Цепная реакция

      Гарри был невыносимо напуган каждой своей частичкой.       Волшебника неумолимо трясло с того момента, как очнулся. Не было никаких сомнений, что именно он стал хоркруксом, что его осознание отделилось, стало другой частью, новой, страшной, поддельной, подчиненной. Вокруг кружились сгустки магии. Одна была пресной, неинтересной, другая — вызывала лютый нестерпимый голод, и Гарри вдыхал ее в себя полными легкими, но будто жаждущий получал несколько капель воды вместо полноценного насыщения. Другие частицы и всплески магии стремительно исчезали, уходили из собственного тела парня куда-то навсегда, в никуда, растворяясь и тая. И это перепугало парня окончательно. «Я рассыпаюсь! Я умираю, что-то пошло не так, ничего не работает, это конец!»       Лидер, кажется, что-то говорил ему, пытался успокоить, а когда, не дождавшись никакой реакции, попытался погладить по голове, это так накалило потрясенного Поттера — первое прикосновение — что он разом вытянул из мужчины часть жизненных сил, на что в тот же миг был оглушен и связан, погружен во тьму неосознанности.       Очнулся на руках у Лидера, когда тот принес оглушенный хоркрукс в незнакомую комнату. Гарри сжался, ожидая наказания за нападение, но мужчина оставался впечатляюще невозмутимым. Поттер помнил все его слова о неприятном поведении хоркрукса, что получит тело, но в тот момент они мало имели значения. Ничего не имело значения, если ты больше не являлся человеком, если теперь — ты только подчиненная контракту частица, которую Том Реддл мог возненавидеть.       И осколок не знал, как к нему отнесется настоящий Гарри Поттер. Человек. Прошлые мысли, свои мысли, настоящие, гриффиндорец словно выкинул из головы за ненадобностью. Он думал, как позаботиться об осколке. Он не думал, что будет делать, если сам им станет. Гарри Поттер в тот момент казался незнакомой угрозой, от слов которого зависела вся дальнейшая судьба. Какой он, человек с разорванной душой? Какими глазами посмотрит? С отвращением? С брезгливостью?       Другой, другой Гарри Поттер, уже с другими мыслями и другими воспоминаниями, начавшееся разветвление жизней. Взрослеющий. Человечный. Имеющий любовь Реддла. — Скоро будет легче, — коротко и сухо прокомментировал Лидер, похоже, считав без проблем мечущиеся страхи осколка, опуская волшебника в мягкое кресло и снимая сковывающие чары. — Если продолжишь метаться, то убьешь Гарри Поттера. Хочешь этого? Разумеется, нет. Хоркрукс поджал дрогнувшие губы, поднимая ноги с пола и обхватывая острые колени руками. Гарри, Гарри не заслужил ничего дурного, он, они сделали эту мерзость только ради Тома и мира, ради его излечения и комфорта, никто не виноват, что сознание разделилось таким образом. Это ничего, если он сам стал вещью, подделкой, это совсем…       Гарри настороженно замер, оборвав нарастающую вновь панику и горечь, когда Лидер присел рядом с креслом на корточки, внимательно смотря в расширенные потрясенные глаза. — Среди вас нет настоящего или поддельного. На данный момент вы имеете равные части души и одинаковые воспоминания, помимо твоего неразумного пробуждения. Возьми себя в руки, мальчишка, в следующий раз я не стану молчаливо терпеть нападение. Тяни мою магию, но ровно столько, сколько она уходит. Ты должен уже увидеть и почувствовать. Этого недостаточно, но голод не убивает. Это не вампиризм. «Дневник» объяснит, как пользоваться собой полноценно, а сейчас запоминай и усваивай: держи эмоции под контролем, никто тебя не тронет и ни к чему не принудит. Если передумаешь оставаться в Хогвартсе — уходи. Мне все равно. Для меня важны только мои осколки, их безупречная преданность, подчинение и выполнение обязанностей. Вспоминай о том времени, пока была полная душа. Мирный договор мы подписывали, только чтобы «дневник» начал покидать школу. Это не рабский договор, а найм на работу. Поттер медленно