***
Кто подарил третий айфон, оставалось загадкой. Я перебирал в уме возможные варианты и каждый раз их отметал. Понятия не имею, кто бы это мог быть. Сегодня была сдвоенная физкультура. Чёрт, я понял это только тогда, когда увидел на поле Масленникова. Встречаться с ним мне хотелось меньше всего в этой жизни. Один его вид вызывал у меня глухую злобу. Я никогда его не прощу за то, что он так поступил со мной. Он ублюдок, который любит повыпендриваться. Мои чувства к нему превратились в острую неприязнь. Я не хотел играть в волейбол. Никита заставил. Я согласился, видя, что Диму больше интересует его телефон, чем происходящее в спортзале. Однако через десять минут он решил присоединиться и поиграть с нами, простыми людьми. Конечно же, в противоположной мне команде. Мы делали вид, что не знакомы, но каждый пасс предназначали друг другу. Их команда выигрывала. Играл он, зараза, хорошо. Никита негодовал, кричал, обстановка накалялась. Даже Стас оторвался с матов, где рисовал что-то в своём альбоме и сел на скамейку, чтобы наблюдать за игрой. Дима играл подло. Или мне так показалось. Так или иначе, мяч угодил прямиком в мою голову. В ушах зазвенело, а перед глазами заплясали звёздочки. Я прижал ладони к вискам. Самое противное, что я ясно услышал с другого конца: - Неженка. Это окончательно выбило меня из колеи. Совладать с моей обидой и злостью на него стало невозможно, тем более что он меня сам провоцирует. Моя очередь. Моя подача. Я целюсь, несмотря на предупреждающий шёпот Никиты, в Диму. Он усмехается. Самодовольно так. Как царь. Ничего. Сейчас мы уберём эту усмешку. Я всегда был осторожным, боялся пользоваться силой прилюдно. Тут я ударил по мячу и придал ему такого ускорения, что никто не смог бы его поймать. Мяч закрутило, он ударил Диму в грудь с такой силой, что парень улетел на пару метров назад и, естественно, упал. Все стояли как громом поражённые. Никто такого ещё не видел. Блять, да я сам такого не видел. И не ожидал от себя. Раньше настолько сильно не получалось. Укоризненные взоры добили меня. Никита что-то кричал, но я уже убегал из спортзала, подальше ото всех. Чёрт возьми, как я это объясню?! Хрен с остальными, Никита и Стас потребуют объяснений! Я метался по мужскому туалету в полном бессилии и позорном осознании собственной тупости. Вот только не одним моим друзьям требовались объяснения. Невесть как оказавшийся в туалете Дима резко и беспардонно толкнул меня к стене, навис надо мной и заговорил, глядя мне в глаза: - И как же это у тебя получилось с такой силой запустить мяч? - Отпусти! – дёрнулся я, но он снова толкнул меня к стене. - Как?! - Разозлился! - Разозлился? - Да, я тебя ненавижу! – закричал я ему прямо в лицо. – Ненавижу! Вот и получилось так! Понял? - Понял, - он отпустил меня и сделал два шага назад. Что-то в выражении его лица поменялось. Я не жалел о сказанном, в принципе, так оно и было. Пугало внезапное ледяное спокойствие Масленникова. - Ненавидишь, значит? – он отвернулся и подошёл к окну. – Хорошо. - Что хорошо? – дрожащим голосом поинтересовался я. Блин, мне было реально страшно. И в то же время я чувствовал позорно-приятные щекочущие мурашки по спине. Он интриговал меня и притягивал, как и раньше. - Значит, война. Такого я не ожидал. Затевать войну с «царём» было верхом глупости. Однако я не мог пойти на попятную, а пока я подумывал, как смягчить свои слова, то прозвенел звонок и Дима, не преминув толкнуть меня, вышел из туалета. Никому не пожелаю во врагах такого человека. Друзья отнеслись к произошедшему на уроке более спокойно. Стас лишь уточнил, сильно ли Царь меня бесит. Получив утвердительный ответ, он кивнул и уткнулся в айфон. Ник пожал плечами и сделал тоже самое. Правда, пообещал, что в свою команду он меня больше не возьмёт. Не очень-то и хотелось. Дома я долго размышлял на выше обозначенную тему и пытался убедить себя, что ничего страшного не произошло. Мне это почти удалось.***
