом.       — А у тебя своей головы на плечах нет? Или она пустая, поэтому ты разучился думать?       Сокджин попросил не грубить, потому что ему действительно нужно общение с демоном Триады, который лучше знает Вельзевула и его намерения. Проще поговорить с Астаротом на земле, чем искать безопасный путь в Ад и переживать, что тело могут в это время уничтожить. Астарот подошёл к нему ближе, положил руку на его плечо и указал пальцем в голубое небо, предлагая увидеть на нём звезду. Сокджин всматривался, хмурился, щурился, но ничего не видел. Он протёр глаза и опять искал яркую точку на небе, а Астарот строже короля требовал смотреть на звезду, однако Сокджин сдался и сказал, что его зрение недостаточно острое. Самое обычное голубое небо — да, видит, а звёзды — нет.       — Точно так же не видно и тебя прошлого, — похлопал его по плечу Астарот и отошёл на два шага. — Однако ночью ты заметишь самую яркую звезду и подумаешь, что было бы неплохо переродиться и вновь стать человеком. А потом настанет день, звезда скроется в лучах солнца, твой разум помутнеет, и ты будешь рад жизни с помощью магии. Но ты так и не поймёшь, что нельзя одновременно быть некромагом и обычным человеком, как не могут день и ночь быть вместе, — он улыбнулся и объяснил: — Это твоя главная ошибка. Будь либо некромагом, либо встань в очередь на реинкарнацию. А пока ты колышешься между выбором и без сопротивления поддаёшься судьбе, тем самым причиняя больший вред себе, чем окружающим.       Сокджин честно сказал, что не принимает серьёзных решений, потому что не знает, какие планы у Вельзевула. Какой смысл вплотную подходить к некромагии, если завтра демон утащит в Ад? И к королю лучше не привыкать, чтобы проще далось расставание.       Астарот склонился к нему, упёрся ладонями в свои колени и внимательно наблюдая за обиженным лицом, которое то дуло губы, то супилось. Астарота это развлекало, и он ударил пальцем по кончику носа Сокджина. Тот резко замолчал и прикрыл ладонями нос, ворча, что действие подлое.       — Почему ты не дрался, когда я объявил тебя жертвой Вельзевула? — заглянул в глаза Астарот, застав мысли Сокджина врасплох. — Ты же знал, что я тебя убью, но смирился со смертью раньше, чем черти выкопали яму в лесу.       В ответ Сокджин хотел что-то сказать, но не получилось найти себе оправдания. Вспоминая день своей смерти, ему стало стыдно, ведь он надеялся на помощь деревенских жителей, а в одиночку за свою жизнь никогда не сражался.       — Тебе даже в голову не пришло, что ты можешь умереть, но не подчиниться приказу, — продолжал улыбаться Астарот и пальцем постучал по голове Сокджина. — Возле тебя стояли рыцари с кинжалами и мечами, а ты только моргал на людей, надеялся, что среди них найдётся смельчак, который придумает, как тебе помочь. Ты даже Богу не молился, чтобы помешать ритуалу. Так почему ты теперь не можешь сделать выбор, если сам избрал Ад и путь некромага?       Сокджин виновато опустил голову и назвал себя идиотом, который не умеет трезво анализировать свои поступки и поведение. Он заслужил улыбку Астарота, заслужил быть высмеянным и должен спасибо сказать за то, что сейчас ему открыли глаза на его жалкое положение. Казалось бы, каждый учится на своих ошибках, но в случае с Сокджином, ошибка привела к смерти.       — Я думал, что поступаю правильно, — прошептал он, и Астарот тяжело вздохнул, в очередной раз убеждаясь, что люди очень глупы.       — Ты когда-нибудь видел, как злится Тэхён? — Астарот осмотрелся, чувствуя присутствие Тэхёна, но не наблюдая его поблизости, и, когда Сокджин отрицательно замотал головой, продолжил: — Альтаия построена на его гневе, война и сражения рождались из-за его жажды крови, страна отдана демонам из мести людям, а что можешь сделать ты, чтобы отомстить? Рядом с сильным Вельзевулом ты поверил, что он тебя поддержит, но оказался один на один с жестокой реальностью, и она тебе показала, что ты способен только обижаться. Если бы ты был подвержен гневу, ты бы дрался за свою жизнь, не медлил бы ни в одном деле, двигался к цели с яростью, жаждой и напролом, — он помолчал, замечая, что Сокджин смиренно принимает информацию и не перебивает. — Ты никогда не научишься принимать вызовы людей, демонов и судьбы, пока не избавишься от низкой самооценки. Из-за неё ты не можешь добраться даже до ничтожной цели, зато успешно подвергаешь каждый свой шаг бессмысленному сомнению. Даже имея невероятную силу некромагии, ты не используешь её для себя, но глупо тратишь на любой каприз окружающих. Думаешь, что ты делаешь добрые дела? — Сокджин поднял на него взгляд, полный недоумения, и кивнул, подталкивая демона на продолжение разговора. — Некромагия не относится ни к одной категории магии, потому что не использует природные стихии. Она — магия-эгоистка, поэтому некромаги отстранены от людей, всегда одиноки и используют её для себя. Для других она не слуга и не помощник.       