кивнул, ощущая, как взбешенное сердцебиение постепенно успокаивается, а паника затухает, ведомая спокойным и серьезным голосом взрослого волшебника. — Ты просто недоученный юнец, Гарри. Для наблюдения за школой мне хватает двух опытных сильных хоркруксов, и никаких Непреложных Обетов ты мне не давал. Лежащий в другой части моего дома Поттер тоже. Вы родились свободными людьми. Кажется, несколько дней назад ты горячо благодарил своего Лидера за свободу и права. Сейчас не изменилось ровным счетом ни-че-го. Это было правдой. Подписывая контракт, парень заранее и с огромной тщательностью озаботился свободой выбора своего будущего хоркрукса. И это был осознанный выбор Гарри: помощь любимому человеку. Том говорил: не осознавал, что может стать чем-то иным. Отличным. Разве Реддл кажется вещью или ненужным предметом? И разве он, Поттер, может быть настолько лицемерным?       Увидев, что осколок, наконец, берет себя в руки, а воздух в комнате постепенно теплеет, Лидер продолжил: — Очнувшись, второй Поттер тоже будет напуган твоим присутствием. Не становитесь друг другу врагами с первых секунд. Вам еще жить и работать вместе. Договаривайтесь, сотрудничайте, общайтесь. — Вы не говорили эти важные вещи Тому, «Дневнику», — прошептал гриффиндорец. Мужчина вновь не стал ругать или наказывать за довольно личное неприглядное высказывание и упрек в зеленых ясных глазах. Гарри отвечает, слушает — и это хорошо. Лучше, чем Лидер ждал от осколка нежного трепетного человечка. Вообще-то и нападение на свою энергию предвидел, поэтому и проводил ритуал по Возрождению подальше от человеческого хрупкого тела второго юноши. — Нет. Я создал хоркрукс уже будучи Лордом Волдемортом, мне не нужны были утешение и родительская поддержка, — он никак не изменился в своем пугающем змеином лице. — По понятным причинам Лили и Джеймс поддержать сейчас не могут, а ты сам — слишком юн, чтобы сделать это подобающе. Я не твой опекун, не родитель, но выводить спятивший хоркрукс с самых первых дней не намерен. К сожалению, с пробуждением второй части души, разговор придется дублировать. Я не сержусь. Ожидал этой реакции. Поттер молча опустил голову, смотря на свои руки. За панику стало стыдно. За свое несдержанное поведение и детскую истерику. Он не думал ни о какой поддержке от лица Лидера, не ожидал, что с ним будут разговаривать и утешать. Сейчас эти мысли казались такими глупыми. Лидер обещал проконтролировать сотворение ритуала от и до, они проговаривали каждый пункт нового мирного договора, Гарри обещал себе сберечь осколок, и тот, другой, человечный Гарри Поттер должен продолжать так думать.       Нет, никакой не другой. Одинаковые, оба правильные, настоящие. Воспоминания хоркрукса — не выдумка, это его прошлое. Его. Душа, разум — не копия, не подделка, они принадлежали Гарри и раньше. Только тело иное, дублированное. Но это тоже хорошо — Костерост отращивает новые кости, Бадьян регенерирует клетки. Никто не считает действие зелий дубляжем себя. Гарри не возненавидел сломанную на игре в квиддич и выращенную заново кость. «Квиддич. Учеба. Мы могли бы стать непобедимой командой. Всегда и везде успевать, прикрывать спину, ездить в разные страны и обмениваться информацией, переживаниями, опытом.»       Это принесло удовлетворение. Собственно, с какой стати он вообще начал думать о всяких ужасах? Почему не о плюсах? Мог читать мысли и поглощать магию! Изменять восприятие реальности, если повезет. Память изменять. И оберегать себя, второго Гарри на должном необходимом уровне. И пусть хоть кто-то попытается помешать или навредить. — Спасибо, сэр, — таким же шепотом произнес хоркрукс, поднимая полностью осознанный взгляд на сосредоточенного и собранного Лидера. Он все так же внимательно читал изменения в эмоциях артефакта. — Я повел себя глупо. — Объяснись. Взрослый колдун ободряюще кивнул головой, не выражая в мимике никакой агрессии или