Следующее утро встретило меня метелью. Потрясающе. Ежедневный будний звонок от Стаса с целью узнать, проснулся ли я. Минут через десять звонок от Никиты, который уточняет, точно ли я встал. Да, уже зубы почистил. Нет, позавтракать не успеваю, бегу на остановку. Со звонком я вхожу в класс. Учителя нет. Можно было и не торопиться. Девчонки как-то странно на меня косятся и хихикают. Парни тоже. Меня начинает нервировать назойливое внимание одноклассников, но тут входит учитель и начинается урок. На перемене на меня смотрели не только одноклассники, а все остальные школьники. Что, блин, у меня что-то на лице? Вроде нет. Друзья были не в курсе всеобщего внимания. И лишь на большой перемене, бойкая Оля из 10 «В», сказала, что я ей давно нравлюсь, и она готова мне заплатить. - Прости, что? – подофигел от сказанного я. Никита и Стас прыснули со смеху. - Ну, я заплачу. И меня не смущает, что ты берёшь за это деньги. Кстати, ты такой красивый на фото. - Каких фото? - Ну, - покраснела девушка, - на фото. - Каких фото? – закричал я, но Стас уже протягивал мне телефон с открытой страничкой «Вконтакте». Моей страничкой. Там были мои фото эротического содержания, различные блядские посты, вроде «Никого нет, никто не погладит», а в своём профиле я чётко давал понять, что лишь цена имеет значение. Сначала я побледнел, затем покраснел. - Это неправда! Это не мои фото! Это подделка! Мою страницу взломали! Да, я кричал, но я был просто в шоковом состоянии. Никита и Стас едва не катались по полу от смеха. Все стоящие рядом. Кому-то хватило мозгов понять, что это жёсткий прикол. А кому-то нет. Катализатором послужила Оля. Увидев и услышав что-то из нашего разговора, остальные восприняли это превратно. На меня посыпались со всех сторон смски, записочки. Девчонки вылавливали меня в коридоре, в классе, в столовой. Я метался от ярости, почти забыл о хороших манерах. Пока внезапно меня не осенило, кто мог сделать это. Этот наглый кто-то обнаружился в мужском туалете преспокойно курящим. - Ты охренел? – накинулся я на Масленникова. Он самодовольно ухмыльнулся: - А что такое? - Какого хрена ты сделал с моей страницей? - Показал твою суть, - он выпустил колечко дыма. - Мою суть? Ты больной? Я никогда не продавался. - Да? А мне вот показалось, что ты обычная шлюха. Диалог, характеризующийся одним словом – абсурд. Какая, блять, из меня шлюха, когда он сам стал моим первым мужчиной? Я чуть было не ляпнул это вслух. Почему он думает, что я шлюха? Это было обидно, жутко обидно, но я не мог этого показать. Нацепил надменную масочку, сжал кулаки: - И это всё на что ты способен? - Нет, - просто ответил Дима. Мне не понравился блеск его глаз. Совсем не понравился. Через час меня вызвали к директору. Я шёл как на казнь: с опущенной головой и мерзким настроением. Это низко даже для Димы. Однако это оказался не он, а Аллочка. Она минут пять распиналась перед директором, рассказывая, какой же я плохой и она не сомневалась, что я блядь. Мужчина лишь вздыхал и возводил глаза к нему. Мне даже дали слово и я сказал, что это чья-то дурная шутка, мою страницу взломали. Директор был солидарен со мной, Аллочка опять обломалась. Она раскраснелась и пошла пятнами. Меня всего лишь попросили удалить страничку. Я пообещал, что напишу в техподдержку. На этом и условились. Друзья ждали меня в столовой. Выслушав мой рассказ о разговоре у директора, они выдохнули. Тут в столовую зашёл Дима. Я делал вид, что не наблюдаю за ним, пока он задумчиво выбирает салат и ставит на поднос кисель. Едва ему удалось сделать пару шагов перед тем, как поднос с его едой и напитками «неожиданно» подбросило вверх. Естественно, салат и кисель упали прямиком на него. Раздались неуверенные смешки. Диму многие боялись. Какая-то девочка протянула ему салфетки. Он с ошеломляющим чувством собственного достоинства, протёр руку от склизкой массы и, развернувшись на пятках, покинул столовую. Хоть это и было забавно, ожидаемого удовлетворения моя маленькая месть мне не принесла. После репетиции я плёлся медленно домой. Продолжать «войну» с Димой не хотелось. Это претило мне. Я как бы был выше этого и понимал, что ничего не добьюсь таким способом. Нужно просто научиться сосуществовать в одном мире. Осталось немного. Через десять дней новый год, а потом дотянуть до июня.***