Сокджин не понимает его слова и никогда не представлял, что у магии есть характер. В ответ лёгкий шёпот мертвецов заставил ещё раз обдумать слова Астарота. Вельзевул мог бы подарить любую другую магию, но выбрал некромагию. Чем магия стихий плоха? Альтаия омывается Великим океаном, поэтому с помощью магии Воды можно угрожать Намджуну смыть страну с лица планеты, если не выполнятся какие-либо условия. Но мёртвые настаивают — они ждут своего повелителя. Старые кости устали лежать в земле и ждут момента, когда некромаг позволит им вновь свободно передвигаться и чувствовать ветер, солнце и опору под ногами. Сокджин к подобному не готов, поэтому попросил Астарота ответить на первоначальный вопрос, чтобы ориентироваться в своём будущем.       — У тебя нет правильного выбора, — выпрямился Астарот и сложил руки на груди, доспехом отбрасывая на лицо Сокджина солнечные зайчики. — Какие ошибки ты совершил изначально?       Тот сосредоточился и принялся загибать пальцы, бормоча, что не сопротивлялся рыцарям, не вступил с ними в драку, не сбежал, не молился или не убил себя, чтобы не достаться Аду. Астарот одобрительно кивнул, и Сокджин улыбнулся, чувствуя удовольствие от правильного ответа. Похвала Демона Власти — лучшая награда для необразованного некромага.       — А потом, какие ошибки ты совершил? — задача усложнилась, но Сокджин попробовал найти ответ.       Он предположил, что стоило воскресить деда, чтобы воспользоваться телегой, или взять его дух в качестве помощника, не спасать Чонгука, не торопиться идти в столицу и избегать встречи с Тэхёном. Астарот от недовольства скривил губы, и Сокджин заново промотал короткое прошлое, пошагово представил, как он сбегает из деревни, бродит по миру, изучает заклинание и тренируется в лесу.       Он нахмурился, с неприязнью к себе вспоминая, как первый раз столкнулся со скелетом в лесу, и пришёл к выводу, что без Чонгука не справился бы с собственной магией. Получается, что он бы не смог самостоятельно обучиться, поэтому ответы сказал неверные.       — Ты никогда не сталкивался с демонами, — объяснял Астарот, — поэтому не стоило соглашаться на условия Вельзевула. В чужом мире нельзя необдуманно кидаться из крайности в крайность, а ты возомнил себя товарищем демона и слепо согласился на первое, что тебе он предложил. Изучил бы сначала изнутри Ад, присмотрелся, приценился, а потом только договаривался про выполнение своих желаний и продавал душу. Ты прям находка для Вельзевула! Тупой и ослеплённый минутной слабостью идиот! Меняй своё мышление! — он повысил голос, но люди не смогли разобрать его слова и попытались понять, почему некромаг перед рыцарем опустил голову, словно провинившийся щенок. — Забудь человеческий мир! Ты теперь стал частью демонов, поэтому хоть немного ими заинтересуйся. Посмотри, что ты натворил из-за своей отзывчивости! И этого не остановить, потому что думать надо было раньше! Ты тупее маленького Чонгука!       Сокджин с недоумением в глазах посмотрел на него, затем осмотрелся, замечая всё те же недовольные лица и осуждающие взгляды. Разве обозлённые на некромага люди — что-то страшное? Они угрожают только неугодному магу, но не королю, поэтому Сокджин попросил Астарота дать подсказку. По его злому прищуру в ответ ясно, что ошибки в замке некромаг точно совершил. Сокджин предположил, что первая ошибка — болезнь Сон. Чонгук её навёл по просьбе, и теперь беду не исправить, если только не призвать из Ада нужного демона.       Астарот глубоко вдохнул, задержал дыхание и медленно выдохнул, успокаивая нервозность. Благо Чонгук выработал в нём сдержанность, поэтому Сокджин цел и побитым не валяется за пределами ограждения.       — Даю подсказку: я никогда не видел некромага, внутри которого есть проклятие, — напряжённо заговорил Астарот, притопывая ногой из-за эмоционального натиска в груди. — Это ненормально и мерзко. Ты не ценишь тело, дарованное Адом. Ты сосуд для магии, но испачкал его людским проклятием. Однако его запечатал в тебе Уфир, поэтому проклятие не убрать. Таскай черноту, пока она сама не уйдёт, и более не смей позволять чужой магии брать над тобой верх. А теперь попробуй найти во дворе и в замке отличия. Как только их найдёшь, поймёшь, что ты натворил.       