нетерпения. — Я Гарри Поттер, сэр, — послушно высказал свои выводы подросток, понимая, что сейчас прозвучала никакая не просьба, а настоящий приказ. Он был уместен после нападения и появления новых сил, способных убить. — Вторая часть души — Гарри Поттер. Я хочу сберечь его, я хочу помочь Тому, и второй «Я» будет желать того же, сэр. Мы отличаемся от личности Лорда Волдеморта, и среди нас не будет главного и зависимого, подчиненного и командующего. Все прошло по плану, ритуал сработал, как нужно. Я не подделка. Я — целая огромная половина души. — Молодец, — и Лидер впервые на памяти парня улыбнулся по-человечески, тепло, несмотря на полное отсутствие всякой человечности в уродливом лице. Затем перешел на привычный безэмоционально-деловой тон, наконец, поднимаясь с пола. — Еще несколько дней ты проведешь в моем доме, учась контролировать силу. Если здесь прямо сейчас появится ребенок, ты убьешь его за несколько минут. Едва это произойдет в школе — Орден Феникса развяжет войну, а темный артефакт справедливо уничтожат. Также мне необходимо сотворить второй портал во избежание нападения моих хоркруксов. И, конечно, понадобится время для восстановления сил и порядка в твоей беспокойной голове. Теперь уже мужчину одарил теплой, благодарной улыбкой сам подросток: Лидер закончил с утешениями паники, но заботиться продолжал, считать осколок равным Поттеру-человеку, сказал о втором портале для защиты. Гарри не чувствовал к пугающему мужчине той же влюбленности, что и к Реддлу, но прямо сейчас решил, что хочет позаботиться о Лидере в ответ, насколько хватит сил и возможностей. Даже если эта помощь неоперившегося юнца не будет стоить ломаной монеты для великого могущественного чародея.       Все же, столкнувшись взглядом со своей идентичной копией, сердце взволнованно ускорило ритм. Лидер стоял позади человеческой части, ободряюще опустив паучью ладонь на его плечо, но змеиные бордовые глаза отдавали строгим мрачным предостережением, смотрели только на хоркрукс.       Шагнули парни навстречу друг к другу одновременно, с левой ноги. Одинаково остановились, глянув вниз. Одинаково приоткрыли от удивления рты, дублируя эти сравнивающие мысли и понимая их идентичность у каждого из них. И заговорили в одинаковую секунду совершенно одинаковыми голосами: — Дьявол, теперь мы сможем смухлевать на экзамене. — Дьявол, теперь мы сможем смухлевать на экзамене. Лидер тяжело вздохнул, расслабляя плечи и отступая назад. Подростки. И это они еще до секса не добрались. Какая тут работа в школе? Первые годы мальчишки уйдут во все тяжкие, как «дневник» и «кольцо» в собственное безалаберное время. Недолгое, конечно, но и Поттер — не Лорд Волдеморт, чтобы держать ответ по всей строгости. Пусть развлекаются.       Покачав головой, мужчина вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. У него были и другие важные дела, помимо присмотра за ошалевшими от своей влюбленности детьми. Может быть, только если выкроить половину от часа вечернего перерыва, чтобы вновь выпить чаю с Поттерами. Кажется, они могли быть довольно приятными и тихими компаньонами. — Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил человек, как только они остались наедине. Гарри подошел вплотную, безо всякого страха рассматривая идентичное лицо, на котором тоже не отражалось испуга. — Болит где-то? Второй парень покачал головой, протягивая руку и касаясь моментально протянутой ладони. От гриффиндорца исходили волны теплой золотистой магии, и она была болезненно вкусна. Поттер осторожно впитывал ее маленькие светящиеся частички, млея от удовольствия. Они не насыщали, но были похожи на маленький изумительный десерт. «Так приятно. Я не отдам Реддлам и малую часть волшебства Гарри. Это навредит ему, никто не посмеет силой забирать это прекрасное волшебство,» — почти с яростью мелькнуло в голове осколка. — «Пожру других людей. И пусть каждый Том Реддл пожирает у других, а Гарри никто больше не обидит.»       