Я порадовал всех своих друзей и одноклассников тем, что хорошо закончил четверть. Даже Аллочке было нечего сказать на классном часе. Дальше всё было как-то скучно и неинтересно. Диму я не видел в школе. Мою страничку «Вконтакте» заблокировали. Ева, в очередной раз говоря мне, чтобы я относился к Джульетте более чувственно, вдруг остановилась, вздохнула и сказала, что откладывает спектакль до февраля. Типа мы не готовы. Кто-то расстроился, кто-то обрадовался. По мне, так мы никогда не будем готовы. Стас всё таскал Еве конфеты, а она всё откладывала их подальше, словно и не замечая знаков внимания. Вообще, я слышал, что она стала участвовать в какой-то молодёжной группе, может, просто на нашу школьную самодеятельность у неё не осталось времени? Школьная дискотека, приуроченная к новому году, прошла спокойно. Ник отплясывал со своей очередной пассией, а мы со Стасом, спрятавшись ото всех в классе, играли по телефону в монополию. Димы не было. Ещё бы, куда царям посещать такие мероприятия? Новый год мы отмечали с друзьями у Никиты. Его родители ушли к знакомым с маленьким монстром, так что вся квартира была в нашем распоряжении. Мы напились пива, объелись оливье и легли спать. Втроём, на одну кровать. Но мы настолько захмелели, что нам было по фигу. Проснулся я от жары. С двух сторон меня зажали друзья. Стас был мягкий, я опёрся об него головой, а он обнял меня одной рукой. Никита был в колючем свитере, и не таким мягким, поэтому на него я просто положил ноги. С минуту я разглядывал картину, которую мы собой представляли, а затем сполз, выпутываясь из этих рук-ног. Меня мучила жажда. Я выпил два стакана воды, кое-как почистил зубы, заел оставшейся колбасой. Затем принялся отвечать всем на поздравления с новым годом по смс. Вскоре проснулся Никита, ещё через полчаса мы разбудили Стаса, запрыгнув на него и пытаясь защекотать. К полудню я вернулся домой. Мама спала. На спинке стула я увидел красивое вечернее платье. Такие она раньше не носила. Да и зачем так выпендриваться, просто собираясь к подруге с работы? Ох уж эти женщины.***
Каникулы проходили спокойно. Мне вообще было лень куда-то идти, так что я сидел дома, играл, читал книжки, смотрел фильмы. Друзья тоже особо никуда не рвались. Да и на улице начался снегопад и не проходил уже несколько дней. Шестого января мне позвонил Миша. Брать трубку не хотелось, однако пальцы сами провели по экрану, соглашаясь на разговор: - Привет, Эмильен, - голос парня звучал как-то хрипло. – Чем занимаешься? - Да ничем. - Прокатиться не хочешь? - Хочу, - делать-то всё равно нечего. - Я буду минут через десять. Мама хоть и удивилась, куда это я в девять вечера, но разрешила до двенадцати. Всегда любил эту цифру, как Золушка, блин, в полночь. Я надел свитер с джинсами и спустился к подъезду. Там стояло такси из которого вывалился Мишка: - Привет, - он радостно и трепетно пожал мне руку. - Привет, а где твоя машина? - В гараже, я ж выпил, - и парень, чтобы доказать свои слова, дыхнул на меня. Если бы у меня были очки, то они однозначно запотели бы. - Верю-верю, - засмеялся я. – Куда поедем? - Да, куда хочешь, - Миша распахнул передо мной дверь. – Состояние такое… Душа выпить просит. - Прям-таки душа? – усомнился я. - Куда едем? – прервал наш диалог водитель. - Ну, давай… - парень задумался. – Хочешь в «Ночь»? А почему бы и нет? Надеюсь, Диму