Per aspera ad astra

      Гермиона смотрела в зеркальце и не могла поверить в то, что видит. Из отражения на неё смотрел спокойный, немного уставший мужской взгляд. Он был таким знакомым и одновременно очень далёким. — За столько лет вы ни разу не воспользовались моим подарком, мисс Грейнджер, что же теперь сподвигло вас на этот шаг? — негромкий мужской голос вывел волшебницу из оцепенения и она, моргнув пару раз, всё же нашлась что сказать. — Честно говоря, профессор, я до конца не… — начала было говорить гриффиндорка, но несколько укоризненный взгляд из отражения заставил её замолчать и вопросительно изогнуть бровь, — что-то не так? — Гермиона, вы давно не моя студентка, зовите меня по имени, — на лице мага появилась едва заметная улыбка. И это было крайне непривычно для кареглазой волшебницы, ведь она не привыкла видеть своего бывшего преподавателя таким… мягким что ли. В воспоминаниях девушки он был вечно серьёзным, чопорным и до жути невыносимым, но по всей видимости, время многое меняет. — Хорошо… Северус, я не до конца верила, что вы живы. Как никак последняя наша встреча произошла, когда Нагайна… Впрочем, не важно. А это зеркало, которое вы передали в тот день вместе со своими воспоминаниями… И я… мы думали, что вы всё же погибли, — слишком сбивчиво и несвязно протараторила Грейнджер. Она хотела сказать слишком много, но в тоже время не могла сказать ничего, мысли просто не хотели складываться в слова, а те в свою очередь в предложения. Увидев Снейпа в отражении зеркальца, Гермиона не знала с чего начать. Она хотела извиниться перед ним за все те глупые поступки, которые они вместе с Гарри и Роном творили, пытаясь очернить Северуса, и одновременно хотела задать слишком много вопросов. Что произошло Как он выжил? Где он теперь? Ведь со дня последней битвы зельевар считался погибшим, но тело его так и не было обнаружено. — Тем не менее, вы решили попытать удачу. И вот он я, живой, однако смею предполагать, что вы бы не воспользовались зеркалом без крайней необходимости. Так что же вам нужно, Гермиона?       Волшебница смотрела на мужчину и не могла оторвать взгляд, словно боялась, что тот исчезнет, но в конце концов собралась. — Вы правы, у меня есть к вам одна просьба. Мне нужно зелье, которое сможет избавить от старых шрамов. Я нашла некий рецепт, изобретённый Фестером Хартманном ещё в восемнадцатом веке. Вы не могли бы изготовить его для меня? — сразу перешла к сути девушка, надеясь, что Снейп не начнёт расспрашивать её о причинах данной просьбы. — Да, я слышал об этом зелье, ингредиенты для него крайне редки, а процесс изготовления хоть и сложен, но не настолько, чтобы одна из лучших выпускниц Хогвартса не справилась с ним. Тогда зачем же тут моя помощь, Гермиона? Да и к тому же, зачем оно тебе? — слегка подозрительно прищурив глаза цвета вороньего крыла, ответил вопросом на вопрос мужчина. — Честно говоря, я надеялась, что вы не будете спрашивать, — отвела глаза девушка, но всё же вкратце рассказала бывшему преподавателя всю сложившуюся ситуацию, разумеется, опустив все те моменты, о которых не стоило бы знать никому, кроме неё самой.       Северус слушал её не перебивая, иногда немного хмурился, но не задавал никаких вопросов. Как только девушка закончила свою историю, он несколько досадно ухмыльнулся и словно ушёл в свои мысли. — Так вот, что теперь происходит в магической Британии. Признаться честно, я не знал, что теперь там всё настолько печально, — он провёл рукой по гладко выбритому подбородку и отвёл взгляд в сторону, будто пытался осознать и принять жестокую правду, — почему ты так хочешь помочь Люциусу?       Этот вопрос был слишком внезапным и Гермиона не нашла, что ответить. Она лишь закусила губу, пытаясь придумать причину своего поступка, которая была бы хоть отчасти объективной, но не смогла и несколько озадаченно посмотрела на Снейпа. Но мужчина, видимо, придя к определённым выводам, бархатисто рассмеялся. Будь на месте Северуса кто-то другой, девушка быть может обиделась, но в этом смехе она не слышала ничего укоризненного. Он был лёгкий и… весёлый? Мерлин, неужели она действительно слышит, как смеётся вечно серьёзный и устрашающий одним лишь своим появлением Северус Снейп. — Люциусу повезло, что его надзирателем стала именно ты, Гермиона, — с лёгкой полуулыбкой на губах произнёс маг, но не стал никак объяснять свою фразу, — я приготовлю его и пришлю, но ты должна пообещать мне одну вещь.       