Магия Лидера по вкусу напоминала крепкий алкоголь цвета озлобленного абсента и фиолетовой мглы. Зябкая, освежающая, как осенний туман. Тоже вкусная. Вот только волшебство собственного тела выглядело для осколка мучительно идеальным.       Как будет выглядеть магия других хоркруксов? У Реддлов? Будет ли различна благодаря разному возрасту их сотворения и Возрождения? Или одинаковой с Лидером? Или же только с самими собой? Магия осколка Гарри Поттера была блеклой, бесцветной, «использованной» и окончательно потраченной, уходя в пространство.       Вот они, различия. Человеческий Гарри уже не мог думать подобными мыслями и страхами. У человека они были иными. А еще он был очень-очень хрупким.       Хоркрукс опомнился от молчания и в свою очередь поинтересовался: — А ты? Есть изменения? — посмотрев на жуткое в своей идеальности рукопожатие, не мог не узнать: — Передаются воспоминания? «Я думаю о том, как вместе тренироваться в квиддиче. Ты это слышишь?»       Гарри внимательно посмотрел в свои зеленые глаза, пытаясь найти там осознанность. По коже проходились едва различимые уколы холода. Не болезненные, не затягивающие разум в туман, но не заметить знакомые ощущения было сложно. Осколок выглядел простым, немного взволнованным и очень любопытствующим. — Нет, никаких воспоминаний. Устал. Перепугался, как тупой малолетка, когда проснулся, — Поттер-человек поморщился. — Лидеру, боже, Лидеру пришлось меня утешать. Я никогда этого позора не забуду. Надеюсь, Реддлы никогда не узнают об истерике. — Я тоже.  «У него была истерика?»       Гарри с непривычки не осознал, что идентичный ему голос не был осязаемым слухом: — Да, и я запаниковал, когда осознал себя хоркруксом. Это было… — Мордред, чтение мыслей! На что похоже? Что ты видишь?       Осколок неопределенно пожал плечами. Он сам пока с трудом разбирался, что к чему. — Я вижу магию, — ответил Гарри, и его глаза скосились куда-то вбок. — Смотрю на нее сейчас. Вокруг тебя кружатся частички, и я могу их проглатывать. Эт-то вкусно, прости. Но я ничего у тебя самого не забираю, не попытаюсь никогда насильно забрать. Вроде могу отнимать силком у человека, но как именно, не знаю. Мысли тоже спонтанно расслышал, даже не пытался. Лидер предупредил, что я останусь здесь на какое-то время для освоения полного контроля и обучения. — Тогда я тоже остаюсь. Где нас искать, Реддлы поймут, — решительным тоном скомандовал гриффиндорец, непреклонно плюхаясь на кровать. Второй Поттер возражать не стал, и человек довольно быстро успокоился. — Хочешь попрактиковаться? — Смотря в чем, — фыркнул Гарри, присаживаясь рядом, а затем полностью укладываясь на левую сторону кровати. Веселье быстро прошло: — Я могу тебе навредить. Ничего не умею. Не понимаю. Такая… Рассеянность, неприятные новые ощущения, — парень нахмурился. — Как отреагируют другие хоркруксы, что думаешь? — «Медальон» не выглядел агрессивным. Первый в любом случае будет ругаться, просто нужно это пережить. Если нечто станет опасным для нас, воспользуемся портключами. Я доверяю Лидеру больше, чем его хоркруксам. Никаких игр, все по делу. — То же самое, — пробормотал осколок. — Нужно что-то с этим делать. С доверием, я имею в виду. Я люблю каждого Реддла, все еще продолжаю. Но больше никому не позволю вмешиваться в наше сознание. Если они попытаются напасть, пожрать твою магию или изменить память, я защищу. Теперь я тоже нападаю и отнимаю магию. И я научусь читать их паскудные мысли. Научим их нормальным отношениям. Или сбегу куда-нибудь, если… Это чувствовалось инстинктом самосохранения, но оба волшебника знали, что здесь повинен не только он. Второй Гарри мягко улыбнулся и лег рядом, вглядываясь в зеркального парня возле себя. — Я не позволю кому-то тебе навредить, — пообещал человек, обхватывая ладонь своего хоркрукса и переплетая с ним пальцы.