я сегодня не увижу. Или увижу. В любом случае, пощекочу себе нервы. Доехали мы минут за двадцать, Мишка в это время рассказывал о том, как успел слетать на один знаменитый горнолыжный курорт и от души покататься. Я смотрел на него и сквозь напускную улыбку видел печаль в его глазах. Охранники без проблем пропустили нас. Миха решил не забегать вперёд и остановился на первом, самом невзрачном зале. Он подозвал официанта, заказал закуски и коньяк. Спросил меня, что буду я. Наверное, молоко для этого заведения слишком. Я попросил сок. Вишнёвый. Парень рассказывал некоторое время ещё о всякой ерунде, вроде лучших авиакомпаний и сокрушался, что у нас в городе нет приличного спа-салона. Когда принесли коньяк и мой сок, тарелку с фруктами и сырами, я прямо спросил: - Что у тебя случилось, Миш? Он посмотрел на меня, хлопая ресницами, а затем выдохнул: - Родители заставили меня забрать заявление на Глеба. Более того, они переправили его в пансион в Англию. Типа он там будет проходить лечение. Это бред. Никакого там лечения нет! Массаж три раза в день, акупунктура, мишленовский ресторан. Он меня хотел убить, Эмиль, понимаешь? Я понимал. Могу себе представить, что чувствовал Миша. Он был потерян, когда узнал, на что способен его младший брат. А тут, я так понимаю, родители настояли на своём, чтобы спасти честь семьи. Конечно, легче всего сказать, что Глеб псих. Хотя я уверен, что это не так и он всё делал вполне осознанно. - Мне очень жаль, что так получилось, - лишь произнёс я. - Я ушёл из фирмы отца, - добил меня Миша, сжимая рюмку с коньяком. - Что? – удивился я. Насколько мне было известно, занятие ему пришлось по душе. - Не могу там больше находиться, не могу смотреть на него, - парень залил в себя рюмку. - Что ты будешь делать? – помолчав, спросил я. - Не знаю, может, свою фирму создам. У меня деньги есть. Или на работу куда-нибудь устроюсь, что деньги тратить? - Надеюсь, что у тебя всё получится, - я постарался ободряюще улыбнуться. – В конце концов, жизнь не кончается. Ты способный молодой человек. - О, приятно слышать такие слова от тебя, - пьяно ухмыльнулся он. - Не обольщайся, - поспешил охладить его пыл я. - Да, ладно, - фыркнул Миша, - недотрога. - Может, тебе хватит пить? За полчаса он приговорил почти полбутылки коньяка и весь сыр. - Может, ты не будешь строить из себя моего папашу? Я только вздохнул. Ну, хочется человеку напиться, стресс снять – пускай. Он вроде не буянит. Бубнит что-то про свою семью, от меня требуется только кивать. Сок я свой допил, фрукты поел, что ещё делать? В «Ночи» сегодня было немноголюдно. В первом зале так вообще было скучно и как-то тоскливо. Однако я не мог не признать, что в этом было своё очарование. Обстановка как раз подходила под настроение Миши. Ближе к одиннадцати вечера на небольшую сцену взобралась певичка и стала исполнять, к моему удивлению, блюз. Мощный такой блюз. Музыканты наигрывали с таким профессионализмом, будто выступали перед огромной толпой, а не перед горсткой подвыпивших людей. Девушка своим голосом творила нечто невообразимое. Если бы я не видел её на сцене, то подумал, что напевает какой-нибудь негр. Мелодии были выбраны грамотно. Сначала быстрые, чтобы люди пробудились от сонного забвения, затем нежные, чарующие, чтобы погрузить этих же самых людей в нужное, почти медитативное состояние. Миха так вообще стал клевать носом. Я посмотрел на часы – одиннадцать двадцать. Пора домой. Только я приподнялся, как ко мне подошёл импозантный мужчина. Он проговорил мне на ухо: - Танец? - Нет, простите, я… - Не-не-не! Ты должен, - зевнул, проснувшийся Миша. – Это специально сделано. Правило клуба. Делать было нечего. Я припомнил, что в прошлое моё посещение Дима тоже утащил меня танцевать. Мужчина представился Виктором и по-хозяйски обнял меня. Мне это не понравилось. Весь танец я старался отодвинуться от