Он отвернулся, прекращая разговор, и направился обратно к тренировочной поляне, бормоча, что если бы не преданные Аду родители Сокджина, в жизни бы не наставлял его на верный путь. Сокджин едва слышно пробормотал, что Астарот не ответил на вопрос, но не стал останавливать, чтобы не испытывать его терпение. Астарот столько всего наговорил, а самое важное проигнорировал, оставляя Сокджина самому строить своё будущее. Зато пищи для ума значительно прибавилось. Поменять мышление, конечно, не получится, потому что неизвестно, в какую сторону его поворачивать. Сокджин впервые стал личем, поэтому не понимает, что от него сейчас хотят демоны, а мёртвые не подскажут.       Из-за угла замка широким шагом вышел Чонгук, недовольный утренними новостями и чувствами Тэхёна. Он переоделся в длинную хлопковую рубашку, ходит без обуви и крепко сжимает кулаки, сбегая от разговора с Тэхёном, который бежит за ним и просит выслушать. Он нервирует Чонгука, из-за чего тот предпочёл страдать в одиночестве, а не слушать болезненные слова любимого человека. Тэхён его всё же догнал, за плечи повернул к себе лицом и умолял ещё раз поговорить, но Чонгук оттолкнул его от себя и вновь направился к главному входу в замок.       Сокджин нахмурился, не представляя, что произошло между влюблёнными. С каких пор Тэхён хвостиком преследует Чонгука, будто он до беспамятства влюблён и жить без любимого не может? С раннего утра Тэхён занят работой, но, видимо, его обязанности легли на плечи Чонсока, у которого всегда хватает своих проблем. Сокджин ухнул, вспомнил слова Астарота и не смог предположить, в чём же вина некромага. Со стороны Чонгук и Тэхён выглядят обычной влюблённой парочкой, которая немного поссорилась. Вот только Чонгук осознаёт, чем ему грозит расставание с Тэхёном, готовым в любую секунду послать его к чертям в Ад. Следует как-то исправить их положение, и Сокджин всерьёз обеспокоился их будущим. Чонгук, конечно, редкий и болтливый гад, но Сокджин взял на себя вину за их ссору, хотя не догадывается, где он провинился.       Уйти в замок к Чонгуку помешал Намджун. По выражению его хмурого лица, Сокджин определил, что Джухёк, тихо всхлипывающий где-то за бочкой в ванной, сказал ему что-то очень плохое и, возможно, это тоже произошло из-за некромагии. Корить себя за невнимательность в магии Сокджин решил позже и в одиночестве, потому что Намджун открытой ладонью указал ему идти вперёд и попросил обойтись без формальностей. Они всё ещё являются гостем и правителем, но Намджун сквозь зубы процедил:       — Иди рядом, а на косые взгляды не обращай внимания.       — Что вам сказал Джухёк? — любопытство само вырвалось наружу, и Намджун напомнил, что выгнал Сокджина из ванной не для того, чтобы потом секретничать.       Раз велено выйти вон, значит, полученная информация не для разглашения и останется тайной между двумя людьми. Обеспокоенность в его глазах сбила с толку и интригует Сокджина. Он обязан знать, как дальше себя вести, иначе не сможет правильно ориентироваться в своих действиях. С одной стороны, он и король уже договорились про обмен, поэтому осталось лишь выполнить все условия договора. С другой стороны, быть может, информация от Джухёка поменяла намерения Намджуна в худшую для Сокджина сторону. С третьей стороны, Астарот подробно объяснил, как следует себя вести в жизни. Проблема лишь в том, что некромагов никто никогда не видел, кроме демонов, поэтому Сокджин, стремясь измениться, способен отталкиваться только от того, что некромагия — магия-эгоистка. Раз он должен использовать её сугубо для себя, начал с малого — подобрал подходящее заклинание для Намджуна. Оно должно быть выгодно некромагу, но он не посмел использовать самое радостное для мертвецов — пополнение рядов. До души Намджуна не добраться, а с ней внутри тело не имеет ценности для армии мёртвых.       Перебирая тысячи заклинаний для печати, Сокджин нашёл одно подходящее, осмотрел его со всех сторон, убеждаясь, что оно подходит под статус «эгоист», и только заметил, что Намджун ведёт его мимо тренировочной площадки. Рыцари оглядываются, перешёптываются, кивают на Сокджина, и подзывают товарищей, чтобы они тоже посмотрели. Сокджин не определил в их взглядах и движениях, что их больше возмущает: само присутствие некромага во дворе или его отношение к королю?       — Чонсок! — крикнул Намджун, и тот моментально оглянулся и поклонился. — Если кто-то ещё укажет пальцем в сторону Джина, отруби этот палец. Тому, кто будет о Джине говорить, как о страшном некромаге, отрезать язык.       — Слушаюсь, Ваше Величество! — вновь поклонился Астарот и вытащил из ножен кинжал, осматривая людей в поисках первой жертвы.       Ему в радость поиздеваться над людьми, а те моментально вернулись к своим делам, помня, что у Чонсока нет друзей, которых бы он пощадил и спас от приказа короля. Сокджин пробормотал, что крайние меры лишние, ведь он должен привыкать к издёвкам.       — Назови мне хоть одну причину, по которой я в своём доме должен следовать чьим-то стереотипам? — Намджун уходил всё дальше от домиков слуг и вооружённых рыцарей. — Если кто-то не хочет уживаться рядом с некромагом, пусть проваливает из моего двора. Кстати, крайняя мера — казнь, а я велел только калечить, чтобы дать людям второй шанс остаться на работе.       Королевское благородство Сокджин не оценил, но предпочёл молчать и сосредоточиться на личных проблемах. Он с замиранием сердца наблюдает, как долгожданная Башня становится всё ближе. С каждым шагом его сердце сжимается от волнения, а в какой-то момент захотелось встать как вкопанный и смотреть ввысь, изучая тёмный камень, остроконечную крышу и разноцветные огоньки. От величия строения легко потерять опору под ногами и без труда сделать из высокой башни идол для поклонения - настолько она кажется неземной. Едва верится, что Вельзевул оказался прав, посоветовав влюбить короля, а Сокджину следовало смелее выполнять приказ, а не мяться долгие дни от своей неуверенности.       Намджун предупредил, что в Башне тесно, однако в ней редко бывают посетители, потому что все предметы на этажах принадлежат королю. Он рассказал, что Башню строили демоны, защиту ставили ведьмы и колдуны, поэтому людям внутри не рады. Сокджин приоткрыл рот от удивления и всё выше задирал голову, чтобы рассмотреть вокруг здания десятки мелькающих огоньков и маленьких вспышек, которые плавно отрываются от стен и растворяются в метре от них. Стража всё же стоит возле входа, поклоном приветствуя короля и отходя от дверей, при этом исподлобья смотря на Сокджина.       — В Альтаии народ знает, что я собираю старые и полезные книги, — Намджун потянул дверь на себя, — но за последний век люди редко находят что-то ценное.       Он взял Сокджина за руку и провёл внутрь Башни, по тишине внутри определив, что в ней нет ни единого человека. Сокджин вертит головой как сова, стараясь уловить взглядом всё, что есть в помещении, и поражается количеству магии, сконцентрированой в одном месте. Она повсюду, в тысячах вещей и в каждом камне, витает в воздухе, и огонь в факелах также являлся частью магии, освещая узкую каменную лестницу, ведущую на второй этаж. Пламя не обжигает, что позволяет избегать губительного пожара и сберечь книги. Сокджин задержался на ступеньке, вытянул руку к огню и ощутил на коже лёгкое тепло магии.       Если есть комната на первом этаже, Намджун её не показал, тараторя, что нужные книги хранятся в небольшом кабинете, рассчитанном на одного человека, поэтому им вдвоём придётся потесниться.       Сокджину показалось, что в Башне чего-то не хватает, будто она несовершенна. Мысль быстро посетила мозг, но так же шустро улетучилась, а Сокджин не стал заморачиваться и продолжил наблюдать, как движутся тени на тёмных камнях и приближается чёрная дверь. Узоры на ней представляют собой магические символы, часть которых Сокджин не знает и заинтересовался их значениями, поэтому старался запомнить каждую деталь. Намджун потянул на себя дверную ручку и первым вошёл в комнату.       Пахнет старой бумагой. Под потолком плавно двигаются горящие жемчужным светом шары и освещают небольшое помещение, наполненное полками с книгами, свитками и обрывками бумаг. Каждый предмет светится красным или жёлтым светом, а некоторые полностью погрузились в темноту, скрывая во мраке обложки. Намджун строго приказал не касаться ничего, включая стен и полок, потому что всё находится под защитой, и принялся искать нужный свиток, с которого, по его мнению, некромагу стоит начать изучение себя.       Сокджин понимает языки, на которых написаны книги. Часть из них не имеют обложек, некоторые лежат с опаленными краями, а редкие экземпляры закрыты на замо́к. Сотни лет Намджун собирает бумажное старьё, сохраняя мистическую историю Альтаии, чтобы знать страну до мелочей. Знания магии и изменений в людях ему помогли — он удерживает власть и порядок в государстве.       — У вас есть книги или свитки демонов? — осторожно поинтересовался Сокджин, пока Намджун листает страницы.       — Конечно, — пробормотал Намджун, всматриваясь в буквы. — На другом этаже собраны.       