***
Эрен трясётся, стоя рядом с Жаном, а тому кажется, что он сейчас полностью сольётся с ним. На улице не холодно и даже не ветрено, а Эрен в толстовке, и Жану казалось, что этой одежды было вполне достаточно для того, чтобы тот ощущал себя комфортно, но он так вцепился в его предплечье и так сильно прижался к нему, что Жану стало не по себе. — Тебе холодно? — он прикладывает ладонь тыльной стороной к его лбу, чтобы проверить, не лихорадит ли его из-за температуры. Но лоб тёплый, а Эрен ничего не отвечает, просто продолжает медленно идти по дорожке. — Во сколько у тебя смена? — Сегодня в четыре. А что? — Просто спросил, — он заглядывает Жану через плечо, — Я устал, пошли сядем. Эрен уже направляется в сторону лавочки, как Жан останавливает его за руку. — Погоди, тут кафе недалеко, пошли там присядем, — Жан аккуратно подтаскивает Эрена в свою сторону. Тот кривится, но неохотно идёт за ним. — Тебе понравится. В кафе действительно уютно. На улице были столики под открытым небом, и Жан понимал, что резонней всего будет перекусить и посидеть именно там, так как в кафе наверняка будет намного жарче, нежели снаружи. Но Эрен поджимал губы, оглядывая огромное количество людей снаружи; нет, он не социофоб, но ему очень не нравится, когда на него пялятся, и в его фазе невозможно себя сдержать от того, чтобы не лечь Жану на плечо головой, просто потому, что чертовски устал, хотя они гуляют всего полчаса. Жан и сам не любит общество и людей, но он может адаптироваться под окружающую среду. Он и сам не любит прогулки на свежем воздухе, и может подолгу находиться дома, но сейчас он понимает, что Эрену это нужно. Иначе он заплесневеет в квартире со своей депрессией, а так хоть какая-то встряска. Эрен говорит, что ничего не хочет, и Жан заказывает ему латте. В кафе оказалось душновато, как и думал Жан, но Эрену кажется, что здесь вполне комфортно. Пока им несут по кофе, мужчина осматривает помещение на наличие кондиционера и, как и предполагалось, он его не находит. У обоих есть не самая притягательная привычка кусать губу от волнения. Сейчас Эрен так не делает из-за проявления волнения как такового, зато у Жана эта привычка проявляется во всей красе. Дома Эрен мог спокойно потянуться за поцелуем, чтобы отвлечь мужчину; так же делал и Жан. Но сейчас Эрен ни за что не будет переваливаться через стол у всех на виду, только чтобы поцеловать Кирштайна. — Я никогда не видел, чтобы ты куда-то уходил или сидел за учебниками. Ты где-нибудь учишься? — как бы между делом спрашивает Жан. Эрен забавно морщится, отпивая кофе, и отставляет кружку в сторону. — Я учился, но мне пришлось взять академический отпуск из-за того, что у меня усугубилось состояние, и… — Не было сил на учёбу, — заканчивает за Эрена мысль Жан. — А где ты учился? — На языковом… Китайский. — Тебе нравится этот язык? По мне, он сложный. — Не знаю… Я его со школы изучаю, — Эрен неопределённо жмёт плечами, и Жан решает не продолжать диалог на эту тему. — Можем прогуляться до того небольшого пруда, а потом домой. Что скажешь? — Скажу, что я помру на полпути, — Жан прыскает. — Не смешно. Я устал. — Могу на руках тебя понести, — Жан довольно улыбается, а вот Эрен мрачнее тучи смотрит на него скептичным взглядом, разве что глаза не закатывает. — Не надо. Однако Жану всё же приходится взять его на руки. По пути назад парень, заметно измотанный, не замечает бордюра, спотыкается об него и падает, ударяясь коленкой об асфальт, смачно матерится и, придерживая лодыжку рукой, оседает на тот самый бордюр. — Ты как? Сильно ушибся? — Жан присаживается на корточки рядом, смотрит сначала на ногу парня, потом на его лицо, заметно перекошенное