Волшебница смотрела на зеркало с целой гаммой эмоций на лице. Из самых сильных выделялись: смущение, недопонимание и благодарность. Она была готова на такие условия, однако её до сих пор не отпускало ощущение того, что она говорит с каким-то незнакомым человеком, принявшим обличие зельевара. Мужчина, которого она видела в зеркальце был спокойным, умиротворённым и даже счастливым. Он будто отпустил весь груз прошлого вместе со своей мнимой смертью и начал новую жизнь. — Что же я должна пообещать вам? — всё же уточнила девушка. — Никому не говорить о том, что я жив. Я слишком дорожу тем, что имею сейчас и не хочу это терять. Но если вам понадобится моя помощь, я сделаю всё, что в моих силах, Гермиона. — Я очень благодарна вам, Северус и выполню ваше условие.       Молодая Грейнджер искренне и с благодарностью улыбнулась зельевару, а он в свою очередь кивком головы попрощался с ней и исчез. Девушка прижала зеркальце к груди и не веря в происходящее на несколько секунд словно оцепенела, прокручивая в голове весь разговор. Волшебница действительно до последнего не верила, что Снейп жив и ответит ей. Она хранила эту зачарованную вещицу больше как память о великом волшебнике, без которого, быть может и не состоялась победа над Лордом Волан-де-Мортом. Но теперь гриффиндорка была безмерно счастлива, вновь услышав столь знакомый голос. Однако мысль о том, что она так не извинилась перед Северусом и не высказала все сожаления по поводу того, как вела себя по отношению к нему, неприятно покалывала где-то внутри. Эти отвратительные воспоминания копились на её душе с того самого момента, как Гарри рассказал им с Роном о том, что видел в омуте памяти.       Однако надо было всё же наконец выйти из комнат и позавтракать. Неприятно покалывающий желудок наконец напомнил Гермионе, что она не ела уже больше суток и пора бы это исправить. Волшебница наскоро облачилась в одно из свободных домашних платьев и спустилась вниз. Ещё на лестнице девушка учуяла прекрасный запах венских вафель и чуть ли не бегом направилась к его источнику. На кухонном островке дымились две чашки ароматного кофе, а на большом блюде стопкой громоздились пышные вафли. Несколько баночек с сиропами и вареньем дополняли картинку, делая её идеальной.       Девушка, не в силах более себя сдерживать, полила кленовым сиропом одну из вафель и с огромным наслаждением откусила кусочек. Тесто просто таяло во рту, смешиваясь со сладостью сиропа, и Гермиона даже слегка закатила глаза от удовольствия. Как только первый голод был утолён, Грейнджер сделала глоток кофе и, оперевшись локтем в высокую столешницу залюбовалась пейзажем за окном: яркое майское солнце отбрасывало свои лучи на приведённый девушкой в порядок двор Малфой-Мэнора. Вода в фонтане, смешиваясь со светом создавала красивые радужные блики. Выйдя на улицу можно было услышать пение птиц, и Гермионе очень захотелось прогуляться. Она, отложив на тарелку несколько вафель, политых сиропом, вышла во двор, с удовольствием наполнив лёгкие тёплым воздухом и подставила лицо солнечным лучам. Взгляд её упал на столь полюбившийся за время пребывания здесь вишнёвый сад. Его, кстати, молодая волшебница восстанавливала в первую очередь и сейчас он смотрелся уже куда лучше, чем, когда она увидела его, оказавшись в поместье в свой первый визит чуть больше месяца назад.       За это время жизнь девушки, как и сад преобразилась, засверкала яркими красками и постепенно начинала вновь обретать смысл. Откинув от себя все печальные мысли гриффиндорка направилась по уже знакомой дорожке к любимой беседке, которая была обвита причудливыми лозами плюща, скрывающими её от посторонних глаз, но открывающая прекрасный вид на ровные ряды статных вишнёвых деревьев. Вся их крона в эту пору была усеяна прекрасными розоватыми цветками, создававшими атмосферу райского сада, где ты можешь погрузиться в омут спокойствия и умиротворения, полной грудью вдыхая ни с чем несравнимый аромат свежести со сладкими нотками вишни.       