Через огонь и дождь

Рой решил никогда больше не относиться к еде как к данности. Никогда. После двух с половиной месяцев жалкой жизни на хлебе, воде и сушёном мясе первым делом по приезде в Центральный город Рой сбежал от сопровождающих в столовую общежития. Ризе потребовалось несколько секунд, чтобы заметить пропажу командира, развернуться и увидеть, как он исчезает за углом. Маэс закатил глаза. — Наверное, ушёл искать еду, — сказал он. — Проследи, чтобы ему не стало плохо. Она кивнула и устремилась за ним, окликая его. Он не сбавлял скорости, и она с трудом успевала следовать за ним. Завернув за последний угол, она увидела пустую столовую и Роя, идущего вдоль линии раздачи. На его подносе уже была порция тушёной свинины, зелёная фасоль, два куска киша со шпинатом и апельсин. Риза вздохнула и прошла навстречу ему в конец линии, где он взял кусок клубничного пирога и стакан молока. Рой мельком взглянул на Ризу, ухватил вилку и нож и уселся за ближайший столик. Риза встретилась глазами с пожилой буфетчицей, пожала плечами и села рядом. Рой запустил вилку в свинину, положил в рот, задержал дыхание и, не жуя, наслаждался вкусом. Удовлетворённо выдохнув, он прожевал мясо, за которым последовала фасоль. Риза удивилась, только когда он рукой взял один из кусков киша и начал есть как хлеб. — Давайте немного замедлимся, сэр, — сказала она с ноткой веселья в голосе. Рой закатил глаза, но начал есть спокойнее. Риза признавала, что он уже выглядел лучше. Покончив со свининой, фасолью и половиной своего киша, он вытянул руки — всё ещё сжимающие нож и вилку — вдоль стола и глубоко вздохнул. Он запрокинул голову и уставился в потолок. — Я уже и забыл, какое всё это на вкус, — с тревогой на лице заметил он. — Наверное, это самая вкусная еда из столовой, которую я когда-либо ел. Риза усмехнулась, понимая, что он должен был быть очень голоден для такого комплимента. Подняв взгляд, она увидела Маэса, Эда, Ала и Армстронга, направляющихся к ним. Маэс помахал им. — Здесь можно и начать совещаться, — сказал он, пока все садились вокруг стола. Эд заколебался, голодным взглядом изучая поднос Роя. — У них есть пирог? — воскликнул он. — Пойду возьму. И без лишних слов он убежал к буфетной стойке. Маэс окликнул его: «Возьми и мне порцию, Эд!» Рой теперь ел второй кусок киша не спеша, смакуя вкус. Армстронг достал папку и передал Маэсу. Тот открыл её, показывая небольшую стопку бумаг, которую он выложил на стол. — Как видишь, у нас о них не так уж и много информации, — начал Маэс, потирая лоб и откинувшись на спинку стула. — Они называют себя Часовыми, они антивоенная группировка, которая досаждает нам уже около четырёх лет, но они никогда не осмеливались похищать людей вообще, не говоря уже об офицерах. Эд вернулся к столу, неся два куска пирога. Он уселся рядом с Альфонсом, пододвинул к Хьюзу одну из тарелок, и оба откусили понемногу. Маэс проглотил кусочек и продолжил. — Прежде чем мы заговорим обо всём этом, давай начнём с самого начала, — Маэс и Риза выжидательно посмотрели на Роя. — Расскажи нам, что ты помнишь с того момента, когда тебя похитили, до того, когда мы тебя вытащили. Рой сделал большой глоток молока из своего стакана и, скрестив руки, облокотился на спинку стула, собираясь с мыслями. Риза внимательно наблюдала за ним, всё ещё не вполне уверенная в его так называемом сотрясении мозга. — Я помню ночь, когда меня схватили, — начал Рой. Продолжая рассказ, он вдавался в подробности, где нужно, и умалчивал о деталях, когда он не нуждался в них. Пренеприятно было делиться лишь полуправдой, но пока он сам не был уверен в происходящем, это было необходимым злом. Рой закончил говорить, и стол погрузился в молчание. Маэс кивнул, опираясь подбородком на сцепленные ладони: «Ты не знаешь имён других пленных или их занятий?» Рой помотал головой: «Что происходило здесь без меня?» — На следующий день после вашего исчезновения нашему отряду сообщили, что тебе дали задание в Аэруго, — ответила Риза. — Мне это показалось странным, но у них была бумага с вашей подписью и всем прочим. Утверждалось, что командировка