***
Добравшись до пункта назначения, он сразу же направился на поиски телефона Брожа — ему уже давно пора было быть разблокированным. Обнаружив его на столе одного из сотрудников, Штепанек осторожно взял телефон в руки и посмотрел на него. Как он и ожидал, телефон опалесцировал светом, меняющимся от индиго до небесно-голубого и обратно. Это мерцание создавало подобие купола вокруг телефона, защищая его от посторонних. Инспектор посмотрел внимательнее, стараясь найти брешь, какую-нибудь червоточину в защите, откуда можно было бы начать снимать этот своеобразный чехол. Слабое место нашлось довольно быстро — рядом с гнездом для зарядного устройства, — и инспектор начал осторожно, слой за слоем, как обёрточную бумагу, снимать купол с телефона. Надо сказать, тот, кто здесь поработал, постарался на славу — магию как будто на клей прилепили. Впрочем, через некоторое время Штепанек смог освободить достаточно большую часть телефона, чтобы с ним можно было работать, — теперь купол уменьшился в три раза, был бледным и почти не менял цвет. Штепанек посмотрел на телефон и с силой подумал, что тот хочет быть разблокированным. Он напомнил ему, как его бывший хозяин Брож проводил по нему пальцем, чтобы посмотреть погоду, позвонить, просмотреть ленту в соцсетях. Он напомнил телефону о тех временах, когда он был нужным и полезным. — Инспектор?.. Штепанек поднял взгляд на довольно молодого парня в чёрной одежде — стажёр? — держащего в руках стаканчик с кофе и с опаской поглядывающего на него. Да уж, он, вероятно, сейчас выглядел весьма необычно — сидящий на чужом месте и хмуро, напряжённо вглядываясь в экран телефона жертвы. Инспектор протянул телефон парню и сказал: — Держи. Сделай всё, что нужно, чтобы разблокировать его. Сейчас. Видимо, ему удалось произвести на парня неизгладимое впечатление — тот, совершенно забыв про стаканчик с кофе у себя в руках, схватил телефон, подключил его к своему компьютеру и стал что-то печатать. Причём с таким усердием, будто инспектор ему приставил дуло пистолета к затылку и теперь угрожает Бибером, русским рэпом и сверхурочными без оплаты, не меньше. Через некоторое время стажер сказал: — Готово, сэр. Паролем была фраза: «Два рубля». — Хорошо. Штепанек взял разблокированный телефон и открыл историю звонков. Последний звонок был сделан с неизвестного номера. Он повернулся к парню. — Сейчас иди и передай, чтобы этот номер телефона пробили и нашли того, кому он принадлежит. И ещё, пусть просмотрят историю и найдут того, кто звонил ему достаточно часто, скорее всего, с неопределённого номера. Мы ищем любовницу Брожа. Когда закончат, пусть сообщат мне. Дождавшись кивка от парня, инспектор встал и направился к своему рабочему месту — ему нужно было обдумать всё ещё раз, чтобы увидеть общую картину произошедшего.***
В тишине кабинета зазвонил телефон, и этот звук показался инспектору оглушительным после двух часов молчания. — Слушаю. — Инспектор Штепанек, это сержант Беран. Я звоню по поводу Станислава Янды, того парня, который перерезал себе горло сегодня перед отелем. — Что вы узнали? — Мы опросили его учителей и одноклассников, — они говорят, что не заметили в нём признаков депрессии или апатии, или чего-нибудь, что указывало на его желание покончить с жизнью. Совсем как с паном Брожем. — А его семья? Вы выяснили, с кем он жил? — Да, и это интересно. Он сирота, его родители умерли, когда ему было шесть. Он живёт с бабушкой. Штепанек почувствовал — вот оно! Кажется, его догадка подтверждалась. — Она очень любила своего внука — полностью обеспечивала его, а он был хорошим и примерным мальчиком, собирался поступать в университет. Ну, по крайней мере, все так думали. — То есть? — инспектор насторожился. — Не всё так хорошо, как казалось? — Именно. Один из его одноклассников — судя по всему, лучший друг — рассказал, что Станислав курил травку и тратил на неё весьма крупные суммы. — Если бы его бабушка об этом узнала, то была бы очень расстроена, — произнёс Штепанек. — Всё сходится. — Разве? — Да, с текстом песенки, помнишь? Бабушка кормила козлика, а тот отплатил ей неблагодарностью. — Отплатил… Но подождите-ка, какой смысл парню вырывать эту страничку из книги и складывать в свой карман, а после идти и кончать жизнь самоубийством? — Никакого, — спокойно ответил