Сокджин заметил свиток, на котором стоит печать с неизвестным символом. Тайные закорючки и линии переливаются в жёлтом свете защитной магии, манят нарушить предупреждение и прочесть содержимое, и Сокджин подошёл ближе, сравнивая рисунок со всеми известными печатями. На свитке надпись выведена чёрными чернилами, и Сокджин наклонил голову набок, чтобы полностью её прочесть, но большая часть скрывается от глаз. Не выдержав интриги, он вытянул палец, намереваясь осторожно перевернуть свиток, и ощутил болезненный толчок, стальным тараном пробивающий грудную клетку и молнией выходящий через затылок. Глаза от напряжения непроизвольно зажмурились, вестибулярный аппарат дал сбой, и Сокджин спиной повалился на каменный пол.       — Сдурел?! — опешил Намджун и, положив свиток на место, прибежал на помощь. — Я же предупреждал!       Сокджин с ним лёгким кивком согласился, со слезами на глазах посмотрел в потолок, увидел, как яркие шарики то сливаются в один огромный шар, то делятся на два десятка, и удивился тому факту, что ощутил боль. Совсем недавно он на сломанной ноге ходил и не скулил, а от защитной магии ведьм некромагия не спасла.       — Хорошие у вас ведьмы, — сипло проговорил Сокджин, чувствуя, как кровь булькает в горле.       — Лучшие! — похвастался Намджун и помог сесть. — Только я могу безопасно вытащить любую вещь в Башне, поэтому дождись, когда я найду свиток и передам тебе, а ты пока готовься к ритуалу.       Тот с презрением покосился на полки, представляя, как его толкают невидимые силы при попытке забрать свиток Вельзевула. Намджун сказал, что жёлтым светом охраняются вещи, не имеющие товарного спроса, поэтому защита на них среднего уровня. В красном свете защита сильнее, а тьма попросту убьёт любого желающего овладеть тайными знаниями. Сокджин набрался терпения, подумав, что Намджун только начал предлагать свои книги для чтения. Если быстро читать, то вскоре он откроет двери других комнат, где лежит запечатанная вещь Вельзевула.       — Дам тебе два свитка, — повернулся к нему Намджун. — Ты всё равно не спишь, поэтому займёшься ночью полезным делом.       — Зачем вам мне помогать? — Сокджин закатывает рукава, готовясь к чтению заклинания.       Намджун предложил сначала провести договор, а потом перейти к долгим разговорам. Сокджин вяло кивнул и подметил, что место для заключения сделки выбрано не случайно. Башня вся пропитана защитой, поэтому, если кто-то в ней решит навредить Намджуну, очнётся среди книг, окутанных тьмой, и моментально умрёт.       Поскольку в планы Сокджина смерть короля не входит, он смело посмотрел ему в бездонные карие глаза и встал ближе, настраиваясь на заклинание. Положив ладонь на голову Намджуна, он расслабился и плавно запустил свою магию в его тело, переполошил в земле мёртвецов, и те посылали ему мольбы об освобождении. Ещё парочку подобных ритуалов, и мёртвые не простят некромагу растрату магии на живых. Намджун резко дёрнулся от неожиданности, ощущая плавно стекающий по мышцам холод, пробирающий до костей. Защита ведьм застыла вместе с кровью, подчиняясь древним силам некромагии, которые полностью окутали тело живого человека, лишая его способности свободно дышать.       Намджун открыл рот и шумно выдохнул. Ему показалось, что он умрёт от холода и покроется льдом, но, чем дольше глухо звучало заклинание, тем привычнее воспринималась температура магии. Постепенно она приобрела запах сырой земли, и Намджун глубоко вдохнул, погружаясь в могильное спокойствие и получая от него затишье буйной души. Лёгкая дрожь прошлась по телу, щекотка взбудоражила нервы, и Намджун немного улыбнулся уюту мёртвого мира под ладонью Сокджина. Всё же некромагия создаёт комфорт в душе Намджуна, и он опустил взгляд на влажные губы Сокджина и вспомнил их нетерпеливую страсть и сладкую упругость.       Сокджин быстро проговаривал заклинание, сгорая изнутри от жара чужой жизни. Чтобы заполнить печать некромагией, ему пришлось забрать часть энергии живого человека, а она обожгла каждую косточку и орган магического тела, но пришлось терпеть ради печати. Часть живой энергии сразу сожрало проклятие и чернилами расползлось в теле, а остальной жар полностью заполнил его и постепенно согрел холодные кости, напоминая Сокджину о прошлом. Намджун стал источником иллюзии несбывшихся надежд, позволил Сокджину вновь ощутить себя живым и забыть про мёртвых.       