эта на пару недель, — Риза сузила глаза. — Казалось маловероятным, что вам внезапно дадут задание, и ещё менее вероятным, что вы им займётесь. Но я ничего не сделала, — она вздохнула. — Мне следовало знать, что вы бы каким-либо образом поддерживали контакт. Прошу прощения, что не предприняла ничего раньше, сэр. Рой положил руку ей на плечо и обнадёживающе улыбнулся. Но это лишь усугубило её чувство вины. Он не укорял её, но она была уверена, что ему стоило бы. Это было её работой — защищать его, охранять от внешних и внутренних угроз. Но она не справилась. Конечно, на вид с ним всё было в порядке, — не считая предполагаемого «сотрясения», — но в душе она безудержно осуждала себя. Единственным, что спасало её от срыва, было осознание того, что они не опоздали. Слава богу, они не опоздали. — И здесь появляюсь я, — вставил Маэс. — Риза позвонила мне примерно через полторы недели после твоего исчезновения. Она рассказала мне об извещении, и первым делом я направился в Центральный штаб, чтобы подтвердить это. Как легко догадаться, секретарь понятия не имел, о чём я говорю. После этого мы нашли и арестовали военного, подделавшего твою подпись, который оказался доверенным лицом Часовых. А потом мы начали искать тебя, — Маэс покачал головой. — Целый месяц мы этим занимались. Отправились к тебе домой в Восточный город, но всё, что нашли — следы борьбы и пара отметин от огненной алхимии. Кроме этого у нас не было ничего, — вдруг взгляд Маэса заострился. — Затем у нас был прорыв. Кое-кто дал нам зацепку, она подтвердилась, и мы начали активные действия. — Мы с братом остановились в Центре в это время, — добавил Ал. — Мы узнали, что происходит, и присоединились к расследованию. Рой кивнул, глядя куда-то вдаль. Риза отчётливо помнила всё это. Она позвонила Маэсу, когда не дающие покоя подозрения накопились в ней, не давая даже спать, словно разрывая изнутри. Когда она сделала звонок, было около полуночи. Она была благодарна Хьюзу за такую готовность к действию в любое время суток. — Итак, Рой, — Маэс просматривал бумаги в папке, — сейчас я покажу тебе фотографии тех, кто работал на Часовых или был связан с ними. Просто говори мне, узнаёшь ли ты их или нет, говорил ли ты с ними, слышал ли, что говорили они. Рой кивнул, и Маэс положил на стол первую фотографию. На ней был мужчина с каштановыми волосами, густыми усами и серыми глазами. Рой ждал, что промелькнёт воспоминание, но этого не случилось. Он тряхнул головой, и Маэс выложил следующую фотографию. Ничего. То же самое повторилось со следующими несколькими изображениями. Риза решила, что все они были научными сотрудниками. Затем на снимках стали появляться крепко сложенные мужчины, похожие на тех, в которых она стреляла в их штаб-квартире. Рой продолжал молчать. Наконец, когда запас фотографий уже иссякал, Маэс положил на стол снимок мужчины с ярко-серебристыми глазами, тёмно-рыжими волосами, убранными в хвост, и выбритыми боками головы. У него была квадратная челюсть и требовательное выражение лица. Рой впился в него взглядом. — Он, — сказал Рой, придвигая к себе фотографию. — Он был… главным, мне кажется. Маэс поднял бровь: «Его зовут Артемис Рэмс. О нём известно немного. Его семья переехала сюда из Аэруго, у него была обычная юность… но вся прочая информация уничтожена». — Я помню немного, только то, что он был там в ту ночь, когда меня схватили, и что он присутствовал при всех преобразованиях, — Рой приостановился. — Собственно говоря, он был последним, кого преобразовали. Вы ворвались внутрь как раз посреди процесса. — Точно, я его узнаю, — сказал Эд. — Не знаете, с каким животным его преобразовали? Рой сосредоточенно поджал губы: «Я не помню, чтобы когда-либо видел это животное. Оно походило на кошку, но крупнее. Золотисто-рыжее, с чёрными пятнами». — Займёмся этим позже, — сказал Маэс, показывая последний снимок. — Как насчёт него? У мужчины на фотографии была толстая шея, короткие седые волосы и бородка клинышком. — Да, я помню его, — Рой поднял голову. — Он был правой рукой Рэмса, только я не знал об этом до самого конца, пока он не преобразовал