от боли. Он осторожно касается пальцами его коленки, проверяя место ушиба. Эрен шипит, и Жану не нужно быть ясновидящим, чтобы понять, что тот содрал на нём кожу. Сквозь ткань светлых брюк едва заметно проступает кровь, и Жан вздыхает. — Теперь точно никуда больше никогда не пойду, — Жан пытается улыбнуться. Он поднимается на ноги, разминает успевшие начать болеть суставы и наклоняется к Эрену. Тот сначала не понимает, что тот хочет сделать, а когда Кирштайн берёт его на руки, закатывает глаза. Тот на его жест улыбается, поудобней перехватывая его под ногами. — Если так держу, не больно? — Эрен мотает головой, обнимая его за шею. — Отлично, — на самом деле Жану повезло, что до подъезда Эрена оставалось всего сто метров. Парень не был тяжёлым, напротив, было непонятно, чем он вообще питается, чтобы столько весить. До нужного этажа они поднимаются на лифте вместе с милейшего вида старушкой. Та подозрительно на них косится, а Эрен пару раз бросает на неё взгляд в ответ. Она вышла этаже на пятом, а Эрену с Жаном подниматься до девятого. Не без помощи Эрена, Жану удаётся открыть дверь в его квартиру, Жан сбрасывает с себя обувь и усаживает парня на небольшую тумбу в прихожей. — Я и сам могу ботинки снять, — Жан не слушает, сам стягивает с него обувь. Но и сопротивляться, Эрен понимает, что бесполезно, а раз уж мистеру Кирштайну хочется поухаживать и понянчиться со здоровым лбом в виде Эрена, пусть и в фазе, то пусть нянчится, на здоровье. Жан легко поднимает его и уносит в гостиную, садит на диван. — Снимай штаны, — говорит он, уходя на кухню, Эрен бросает ему вслед странный взгляд и, уже когда Жан на кухне, громко спрашивает из гостиной: — Вот так сразу? А я думал, ты в доктора решил поиграться, — Жан тяжело вздыхает, возвращаясь уже с аптечкой. — Ну, во-первых, ничего необычного я не увижу, если ты не снимешь трусы вместе со штанами, — он возвращается на кухню, очевидно, чтобы помыть руки, и продолжает уже оттуда: — А во-вторых, если ты можешь закатать свои штаны из плотной ткани до середины бедра как минимум — то я не против, можешь не снимать. Возвращается Жан с мокрой тряпкой. Эрен уже снял штаны и сидит как нормальный человек на диване, хотя Жан знает, не боли у Эрена колено, он бы сел в позу лотоса. Вид ноги оставляет желать лучшего, Жан присаживается перед ним на корточки и осматривает его, немного наклоняя ногу Эрена в разные стороны, придерживаясь за бедро. — Сейчас будет немного больно, — Эрен кивает. Жан прислоняет тёплую тряпку к колену, отчего его нога дёргается. Жан быстро отстраняет ткань. Даже с замедленной сейчас реакцией Эрена, это было довольно неожиданно, Жан уже успел привыкнуть к тому, что тот обладает реакцией, как в замедленной съёмке. — Очень больно, или просто неожиданно? — Больно… Вода тёплая, — Эрен морщится. Жан вздыхает, но встаёт и уходит, снова мочит тряпку, на этот раз холодной водой, и возвращается. Когда он прикасается тряпкой к ране, Эрен сжимает своё бедро. Сначала Жан не придаёт этому значения, но когда прикасается вновь, и тот до белых следов впивается в кожу, тому больно становится на это смотреть. Он тяжело вздыхает и берёт его руку в свою, переплетая пальцы. Правой рукой он продолжает протирать царапину, смывая с неё следы присохшей крови и пыли. Эрен морщится и иногда сильно сжимает руку Жана, но тот стойко терпит. В конце концов он относит тряпку в ванную, промывает её и возвращается. — Сейчас ещё сильнее щипать будет, — Эрен тяжело вздыхает и поджимает губы, готовясь терпеть антисептик. Жан брызгает, Эрен сильно морщится, и Жан начинает дуть на колено. Сначала Эрену показалось это глупым, он не маленький мальчик, чтобы