— Понятно, значит, ты ошибся, — произнесла Паулина и отпила из чашки. — А что насчёт того мальчика, Станислава Янды? Был ли среди его знакомых кто-нибудь подходящий?
— Нет, никого, — мрачно ответил Карл. — Он общался со многими, зачастую так или иначе связанными с наркотиками, поэтому определить, был ли среди них обитатель Скрытых улиц, практически невозможно. Да и не к чему теперь.
Паулина вздохнула.
— Карл, не время раскисать. Ты лучше меня знаешь, что во время расследования отрабатывается множество версий, это просто одна из них. Тебе просто нужно больше информации.
— Может, и так.
Они помолчали, думая о своём.
— А что, если это всё-таки не убийства? — осторожно начала девушка. — Я признаю, что случаи необычные, но что, если это просто совпадения? Ведь и такое может быть.
— Я думал об этом. У них не было мотива, понимаешь? У них обоих, — сказал Карл. — Ведь должна же быть причина для того чтобы умереть, верно? Но ты права — мне не хватает информации.
Он сделал глоток из своей чашки и понял, что чай в ней закончился.
— Похоже, мне пора. Спасибо за чай. И за то, что выслушала.
Паулина улыбнулась.
— Ты же знаешь, я всегда рада.
Распрощавшись с хозяйкой волшебной лавки, Карл отправился бродить по Скрытым улицам. Ночной воздух освежал и остужал голову, прогоняя неприятные мысли. Штепанек вслушался в шелест редких деревьев и в голоса прохожих, посмотрел на небо — на нём во всей красе сияла огромная полная луна, напоминающая головку молодого сыра. Наблюдая за ней, он не заметил, как с кем-то столкнулся.
— Осторожнее, молодой человек! — раздался скрипучий голос откуда-то снизу. Немного опустив голову, Карл увидел богато одетую старую даму в изящной шляпке и с тростью.
А ведь это был такой приятный вечер.
— Прошу прощения, госпожа Витгенштейн, я не смотрел, куда иду.
— Ну что за город, никаких манер! Самоубийцы, воры и невежи составляют всё его население, — проворчала дама, нервно поправляя черные перчатки у себя на руках.
— Воры? — удивился инспектор. — У вас что-то украли?
Княгиня Витгенштейн кинула на него взгляд, да такой мрачный, что Штепанеку сразу захотелось вжать голову в плечи и признаться во всех проступках, кражах и самоубийствах — даже в тех, которых не совершал. А потом вздохнула, чуть сгорбилась устало и вдруг стала сразу лет на десять старше.
— Не хотите прогуляться, инспектор? — спросила она. — Есть кое-что, что я хотела бы с вами обсудить.
— Конечно, — ответил Штепанек. — Идёмте.
Он взял её под локоть и неторопливо повёл в сторону парка, зная, что там находится множество лавочек и беседок, в которых они могли бы поговорить, не боясь быть услышанными.
— Как продвигается расследование? Я о тех самоубийствах, — отстранённо спросила княгиня Витгенштейн, рассматривая дома, мимо которых они проходили.
— Понемногу. Мы стараемся ничего не упускать из виду, — уклончиво ответил инспектор.
— Значит, вы ничего не нашли, — хмыкнула дама, а инспектор изо всех сил старался подавить в себе детские оправдания и возмущения — сейчас не время и не место.
Наконец, они дошли до подходящей беседки — высокой, с изящными стрельчатыми формами, сделанной из потемневшего от времени металла. Лёгким движением руки дама накинула на беседку непроницаемый купол, скрывающий их от посторонних и отводящий внимание прохожих, выдавая невероятное мастерство и силу своей магии.
— Итак, — произнёс инспектор. — Что вы хотели обсудить со мной, госпожа Витгенштейн?
Дама повернулась к нему лицом, несколько раз задумчиво постучала тростью по полу беседки, а затем сказала:
— У меня действительно кое-что украли. Эта вещь… подвеска, она является нашей семейной реликвией, передаётся по наследству по женской линии. Она очень дорога мне, и я хотела бы её вернуть.
«Если вещь передаётся по наследству в древнем роду нелюдей, да ещё и только женщинам, стало быть, это какой-то магический артефакт. Вероятно, очень ценный», — подумал Штепанек.