его. — Его зовут Гордон Киппс. Вы уверены, что он больше не проводил преобразований? — спросил Армстронг. — Всё туманно, как я уже говорил, — ответил Рой, массируя виски. — Но да, я уверен. Кто-то другой проводил все преобразования, прежде чем он занялся последними. Но… я не думаю, что она работала на Часовых, делая это. — Она? — перебила Риза. — То есть ты помнишь, кто это был? — Не обязательно… — Рой пожал плечами. — Мне просто кажется, что это была женщина, и её держали в плену вместе с остальными. — Рой, если она проводила преобразования для Часовых, с большой долей вероятности она была с ними заодно, — попытался не согласиться Маэс, но Рой лишь покачал головой. — Нет, она действовала по какой-то причине, но не потому, что ей этого хотелось. Эд уже доел свой пирог. Он сложил руки на груди и поудобнее устроился на стуле. — Так какую же цель они преследовали? Вы знаете? — задал он вопрос в пустоту. — Они пытались создать идеального солдата, — произнёс низкий, грубый голос у них за спиной. Все обернулись и увидели, как к их столу приближается генерал-майор Хакуро, сопровождаемый двумя адъютантами. Выражение его лица было, как обычно, тяжёлым и осуждающим, а руки были сцеплены за спиной. Маэс, Риза и Армстронг вскочили со стульев, отдавая честь. Мустанг отсалютовал ему с места, в левой руке держа апельсин, который до этого чистил. Генерал Хакуро нахмурился. — Когда я услышал, что полковника Роя Мустанга вернули в Центр, я обязан был придти и посмотреть, — произнёс он. — И, конечно же, вы здесь. Объедаетесь. Риза сразу же обернулась к Рою, чьё лицо закаменело. Мустанг и Хакуро никогда не уживались друг с другом. Генерал неодобрительно относился к тому, как быстро Мустанг поднимался по служебной лестнице под начальством генерала Груммана. Казалось, при каждой возможности он старался задеть или унизить Огненного алхимика. Но Рой относился к этому спокойно, говоря, что Хакуро считает его угрозой. Риза сомневалась, что он знал, насколько был прав. Рой вопросительно посмотрел на Маэса. — Полковник, генерал Хакуро — тот, кто снадбил нас зацепкой, которая привела нас к Часовым, — объяснил Хьюз, — и, в конце концов, к вам. Маэс произнёс конец предложения осторожно. Все, кроме Хакуро, понимали, что это предупреждение. Рой вернулся взглядом к генералу и открыл рот, чтобы что-то сказать. Наверное, едкое замечание, скрытое под небрежной лестью. Но Хакуро заговорил первым. — Я знаю, что вы собираетесь сказать, Мустанг, — Хакуро выпрямился. — Я занимался Часовыми задолго до того, как вы вообще узнали об их существовании. Так как они террористы столь опасного уровня, моя работа — стараться знать их местонахождение и деятельность в любой момент времени. В то время, как я узнал о вашем исчезновении, активность Часовых уже некоторое время была подозрительной. Я знал, что это не могло быть просто совпадением. В этот момент Рой перестал есть свой апельсин и впился взглядом в генерала. Выражение его лица нельзя было прочесть. Маска, которую он надевал в обществе старших по званию, была идеальна. Но время от времени Риза чувствовала досаду и гнев своего командира на вышестоящих офицеров. И иногда она знала, что он не может больше их сдерживать. Например, сейчас. Рой встал так стремительно, что чуть не опрокинул стул. Он не поднимал головы и не повышал голоса. — При всём уважении, Генерал, — все сглотнули, — почему же вы их не остановили? — Как может подтвердить подполковник Маэс Хьюз, нелегко отыскать их и проникнуть в их тыл так, чтобы они не узнали о нашем присутствии, — Хакуро оставался спокойным: невероятное достижение перед лицом гнева Роя. — И всё же ему удалось взять под арест половину их сил, — Мустанг сжал кулаки. Маэс поправил воротник рубашки, недоумевая, когда же он стал центром событий. — Я думаю, кучку полоумных учёных и головорезов под кайфом едва ли можно считать «силами». Часовые всегда могут найти ещё людей на эти места. Если нам что-то и досталось, то пушечное мясо, — сказал Хакуро. Риза чувствовала, как тяжелеет воздух. — К тому же я считаю, что он смог вторгнуться на их территорию в