когда папа подует на ранку, сразу удивляться, мол, как же быстро это прошло, но от того, что Жан дул ему на колено, спирт высыхал быстрее. Эрен разжал руки и тяжело вздохнул. Жан аккуратно перебинтовывает колено, просит согнуть и разогнуть ногу, не давит ли. Эрен отрицательно мотает головой, и Кирштайн говорит, что пока ему лучше носить шорты или штаны посвободней, чтобы не тревожить сильно повязку и сами ранки. В список самых мерзких, по скромному мнению Эрена, сопутствующих его болезни, входит полная импотенция во время депрессивных фаз. Даже неправильно назвать это импотенцией — ей обычно страдают те, кто хотят трахаться, а Эрену просто становится резко это не нужно и неинтересно, и вообще сил на то, чтобы заниматься таким напряжным делом, нет. Он понимает, что не испытает и толики возбуждения, даже если Жан будет разгуливать по дому полностью голым. Лично для него это никогда не было проблемой: подумаешь, не нужно дрочить для снятия напряжения недели две. Вот только когда он состоял в отношениях, для него всегда это было проблематично. Если в обычное время он готов заниматься сексом хоть по три раза на дню, то во время фазы… — Жан, — тот уже лёг на кровать рядом с Эреном, но оба ещё не спали. — Можно я спрошу кое-что? — Валяй, — он зевает, но послушать парня готов всегда. Эрен мешкается, переворачивается и ложится на спину. Складывает руки на груди и смотрит в потолок. Он ни за что так не заснёт, но в такой позе ему удобно хотя бы сдерживать тревожный ком в горле и рвоту от дикого чувства тревоги, что кажется вот-вот подступит к горлу. Эрен не слепой, и он давно заметил, что Жан стал избегать любого вида голого или полуголого Эрена. Обычно он отводит взгляд, когда тот выходит из душа с одним полотенцем на бёдрах, или притворяется, что что-то печатает на телефоне. Эрен не обижается, нет, он понимает, что не сможет дать Жану того, чего тот захочет, если вдруг возбудится, но ему… По-настоящему становится страшно. — А если моя фаза продлится ещё две недели… или три, то… — Он замолкает, не может продолжить предложение спокойно. — Что? Почему? Тебе становится хуже? — Жан переворачивается на бок, подкладывает под голову локоть и смотрит на Эрена обеспокоенно. — Да нет, в общем… Ты бы задумался о том, чтобы мне изменить? Жан лежит три секунды молча и без движения, всё ещё думая, что ему показалось, и Эрен не говорил того, что он услышал. Но тот молчит, лежит и смотрит в потолок, поджав губы, даже не поворачивается к Кирштайну, словно… Боится увидеть реакцию? Ложь в глазах, пока тот будет оправдываться или клятвенно заливать, что ни под одну юбку не посмотрит, ни в одни штаны не залезет? Чего он боится? — Эрен, — Жан приподнимается на локте и внимательно смотрит парню в глаза. Того достаточно хорошо видно в лунном свете, а луна сегодня особенно яркая. Эрен даже на секунду не переводит на мужчину взгляд. — Я… что-то сделал для того, чтобы тебе в голову пришла такая мысль? Эрен медленно мотает головой. Жан садится на кровати в позу лотоса, проводит ладонями по лицу, пытаясь успокоиться. Нет, Эрен его не злит. Его глупые вопросы его не злят. Его не злит какое-то недоверие в Йегере, которое время от времени промелькивает в нём. Его чертовски злит факт того, что кто-то посмел посеять в нём эти сомнения, что кто-то посмел показать ему то, что без секса он будет никому не нужен. — Тогда как твоя голова, — он легонько щёлкает ему по носу, Эрен морщится, но всё ещё на него не смотрит, — могла додуматься до такого? Каким образом выстроился твой поток мыслей, что пришёл к этому выводу? Эрен морщится, всего на мгновение его лицо искажается и становится печальным, но даже в слабом