него, тогда как он, замечая все мои уловки, лишь крепче прижимал меня к себе. Он почти ничего не рассказывал о себе. Да мы и не разговаривали-то, так перекинулись парой фраз о погоде. От него пахло древесным ароматом и виски. Тут все побухать пришли? К моему облегчению, танец вскоре кончился. Виктор галантно проводил меня до столика, явно ожидая продолжения. Но я холодно произнёс: - Прощайте. Его лицо скривила непривлекательная гримаса, однако он быстро взял себя в руки, кивнул и скрылся из поля моей видимости. Миха, пока меня не было, выглушил весь коньяк и теперь спал на столе, подложив под голову стопку салфеток. И что мне делать? Один его тушу я не утащу. В голову пришла замечательная мысль. Я позвал охранника, который без видимых усилий подхватил парня подмышки и буквально выволок из зала на улицу. Тут как раз стояло такси. Адрес Мишки я знал, растолкал его, попытался объяснить, что он скоро будет дома. В ответ лишь получил пьяную улыбку до ушей. Такси отъехало, я плотней закутался в куртку, размышляя, работают ли ещё автобусы? Вроде общественный транспорт ходит до часу ночи. Тогда успею. Я пошёл вперёд, ни о чём не думая. Мне удалось пройти метров пятьсот. Стоило свернуть за угол с центральной улицы, как на меня кто-то накинулся, прижал к стене дома. - Вот ты и попался, - прошептал мужчина мне на ухо, одаривая парами виски. Это был Виктор. - Вы с ума сошли? – испугался я. Пытался оттолкнуть его, но без толку. Он жался ко мне, пытался расстегнуть куртку и к моему ужасу ему это удавалось. - Что, недотрога, так и будешь строить из себя целку? Второй раз за вечер меня так называют… Забавно, блин. Как не пытался вырваться, мне не удавалось. Мужику придавал сил алкоголь. В охватившем меня испуге я не смог бы воспользоваться своей супер-способностью. Да и на ста килограммовую тушу вряд ли бы подействовало. Я попытался закричать, но мне грубо чем-то заткнули рот. Вроде как носовой платок. Мужчина стащил с меня куртку, и даже свитер. Спину царапала неровная кладка кирпича, силы кончались. От безысходности на глазах выступили слёзы. Сходил, блять, в клуб. Из последних сил я выплюнул носовой платок и, извернувшись, укусил Виктора за шею. Заорав, он с такой охрененной силой ударил меня по лицу, что я упал, видя белые всполохи перед глазами и чувствуя что-то тёплое, стекающее по подбородку, шее и груди. Вдруг мужчина заорал ещё раз, до моего слуха донёсся какой-то неприятный хруст, топот ног и стало тихо. Дрожащей рукой я набрал снега и прислонил к носу, из которого хлестала кровь. В ушах шумело, а в голове не было ни одной мысли. - Ты как? – Дима, а это был именно он, присел передо мной. Кажется, я что-то промычал, откидывая красный снег. Он взял меня за плечи, развернул к фонарю и порадовал: - У тебя нос сломан. - Круто, - вздохнул я. - Ничего, ему я тоже сломал нос. - Спасибо. - Да не за что. Я зачерпнул ещё снега и приложил к носу. Кожа горела огнём. - И почему я вечно вытаскиваю тебя из неприятностей? Риторический вопрос. Я взял ещё снега. Кровь не переставала идти. Она была густой и так классно пахла, что у меня от этого запаха кружилась голова. Ну, или просто кружилась. В кармане завибрировал телефон. Я смог его достать и увидеть на дисплее мамино фото. Чёрт. Я и забыл про неё. И как я пойду домой со сломанным носом? - Скажи, что задержишься, что забыл о времени, но уже выходишь и ловишь такси, - подсказал Дима. - Мам, привет, - бодро начал я. Родительница тут же перебила: - Эмильен! Уже почти двенадцать! Ты как? Опять попал в неприятности? Дима многозначительно хмыкнул. - Нет, мам, мы тут засиделись. - Эмильен, не ври мне! - Я и не вру. - Эмильен, я… - Мам, слушай, мне семнадцать лет. Могу я погулять с друзьями? Нам тут очень весело, - сказал я, меняя снег и морщась от боли. – И, вообще, может у меня быть личная жизнь? У тебя же есть! Она как-то шумно выдохнула. Затем