основном потому, что они были привязаны к ней из-за вас и других пленников. Я сам был удивлён, когда мы узнали, что они похищали людей. Их действия непредсказуемы и опасны. — Тогда почему вы ничего не предприняли? — Мустанг наконец встретился взглядом с генералом. Хакуро хмурился, его брови сошлись в одну гневную линию. — Насколько мне известно, это мне доверено принимать оптимальные решения касательно- — Да вы знаете, сколько жизней было разрушено из-за того, что вы решили ничего не делать?! — раздался крик Роя в пустой столовой. Его челюсти были сжаты, глаза горели яростью, словно он вот-вот набросится на генерала. Риза поражённо смотрела на них. Рой никогда не позволял своим чувствам одерживать верх над ним перед начальством. Даже если позволял бы, он не был бы так резок. Это было непохоже, так непохоже на Роя — кричать на старшего офицера. Она перевела взгляд на Хакуро, опасаясь худшего. Его спокойствие дало трещину, он нахмурился ещё сильнее, а его рот злобно искривился. — Вам повезло, что я учитываю то, что вы сейчас слабы и бредите, Мустанг. Иначе я бы подал на вас в военный суд за оскорбление старшего по званию, — с насмешкой на лице Хакуро наполовину отвернулся. — Я пришёл удостовериться, что с вами всё в порядке, теперь я почти жалею, что Часовые не разобрались с вами, как хотели. Доброй ночи, полковник. На этом Хакуро удалился, адъютанты проследовали за ним. Рой устало опустил руки. Он покачал головой в сторону отступающего генерала. Развернувшись, он придвинул стул обратно к себе, не заметив, как все вокруг облегчённо выдохнули. Только сев, через несколько секунд он отвращённо зажмурился. Рой опять вскочил и подбежал к ближайшему мусорному ведру, опустошая в него свой желудок. Риза грустно взглянула на него и подошла ближе, пока он тяжело дышал и боролся с тошнотой. — Я говорила вам есть медленнее, сэр, — сказала она полушуливым тоном. Они оба знали, что его стошнило не поэтому. Но Рой не спорил. — Наверное, хорошо, что я ещё не съел свой пирог, — он опустил голову, сплюнув в мусорное ведро в попытке избавиться от кислого вкуса во рту. Маэс тронул его за плечо, протягивая стакан воды. Рой благодарно принял его. — Знаете, Хьюз, — сказал Эд, когда они с Алом собрались уходить из столовой, — думаю, мы пойдём устраиваться на ночь. — И правда, уже поздно, — ответил Маэс и повернулся к остальным. — Нам всем стоит отправляться домой. Давайте продолжим разговор завтра. Все согласились. Риза вызвалась отвезти Роя в его квартиру в Центре. Он сказал ей, что в этом не было необходимости, но она настояла на своём. Риза знала, что силы ещё не полностью вернулись к нему, так что она не могла доверить ему вождение автомобиля. Все ушли, желая спокойной ночи, и Риза опять села рядом с Роем, чтобы он мог доесть то немногое, что осталось. — Я рад, что ты вернулся, Рой, — сказал Хьюз, уходя. — Не переусердствуй, ладно? Не приходи на работу, если не хочешь. Рой доел свой апельсин и допил молоко, но съел только кусочек пирога и отодвинул тарелку. Он сказал, что съел достаточно, хотя его желудок в итоге остался пуст. Но она кивнула и вышла с ним к машине. Он устроился в пассажирском кресле. От его квартиры до её было недалеко. Вскоре они оказались у знакомых ему ступеней. Поездка прошла в тишине, Риза следила за дорогой, а Рой смотрел куда-то вдаль. Она не знала, погрузился ли он в мысли или лишь в белый шум, который иногда слышал. — Я позвоню вам утром, сэр, — сказала она. Рой моргнул и посмотрел на дверь дома. Затем он обернулся к ней и улыбнулся. — Спокойной ночи, лейтенант, — сказал он, открывая дверь. Прямо перед тем, как он её захлопнул, Риза ответила тем же пожеланием. Чувствуя, как слипаются глаза, она ехала к себе и перебирала мысли за последние двадцать четыре часа. Рой был в порядке. Часовые, вероятно, понимали, что не стоит повторять свои действия, а их делом опять занялся бы генерал Хакуро. Риза почувствовала, как немного расслабляются спина и ноги. Она предвкушала приезд домой и приятно горячий душ. Это был лучший способ вернуться к нормальному течению жизни, какой она могла придумать.

