Степь.

Июнь… Жаркий и прекрасный месяц, который является крохотным отголоском грядущего жаркого июля… Прекрасная пора… Лес шумит, птички поют, полевые цветы распускаются… Везде стоит густой аромат цветения… И он везде один. Сладкий, терпкий, но на удивление нежный и тонкий, можно сказать едва уловимый. Ветерок шумит за открытым окном. Почему же сейчас юный КССР сидит в одинокой, можно сказать пустой, комнате, а не резвится на речке с семьёй. Всё просто — боль. После утреннего приключения с новым знакомым у мальчонки сильно разболелась голова и поднялась температура. Видимо от недосыпа. Поэтому казах остался дома, просиживать штаны в полном одиночестве, рассматривая найденный кинжал. Приятные деревянные стены окружали мальчика, чья кровать стояла посреди противоположной стены от входа. Дощатый пол застелен старыми, но прочными, коврами, а стоящие по углам кровати, кроме КССР, лишь дополняли комнату, как и большое окно, на узкой стенке комнаты, напротив которого высился шкаф, с видом на сад. Острый кинжал лежал на ладонях мальчика, даже поблёскивая на солнце. Удивительно тонкое лезвие, прямое, не то чтобы широкое, но и не узкое, расходившеесе ближе к рукояти, что было перевязанно кожаной лентой. Ножны представляли из себя только сшитую форму клинка и одну лямку, чтобы привязать его на пояс. — Золотая Орда… Джучи… — повторял мальчонка, размышляя над именем. Оно казалось ему очень знакомым… Притягивающим и что-то значащим. В одной старой книжке, которую сейчас читал ГДР, даже говорилось об истории Золотой Орды. Только вскользь. Однако это можно было бы узнать подробнее, если заглянуть в справочник, торчащий из-под подушки несчурёнка. КССР встаёт с постели, на шатающихся ногах, через головную боль, направляясь к кровати брата-пруссака, усаживаясь к себе уже с толстым, обёрнутым в красный переплёт, хранилищем знаний, раскрывая его жёлтые страницы на оглавлении, находя взглядом строку: «Золотая Орда». Мальчишка тут же открывает нужную страницу, начиная читать вслух, пусть и полушёпотом. — Золотая Орда, или Улус Джучи, образовался в 1224 году. Является старшим сыном Монгольской Империи, вероятно всего не родным. Обрёл свою независимость в 1266 году… Умер в 1483 году… Его сменили девять наследников. И тут же закрыл книгу, положив её под подушку, укладывая голову на неё. Полученной информации ему было пока более чем достаточно. Будет что спросить у нового знакомого… Только странно, что вчера он забыл кинжал, будто намерено. — А может… Пойти туда? — задался вопросом мальчик, ставя ноги на пол и спрыгивая с кроватки, подходя к гардеробу и раскрывая его тяжёлые дубовые створки, наугад выхватывая старый серый свитер и полотняные штаны, коричневого цвета, тут же натягивая это всё на себя, кинув кинжал в карман, покидая комнату. Минуя коридор, через гул и боль в голове, мальчишка выходит на крыльцо, где натягивает на себя кирзовые сапожки, заодно прихватывая стрелы и лук, уходя с участка прямо в лес, по вчерашней тропинке. Здесь, среди величественных деревьев, на чьих ветвях играл листьями ветерок, воздух свеж, пропитан запахом коры и травы, унося с собой головную боль, по мере приближения КССР к степи. Может это было какое-то наваждение? Приманка к загадочному бескрайнему полю, где небеса и земля сходятся на горизонте линией, не прерываемой ни одним деревцем. Возможно так и было, но казаху этого пока не суждено узнать. И уже стоя на этой хрупкой границе между лесом и степью, Кази сделал решительный шаг вперёд, на встречу неизведанному. — Орда не мог уехать далеко. Возможно я найду его поблизости. Промолвил вслух мальчонка, подняв голову к солнцу в чистом небе. Раскалённый шар пёк своим жаром на юного КССР, от чего в свитере становилось невыносимо, будто именно из-за него можно было свариться в этом