инспектор. — Так же, как и совершать самоубийство. — Вы же не хотите сказать, что это было убийство? Инспектор, он сам перерезал себе горло, причём без каких либо сомнений, одним движением — множество свидетелей может это подтвердить, его никто не заставлял. — На виду у всех — никто, но ты не можешь утверждать, что этого не сделали раньше, — устало ответил Штепанек, жалея, что не может никому рассказать о существовании магии и возможности повелевать чужой волей. Это намного упростило бы дело. — Узнайте, не появлялось ли у него новых друзей или знакомых за последнее время, возможно, что кто-то… В дверь постучали, и внутрь заглянул тот самый парень-стажёр. — Держи меня в курсе, мне пора, — сказал Штепанек и отключился. — Входи. Парень послушно вошёл, закрыл за собой дверь и положил на стол инспектору телефон Брожа. — Всё так, как вы и сказали, сэр — за последние два месяца Мареку Брожу часто звонили с одного и того же неизвестного номера, и именно с него был сделан последний звонок. Что же, в этом не было ничего удивительного — для того чтобы завладеть чьей-то волей, необходимо, чтобы с подконтрольным человеком была установлена эмоциональная или чувственная связь — чем она прочнее, тем сильнее можно влиять на действия человека. — Хорошо, — кивнул Штепанек. — Вы выяснили, кому он принадлежит? — Да, сэр. Илона Бартош, тридцать шесть лет, работает продавщицей в сетевом супермаркете. — Где именно? Мне нужен адрес, я хочу допросить её. — Инспектор надел свое пальто и направился к выходу. Получив адрес места работы панны Бартош, Штепанек вышел на улицу, чтобы поймать такси — он не хотел перемещаться через подпространство, его могли заметить заранее и сбежать. Инспектор посмотрел в окно — мимо проносились улицы, дома и прохожие. Итак, начнём. Неделю назад Марек Брож совершил самоубийство на Староместской площади, задушив себя. Сегодня парень из Тройской гимназии перерезал себе горло осколком у дорогого отеля в Старом городе. На первый взгляд эти случаи ничего не объединяет, но вот на второй… Если предположить, что Мареку Брожу позвонили в тот момент, когда он вышел покурить и через звонок заставили совершить самоубийство, то возникает вопрос — почему для этого нужно было куда-то идти? Почему бы не сделать всё в том же месте, где он был? Для того чтобы ответить на этот вопрос, нужно понять, чем Староместская площадь отличалась от всех остальных мест в городе. Во-первых, туристы — большое количество зрителей всегда приятно борцу за справедливость — а в том, что убийца считает себя справедливым, инспектор не сомневался. Во-вторых, там находится знаменитый памятник Яну Гусу, на пьедестале которого были высечены слова знаменитого мыслителя: «Любите друг друга, никому не отказывайте в правде». Без второго самоубийства и без детской песенки он бы не обратил на это внимания, но теперь, когда он знает, что убийца оставляет послания на месте преступления, всё начинает обретать смысл. Скорее всего, у Марека Брожа была тайна, которую он скрывал от своей жены. Любовница — самый простой и очевидный вариант в данной ситуации. Значит, убийца находит людей, которые ведут не самый высокодуховный образ жизни, и заставляет их совершить самоубийство на глазах у толпы народа — наказание? — предварительно втираясь к ним в доверие. Этакий серийный убийца, борющийся за мораль и светлые идеалы. Доехав до места назначения и расплатившись с таксистом, Штепанек почти бегом направился в супермаркет, им владел азарт. В здании он, мило поболтав с первой попавшейся продавщицей и помахав перед ней документами, выяснил, что панна Бартош сейчас на кассе. Посмотрев в указанную сторону, Штепанек почувствовал, как радостное предвкушение от поимки очередного преступника сменяется разочарованием. Он подошёл к кассе, у которой, к счастью, не было покупателей, и рассмотрел стоявшую за ней женщину внимательнее. Светлые ухоженные волосы, бледная кожа, милая улыбка и небольшие морщинки вокруг глаз — она была довольно симпатичной и абсолютно, совершенно точно, на все сто процентов человеком. И конечно же, управлять чьей-то волей могла разве что посредством психологических приёмов и своего обаяния, да и то вряд ли умела. — Панна Бартош? — безрадостно уточнил инспектор и, дождавшись ответного кивка, сказал: — Нам нужно поговорить.