***

Рою снилось пламя. Обычно это не было проблемой. Но этой ночью он несколько раз просыпался в холодном поту. Он думал, что глоток виски исправит это, как и раньше. Напротив, сны стали страннее — и реалистичнее. Рой находился вне своего тела и смотрел сам на себя. Он был окутан языками алого пламени. Они трепетали вокруг него, лизали кожу, но он не кричал от боли и не метался в агонии. Его собственные глаза смотрели на него сквозь огонь на лице. Они были совершенно красными, как кровь, а зрачки превратились в щели. Окружённое сиянием тело было напряжено, готовое атаковать. Несколько раз Рой лишь смотрел сам на себя, пока огонь не становился всё горячее и не начинал обжигать его. Иногда языки пламени на его коже медленно гасли, а плоть трескалась, обугливалась и исчезала, не оставляя ничего, кроме горсти пепла. Но в последний и худший раз он издал низкое шипение, перешедшее в звериный рёв, и бросился сам на себя. Рой кричал от боли, а его собственное тело разрывало и обжигало его. Даже проснувшись, он продолжал слышать этот адский звук, звенящий у него в ушах. Рой сбросил с себя одеяло и сел на кровати. Нормально поспать этой ночью явно не удастся. Сухая кожа зудела, особенно на лице, потому что он не нашёл в себе сил побриться, приехав домой. Рой обречённо вздохнул. Раз уж не получалось заснуть, можно было заняться этим. Он прошёл в ванную, щёлкнул выключателем и посмотрел в зеркало. Чёрт, как же кошмарно он выглядел. Чем быстрее ему удастся побриться и подстричься, тем лучше. Рой намазал лицо кремом и взял бритву. Несколько минут спустя он вновь был тем молодым человеком, которого все знали. Выглядел он всё ещё ужасно. Но это точно была перемена к лучшему. Кожа так и ощущалась сухой и раздражённой. Он посмотрел на руки и увидел, что верхний слой кожи растрескался и осыпался маленькими кусочками. — Хм… — Рой потёр предплечье, и на пол посыпались частицы омертвевшей кожи. Сыпи нигде не было, даже на солнечный ожог не было похоже… Он решил принять душ. Сняв всю одежду, он увидел, что кожа на груди и ногах была в таком же состоянии. Должно быть, так же обстояло дело и на спине. В душе он старательно растёр себя мочалкой. На голове была худшая в его жизни перхоть, и Рою пришлось дважды вымыть и расчесать волосы, чтобы избавиться от светлых частичек. После мытья кожа стала красноватой и чувствительной, но он почувствовал себя лучше. Остатки влаги в воздухе от горячего душа льнули к телу, образуя успокаивающую оболочку, покрывшую его с головы до ног. Рой взглянул в зеркало. Искренне, глубоко задумался о собственном существовании. Он не выглядел по-другому, не чувствовал себя по-другому. Действительно ли он изменился? Был ли он и правда… химерой? Он знал, что не каждый раз, когда в круг преобразования помещали двух животных, получалась химера. Рой слышал о случаях, в которых одно из животных не было полностью поглощено, а становилось лишь энергией для другого, которое никак не изменялось. Может быть, тот инстинкт, который он почувствовал после того, как был преобразован, был лишь остаточным явлением от того животного, с которым его пытались объединить. Он не мог заставить инстинкт контролировать его, как тогда, даже если хотел. Может, преобразования вообще не произошло, и всё это — инстинкт и паранойю — он придумал сам. Это что, отрицание? То, что он не изменился внешне, не значило, что он не изменился вообще. Но он знал, что был способ проверить это. Из-за запутанной в самой себе жизненной силы химер энергия с трудом проходила сквозь них, что делало невозможным применение алхимии. Даже если бы они знали, как это делается, и все материалы были бы при них, просто ничего бы не произошло. Теперь, успешно посеяв сомнение в самом себе, Рой должен был проверить. В ящике стола в гостиной лежала запасная пара алхимических перчаток, а на столе стояла свеча. Сердце стучало в надежде на то, что он всё ещё был человеком. Вполне возможно было, что алхимик, преобразовывавший его — Киппс, если он правильно помнил, — допустил ошибки в преобразовании, раз он так торопился. Вдобавок Рой подозревал, что он вообще не был хорошим алхимиком. Если это было так, то ему, вероятно, не удалось и преобразование Рэмса. Что было ещё лучше. Рой поднял руку и сложил пальцы для щелчка. Но заколебался. Что он сделает, если его алхимия не сработает? Что, если он действительно, полностью и необратимо изменился? Он сглотнул, лишь теперь осознавая, как много он возлагал на этот успех. Но смог собрать волю в кулак. О будущем можно задуматься и после. Если он не сделает этого, то никогда не узнает наверняка. Рой глубоко вдохнул и щёлкнул пальцами.