Намджун по ощущениям внутри своей души узнал, на что направлена магия, нахмурился, всматриваясь в Сокджина и ожидая, когда сработает защита ведьм. Но время шло, ни одна вложенная магия не сигналила про нанесение вреда, а опасное заклинание некромага быстро скопилось за левым ухом и приобретало очертания маленькой печати, размером не больше мелкой монеты. Место удобное: никто не видит, в ухо ударить короля никому не придёт на ум, небольшой рисунок не мельтешит перед глазами и не раздражает одним видом. Только зачесался немного, когда принял округлую выпуклую форму, и Намджун аккуратно провёл по нему кончиком пальца, ощущая твёрдость.       — Готово! — Сокджин убирал руку с головы, и настроение поднялось от удовольствия впитать в себя живую энергию. — Теперь можете влезать хоть в драку, хоть яд пить.       Намджун отнёсся к его словам намного серьёзнее и принял их в более обширном понятии, чем Сокджин высказал с долей юмора. Заклинание несёт в себе что-то жуткое и бессердечное, если король теперь может запросто хлебнуть яд и не опасаться отравления или заболевания. До появления некромага Намджун вёл себя осторожно с едой, выпивкой и конфликтами, а заклинание укрепило не только защиту, но и усовершенствовало бессмертие. Зная, что это лишь на определённый срок, Намджун пробормотал, что Сокджин его избалует вседозволенностью в жизни и лишит инстинкта самосохранения, поэтому в следующий раз стоит подобрать более простое заклинание.       — Разве будет следующий раз? — удивился Сокджин и отошёл от него на шаг, не веря, что останется в замке на долгие века.       Намджун кивнул, но никак не прокомментировал свои мысли, и полез в темноту на нижней полке. Сокджин попросил рассказать, что написано в свитках, которые ему надо прочесть, но Намджун вытащил из черноты пожелтевший лист, пробежался по тексту взглядом и, обдумав своё решение ещё раз, поинтересовался:       — Астарот подойдёт?       Сокджин, отгоняя от себя зловещий образ жестокого Чонсока, ответил, что Астарот ко всему подходит, но хотелось бы знать, что Его Величество задумал. Если решил вернуть некромага в Ад, то не стоит беспокоить Астарота, у которого дел прибавилось благодаря разрешению резать языки и отрезать пальцы. Сокджин сам вернётся в Ад, или попросит Вельзевула забрать его грешную душу, или воспользуется привилегиями Чонгука, чтобы прошмыгнуть в Ад без заклинаний. Как только Сокджин очутится среди каменных стен со сталагмитами и сталактитами, уйдёт на перерождение и обязательно вернётся к Намджуну, начнёт с нуля изучать некромагию и тем самым сдержит клятву.       — Нам же надо договор составить, — Намджун выщил из темноты перо, — а на этом листке свидетелем подписан Астарот.       — Зачем договор? — не понимает Сокджин и заглянул в документ, действительно подписанный Астаротом. — Разве клятвы недостаточно?       Намджун назвал его глупым магом и объяснил, что письменный документ всегда необходим. Даже между королём и принцем есть письменный договор, ведь жизнь непредсказуема и в любой момент может повернуть события судьбы в неприятное русло: брат станет врагом, преданный друг — предателем, а союзник — соперником. Когда же дело касается магов, демонов или духов, документ жизненно необходим, потому что они самые хитрые создания.       Он приложил бумагу к стене и принялся писать, не используя чернила. Слова сами выводились из-под пера, Намджун периодически останавливался, думал над условиями и вновь быстро писал. Сокджин встал сзади него и читал пункты, на которых заключался договор. В нём мало информации, но записано самое важное. Намджун действительно не лишает Сокджина свободы, чтобы не потерять свою. Поскольку Вельзевул заберёт его обратно в Ад, Намджун указал, что Сокджин может покинуть замок и его двор в любой момент. Среди ряда разрешений, указывается только один запрет. Сокджину, как советнику, разрешается вмешиваться в указания короля, свободно передвигаться по замку, что позволено только королю и принцу, пользоваться слугами, если они не нужны Его Величеству или Его Высочеству, и обращаться за помощью к королевскому врачу. Требуются от Сокджина только верность и преданность королю. Сначала Сокджин опешил, ведь по договору он передаёт себя в распоряжение Намджуна, который требует подчинения, и строит с ним отношения ведомого и ведущего. В дополнение идёт верность — Намджуну нужно не только физическое повиновение, но и подчинение на уровне чувств.       — Раскатали губу, — бубнил Сокджин, удерживая в теле тепло живого человека.       — Ты тоже, — Намджун передал перо. — Если тебе есть, что добавить, впиши в нижнюю строку.       Приняв перо, Сокджин попросил рассказать, как же Намджун объяснит слугам, почему некромаг, которого они ненавидят, может ими распоряжаться. Ответ получил стандартный:       — Это не твои заботы.       