как-то грустно произнесла: - Ладно, гуляй. И отсоединилась. Вот и пойми этих женщин! Я самостоятельно встал, игнорируя руку Димы, и направился туда, где, по моему мнению, должна была находиться остановка. - Эми-и-лька, - пропел Дима. Я резко обернулся, собираясь разразиться гневной тирадой, но осёкся, заметив у него в руках мой свитер и куртку. Блин, расхаживаю тут с обнажённым торсом и абсолютно не замечаю этого. – Прогуливаясь по улице в таком виде, ты соберёшь всех маньяков-извращенцев в городе. Пошли в клуб. Там есть врач, он осмотрит тебя, смоешь кровь, и закажем тебе такси. - Никуда я с тобой не пойду! – крикнул я. Ну, а что? Нервы ни к чёрту. Как-то Дима не удивился. Он стал подходить ко мне, я кинулся от него. Мы некоторое время поиграли в кошки-мышки, пока меня не завалили лицом в снег. А холод-то уже чувствовался. И не слабый. На меня натянули кое-как куртку, взвалили на плечо и понесли в клуб. Я как мешок с мукой. Круто. На мою ругань и очередные истеричные крики, Дима не обращал никакого внимания. Очень скоро мы дошли до клуба. Возле него курил Тони и ещё какой-то парень. Увидев нас, они присвистнули: - Дим, а ты в курсе, что всё должно быть по добровольному согласию? - Да, - он скинул меня прямо на землю. Охренеть обращение. Исключительная вежливость и галантность. Ребята присмотрелись к моему носу. Тони поморщился: - И кто его так? - Виктор Андреев. Говорил же тебе про него, - мстительно прибавил Масленников. - Да-а-а, - протянул другой, незнакомый мне парень, - я бы убил того, кто сделал это с такой симпатичной мордашкой. Я стал красным от кончиков волос до самых пяток. И как-то сидеть мне на земле сразу понравилось. Компания извращенцев, блин. Чем дальше от них, тем лучше. - Он хоть жив? Андреев, в смысле? – Тони испуганно посмотрел на моего спасителя. - Я ему лишь нос сломал, - равнодушно ответил Дима, поднимая меня за шкирку. – Док здесь? - Здесь, где ему ещё быть, - Тони отшвырнул окурок. - Обрадуется, что не ещё одна порванная задница. Док действительно встретил нас радушно. На втором этаже клуба у него была отдельная комнатка, где он был царь и бог. Не поверите, тут даже был небольшой рентген. Неопределённого возраста мужчина в медицинской шапочке осмотрел меня, уверенно заявив, что это никакой не перелом, а всего лишь ушиб. Даже снимок делать не стал. Просто выдал мне пакет со льдом. Без стука вошёл Тони: - Жить будет? - Да, нормалёк. Болит? - Я закивал. – Дай ему обезболивающего. Тони подошёл к полке, где громоздились бутылки со спиртным. Коллекция тут была не хуже, чем в баре. - Что предпочитаешь? - Ничего! – ответил вместо меня Дима. - Коньяк, - осмелел я. Тони с Доком переглянулись и засмеялись. - Он несовершеннолетний, - сдал меня Дима, глядя как-то недобро на мою физиономию. - Да? – Тони как-то и не удивился, он приглядывался к коньякам. - Он тоже! – сказал я в свою защиту. Дима почему-то коротко рыкнул, вытащил из пальто что-то и швырнул мне. Конечно, я не поймал. А это был паспорт. И выглядел я очень глупо, пытаясь нащупать документ на полу одной рукой, а другой прижимая пакет к носу из-за чего я ничего не видел. Наконец я смог поднять паспорт, раскрыл его и прочитал: Дмитрий Андреевич Масленников. Год рождения, место рождения, код подразделения… И что? Чёрт. Дошло. Он же на два года старше меня! На два! Значит, ему девятнадцать? Бля… А почему он до сих пор в школе? Стоп. Андреевич? Но нашего директора зовут не Андрей! - Ты по ходу перегрузил его, - засмеялся Тони, выбрал коньяк, плеснул его в два бокала, потом, подумав, наполнил ещё два и преподнёс каждому в комнате, включая меня. Я схватил бокал, не собираясь его отпускать. Дима выдохнул сквозь зубы. Док и Тони с удовольствием наблюдали за нами. - За нас! – поднял бокал Тони. Все остальные поступили так же. Они осторожно коснулись стенками бокала о бокалы остальных и отпили. А