свете луны Кирштайну удаётся уловить эту смену эмоций с напускного безразличия до действительно печального состояния. Эрен переворачивается на бок и отворачивается от Жана, сильнее натягивая одеяло, и мужчине это не нравится. — Забудь. — Эрен, ты что, обиделся? — он кладёт руку ему на плечо, тот не сбрасывает её, лишь ведёт им и тяжело вздыхает. — Ты разозлился на меня. — Я вовсе не зол, — он тяжело вздыхает, когда от Эрен не следует ответа. — Ладно, зол. Но не на тебя, Эрен, всё в порядке, — ему всё же удаётся завладеть вниманием Йегера снова, и он старается как можно более расслабленно улыбнуться. — На что ты зол? — Мне не нравится, что в твоей голове есть эти идиотские установки, — он кладёт ладонь на щёку Эрену, оглаживает её большим пальцем. — Но ты в них не виноват, я знаю. Жан наклоняется совсем близко к нему, прислоняется лбом ко лбу. Он покрывает мелкими поцелуями его переносицу, опускаясь к губам, целует в них. — Даже мысли изменять тебе не было, — он шепчет, глядя ему в глаза, держит в ладонях его лицо, — и не будет. Слышишь? — Эрен не знает, что чувствует в данный момент. Умиротворение? Наивысший пик любви к этому мужчине? Это ощущение такое садкое, но пожирающее изнутри, оно пожирает печаль и боль, но это всё равно не так приятно, избавляться о того, к чему привык. Даже если приходится привыкать к хорошему. Эрен обнимает его за шею, утыкается в неё носом. На глаза наворачиваются слёзы, но он не думает, что хочет плакать сейчас. Жан не двигается, хотя ему явно неудобно в этой позе, а Эрен понимает, что не в силах расцепить объятия. Ему кажется, что он никогда не привыкнет до конца к этой доброте со стороны мужчины.***
Состояние Эрена помаленьку налаживается. Он уже не чувствует себя так же ужасно, как в первые дни фазы, но сил на что-то кроме того, чтобы лежать на ногах у Жана и пялиться в потолок, всё равно не хватает. Они видятся через день, иногда через два, но Кирштайн понимает, что вот-вот у него пойдёт завал в учёбе, и он всё меньше времени может уделять Эрену. Но бросать его в таком состоянии не хочется, хоть он и прекрасно понимает, что он не маленький ребёнок и может справиться со всем сам. Жан не хочет думать о том, что может случиться с ним, пока его не будет рядом. Он не хочет, чтобы его желание заботиться о нём переросло в больную привязанность, а он стал похож на курицу-наседку. Но мысли одна за другой так навязчиво проникают ему в голову, поэтому он всё же регулярно пишет Эрену и справляется о его самочувствии. Обычно, на длинные сообщения Жана, где он расспрашивает о том, как Эрен себя чувствует, и только в конце спрашивает, выпил ли он таблетки, Эрен отвечает коротким «выпил». Только редко прикрепляет какие-то фотки еды, чтобы Жан знал, что он точно поел. И всё же, он очень переживает, в его жизни Эрен — первый человек с серьёзным психическим расстройством, и он не совсем понимает, как с ним себя можно вести. Всё было относительно спокойно, пока в один день Эрен не позвонил резко Жану, чуть ли не срывая того с работы. Было уже почти двенадцать ночи, Жан злился на то, что опять не подготовится к паре как следует. Был вариант не спать, но Жан его обычно сразу же отбрасывает. Учёба учёбой, а сном он ради неё жертвовать не собирается, и за этот принцип его высмеивают многие одногруппники, спящие по два часа. Вот только забавно то, что все они живут на деньги родителей, нигде не работают, а не спят из-за того, что часто по клубам шатаются. Не то чтобы Жан их осуждал за это — ему до фонаря, что там у них и как, лишь бы к нему не лезли. Жан возвращался с работы и стоял на светофоре, когда телефон зазвонил. На дисплее высветился контакт Эрена, поэтому