Подсознательно Сокджин осознаёт, что не сможет требовать что-либо от живых, потому что почти тридцать лет выполнял чужие приказы: Бога, родителей, взрослых, руководителя, учителей. В нём выработалось подчинение, и только страх того, что мёртвые из-за его халатности навредят живым, толкает управлять нечистью. Поскольку Сокджину не обязательно выполнять пункты дозволенного, он поставил подпись, оставляя чёрную загогулину на пожелтевшей бумаге. Следом подписался Намджун, и печать Астарота приобрела оттиск, знаменуя, что договор прошёл успешно.       Сокджин ни о чём не жалеет и с облегчением выдыхает. Наконец-то период неопределённости завершён и можно выпытать у Чонгука, как он возвращается в Ад без вреда своему телу. Терять тело Сокджин пожадничает, а обрывать связь с душой отказывается, поэтому решил поговорить с Чонгуком про его отношения с Тэхёном и путешествие в Ад. Если бы Чонгук сказал, сколько у него тел, Сокджин сам бы сориентировался в перемещении души, но, увы, Чонгук с утра сам не свой.       Сокджин напомнил Намджуну, что тот со своей стороны отдаёт равное. Они опять равны, поэтому, если один из них захочется расторгнуть договор, будет вынужден умереть или убить другого. Убить Сокджина проще, чем Намджуна, но первый сам готов вернуться в Ад, поэтому строить хитрый и подлый план по его уничтожению не придётся.       — Зачем же мне тебя убивать? — Намджун вернул бумагу и перо на место и оглянулся на Сокджина. — Разве я для этого заключил с тобой договор? Я не просто так вписал в него преданность и верность, и ты когда-нибудь поймёшь меня, а пока объяснять тебе что-то бесполезно.       — Вы даже не пытаетесь, — упрекнул Сокджин, и тот передал ему в руки два свитка, потребовав внимательно прочесть информацию в них.       — А ты поймёшь? — он обошёл Сокджина и со спины обнял двумя руками за талию, согревая живым теплом. — Ты не в состоянии понять свои чувства, эмоции и поднять самооценку, поэтому тебе чужды мои мысли. Способен ли ты понять свою красоту? Я говорю не о внешней красоте, а о той, какую я вижу в моменты твоего единения со мной, когда ты отбираешь у меня моё существование. Красота, которая создана моими телом и чувствами. Красота, которая отражается в твоих глубоких вдохах, тяжёлых стонах и обрывистых движениях. Эта красота на уровне искусства, — он прижал к своей груди задумчивого Сокджина и тише продолжил говорить на ухо, будто скрывая правду от окружающей бумаги: — Красота, которая непривычна людям, потому что они не способны принять её как естественное явление и впустить в свою жизнь. Они не способны ей даже подражать, потому что не задумываются, как ты, о подобных вещах.       Примерно Сокджин его понял. Стало некомфортно присутствовать при критике своего поведения во время секса, тем более, Намджун попросту издевается, нашёптывая про красоту вместо того, чтобы ответить честно. Однако Сокджин не отчаивается, задумав припомнить слова в самый неудобный момент, чтобы Намджун в следующий раз трезво оценивал, что говорит. Вряд ли подействует в лучшую сторону, но изредка мелко пакостить полезно для восстановления своей нервной системы.       — Найди меня, когда прочтёшь свитки, — Намджун горячими ладонями залез ему под рубашку и нагло ощупал рельеф мышц. — Я дам тебе что-то более серьёзное. Считай, что эти свитки — вводная часть основной информации.       Он крепче прижал к себе едва тёплое тело, но Сокджин не отреагировал на ласку, рассматривая старые свитки в своих руках и думая о родителях, которые, скорее всего, наконец-то им довольны. Как поклонники Астарота, они должны быть счастливы за то, что их сын живёт рядом с ним и на договоре стоит его печать. Наверное, отец гордится сыном, который смог добиться полной благосклонности Его Величества и завоевать его любовь. И пусть она только на уровне жадности, Сокджин её не отталкивает и не требует большего, ведь сам с животной радостью ждёт угощения в виде живого тепла.       Жаль, что все эти блага отбирают взамен у некромага множество привычных вещей: одобрение людей, человеческую жизнь и спокойное существование в демоническом государстве. Земля короля Кима усеяна его трёхвековыми тайнами, как собака блохами, и теперь пополнилась одним некромагом, с которого он не сводит глаз и рад заполучить его целиком. Через несколько веков он превратит Альтаию в единый секрет, раскрыть который захотят соседние и далёкие государства, но потерпят поражение перед магией острова.       