— Могу я узнать, кто вы? — спросил он.
— Вештица, — ответила дама. — Моя дальняя-дальняя прабабушка давным-давно переехала из Германии в Россию, вышла там замуж и так и не вернулась на родину.
— Когда вы обнаружили пропажу?
— Сегодня после обеда, когда вернулась с прогулки по Старому городу. Скорее всего, подвеску украли в то время, когда нас не пускали в отель, — дама недовольно поджала губы. — Можно подумать, этот непутёвый молодой человек не мог выбрать места и времени лучше — забрызгал улицу кровью, да ещё и побеспокоил честных людей, устроив такой переполох. У этой молодёжи совсем нет манер!
Инспектор не нашёлся с ответом и уже собирался перевести тему, как вдруг его отвлёк шум, который послышался со стороны дорожки. Выглянув из беседки, но не выходя за черту купола, Штепанек всмотрелся в темноту.
На дорожке в темноте стояли два силуэта — высокий и поменьше. Тот, что был высоким, немного пошатывался, видимо, он был пьян. «Наверное, они столкнулись на дорожке, не заметив друг друга, оттого и подняли шум», — решил инспектор и уже собрался вернуться в беседку, но что-то его остановило. Он пригляделся к силуэту побольше, затем к силуэту поменьше и вдруг остолбенел.
Потому что он узнал одного из них. И этот человек совсем никак не мог здесь оказаться.
Инспектор вернулся в беседку. Теперь картина в его голове начала складываться, потому что недостающий элемент, наконец, был найден. Оставалось только выяснить детали.
— Госпожа Витгенштейн, — сказал он, — почему вы оставили подвеску в номере, если она была для вас так ценна? Ведь сейфы в отелях, как известно, ненадежны.
— Потому что это была не первая попытка кражи, — пожала плечами дама.
— А первая была совершена во время того самоубийства на Староместской площади, не так ли? — Штепанек прищурился, пристально посмотрел на женщину перед собой.
— Всё верно, инспектор, но откуда вы?..
— Скажите, — перебил её Штепанек, — вы видели того, кто пытался это сделать? Хорошо его рассмотрели?
— Нет, мне показалось, на нём был амулет, — ответила она, задумчиво отведя взгляд в сторону, вспоминая.
— Вот как? Амулет? — переспросил инспектор, улыбаясь. Вот оно! Ещё чуть-чуть…
— Да. Вы знаете, вештицы хорошо разбираются в амулетах — это наша особенность, поэтому я сразу почувствовала его магию. Этот вор точно не был человеком, но притворялся им. К тому же я абсолютно уверена, что он скрыл свой настоящий облик.
— Как вы думаете, будь на вашем месте кто-то другой, смог бы он почувствовать эти амулеты?
Дама задумалась. Постучала тросточкой, поправила шляпу. Посмотрела в кусты за беседкой.
— Маловероятно, — наконец, ответила она. — Может быть, кто-то очень старый, сильный и опытный смог бы, но таких немного.
— Хорошо, — сказал инспектор. — Слушайте меня, есть одна мысль…
Они проговорили ещё около часа, обсуждая все детали, а потом разошлись в разные стороны довольные собой, друг другом и разработанным планом.
Выйдя на главную улицу, Штепанек зашёл в ближайшее кафе и попросил у официанта ручку и листок бумаги. Когда ему принесли всё необходимое, сел за столик, с мгновение подумал и написал:
«Дорогая Паулина, в один из моих визитов ты упоминала, что одна из посетительниц твоей лавки — горничная, верно? — рассказала тебе, будто бы видела у одного из постояльцев Алатырь-камень. Не могла бы ты припомнить название отеля, в котором работает эта горничная?
Жду ответа как можно скорее, это может быть важно,
Карл»
Затем он вышел на улицу и поймал одного из почтовых мальчишек. Протянул ему несколько крон, сказал:
— Будь добр, отнеси это в «Волшебную лавку Краус» на улице Miláček.
Отдав мальчику записку, Штепанек
шагнул в тень прямо посреди улицы — здесь скрываться не было нужды, к тому же нетерпение подгоняло его. Ему срочно нужно было в участок, чтобы кое в чём убедиться.