Жан удивился. Он редко звонил ему сам в последнее время, да и говорить он не особо любит во время фаз, как выяснилось. Жан берёт телефон одной рукой, другой всё ещё держась за руль. — Слушаю. — Жан… — Мужчина сразу насторожился, голос Эрена звучал очень слабо хрипло. Либо он заболел, либо у него усугубилось состояние, и тогда придётся звонить его отцу, чтобы он связался с его лечащим врачом, столько суматохи… И Жан даже надеялся, что это первый вариант. В конце концов, из двух зол мы выбираем меньшее. — Ты не можешь… Приехать? — Сейчас? Что-то случилось, Эрен? — Жан уже разворачивается на машине, чтобы уехать в сторону дома Эрена. — Эрен, не молчи… Говори со мной, пожалуйста. — Я просто… Хочу. Нет, не езжай, — Жан мысленно тормозит от такой резкой смены просьбы. — Я не хочу отвлекать тебя от дел. — Эрен, ты не отвлекаешь, — Жан тяжело вздыхает, снова останавливаясь уже на другом светофоре. — Я уже еду, хорошо? Жди меня, не делай глупостей, понял? — В ответ тихое «угу», и Жан сбрасывает. До дома Эрена отсюда полчаса, не меньше. Жан вжимает педаль газа до максимально позволенной скорости, барабанит пальцами по рулю на светофоре и проверяет телефон. Входящих ни звонков, ни СМС от Эрена не было, а у его контакта не появляется отметка «онлайн» ровно с того момента, когда Жан отключился. Это ему вообще не нравится, но он ничего не может этим сделать. Остаётся только надеяться, что Эрен просто лёг спать. Недавно парень дал Жану ключ от своей квартиры, чтобы тот заходил сам, если вдруг Эрен не сможет открыть дверь во время фазы, но когда Кирштайн легко толкает дверь, которая даже изнутри не была заперта, внутри него что-то скручивается. Он проходит в дом и, какое счастье, Эрен сидит на полу, вытянув ноги и оперевшись спиной на диван, в гостиной. Жан быстро подлетает к нему, но только он приближается, видит вокруг него разбросанные блистеры с таблетками, пустые или полупустые коробочки из-под лекарств и рецепты с инструкциями, а рядом стоит коробка с другими лекарствами. — Эрен… Что случилось, только не говори, что ты… — Эрен поднимает на него уставший взгляд. По глазам Жан может определить, что тот ревел, но из-за чего — остаётся загадкой. По крайней мере, ровно до тех пор, пока Йегер молчит. Жан присаживается на корточки рядом с ним и заглядывает ему в глаза. — Скажи честно, ты… Ты наглотался таблеток? — Эрен моргает и отводит взгляд, смотрит перед собой. — Я искал успокоительные, — тихо выдаёт он. — Вроде не переборщил с дозировкой. — Ты выпил только их? Сколько таблеток ты выпил? — Одну… Они закончились, — Эрен тяжело вздыхает, переводит взгляд на разбросанные лекарства. — Эрен, ты выпил только успокоительные? — Эрен молчит, и Жан берёт его обеими руками за лицо, заставляя перевести взгляд на себя. — Смотри мне в глаза, Эрен. Ты выпил только таблетку успокоительных? — Ты мне не веришь?.. — Эрен. Ты мне даже не ответил ещё, чтобы я тебе не верил, — Жан вымученно улыбается, Эрен мрачнеет ещё сильнее. — Только её, — Жан выдыхает, прижимается лбом к его лбу и закрывает глаза. — Ты меня напугал. — Прости, — Жан отстраняется и легонько щёлкает его по носу за извинения. Эрен чихает, и Жан хрипло смеётся. — Ты выпил таблетки по расписанию? — Жан встаёт с места и начинает убирать разбросанные блистеры по коробочкам, туда же запихивая инструкции. Эрен мотает головой. — Почему? — Они закончились. — Давай рецепт, я съезжу в аптеку тогда, — Эрен снова мотает головой, и Жан изгибает бровь. — Эти таблетки хер где найдёшь, я напишу отцу, он их завтра привезёт со склада, — Жан тяжело вздыхает. — Напишешь при мне, — когда Эрен кивает, Жан наклоняется к нему и целует его в лоб. Убирает