Только тут Гермиона отдыхала душой, она могла сидеть в этой беседке часами, с упоением зачитываясь книгой, будь то романы, написанные высокопарным слогом британских классиков, или же талмуд с древнейшими заклинаниями, которые она находила в библиотеки Малфой-Мэнора. Здесь ей был её личный островок свободы. Девушка, подогнув под себя ногу, засмотрелась на открывшийся вид и ушла в себя, но её не одолевали ни сложные мысли, не будущие планы, сейчас она отдыхала душой, наполняя себя энергией. Но её одиночество было нарушено чьими-то едва слышными шагами по каменной дорожке. Волшебница обернулась, отодвинула пальчиками густую листву плюща и заметила Малфоя, который, о чём-то думая, проходил недалеко от беседки, бросив на цветущий сад лишь мимолётный взгляд. Однако походка его была напряжённой и несколько скованной: идеально ровная спина напоминала натянутую струну, подбородок приподнят вверх, а брови нахмурены. Девушке захотелось узнать, в чём причина такого состояния мага и выйдя из беседки она многозначительно кашлянула.       Блондин оглянулся туда откуда исходил звук, лицо было серьёзным и немного озадаченным, скорее всего из-за того, что его так бесцеремонно вырвали из размышлений. Но тем не менее, он развернулся к девушке, всем своим видом показывая, что ждёт того, что скажет волшебница. — Мне показалось, что ты напряжён больше, чем обычно, не хочешь поделиться со мной своими мыслями? — участливо поинтересовалась девушка, слегка склонив голову вбок, тем самым показывая неподдельную заинтересованность. — Пожалуй, откажусь, — несколько холодно ответил мужчина, — это всё, что ты хотела спросить?       Гермиона почувствовала неприятный укол обиды, из-за того, что на её искреннюю заботу отреагировали столь безразлично, но с другой стороны девушка отчасти понимала, что творится на душе мужчины, а возможно, лишь думала, что понимала. Поэтому на его слова она улыбнулась и не стала принимать их близко к сердцу. — Позавтракай со мной, — попросила она, подходя к Люциусу и беря его за руку, — посмотри, как тут красиво, — Гермиона коснулась его скулы, переводя взгляд серых глаз со своего лица на сад.       Малфой на пару секунд засмотрелся туда, куда направляла его Гермиона и в очередной раз удивился восторгу с которыми ведьма озвучивала вполне очевидные и на взгляд мужчины весьма обычные вещи. Эта девочка каким-то чудесным образом до сих пор не утратила способность находить прекрасное в мелочах. И это было удивительно для Люциуса, учитывая то, что сам он никогда так не умел. Маг всегда смотрел лишь вперёд, стремясь приумножить и усовершенствовать то, что имел, совершенно забывая радоваться тому, что уже получил. Впервые за полвека, которые он прожил, в вечном стремлении достигать, мужчина стал обращать внимание на настоящее, но лишь потому, что кроме этого у него не было ничего. Ничего, кроме сломленной психики, старого особняка и этой магглорождённой гриффиндорки, которая каким-то волшебным образом притягивала лорда Малфоя к себе, словно заставляя разглядеть огонёк света в кромешной тьме. И он сдался. — Хорошо, давай позавтракаем, — кивнул мужчина, всеми силами пытаясь отогнать недавние воспоминания о последнем суде. Но тут в его разуме словно яркой лампочкой загорелась утренняя фраза Гермионы: «Ты ужасный человек, Люциус Малфой, но я хочу, чтобы ты увидел, как прекрасна жизнь без ненависти, и быть может, это знание хоть немного изменит тебя».       Сейчас эти слова возымели несколько более высокий смысл для Люциуса. Гермиона действительно от всей души желала помочь ему, даже не смотря на то, кем является маг. Она не пыталась найти в этом выгоду, как многие другие люди из прошлого Малфоя, когда он славился своим именем и влиянием.       Гермиона же и сама не понимала, почему стремится помочь, но точно знала, что ей это нужно. Просто так, без объяснений и долгих раздумий, так было проще. Она обязательно разберётся в своих мотивах, но не сейчас.       В эту минуту есть только они, сидящие в беседке, обвитой плющом, тарелка чудных венских вафель и кажущийся бескрайним вишнёвый сад.