Сокджин попросил вывести его из Башни, чтобы заняться чтением, и пообещал найти Намджуна, когда оба свитка будут перечитаны несколько раз, а их информация — обдумана. Что именно хранят свитки, Намджун не признался, увёл за собой Сокджина и в полуприказе сказал, что читать свитки следует в одиночестве. Шумный Чонгук, если подсмотрит текст, поднимет вопль возмущения, начнёт навязывать своё мнение, а Сокджину необходимо учиться на чужих ошибках, а не слушать успешный опыт демона.       «Значит, внутри некромагия», — сделал вывод Сокджин и в очередной раз посмотрел на свитки. Знания о ней пригодятся и, если он прочтёт что-то знакомое, повторение не будет лишним, и поможет выстроить логическую цепочку магии.       Возле выхода Намджун предупредил охрану, что отдал Сокджину два свитка. Если ведьмы почуют недостачу и примчатся в замок, доблестные рыцари смогут их успокоить.       — Скажи, Джин, — шагал к тренировочной поляне Намджун, — что в тебе такого особенного? Почему демоны решили сделать тебя некромагом?       Тот честно признался, что у него нет определённого ответа. Возможно, Вельзевул дал магию, чтобы Сокджин смог бороться с Намджуном на равных условиях.       — Рискуя Альтаией? — Намджун с любопытством в глазах заглянул в лицо, чтобы убедиться в серьёзности слов. — Нет, Джин, ты забыл, что у меня договор с демонами, поэтому при любой массовой потасовке они были бы вынуждены выйти защищать страну. Какой тебе смысл биться нечистью с ними? Нет, силой тебе меня не одолеть. Придумай что-то хитрое.       Он направился предупреждать слуг про новый статус Сокджина, а сам Сокджин лишний раз сказал себе, что Вельзевул предложил не настолько уж глупый план, как таковой казался с самого начала. Теперь главное — сохранять терпение. Только с его помощью можно дождаться момента, когда Намджун передаст в руки свиток Вельзевула.       К нему, спотыкаясь и придерживая полы длинного халата, бежит Соджун. Он так спешит, что хаотично машет руками, жестами показывая, чтобы Сокджин тоже бежал навстречу. Он глубоко дышит от обилия выпитого вина, которое путает движения ног. В своём воображении Соджун готов преодолеть всю страну пешим ходом за полчаса, а на деле — едва не падает к ногам Сокджина на последних двух шагах.       — Выручай, друг! — он внезапно сблизился с Сокджином и упал перед ним на колени. — Помоги, старина! Помоги, и я более ни о чём тебя не попрошу.       — Я уже это слышал, — напомнил ему Сокджин, и к ним подлетел Уфир, интересуясь проблемой запертого в теле духа.       Оценивая профессорским взглядом тело колдуна, Уфир не увидел проблем с медицинской стороны: все органы функционируют исправно, душа прилегает плотно, её время и часы жизни тела идут синхронно. А повышенный градус алкоголя в крови — вина самого Соджуна.       — Якорь мне в бухту! — ругался Соджун и размахивал руками, словно это поможет передать всю гамму негативных чувств. — Вытащите меня из тела! Вот!       Он развязал пояс и распахнул халат, показывая сексуальное возбуждение, отчего колдун назвал его идиотом, который нарушил трёхмесячный целибат. Все труды насмарку, и теперь заново начинать подготавливаться к важному периоду в магии, требующего сексуального воздержания.       — Это тело слишком молодое! — объяснял свою беду Соджун. — Нафиг мне такое надо? Мне работать надо, а бабы, как назло, липнут ко мне. Я хочу выпить, а не полдня проводить за домами или в кустах!       — Хрен тебе! — вылетел из-за Уфира Джихо. — Сиди в моём теле! Ты не можешь вылезти и подставить меня! Терпи до окончания войны!       Между ними завязалась ссора, в которую Уфир не встревает, наслаждаясь аурой злости и гнева. Со стороны людям кажется, что Соджуна посетили галлюцинации, поэтому он общается с видимым только ему собеседником. Удивлённый его взгляд означает, что он не может определить, что происходит, и почему реальность будто поглотило собственное отражение. Совсем недавно Соджун сильно желал вновь почувствовать себя человеком и плевал на вид тела. Ради него он выполнял приказы, воровал корону Альтаии и терпел издевательства Чонгука. Теперь же нашёл мелочную причину, чтобы вновь стать духом, и соглашается ради этого бросить пить алкогольные напитки. Сокджин не узнал пирата Лысого Со и сильного колдуна Джихо, который со скандалом доказывает, что не вернётся в своё физическое состояние, хотя ранее переживал за свою душу, а не тело.       Сокджин переводил рассеянный взгляд с Джихо на Соджуна и обратно, не слыша в их словах толкового оправдания своим желаниям, по цепочке собирал звенья, ища свою вину в их поведении, и заметил лёгкую улыбку на лице Уфира.