прилипшие из-за пота волосы ото лба, прочёсывает их пальцами и зачёсывает назад, заставляя Эрена немного поморщиться. Жан улыбается, складывает последний блистер в коробку и поворачивается к Эрену. — Из-за чего ты плакал? — Эрен непонимающе на него смотрит. — Просто так те успокоительные вне курса не пьют. Случилось что-то серьёзное? Эрен мотает головой. — Я просто со старым знакомым разговаривал, но… Это не важно, я с ним теперь не общаюсь, — Жан ставит аптечку, которую хотел уже было нести на кухню, на пол, и присаживается на корточки напротив Эрена. — Он тебя чем-то обидел? — Эрен сначала не отвечает, но уголки его губ опускаются сильнее. Жан хмурится, но когда Эрен поднимает взгляд, сердце словно чем-то пронзает. — Жан, скажи, я правда некрасивый во время… фазы? — Жан широко распахивает глаза и пытается переварить эту информацию несколько секунд, пока Эрен сидит с поджатыми губами в ожидании ответа. Когда до Кирштайна доходит суть вопроса, он удивляется ещё больше. В конце концов, он никогда не считал Эрена тем человеком, что мог бы комплексовать из-за внешности, но теперь… Что-то встаёт на свои места. — Боги, Эрен, — он в два шага оказывается совсем рядом с Эреном и обнимает его, крепко прижимая к себе. Тот никак на это не реагирует, Жан целует его в висок, — Ты прекрасен, слышишь? А тот, кто сказал обратное, пошёл нахер со своим идиотизмом, — Жан гладит Эрена по голове, и только через десять секунд слышит тихий всхлип и ощущает своим телом дрожь Эрена. Он пробирается руками по спине Кирштайна и тоже его обнимает, сжимая ткань одежды в кулаках. Эрен сильнее утыкается ему в плечо, А Жан, прислонившись губами к его затылку, гладит его по голове и по спине. — Ты так говоришь, чтобы меня не расстраивать. — Ты дурачок, — Жан смеётся, но когда Эрен замирает, тот понимает, что зря это сказал. — Ладно, не дурачок! Не принимай это так близко к сердцу, я… Просто пошутил, ты очень хороший, просто много себе додумываешь! Эрен снова трясётся, но уже от тихого смеха. Жан непонимающе на него смотрит и искренне надеется, что Эрен правда смеётся. — Ты такой забавный, когда боишься меня обидеть, — Жан закатывает глаза, но трётся щекой о его макушку. — Спасибо, — на это Жан может только крепче его обнять. Эрен сидит на кухне явно сонный. Жан спрашивает у него, не хочет ли он спать, а тот отрицательно мотает головой и сразу же зевает. «Ну прямо как ребёнок», — проносится в голове у Жана, и он улыбается. Жан ставит чайник и спрашивает про ромашковый чай, Эрен указывает на какую-то полку. Сам Кирштайн не особый любитель травяных чаёв, но Эрену не помешает успокоиться и прийти в себя окончательно. — Я уеду завтра утром, у меня пары, — Эрен поджимает губы и хмурится, и от Жана это не остаётся сокрытым. — Я могу постараться приехать позже, если хочешь. — Нет, то есть… Я хочу, чтобы ты приехал, но не хочу тебя отвлекать. Ты итак… Наверное, не подготовился из-за меня, — Жан улыбается и выключает вскипевший чайник. Он подходит к Эрену, наклоняется и обнимает его за плечи. — Моя успеваемость — мои проблемы. Не грузи себя. — Это не честно… Ты же даже слушать меня не стал, когда я сказал, что у меня БАР, и что это моя проблема, — Жан виновато улыбается. — Не думай, что теперь я неполноценный, раз… — Даже в мыслях не было, успокойся, — он треплет его по волосам и тяжело вздыхает. — Просто… Я не готов пока жертвовать твоим состоянием ради учёбы, — у Эрена поджимаются губы. — Я просто… Часто себя накручиваю, и… я не могу спокойно жить с этими навязчивыми мыслями. Прости. — Теперь ты извиняешься непонятно за что, — Эрен усмехается, а Жан снова треплет его по волосам. Жану с Эреном не