вот у нас чокаются, так чокаются. Так, что содержимое бокалов перемешивается. Я отпил коньяка, поражаясь тому, насколько он был приятным. Будто бы подогретый сироп с ароматом спиртного. Во рту остался привкус сладости, трав и будто бы орехов. Кажется, это и называется послевкусие. Коньяк обжёг желудок, но приятным, согревающим теплом. - Прекрасно… - выдохнул Док, наслаждаясь. – Не зря купил. - Да, это лучшее творение дома Хеннесси, - кивнул Тони, вдыхая аромат. - И сколько за бутылку? – поинтересовался Дима. Я как раз делал очередной, последний глоток. Ответ Тони заставил меня подавиться коньяком и закашляться: - Четыре штуки баксов. - Сколько?! – просипел я. Да это полугодовая зарплата моей мамы! - Кто так пьёт коньяк? – огорчился Док, глядя на мой пустой бокал. – Его нужно смаковать. У меня кровь прилила к лицу, сразу стало очень жарко. Не от слов Дока. Не умею я пить коньяки, не спорю. А от тепла, поднимающегося из желудка. Не думая, я сбросил куртку, оставшись с обнажённым торсом. Тони окинул меня пожирающим взглядом, Дима снова выдохнул сквозь зубы (похоже на выдох быка, когда он разъярён и вот-вот набросится), а Док заметил мои царапины на спине и решил их обработать. Меня стало клонить в сон. Я развалился на диване и спокойно перенёс не самую приятную процедуру обрабатывания ран. Тони и Дима переговаривались вполголоса о чём-то. Издалека доносилась музыка, создавая монотонный, убаюкивающий гул. Освещение в комнате было приглушённое. В общем, ничто не мешало мне спать. - Может, всё-таки подумаешь над моим предложением? – настаивал Тони. - Нет, мне это не интересно. - Я заплачу. Очень хорошо заплачу. День работы и полтан твой. - Нет, - твёрдо сказал Дима. А я бы на многое за полтан пошёл. От прикосновений Дока по коже разбегались мурашки. Я откровенно забалдел, испытывая непривычный кайф от того, что тебя кто-то касается. - Док! – грубо прервал нас Масленников. – Ты его уже откровенно лапаешь. - Ну, так он и не против, - хмыкнул Док, массируя мне плечи. - Он пьян! - С бокала коньяка? - Док, - угрожающе зарычал Дима. - А что? Он твоя собственность или как? – руки спустились по моей спине до ягодиц. Я вздрогнул. Истома не дала мне среагировать мгновенно. Спустя бесконечные полминуты, когда я всё-таки сел на диване, то обнаружил замечательную картину: Дима и Док дубасили друг друга, катаясь по полу. Тони взирал на это с абсолютным равнодушием, попивая свой коньяк. - Может, остановить их? – неуверенно спросил я у парня. - Зачем? Сейчас остынут и успокоятся. Док же специально Димана провоцировал, сам виноват. - Специально? - Ага, тебя гладил. А ты лежишь такой, млеешь. Представляю, как его это выбесило. Мне стало противно. От того, что меня настолько разморило, что я позволил трогать меня и более того, получал от этого удовольствие. Я себя не контролировал. Захотелось немедленно убраться отсюда. Я схватил куртку и выбежал. Где выход я помнил плохо. Сбежал на первый этаж, поплутал по коридорам. Наконец, дёрнул дверь и за ней оказался задний двор. Отлично, отлично. Дрожащими руками я выбрал такси из списка и заказал машину. Приедет через десять минут. Хорошо. Успокойся, Эмиль. Но меня изнутри сжигал стыд. Как же я некрасиво повёл себя… Я кутался в куртку и мечтал уехать скорей как можно дальше отсюда. Дверь позади хлопнула, и я резко повернулся на громкий звук. Это был Дима. Кто же ещё? Сейчас он олицетворял собой гнев. И совсем не контролировал себя. Первым делом он отвесил мне тяжёлую пощёчину, забыв о носе. Из которого тот час полилась кровь. Затем впился пальцами в мои плечи (я чувствовал это даже сквозь куртку) и проговорил с бесконечным отвращением: - Шлюха. Он толкнул меня в могилу и закопал. Просто. Так просто унизить и уничтожить человека. Дима развернулся и, не оглядываясь, вернулся в клуб. А я остался стоять, чувствуя себя полнейшим ничтожеством.