бескрайнем поле. Однако… Путь надо продолжать. Долгий, невыносимо знойный, будто ребёнок шёл целый день, хотя и двух часов не прошло, а мальчонка уже вымотался, всё ещё идя. По волосам и лицу текли реки пота, а ноги ныли, наливаясь свинцом. Примерно такие ощущения испытывал мальчонка, ровно до того момента, пока в его плечо не прилетела стрела, сбив казаха с ног, приковывая к земле. Длинный и тонкий прут пронзил ткань свитера, только больно хлестнув мальчика по коже и мышцам, крепко прижав к земле. Ребёнок слышал, как позади стучат копыта по земле, как к нему подъезжают сзади, как кто-то спрыгивает из седла, резко поднимая Кази с земли. Перед лицом казаха оказывается уже знакомый человек. Горящие жёлтые, чуть узкие, глаза. Мертвецки спокойное лицо и вытянутые в узкую полоску губы… Золотая Орда… Он одет в то же, что и вчера. Только на войлочном тулупе расплывались точечные пятна крови. — КССР?! Что ты тут забыл, совсем один? — воскликнул монгол, поставив мальчика на землю, почти рывком выдирая стрелу из свитера потомка, всё ещё ожидая ответа, явно не торопя с ним. — Я искал тебя. Вот, ты вчера это обронил… Я хотел отдать тебе это, но ты исчез… И откуда тебе известно моё имя? — неуверенно говорит Кази, нырнув ручкой в карман и протягивая монголу кинжал, что был в полной сохранности, чему Джучи удивился, видимо ожидая, что ребёнок оставит столь занятную «игрушку» себе. — Кхм… Спасибо, но больше по степи один не ходи. — молвит человек, принимая оружие, моментально закрепив его на поясе, — Имя твоё мне давно известно, благодаря твоей бабушке. Мне как раз нужно к ней. — Джучи подошёл к КССР, беря его за руку и одним движением перенося его тельце в седло, да и сам запрыгивая, заодно дав мальцу в ладошки уздечку от коня, чтоб учился, после чего монгол немного надавил на бока лошади и ноги Кази, после чего конь пошёл спокойным шагом. Тишина медленно начинала давить на нервы мальчишки, ибо привыкший к шуму города, семьи и постоянному присутствию букета звуков, сейчас терялся в этой… Пустоте… Абсолютная тишина, если не считать топота коня и тихого свиста ветра… — А… Золотая Орда, почему мы можем говорить, если вы мертвы? — тихо спросил ребёнок, немного побаиваясь ответа, что последовал через минуту: — Я и сам не знаю, КССР. У меня есть только предположение, но пугать тебя я не хочу. Так что прими этот факт, как обыденный случай. — Почему у тебя кровь? — произнёс мальчик, заметив, на одежде монгола капельки красной жидкости, а так же, как ладони Орды обвивали тонкие, и не очень, узоры из шрамов. — С братом поссорился. — коротко отозвался мужчина, на сей раз замолчав на совсем. Путь это и длилось не очень долго, но Кази успел немного понервничать, прежде чем в далеке показались очертания пяти домиков-юрт, стоящие по кругу, откуда вился прозрачный дымок. Среди жилищ ходили три страны, одетые почти как спутник мальчонки, а где-то в далеке слышалось ржание коней. Видимо… Это и есть дом Джучи. Монгол остановил лошадь, спрыгнув с животного, взяв его под уздцы, заодно спустив мальчика на твёрдую землю. — Казахское Ханство! — крикнул Золотая Орда человеку на коне, что стоял на другом конце поселения, — Подойди сюда! Кази смог увидеть, как незнакомец стал подходить, приобретая очертания и формы, в конечном итоге становясь девушкой. Лицо её было небесно-голубого цвета, с белым витиеватым знаком на лице. На голове устроилась меховая шапка, тёплой стороной внутрь, в то время как тело скрывала длинная голубоватая войлочная юбка, почти до ступней, и утеплённый короткий тулуп, немного синеватый, чуть ниже талии. На ногах обыкновенные кожаные сапоги. Она удивлённо посмотрела на Орду, переведя взгляд на новенького в степи. — Кто это? — проронила она, оглядывая потомка с головы до ног. — КССР. Твой внук. Он попал сюда