удаётся увидеться неделю, но парень стабильно сообщает Жану о своём состоянии, отчитывается о приёме лекарств. Вот только в последние два дня Эрен подозрительно молчалив, и Жану кажется, что тому стало хуже. Это было бы странно с учётом того, что он ни разу не пропускал приёма лекарств, конечно, если он не врал. Жана успокаивало только то, что в конце недели он должен приехать к нему наконец в свой законный выходной и от работы, и от универа. Конечно, в идеале, ему бы подтянуть пару тем в свободное время, но концентрация на нуле из-за переживаний. Он не видел Эрена всего неделю, но уже усидеть на месте от нервов не может, особенно из-за того, что тот резко начал уклончиво отвечать. Значит что-то точно не так. В субботу вечером он только и успевает доехать до дома, как ему звонит Эрен. В голове мелькает мысль о том, что тому снова плохо, и он быстро берёт трубку. — Да, Эрен? — Привет, — по голосу и не скажешь, в каком он состоянии. — Ты… Приедешь сегодня? — Вообще, я хотел завтра, но могу и… — Нет, тогда не нужно, — Жан сводит брови. — Почему? — Ты устал наверное, и… — Эрен, — Жан тяжело вздыхает, а Эрен чувствует его недовольство через трубку. — По-моему, мы говорили об этом. Я приеду сейчас, если ты попросишь. — Я не хочу тебя отвлекать… — Эрен, ты не отвлекаешь, — Жан уже привык говорить как отрезать, Эрен часто говорит уклончиво, неуверенно, словно боясь сказать. А ещё он рассуждает, по скромному мнению Жана, порой до безобразия ужасно. — Я готов приехать к тебе практически в любой момент, мне… — Жан мешкается. Он обычно не говорит так много откровений, а Эрену он тем более… Даже в любви ещё не признался. Вот так, официально. Даже отцу его сказал, а ему, главному виновнику этих чувств… Такая идиотская ситуация, аж плакать хочется. — Мне хочется увидеться с тобой. И я сам буду рад приехать сегодня, считай, что это моё решение, если тебе так проще. — Хорошо, — Эрен говорит тихо, и Жан может понять, что тот поджал губы. Он улыбается, говоря «до скорого» и сбрасывая звонок. По голосу Жан вообще не понимает, тот вроде в нормальном состоянии, а вроде и слышится некая грусть в голосе. Он быстро накидывает куртку, которую успел было снять, и выходит на улицу. Хоть Эрен и дал ему ключ от квартиры, Жан всё равно стучит. Парень приходит довольно быстро, и когда открывает дверь, Жан немало удивляется. У Эрена распущенные волосы, но они расчёсаны; он не видит тех же отчётливых синяков под глазами, те стали значительно меньше. На нём всё ещё домашняя одежда, штаны и футболка, но уже не такие помятые, какими были до этого. Жан сам гладил ему одежду, когда бывал у него, чтобы выйти на улицу, но, в целом, Эрен шатался по дому в том, что найдёт. Парень улыбается ему и пропускает внутрь. — Ты… выглядишь значительно лучше, — Эрен закрывает дверь и подходит к Кирштайну вплотную. Он закидывает руки ему на шею, обнимает и притягивает к себе для поцелуя. Жан едва касается губами, но потом отстраняется, словно осознавая что-то очень важное. — Подожди, у тебя что, ремиссия? — Жан обнимает его за талию, а Эрен слегка ошарашенно на него смотрит. — Ты… не рад? — Жан выдыхает и прижимает его к себе, одной рукой зарываясь ему в волосы и слегка почёсывая пальцами затылок. — Дурак, я думал, тебе становится хуже, — он чмокает его в макушку. — Прости, я хотел сделать тебе сюрприз, — Жан немного отстраняет его от себя, берёт его лицо в руки. Смотрит в глаза пару секунд и крепко целует, оттягивает губу, а Эрен сильнее прижимается всем телом, гуляя руками по спине, щекоча шею и затылок. Эрен отступает на шаг, Жан ступает за ним. Он отстраняется от парня и вопросительно на него смотрит, на что тот только улыбается. — Наверстаем упущенное? — Эрен хитро щурится, уже отступая от порога в сторону спальни. Жан тоже улыбается, скидывает куртку и кроссовки и идёт за Эреном. Тот целует его у входа в спальню, практически виснет на нём, а Жан и не против. Оглаживает его бёдра, поднимается на талию и подмечает, что та стала значительно уже, а тазовые кости прощупываются особенно легко. И всё же, он питался плохо, Жан вздыхает про себя. Он аккуратно подталкивает его в грудь, чтобы тот лёг на кровать. Эрен послушно на неё ложится, и Жан практически сразу же стаскивает с него футболку, осматривая его торс. Руки не особо заметно похудели, зато живот значительно впал, теперь его мышцы выглядели какими-то слишком жёсткими, он будто на сушке просидел. Из-под штанов, которые висели на добром слове, Жан отчётливо видел выпирающие тазовые косточки, те самые, что он успел нащупать. Он проводит руками по торсу Эрена, доходит до плеч и оглаживает их. Эрен немного разводит руки и раздвигает ноги сильнее, чтобы Жану было легче придвинуться к нему ближе. Кирштайн наоборот отодвигается от него, а Эрен поднимает на него удивлённый взгляд. Жан опускается ниже и поднимается поцелуями с низа его живота до груди. Эрен часто дышит: Жан никогда так не делал, а теперь, после такого длительного отсутствия секса вообще, это ощущалось ещё острее и необычней. Жан поднимает на него взгляд и опускается поцелуями обратно к животу. Тот подрагивает, когда Жан касается его губами и обводит языком пупок. — Я обязательно, — он оставляет поцелуй на одной тазовой косточке, — откормлю тебя, — целует другую. Когда Жан поднимает взгляд, он встречается с заметно смущённым Эреном с широко раскрытыми глазами. — Ты сказал… Что? — Откормлю, — Жан улыбается и придвигается к Эрену ближе, оставляя поцелуй на его щеке и убирая прядь с лица. — Тебя это так удивляет? Ты сильно похудел из-за фазы. — Просто… Меня обычно так… Наоборот говорят, что я, ну… Стройнее что ли стал, — Жан вскидывает бровь и саркастично усмехается. — Позволь поинтересоваться, кто так говорил? Те же, кто и про внешность твою заливали? — Эрен хмурится и отворачивается, — Ну Эрен, ты же итак очень стройный, куда тебе ещё? — Эрен хмурится и дуется, давно Жан не видел настолько яркого проявления его эмоций. Мужчина тяжело вздыхает и берёт лицо Йегера в руки, заставляя того посмотреть на него. — Хорошо, Эрен, прости. Если тебе нравится твоя худоба, то пожалуйста, а если это отголоски чьих-то там слов, то… — Я правда был достаточно худой? — Жан даже закатывает глаза. Ему приходится разъяснять ему слишком много очевидных вещей. — Даже слишком, — Жан кусает его за нос, а Эрен снова хмурится. Тогда Кирштайн улыбается и потирается о его щёку своей. — Не злись, не стоило мне говорить про «откормлю», да? Эрен отрицательно мотает головой, и тогда Жан целует его, оглаживая щёку одной рукой. — Не будем сейчас об этом? — Эрен соглашается с ним. Парень лежит рядом с Жаном, он отрубился практически сразу после оргазма, даже в душ сил сходить не хватило. Жан же всё же собрал кое-какие разбросанные вещи, аккуратно сложил их в стопку на тумбу, надел свои боксёры и залез под одеяло к Эрену. У него тепло, хотя тело парня давно не такое горячее и потное. Он аккуратно подлезает к нему ближе, а Эрен, не просыпаясь, больше на автомате, перекидывает ему руку через торс, приобнимая. Жан улыбается. Свободной рукой он сначала тоже хочет обнять парня, но потом подносит руку к его волосам, пропускает их сквозь пальцы и смотрит, как мерно дышит во сне парень. Лунный свет сегодня не такой яркий, но его достаточно, чтобы Жан хорошо видел черты лица Эрена. Как же он скучал по нему такому.