случайно и скоро вернётся. Я подумал, что ему не помешает увидеть тебя. Можешь взять его с собой к Крымскому Ханству. — вполне информативно говорит Джучи, взглянув на казаха, который был полностью сосредоточен на своей бабушке. Убедившись, что мальчик в надёжных руках, мужчина коротко кивнул и ушёл, скрывшись где-то за круглыми домикам, держащихся на каркасе и обёрнутые в тёплый войлок. — Здравствуйте. — коротко поздоровался мальчонка, смотря на девушку, которая протянула ему руку, будто собираясь подвести его куда-то. — Здравствуй. — ответила она и повела внука к стоящим не так уж и далеко лошадям. Остальные страны подошли к прибывшиму Орде, так что Кази был в полном распоряжении Ханства. Быстро дойдя до животных, мальчика поставили перед конём, а сама девушка была позади, поднимая одну из его ног, ставя её в стремя. — Попробуй закинуть вторую. — произнесла КХ, отпуская ноги ребёнка, придерживая его только за плечи, впрочем без надобности. КССР проворно вскарабкался в седло, опустив ногу в стремя, беря в руки уздечку, крепко сжав её. Всё же… Немного страшно… Впервые мальчонка чувствовал под собой огромного коня, гораздо более сильного чем он. — Куда мы?.. — спросил казах, получая весьма неоднозначный ответ: — Тут не далеко. Увидишь сейчас. — после этих слов в воздухе просвистело подобие кнута, только короткое, а кони рванули с места, несясь почти галопом вперёд. В лицо мальчика немного бил ветер, но не надолго, ибо КССР прижался к шее скачущего коня, больше от страха. А если этот гигант сейчас сбросит его? Это же смерть!!! Благо длиться поездка не долго и прерывается криком едущего на встречу всадника, видимо девушки, которая быстро сблизилась с КХ и Кази, преградив им путь с помощью коня. — Стойте! Сейчас сюда нельзя! Бегом обратно!!! — кричит она, пока за её спиной мчат верхом десятки всадников, сотрясая землю топотом копыт. Что же это такое?.. Увы, сам КССР не предполагал, ибо обернуться назад не хватало духа, не говоря уже о том, чтобы остановиться и посмотреть, кто это там такой? Узду его коня кто-то перехватывает, ведя испуганное животное за собой. Только куда? Казах видел мелькающую внизу землю и копыта, мчащие по плоской, словно тарелка, степи. Сколько они ехали?.. Пол часа, час? Это не волновало мальчишку… Хотя на степь опустилась тёмная и ледяная ночь, рассыпав на обратном полотне неба звёзды. Ветерок слабо дул в лицо, чуть трепя волосы с листьями деревьев, будто перебирая их, подобно струнам на гитаре, а ощутимый мороз мало приятно щипал кожу. Именно тогда коня остановили, а мальчика спустила на землю его бабушка, тут же крепко обняв. — Тебе пора домой… — тихо шепчет она, в то время как руки казаха опутывают её шею, прижимая тельце к Ханству. — А как же вы?.. Что это за стрелы были?.. Зачем они напали?.. — спрашивал ребёнок, но не получал ответа, а лишь только умоляющий взгляд, чтобы тот вернулся домой. — Кази, иди домой… Степь жестока, как и люди в ней. Ты замёрзнешь сейчас, а утром обольёшся потом, если раньше тебя не пронзит чужая стрела. Мы, КССР, уже привыкли к подобному. Родились здесь и выросли. Мы знаем, как выжить и спасти себя. А ты? Поэтому прошу, иди домой… — говорит женщина, отпуская мальчика и садясь в седло, начиная медленно уезжать, куда-то вперёд, за горизонт, исчезая из виду… Мальчику ничего не оставалось, как пойти домой, где вероятно всего его уже обыскался отец. Догадка подтвердилась, когда казах увидел папу, стоящего на крыльце дома с тяжёлым фонарём, в своей неизменной ушанке, коричневых брюках, зелёном пальто и высоких сапогах. Советский Союз ждал его, а вернее шёл искать. Ох уж и непоздоровится мальчику дома… Наверное. Ведь стоило ему выйти из степи, как на голову обрушился неимоверный груз и боль, а ноги подкосились и согнулись, роняя юное тело наземь.